ДВОЕ В ПУТИ. Продолжение

Глава 15. Ревность  

Наташа  

После моего примирения с сыном, в меня словно вдохнули новую жизнь. А возможно в этом сыграл свою определённую роль и Григорий. Да, и он тоже. Он сумел открыть во мне совершенно новую, почти незнакомую мне женщину: сексуальную, влюблённую, …  

Пока ракета будет только во вторник, и мне делать было нечего. Григорий приходил поздно и очень утомлённый. Я старалась к его приходу приготовить ужин и тогда у нас с ним начиналась совершенно другая жизнь. Мы дурачились, как дети, поддразнивали друг друга, а когда он на руках относил меня в постель, я была уже готова к его требовательным ласкам. Да и он уже был заведён. После того, как мы взлетали оба на недосягаемую высоту, мы обессиленные засыпали в объятиях друг друга. А утром Григорий не позволял мне вставать с постели. Завтрак готовил сам на двоих и приносил мне в постель, а затем оставлял меня зацелованную … до вечера. Шёл пятый день нашего пребывания в этом посёлке. После обеда, я решила прогуляться.  

Что-то меня влекло, какая-то неведомая сила на кладбище, к Тимофею. На улице стоял конец октября. Погода была переменчива: то светило солнышко, а то тяжёлые тучи затягивали небо. И мне вспомнилась народная поговорка: «Осень на рябом коне едет». Я на всякий случай, замотала вокруг шеи тёплый шарф и направилась туда, где нашёл приют когда-то дорогой мне человек. Я шла и думала о том, как всё-таки жизнь играет с человеком. Она нас учит, учит, направляет через боль и испытания на путь правильный, а мы всё равно умудряемся повернуть всё вспять. Вот и Тимофей… он же нашёл во мне и дом, и любовь, и ласку. А вот с глаз долой и с сердца вон. И что он нашёл в этой Ирке, которая сломала ему жизнь? Обыкновенная крашенная шлюха, которая меняет мужчин, как перчатки барышня.  

А Ирину я всё-таки увидела, когда все возвращались с кладбища. Григорий отвлёкся. Он приглашал участников церемонии в столовую, чтобы помянуть покойного. Рядом со мной шёл друг Тимофея, который передал мне деньги. Навстречу потоку шли мужчина и яркая женщина, которая буквально повисла у мужчины на руке. Она вызывающе громко смеялась.  

– Вот она, бывшая любовница Тимофея, – с сарказмом в голосе объявил мой спутник.  

Я оторопела, уставилась на неё. Первое, что мне захотелось сделать, так подойти и ударить её в накрашенной физиономии, но тут подошёл Гриша и подхватил меня под руку, и я моментально забыла об этом эпизоде.  

А вот и кладбище. Я передёрнула плечами. Мне всегда неуютно в таких местах, где нашли упокоение, вечный покой неугомонные когда-то люди. Постояла немного, и попрощалась мысленно, теперь уже навсегда с Тимофеем, а скорее всего со своим прошлым. Окинув взглядом довольно-таки большое кладбище, я заметила, что везде стоят надгробные памятники с фотографиями и именами покойных. И меня осенило, что и у Тимофея должен быть памятник. Деньги то у меня были.  

Я шла и думала, кого же мне попросить увековечить память Тимофея? А потом решила зайти в поселковый совет. Там меня встретили приветливо, и я решила свой вопрос. Уплатив деньги, я с лёгким сердцем, направилась в своё временное жилище. Смеркалось.  

Вблизи послышался женский смех, и вскоре я поравнялась с парочкой. Я взглянула и чуть не обомлела. Григорий шёл, взяв под руку… Ирку…. Они весело переговаривались, а Ирка так и висла на руке у Гриши. От неожиданности я потеряла дар речи, и только взглянув на них, быстрым шагом, скорее бегством, покинула эту весёлую парочку.  

Как я дошла до дому, не помню. У меня сердце готово было выскочить из груди. Да, как он мог? И почему эта Ирка второй раз встала на моём пути, почему же я такая несчастная? Теперь мне стало понятно, почему Григорий возвращался так поздно. Мне он говорил, что хочет быстрее закончить ревизию и уехать вместе со мной на ракете. Если не сможет закончить, то ему придётся здесь зазимовать или по ледоставу добираться пешком. Конечно, он шутил, что пешком.  

Конечно, мне он ничего не обещал о дальнейших отношениях. Да я и не рассчитывала на что-то серьёзное. Просто мне было хорошо с ним. Я чувствовала себя любимой и желанной. Сколько это состояние могло продолжаться, я не знала. Однако сегодняшнее происшествие поставило всё точки над «и».  

Я собрала свои вещи из нашей общей комнаты и перебралась в отдельную. Меня била дрожь. Я укуталась в одеяло. Слёз не было. Была такая безысходная тоска, что хотелось просто взять и умереть. Эх, не было мне на чём уехать, а то бы я сию минуту ушла бы, чтобы не встречаться с изменщиком, не слышать его оправдания, не видеть его опущенных глаз. И уйти мне было также некуда. Ужин я не готовила. Думаю, что Ирина постарается на славу накормить, да и не только. Боль в сердце не отпускала, а нарастала, и тогда я вынуждена была подняться и положить под язык валидол. Вскоре послышались шаги, это появился Григорий. Он ласково позвал меня в своей манере:  

– Наташенька, где же ты моя хорошая?  

Я промолчала. Гриша не найдя меня в нашей комнате, встревожился и уже громче стал звать меня. Наконец, догадался войти в спальню и, увидев меня лежащую, плотно закутанную в одеяло, быстро подошёл ко мне и положил свою ладонь мне на голову.  

– Наташенька, родная моя девочка, ты заболела? Ну, не молчи, ну, скажи хоть словцо. Что с тобой приключилось?  

И тогда, то ли от его ласкового голоса, то ли от его таких знакомых до боли мягких рук, меня прорвало, я зарыдала. Слёзы, как вода, вырвавшаяся на свободу, хлынули из глаз. Боль в сердце медленно стала отпускать. Гриша, не распутывая меня из одеяла, посадил к себе на колени, начал убаюкивать, на ушко нашёптывал самые ласковые слова. Своими усами он щекотал мою щёку, а я никак не могла успокоиться.  

Григорий уже начал переживать. Он нежно опустил меня на постель, а сам пошел на кухню. Слышно было, как он хлопотал там, а затем вернулся, держа в одной руке стакан с красным вином, а в другой кружку с ароматным чаем. Снова усадил меня к себе на колени и как маленькую начал поить. Сначала заставил выпить полстакана вина, а затем поднёс к губам чай. Я понемногу приходила в себя. Слёзы высохли. Только иногда непроизвольно всхлипывала. Гриша стал целовать мои глаза, щеки, перешёл к ушкам, а затем впился в мои губы. На минуту оторвался, улыбнулся и произнёс:  

– Ах, как приятно эта солоноватая умопомрачительная сладость! Этих слов хватило, что бы я снова залилась слезами. Но теперь Григорий пил их сразу, не позволяя убежать этим солоноватым ручейкам. Теперь я уже успокоилась окончательно.  

И тогда, Гриша потребовал рассказать о причине моей истерики. Заикаясь, я начала рассказывать свою обиду на то, что он «клюнул», как и Тимофей, на Ирину, на эту дешёвку. Я видела, что у Григория расширились глаза. Видно было, что моя новость застала его врасплох.  

Григорий  

Шел всю дорогу домой я быстро, а на душе кошки скребли. И особой вины я за собой не чувствовал, но было как-то неприятно, что Наташа увидела меня с женщиной. Я представляю, что она могла подумать. По той реакции, когда она нас увидела, я понял, что объясняться мне придется обязательно. Так оно и случилось.  

Когда я вошел в нашу квартиру, то первым делом, Наташи там не обнаружил. Это было странно. Обычно она меня после работы радостно встречала и сразу звала к ужину. А здесь ни Наташи, ни ужина. Мои дурные предчувствия оправдывались. На всякий случай, я позвал:  

– Наташенька, где же ты моя хорошая?  

Мне никто не ответил. Где же она? Неужели до сих пор еще не вернулась? Я позвал громче. Ответа не было. Это меня еще больше встревожило. На всякий случай, заглянул в спальню и обнаружил ее там, лежащую на кровати, закутанную с ног до головы в одеяло. Господи, не заболела ли она? Еще этого нам не хватало! Подошел к ней, пощупал лоб.  

– Наташенька, родная моя девочка, ты заболела? Ну, не молчи, ну, скажи хоть словцо. Что с тобой приключилось?  

И вдруг она зарыдала. Слезы ручьем полились из ее глаз. Я не выдержал, поднял ее вместе с одеялом, усадил к себе на колени.  

– Наташенька, солнышко мое! Что с тобой, моя дорогая? Что случилось? Ты заболела? Где болит? Не молчи, мой птенчик маленький. Скажи, что с тобой? Почему ты плачешь? Ну, ласточка моя, взгляни на меня. Расскажи что случилось.  

Я стал покрывать поцелуями ее мокрое от слез лицо и шептать самые нежные слова, которые только я знал.  

– Сейчас я дам тебе попить, ты успокоишься и мне все расскажешь.  

Я опустил ее на постель, быстро ушел на кухню, поставил чайник, налил в один стакан красного вина, а в кружку крепкого сладкого чая. Через несколько минут я вернулся, снова усадил ее к себе на колени и, как маленькую, стал поить вначале вином, потом чаем. Она постепенно успокоилась. Я начал целовать ее лоб, глаза, щеки, ушки, шею, и наконец, губы. И вдруг она опять заплакала. Слезы текли из ее глаз, а я не давал им катиться по щекам, тут же слизывал их, приговаривая:  

– Ах, как приятно эта солоноватая умопомрачительная сладость!  

Она даже улыбнулась и постепенно успокоилась. Только иногда всхлипывала.  

– Ну, все, успокоилась? Давай рассказывай, что приключилось? Почему такая истерика?  

Всхлипывая и заикаясь, она начал говорить.  

– Гриша, как ты мог?.. С этой шлюхой, Иркой? … Чем она тебя так привлекла? У нее же все искусственное и она сама вся искусственная. Тимофей меня променял на нее и ты туда же…  

– Как?!! Так это она?!!! Ты ничего не путаешь?  

– Это она, Гриша, она… Это она отняла у меня Тимофея. И тебя тоже уведёт… За что же мне это?...  

– Наташенька, милая моя, поверь, у нас с ней абсолютно ничего не было. Просто после работы она попросила меня проводить ее домой, так как ей по темноте далеко идти домой. Я же не мог отказать, так как это из-за меня она так поздно осталась после работы.  

– Правда? – с надеждой в голосе спросила Наташа.  

– Правда, Наташенька, правда! Честное слово! Честное пречестное.  

– Пойми, Гриша, я могла бы стерпеть, если бы ты с какой- нибудь другой… Но именно с Иркой… Мне стало так обидно. Я, конечно, тебе не жена, ревновать не имею право. Ты свободный человек, можешь встречаться с кем угодно…  

– Наташенька, да не нужен мне никто другой! Я встретил тебя, и остальные все для меня просто перестали существовать.  

Наташа робко взглянула на меня и, улыбнувшись, поцеловала. В ответ я начал целовать ее всю, раскутывать одеяло, расстегивать и снимать с нее одежду и покрывать поцелуями все ее тело от корней волос до кончиков пальцев ног. Она в ответ жадно отвечала на мои поцелуи. После этого инцидента, казалось, наши чувства еще больше обострились, и наша любовь стала еще сильнее. Сколько это продолжалось, мне трудно сказать. Только уже далеко за полночь мы уснули, обнявшись, усталые и счастливые. Мы снова обрели друг друга.  

Наташа  

И вот я уже вся растаяла от Гришиной ласки. И мир взглянул мне в глаза совершенно по-новому. Казалось, этот бесконечно длинный, осенний вечер, превратился в короткую летнюю ночь, когда мы, насытившись любовью, уснули, крепко обнявшись. И снова утром Григорий не дал мне приготовить ему завтрак, а сам заботливо кормил и поил меня чаем.  

Ох, это ревность! Это какая- то болезнь, что ли? Но ведь она мне совершенно не присуща. Может она взыграла во мне только из-за того, что этой женщиной была Ирка, которая принесла мне уже горе? Может этим самым я хотела оградить Григория от надвигающейся неприятности, а эта неприятность была так близко.  

Я постаралась избавиться от неприятных мыслей и начала вспоминать ласки моего, ставшего таким родным мужчины. Незаметно уснула, и приснился странный сон. Как будто гуляем мы с Гришей по берегу моря. Мы бредём по песку. Волны тихо набегают на берег и окатывают прохладной водой босые ноги. Гриша крепко держит меня за руку и что-то говорит мне, но я не слышу из-за шума моря и только весело смеюсь. Перед нами впереди расстилается туман. И чем ближе мы подходим, тем туман становится гуще. Я прошу своего мужчину вернуться обратно, но обнаруживаю, что его нет со мной рядом, он куда-то исчез. Я начинаю задыхаться от этого тумана, хватаю руками пустоту. Мне очень страшно. На меня навалилась какая-то тяжесть, я не понимаю, откуда она исходит и тогда, собрав все с силы, я закричала:  

– Гриииииишааааааааааааааааааааа!!  

Глава 16. Нападение  

Наташа  

И сама проснулась вся в поту. И что же это за сон такой противный приснился мне снова? В последнее время начала замечать, что мои сны каким-то образом сбываются. Я немедленно подхватилась и занялась домашними хлопотами. Посмотрела в холодильник. Запасы наши явно истощились. А впереди ещё три дня до отхода ракеты. Я прикинула, что нужно купить, набросала список. Ведь во вторник в полдень должна прибыть ракета, ехать трое суток до областного центра, и нужно прикупить запасы еды на всё время путешествия.  

Я оделась теплее, замотала шею тёплым шарфом, немного подкрасила припухшие от Гришиных поцелуев губы, направилась в центр, где находился магазин.  

И правда, как говорил Гриша, снабжение здесь было хорошее. Народа было немного, видимо, все находились на рабочих местах. Я уже расплатилась с продавцом и укладывала в сумку последние пакеты, как что-то заставило меня оглянуться. В углу на ящике из-под вина сидел мужчина неопределённого возраста. Одет был чисто, но бедно. У него всё лицо было заросшее щетиной. Наверное, больше недели бритва не касалась его щёк. Глаза были чёрными. Взгляд пронизывал насквозь. Я непроизвольно передёрнула плечами и, попрощавшись, вышла из магазина. Видимо немного перегрузила, не рассчитала свои силы. Моя сумка была тяжёлой и я через несколько шагов вынуждена была менять руки.  

И вдруг я почувствовала, что кто-то отнимает у меня мою ношу. Оглянулась и застыла в изумлении. Это был тот мужчина, который так пристально меня рассматривал в магазине. Я растерялась, но он улыбнулся такой красивой белозубой улыбкой и сказал, что хочет помочь такой красивой женщине донести груз до её дома. Я не смогла ему противиться.  

По дороге он сказал, что зовут его Михаилом, и что он работает на добыче нефти, а сегодня у них отдых. Я оживилась и сказала, что у меня там работает сын. Тогда Михаил поинтересовался, как зовут моего сына и, получив ответ, очень обрадовался.  

– Так ведь это мой начальник, – весело сказал он. – Между прочим, он также приехал с вахтовиками сегодня в посёлок.  

Я остановилась от неожиданной новости.  

– А так у него в посёлке невеста. Все знают об этом. Он частенько навещает её, – открыл тайну мой попутчик.  

Дошли до дома, и я поблагодарила своего неожиданного попутчика за оказанную помощь. Но Михаил смотрел на меня и не отдавал мою сумку.  

– А ведь вы не сказали, как вас зовут?  

– Извините, Михаил, зовут меня Наташей.  

– Мне приятно было увидеть такую красивую женщину, да ещё и мать моего начальника. А можно, Наташа, я зайду к вам, а вы меня угостите чашечкой чая?  

Делать было нечего и я, распахнув дверь, пригласила незваного гостя войти. Разделась сама и жестом показала Михаилу снять свою телогрейку, занялась чайником. Когда я отвернулась к плите, то ощутила на своих плечах мужские руки, которые начали ласкать мои плечи, перешли на попу. Я резко обернулась, и гневно крикнула:  

– Что вы себе позволяете?  

Но Михаил уже тяжело дышал и, как обручем стиснул меня. А губами впился в мой рот. Я не могла вымолвить и слова. Тем более вырваться из его сильных рук. Я мотала головой, колотила сжатыми кулаками по его спине, однако результат был нулевым. Тогда я как-то изловчилась и со всей силы прокусила ему губу. Михаил взревел и ослабил хватку. Я схватила с плиты сковороду и грохнула его по башке. Видимо удар был сильным, потому что он медленно сполз на пол. Я перешагнула через него и как была в спортивном костюме и домашних тапках выскочила на улицу.  

Куда мне было идти в таком виде? Я растерянно оглядывалась по сторонам. Надо бежать в контору к Грише, – подумала я. Меня всю трясло, и скорее всего не от холодного пронизывающего ветра, а от нервного срыва..Ноги мои сразу промокли, но я не обращала внимания, а шла, вернее, почти бежала, не разбирая дороги., пока не уперлась в какую-то преграду. Подняла глаза и …остолбенела. Передо мной стоял мой сын, держа за руку молодую красивую девушку. Мы выдохнули одновременно:  

– Мама!  

– Сынок!  

Я со слезами упала ему на грудь. Сын растеряно обнимал меня и спрашивал, почему я в таком виде?  

Я сбивчиво рассказала ему о том, что в доме, где я проживаю, находится насильник. Сын развернул меня и, взяв обеих под руки, быстрым шагом направился в том направлении, откуда прибежала я.  

Войдя в дом, обнаружили, что мужчина пришёл в себя и уже шарит по моей сумочке. Увидев молодого мужчину перед собой, так званый Михаил, хотел прошмыгнуть, но сын схватил его за воротник, и начал трясти. Из рук насильника выпал мой кошелёк.  

– Так, значит, вот чем ты промышляешь, а отпросился с работы, чтобы навестить свою подругу, – со злостью констатировал сын.  

– Убирайся отсюда, и чтобы я тебя больше никогда не видел. Больше ты у нас не работаешь!  

Михаил получил пинка под зад, выскочил на улицу.  

– Мама, он ничего с тобой не сделал? – с тревогой спросил сын.  

– Нет, я просто очень испугалась.  

Тогда Максим успокоился и познакомил меня со своей девушкой. Её звали Настей. Это была миловидная, чуть выше среднего роста девушка. Глаза были зелёными. Это очень редкий цвет, придающий женщине особую красоту. Я невольно залюбовалась ею. Волосы у Насти были чёрными и заплетены в толстую косу, которая струилась по плечам, достигая талии. Денис, видя моё любопытство, пошутил, что вот и влюбился в Настю из-за её косы. Настя была тихой скромной девушкой. Она мне сразу приглянулась. Я приготовила обед, поставила на стол вино и мы приступили к трапезе. А на пороге вскоре появился Григорий и остановился в нерешительности. Сегодня он решил навестить меня и отобедать вместе.  

Я вынуждена была поставить сына в известность, как я оказалась в обществе московского ревизора. Я боялась, что Максим также отреагирует на Григория, как и на Тимофея, в своё время. Однако, на моё удивление, мужчины, как-то сразу нашли общий язык. А мы с Настей уединились и начали говорить о своих, женских проблемах.  

Вскоре Григорий извинился. Он вынужден был идти на своё рабочее место. Он тепло попрощались с Максимом и Настей, улыбнулся мне и исчез.  

А чуть позже и сын с невестой покинули меня, пообещав непременно приехать к Новому году.  

Я была счастлива. Начавшийся плохо день, принёс мне много хороших минут.  

А вечером я рассказала Григорию о том, что чуть не стала жертвой насилия. Гриша очень расстроился. Он ласкал меня до изнеможения и шептал, шептал о том, что никогда и никому не позволит сделать мне больно. Я слушала и верила каждому его слову. Я отдавалась этому мужчине без остатка. Я отдавалась ему не только физически, а душевно. Моя душа сливалась с его душой в единое целое и тогда мы парили с ним высоко, высоко, за облаками, где было безоблачное небо и сияло яркое тёплое солнце.  

– Это наши две половинки сливаются в одну, – улыбаясь, шептал Гриша.  

И я верила этому, потому, что и сама так думала. Я уже мечтала о том, что мы с Гришей будем всегда вместе. Только вот сон мой говорил обратное. Но я гнала прочь все негативные мысли. Наше пребывание здесь подходило к концу.  

Григорий  

Работы моей, казалось, никогда не будет конца. Каждый день я по утрам вставал, готовил завтрак для себя и Наташи, кормил ее и уходил на работу. На работе засиживался допоздна, иногда даже забывая про обед. Предстояло проверить всю финансовую деятельность комбината за последние пять лет. Я начал с первого года. С первых же документов обнаружил нарушения. Они были не столь серьезными, но были. С каждым годом серьезность нарушений все возрастала. Начальство комбината, чувствуя свою отдаленность и безнаказанность, наглело все больше. Если в первые годы суммы нецелевого использования средств не превышали сотни рублей, то с каждым годом эти суммы росли в геометрической прогрессии, и уже составляли тысячи и даже десятки тысяч рублей. Очевидно, начальство комбината пользовалось прикрытием областной инстанции и наглело все больше. Однако все по порядку.  

Чувствуя, что я так не успею до вторника, решил поработать и в выходные. В пятницу вечером я попросил Ирину принести мне всю финансовую документацию за последние два года и опись папок. Она начала меня уговаривать, что мол, не стоит все сразу сюда тащить, она будет мне приносить по мене необходимости.  

– Ирина, – строго сказал я, – я собираюсь работать все выходные. Согласно трудовому законодательству я не имею права вас привлекать в ваши законные выходные к работе. А давать вам за это отгулы не в моей компетенции. Так что принесите, пожалуйста, все папки с документами и не забудьте опись. И можете быть отдыхать до понедельника.  

С явной неохотой она выполнила мою просьбу. После разговора с Наташей я понял, что Ирину приставили ко мне не зря. Здесь был двойной расчет. Во-первых, следить за моей работой и докладывать начальству о ходе ревизии, и во-вторых, по возможности скомпрометировать ревизора, соблазнив его. Ведь недаром мне показалось, что в ту ночь, когда я шел провожать Ирину, за нами кто-то шел. И предложение зайти на чашку кофе, было сделано не зря. Окажись я в ее квартире, кто знает, как бы себя повела Ирина, а тут мог появиться неожиданно свидетель, да еще, возможно, с фотоаппаратом. А потом доказывай, что ты не осел.  

Поэтому я стал держаться с Ириной вполне официально, не допуская лишних разговоров и вольностей типа массажа. И в дальнейшем мои подозрения подтвердились.  

Ирина выполнила мою просьбу и принесла кучу папок. На столе всем им места не хватило, поэтому она сложила их в углу прямо на полу. Все папки были пронумерованы и занесены в опись. Позже среди них я обнанужил папку с надписью «б/н» и в описи ее не оказалось. Очевидно, Ирина захватила ее по ошибке. Когда она ушла, я начал изучение с нее. И не зря! Здесь вскрылось такое, что я даже себе представить не мог. Я уже много лет занимаюсь ревизиями. Видел всякое: и подлоги, и подчистки, и подделки и прямые незаконные траты, и хищения, и попытки подкупа. Но такую наглость встретил впервые.  

Оказывается, комбинат незаконно осуществлял прямые поставки древесины Японии. В отчетности вся эта деятельность не указывалась, и вся прибыль от этой древесины доставалась комбинату. Отсюда ведомости на немыслимые премиальные руководству комбината и бухгалтерии, оплачиваемы отпуска на дорогие курорты, оплата жилья и пр.  

Я понимал, что держу сейчас в руках настоящую бомбу. Цена ей около миллиона рублей. Начальство, узнав о том, что мне стало известно, о её существовании, не остановиться не перед чем. Они прекрасно понимают, что, если я доложу об этих нарушениях в Москве, им грозит не просто увольнение с работы, а уголовное преследование и в дальнейшем нары на несколько лет. Поэтому надо мной повисла серьезная опасность. Раз не получилось скомпрометировать ревизора с помощью подсадной утки, в лучшем случае, будет попытка дать взятку, и немалую, раз идет речь о таких суммах, а в худшем случае, физическое уничтожение под маркой несчастного случая. Поэтому я решил делать вид, что пока не знаю о существовании этой папки. Акт буду печатать сам и вручу его руководству перед самым отъездом за полчаса, и не раньше. А включать или не включать в акт сведения, полученные из этой папки, я еще подумаю.  

В субботу обедать я решил сходить домой, тем более, что Наташа обещала приготовить вкусный обед. Уже войдя в дом, я услышал голоса в нашей комнате. Странно, кто это мам мог быть? Я открыл дверь. В комнате кроме Наташи были еще молодой мужчина и девушка. По сияющему лицу Наташи я сразу догадался, что это ее сын Максим с невестой. Они зашли навестить мать. К тому же, сын так был похож на мать. Красавец парень, высокий, широкоплечий, с открытым приятным лицом и с глазами точной копией матери. Он мне сразу понравился. Наташа, немного смущаясь, представила нас друг другу. Я понимал ее опасения. Ведь конфликт у нее с сыном оказался из- за Тимофея. А тут я… Но он ко мне отнесся вполне дружелюбно. Мы сразу нашли общий язык. Он оказался очень развитым и общительным молодым человеком. И его девушка Настя мне тоже понравилась. Она была скромной тихой девушкой, как раз такой, как и нужно было Максиму. За обедом мы вели оживленный разговор, а потом, когда наши женщины ушли на кухню, мы повели наш обычный мужской разговор. Я поинтересовался, какие у него дальнейшие планы. Он расспрашивал о моей работе. Конечно, я даже не заикнулся ему о возможной грозящей нам опасности. В общем, мы остались вполне довольны друг другом. Надеюсь, теперь Наташа успокоится, а то она очень переживала, как сын отнесется к моему появлению в ее жизни.  

Мне нужно было продолжить свою работу и я, распрощавшись с ними, ушел, а они еще остались с Наташей.  

Вечером, когда я вернулся с работы, Наташа мне рассказала о том, как днем она чуть не стала жертвой насилия. Это меня очень расстроило. Нужно было как можно быстрее выбираться отсюда. Здесь можно ждать неприятностей даже с такой стороны, откуда и не ждешь. До самого сна я как мог, утешал ее, успокаивал, говорил, что никому не дам ее в обиду, буду везде и всегда ее защищать.  

(продолжение следует)