Диссипаты Гао Сы

➊ глава► https://yapishu. net/book/245524 | Кривая Блантера  

| ----------------------------------------------------------------------------------------------------- |  

– Сила, притягивающая только металлы, это не гравитация, а магнетизм. Об генерит спейсовые захваты масс с вобляжными электронами. Значит, нативных электронов него не хватает – у оба не все дома. И потому на нём положительный электрический заряд. Голодный об. Досюда ятно?  

– Нет. – сказал Беркут, не понимая к чему клонит Олаф.  

– Но не все металлы магнитны и у них избыток расходных фондов. В обшивке у нас металлы не магнитные. А её таргет тянет. Это блохи прочегали. Обу нужны наши металлы, у него недостаток их. Он хочет сожрать не чай, а самовар. Зачем таргету наш самовар? Его он воспринимает как пищу. И плазму выбросов соджо. Об любит соджу, а не нас. У нас есть целый самовар соджи. Это что значит?  

– Таргет – алкаш. И ведут его алконаваты. – дошло до Беркута. – Но мы должны попробовать их вылечить!  

***  

– Говорит первый командующий борта Олаф Бердымамед-оглы. В связи чрезвычайной ситуацией на борту... – Олаф кинул взгляд на экран носового обзора. – Всем свободным от несения вахты членам команды приказываю: рвать всей толпой – встречать пингвинов.  

Перед произнесением этого многозначительного указания Олаф запустил воспроизведение аларма на языках корпорации.  

– Первому помощнику капитана. – Не спи, орёл! – приказываю приступить к регламенту по известному положению об 关于车辆 可能发生 紧急情况 的 橙色警告等级 и заступить на шарку в «бетажевом» кокпите.  

Беркут разблокировал двери кокпита «беж» (враньё, он в колер брун) и отправился полукольцом реда «стул и стол». Парадный канцелярит буквы хоть на путонге хоть на каком вызывал у него филку неуточнённого омерзения. Слов столько, что за то время...  

According to alarm letter from our united data analyzer hub which was obtained at my range access level the mutual emergency state is actually predicted on doing in this stage of the assigned course execution.  

*  

Because this extreme matter I'm requiring all the crew members and our craft live passengers get their places in the craft emergency cell as quick as it possible to do.  

This evacuation termin bounding in the twelve minutes of its full length.  

For any keeping a breath in their throats these words told by my lips here is true and salvatory. The evacuation clock is starts with next alert shout bell and flicker indication. Good luck for us all!  

*  

Под этот шаут на трёх языках (путонг звучал так дёрганно, что было понятно даже фрику, что никакого сальватори не выйда) Беркут на автомате отворил чехлы, старты, скринки и скипу на крест в бежевом, заняв "жирное кресло". И задумался о традициях. По всем глобальным решениям требовалось ссылаться на указания кудахтера – craft's united data analyzer hub – Он, Connoisseur, собрал дату, подумал и предрёк. Беркут был уверен, что ничего такого, чтобы ложиться в кулер, кудахтер не аларт – он бы на шифте знал.  

Олаф принял решение анабрей, которое он кларно сможет эксплада чифам, но для моба линкать надо от кудахтера – так порезано в устав. И где бы кудахтера не свичануть...  

Забаланил гонг распива, за пять минут до сунга ларма и Беркут занялся ключами рассола.  

***  

– Something happened around us? Tell me now! – голос бы не замороженным и принадлежал несомненно кому.  

– Айол! – похоже, Олаф удивился, не смотря на предыдущие предположения о фанатичных убеждениях скульптора с машинными мозгами. – Почему вы не в крио?  

– Что сейчас случилось? – настырно задавала вопрос на офене женщина. – Я чувствую изменения... в поле. Что-то изменилось?  

«Значит, она чует поля» запоздало догадался Беркут. «Харзатно так жить... »  

– Прекратилась помеха по части длин. – смилостивился Олаф. – Но вам, как пассажиру, теперь это не поможет. У нас нет лишних мест. В личных камерах. – добавил он для клара.  

– И Пэкар не показывается? – казалось, она не понимала, что жить ей осталось не более получаса.  

– Кто? – спросили Беркут и Олаф почти одновременно. Офеc – не руйский, а помощь сфенде отключился с белым блоком, ушедшим на уже смыкающийся тороид сальвы, заметно удалившейся от крафта.  

– Пэкад – твёрдо отчеканила неведомо где засевшая в крафте Айол. – Вы его Паком называте. Пилот этот, которого вы послали...  

– Он же кореец... – начал было Беркут, но Олаф решительно перебил его:  

– Это не важно, как его имя. Бот на аларм по радио тоже не отвечает. – По динамику было даже слышно, как Олаф шарится в своём отсеке с дублирующей аппой. Офеном Олаф и без сфенде владел лучше Беркута – сказывался опыт работы на чартерных рейсах. – But the boat facial mirror token is on. Ayole, so you know something above his piloting main school? Some he’s augmentative operative capacity?  

– Пэкард не совсем пилот... – наконец Беркут понял, как должно звучать это западное имя более привычно. – И пилот тоже. – поправилась Айол. Ещё минуту назад такая решительная, почти командирская, казалось, что сейчас она с трудом подбирала слова. – Я не знала его хорошо. Он в шахтах только третий месяц...  

«Что за ерунда?!» Беркут помнил, что в картах были написаны года. Или Айол Лонгнамбер что-то путает или... врёт? Беркут посмотрел верх и вбок через визор экспела – сейчас «тёмное пятно» болдера должно было оказаться в ракурсе, учитывая оборот корпуса «самовара». Ничего не видно. Свинцовые фильтры снимать не хотелось... Тут Беркут понял, что в радиоканале по кораблю образовалась тишина. –Эй! – позвал он по губке.  

– Что «эй»? – отзвался в кабине голос Олафа. – Вали, давай, от банки. Грава гнет, не чуста? Крио клос, Намба негде. Южного я принял в кады, на секах дисол полезет.  

Беркут без проволочек вытянул ключ пружинного пинка. Отпин и есть отпин, механика выброса на «пружине» патрона. В данном случае – отпин сектора. Ускорение слегка толкнуло тело «вниз и назад» на пружине, включились ударные турбы. Если «потянет» к болдеру то – тоже по спирали. Скорость «бидонки» никто не отменял.  

Что чувствовала Айол уже не узнаешь, но чернь кругом была неуловимо мутноватая. «А если он всё же зажарит? Асембер этот, дурной, Беркута просто испарит или можно будет увидеть иную галактику? » Скоро узнаем. На всей сфере обзора «внизу» было видно толcтоватое тело любимого «дома- самовара» превращённого теперь в обычный доставщик буксира полувековой давности. С той стороны тела кейр крафта должен так же «отжиматься» комсек братухи Олафа. Каюты опов серией команд, хоть и под дженкод, преобразуются в отдельные виллы... Первый раз в полном витале, подумал Беркут. Под тьютор мейзом он почти просыпался, чем вызывал снижение баллов. Связь потрескивала и чуть гудела – вблизи обшивки всегда идет подмешка. Никакой лишней супер гравы тело не чуяло, аппа тоже.  

– Так ты десат не жениться? – спросил он губку. – И так это не полайсо. Вап – и тагзи.  

– Полайсо. – ответил с того бока чайника Олаф. – Она бы нам прочалила. Не спеша. Санта умная...  

– Не обидно? – болдер, или то, что изображало из себя болдер, виднелось сейчас «слева» окруженное каким-то «волосами». Поверхность или поблёскивала или отсюда так казалось... – Такая умная... дама. Как она про эти... оладьи всё растолковала. – вспомнил Беркут.  

– Машина умная. – без нотки сожаления, даже с явной злостью, ответил через чернь первый. – Почему она раньше нам не рассказала, что этот Пак-Пэк-Фэк, не только пилот бота? Думай пока. Раскол у тебя пошёл?  

– Вот ещё. – буркнул второй на предложение думать. Пусть санты думают. Пак хоть и коллега, но... Он сразу всё молчком. Как же это неудобно – думать о чём-то без супла, без сфенде! К чёрту. Поверхность «самовара» выше диска «паруса» стала раскалываться на округлые снаружи сборочные сегменты- модули. Бублики этажей, повторяющие фокус криозоны и, глубже, дольки коммуникаций. Придумано было, говорили, чтобы всей жопой не бухалось в атмосферах. Если чего того... Парашюты в черни не срабатывали, только бьясты отгонных патронов, хотя кое-где Беркут и замечал тканевые выступы.  

Откололись не все сегменты, кривая часть осталась – заело. Последний раз этот борт разбирали лет пять назад, не меньше. Величественное распыление мишуры корпуса по черни шло под выхлопы пара колечками из пиропатронов, отпинывающих куски на импульсные векторы.  

– Раскол по норме. – доложил Беркут. В мешанине светло-окрашенных блоков тёмную зверюшку головастика Оло было не вычислить, хотя по маяку голо её должно было быть видно. Прокрутка вокург оси суслика не раздражала, ибо никакой гравы телом Беркут не ощущал, но все кругом менялось местами и ракурсами, так что следить за тем, что куда «уплыло» и как оно выглядит было рано. Скоро блоки, не митав сопротивления бегин стягиваться в «нитки бус». Если не забудут. Механизм сбора был на инстинктах ИИ, Беркут помнил, что это всегда работает, но кларно и фулорно признавался, что он не понимает как. Сампал мейно, что все, насколько он смог заметить, жёсткие саммоны рассыпались мигающими красными точками фонариков рипьями. Сами фермы спиц и балок были не почти незаметно, но вокруг них можно нарастить прессуемый вех.  

За мельтешением рассыпавшегося «мусора» крафта и соображениями по будущему заметанию этого мусора «в кульки» Беркут пропустил начало раскрытия подарочного букета и обратил внимание на меняющийся «горизонт», полагаемый подсознанием, ищущим ориентиры по привычке на векторе вперёд носовой чашки «скелетированного» крафта. Подарочный букет бутонов раскрывался, наверное, быстро, но по расстоянию в пару десятков «улётных» километров это раскрытие выглядело медленно. Из скошенного набок, как он знал, рыла крафта полезли плоскости, видимые в черни диабазовыми пунктирами. Как Беркут вытащил запавшее в мемине, материал подушки цветка был изолятором, что же касается цвета, то на его поверхности должны быть навигационные «квадраты», чеспаты. На этом они или стрёрлись сами или их кто-то их стёр нарочно, но перед уходящим к болдеру крафтом не видно было ни черта. С той стороны крафта в сторону расширающейся чашки тормоза кнулась струна света – Беркут наконец определил по ближнему окончанию этой струны морду гофа Олафа. Снаружи этот капитанский «чип габедж» выглядел как четвертинка фрукта с конусом рубки, торчащий как пенёк из дуги внешнего радиуса скина.  

На дальнем окончании струны света обнаружилась стена поперёк космоса. Уткнувшись в стену, луч пошёл по дуге и тут стали заметны ориентирные кольца. Плоскость круга, уже занятого щитом перед вехом занимал декатаус. Беркут пвключил пискнувшие трубки и гиро. Без тяги и вектора притяжения от «вертолётных» гироскопов в невесомости мало толку. Грава была, но не кратная базальным формулам джи. Расстояние до селек центра таргета должно было уже сократиться до прямой видимости глазом, но теперь его «вид» закрыл щит перед рылом «скелета». Радар же сферы голо определял нечто, состоящее из отдельных точек разной светимости с ярким фокусом неустойчивого контура в уже привычных по моделям световых «дугах с хвостами». Интаперрен массы не определял, ещё и сбиваясь на отражения от разнокалиберных модулей и делая вид, что никакого интеллекта по селекции маркированой цели в него не заложено – ни древнего ни продвинутого.  

– Олаф! – позвал Беркут по губке. – Ты спитку распыла бута нарезал?  

– Я – нет. Хуго мог нарезать, но он в каюте. Дрыхнет, кайно. А что? – Интонация ответа был какая-то неверная. «Темнила» подумал Беркут.  

– Да бут какой-то жирный... – Выразил своё впечатление Беркут. Обороты сектора выброса дазно затормозились – он тапнул «вентилятор» ещё на спурте – и секонд борта включил свою указку, направив её на бут. Струна очертила радиус почти как в сфере Дайсона и ушла в чернь километрах на пятидести радиуса. Ничего себе подушка!... Трубки уже работали на торможение в пингле, рафты Беркута и Олафа уже отнесло далеко за юбку посадочного пушера, в прямую видимость. В сравнении с рыльным бутом, перегородившим космос, весь парящий в окрестности модульный «мусор» разалившегося «самовара» казался настоящей пылью, песком на фоне «каменной стены, пожирающей планеты».  

– Вот раздуло... – проговорил Беркут. – И что эту технику бросили? – Прокомментировал он скорее про себя, не ожидая ответа. Глупость же: каждый болдер найтовать сетью, вместо того чтобы так вот собирать в кучу подушками и толкать на самбер. Проще простого. Он бросил взгляд на шар радара, где отражение таргет оба изменилось: свечение в центре стало почти сплошным, но окружающие его энергетические дуги превратились в высокие петли, соединившись с «хвостами».  

– Этот кулёк – спецовый. – неожиданно ответил на его бурчание Олаф. – Бульдозеры в черни это тебе не на тверди. Инерция, брат...  

– Джаст таргет запарится и лопнет. И мы будем законно витами сверхновой. – лекторским тоном, насколько мог симильно воспроизводя школьную интонацию, сообщил Беркут, разглядывая петельность на радаре. И бузно фил извне... Заразился от этой Айол Лонгнамбер? Организм ослаблен был встречей с зустом, потом мешка эта жорная, ещё Айол на мию присела... – Оло, а если он извне? Или – из нутра?  

Версию о внутренней подпитке разносящегося хулиганства фонтанирующего силовыми петлями таргета отстаивала Айол Длинный Номер, улетевшая в объятия с «таинственным незнакомцем» – Паком. Мол, он витал... гениальный... молчаливый карлик... Объект, не Пак. Хотя Пак этот тоже к ртутному общению самодостаточно не стремился. Токло перед мишн...  

– Есть шанс узнать. – сказал Олаф, продолжая контурить тёмный шар на носу «скелета» указкой.  

– Ты на радар зыришь? – на всякий случай спросил Беркут, сквозь «прибой» мешки. – Что видно?  

– Нет, не зырю. – проскрипел не своим голосом перевозчик монтажников. – Там нича варно выцепишь. – разочаровал его Олаф. – Суруф традиканы весь глючный, ещё и плавится, небось...  

Ориентация в открытой черни фиксится по световым источникам, которым прописаны приоритеты для навигационного оборудования. Сейчас спаскунг Беркута парил почти хвостом вперёд, заблокированным сейчас «портом на компенсатор» к смотрящим на далёкое Солнце. Стена поперёк космоса, судя по световому дальномеру метрово упёрлась в таргет, закрывая его и от Солнца и от визуального наблюдения. Скелетированное дерево центральной силовой конструкции бывшего «самовара», протянутый «от чашки до чашки» с несколькоми нестежными шайбами казался короткой ворсистой веточкой, вставленной в отблёскивающие в широком «прожекторе» Солнца «корни» пушера, окантованные чуть выше корня раздвинутой до предела «перепончатой звездой» дальней связи. По прерывистому радиусу, по углам этой звёздочки- шайбы пробегали отсветы маневровых выбросов. Выше звездочки дальсвязи была только чернота, более глухая, чем нативная.  

– Ты пайку то оставил? – спросил в губку Беркут.  

– Детонат на таче. Если там есть чо тачить, хоть микронный стёб. – ответил Олаф в свет.  

«Мы ничего не увидим» понял Беркут. Волна от цимбальной загрузки пойдёт внутрь, навстречу массе. Может ещё и в пульв, что там Олаф накрутил. Если таргет не сдетонирует собой в купло. Тогда всё, уехали. И щит снесёт и нас... Был самса блэкхол, станет самса вайдварф.  

На этой думке край щита, как в ответ на неё, озарился, показав «горизонт» рассвета, со стороны альтернативной солнечному, с границы оборота высоко над колпаком.  

– Влип. – откликнулся на это явление декодер.  

– Вот нас щитом снесёт... – прошла в голос у Беркута муза.  

– Доворот не даст. – понял немного запоздалое опасение секонда ферзен. – Топкон уже на сан.  

Сарма бота показала, что появился чистый эфир. Беркут включил радар. Спицы щита и ветки буксирного блока мешались в картинку, но на бэке с центра явно было видно что-то округлое, ступенчатое, судя по коэффициентам – тёплое. Любой бы стоун болдер расплавился в суфле.  

– Не понимаю... – сказал Олаф со своей стороны губки.  

– Чего? Почему щит стоит? – Беркут глянул на виджет. Ударного приближения буксира на корт пингла радар не отметил, хотя щит и вздрогнул.  

– Муста быть балб. Расширение. Распад. Куда улетел заряд? Там оборот – полгапа на хор.  

– Радио есть. – напомнил Беркут. – И дальше что? Мы родили Сат? – светлые кольца на радаре здорово напоминали украшение этой планеты анфас.  

– Эфир есть – быр. Линз сейдогрейва – нет. Ике. – стал перечислять Олаф, но по светописи. – Таргет – не голо, ты видел. Ущ. Собраться обратно в кулёк ему мастач не даст. Дур.  

Последнее слово из эфира пришлось на неожиданное явление: чашка пушера дерева-крафта озарилась сначала красноватым, потом зелёным отсветом. Беркут не видел никакого приходящего луча, но радиус чашки ясно дал понять – образовалась лишняя энергия извне, со стороны обсерва, «из-за спины».  

На яркости радио ударило гудением, сбитым на шелест автоматикой. Беркут непечтано отразил увиденное в речи. Объект осветили со строны обитаемой части черни. Точно зная или узнав по монитору за тем, где он находится. Асембер. Но не самодостоточный. А так хотелось контакта...  

– Pillar support. Быш. – необязательно заключил свет от Олафа.  

Айол нас водила за нос. Она была убедительна, даже через папо... Всё, свинченное человеком, можно развинтить. Разве только чиф с суплом может давить на тинкаль?  

Пока Беркут так безворзо размышлял, поглядывая панорамно на даты, мешка шла с растра «шар букета и кресант чашки», остальное в ней пропадало, кроме визульных маркеров. «Мусор» модулей отстал от таргета, устариваясь в несколько сложных пространственных кривых, модули «обросли» антеннами-тентаклями, почти незаметными для невооруженного глаза. Дальше всех кусков улетел тороид крио.  

– И чего мы рич? – спросил секонд борта ферстена. – Крафта нет. Мешка вот. Мы поймали таргет?...  

– Го модули срекать. – не ответил прямо на вопрос Олаф режущей эмоции светописью. – Грава даёт, работаем.  

Беркут обвёл взглядом модульные россыпи, ища метки от роботов. С радио было бы шустрее... Музыкальной темы в пустую без джанта даже от кунга голову не клалось. В игване есть аншент «аудиоцентр»... Гравы заметной рильно не мяло.  

– Тинкую, твои касты озабота бимон. – сказал он Олафу на свет, чтобы не молчать. – Где у этого семба нет в запасе бура, подуху врезать... И там Пак этот, не тот, который пилот, а который не совсем! – вспомнил он. – В нашем крабе. У него тулкит...  

– Доши тацумаки твой Пак. – сказал Олаф. – Я чегал входы, афтер леганём по втору. В замешке от оба были трим гармошки, как он там не мог выйти на свет. Он там винтился.  

– Не грузи. – беззлобно остановил его Беркут. – Я без пальцев не умею. – Он увеличил тягу, стремясь поскорее достичь хедеров волны модулей в черни. – Намбе-Намбе эта ещё... Нам свезло, что этот самбер- шамбель – нейла хат. Его пушер кроет. А дальше?  

Свет помолчал с минуту или неп того, за это время Беркут на вжиме припёрся к ближайшему сборочному роботу, расправившему «усы» и «уши». Робота надо было «нарядить» на «связывание» модулей.  

– Что дальше, что дальше... Слушай, Берко, по этому вечному аску есть древняя китайская загадка. – поведал Олаф. – Тхин ма?  

– Ну... – подтвердил Беркут, чуя подвох.  

– Замитали слон и кит. Кто там винер, победит?  

– Кит. – вырвалось у Беркута. Доска без апар джанта...  

– Почему – кит? – явно оторопел Олаф на его губке канала.  

– Потому что – в рифму. – отбился Беркут, покидая загруженного робота.  

– А вот и фальса. – сказал Олаф, казалось, обиженно. – Победит генная инженерия.  

Остов скелета крафта теперь смотрелся как хендата манипулятора в черни. Эфир опять очистился. Беркут максимально уменьшил масштаб полусферы ориентации в пингле. Чашка пушера смотрела точно на Солнце, на его юбке виделся слабый кресент бликом от животворящей звезды. Если у «таргета» есть беков линк и он – не в клёцку, то всё великое в нашей судьбе ещё впереди.