О любви немало песен сложено.Глава 13. Алёнка.(соавтор Олег Вайнтрауб)

Итак, все троица окунулась в настоящую студенческую жизнь: лекции, семинары, коллоквиумы, походы в театр, вечера отдыха. Питались когда как: когда в студенческой столовой, когда готовили дома. Николай Григорьевич в очередной свой приезд привёз им целый мешок картошки и килограмма три сала. На занятиях и в студенческих заботах быстро пробежало осень. Наступила зима, и сразу взялась круто. Вьюги, снежные заносы, морозы – это было так не характерно для тех краёв этой зимой. Если Алексею и Герману от университета до общежития пешком было идти всего 5 минут, то Алёнке приходилось целый час добираться домой автобусом.  

Как- то когда они втроём ходили в кино. Алексей познакомил Алёнку со своим однокурсником Егором. С тех пор они стали встречаться. Встречались они сразу после занятий, и проводили время до самого вечера, так что Алёнка едва успевала на последний автобус. И вот однажды зимним вечером в пятницу они же загуляли так, что Алёнка опоздала на свой автобус, и ей не оставалось ничего другого, как зайти к ребятам погреться. Она зашла к ним в комнату. В комнате был один Герман. Он лежал на кровати одетым поверх покрывала и читал книгу. Алексей теперь проводил выходные у своей подруги, с которой он познакомился месяц назад. Замерзшая в сосульку Алёнка зашла в комнату.  

– Привет Гера. А где Алексей?  

– Привет. Ты что не знаешь, он же у Маргариты. Он у неё теперь целые выходные пропадает.  

– Можно, я ненадолго, я только погреюсь... На автобус опоздала.  

Да ради Бога, грейся. Заходи, грейся. А потом как, чем будешь добираться?  

– Не знаю… может такси вызову.  

– Еще чего не хватало! Богатенький Буратино? Давай, оставайся, всё равно Алексей нет. Можешь ложиться на его кровать.  

– Ой, как здорово! А то, как подумаю, как мне добираться по такому холоду.  

– Ты давай располагайся, а я пойду, поставлю чайник. Горячим чаем тебя напою. Там в тумбочке и конфеты есть.  

Пока Алексей ходил, девушка успела снять с себя пальто, сапожки и джинсы, оставшись в длинном свитере и колготках. Поставила стул и села рядом с батареей. И всё никак не могла согреться  

Минут через десять Герман вернулся с горячим чайником, разлил кипяток по стаканам, бросил в каждой одноразовый пакетик чая. Достал из тумбочки конфеты.  

– Извини, У меня к чаю больше ничего нет.  

– Да ладно, и это сойдёт.  

– А, впрочем, погоди. У меня есть початая фляжка коньяка. Добавлю тебе в чай пару капель, и ты сразу согреешься.  

В молчании выпили чай, и Герман начал разбирать свою кровать.  

– Извини, я буду ложиться. Утром мне нужно будет рано встать. А ты тоже разбирайся и ложись.  

– Гера, ты не знаешь, где у Алексея пижама?  

– Я не знаю, но по- моему вчера он что- то отдавал уборщице в стирку.  

Пока Герман ходил в туалет, Алёнка успела переодеться. Сняла с себя свитер, колготки, лифчик, и, оставшись в одних трусиках, натянула на себя Алёшкину рубашку. Разобрала постель и нырнула под одеяло. Герман вернулся, выключил свет, разделся и тоже лёг в кровать. Прошло минут 15.  

– Гера, ты не спишь?  

– Засыпаю. А что?  

– Я никак не могу согреться, можно к тебе?  

И, не дождавшись его ответа, выскользнула из кровати, перебежала босыми ногами, и нырнула к нему под одеяло. Сразу обняла и прижалась к нему.  

– Господи, да у тебя ноги сплошные ледышки.  

С этими словами Герман плотнее прижал девушку к себе, и своими ногами постарался согреть её ноги. Прижимая, одной рукой скользнул ей под рубашку. Он тут же почувствовал, что на девушке под рубашкой, кроме трусиков, нет больше ничего. Мужской инстинкт сработал мгновенно. Он пытался погасить свои возбуждение и даже отодвинулся немного от неё. Но она не дала ему это сделать, а прижалась еще плотнее. Он уже чувствовал, что его возбужденный член упирается ей живот.  

– Гер, поцелуй меня так, как тогда, когда ты учил меня целоваться.  

– Это еще зачем?  

– А ты проверь, не разучилась ли я за это время.  

– Что с Егором у тебя не было практики?  

– Практика была, но у тебя получилось это лучше.  

– А что, дальше поцелуев у вас дело не дошло?  

– Нет, Герочка, нет. Никому бы я не сказала, а тебе скажу. Я просто боюсь. Понимаешь, я растрепалась, что я такая уже крутая, что у меня была уже куча парней. И Егорка в это поверил. У нас уже не раз доходило дело до близости, но каждый раз я под любыми предлогами увиливала. А когда, в конце концов, дойдёт? И что теперь делать?  

Герман внезапно рассмеялся.  

– Это что же получается? Значит, чтобы тебе не оказаться лгуньей, срочно где- то нужно лишиться девственности?  

– Получается что так. А ты не мог бы мне в этом помочь?  

– Каким же образом? Трахнуть тебя что ли?  

– Ну, Герочка, ну пожалуйста  

– Что, здесь и сейчас?  

– Нет, Алёнка, это так и делается, тем более, что у тебя это первый раз.  

– А как это делается?  

– К этому нужно готовиться и готовится обоим. Оба они должны уже чувствовать, что это сегодня произойдет. И быть готовыми к этому.  

Но ведь ты же уже готов...  

При этом её рука скользнула по его животу, опустилась ниже и прижалась через ткань трусов к возбужденному его члену. В нём сейчас боролась два человека: самец и зрелый взрослый мужчина. С одной стороны, близость её полуобнажённого тела, прикосновение её голых ног к его ногам, её запах, ее готовность к близости готовили мужской организм к немедленному действию. Но, с другой стороны, здравый рассудок не позволял ему это сделать. Если это произойдёт, то, как он потом взглянет в глаза Алексею, его родителям. Ведь они столько сделали для него. Они приютили его как сына, он практически вошёл в их семью. Для него Алёнка стала как родная.  

– Я-то может быть и готов. Но не готова ты.  

– Как же, я ж согласна.  

– Ты готова головой, но не телом. Тебя нужно еще долго готовить к тому, чтобы ты по- настоящему этого захотела. А это возможно только тогда, когда оба очень любят друг друга и хотят этой близости.  

– Но я же люблю тебя и хорошо к тебе отношусь.  

– Глупенькая, ты любишь меня, как брата, а не как любовника. А это разные вещи. И я люблю тебя, как сестру. И поэтому не могу это сделать.  

Их диалог был прерван стуком в дверь. Кто бы это мог быть в такое время? Алексей у своей девушки... – подумал Герман.  

– Герка, открой, это я, – раздался за дверью голос Алексея.  

Аленка тут же вскочила и вернулась в свою кровать. Герман поднялся и пошел открывать дверь. В дверях стоял запорошенный снегом Алексей.  

– Привет! Ты что закрылся?  

– Потому что я не один.  

– Это что- то новое... Это ты? И у тебя дама?  

– Не подумай ничего плохого, это Алёнка. Она опоздала на свой последний автобус и пришла погреться. Тебя не было, и я предложил ей переночевать у нас. А ты чего? Маринка тебя выгнала?  

– Понимаешь, уже в двенадцатом часу позвонили ее родители. Они возвращаются ночным поездом. Приедут поздно. Просили ключ в дверях не оставлять. Чтобы не будить Маринку, дверь откроют своим ключом. Пришлось сматываться. Автобусы уже не ходят, вынужден был топать через весь город. А там метель и мороз. Брр..  

Алексей включил свет. Аленка тут же укрылась одеялом по самый нос.  

– Леш, ты раздевайся, а я поставлю чайник. Согреешься.  

Алексей раздевался, поглядывая на Аленку.  

– Привет красавица! Загулялись? Чего же твой кавалер тебя на такси домой не отправил?  

– Да где ему. На стипендию живёт, родители почти не помогают.  

Пока брат с сестрой пререкались, Алексей вернулся с горячим чайником. Нашёлся и третий стакан для Алёнки. Чай они попили втроём. Потом Алексей сказал:  

– Давайте собираться спать. Кровати у нас две, так что Алёнка выбирай, с кем ты будешь спать, – лукаво улыбнулся он.  

Алёнка вся зарделась.  

– Ладно, не смущайся. Я шучу. Давай вспомним, как мы с тобой в детстве спали. Ляжем валетом, я под голову сверну свое пальто.  

Они улеглись и погасили свет. Спустя пару минут Герман сказал:  

– Ребята, вы попросите Николая Григорьевича, чтобы он привёз раскладушку и постельные принадлежности. Пусть они будут у нас. И когда вот так Алёнке приспичит, то она сможет спокойно у нас переночевать.  

– Дело говоришь, – сонным голосом отозвался Алексей. Я завтра позвоню ему. Он, кажется, в субботу собирался к нам.  

продолжение следует.