Водомет

Жило когда-то большое племя славов. Разные были славы, но  

ценили больше всего славу и почет. Пусть жизнь тяжела, в голоде и холоде,  

но если на доску почета забрался, то вполне можешь быть счастлив.  

Многое довелось пережить честолюбивым славам, пока не  

разметала их жизнь на три республики. Одним надоело вечно недоедать,  

так возникла Шматландия. Другим понравилось в земле копаться да  

хозяйство по уму вести. Эти создали Селянию. Но большинство так и  

не устает гордиться собой – Великая Всеславия. Постепенно гордость  

перешла к предкам, потом к дальним предкам, но от этого лишь  

расширилась и возросла.  

Смотрят нормальные люди и удивляются, как удается тем  

смеяться, когда впору плакать пора. И ничто не берет. Ни враг,  

ни зараза какая. Столько страшных войн выдержали, а все повторять  

готовы.  

Велика Всеславия, но не о ней речь. О соседе западном – Селянии.  

Славы, в свое время, на плодородных землях селились.  

От хорошей жизни – расплодились – тесно стало. Земля выбирала в  

хозяева лучших. А буяны, лентяи, лоботрясы шли искать счастья на  

дикий восток. Там их никто не ждал. Драться пришлось. Поднаторели  

в этом деле. Создали свое племя – восточных славов и тут же начали  

с западными, коренными, воевать.  

Те, поначалу, с умом их крепко били. Но война – дело безумное.  

часто ярость, злость одерживают верх над разумом. Так и случилось.  

Половина западных славов была восточными уничтожена. Другая  

распалась на Шматландию и Селянию.  

Потомки восточных славов образовали Великую Всеславию и  

предложили соседям жить вместе в новом государстве – Единой Славии.  

Те, по наивности, согласились и хлебнули лиха. Их сразу ограбили,  

пригнули к общим законам и сделали западными щитами на случай войны.  

Воевали единые славы часто. Земли Шматландии и Селянии регулярно  

топтал враг. В последней великой войне Шматландия лишилась каждого  

четвертого жителя, а Селяния каждого третьего.  

Люди в Селянии были, на редкость, спокойные, беззлобные и  

деловые. Даже в войне их партизаны, подрывая вражеские поезда,  

стремились не взрывать рельс, а развинчивать на стыке. Или просто,  

костыли из шпал выдергивать, чтобы само опрокинулось.  

Этот метод в Великой Всеславии переняли шибко бедные люди  

на востоке. Только они костыли на металлолом сдают, а деньги  

вырученные – пропивают.  

Врагов поражало достоинство, с каким гибли селянцы. Как  

гордо шли на казнь. Как добровольно сдавались, в ответ на заведомо  

лживые обещания отпустить заложников, особенно детей. Разделяли  

горькую участь, со словами: «Что люди скажут? Как жить потом после  

этого? »  

В мертвую пустыню превратил Селянию враг. Но как сгинул,  

так и повылазили из всех щелей ростки жизни. Научились выживать.  

Нынче правит добрыми людьми уважаемый лидер – Старшой.  

Долго правит. Жизнь идет неспешно. Хозяйство надежно. Только  

стало, в последнее время как-то бедновато. Не голодно, но с западными  

соседями не сравнить. Лучше живут, заразы.  

Решили жители депутацию к Старшому отправить. Чтобы объяснил,  

что происходит. Почему враг, в великой войне побежденный, гораздо  

лучше победителей живет. Может, иначе что-то делать надо.  

Но Старшой от долгого многовластия слухом ослаб, депутацию  

отругал, повелев не лезть не в свое дело.  

На следующий день в столице народ на площадь вышел, требуя  

разъяснений таких слов. Старшой от вида толпы рассвирепел и  

приказал силовым орлам доблестным разогнать и посадить, на сколько  

мест хватит.  

Орлы, конечно, плоть от плоти народа. В одних домах живут.  

В одни магазины ходят. Дети их со всеми остальными в одних  

школах учатся.  

Да шибко зарплата хороша. Решили слегка припугнуть, но  

народ не пугнулся. И пошли в ход дубинки. Неожиданно, понравилось.  

Особенно, по ногам. Раз и готово. Как ощущение силы растет.  

Легко в человеке разбудить зверя. Гадкого, подлого и мерзкого.  

Побили, скрутили, покалечили немало.  

На следующий день в каждом городе люди вышли. Старшой,  

со страху в три раза силовым орлам зарплату поднял, и началось  

побоище. Не сдобровать лидеру, если бы не народная доброта.  

Уходи, говорят, по добру, поздорову. А орлов стыдят, что же вы  

творите. Здороваться перестают. На квартиры записки клеют с горькими  

словами. Что живет здесь палач и садист. Детям орлов в школе  

проходу не дают. Не бьют. Просто, в молчанку играют. Самое верное  

дело, чтобы отцов до кишок пронять.  

Разводы в семьях пощли. А от орлов, заявления об увольнении.  

И приказал Старшой для силовиков своих отдельный город  

построить. Дома, магазины, школы, детские сады. Чтобы не влияли на них  

соседи. Не будили совесть.  

А народ рассудил, что так даже лучше. Не надо будет потом  

отлавливать. Обложить городок со всех сторон и выпускать по одному,  

с поднятыми вверх руками. Потом срок тюремный, а после – жизнь  

голодная, без возможности где-либо работать. Это единственное, что ждет  

таких орлов. Зоопарк, с очень тесными клетками. Впрочем, первым, кто  

побежит сдаваться, клетка будет попросторнее, с некоторыми удобствами.  

Только удобства еще заслужить надо. Сдавать подельников усерднее и  

подробнее.  

Нет у Старшого с силовиками выхода. Проскочили на полном ходу  

роковую точку не возврата.  

На очередной демонстрации применили водомет. Облили людей  

холодной водой, чем основательно вскипятили. Так наперла толпа,  

что силы правопорядка в ужасе разбежались, бросив дорогую технику.  

Ломать люди добро не стали. Аккуратно свинтили некоторые части и  

забрали.  

На другой день публично выступил пресс-секретарь силовиков.  

Холеная, дородная женщина. Умоляю, говорит, верните детали  

водомета. Иначе самим служащим платать придется. Дорого выйдет.  

Семьи их, детей пожалейте. Это я вам, как мать говорю.  

И в прямом эфире разрыдалась.  

На следующий день министру внутренних силовых структур  

пришла по почте посылка с деталями. С запиской о последнем  

предупреждении. Не внял. Починили водомет и снова облили людей.  

Сделали выбор.  

Не за что теперь обижаться будет.