Смертный приговор - глава 16

Смертный приговор  

(глава 16)  

Наедине с собой... Рита показала мне столовую, в которой я мог питаться и санчасть, в которой находилась Галина.  

Это было строение, которому могли позавидовать многие современные больницы Москвы и Питера. Здесь было всё оборудовано по высшему разряду и напичкано высококлассной медицинской техникой.  

Здесь работали врачи, конкурировать с которыми не могли многие специалисты и даже заграницей.  

Судьба этих людей в белых халатах (здесь у них были светло – бардовые костюмы) была такой же печальной, как и моя.  

Это были рабы, вывезенные из различных регионов страны. Их элементарно выкрали и доставили в лагерь. Они потеряли всё: и семьи и друзей и знакомых.  

И если бы не работа, которую каждый из них любил до самозабвения, они бы погибли от безысходности и тоски.  

Работа же приносила им радость и, в конце концов, они примирились с положением рабов.  

Администрация лагеря сделала всё, что бы их пребывание здесь было разнообразным. Для них был открыт клуб, построены бассейн, спортивный комплекс, их квартиры были оснащены телевидением и различной техникой, необходимой в хозяйстве.  

Конечно, рабство не заменит свободу, но постепенно специалисты и медицинский персонал смирились с вечным пребыванием здесь и, некоторые из них, даже обзавелись семьями.  

Единственное, что запрещалось вновь созданным семьям, так это иметь детей.  

Итак, убедившись, что Галина Нуньес находится в надёжных руках, я, с разрешения Риты отправился на прогулку.  

Первым делом, я, вопреки Ритиному запрету, отправился в барак, в котором жил до недавнего времени.  

Барак не был маркирован синей чертой, переступать которую мне запрещалось и я смело вошёл под его своды.  

Но, к моему удивлению и огорчению, барак был пуст и из него исчезли все кровати.  

Осталась лишь вонь из туалета без дверей.  

Я прошёл к тому месту, где ранее стояли моя кровать и кровати моих друзей, надеясь обнаружить записку от них, но был разочарован. Я не увидел и клочка бумаги.  

"Боже, неужели я больше не увижу вас, мои дорогие Толян и Витька", – подумал я, – "Куда же отправили вас? "  

Я покинул барак и принялся бесцельно слоняться по территории лагеря.  

Он был воистину огромен.  

Минут 40 я шел до того места, которое показалось мне забором. Это, действительно, оказался забор с калиткой, которая вела на другую территорию лагеря. А, кроме того, на этом заборе и на этой калитке стояла, нанесённая синей краской маркировка, предупреждающая меня о запрете дальнейшего движения.  

Я прошел ещё метров четыреста вдоль забора и повернул обратно.  

Нарушать распоряжение руководства лагеря, не входило в мои планы.  

Пошёл дождь и я бросился бежать к своему коттеджу.  

Вымокнув до нитки, я открыл дверь и раздевшись до гола, развесил свою одежду на электрической сушке.  

Затем подойдя к шкафу, достал трусы и майку, которые надел на себя.  

А затем меня сморил сон...  

Я проснулся от чьих то поцелуев. Открыв глаза, я увидел Риту и тут же обнял её и начал отвечать на её поцелуи.  

Странная женщина. Она двинула меня под ребра, от чего я взвыл.  

– За что? – спросил её я, – что я сделал не так, госпожа?  

Она встала, совершенно безразлично посмотрела на меня и, не отвечая на мой вопрос, задала встречный:  

– Зачем ты ходил в барак? Я же сказала тебе, что прощаться с друзьями нет необходимости и они занимаются по другой программе.  

– Извините, госпожа, – я ничего не могу понять, – я повысил голос, – вы твердите мне всё время, что я раб, пресекаете все мои попытки обнять вас и поцеловать, а сами обнимаете и целуете меня спящего, а как только я предпринимаю попытку ответить на ваши поцелуи, вы бьёте меня, да так, что у меня от боли перехватывает дыхание.  

– Я женщина, – последовал исчерпывающий ответ и Рита покинула помещение, оставив после себя запах лесной земляники.  

И я снова остался один.  

"Боже", – подумал я, – "Это что, такая необычная форма издевательства? "  

(продолжение следует)