ДВОЕ В ПУТИ. Продолжение

Глава 36 Домой  

Наташа  

До Москвы мы ехали в купе только своей семьёй. Семья……Как ласкает слух это слово. Да, теперь мы большая семья. Дети вели себя хорошо. С Настей прилёг ночью Гриша, а с Васильком я. Когда нужно было кормить, а этого они хотели регулярно, то Гриша заботливо передавал мне малышку, а после сам пеленал. Это ему очень нравилось. Было так трогательно наблюдать за его неумелыми действиями. Но очень приятно.  

В Москве он вызвал такси, и мы благополучно добрались до его квартиры. А там уже хозяйничали тётя и дядя. Я очень удивилась: откуда же они узнали о нашем приезде? Но Гриша только хитро улыбался. И когда только успел позвонить? Кажется, что всё время неотлучно был с нами.  

Тайну рождения Настеньки мы не стали разглашать. Пускай она останется с нами. А потом жизнь покажет. Тётя и дядя были счастливы не менее, чем их племянник. Мария Павловна не хотела выпускать Настеньку из рук, но Гриша строго запретил: нельзя малышей приучать к рукам, что потом Наташенька с ними делать будет?  

Поскольку стол к нашему приезду уже был накрыт, то нам ничего не оставалось, как присесть за него. Гриша достал бутылочку коньяка, видимо давно припас для подходящего случая. Мы с тётей немного налили себе смородиновой настойки, которую Гриша привёз от матери. Слово взял Михаил Иванович. Он даже немного прослезился на радостях, когда произнёс:  

– Дорогие вы наши! Какое вам выпала счастье стать родителями. Вы даже себе представить не можете! Ведь не каждому оно даётся такое счастье. А вам оно выпало вдвойне. Вы достойны этого. Долго судьба водила вас за нос. Присматривалась к вам. А когда увидала, что вы достойны друг друга, то и расщедрилась. Берегите друг друга, берегите своих деток, это они украсят вам старость. За вас, милые, дорогие Гриша и Наташа!  

Михаил Иванович глотнул из своего бокала изрядную дозу коньяка, кхыкнул и смачно закусил его лимоном. Гриша последовал его примеру. Ну, а мы с Марией Павловной пригубили свою настойку, которая была изумительна на вкус.  

Мы с удовольствием начали отдавать должное еде, которую с любовью приготовили для нас заботливые родственники.  

Когда мы уже насытились и мужчины ещё по пару подняли бокалы с коньяком, заговорила тётя:  

– Дорогие вы наши! У вас теперь большая семья. Вам потребуется много места. Вот мы с дядей решили вам помочь. Мы уже старики и не зачем иметь такую большую жилую площадь, аж три комнаты. Поэтому у нас есть предложение: вы переедите в нашу квартиру, а мы в вашу. Всё-таки три комнаты не одна, как Гришина.  

Гриша широко улыбнулся, подошёл сначала к тёте, поцеловал и поблагодарил её, а затем, к дяде. Крепко пожал ему руку.  

– Спасибо, мои дорогие! Я даже и подумать не мог, что вы преподнесёте нам такой шикарный подарок. Мы будем вам благодарны всю жизнь.  

Затем мужчины долго совещались, как и когда организуют переезд. Мебель решили не перетаскивать. Пусть останется всё, как есть на своих местах. Только личные и самые любимые вещи будут перевезены вместе с хозяевами. Ну, а мы с тётей тихо любовались на то, как посапывают малыши.  

А мне, конечно, не давал покоя вопрос о матери Григория. С его слов, я знала, что ей уже около восьмидесяти лет, и живёт она далеко, и что сын Григорий у неё один, единственный. Нужно было решать что-то и с её переездом, хотя Гриша и говорил, что уже неоднократно предлагал ей это сделать. Может теперь решится? Ведь это же такая радость, внуки! И не один, а сразу двое. Ну, об этом было решено поговорить немного позже. Когда состоится наше новоселье.  

Утром Гриша ушёл на работу, а я осталась одна с малышами. Пока всё шло нормально. Я ещё немного успевала отдохнуть. Нужно было восстановиться после родов. Но и думать надо было, как вывозить детей на прогулку. Пока они спали на балконе. Нужна была двойная коляска. Об этом мы пока что не подумали с Гришей. И конечно, как я буду справляться то с ними, когда они начнут подрастать? Вопросов было много, но время, конечно покажет.  

Я после отдыха понемногу начала собирать, вернее, складывать вещи Гриши для переезда. Основными вопросами обмена должен был заняться Михаил Иванович, да и Гриша, конечно. Мы с тётей только хозяйственной частью должны были управлять.  

Вечером пришёл Гриша. Он, сразу поцеловав меня, пошёл к детям. Я с умилением наблюдала, как он не может налюбоваться малышами. А когда дети ещё совсем бессмысленно улыбнулись, то он чуть не на седьмое небо взлетел от радости. Я не стала его разубеждать, что это просто они увидели во сне своего ангелочка.  

Гриша был очень нежен со мной. Он знал, что я пока не готова к тому, чтобы дать ему наслаждение. Мой организм должен был восстановиться. Но он ласкал, целовал меня, еле сдерживаясь, чтобы не пойти на большее Я не могла признать в нём того Григория, которого впервые встретила, когда ехала на север. Он был замкнутым, сухим, как мне показалось сразу. И как я только могла о нём такое подумать? Теперь это был такой любвеобильный, крепкий, полон жизненных сил мужчина, который хотел не только для себя получать удовольствие, но и сам хотел отдавать его мне. Мы дополняли друг друга. Мы просто очень любили. А этого было достаточно, чтобы растопить любые преграды, которые встретятся на нашем пути.  

Через месяц мы благополучно обменялись квартирами с нашими родственниками. Гриша купил двойную коляску, и я теперь вывозила наших малышей на прогулку в сквер, который находился неподалёку.  

По моему настоянию, Гриша пригласил мать, чтобы та приехала взглянуть на внуков. Она ответила, что к Новому году непременно будет. Мы приложили максимум труда, чтобы к её приезду обустроить отдельную комнату. Для этого поклеили новые обои, на окна купили красивые неброские шторы.  

Обустроили мы и детскую комнату. Гриша купил две одинаковые кроватки. Стены также поклеили весёлыми обоями. А сами заняли зал. Только вместо дивана купили широкую двух спальную кровать.  

Наступила осень. Стали проходить частые дожди. Но приученные к прогулкам дети, не могли уснуть, если не побудут на воздухе. И я продолжала с ними прогулки. Правда, приходилось тепло их укрывать. Но, как ни старалась защитить от простуды, мне этого избежать не удалось. Первой заболела Настя. Ночью она беспрерывно плакала, не хотела брать грудь. Гриша всю ночь носил её на руках. Он хотел, чтобы я могла хоть немного отдохнуть. Ведь я намаялась с ними днём. Однако спать я не смогла. У девочки поднялась температура. Началась ангина. Я прикладывала все силы, чтобы как-то облегчить её состояние. А утром заболел и Василёк.  

Гриша вызвал утром на помощь мне тётю. Мы вдвоём с Марией Павловной метались от одной кроватки, ко второй. К вечеру были вынуждены вызвать скорую и меня с двоими детьми увезли в детскую больницу. Оказалось, что сделали вовремя.  

Малышей начали колоть антибиотиками. Гриша примчался уже поздно вечером в больницу и сидел в коридоре, ожидал, пока дети уснут, и он сможет меня обнять. Когда я вышла, то лица на нём не было. Он очень был обеспокоен здоровьем детворы.  

Прямо на коридоре он схватил меня в охапки и начал целовать, как будто не виделись с ним целую вечность. От этого мне немного стало легче. Я наконец-то выпроводила его домой.  

Через неделю мы снова были уже дома. Прогулки пока что пришлось отменить. Нашей детворе было уже по пять месяцев. Они что-то лепетали, чем очень забавляли своего отца. Он спешил с работы, и первым делом, поцеловав и обласкав меня, шёл к детям. Если они в это время не спали, то начинал с ними разговаривать. Затем, брал на руки и носил по дому сразу двоих. Это было так забавно. Я в это время накрывала на стол, и тогда нехотя он снова отправлял их в свои кроватки, чем, конечно вызывал возмущение.  

А перед самым Новым годом Гриша пошёл на вокзал встречать маму. Я, конечно, волновалась. Наверное, как и любая невестка, перед приездом свекрови. Однако мои волнения оказались напрасными. Это была приятная, немолодая женщина. Она сразу подошла ко мне, обняла и поблагодарила за то, что подарила ей внуков, что сделала её сына счастливым. Она назвала меня доченькой. Это сразу расположило моё сердце в её пользу. И не сдержавшись, в душевном порыве в ответ назвала её «Мамой» А когда мать увидела ухоженных и упитанных внуков, то прослезилась на радостях.  

За столом Гриша издалека повёл разговор о том, что не мешало бы Наташе взять в помощь няню. Ведь с каждым днём ей, т. е мне управляться с полугодовалыми детьми становится всё труднее. И тогда мать возмущённо сказала в ответ:  

– А меня, сынок, ты уже совсем в старухи причислил? Я что не смогу, думаешь, помогать снохе?  

Мы с Гришей незаметно переглянулись между собой. Значит, мать решилась-таки на переезд.  

А на Новый год, после поздравлений по телефону, Маша, моя подруга сообщила сногсшибательную новость, что и у неё будет ребёнок, вернее у них с Ильёй. Мы с Гришей порадовались за их счастье. Столько лет она думала, да и врачи твердили о том, что она не может иметь детей, а тут на тебе! Вот что делает любовь с людьми. Ребёнок должен был родиться в начале марта. А в июле нашим малышам будет уже по годику.  

Решено было, что дом матери продавать не будем, а летом Гриша нас с детьми и матерью будет вывозить туда, на природу. Все остались довольны принятым решением. Мне стало значительно легче, когда мама переехала к нам. Вдвоём мы очень хорошо ладили с детьми, успевали приготовить к Гришиному приезду ужин, а иногда он заскакивал и на обед. Надо было видеть, как он был счастлив. Любимые женщины с радостью встречали его, а тут ещё и дети лепетали, как ему казалось «папа». Мы с матерью его не разубеждали.  

Следствие по делу с хищением леса в Сибири продолжалось. То ли кому-то очень не хотелось, чтобы оно пришло к завершению, то ли ещё были какие-то проблемы, однако Гришу не могли никак следственные органы оставить в покое.  

Глава 37 Ведомость.  

Григорий.  

В конце января, а это прошёл почти год, Максим, уезжая к себе на север, передал мне документы, которые хранила у себя Наташа. Там был третий экземпляр акта ревизии и ведомость получения, так называемых, «премиальных».  

Тогда в Верхних Кряжах во время ревизии у меня не было времени детально изучить ведомость из той папки без номера. Но и тогда сразу понял важность этого документа. Ведь речь в нем шла о таки суммах, которые я даже представить себе не мог. И это даже не о зарплатах, а всего лишь премиальных. Тогда я там и не удержался, изъял его из папки и спрятал у себя. Для следствия это будет самый главный обличительный документ. В этой ведомости были указаны фамилии, суммы, которые они получали и, самое главное, их собственноручные подписи. Для следствия эта ведомость будет готовым списком фигурантов этого преступления, и самым важным документом. И, даже по суммам, полученным участниками, можно будет судить о степени участия в нем. Но если бы я только тогда мог знать, сколько бед принесет он мне и моей семье!  

Я наивно предполагал, что руководство леспоромхоза, обнаружив, что мне стало известно содержание этой злосчастной папки, постарается уничтожить все обличающие их документы и заодно и эту папку, и при этом не обнаружит исчезновения этой ведомости. Но мои наивные предположения оказались напрасными. Пропажа была обнаружена, и они постарались сделать все возможное, чтобы этот документ не попал к следователям. Для этого они подключили все свои связи. И за мной началась настоящая охота. Когда им не удалось перехватить меня в пути, они решили оказывать давление на меня, воздействуя на мою семью, при этом, не брезгуя ничем, не стесняясь в методах и средствах.  

Но об этом я узнал значительно позже, а пока только удивлялся, почему вдруг на мою семью стали сыпаться разные беды и несчастья.  

Пока шло следствие, я не торопился предъявлять эту ведомость, предоставив возможность следователям самим докопаться до всех деталей этого преступления. Теперь у меня было время детально изучить этот документ. Для этого мне потребовалось изучить весь список работников леспромхоза, их фамилии, имена, отчества и занимаемые должности. Если с руководством леспромхоза и бухгалтерии я был частично знаком, то остальных работников я не знал.  

Изучая список работников, и сравнивая его с ведомостью, я пришел к выводу, что эти вознаграждения получала только часть руководства и часть бухгалтерии, значит, в этой афере участвовали не все. Остальные могли просто не знать всей «кухни» этого дела.  

И тут я обнаружил, что некто Соболь И. Н. трижды получал самые большие суммы, во много раз превышающие суммы директора и главного бухгалтера. Общая полученная сумма составляла приблизительно треть общей суммы всей ведомости. Меня заинтересовало, кто же это мог быть такой? И вообще мужчина это или женщина? Фамилия и инициалы мне ни о чем не говорили. Стал изучать списочный состав предприятия. И оказалось это Соболь Ирина Николаевна, простой бухгалтер, та самая Ирина, что была представлена мне помощницей при ревизии, и которая хотела меня соблазнить. Вот это да! В чем же ее такие заслуги?  

И тогда до меня дошло. Эти деньги она получала НЕ ДЛЯ СЕБЯ. Эти деньги предназначались «крыше». Она была только связующим звеном. Деньги предназначались высшей инстанции. Возможно, она даже сама отвозила эти деньги. Она очень ценный свидетель. Нужно предупредить следователей, ее жизнь в опасности. Она знает слишком много!  

Наташа  

Максим часто звонил нам. Он немного пришёл в себя после той трагедии с женой. Интересовался здоровьем детей. И всегда оказией передавал нам подарки. В основном, это были детские одёжки и, конечно игрушки. Это были забавные куклы для Насти и машинки для Василька. Я писала ему, что дети совсем ещё малы для таких игрушек, но он как бы и не слышал, а постоянно передавал именно такие игрушки. Их уже накопилось много. Мы приглашали его самого приехать, но он пока отмалчивался. Мы с Гришей поняли, что он не желает бередить себе душу. Наша малышка как две капли воды походила на его бывшую жену Настю. Даже волосы были длинными. Мы с Гришей мечтали о том, что и у нашей Настёны будет такая же шикарная коса, какой была у матери. Как я говорила и раньше, у Насти были зелёные глаза. Мать Гриши посмотрела в мои глаза, затем в глаза Гриши и определила, что у девочки получились такие красивые глазки от смешения карих и голубых. Мы не стали с ней спорить. Так и должно быть.  

(продолжение следует)