Темно, душно. Вот уже несколько часов я и ещё несколько десятков человек едем в деревянном товаром вагоне. Все прекрасно понимают, куда они едут. Рассказы о нацистских лагерях смерти известны ещё с начала войны. Мне казалось, что меня убьют сразу же, ведь я участник польского восстания, впрочем, как и практически все в этом вагоне. Пока в полной темноте и тесноте я размышлял о том, что сделают со мной по прибытии, поезд начал сбавлять скорость, через пару минут последовали остановка, дверь вагона открылась, нас начали выгружать одного за другим.
— Schell, – послышался снаружи приказ.
Я вышел последним. Меня ослепил свет. Было очень холодно, был декабрь… декабрь 1944 года. Как только все вылезли из вагона, немецкий комендант начал свою речь.
— Jader muss done obligatoriche Inspektion bestehen, all Dinge bleiben auf der Plattform.
После этих слов к нам по очереди начал подходить лагерный врач и «на глаз» определять, кто годен, а кто нет. Всех раненых, сильно истощенных или людей еврейской наружности сразу же выводили из строя и куда-то уводили… Больше их никто не видел. Как только врач подошёл ко мне, он тут же с высокомерным видом меня осмотрел меня и сказал с усмешкой.
— Hurter Junge
Потом нас отвели в деревянное здание рядом с перроном, которое напоминало конюшню. Всех людей распределили на две очереди: девушки и мужчины. Солдаты с собаками подгоняли всех людей. За столами, в конце здания сидели люди, регистрировали только что прибывших и забирали все ценности, тех, кто отказывался отдавать их, расстреливали на месте. Очередь дошла до меня. Меня спрашивали имя, фамилию, национальность. Потом всех отвели в раздевалки, где солдаты под прицелом заставляли всех переодеваться в ланерную форму. В холодном каменном здании было очень мало места, невозможно развернуться. Да ещё и эти солдаты, которые забавы ради толкали людей, когда они падали, в команде поднимался язвительный хохот. Тех, кто не поднимался в ту же секунду, солдаты били ногами.
Когда все переоделись, открылась дверь в другой стороне комнаты. Нас вывели па улицу, мы шли по промершим острым камням, а по бокам стояли бараки, около них ходили бледные, истощенные люди, кто-то нёс лопаты для уборки снега, кто-то трупы таких же исхудавших людей, кто-то сидел на снегу, просто из-за того, что не мог подняться, лежали замерзшие тела, тёплой одежды просто не было.
Мы вышли на открытое пространство. Распределяли на работу, меня отправили шить тёплые вещи. На стойке регистрации я по совету одного из пленных, который мыл полы от крови расстреленных, сказал, что умею шить, причём профессионально. Если говорить по правде шить я не умел, но почему-то прислушался к совету. Потом некоторым заключённым велели отвести нас в барак. Деревянное здание с койками без матрасов и одеял, рассчитанное на 20 человек, хотя «существовали» все 50. Я застыл на месте. На одной койке лежали по 6 человек, друг на друге, пытаясь согреться. Пара человек ходили вдоль рядов, проверяя, может, кто-то умер. При мне вынесли в проход несколько тел и просто оставили. Я спросил у поляка, который привел:
— Почему трупы не уносят на улицу?
— Коменданты требуют, чтобы в бараке было столько же людей вечером, сколько и утром.
Меня разместили на полке около входа, там лежало ещё 4 человека и сказали:
— Будет холодно, прижмись к другим, поможет немного согреться.
Я не успел присесть на полку и рассмотреть свои раненые из-за камней ноги, как нацисты выгнали всех из барака. Перед выходом один из русских военнопленных сказал мне:
— Бери, им больше не нужны, — протянул мне огромного размера ботинки и что-то добавил, но я не понял, русский я знал плохо.
Потом взял трупы умерших ночью и понёс их на построение. Около барака немецкие солдаты начали нас пересчитывать. Потом отправили всех на работу, я и ещё несколько человек отправились в швейный цех. Он представлял собой сарай невероятной длины, где стояли десятки швейных машин на специальных столах, а освещали это всё настольные лампы. Я сел рядом с человеком с поста регистрации, который оттирал кровь. Увидя то, как глупо я смотрю на машинку, Он шёпотом представился Павлом и начал объяснять мне как и что устроенно.
Зачем ты мне помогаешь? – спросил я
Мне терять нечего, а тебе ещё не время умирать.
Мы аккуратно весь день с 5 до 23 часов шили тёплые вещи, в конце дня все снова вышли на построение, потом нас отправили в барак, от холода было не возможно уснуть. Но из – за усталости всё же заснуть удалось. На следующие утро после подъёма, когда все вышли на улицу я почувствовал ужасный запах и, придя в шевейный цех спросил у своего коллеги Павла, что это за вонь. Тот вздохнул и сказал
–Людей сжигают мёртвых, здесь их никто не хоронит
После этих слов мне стало как-то не по себе. Я был в полном бешенстве и уже собирался что-то сделать, я уже был готов не знаю на что, но Павел мне сказал
– Успокойся, ты один ничего не сделаешь, да и вместе тоже, но это пока ничего не сделаешь, надо выбрать момент. Я хотел переспросить, но один из надсмоторщиков увидел, что я не работаю и ударил меня, что есть силы, я упал на стол и хотел ему ответить, но мой новый друг меня остановил.
– Если ты ему ответишь, то не одному тебе достанется, расстреляют человек 10 в лучшем случае.
После этих слов я, вытерея с лица кровь, принялся за работу. Мы работали с 5 до 23 часов без перерыва, кормили нас в лучшем случае раз в неделю, каждый день умирало человек 50, кто от холода, кто от голода, кто от усталости. Вся территория лагеря пропахла запахом горелых трупов. Где то через неделю я уже привык к вони. Через месяц у меня уже по всему телу прощупывались кости, к марту я уже с трудом передвигался, от усталости мне было тяжело даже поднять иглу, но у меня всегда было желание жить, мне почему-то казалось, что всё вот вот закончится и в один из дней так и произошло.
После работы никто не повёл нас в казармы, всем велели встать в строй и куда- то повели, нас вывели за пределы лагеря. На улице было всё ещё холодно, люди шли по промёршей земле, некоторые падали из-за бессилия, их просто убивали.
Мы шли уже несколько часов, как вдруг далеко позади послышались взрывы от авиабомб, вся колонна повернулась. Как вдруг мой спаситель и учитель шейного дела и ещё человек 20 напали на вооружённого охранника колонны, выхватил у него оружие и начал стрелять по другим охранникам, но их численность была больше охранники начали полить шквальным огнём по всем кому только могли, большая часть колонны было убито меня ранили, от боли я потерял сознание.
Очнулся я в полевом госпитале. Как мне позже рассказали, я лежал на дороге среди трупов, единственный кто ещё дышал, как я не умер, удивительно было для всех. Остальных 10 тысяч человек найти так и не удалось. Лагерь в котором я находился был на востоке Германии, которую заняли советское войска. Это был март 1945 года, практически вся Германия к тому моменту была под контролем Советских и Союзных войск. До конца войны осталось чуть больше месяца.
Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.