Черный ворон

Аля Хатько & Олег Вайнтрауб  

ЧЕРНЫЙ ВОРОН  

(повесть)  

18+  

Глава1. Семья Вороновых.  

Внешность Николаю, младшему члену семьи досталась от матери-кореянки. Когда в 1952 году шла война в Корее, детей вывозили в Советский Союз, так мать Николая Динх в двухлетнем возрасте попала в русскую семью, где и выросла, окончила школу и поступила в институт. Красавицу кореянку отец Николая Петр Петрович заприметил в институте и через год на ней женился. Еще через год у них родился Николай. От родителей Николай взял самое худшее. От матери маленький рост и черные, как смоль, волосы, от отца – длинный нос и самолюбивый злобный, завистливый характер.  

Петр Петрович до перестройки заведовал каким-то отделом в исполкоме, но после развала Союза, занялся политической деятельностью, вступил в ЛДПР, и вскоре стал заметной шишкой в районе. От него теперь зависело выделение участков земли под дачи и огороды, распределение фондов между предпринимателями. Естественно, это приносило немалые доходы в семью, и не только законным образом. На фоне общего обнищания, благосостояние семьи Вороновых резко пошло в гору. Теперь у него была уже личная иномарка и даже сыну студенту он купил «Тойоту», правда подержанную.  

Мать Николая была тихой забитой женщиной, вся под властью мужа, она не работала, занималась домом. И через несколько лет от прежней красоты студентки-кореянки уже ничего не осталось. А тут произошел такой случай, который многое изменил в семье.  

Глава 2. Происшествие в доме Вороновых.  

В начале шестого вечера в дома Вороновых прозвенел звонок. Хозяйка была дома и подошла к телефону.  

– Алло, я вас слушаю.  

– Динх Кимовна?  

Женский голос был незнакомым и едва слышен, звонили откуда-то из людного места, в трубке раздавались еще какие-то голоса.  

– Да, это я, но можно просто Дина. А кто это говорит?  

– Это сейчас не важно. Дина, вы, конечно, меня извините, но я хочу вас предупредить, чтобы вы лучше следили за своим мужем, особенно, когда он задерживается после работы. У него есть другая женщина, у них роман. Загляните-ка к нему на работу как-нибудь после шести, и сами убедитесь.  

И трубку сразу повесили, раздались короткие гудки. Женщина медленно, как во сне, опустила трубку на рычаг. Кровь бросилась в голову и в голове сразу зашумело. Она бессильно опустилась на рядом стоящий стул.  

Да, все это неспроста, – подумала она. Дыма без огня не бывает. Она уже давно заметила, что Петя охладел к ней, все чаще задерживается на работе, приходит уставший, сразу на диван, за газету или в телевизор уставится, а ее словно и не существует в доме.  

А во всем виновата моя болезнь, – продолжала она думать про себя, – последние силы выматывает. Тут уж не до любви. А он мужик здоровый, ему нужна здоровая крепкая баба. И что мне делать? Бросит меня – а я куда пойду? Кому я нужна? И что я могу? Все что учила в институте, забыла уже давно, сколько лет прошло. Все силы и здоровье отдала мужу и сыну. А теперь не нужна… И сын ко мне относится, как к домработнице. «Мама, дай покушать… Мама, ты мою рубашку выгладила? »  

Слезы катились по худым щекам, капали на исхудавшую грудь, на передник, а она так и сидела на стуле у телефона.  

А на другом конце провода молодая женщина довольная повесила трубку и весело подумала про себя: «Ну, Петр Петрович, никуда ты теперь от меня не денешься. Начнет пилить тебя, и скоро бросишь ты свою косоглазую старуху».  

А в голове жены Петра Петровича мелькнула спасительная мысль: а если это все просто наговоры? Мой Петя не такой. Какая у нас была красивая любовь! Как он меня любил, каждую минуту старался побыть рядом со мной.  

Но все же червячок сомнения закрался в душу. Надо все-таки проверить, – подумала она. И тут случай не заставил себя долго ждать. В среду позвонил супруг и сказал, что сегодня будет поздно, у него важное совещание, которое, возможно продлится долго.  

Женщина решилась. Собралась и вскоре была у здания администрации. Работники администрации дружно покидали здание. Она еще немного подождала, прогулявшись по улице, а потом вошла в вестибюль. Охранник приветливо поздоровался с ней. Они все знали жену своего начальника. Она тоже знала многих.  

– Василий Иванович, я к Петру Петровичу!  

– Да, да, проходите, пожалуйста. Он еще на работе.  

– Я знаю. У него, кажется, там совещание? Я беспокоить его не буду, подожду в приемной.  

Охранник недоуменно пожал плечами, но ничего не сказал.  

Она поднялась на второй этаж. Там было тихо, кабинеты все были закрыты, горел в коридоре только дежурный свет. Подошла к его кабинету. Потянула ручку двери приемной на себя. Дверь открылась. В приемной никого не было. Дверь в кабинет начальника была приоткрыта, и оттуда раздавались какие-то непонятные звуки. Она заглянула в дверь. То, что она увидела там, ввергло ее в настоящий шок. В глазах застыла картина, словно при вспышке молнии: на столе видны были голый зад мужчины и голые ноги женщины под ним.  

Не помня себя, она зачем-то захлопнула дверь и выскочила из приемной. Как она слетела вниз и как промчалась мимо охранника, она не помнила. Не помнила она и как она добралась домой. И только дома, не раздеваясь, упала на кровать и дала волю слезам.  

Хозяин кабинета услышал, как хлопнула дверь, но не придал этому особого значения, подумав, что это, возможно, сквозняком ее закрыло. Конечно, в этот момент ему было не до двери. А когда все закончилось, мысль о двери к нему вернулась.  

Двери и окна все закрыты, откуда взяться сквозняку? – подумал он. – Может кто-то из коллег заглянул? Никого уже не должно быть, все уже ушли давно. Но зачем хлопать дверью? И эта шляпа Ксюшка, забыла закрыть дверь на ключ. Неудобно получилось. Если кто-то из коллег, то ничего страшного, – успокаивал он себя. – Все мы люди, все мы грешные. С кем не бывает.  

Выходили они из офиса порознь. Ксения ушла первой. Когда он выходил, обратился к охраннику.  

– Василий, ко мне никто не приходил после работы?  

– Жена ваша приходила, но вас не дождалась, куда-то видно спешила, вылетела пулей, даже не попрощавшись.  

Пожалуй, для него это был самый худший вариант. Если жена застала его с секретаршей, то домашнего скандала не избежать.  

Ну что? Попсихует, покричит да успокоится, – уговаривал себя Петр Петрович. Ну, попрошу прощения, скажу, что больше этого не повторится, а секретаршу уволю. Найду себе еще лучше. Эта уже надоела.  

И все же домой он вернулся, как побитый пес, готовый встретить сразу грозу и бурю одновременно. Открыл дверь своим ключом, зашел в квартиру. Жены нигде не было видно. Подошел к двери ее комнаты. В их большой пятикомнатной квартире у каждого была своя комната. Дверь оказалась закрытой. Обычно дверь она никогда не запирала. Стучать не стал. Повернулся и пошел в свою комнату. На душе было противно, хотелось хоть какой-то развязки, пусть плохой, но только бы ни эта неопределенность. Достал початую бутылку коньяка, налил в стакан. Но пить перехотелось. Под ложечкой сосало, но сейчас было не до еды. Взял газету, стал читать, глаза бегали по строчкам, но до сознания не доходило. Взглянул на часы. Время – начало девятого. Вышел в гостиную, включил телевизор. Пощелкал каналами, ничего интересного для себя не нашел. Сел на диван. Делать ничего не хотелось, просто не знал, куда себя девать. В душе поднималась злоба. Злоба на Ксюшку, что двери не закрыла, злоба на жену, чего вдруг поперлась следить за ним, злобу на себя, что связался с этой потаскушкой.  

Так наедине со своими мыслями и просидел до одиннадцати. Жена не выходила из своей комнаты. В двенадцатом часу пошел к себе спать. Долго не мог уснуть, мысли не давали ему покоя. Только к утру забылся каким-то тревожным сном.  

Глава 3. Сон Петра Петровича.  

А привиделось ему, что оказался один, где-то в совершенно незнакомой стороне. Сколько бы ни присматривался, но всё ему было незнакомо. Он не знал города, в котором оказался, ни на одной улице не было названия, и дома здесь были совершенно одинаковыми. Что-то должен был здесь отыскать, он за чем-то сюда приехал, но совершенно растерялся и не знал, что и зачем. Оглянулся, чтобы сесть в машину, но и машины не оказалось. Мужчина понял, что заблудился окончательно. Схватился двумя руками за голову и начал себя уговаривать в том, что он такой всемогущий мужчина, который всё может, а тут вдруг испугался каких-то незнакомых улиц. И тогда решительно направился вдоль одной из них. Странно, сколько бы он не шёл, навстречу не попадалось ни одного человека, ни одного автомобиля. Это был мёртвый город. И как он мог только сюда попасть в этот город, что толкнула его именно сегодня сюда заехать? Он не знал на этот вопрос ответа и продолжал идти дальше. Чем дальше шёл, тем все запутаннее становились улицы, это был уже лабиринт, из которого не было выхода. Он снова остановился, чтобы как-то сориентироваться, но внезапно наступила ночь. Солнце в полдень скрылось за горизонт, или это наступило затмение? – подумалось Петру Петровичу. Если это затмение, то оно вскоре должно пройти. Однако время шло, а затмение не проходило, и тогда он закричал громко. Но его крики тонули в этом безмолвном глухом лабиринте.  

Но понемногу начало светлеть. Солнце выплывало из-за Луны. Пётр повеселел.  

Теперь осталось только покинуть этот лабиринт. Долго присматривался, выбирая дорожку, по которой стоило бы пойти. И вдруг какой-то розоватый свет, как лучиком начал пробегать по одной из них. Он как бы манил его за собой. И мужчина, не раздумывая, побежал по этой дорожке. Но чем дальше он бежал, тем всё уже становилась дорожка, и уже не мог даже пошевелиться в этих стенах лабиринта. Развернуться также не мог. Выхода не было!  

И этот мерцающий манящий розовый свет исчез совсем. А он стоял зажатый со всех сторон, и кричал…Только знакомый женский голос взывал откуда–то со стороны…..Пётр огляделся и увидел свою живую мать. Он даже удивился, ведь точно знал, что она умерла уже 10 лет назад. Но она вот же совсем рядом и подавала ему руку. Он с радостью вцепился в неё и легко вскочил на стенку. А мать звала его дальше за собой. И шли они уже не по дорожке, а прямо по стенке, пока впереди не увидели дом. Он был абсолютно новым, из отёсанных брёвен, как раньше делали в деревнях.  

Мать привела его сюда и сказала, что вот он тут будет теперь жить. Пётр удивился, как это можно жить в доме, в котором заколочены и окна и двери? Но мать сказала, что теперь так будет всегда. И что она будет с ним рядом. Он с радостью начал обнимать и гладить свою любимую мамочку. Это же надо такая радость приключилась с ним: он вновь обрёл её.  

Проснулся от того, что во рту всё пересохло.  

Пётр с жадностью схватил стакан с водой и залпом выпил. Радость куда-то испарилась.  

Его била мелкая дрожь. Он никак не мог придти в себя. Надо же какая ерунда приснилась – мёртвый город! И это потухшее солнце!  

-Никому нельзя рассказывать свои сны, их просто надо постараться забыть. Да и рассказывать то некому было. Не с сыном же делиться.  

Но сколько не старался, но забыть его так и не смог.  

Утром встал, умылся, побрился. Похоже, что жена так и не выходила из своей комнаты. За своими мыслями так и не определил, дома ли ночевал Николай. Обычно всегда жена утром готовила ему завтрак. Но сегодня ни ее, ни его не было видно. На ходу выпил стакан чая с бутербродом и уехал на работу.  

В 11 позвонил Николай.  

– Пап, мама не выходи из своей комнаты, заперлась, я стучу, а она не открывает.  

– Ладно, я сейчас приеду.  

Взял машину и поехал домой. Стали вместе ее звать и стучать в дверь, но ответа не было. Тогда решили ломать дверь. Вместе поднатужились и высадили её. Мать лежала одетая на кровати поверх покрывала бледная и с закрытыми глазами. Петр Петрович бросился к ней, стал щупать пульс. Пульс едва прощупывался. Николай обратил внимание на тумбочку. Там лежала открытая пачка снотворного, но ни одной таблетки в ней не осталось. Он сказал отцу.  

– Скорую! Вызываю скорую!  

И Николай помчался к телефону. Скорая помощь приехала через пятнадцать минут. Сразу начали делать реанимационные действия. Мужчин попросили выйти. Через полчаса вынесли её на носилках и увезли в больницу. Отец с сыном поехали за ними. В отделение их не пустили, оставили их ждать в коридоре. Они сидели молча и ждали. Через час вышел врач и сказал, что жизнь ее сейчас вне опасности, но еще бы полчаса и было бы уже поздно. Но ей придется некоторое время побыть в больнице, пока не восстановится и не пройдет полную диспансеризацию и работу с психологом.  

Глава 4. Друзья.  

Их было четверо: Воронов Николай, Фролов Геннадий, Осокин Евгений и Горев Семен. Дружили они еще со школы. Еще со школы за каждым закрепилась свое прозвище, или, как теперь называют в преступном мире «погоняло». Если у первых трех прозвище было образовано от фамилии или имени, то последнего – от внешности. Первого звали Ворон от фамилии, второго – Геша от имени, третьего Жека – тоже от имени, а Семену прозвище Слон досталось из-за его большого роста и крупной фигуры. Все четверо были абсолютно разные не только внешне, но и по характеру.  

Николай был небольшого, можно даже сказать, маленького роста, с черными, как уголь прямыми волосами, черными маленькими слегка, выпуклыми глазами и длинным узким носом. Ему, как никому из них, очень подходило это прозвище Ворон  

Николай рос в семье с хорошим достатком, и даже некоторой роскошью. Учился в школе он неплохо и в институт поступил легко, возможно не без влияния авторитета отца. Учился он на юридическом факультете и мечтал стать знаменитым адвокатом. В те годы адвокаты очень хорошо зарабатывали.  

Геннадий был парнем среднего роста со светлыми прямыми волосами и вполне заурядной внешностью. Рос он в неполной семье, отец бросил семью, когда Геннадию было 5 лет. Мать растила его одна, правда помогали дедушка и бабушка. Мать работала на заводе в плановом отделе, но когда развалился Союз, дела на заводе пошли плохо, стали меньше платить и задерживать зарплаты, мать ушла с завода и занялась торговлей. Вместе с другими челнокам моталась в Турцию и возила оттуда большими сумками модную одежду, которой торговала на рынке. Это позволяло семье не только неплохо питаться, но содержать сына-студента. Геннадий учился на инженерном факультете и мечтал стать инженером автостроителем. Учился он неплохо и участвовал в студенческой самодеятельности. Характер был у него спокойный, выдержанный, но больше предпочитал одиночество.  

Самым симпатичным из всех этой четверки был, конечно, Евгений. Красавец парень, высокого роста со светлыми вьющимися волосами, голубыми глазами и спортивной фигурой. К тому же, он прекрасно пел и играл на фортепиано и гитаре. Рос он в медицинской семье. Отец его бы врач-стоматолог, а мать акушер-гинеколог. Когда начались смутные времена, отец ушел из поликлиники и занялся частной практикой. Это позволило ему хорошо зарабатывать. Евгений решил пойти по стопам отца и тоже стать стоматологом, считая, что в любой политической ситуации у людей болят зубы и нужно их лечить. Значит, без работы он никогда не останется, и будет иметь не только свой кусок хлеба, но и кусок масла на него. Характер у него был веселый, добродушный, общительный и слегка ветреный, как у всех красавцев. Он пользовался популярностью у девушек.  

А вот Семен резко отличался от всех своих друзей и не только внешностью, но и характером. Роста он был огромного, больше двух метров, имел крепкую фигуру и обладал необыкновенной силой при горилло образной внешности с длинными руками, доходящими до колена и низким лбом. У него был мягкий добродушный характер, отзывчивый и приветливый, всегда находящийся в прекрасном расположении духа, за что его и любили друзья. Вырос он в бедной семье. Мать растила его одна, работая в швейной мастерской. Он был слегка туповат, учился на тройки и, конечно, ни о каком институте он и не мечтал, а после школы сразу пошел работать на завод. В армию его не взяли из-за плоскостопия и каких-то неполадок в сердце. Друзья еще со школы пользовались внешностью и силой Семена. Если он был с ними, им было не страшно в любом месте. Один только вид Семена отпугивал потенциальных неприятелей. Он был абсолютно не агрессивен. Если кто полезет драться на кого-нибудь из друзей, он драчуна левой рукой за шкирку поднимет в воздух, а правый кулак поднесет к его носу. А кулак-то с голову последнего. Так всякая охота драться сразу пропадает. Потом друзья еще использовали Семена, если нужно было что-то тяжелое поднять или перенести.  

Несмотря на такую разницу в характерах и общественном положении, друзья прекрасно ладили между собой и при любой возможности старались свободное время проводить вместе. Чаще всего они собирались у Николая, а когда у него появилась машина, стали выезжать на природу на шашлыки или даже делать вылазки в район к сельским девчатам.  

Но на бензин, шашлыки, выпивку, подарки девкам нужны были деньги. Но где их брать? Родители Николая и Евгения хорошо содержали сыновей, но лишних карманных денег не давали. А аппетиты у компании все возрастали. Решено было потихоньку заняться рэкетом. Как раз в это время начался бум частного предпринимательства. Появилось много палаток, торгующих всякой всячиной, особенно спиртным. Чтобы особенноне светиться в городе, решили начать с района. Тут то и пригодилась внешность Семена. Проинструктировали его, как нужно себя вести и отправились на дело.  

В одном из сел в сумерках подъезжает к палатке, торгующей спиртным, иномарка с орущей магнитолой, из нее выходя четверо. Один самый здоровый подходит к палатке. Ногой стучит в дверь.  

– Слышь, хозяин, выйди-ка на минутку, побазарить надо.  

Хозяин робко открывает дверь, видит иномарку и возле нее еще трое крепких парней, а это у палатки вообще громила.  

– Чего надо?  

– У тебя «крыша» кто?  

– Участковый обещал …  

– Эээ, ты братец, на милицию не особенно надейся. Они под законом ходят. В случае чего рисковать не станут. Мы – другое дело. Если что любого порвем, как Тузик грелку. Вот тебе телефончик. Понадобится – звони, мы мигом будем тут. Дорого за это не возьмем, 100 баксов в неделю. И всегда будет порядок. Если кто спросит про твою «крышу», говори: городские от Черного Ворона. А сейчас гони 100 баксов и будь здоров.  

– Ну, ребята, где же я столько денег возьму?  

– Не жмись, работать нужно лучше. А в случае чего, ты же знаешь, что бывает. Слышал уже про Черного ворона?  

Хозяин нехотя, ворча себе под нос, зашел в палатку, отсчитал деньги, выходить больше не стал, а сунул деньги через окошко. Семен взял деньги и вернулся к машине.  

– Ну, молоток! Все получилось, как по писанному. Роль свою сыграл замечательно!  

– У меня у самого поджилки до сих пор трясутся.  

– Не дрейфь, прорвемся! Ну, с почином, ребята? Куда сейчас? В ресторан? Нужно отметить. Поехали!  

(продолжение следует)