Домашний

Я домашний. Таким создан. Валяться на диване, вертеть задом,  

есть с руки, лаять на любой шум в коридоре. Мне говорят, молчи  

глупый, но вижу, что довольны службой.  

Люблю гулять в хорошую погоду. С хозяином. Кроме него,  

две хозяйки. Старшая и младшая.  

Старшая принесла меня сюда. Очень любила. Потом появилась  

младшая, и любовь сильно уменьшилась. Младшая росла на глазах.  

Я казался ей игрушкой и боялся попасть в руки, готовые только хватать.  

Пару раз любопытство брало верх, и приходилось несладко.  

Чуть не остался без передней и задней лапы. Спасибо хозяину. С  

трудом, разжал маленькие кулачки. Потом научилась гладить. А я  

стал доверять.  

Сегодня ревнует ко мне хозяина. Почему я люблю его больше,  

чем ее. Потому что он меня кормит и выводит гулять. Каждый день.  

Собачий корм берет самый лучший. Вкус у меня хороший.  

Дрянь дешевую не ем. Сразу дал понять. Понял. Быстро схватывает.  

Хорошей бы собакой был.  

Но все равно, приедается. Хочется, иногда, иного. Со стола.  

Колбаски, грудинки, сальца, маслица. И нечего ругать. Зевать надо  

меньше.  

Гуляем хорошо. Утром, вечером, и еще раз, если получится. Когда  

хозяин работает, я готов обходиться два раза. Терплю до вечера. А если  

не работает и куда-то уходит, то не терплю. Он понимает и не  

обижается.  

Когда мы гуляем, я облаиваю всех собак, кого вижу. Любого  

размера. Удивительную храбрость придает хозяин рядом. Пусть  

посмотрит, каким я могу быть. Упругим, готовым к бою, возможно,  

первому и последнему. Уши торчком. Не только ластящийся рыжик,  

с огромными черными глазами.  

Многим нравлюсь. Погладить себя даю. Но злюсь, когда сюсюкают.  

Не люблю эти ути-ути-ути. Могу зарычать и гавкнуть. Укусить, только, не  

получается. Словно, в голове что-то щелкает, когда пытаюсь челюсти  

сжать.  

Зимой очень холодно. Если не успею найти место, то внутри все  

перемерзает. Через пол минуты малое, а еще через пятнадцать секунд –  

большое. Хозяин лично засекал по часам.  

Потом, дома, оттаиваю и ничего не могу с собой поделать.  

Хозяин понимает, но все равно стыдно. Так, что уши намертво  

прижимаются к голове, и остаток жизни хочется провести под диваном.  

Хозяин понимает меня, гладит и успокаивает.  

А старшая хозяйка совсем перестала понимать. Я ее люблю  

и боюсь одновременно. Мастерица ругать за нарушение чистоты.  

Согласен, без меня было бы чище. Но не так весело.  

Однако, слушаюсь беспрекословно. Даже сон охраняю.  

Хозяин раньше встает, гуляем. Потом будит.  

А я ему, не трогай, пусть поспит, так от нее вреда меньше.  

От моего старания она, точно, просыпается. Да еще ругает,  

вместо благодарности. Но знаю, в глубине души, далеко-далеко,  

она, по-прежнему, любит меня, как в первый день, когда увидела  

маленьким, глупым, беспомощным щенком.  

Иногда, задаю себе вопрос, зачем я им нужен. Ведь ощутимой пользы  

никакой.  

Наверное, для того, чтобы чувствовать себя людьми.