Тюльпан и фея

Этот день ничем не отличался от предыдущих. Снова одна, снова дома, запертая в небольшой клетке. Фея вспоминала свою «прошлую» жизнь, которая была её реальностью всего несколько дней назад. Яркий всегда шумящий лес, сверкающий бериллами и кварцитами. Больная поляна, где росли её любимые цветы, жили все друзья, все родные. На самом деле это был самый обычный лес, его отличие состояло лишь в том, что над одной из полян летали какие-то искры. И кто-то звал их волшебством, кто-то понимал: они – феи. Правильным был и тот, и другой ответ. А теперь…  

Несколько дней назад случилось то, что случилось. Один мрачный человек, выгуливающий своё скверное настроенье по лесу и бездумно бороздящий его просторы, набрёл на эту поляну и вырвал, унёс с собой один сверкающий, точно камень, цветок. Он хотел поставить его в вазу, но дома вовремя спохватился, поняв, что он нашёл. Такому растению не была нужна вода и земля, как другим, ему было достаточно света. От солнечных лучей листья и лепестки наливались невиданной силой, шевелились и начинали светиться. Но это был не просто волшебный цветок, не тут-то было… Цветок – домик одной из волшебных фей. Он и её принёс незаметно с собою.  

Она проснулась, как только поняла, что «что-то случилось с солнцем». Его свет стал куда менее ярким, интенсивность стала точно заслонена огромными тучами, или сгустились дубы, поменяли своё положение вечные, вековые деревья. Она выглянула из своего жилища и ахнула. А затем была схвачена человеком, как бабочка. Помнится, долго он рассматривал её жёлтые крылышки, трогал их, таращил свои огромные и тупые глаза, а она боялась, почти лишённая всех чувств кроме страха, сначала хотела кричать, а после лишь только молчала.  

Не будет преувеличением, если скажу, что в один миг пролетела в голове вся её жизнь, и попрощалась она со всеми, кого любила и знала. Теперь новая реальность маленькой феи – клетка, страшным куполом нависшая над стоящим в банке с водой цветком, и огромная комната, окружившая со всех сторон, заваленная разными предметами и холодная.  

Первое время крылатая пряталась в светящихся лепестках, марала своё платьице в волшебной пыльце и оттого ночью сверкала сама, как звёздочка, имеющая крылья и в тоже время бескрылая – она не могла пробраться через мелкие прутья своей тюрьмы, она не могла улететь. Опечаленная, голодная и испуганная, сидела несколько дней в цветке и почти всё время плакала или спала. Человек, возомнивший себя хозяином, протягивал холодные руки и через силу вытаскивал её оттуда, чтобы опять рассмотреть.  

Как и в первый день, он был одет во всё чёрное. Говорил каким-то шипящим языком и часто выражался плохими словами. Он бросал её на пол или подкидывал в воздух, желая, чтоб фея летала. А потом один раз соизволил посадить себе на плечо, дойти с ней до кухни и дать каких-то испорченных фруктов. Лишь одна клубника из десяти была не покрыта плесенью и не ссохлась. И пришлось её принять как дар, растянув кушанье на несколько долгих дней, ведь никто не знал, соизволит ли хозяин и завтра поделиться столь щедрым кушаньем?  

К человеку в чёрной одежде, приходили другие похожие люди, люди с такими же чёрными и скверными словами, как отметила для себя пленница. Фея видела их и боялась, и старалась в то время, пока он был не один, не высовываться, сидеть тихо-тихо, как мышка. Даже цветок горел не так ярко и постепенно вял. Впрочем, вял по другой причине: в лесу ему было достаточно одного света, а здесь мало налитой из-под крана воды. Разве что воду менял каждый день человек, должно быть, боясь, что испортится, пропадёт этот странный, удивительный и странный тюльпан. Кажется, так называлось другое растение, больше всего на свете походящее на её домик. Через несколько дней хозяин посадил цветок в землю, в большой и довольно просторный горшок, но тот рос и там плохо и неохотно.  

Почти каждый день к человеку приходили друзья. Они пили, что-то кричали, и никто из них, ни один, не пытался помочь освободиться. К слову, нет, не по причине своей чёрствости и жестокости, эти люди просто не знали, не видели миниатюрной питомицы. А потом, однажды, хозяин им её показал. Выхватил из клетки, чуть не разорвал помятое платьице, чуть не сломал крыло. Показал другим, точно куклу, насмехаясь над ней и обращаясь с ней, как с вещицею. Показал, позже дал всем потрогать. И чужие холодные пальцы с жадностью касались лица, хватались её за руки и удивлялись. Они пожимали плечами, так и не поняв, откуда явилась такая красавица, кто она такая и зачем нужна их дружку. Они теряли свой интерес мгновенно, буквально через минуту. И она оставалась одна.  

Снова одна! Снова в клетке! Почти без еды, без воды. Она не знала, как быть и как выбраться, и уже ни на что не надеялась. Мрачные люди отныне лишь только в насмешках замечали её присутствие. И случился один раз разговор, изменивший всё, но не к лучшему.  

– …У меня такая же была, ничего особенного. Посидела в банке несколько дней и померла – от тоски засохла. Могу даже показать в следующий раз, только напомни, память немного хромает. Хотя смысл это показывать? Какая-то непонятная девка, ещё и страшная, точно мумия. Она не бабочка, на стенку не повесишь – люди будут спрашивать, откуда да что, и не женщина – по назначению тоже никак. Ну, да ты сам понимаешь. Ничтожество, мелюзга! Ничего из себя не представляет! Непонятно, зачем живёт!  

– Некрасивая, несуразная, любая птица лучше её в сто раз.  

– Любая баба интереснее – в сто, нет, даже в тысячу!  

– Цветок ещё этот – уродливый! Он ни тюльпан, ни роза, а непонятно что.  

– Ещё и ночью глаза слепит, спать мешает своим светом, я уже не сплю какой день, – вставил внезапно хозяин. Тот, кто сорвал цветок, тот, кто пал под его волшебные чары, и на самом сорвал его из-за них, своей слабости и желания власти, теперь даже он не мог найти лучших слов.  

– Зачем он тебе вообще нужен? Где и зачем ты его нашёл его?  

– Я, я, случайно, когда гулял в лесу. Признаюсь вам по секрету: потому что шёл, наслаждался мрачными сумерками, вдыхал любимую сырость – хорошо было. И тут вдруг они, целая поляна таких цветочков. Росли почти что из ниоткуда, горели пуще, чем днём. Я остановился, не понял, что происходит. Пошёл, как зачарованный, да и вырвал один. Хотел выбросить. Чтоб меньше было этого поганого света!  

– И надо было выбросить!  

– Надо! Выбрось теперь!  

– Почему до сих пор так не сделал?  

…Люди стояли над клеткой, окружив её со всех сторон. День уже близился к вечеру, и окна почти не давали света. Электрический ещё не включили. Лишь только свет волшебства виднелся немного, но чуть трепетал. Фея молилась о том, чтоб это скорее закончилось. А люди кричали всё громче и громче. Похоже, им доставляло радость упрекать её, насмехаться. И снова в словах слышались давние непрощённые обиды, сарказм, а затем, затем там появились настоящие идеи уничтожения. И не хватало сил больше слышать их, но было не в силах даже сбежать из клетки…  

Люди снова тянули свои длинные руки, на сей раз грязные, пропахшие насквозь табаком. Они предлагали маленькой девочке окурки и какие-то сладости, сначала предлагали – не больше, чем в шутку, затем забрасывали её, заставляя пробовать эти невкусные до отвращения вещи, и посыпали пеплом, освобождая свои пожившие пепельницы.  

Как кончился этот день и когда – казалось, он будет вечным... Но настало утро, и розой вспыхнул рассвет. Хозяин спал на полу, забыв снять верхнюю одежду и обувь. А она до сих пор дрожала и видела перед собой вчерашние лица, слышала речи и боль. Это утро она хотела сделать последним днём мук, не зная, как прекратить собственное существование, но желая свершить это в будущем, она начала со своего дома – с цветка. Сперва долго шепча ему слова благодарности, рыдая, почти срываясь на крик.  

– …Но я не могу поступить иначе! Пойми, пойми меня и прости! – она раздобыла какой-то ключ, который лежал рядом с клеткой, долго тянувшись к нему и думая, что оборвёт свои руки. Ключ не открыл замка, должно быть, был от другой двери, но вполне мог стать ножом и стал им. Она начала резать стебель, задыхалась от бессилия, падала. Падала и вставала опять. Она рыдала от мысли о том, что творит, рыдала, потому что прощалась с воспоминаниями, она не хотела так делать, но понимала, что иначе она не могла. И рухнул блестящий стебель, опали кровавыми облаками светящиеся лепестки. Она осталась одна, не в силах поговорить даже с ним, тем, кого так любила, в ком находила утешение и уединение. По плану на этот день, или может быть, ночь или вечер, должна была случиться ещё одна смерть. Но не сейчас – чуть позже…  

Обессиленная, она упала на колени перед цветком, снова начав рыдать и прося у него прощение. А после уснула фея. И проспала почти целые сутки. А когда проснулась, не поверила своим глазам и долго тёрла их своими крошечными кулачками. На месте срезанного ствола рос небольшой новый стебель. Он светился так же, как прежде. Убитый несколько часов назад, он воскрес, и возможно, не в первый раз в жизни.  

– Как так?.. – без слов прошептала фея, она не знала ещё о подобной цветочной функции, так как и сама была ещё очень мала и неопытна.  

И молвил цветок:  

– Ты не сможешь убить красоту, и никто её не сможет, поверь мне! Что бы ни происходило вокруг, кто бы ни стоял у меня или тебя за спиной, какой страх или ужас, пусть даже сама Смерть с косой, ничто, поверь мне, ничто не в силах сделать так. Пусть даже этого будут хотеть миллионы! Ты выберешься отсюда, и, кажется, теперь я даже знаю, как!  

И по мере того, как молодой цветок говорил, с каждым его уверенным словом таяла её печаль и больше становились его прекрасные листья. А когда стали такими же, как на рассвете предыдущего дня, он выбрался из горшка и немного приподнял клетку. Изо всех своих сил держа её и понимая, что должно не выдержит.  

– Теперь ты можешь лететь. Лети! – сказал он, немного склонив свою большую красную голову. Взамен всегдашнего цветка там красовался новый, но только ещё бутон. – Я вернусь снова в горшок, и тёмный ничего не поймёт, ничего не увидит! Но на прощание хочу сказать… – он наклонился к девочке, и на какое-то время слышалась лишь тишина. Нет, это просто мы не в силах были различить звуки.  

Перед тем, как она улетела, цветок раскрылся, оттуда высыпались небольшие сверкающие точно маленькие золотые монетки его семена. Подхватив их, фея ринулась ввысь, снова взмахнула сильными крыльями, а после пропала на горизонте… Пропала навсегда-навсегда!  

Севастополь, 19 – 20 октября 2020, 457