Рассказ евархийского эмигранта

Рассказ эмигранта Нициана «Ци» Танарха (он же James Brown)  

Я перебрался на восточный берег Бартинана незадолго до всем известных событий. Если конкретно, то в 1970 году. Именно на юге обосновались все наши и жили себе припеваючи на правах общины. Там можно было легко начать новую жизнь, нарочно потеряв документы и получив от местных властей новые.  

Я планировал навсегда покинуть опостылевшую империю еще, наверное, со школьной скамьи. Евархия — страна выдающихся политиков, юристов, военных, писателей, актеров, инженеров и ученых. Но кто мог стать этим самым выдающимся актером или политиком? Нисколько не удивляло и очень обижало, что замечательное образование было доступно только для представителей «почтенных семейств»; и что эти «почтенные» внедрились во все сферы жизни и руководят нами, как хотят; осточертел император, смотревший на весь этот беспредел сквозь пальцы; что вояки (их еще называли докановцами по имени их главаря, или генералистами, потому что поголовно имели генеральские звания и носили большие звезды на погонах) начали подливать масла в огонь — резюмирую, что основной причиной моего побега была извращенная сила политики, проникавшая в наши слабые головы. И в отличие от Евархии, Бартинан представлялся мне идеальным государством, в котором было больше свободы для развития как в духовном плане, так и экономическом плане и в котором отсутствовала эта «кланово-кумовская» система и можно было добиться успеха с самых низов, — перечислению не было границ!..  

На первое время я взял с собой тысяч сто эксеров. Сумма немалая для ни на что не жалующегося среднего класса, но и не достаточная для меня. Я всегда мечтал жить в достатке, поэтому экономил на всем. Каюсь, один раз в переулке я нашел кошелек с купюрами общей суммы где-то четверть от моего капитала путешественника. Помимо денег я прихватил с собой еще несколько семейных драгоценностей, доставшихся мне, которые мне потом очень пригодились.  

С помощью знакомых я пробрался на торговое судно. За свое нелегальное содержание мне пришлось заплатить прилично капитану. Плыли мы немного-немало два дня, пока не причалили в ближайший бартинанский порт. Пока судно проходило проверку и все были заняты, я покинул его и больше никогда не видел. Помню, что тогда я остановился на пирсе около ящиков и посмотрел далеко в море: где-то там в тысячах милях отсюда была эта империя. Это был первый и последний раз, когда я вдруг пожалел, что не остался там.  

Как оказалось, в этом прибрежном городе обосновался наш квартал, куда сбегались все прибывшие евархийцы. Я знал, что в одиночку будет трудно выживать в другой стране, поэтому за короткое время я познакомился с такими же беженцами, как и я. Так зародилась наша «банда». Среди нас был один, К., успевший обжиться на новом месте, который предоставил нам поддельные документы.  

Как оказалось, наши эксеры были для бартинанцев просто бесполезными бумажками. Зато ценились драгоценности, золото и, особенно, алмазы.  

Нам удалось забраться на черный рынок, и там мои семейные драгоценности оценили в несколько миллионов. Заимев капитал, мы скупили партию оружия, на то время широко продавались винтовки и ружья. Вот только на официальном рынке в Бартинане оружие было развлечением для богатых, и нашими клиентами стали местные охотники и граждане, помешавшиеся на собственной безопасности. Мы продавали несколько дешевле, поэтому у нас было выгодно покупать этому кругу лиц.  

Вместе с дешевым оружием мы начали сбыт наркотиков. Поначалу мы вошли как часть процветавшего на тот момент синдиката, который заправлял всем в портовом городке. Их главарь-бартинанец отнесся к нам скептически, однако разрешил нам торговать от его имени его же товаром.  

Так прошло два года. Мне уже надоело ходить под чьим-то началом. К. видел наше настроение и подстрекал нас на безумные поступки. Мы послушались и перестали отдавать проценты главарю. Его реакции мы ждали недолго: через день он отправил своих людей проведать нас. К тому времени мы прикупили несколько армейских автоматов, поэтому в наметившейся перестрелке нам не было равных. …Все окончилось громким скандалом, и мы второпях покинули гаденький портовый городишко.  

Так колесили мы по бартинанскому востоку несколько лет. Везде нам были или рады, или не очень. Наше путешествие с непостоянной торговлей продолжалось до той поры, пока не наткнулись на стоящих конкурентов. Их не знать было грешно. Террористическая организация «Тайон» наводила ужас не только в родном Йорстане, но и здесь, в благополучном и процветающем Бартинане. У нас однажды случилась с ними стычка — и только чудо спасло нас от смерти. Если честно, то мы просто струсили: пару выстрелов по нам из гранатометов дали понять, что мы проиграли. И мы попросту разбежались кто куда.  

Таким образом, атака со стороны «Тайона» стала серьезным поводом для того, чтобы залечь на дно. После этой передряги мы в последний раз собрались в штаб-квартире и поровну поделили и деньги (около миллиона), и оставшееся оружие.  

И мы разошлись, как раз в то время, когда на квартиру нагрянула полиция. А наш и след простыл!  

Я плутал очень долго по пыльным дорогам, имея лишь где-то под сотню тысяч ассигнациями, боевой пистолет и разобранный дробовик — все это «добро» поместилось в походном ранце. Я больше ходил пешком, когда сильно уставал, то голосовал у дороги в надежде, что кто-то подберет меня (и, как правило, подвозили, очень редко кто отказывал). Ночевал, где придется, в основном придорожных гостиницах, иногда продолжал свой путь даже ночью.  

И вот наступил тот долгожданный день, когда я добрался до заветного места. Когда я увидел этот поселок, напоминавший те загородные дома в тогдашней империи, я чуть не заплакал. Он находился в местечке Ивинайт, которое было невероятно красиво и необычно настолько, что терялся дар речи.  

Здесь расположилась настоящая евархийская община со своими властями, которые все же подчинялись бартинанцам. Здесь не чувствовался тот спертый воздух, которым я дышал в империи, здесь не было руки императора, здесь не отразился тот политический кризис в 80-х годах.  

В общине меня приняли тепло. Однако я соврал этим добрым людям, что я скиталец, мечтавший по наивности на большой заработок, а в итоге потерявший все — им было ни к чему знать, какие темные дела мне пришлось воротить с земляками. Я быстро освоился и сдружился со многими местными жителями, среди которых было много людей с интересной судьбой. Не такой, как у меня, конечно.  

Так, в 1982 году я и обосновался на постоянное проживание в евархийской общине, имевшее название по месту расположения — «Ивинайт». С того дня началась моя мирная и честная жизнь. Я устроился на фабрику и активно участвовал во многих общинных делах: отвечал за подготовку праздников, участвовал в строительстве новой библиотеки и музея, а однажды я немного пожертвовал в сиротский приют. Так постепенно я заработал репутацию честного общинника. Делал все это я от чистого сердца. Даже не думал, что как-то заглаживал вину за совершенные проступки, выслуживаясь перед высшими силами.  

На момент изложения своей истории (2002 г. — прим. автора) мне захотелось подвести итог двадцатилетнего обитания вдали от родной стороны. Пусть меня и осудят мои соотечественники за то, что, вместо добросовестного труда (хотя бы уборщиком на предприятии) в отчизне, я занимался совсем неприемлемыми делами за рубежом. Они имеют на это право! Я и сам последние лет десять упрекал себя за это, но ничего бы я тогда иного не поделал: дух авантюризма надо мной взял верх! Может быть, моя судьба сложилась бы по-иному. Интересно, как? Представить несложно: бродяжничал бы в портовом городишке, растратил капитал и клянчил бы на пропитание...  

Дураком я тогда был. Не понимал, что сомнительные мероприятия, по обыкновению, кончаются плохо. Меня могли убить либо мои подельники, либо представители закона во время перестрелки. Либо это все кончилось бы смертной казнью, согласно уголовному законодательству. Хорошо, что тогда мы вовремя одумались, побоялись крупной рыбы и слегли на дно. Я нашел свое пристанище в евархийской общине — родное и знакомое, пусть и живем мы на другом континенте при других условиях. На самом деле я рад, что на чужбине мне удалось получить богатый жизненный опыт, сделать необходимые выводы и, в конце концов, встать на правильный путь.