Марясильна

Учительский стол состоял из горизональной поверхности, прикрепленной к четырем толстым ножкам. И все. Никакой передней стенки.  

Четыре ножки и поверхность, на которой была постелена куцая скатерть ярко зеленого цвета.  

Стол стоял у окна и первая парта первого ряда находилась на удалении примерно полутора метров от него.  

Парты второго ряда находились на удалении метров двух от парт первого ряда, так же как и парты третьего ряда от второго.  

И весь наш девятый класс и особенно его мужская часть, с нетерпением ждал урока истории и прихода учительницы Марии Васильевны, которую сокращенно звали Марясильна  

Ибо приход учительницы всегда вызывал оживление.  

Марясильна была очень полной женщиной, Марясильна была сорокалетней одинокой женщиной, с вечно сальными волосами и носила на своем необьятном теле, невообразимые платья, более напоминавшие балахоны. Причем эти балахоны были всегда выше ее колен и когда она отодвигала стул и присаживалась за стол, то ученикам первого ряда парт и второго ряда парт, были видны ее розовые или желтые, а иногда и зеленые панталоны.  

Особенно видны были эти панталоны с первой парты первого ряда и первой парты второго ряда и мальчишки два раза в неделю на уроки Марясильны покупали друг у друга за этими партами места.  

Девчонки наши хихикали, видя учительские ляжки и подтрунивали над нами.  

И каждый раз перед приходом Марясильны возникали споры насчет цвета ее панталон, в которых она сегодня придет.  

Марясильна садилась по приходе в класс за стол, раздвигала свои массивные ноги в разные стороны, отчего по всему классу пролетал вздох, открывала журнал и начинала перекличку.  

В период моей юности не было женских брюк и представительницы прекрасного пола ходили или в платьях или в юбках, вовнутрь которых заправляли или блузки или свитера – в зависимости от погоды.  

В то время, о котором я говорю, мода была на короткие платья и юбки выше колен.  

Конечно, продавались платья и юбки и ниже колен, но мода вынуждала женщин одеваться соответственно.  

Поэтому мы нередко наслаждались просмотром женского нижнего белья и у других учительниц.  

Правда, они не раздвигали, как Марясильна, свои ноги, но нередко меняли их позицию, закидывая то левую ногу за правую, то, наоборот, правую за левую и в эти короткие мгновения, мальчишки, сидящие в первом ряду и частично, сидящие во втором ряду, могли увидеть мелькнувшие перед ними трусики или панталоны учительниц...  

Однажды я был в овощном магазине, куда меня послала моя бабушка и в это время приехала машина с грузом:  

овощами, фруктами, с ящиками баночек детского питания и другим добром.  

А оба грузчика дядя Петя и дядя Виталий не могли исполнять свои обязанности по причине того, что упились в лом и лежали на двух полках склада, храпя так, что дрожали стены.  

Продавщица тетя Галя попросила меня и Сашку Ващенко, с которым я стоял в небольшой очереди, помочь в разгрузке машины и пообещала, что даст каждому по десятке и плюс полные сумки разных овощей и фруктов.  

Я спросил, а можно ли будет получить несколько баночек "Неженки", восхитительно вкусного детского питания, ради которого я мог и родину предать и получив утвердительный ответ, кивнул головой и мы с Сашкой быстро прошли через прилавок во двор магазина и принялись разгружать машину.  

Через пару часов, уставшие и заработавшие по десятке и по полной сумке овощей и фруктов, а так же баночек "Неженки", мы возвращались домой. Сашка, который не любил детское питание, отдал мне свое, а я отдал ему три своих банана, которые Сашка очень любил.  

На следующее утро я пришел в класс и подойдя к владельцу первой парты первого ряда Вовке Суханову предложил ему сразу пять рублей, что бы иметь возможность сидеть за его партой длительное время.  

Вовка взял пятерку и сказал:  

– Сиди, нет проблем.  

Поскольку такса за сидение за партой была двадцать пять копеек, а уроки истории, которые вела Марясильевна, были два раза в неделю, то мне предстояло садиться на уроки истории двадцать раз.  

Второй владелец парты Игорь Соколов позавидовал заработку Вовки и со вздохом продал свое место Сереге Смирнову и посетовал, что я не обратился к нему, Игорю.  

Но как говорится, дело было сделано и когда наступило время урока Марясильевны, я пересел со своей, за парту Володьки.  

Вошла Марясильна в класс не одна, а с какой то девушкой и представила нам ее, как практикантку Наталью Георгиевну.  

Наталья Георгиевна села на свободное место за четвертой партой первого ряда и после обязательной переклички, стала слушать урок.  

Конечно, все мое внимание было поглащено ярко розовыми панталонами Марясильевны.  

Поскольку урок сегодня был сдвоенным, то как обьяснила нам Марясильна, следующие сорок пять минут вести урок будет Наталья Георгиевна...  

Наталья Георгиевна... Когда она вошла в класс, раздался вздох. Она была в светло розовой блузке и короткой, сантиметров на двадцать выше колен расклешенной зеленой клетчатой юбке.  

А ножки... Ее ножки росли прямо от шеи.  

– Ура, следующие сорок пять минут я буду любоваться ножками молоденькой и хорошенькой практикантки.  

Лучшего вложения моих пяти рублей и быть не могло...  

Перед концом урока я получил записку от Володьки Суханова, владельца места за первой партой с предложением вернуть мне пять рублей.  

Я повернулся назад и показал ему фигу.  

Когда раздался звонок на перемену, Наталья Георгиевна вышла из класса и минут через пять привела в класс нашего учителя труда Голубева Валентина Петровича. Тот подошел к столу, за которым сидела Марясильна, достал сантиметр, что то замерил, вышел из класса и еще минут через пять вернулся с большой прямоугольной доской, дрелью, шурупами и прикрутил доску к столу, соорудив таким образом стену между столом и рядами парт.  

Новая стена скрыла полностью ноги Марясильевны и я понял, что бездарно потерял свою пятерку.