Двое из троих

Кажется, нас всегда было четверо. Ямомото Рен, Аоки Нана, Синода Изао и Сато Хидеки. Три человека. Я стояла в центре всей этой трагедии не в силах помешать никому из них. Когда они, боролись за коротышку с пушистыми волосами.  

Сато Хидеки. Человек, который был центром вселенной для меня, я с замиранием сердца смотрела на него ежедневно. Но приходилось глядеть на другого.  

Каждое утро, что начиналось ровно в 6:30 по Токио, хотя жили мы в Кобе. Я поднималась словно ленивец, лохматая и помятая с мягких подушек. Выползая из под мягкого и теплого одеяла, моя нога свешивалась к полу в поисках тапка, находя, резво ныряя во внутрь. А после я проделывала такое же нехитрое действие со следующей ногой, убирая свои пустые волосы с глаз, зевая. Встав, первое, что я делала. Поворачивала голову влево, в окно, где напротив стоял ветхий старый домик Ямомото Рена, он вставал в то же время, и вставая с постели поворачивал голову вправо. Мы сталкивались взглядами. Оба помятые, сонные, глядели друг на друга. Так проходило около минуты. После подмигнув, он улыбался и уходил в ванную. Я глубоко вздыхала улыбаясь.  

Без этой улыбки, моего дня не было. Я выходила из комнаты, сталкивалась с ото-саном, что еле выползал из своей спальни, лохматый и недовольный он чесал свой плоский живот. Но увидев меня, его недовольное лицо превращалось в противоположное, улыбка озаряла его лицо. И он вжимал меня в себя, будто я того и гляди исчезну из его жизни.  

Умывшись и полностью избавившись ото сна, я шла вниз, где уже был готов завтрак. Свои пушистые волосы я убирала в тугой хвост. И мне не терпелось поскорее доесть яйца с беконом и тостами, допив черный чай. Схватив портфель и чмокнув щетинистую щеку отца, я выбегала в новый день.  

Он выходил в тоже время, что и я. Словно мы договорились заранее. Вновь эта скомканность. Оба мы стояли на крыльце, каждый своего дома, глядя друг на друга.  

– Йо!  

Обожаю. Низкий хриплый голос. Это согревало меня сильнее чем солнце в июле. Я как глупая девица улыбалась и краснела.  

–Доброе утро, Ямомото-кун!  

Оба мы покидали пределы наших домов, проходя калитки. И я ровнялась с ним. Он терпеливо ждал меня, пока мои руки, дрожа пытались закрыть нашу на крючок.  

Я поднимала голову, чтобы еще разок увидеть его зеленые необычные глаза.  

– Мы идем? – ровно произносил он.  

–Да! – всегда резко выпаливала, говорила я  

Он брал мою руку, и я крепко сжимала его, наши пальцы переплетались и я прижималась к нему еще сильнее.  

– Нана. – почти смеясь, произносил он слегка наклонившись.  

– А?  

Я не поднимала головы, а шла с закрытыми глазами доверяя ему. Зная, что не упаду и не споткнусь, он не допустит этого со мной.  

– Я не сбегу.  

Мы останавливались. Я открывала глаза, чтобы он согнулся ко мне, и мне пришлось вновь закрыть их. Ощутив мягкие губы, я вставала на цыпочки и поддавалась на поцелуй.  

–Обещай.  

– Аоки, – шептал он. – ты моя вселенная, мой мир, все для Аоки.  

Я краснела, улыбаясь.  

В школе был он.  

Все переворачивалось внутри меня. Рен убегал к своим друзьям. Такому же высокому жилистому гайздину с голубыми глазами и светлыми глазами Джуну Муру, Мацуде Мугену лохматому парню среднего роста и большими глазами. Ни все играли в баскетбол и полгода назад основали рок-группу. Я обожала смотреть на их выступления в подпольном клубе, что держал знакомый отца.  

Он.  

Боль. Страх. Ужас. Разрушитель. Человек власть.  

Вокруг него собирался народ. Красивые слова, ледяной взгляд. Ровная речь, наполненная интересными трудными словами. Ростом с Рена.  

Они проходили мимо друг друга сталкиваясь плечами, Изао падал. Поднимаясь вальяжно отряхиваясь, догоняя брата и толкая его в ответ. Пока кто-то не упадет на землю. Победитель, молча, уходил.  

Изао. Предводитель элитной шайки.  

Рен. Предводитель бандитов.  

Ровно ростом с брата, Изао с каштановыми волосами, квадратным подбородком, почти черными глазами. Пугающей хищной улыбкой.  

Девочки визжали с братьев.  

Я боюсь его. Черные глаза всегда глядели на меня, по-особенному.  

– Здравствуй Аоки.  

Внутри похолодало. Я обняла портфель, подняв голову.  

Он пытался тепло улыбнуться, но это с трудом выходило.  

– Д-доброе утро, Синода-кун.  

Уйди от меня. Ты мне не нравишься. Хоть и красивый, но есть что-то пугающее в нем.  

– Ты вновь с этим бастардом пришла, – невзначай произнес он.  

Бастард.  

История началась слишком давно. А ненависть родилась 18 лет назад.  

Вместе с Реном.  

В Кобе, существует группировка Ямагути-гуми, оябуном которой является господин Синода Кэнъити. Кажется, тут уже все понятно. У господина, конечно же, как у всех состоявшихся мужчин была и есть жена. И сын. Синода Изао.  

Как это обычно бывает. Есть и любовница. Ямомото Кейко. Мать Рена.  

Ненависть, рождения от неверности. И Рен, который здесь был, заложником действий ото-сана.  

Клан, рос и стал многочисленным. Господин старел. Мальчики же росли и крепли.  

Трон ждал, того, кто сядет на него в преступном мире. И оба хотели сесть туда.  

Для Изао, Рен – бастард. Для Рена, Изао – богатый выродок.  

– Не говори так о нем.  

Он недовольно цокнул, но после улыбнулся, сделав шаг ко мне. Я хотела бы отступить, то кажется мои ноги пустили корни в землю. И я приросла к этому месту навсегда. Взгляд уловил, что Рен уже ушел в сторону спортзала.  

– Ты такая красивая, Аоки-тян.  

В горле ком размером с кулак. Он смотрит на меня почти черными глазами, не моргая, ожидая чего-то.  

– Боги – мычала я  

Он засмеялся, сгибаясь.  

Чудище с заразным лучезарным смехом.  

– Синода.  

Ленивый усталый голос, возник за моей спиной. Мигом я обернулась, видя Сато Хидеки.  

Мир крутиться вокруг Аоки Наны. Я низенькая, слегка полноватая девчонка, с пушистыми непослушными волосами, что вечно торчали во все стороны, бледной кожей и пухлыми алыми губами, и огромными глазами и родинкой как у ото-сана под левым. Но эти трое, вились вокруг меня, словно я красотка какая-то. А я боюсь даже сказать не то.  

С Реном все было ясно сразу. Мы росли вместе, рыли ямы в одной песочнице, он толкал меня и дергал за косы, я плакала от обиды когда он дразнил меня. В 14 лет я столкнула его с лестницы, и он сломал руку.  

В 17 лет мы внезапно очутились в паре друг с другом.  

Сато Хидеки, человек порядка, сын главы полиции Кобе. Враг Синоды, Рена.  

Чуть ниже братьев, очень худой, будто не спящий никогда, в мятой белой школьной рубахе, с пшеничными светлыми волосами и разными глазами – голубым и медовым. Необычный.  

– Сато. – Синода поправился и встал ровно. – Что?  

– Съебся отсюда, шустрее, – он махнул головой в сторону школьного здания.  

– Покажи мне ордер. – С ужимкой сказал Изао.  

Сато-кун вздохнул, и обогнул меня, встав между мной и Синодой.  

– Я тебе хребет сломаю, и через зад вытащу. Ноги в руки и скрылся.  

Сато-кун всегда говорил спокойно, его интонация не менялась никогда почти. Этот худой долговязый человек, выглядищй словно скелет, был сильнее Рена и Изао. Он легко укладывал их на маты, на уроках самозащиты.  

– Уговорил. Так и быть.  

Странно Синода смеясь сделал реверанс уходя. Я прыснула, нахмурившись. Сато лениво обернулся ко мне, опустив руки в карман штанов. Мне не нравилось, что он, будучи высоким, вечно сутулился.  

– Спасибо Сато-кун.  

Он закатил глаза и убрал с них свои светлые волосы.  

– Ага. Все сбеги, наконец – он отмахнулся от меня  

– Хидеки – с придыханием произнесла я.  

Хидеки. Я его могла так называть. Только я, больше он никому не разрешал так говорить с собой.  

Худенький человек, опустил свои разные глаза на меня.  

– Нана. – уже с чувством произнес он.  

– Прекрати, не злись так.  

Он развернулся, собираясь уйти, но я схватила его белую рубашку.  

– Класс, Аоки. Пускай твой бандит увидит, что ты схватилась за меня, как за спасательный кружок.  

Я испугалась, но не отпустила его. И не собиралась.  

– Что ты как девочка?  

Он засмеялся, лишь повернув голову, через плечо, глядя на меня.  

– А-о-ки.  

Если Рен увидит, черт побери. Но я не отпускала его. Что я делаю сейчас?  

– Не обижайся на меня. Прощу тебя. Хидеки!  

– Я съем тебя, детка. Отпусти.  

– Хиде….  

– Я уезжаю, в Токио. Меня приняли в академию, при Национальном полицейском агентстве.  

Моя рука отпустила его рубашку, колени задрожали и я села на асфальт. Хидеки живо обернулся и поднял меня, хватая за плечи.  

– Аоки.  

– Ушам не верю. В Токио. Токио. Когда?  

– Сразу после экзаменов. На-на, прошу тебя, встань.  

Дрожа я осталась без его поддержки. Стоя одна.  

Он напротив. С моим сердцем в руках.  

– Зачем? Ты уезжаешь?  

– Вечером обсудим. Уже блять, косо смотрят.  

Живо он ушел, сложа руки в карманы. Удаляющийся худенький силуэт, исчезал в толпе школьников.  

Быть не может. Это сон, он солгал мне. Обиделся.  

Хочу умереть. Я его скоро не увижу.  

Сердце еле-еле билось, я ощущала, что мое сознание теряется. Ноги не выдержав боли моего сердца, вновь подвели, уронив меня на асфальт. И тяжелая голова, ударилась о землю.