ИЗ ГЛУБИНЫ МОЕЙ ПАМЯТИ. - "САМЫЙ ЛУЧШИЙ ВОЗРАСТ". (часть 2).

Был такой период у нас с другом, Мишей, когда нам тоже захотелось попробовать свои силы, и поучаствовать в процессе промывки песков.. и что нибудь намыть. Мы достали два лотка, два скребка.. – и.. в принципе,  

все!, больше ничего и не надо. Желание, как видно, у нас было.  

С этими лотками, мы направились мимо нашего дома, где и решили, вести свою промывку.  

Лотки, конечно в руках мужиков, смотрелись красиво, даже изящно.. когда лотком правильно работают.  

Особенно надо было знать все действия, в самом конце промывки песков в лотке... и не допустить смывания "попавших в него", может быть, несколько "весовых золотин".  

Раза два, по дороге с Нючи, пока мы шли, мимо нас проезжали машины. Услышав машины, мы убегали с дороги за отвал, ставили лоток "на попа", и прижав его к себе замолкали.  

(лотки, были нам, ВЫШЕ ПОЯСА! – вспоминая этот наш вояж, я как то подумал... " – интересно, а если бы мужики имели лотки выше пояса, они бы смогли с ними управляться? ).  

Пропустив машины, мы двигались дальше. Когда прошли отвалы, около третьего озера, вошли в небольшой ключ,.. выбрали там выступающую из под берега скалу.. и определи... ""золотоносное место! "".  

Рядом бежал ключ с водой.. мы нашли углубление, где можно. "работать" лотком и принялись за дело.  

Мы же видели, как это делали мужики.. и мы так сможем.  

Лотки мы "нагрузили" от души.. даже помогали руками, а вот, поднять то... мы их не смогли.  

Пришлось часть песков скребками выгрузить,.. все равно, для нас это было неподьемно!... выгрузили ещё.  

То что мы смогли поднять в лотках, не обещало нам удачи.  

( да и не пески это были вовсе!.. но мы этого не знали).  

Провозившись какое то время с лотками в воде, мы решили эту затею оставить. Но лотки, было решено спрятать около этого места, с тем расчетом, что мы сюда вернёмся.  

Мы их плотно прислонили к скале.. и обрушили скалу. Лотки были засыпаны.  

Никто из нас больше о них и не вспомнил.  

( А вспомнил я об этом, много много лет спустя.. когда уже работал в артели, и спускался на машине по дороге.. мимо этого места! Я остановился,.. и подумал, интересно, какова судьба этих лотков?.. их кто то нашёл.. или их унесло водой, когда поднимался ключ. ).  

*****  

Почти в центре прииска, возле котельной, была важгерная, или шлиховая.  

На важгерную свозили шлихи, с участковых промприборов, в которых ещё содержался металл, (золото), после промывки песков на промприборах.  

Шлихи возили в открытой машине, это всегда был самосвал. "ЗиЛ – 585", который вручную загружали на приборе, на участке, и везли на приисковую важгерную. Возили шлихи и с Нючи.  

Часто видел за этой работой тетю Аню Пикину, и всегда в кабине была женщина охранник.  

Самое интересное, что когда самосвал разгружался, на важгерной, шлихи уже никто не охранял.  

Иногда, проходя мимо важгерной, мы останавливались на дороге, и сверху, нам хорошо было видно, как работает важгерная.  

Важгерная имела небольшой приемный бункер, и подвижный стол... на столе имелись маты, в которых и оседало золото... через стол вместе с водой пропускались шлихи... и таким образом шла промывка шлихов.  

Важгерная – это по сути, мини промприбор, на стане прииска.  

Не часто, но были моменты, когда нам, пацанам, надоедали все игры... тогда мы отправлялись на важгерную... и продолжением наших игр, было занятия по сбору золота.  

Мы соревновались, кто больше найдет на столе застрявших золотых пластинок.  

Мы забирались на стол важгерной, тщательно его "исследуя" выковыривали из щелок застрявшие золотые "значки", среди которых иногда попадались и весовые пластинки.  

Особенно много их было под деревянными рейками, которыми на столе крепились маты. Под рейками были крупные щели, куда и попадали весовые значки золота.  

Побеждал тот, кто больше всех собрал золота. Такая наша игра, заканчивалась всегда тем, что, когда – заканчивался киносеанс в клубе, и на улицу выходило много народа,... мы, успевали выявить среди нас победителя... выбрасывали в шлихи собранное золото и убегали, пока нас никто не видел.  

Нам было лет по двенадцать – тринадцать... а к золоту, мы были равнодушны, для нас это была всего лишь игра.  

*****  

Что бы увидеть, вторую половину прииска, от нашего дома, я всегда забирался по тропинке,  

на "марионовский отвал", и долго мог там сидеть, рассматривая, что происходит на другом берегу, местной реки Курун, которая протекала, через середину нашего прииска.  

Когда, мне это занятие надоело, я поднялся, посмотрел вниз на свой дом, который стоял через дорогу, от марионовского отвала. Из дома вышла. мать, с тазиком стиранного белья, и направилась в огород, с другой стороны дома, где были натянуты бельевые веревки.  

Постояв ещё немного наверху отвала, я бегом сбежал вниз, перебежал дорогу, и оказался во дворе нашего дома, где и встретился с матерью, она развесив белье, возвращалась в дом, держа в руках пустой таз, а на шее у нее, на тонкой верёвочки, покачивались бельевые прищепки.  

–Ма-ам, сегодня же мужская баня.  

–Ну да, сегодня же суббота, значит мужская.  

–А я пойду в баню?  

– А как ты пойдешь, папа же уехал, и сегодня не приедет.  

– Ну я могу и один сходить.  

– Коля, ну ты один ещё не ходил никогда в баню.  

–Ну и что.. я знаю где баня, это надо идти через мост, потом там будет котельная.. и там баня.  

– Ну не знаю я.  

– Мальчишки уже ходят одни – не унимался я.  

– Это же какие мальчишки, большие наверное?.  

– Миша, сам ходит когда его папы нет, Игорь.  

– Ну готовься,.. сейчас я тебе соберу.  

Баня, была почти против нашего дома, только на другом берегу реки, и что бы попасть в баню, надо было идти, сначала, по нашему берегу, но в другую сторону, потом после моста, нужно идти вниз, по дороге, до бани.  

Минут через десять пятнадцать я уже шагал к мосту, с переброшенной через плечо сеткой, в которой,  

аккуратно завёрнутые в газету, лежали мои вещи.  

Когда я проходил по мосту, с другой стороны, к мосту шел дядя Митя.. – папа, моего друга Миши.  

Когда мы поровнялись я поздоровался, и хотел пройти мимо.  

– Ну ка стой. – услышал я голос дяди Мити.  

Я остановился, повернулся к нему!  

– Куда собрался?. – задал он мне вопрос.  

– Я?,. в баню.  

– А где отец?  

– А его нет.. он уехал, и сегодня не вернётся.  

– Ну тогда понятно.. – произнес дядя Митя, и обратил внимание, на то, что рассматриваю находящийся у него в руке, трёх литровый бидон.  

–Понятно, – ещё раз повторил дядя Митя, и приподняв бидон немного вверх, хитро улыбнувшись произнес –  

– Да квас у меня тут.  

Я не нашелся, что на это ответить, а только поднял на него глаза, и тоже улыбнулся.  

– Что не веришь?.. А ну иди сюда, – дядя Митя отошёл к обочине дороги, присел на корточки и открыл бидон.  

– Иди пробуй..  

– Да нее,.. я не хочу.  

– Иди иди..вкусный квас.  

Делать было не чего, и я подошёл к нему,.. сделал несколько глотков из бидона, квас действительно был вкусный. Дядя Митя тоже сделал несколько глотков кваса, закрывая бидон произнес, –  

– Говорю же тебе, квас... ну ладно беги.  

– Спасибо – поблагодарил я его..  

– Да ладно, не за что.. потом отдашь.  

Мы уже было разошлись, как он снова меня остановил-  

– Ну ка подожди... иди сюда, – снова он позвал меня и присел на корточки.  

Я подошёл.  

– Ну ка, целуй дядьку в щёчку.  

Так дядя Митя всегда со мной расставался, когда мы были маленькими.  

Я чмокнул его в щеку.  

– Ну все, беги.. мойся, отцу привет передашь, когда приедет.  

–Хорошо, передам... уже на ходу крикнул я.  

Приисковая баня, была первой баней на прииске,, в ней было серо и мрачно. Все было выполнено из толстых, некрашенных досок, которые со временем приобрели темный цвет.  

а освещение было тусклым. А в тот день, в бане, было к тому же холодно.  

Я быстро помылся, и отправился домой.  

Во дворе встретил маму. Она была удивлена, почему я так быстро вернулся из бани.  

–Мам, я дядю Митю встретил.  

– А он же был в тайге.  

–Не знаю, я его около моста встретил.. он шел с бидоном.  

– С каким бидоном?.  

– Ну с которым за молоком ходят... только у него там был квас.  

– А ты откуда знаешь, что у него там было?  

– А он сам мне сказал, и даже дал попить квасу... только сказал, потом надо вернуть ему квас.  

Мать заулыбалась... –  

– Ладно, беги гуляй... вернём.. вот увижу тетю Лилю, и верну.  

*****  

Летом на прииске было хорошо. Мы ходили на сопку, там же играли, когда нам надо было домой,  

нам просто могли крикнуть и мы спускались вниз домой.  

Ходили на озеро.. по дороге, которая шла по заросшим уже травой и кустарником отвалам, мы высматривали птичиь гнезда, ловили стрекоз, бабочек, а на озере искали тритонов. А вот зимой все было не так.  

Зимой стояли большие морозы.  

Помню как посылая меня в магазин за молоком, мать завязывала шарф. Шарф завязывался взади... а спереди закрывал лицо почти под самые глаза. Поэтому выходящее тепло, при дыхании из под шарфа, всегда садилось снежным налетом на ресницы. Дома следовал наказ, быстро, нигде не задерживаясь идти  

в магазин. В магазине продавщица наливала молока, и также давала наказ, быстро иди домой, нигде не гуляй.  

В магазине был холодный тамбур, с крашенным полом и стенами.  

По нему надо было пройти с бидоном так, что бы не поскальзнуться.  

(Позже, когда на прииске продавали в нагрузку к спирту, красную икру... ) Икру заворачивали в бумажные кульки. Мужики, которым давалась в нагрузку икра, выйдя в тамбур магазина, швыряли кулёк с икрой в стену, икра или прилипала к стене, или падала на пол, где потом ногами, растаскивалась по всему тамбуру.  

Уборщица магазина сметала промерзшие икринки, собирала их в ведро и выносила все это на помойку.  

Как бы я не ходил, но прийдя домой, в бидоне мать всегда обнаруживала лёд на молоке.  

Сильные морозы, в то время, могли держаться долго. А может мне, в моем возрасте, так это виделось.  

Как бы не виделось, но две приисковые котельные, дизельная подстанция, имеющая шесть дизелей, и множество выходящих из домов печных труб, создавали над сопками, да и над самим прииском, не только туман, но и очень плотный, местами темный смог. При сильных морозах, объем сжигаемого угля и дров увеличивался, а отсутствие ветра в это время, позволяло всей этой "взвеси" накрывать прииск на несколько месяцев.  

Увеличение сжигаемого угля, выбрасывало с дымом в воздух много сажи, которая, в свою очередь, оседала на снег, на крыши домов и даже на сопки, делая все вокруг мрачным и серым.  

От сажи снег становился черным, а от висящего над прииском смога, день казался ещё короче. Темнело раньше.  

(Если на верху сопок было ещё светло, то спускаясь на прииск, ты попадал в " облако" смога, под которым мы и жили, – это зимой. ). И только с переменой погоды, обстановка на прииске менялась.  

С ослаблением морозов, как правило исчезало "облако" висящее над распадом... а выпавший снег, делал чистым и белым не только прииск но и его окрестности... прииск преображался.  

Настроение менялось.  

Весной, зимнюю погоду можно было "отследить" по слоям снега.  

Снег был как "слоёный" пирог, где хорошо было видно, сколько выпадало чистого снега, или наоборот, как долго не было снега.  

Черный слой, в толще снега, говорил о том, что долго стояли морозы, и что погода не менялась. Чистый снег показывал, сколько снега выпало за один раз.  

Дом в котором мы жили, имел две комнаты, и не большую продолговатую кухоньку.  

Заходя с улицы, попадали в " кухню", в которой стоял стол, кирпичная печка в углу, и бочка для воды.  

Из кухни выходили две двери в комнаты. Дом не имел центрального отопления, – отапливался печкой.  

Впрочем как и многие дома на прииске. Поэтому, печка стояла так, что в каждую комнату, из нее выходила духовка. Когда печь топилась, открывались в комнатах духовки и было тепло.  

Населению уголь не продавали. Продавали только дрова. Куб дров стоил немного больше четырех рублей. Чем сильнее морозы, тем больше дров сжигали. А морозы были большие.  

Обычно, на ночь, отец закладывал печку сырыми дровами, и до утра этой закладки хватало.  

При сильных морозах, просыпаясь утром, и лёжа ещё под одеялом, при выдохе изо рта шел пар.  

Поэтому, отец всегда говорил, лежите, не вставайте, сейчас комнаты нагреются, и растапливал печь. Постепенно в комнатах становилось тепло, мы вставали и одевались.  

Как и все дети с нетерпением ждали Новый год.  

Ёлка в доме, была каждый Новый год.  

Северная елка, – это ёлка, сделанная своими руками, из вечнозеленого стланика покрывающего все сопки на Колыме и в Якутии. Учитывая то, что стланик на зиму "ложится" на землю, с ёлкой проблема была одна.  

Если хочешь в доме ёлку, нужно было пойти на сопку, в любой мороз, найти под снегом хороший стланик, раскопать его... осторожно у корня отпилить... (брали с собой ножовку), и осторожно, доставить домой, что бы при сильном морозе не облетели иголки.  

Отпиливались большие "кусты" замороженного стланика, складывались друг на друга и волоком по снегу, тащились домой. Нижние ветки волочась по снегу приходили в негодность, оставаясь без иголок.  

На приисковую ёлку выделяли машину, и рабочих, которые и привозили в клуб стланик.  

"Собирали" ёлку одинаково, что в доме, что в клубе. У основания ёлки, имелась деревянная крестовина, на которой ёлка стояла. Роль "ствола" ёлки, выполнял прямой отрезок круглой деревяшки, имеющей в себе отверстия, в которые и вставлялись ветви будущей ёлки.  

Для нас, для детей, Новый год начинался с его ожидания.  

Это и шитье костюмов, и мама из магазина... когда начинали продавать яблоки, мандарины, и разные сорта конфет завезенные в магазин. Ну и сам день, когда отец заносил в дом стланик, который лежал во дворе и ждал своего часа. Обычно дома ставили ёлку двадцать девятого декабря.  

В этот день, после работы, вечером, отец заносил стланик в дом.  

Нас просили уйти в комнату, потому, что открывая дверь на улицу, в дом врывались клубы холодного воздуха, похожие на пар, когда дверь закрывалась, пар исчезал.  

Стланик отец раскладывал на полу в большой комнате. Довольно быстро, в доме начинало пахнуть Новогодней ёлкой. От стланика исходил приятный запах.  

Некоторое время он лежал, и ветки быстро становились гибкими, значит стланик оттаял.  

Готовую ёлку, мы всегда видели только утром. Ёлка дома всегда была до потолка, и никогда не была ниже.  

Вечером вместе с мамой, наряжали ёлку... открывался старый, коричневый чемодан с игрушками, который хранился на крыше вместе с крестовиной. Ёлка была высокой, поэтому ее наряжали почти весь вечер.  

Ёлка была с бусами и светилась. Игрушек надо сказать в то время было много.  

На новый год всегда стояли большие морозы. Мы ходили в своем возрасте, в клуб, и то со взрослыми,  

и потом домой. А дома, тепло... трещали дрова в печи, и стоял запах ёлки.  

Когда очищали мандарины, или ели яблоко, к запаху новогодней ёлки добавлялись и эти запахи.  

Запомнились китайские яблоки. Перед самым новым годом, мать сказала отцу, что можно купить  

в магазине целый ящик яблок. Очевидно много на прииск завезли.  

Так дома появился целый, закрытый ящик яблок. Открывал ящик отец, мы ходили рядом, хотелось самим все увидеть. Когда сняли крышку с ящика, ни каких яблок видно не было. Сверху лежала плотная серая бумага... отец убрал бумагу... но и под бумагой яблок не было... а была, какая то " шелуха"... ( это была шелуха от чечевицы... ).  

Местами, в шелухе, виднелись белые бугорки, совсем не похожие на яблоки. Отец вытащил один такой бугорок, – это оказалась, белая, рефленая, салфетка из бумаги, в которую и было завернуто яблоко.  

Он развернул салфетку, и по дому пошел яблочный запах.  

( это мне и запомнилось, яблоко только достали, и от него уже шел сильный яблочный запах).  

Сразу всем достали по яблоку, и когда яблоки начали есть, дом наполнился просто яблочным ароматом.  

Все яблоки были похоже друг на друга, одна сторона красная, другая зеленоватая.  

Никогда больше, ни таких ароматных яблок, ни так упакованных, я на прииске не видел.  

Ящик поставили в погреб, что бы они были в прохладе... и сохранили запах.  

Помню, что я часто спускался в погреб и доставал всем яблоки. Яблок хватило на долго... но все равно они закончились. Я спускался в погреб, запускал руку в шелуху... и переворачивая ее вдыхал яблочный запах.  

И однажды, глубоко в ящике почувствовал, что то твердое... это оказалось... ещё одно яблоко.  

Когда новогодние праздники заканчивались, ёлка разбиралась. Игрушки укладывались в чемодан, на улице вытаскивались ветки, и чемодан с крестовиной поднимался на чердак дома, до следующего Нового года.  

С окончанием новогодних праздников, не заканчивались только морозы. Январские морозы всегда были крепкими, и с туманами. Сильные морозы, на время, делали прииск безлюдным, а отсутствие солнца, с конца октября, и почти до конца февраля... делало прииск серым и мрачным. Только в конце февраля, солнце появлялось на верхушках сопок... и с каждым днём, всё больше и больше освещало прииск. Первым весенним солнцем освещался техсклад.  

В сильные морозы, прииск, на короткое время, оживал утром.  

Из печных труб начинал "валить" густой дым, что указывало на то, что хозяева дома проснулись.  

Потом на улицах, в полной темноте, появлялись люди, спешащие на работу... многие с детьми на руках... перед работой надо было занести детей в детский садик.  

Потом, до обеда прииск снова был почти пустой... редко, кто то где то "пробежит".. или проедет машина. Но это только в сильные морозы.  

День в это время короткий, рассветает после десяти утра, а темнеет после трёх часов дня... если работаешь в боксе, то идёшь на работу, темно, и возвращаешься домой тоже темно.  

Но все это, было с нашими родителями... мы в эту жизнь, вступили позже  

В садик я не ходил, потому, что мама в это время не работала, и я сидел дома.  

День всегда начинался с того, что включался, висевший в комнате на стене, небольшой радиоприемник... и дом оживал. На кухне в печке трещали дрова, и дом наполнялся теплом.  

Этого всего очевидно и хватало, для полной счастливой жизни.  

В большие морозы из дома не выпускали.  

Даже, когда родители, выходили в такие морозы на улицу, уже, стоя перед дверью, всегда нам говорили,...-  

"- Быстро зайдите в комнату... и пока, на кухню не выходите,  

Дверь открывалась, на кухню врывался белый клуб морозного воздуха... но так же быстро исчезал, смешиваясь с теплым воздухом. Иногда, мать, когда выходила на улицу, что бы снять "морозное  

белье".. просила старшую сестру, открыть ей двери, когда та стукнет в дверь.  

Конечно нам было тоже интересно,... и мы, приоткрыв двери из комнаты, так, что бы там была щелка, а нам было видно,.. как врывается холодный воздух... как мать вносит с улицы, замороженное белье.  

Свитера, и брюки, если они были, выглядели как зацементированные.  

Простыни и пододеяльники, были белыми, иногда с небольшим налетом снежка, их заносили, как будто большие листы фанеры. В это время, пока заносилось белье, выхолаживалась не только кухня но и большая комната.  

Когда мать, снимала пальто и валенки, мы знали, что все закончилось.  

Нам хотелось побыстрее, пройти в комнату, и потрогать замороженные вещи.  

Все вещи были действительно заморожены. Но в тепле, они быстро "отогревались" и теряли, свою  

" замороженную" форму. Мать их развешевала на бельевые веревки, но уже дома... и они высыхали.  

Для меня, в том возрасте, было не понятно... зачем нужно выносить белье на улицу, если оно там не высыхает.  

И однажды я спросил об этом мать... -  

– Мама, а зачем ты выносишь белье на улицу, оно ведь там не сохнет?  

–А оно и не высохнет на улице... оно вымораживается... ты что не чувствуешь, какой в доме стоит запах после того, как я вношу белье в дом?.  

–Чувствую... оно "вкусно" пахнет...  

– Ну вот,... для этого, я и выношу его на улицу.  

Дом действительно, на какое то время, наполнялся этим свежим, чудесным, морозным запахом.  

И даже, проходя мимо веревки с бельем,. мы нет – нет, да и старались незаметно, пока не видит мать, поднести к лицу какую нибудь вещь и вдохнуть в себя этот запах.  

Все происходило точно так же, когда отец заносил домой лед!.  

Нас просили уйти в комнату, отец заходя в дом, с куском льда,  

так же запускал облако тумана, опускал кусок в бочку с водой, и шел на улицу за другим куском.  

Мы успевали подбежать к бочке, и наблюдали как трещит лёд... покрываясь мелкими полосками трещин.  

Потом на улице слышался скрип снега, и мы убегали в комнату, это отец шел, с другим куском льда.  

Целый вечер от бочки исходил холод.  

Водовозки возили воду, только для котельных, для учреждений, столовая, детсад, профилакторий.  

Для населения возили лёд! Сначала лёд сгружали прямо на землю... потом, на небольшой высоте от земли, сделали деревянные короба, и лёд стали выгружать туда.  

Как то, я бегал возле дома, когда подъехал самосвал, и выгрузил в короб остатки льда,... из машины вышел шофер, посмотрел сколько в коробе льда... и сказал, -  

– Сейчас ещё привезу... это остатки были...  

Я возьми, и спроси у него... -  

– А где вы лёд набираете?.  

– Недалеко... на Бурустахе... на речке...  

– А как вы его набираете... там что нет воды?.  

-А вот, я сейчас еду загружаться, поехали со мной и всё увидишь.  

-. Сейчас... я только маме скажу... – и я побежал в дом.  

Мать вышла со мной на улицу... поздоровалась с шофером, но ехать мне разрешила.  

Я подошёл к машине, что бы садиться в кабину, но шофер, меня остановил.. -  

– Подожди... сейчас я дровишек в печку подброшу, и поедем.  

Он открыл пассажирскую дверцу кабины,. поднял пассажирское сидение, под которым находились небольшие, деревянные чурки.  

Несколько чурок, которые достал шофер, оказалось достаточно, что бы наполнить ими печку.  

Мы сели в кабину и поехали. От печки шло тепло, в кабине пахло и машиной, и дымком от дров.  

Окна, на дверцах машины были затянуты белым налетом,... это был снег.. а в лобовые окна было все хорошо видно.  

До того места, где брали лёд, доехали довольно быстро.  

Ещё из далека, я увидел в снегу, одинокий домик, из трубы у него шел дым... топилась печь.  

Когда мы подъехали, навстречу нам, вышли два человека... это были и грузчики, и заготовители льда.  

Они грузили машину,... пока машина увозила лёд на прииск, они готовили лёд на следующую машину.  

Машина подьехала грузиться.  

– Ну вот, смотри, где я беру лёд.  

Я посмотрел перед машиной на снежную гладь. Впереди, лежали куски наколотого льда,.. около него уже стояли грузчики.  

За спиной у грузчиков, в воздухе, "висел" большой толщины голубоватый лёд... подо льдом, виднелась пустота, и на дне, лежали речные камни.  

–Вот тут на речке и берём лёд, – произнес шофер, и видя мое недоумение, добавил... -.  

– Сначала речка замёрзла,.. а потом, вода ушла из подольда... а лёд остался висеть в воздухе... вот мы его и забираем.  

Так, потихонечку, мы узнавали нашу северную жизнь, и наши окрестности.  

Конечно ждали весны и солнца. Помню даже весной, выпускали гулять, когда на улице появлялось солнце.  

В нашем "закутке", оно появлялось где то после десяти часов утра.  

Когда отпрашивались на улицу, отец подходил к окну, и говорил... -  

– Вот смотрите на ту горку, ( на марионовский отвал, ), как солнце начнет освещать горку, так и собирайтесь на улицу.  

Мы то и дело, подходили к окну,. выглядывали в замороженное стекло, в котором имелась узкая незамороженная щелка, и когда солнце касалось макушки марионовского отвала мы собирались на улицу.  

С появлением солнца, насквозь промерзшие оконные стекла, начинали таять.  

Как то в выходной день, отец в подоконниках, вырезал глубокие канавки,... вдоль всего подоконника,. на краях подоконников повесил литровые банки,.. вода собиралась в жолобе, и потом стекала в банки.  

Так оттаивали окна.  

Вспоминается случай, когда у меня протоптались валенки.  

Отец дома делал все сам, но подшить маленькие, детские валенки не мог.  

Когда я в очередной раз засобирался на улицу, отец, осмотрел мои валенки, вытащил из них самодельные стельки... и говорит... -.  

– О, да у тебя уже и стельки негодные, и валенки.  

Нет, так гулять нельзя. Сегодня наверное придется посидеть дома... завтра, я заберу твои валенки у сапожника.. если он уже их подшил... вот тогда будешь ходить на улицу.  

Естественно, мне хотелось идти на улицу, сегодня.. прямо сейчас.. я начал отцу говорить, что надо было зайти к сапожнику, когда он шел с работы.  

Выслушав все, отец произнес -  

– Ладно.. отдевайся.  

Я быстро оделся, приготовился идти гулять.  

Отец подозвал меня к себе, и говорит.  

– Ты знаешь где сапожная мастерская?  

– Нет.. – ответил я... – я действительно не знал.  

– Слушай сюда.. – продолжил отец -. где столовая знаешь?  

– Знаю, с горки спукаешься, через мост пройдешь.. там столовая. – отчеканил я.  

–Значит знаешь... так вот.. когда подойдёшь к столовой, сбоку с левой стороны стоит дом.. знаешь?  

– Не.. не знаю.  

– Ну найдешь,. – заключил отец. – он там один дом...  

Обойдешь этот дом, пройдешь через канаву, и на той стороне, когда поднимешься, там есть дома, слева и справа, тебе нужен барак, который справа, подойдёшь к этому бараку, войдёшь в дверь.. пройдешь по коридору.. и первая дверь на право, это и есть сапожная мастерская.  

– Ага., все понял – и я направился к двери  

– Стой, он все понял – остановил меня отец – слушай дальше -. постучишься в эту дверь, если дядя будет там, он тебе ответит, если его там нет.. бегом беги домой, нигде в таких валенках не бегай... ноги замёрзнут  

– А какой там дядя... я его знаю?.. – поинтересовался я.  

– Да нет, ты его не знаешь... Там Тараканов работает сапожником.  

– Какой Тараканов? – опешил я, первый раз услышав такую фамилию. – прямо Тараканов, что ли?  

– Фамилия такая у человека.... Тараканов... – повторил отец.  

И закрывая за мной дверь, в догонку ещё раз повторил,. -  

– Если его там нет, нигде не бегай, беги сразу домой, а то ноги замёрзнут.  

– Ладно.. – уже с улицы ответил я, и направился к сапожнику.  

( Наверное я слишком маленький ещё был, если и прииск ещё не весь знал... не всех знал людей... но вот разговор запомнил в точности, и дословно... ).  

Все расстояние, от дома до столовой, я преодолел быстро. Увидел отдельный дом, рядом со столовой... за домом глубокая канава от ручья.  

Перебежав канаву,... поднявшись на невысокое крыльцо из трёх ступенек,... я остановился перед входной дверью. Дверь была массивная, и плотно закрыта. До ручки я не достал, поэтому, открыл дверь, потянув ее за прибитое снаружи, по краю двери утепление. Дверь поддалась, и то, не с первого раза.  

Я вошёл в довольно просторный, пустой коридор, прикрыв за собой дверь.  

В коридоре было прохладно. Подойдя ещё к одной двери, я в нее постучался.  

Ответа я не услышал... но постояв немного перед дверью, я снова постучал в дверь, и прислушался.  

Там, кто то разговаривал.. тогда я потянул дверь на себя.  

Дверь хоть и не сразу, но приоткрылась... я опять услышал за дверью мужской голос, и снова потянул дверь на себя.  

Когда дверь распахнулась, мне в нос ударил "густой" папиросный запах, это первое, что меня встретило.  

( Отец не курил, поэтому дома, мы дыма не чувствовали).  

– Я же говорю – произнес сидящий, за низким сапожным столом, стоявшим внутри комнаты, мужчина. – дергать двери надо сильней... а ты наверное не слышал?  

– Нет, не слышал... – ответил я.  

– Ну проходи,... рассказывай,. зачем пришел.  

Отойдя на пару шагов от двери, я сказал -  

– Я за валенками пришел.  

– За валенками,. – повторил мне в такт сапожник. – а за чьими валенками ты пришел.  

– За своими.  

– За своими, – как эхо, опять раздался голос из за стола, и продолжая свою работу, спросил – а чей же ты будешь? фамилия твоя какая?  

– Иванчатенко я...  

– Понятно.. это значит, ты Федора сын.  

– Да... – ответил я.  

Сапожник, не отрываясь от работы посмотрел на кучу валенок,  

под противоположной стенкой комнаты.  

Куча казалась большой... много пар валенок были уже подшиты, и лежали засунутые валенок в валенок, на некоторых, мелом, были написаны какие то цифры.  

Я подумал, там наверное и мои, уже тоже подшитые. Сейчас он их достанет, отдаст мне и я побегу домой.  

Не вставая и за стола, мужчина рукой достал маленькие валенки.. лежащие с краю этой кучи.  

– Вот твои валенки... но они не совсем готовы... если подождёшь, я их закончу... или прибегай после обеда.  

Валенки действительно были недошитые... Один валенок был готов, а другой, готов на половину.  

Наверное была какая то другая работа, поэтому мои валенки были отложены.  

( Это позже, я узнал,... что сапожник был один, и подшивал он валенки не только для населения, но и рабочим... к примеру разведке.. где на шурфовке, валенки служили не долго... поэтому, работы у него хватало. )  

Очень уж хотелось мне уйти отсюда, уже с валенками, поэтому на повторный вопрос мужчины -  

– Ну так, что подождёшь? или придёшь позже? – я ответил.  

– Подожду...  

– Ну хорошо, тогда садись на стул, -. он кивком головы указал, куда мне сесть,... и произнес – жди!.  

Я вернулся к двери, где возле стенки, стоял почти такой же, невысокий стул, как у сапожника.  

Устроившись по удобней, принялся осматривать комнату, с левой стороны от меня, тоже лежала небольшая горка, валенок, но когда я присмотрелся это были одни голенища, от валенок.  

Значит эти валенки, уже нельзя было подшить.  

Дальше было пустое место... и стоял стол, за которым и работал сапожник... Он не обращал на меня внимание... занимался своим делом. На нем был надет брезентовый фартук, который свисал у него с колен... на фартуке лежал валенок,.. из которого выходило две толстые нити.  

Мужчина, ловким движением руки, прокалывал шилом заготовку подошвы и валенок, снаружи, второй рукой внутри валенка одевал петлю нити на крючок, вытаскивал ее наружу, так же быстро, продевал второй конец нити в петлю, и потом положив шило на стол, двумя руками, довольно сильно стягивал нити.  

Снаружи нити не оставалось видно, она пряталась в разрез подшивки. Иначе нить быстро протрется о снег.  

Так же быстро осмотрев валенок, сапожник брал шило, тыкал его в хозяйственное мыло, лежащее у него на столе, рядом с сапожными ножами, снова протыкал валенок, и делал новый стежок.  

В какой-то момент он перестал работать, протянул руку к краю стола, где лежала пачка. "Беломора", а на пачке спички..  

Он не спеша достал попироску,... постучал мундштуком папиросы о пачку,... после чего пачку вернул на место... потом, продул мундштук ртом... после чего собрал его гормошкой, чиркнул спичкой... и закурил.  

Потушив спичку взмахом руки, он положил ее, в стеклянную банку с окурками... и не выпуская папироску изо рта, снова взял в руки шило, и продолжил работу.  

Я сидел, и за всем этим наблюдал.  

Время двигалось к полудню... обмерзшие толстым слоем льда оконные стекла, вверху немного оттаяли.., и было видно, как в них пробиваются солнечные лучи.  

Раскуривая папироску, мужчина сделал несколько глубоких затяжек, выпуская дым в сторону окна.  

Несколько густых клубков папиросного дыма, достигли окна, и словно ударившись об оконный лёд, начали подниматься кверху. Достигнув потолка, они начали распространяться по комнате.  

В тонких солнечных лучах, это было очень красиво. Я сидел и смотрел, как по такому лучу, дым движется в мою сторону. Когда дым дошел до меня... я почувствовал запах.  

Затянувшись ещё несколько раз, мужчина отложил папироску.  

Вскоре он отложил шило... взял в руки сапожный нож... и так же мастерски, срезал все лишнее от заготовки так, что у него с первого раза получилась красивая подошва на валенке.  

Он покрутил несколько раз валенок перед глазами... и оставшись довольным своей работай, отбросил его в сторону.  

–Ну вот и все,. – сказал он -. теперь займёмся твоими валенками  

Ещё минут через двадцать, я вышел из мастерской, держа под мышкой, аккуратно подшитые валенки.  

Дома, отец открыл мне двери, и сделал удивлённое лицо.  

– А чего под мышкой их держишь... надо было прямо там их и одеть.  

Но мне, хотелось, что бы дома все увидели... как красиво,  

подшиты мои валенки.  

Странно даже...  

Но этот персонаж, мне напомнил, сапожника из моего детства...  

Может они и правда, все похожи, друг на друга.