О любви немало песен сложено.Глава 11. На переезде.(соавтор Олег Вайнтрауб)

От Кировской до Дачного Герман с Лёшкой добирались пригородным поездом. Возвращались они после дембеля, отслужив положенный срок в Воздушно- десантных войсках. Лёшка был лучший друг и побратим Германа. Побратимами они стали с того момента, когда Герман спас ему жизнь. Случилось это так. В тот день шли тренировочные парашютные прыжки. Они отрабатывали десантирование с высоты 1000 м с самолета Ан-12. Герман с Лёшкой самолёт покинули почти одновременно. Парашют у Германа раскрылся штатно. У Алексея, что-то произошло. Стропы его парашюта перехлестнулись, и купол раскрылся не полностью. Он стал стремительно падать вниз. Тогда Герман, потянув за стропы, пригасил купол своего парашюта и стал догонять Алексея. Это ему удалось только тогда, когда до земли оставалось метров 150. Он ухватился за купол его парашюта, отчего скорость их общего падения сразу уменьшилась. Приземлились они почти одновременно, вначале Алексей, а затем Герман практически свалился на его голову. Их обоих накрыл купол парашюта Германа. Когда ему удалось, наконец, выпутаться из-под куполов их парашютов, Герман увидел, что Лёшка сидит на земле бледный, как купол парашюта.  

Герман приблизился к нему.  

– Лёша, ты в порядке?  

Он сидел на земле и безумными глазами смотрел на друга. Потом, даже не освободившись от парашюта, бросился к нему, стал обнимать, целовать и плакать, как ребёнок. Друг даже не ожидал от него такой реакции. Конечно, они пережили сильный стресс. И Алексею, естественно досталось больше, но и Германа ещё неделю болели руки.  

А к ним уже спешили санитарная машина и командирский газик.  

С тех пор они стали побратимами. Да, какое там, побратимами! Самыми настоящими братьями. Сейчас Лёшка вез друга к себе домой в посёлок Дачный, потому что после дембеля Герману ехать практически было некуда. В армии он попал сразу после интерната, где воспитывался с малых лет после трагической гибели его родителей. Из всех родственников у него была только тётка, которая жила в Ростове на Дону. После гибели родителей она взять его к себе не захотела. У неё были две дочки двойняшки: Галинка и Маринка. С мужем она жила плохо. Он сильно пил и даже поднимал на неё руку. Жили они в доме, ранее принадлежавшем покойным родителям Германа, но туда возвращаться он не хотел. Всё равно с ними жить он бы не смог. Хотя он очень любил своих племянниц, но терпеть не мог ее мужа.  

И вот теперь Алексей вез Германа к себе домой. Он написал родителям о их воздушном приключении, и с тех пор они в каждом письме передавали Герману привет и приглашали к себе.  

Герман стоял у окна вагона и любовался красотой роскошной Ростовской земли. Был май месяц, и на этой благодатной земле сейчас цвело всё, что только могло цвести. И ему невольно вспомнились слова песни:  

Вернулся я на Родину  

Цветут березки с кленами  

Я много лет без отпуска  

Служил в чужом краю.  

………………………………  

Хоть плакать в час свидания  

Солдату не положено  

Но я любуюсь Родиной  

И не скрываю слез.  

Вот и сейчас поезд остановился среди поля, на каком-то полустанке, перегородив дорогу какому- то шоссе. Было неизвестно, сколько он будет здесь стоять. В вагоне было душно и жарко. Они с Лешкой вышли из вагона, Алексей покурить, а Герман так просто подышать воздухом. Вагон их оказался метрах в 50 от переезда. Пока они так стояли, к переезду подъехала черная иномарка и стала ждать, когда поезд освободит ей дорогу. Из машины никто не выходил. Потом откуда ни возьмись, появилась девчушка лет 16- 17 с тяжёлой сумкой. Она подошла и стала перед машиной у самого шлагбаума. Поставила сумку на землю и поправила две светло- русые косички, которые доходили ей до пояса. Одета она была в короткое легкое ситцевое платьице, из-под которого торчали две стройные, загорелые ножки. Ребята невольно залюбовались ею. Но, видимо, любовались ею не только они. Дверцы машины растворились одновременно с двух сторон, и из машины вышли двое мужчин. Даже на таком расстоянии в них можно было сразу узнать "лиц кавказской национальности”. Они подошли к девушке с двух сторон и стали о чём-то энергично ей говорить. На таком расстоянии ребятам не было слышно, о чём они говорили, но по поведению девушки было видно, что этот разговор для неё был явно неприятен.  

Опять эти чёрные, – пронеслось у Германа в голове, – и здесь от них нет покоя. Он заметил, что Лёшка, бросив и затоптав окурок, тоже смотрит напряжённо в ту сторону. А когда эти джигиты схватили девушку за руки и потащили в машину, парни, не сговариваясь, бросились туда. Их разделяло расстояние метров 50. Когда они подбежали к машине, те успели уже её затолкать на заднее сиденье. Дикая злоба, переходящая в ярость захватила их. Лёшка бежал немного впереди… Он с ходу солдатский ботинкам припечатал в переднюю дверцу со стороны водителя с криком:  

– А ну отпустите девчонку!  

Водитель опустил стекло.  

– Ты чё делаешь, салага! Ты знаешь, сколько машина стоит!  

– Говорю, сейчас же отпустите девчонку!  

Вместо этого водитель поднял стекло и начал запускать двигатель, собираясь смыться. Не помня себя от ярости, в одно мгновение Герман оказался на капоте машины и одним ударом ноги вышиб переднее стекло машины. Потрескавшееся стекло рухнуло внутрь.  

И в тот же момент из машины выскочили два чеченца с криком.  

– Тичёнадэлал?! Я тэбэсэчасурою!  

Оба чеченца, а что это были чеченцы, ребята уже нисколько не сомневались, выхватили ножи и пошли на ребят. Эх, зря они это сделали! Не на тех напали. Не зря же их столько времени учили приемам борьбы с противником, вооруженным холодным оружием. Ну что же, посмотрим, пригодится ли им сейчас эта наука. Самое главное в этот момент соблюдать полное хладнокровие.  

На Германа двинулся тот, который был повыше. Он шел, размахивая ножом из стороны в сторону. Герман остановился, сделав вид, что испугался. Когда тот поднял руку с ножом, стараясь нанести удар в грудь, Герман только этого и ждал. В тот момент, когда его рука пошла вперёд, парень резко присел и двумя руками перехватил его руку нападавшего за запястье и резко развернул ее против часовой стрелки, заводя руку за спину. Нож сразу выпал, а его хозяин взвыл от боли и согнулся в три погибели. Герман освободил одну свою руку и ею ребром ладони нанес сильный удар ему по шее. Тот рухнул на дорогу лицом вниз. Пока он был без сознания, Герман перевернул его на спину, расстегнул и вытащил брючной ремень, снова перевернул его на живот, завёл обе руки за спину и крепко связал ремнём. Затем, согнул его ноги в коленях, подтянул к рукам и остатком ремня крепко связал их вместе. Получились так называемые “салазки”, любимый прием Лешки. Герман взглянул на друга. Тот, тоже самое проделал и с другим чеченцем. Герман поднял нож и проткнул резину на двух колёсах со своей стороны. Лёшка то же самое проделал и другой стороны.  

И тут только они вспомнили о девушке. Заглянули в машину, там её не было. Она стояла метрах в 15 от машины и со страхом и любопытством смотрела на эту сцену. Как только чеченцы покинули машину, она тут же выпорхнула из неё и отбежала в сторону.  

Оказалось, что не только она наблюдала за ними. В окнах ближайших вагонов торчали головы многих людей. Часть пассажиров уже высыпали из вагона и тоже смотрели на этих ребят. Вначале раздались редкие хлопки, а затем грянул гром аплодисментов. Они, смущенные быстро пошли к вагону. В этот момент раздался гудок паровоза, и поезд медленно двинулся. Они уже на ходу вскочили на подножку вагона и прошли на свое место. Их провожали одобрительные и восторженные взгляды. И только одна сердобольная старушка спросила:  

– А как же они теперь будут, бедняги?  

На нее тут же все зашипели, а какой- то мужик в спецовке сказал:  

-Не волнуйся, бабка, их машина загородила дорогу к переезду. Любой проезжающий будет вынужден их развязать, чтобы они убрали машину с дороги. Зато будут теперь знать, как наших девушек трогать. Молодцы парни! Хорошо их проучили.  

продолжение следует...