В дежурке

Все души людей – бессмертны, но души праведников и бессмертны и божественны.  

Сократ.  

Был погожий июньский денек 1989 года. На плацу военного училища, ровными рядами при полном параде стояли молодые парни, все они уже получили лейтенантские погоны, дипломы и значки. Когда на середину плаца под звук барабана, вынесли знамя училища, то каждый из них приклонил правое колено, в дань уважения павшим и прощаясь с боевым знаменем, соблюдая тем самым старую курсантскую традицию. Все они внимательно слушали торжественную речь своего командира, начальника военного учреждения, полковника Ильина.  

«Уважаемые товарищи офицеры, поздравляю Вас с окончанием нашего военного училища! Помните, что на ваши плечи ложиться большая ответственность перед нашей великой Родиной! Желаю всем вам достойно сквозь годы пронести звание Советского офицера, с ответственностью подходить к поставленным задачам, быть всегда в бодром расположении духа и боевой готовности, дабы у врагов даже мысли не возникало напасть на Советский Союз! Ура, товарищи! »  

И как будто бы гром средь бела дня раздалось троекратное «Ура! ».  

Полковник Ильин скомандовал: «Парад, смирно! К торжественному маршу!...» и вперёд двинулись ряды молодых курсантов, замыкали марш мы – выпускники. И когда последняя шеренга миновала командывание, мы, набрав воздуха, одновременно проголосили «Вот и-и-и-и ВСЁ! », каждый из нас подбросил в воздух горсть монет, и это выглядело как денежный дождь, по традиции символизирующий блестящую военную карьеру.  

По распределению, я и еще несколько свежеиспеченных лейтенантов попали служить в Украину на авиабазу, что находилась при небольшом городке киевской области. После полудня наш поезд прибыл на киевский вокзал, где нас встречал статный майор лет 35-ти, в сопровождении нескольких бойцов.  

Отдав воинское приветствие, «Здравия желаю, товарищи офицеры! – с приветливой улыбкой произнес он». Мы ответили ему тем же. «Поздравляю Вас с прибытием на Украину, в славный город-герой, Киев! Ну, давайте знакомиться! Меня зовут Илья Владимирович Вдовенко. Я заместитель командира по политической части». и он протянул нам руку.  

– Лейтенант, Фёдоров Олег Николаевич! – представился я ему, пожав его руку в ответ.  

Следующим представлялся мой товарищ, Колесников Владислав Яковлевич.  

Ну и третьим, Стеблёв Максим Игоревич.  

«Так, товарищи, не сочтите за недоверие, но позвольте взглянуть на ваши документы, а то мало ли что! Как говориться, доверяй, но проверяй. Можете отдать свои пожитки бойцам, они помогут их отнести до автомобиля, и двинем в путь, ведь нам еще 80 км предстоит трястись по местному бездорожью до нашей части».  

Мы загрузились в кузов военного «Урала» вместе с бойцами и нашей поклажей и тронулись в путь, любуясь красотой здешних мест.  

По прибытию в часть, перво-наперво мы проследовали в штаб, где замполит нас познакомил с командиром части, полковником Котенко Сергеем Александровичем.  

Он постучал в дверь и мы вошли.  

«Ну! Принимайте пополнение, товарищ полковник! – произнес майор, заходя в кабинет.  

Быстро окинув нас серьёзным взглядом, командир произнес: «Здравия желаю, товарищи-офицеры. Мы уж вас тут заждались. Проводили давеча троих на заслуженный отдых. Нам тут молодой и свежей крови ой как не хватает! –произнес он. Надеюсь, что вы быстро впишетесь в славный коллектив нашей части! Сейчас Илья Владимирович вас проводит до столовой, вы, наверное, проголодались. Потом познакомит вас с остальными товарищами, где вас поставят на довольствия. Сегодня придётся переночевать в ленинской комнате, матрасы и все не обходимое вам выдаст старшина, а уж завтра мы вас оформим в общежитие.  

Так постепенно мы стали осваиваться и привыкать к нашей новой жизни.  

В задачу нашу входило: охрана аэродрома, станции РЛС, складов с боеприпасами и всевозможной авиационной и прочей техники, что находилась при нашей части. Периодически мы заступали на дежурство, неся караульную службу.  

По периметру помимо диспетчерской, стояло 6 вышек для охранения. На дежурство всегда заступало пятнадцать бойцов, один офицер и прапорщик, в помощь офицеру на главной КПП. Так я должен был разводить по вышкам часовых.  

Каждый, из них обязан был отстоять 4-х часовую смену на посту и каждый час отзваниваться на КПП, докладывая, что за время несения службы происшествия не случилось.  

И так в один день, в четыре часа по полудню, я, старший прапорщик Данелюк и пятнадцать бойцов заступили на очередное дежурство.  

Наступил вечер. И всё выше стоящее начальство разъехалось по домам. Данелюк попросил его отпустить на часок и чтобы я, побыл пока один на КПП. Через час он пришёл с довольным лицом, достав из-за пазухи бутылку самогона, и произнес «Ну что, лейтенант, сегодня будем знакомиться! »  

Я, со смущением в голосе ему ответил «Ну что Вы, товарищ старший прапорщик? Разве можно? А если проверяющий заметит? »  

«Да не переживай, лейтенант! Ответил он мне. Сегодня дежурный по штабу майор Тищенко Анатолий Ефремович, кум мой! Дай бог ему здоровья! Щас гляди в полночь всё обойдет, и более мы его не увидим! »  

«А откуда самогон, товарищ старший прапорщик? »  

«Ну, во-первых... Це не самогон, а горилка. Во-вторых, он из соседнего хутора, где я постоянный клиент, так шо не боись, не потравимся! А в-третьих, если бойцов рядом нет, можешь обращаться ко мне по имени отчеству, Степан Петрович! » и он протянул мне свою обветренную мозолистую руку.  

Пожав ее, я сказал «А вы можете звать меня Олег! »  

«Добро, Олег! » с улыбкой произнёс он.  

Прапорщик полез в стол и достал оттуда два граненных стакана.  

«Ну, давай по пятьдесят за знакомство! »  

Глядя на него, было видно, что ему не терпелось выпить. Ведь, пьющего человека сразу заметно. Лицо его было с легкой припухлостью и изъедено морщинами. Под глазами мешки, а в самих глазах явно просматривалась тоскливая грусть прожитых лет.  

Выпив за знакомство и закусив огурцами, которые прапор предусмотрительно принес из дома. Он хотел тут же налить еще по пятьдесят, но я накрыл свой стакан ладонью «Нет, Степан Петрович, я пока воздержусь. Вот проверка пройдет тогда и выпьем! »  

«Ну и правильно! » – сказал он с ухмылкой на лице.  

Ближе к полуночи, нас посетил проверяющий майор Тищенко.  

«Петрович! – обратился он к прапору строгим голосом, но в тоже время улыбаясь. Всё шалишь? »  

«Никак нет! » – громко ответил Данелюк.  

«Смотри, молодежь мне не испорти! »  

«Слушаюсь, товарищ майор! » Весело ему ответил прапор.  

В полночь часовые с вышек по очереди звонили, как им и положено, но третий пост в свое время не позвонил. Я хотел позвонить на вышку сам, но Степан Петрович меня остановил.  

«А кто у нас там на третьей? » – спросил он меня.  

«Рядовой Водопьянов». – ответил я ему.  

«Дрыхнет теперь, как сволочь! Грубо сказал Данелюк. Уж не первый раз, за ним такое водиться. Ты лучше пойди и проучи его, чтоб не спал на посту».  

Я взял фонарь и пошел по тропинке вдоль бетонного забора нашей части до третьей вышки.  

Как назло начал моросить мелкий дождь.  

«Ну! – думал я. Сейчас я тебе устрою дополнительную физ. подготовку…»  

Идя вдоль забора, я вдруг услышал, что как-будто параллельно мне за забором топает конь. Сначала я думал, что мне это показалось, но я отчетливо слышал цоканье копыт и его дыхание. Когда я останавливался, то останавливался и он. Дойдя до места, где между бетонными плитами забора был зазор, я встал и просунул руку с фонарем, чтобы осветить местность, но там никого не оказалось.  

«Странно… – подумал я. Не может быть, чтобы мне это всё показалось». И в этот момент я как будто почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.  

По спине пробежал лёгкий холодок, а за ним и мурашки.  

«Да ну, бред какой-то! » – произнёс я свои мысли вслух и пошёл дальше. Я пошел, и топот за забором снова продолжился.  

Подходя к третьей вышке, я выключил фонарь и положил его в карман. Очень тихо крадясь как кошка, я забрался по деревянной лестнице на вышку, где обнаружил, свернувшегося калачиком сладко спящего рядового Водопьянова. Сначала я хотел громко крикнуть ему в ухо по-немецки «Hände hoch! », но потом заметил в углу стоящий бесхозно автомат. Очень нежно и бесшумно я взял оружие в руки и спустился вниз. Назад я уже мчался бегом, потому как подходило время смены караула и опять я слышал этот топот за забором.  

Зайдя в дежурку с автоматом, Данелюк резво произнес «Оп-па! Шо, боец оставил пост бросив оружие? »  

«Никак нет, Степан Петрович! Сладко и крепко спит, как Вы и говорили. Вот решил его наказать по полной программе».  

«Давай-ка, Олежа, я автомат этот спрячу под матрас нашего топчана. А ты иди уже меняй ребят».  

Я зашёл в комнату отдыха бойцов, скомандовал «На выход, строиться в колонну по двое, за мной, шагом марш! »  

Поменяв на первой и второй вышке часовых, дойдя до третьей, я обнаружил, что наш боец все ещё сладко спит. Тогда я громко свистнул и крикнул «Эй, боец, ты чего там, уснул что ли? »  

Наверху послышался грохот и хриплым заспанным голосом Водопьянов ответил мне «Никак нет, не сплю, товарищ лейтенант! Просто портянку перематывал…»  

«Ну, давай уже спускайся, чего ты там телишься? »  

«Сейчас-сейчас! » кричал он в ответ.  

Спустившись вниз, он быстрым шагом подошёл ко мне. И отчитался «Товарищ лейтенант, за время несения службы происшествий не случилось.  

«Я не понял, боец!? – строгим командным голосом рявкнул я на него. Почему ты не отзвонился в полночь!? И где твоё оружие, воин? »  

«Я… Я.. Не знаю, товарищ лейтенант…» с растерянность в голосе ответил он.  

Ты понимаешь, что это залёт? Воин… Ты знаешь, что с тобой будет? Это же ЧП! » всё тем же строгим голосом кричал я на него. Да… Не завидую я твоей участи! » – продолжал я его истязать.  

Сменив остальных бойцов на вышках по периметру, мы дошли до дежурки.  

Я приказал всем бойцам отдыхать, кроме Водопьянова.  

«Водопьянов, за мной! » – приказал ему я.  

Мы зашли в дежурку, где было сильно накурено, и стоял легкий запах перегара.  

Данелюк явно тут зря время не терял.  

«ЧП, товарищ старший прапорщик».  

«Что случилось, товарищ лейтенант? – спросил Данелюк с серьёзным выражением лица и уже блестящими от алкоголя глазами.  

«Да вот рядовой Водопьянов оружие потерял! »  

«Кааак потерял? – с яростью в голосе закричал Данелюк. Это ж ЧП всесоюзного масштаба! »  

«Я не терял! – начал оправдываться рядовой Водопьянов. Оружие было со мной на вышке. А.. а потом я случайно уснул. А когда проснулся – то автомата уже на вышке не было! Его, наверное, украли!.. – с мокрыми глазами и дрожью в голосе оправдывался Водопьянов.  

«Ты понимаешь, что тебе светит за потерю личного оружия? – продолжал Данелюк. Это же как минимум пару лет дисбата, где ты будешь ломом плац подметать, да баланду жрать! Сколько ты там уже прослужил, военный? Задал он вопрос рядовому.  

«Год и семь месяцев, товарищ старший прапорщик! »  

«Дааа… Обидно! Ведь скоро уж дембель был бы! Мамкины пирожки… А теперь дисбат тебе светит, а потом еще придёшь оттуда дослуживать свой срок будешь! Ой, не скоро ты мамку увидишь…»  

Водопьянов повесил голову и, шмыгая носом, заревел, как девчонка «Не хочу в дисбат!.. »  

Но Данелюк все никак не успокаивался.  

«Ну что лейтенант, беги в штаб доложи о том, что случилось ЧП, делайте общую тревогу, поднимайте часть с майором Тищенко. Надо все кусты перетрясти в поисках ствола, а уж если не найдем, то будем особый отдел вызывать и поедет наш рядовой Водопьянов на каторгу…»  

Водопьянов захлебываясь своими слезами, истерично произнёс «Я… Я… Удавлюсь! »  

«Я те бля удавлюсь! – закричал на него Данелюк. Я тебя сейчас гадёныша, сам удавлю».  

«Ладно… Хрен с тобой. Данелюк встал со стула, подошёл к топчану и достал из-под матраса АК-47. На вот, держи воин. Грубо произнёс он. И помни нашу с лейтенантом доброту. Следующее дежурство с тебя пузырёк горилки. На хуторе, третья хата с краю. Если что, скажи, что пришёл от меня, тебе выдадут».  

«Спасибо-спасибо, товарищ старший прапорщик. Я вас обязательно отблагодарю, обязательно!!! – чуть ли не выпрыгивая из штанов от радости, восклицал Водопьянов.  

«Давай, – небрежно отвечал ему Данелюк, что надо ещё сказать?  

«Служу Советскому Союзу! – приставив руку к пилотке и вытянувшись в струну, громко ответил рядовой.  

«Объявляю тебе два наряда вне очереди». – добавил я.  

«Есть! Два наряда вне очереди» – ответил Водопьянов.  

«Иди, служи и больше не спи на посту! » – сказал ему я и он удалился.  

«Ну? Как мы его? – весело задал мне вопрос Данелюк. Думаю, теперь он никогда не будет спать на посту».  

«Думаю, он теперь спать вообще не будет! » – с улыбкой произнес я в ответ. И мы громко засмеялись.  

«Ну что, Олег? Продолжим наше знакомство? – улыбаясь, сказал прапор и достал из тумбочки уже выпитую на половину бутылку горилки.  

«Чайку надо бы еще заварить… сказал я ему.  

«А вон, банка на подоконнике, кипятильник рядом. – указал он мне.  

Наладив процесс, я сел за стол рядом с ним, и он снова налил нам по пятьдесят грамм.  

«Ну, рассказывай, Олег, откуда ты? Есть ли у тебя жена, дети? Живы ли родители? »  

«Из родителей, товарищ старший прапорщик, – отвечал я ему, только мама. Отца своего я и не помню. Как всегда говорила мама, он у нас сынок, капитан дальнего плаванья. А жены, детей нет. Не нажил пока, молодой я еще! »  

«А как же ты решил, Олег, военным стать? »  

«А я с детства слушал рассказы деда, о Великой Отечественной Войне. Он в 18 лет пошёл на фронт добровольцем. Попал в Москву в учебный центр, а после был зачислен в десантный батальон специального назначения. Один из первых десантников Советского Союза. Много он мне чего рассказывал, как их забрасывали в тыл врага, как они подрывали железнодорожные мосты, пускали под откосы эшелоны с немцами, как они дважды попадали в окружение, как он выжил после ранения. Да, в общем, много чего рассказывал. Вся грудь у него была в орденах и медалях, вот, наверное, он на меня и повлиял. Царствие тебе небесное, Константин Сергеевич».  

«Ну, давай помянем твоего деда! Ведь такие как он и спасли нашу страну от фашистских извергов. – сказал Данелюк и налил еще по пятьдесят.  

Мы выпили не чокаясь, и я сказал ему «Степан Петрович, я больше не буду».  

«А тебе больше никто и не даст! – улыбаясь, ответил он мне. Да там и осталась то всего одна рюмка».  

Тем временем в трех литровой банке закипела вода. Я выключил самодельный армейский кипятильник и насыпал в банку заварки. Вдруг я вспомнил, про тот топот копыт за забором и поделился этим с прапором.  

«Степан Петрович, я может, чего-то не понимаю. Топот есть, дыханье слышу, освятил фонарем, а там никого! »  

«Это, Олежа, глюк от местной горилки у тебя! » – сквозь ехидный смех произнес он.  

«Ну, я же не шизофреник, в конце концов. – серьезным тоном ответил я ему.  

«А ты сколько уже при нашей части служишь? » – спросил он.  

«Да вот только как две недели». – отвечал я.  

«А ты что не слышал, про нашу местную аномалию? » – спрашивал Данелюк.  

«Что ещё за аномалия такая, Степан Петрович? »  

«Ооо… Друг мой! Сейчас я тебе интересную историю расскажу… В стародавние времена, когда правил князь Владимир, был в его княжеской дружине один воин, звали его Варлаам. Воинскому делу он был варягами обучен, и лихо владел всеми видами оружия того времени. А после, как Владимир покрестился, а с ним и его дружина, так начали они язычников к христианству понуждать, идолов древних жечь, а те кто креститься не желал– насмерть сечь, ибо сказано им было «Кто на Днепр креститься не придёт – тот мне враг»… В общем, крови то много было пролито. А однажды этот воин, повстречал на своем пути святого старца. И уж не знаю, чего он там ему наговорил, но как гласят легенды, Варлаам тот, принял набожность великую. Видел тут возле хутора лесок? »  

«Ну» – коротко ответил я ему.  

«Так вот, в чаще этого леса есть небольшое, но очень глубокое озеро. Круглое, как блюдце. Соорудил Варлаам на берегу того озера маленькую часовню, да и стал там жить отшельником. Богу молиться и грехи свои замаливать. Но однажды, случилось так, что на хутор напали людишки разбойничьи, стали грабить, да девок насильничать. Прознал про то Варлаам, достал своё копье, меч и доспехи, сел на коня и дал отпор грабителям. Половину посек, половина поджав хвост со страхом сбежала и начал люд местный Варлаама того почитать, как защитника и заступника, ходить к нему в часовню, где тот учил их молитвам христианским. В благодарность люди поставили ему колокольню, повесили колокол, да стали это место священным почитать. И так однажды, вдоль реки Рось, в сторону Киева, шёл небольшой печенежский отряд с послом к князю Владимиру. И решил тот отряд на постой остановиться в хуторе. Старейшины их с миром приняли, кормили их и поили, но тут посол печенежский глаз на девку положил. Сказывают, девка та была красавица, дочка одного из старейшин. Хотел он уж её осенью замуж выдавать, а тут посол печенежский «Отдай мне дочь свою! Проси что хош. А не отдашь – то с войском придём, хаты ваши пожгём, а вас как скот в рабство угоним.  

«Да как же я её тебе отдам? – отвечал ему озадаченный отец. Ежели у неё уж день свадьбы назначен».  

«День свадьбы? И кому же так свезло? Кто жених? – спросил посол  

«Я! » – ответил ему молодой симпатичный парень  

Достал тот посол из-за пазухи кинжал и всадил тому парню в грудь по самую рукоятку.  

Тут резня началась. … А девка та прямиком к Варлааму побежала, да всё ему рассказала. Облачился тот опять в воина, приехал до хутора. И первый, кого он поразил своим копьём, был как раз тот посол. Сцепился он с печенегами в схватку лютую. Почти всех их положил, но нескольким все же удалось сбежать. Вернулись они уже с большим отрядом, застав Варлаама в его кельи, напали на него и всего изрубили. Останки бросили в то озеро, загнали его коня в часовню и вместе с ним подожгли. Прошло время и на месте том монахи церквушку поставили. Колокол, что был на часовне у Варлаама, селяне сохранили, и вновь поставили, чтоб тот звучал. И с тех пор в этих местах так повелось. Как только кто злодействовать да разбойничать начинает, находят его будто копьем пронзённым. Вокруг лишь следы от копыт. Все говорят, что призрак Варлаама тому виной. Потом спустя годы пришла советская власть и, как известно, власть та атеистическая. Все говорили, что Бога нет и что эта вера издержки буржуазии, попов из церкви той повыгоняли, крест с маковки сняли, а вот колокол говорят, не успели. Сказывают, что святые отцы его в озере утопили, лишь бы только его на какую-нибудь хрень не переплавили. Говорят, озеро то бездонное. Сначала из церкви той сделали зернохранилище. Да только не пошло, влажность высокая. Потом решили сделать сельский клуб для молодежи. А потом уж не знаю как, но сгорела она дотла. Только люди говорят, что в определенные дни, когда вода на озере гладкая как зеркало, стоя на берегу, видят они в отражении ту самую часовенку, что когда-то ставил тут Варлаам. И иногда они слышат, как раздается звон того набата, а уж как услышат, то знай – быть беде.  

А когда фашисты Киев захватили, стали они призывать на службу в полицаи местных подлых людишек. Из этого хутора два брата согласились принять присягу на верность Германии и вермахту. В задачу их входило: следить за порядком и снабжать продовольствием немецкую армию. Пришли они однажды в хату к одной солдатке, да стали корову со двора уводить. Та стала молить их не отбирать кормилицу, что мол деток семеро по лавкам. А они ей говорят «Знаем мы, что это щенки комиссарские… Мужик то твой, коммунист. Думаешь, мы не знали? Ухмыляясь, говорили они ей. А будешь вякать – скажем об этом Господину офицеру, и он вообще велит вас всех расстрелять. Так что, молчи дура! А то хуже будет…»  

Не выдержал тут её старик отец, схватился за виллы и с криком «Сдохни, гнида фашистская! » Хотел приколоть одного из братьев, а тот изловчился и увернулся. А второй выстрелил из винтовки и убил деда…  

Говорят, вечером, когда эти братья обожравшись горилки шатались по хутору, настигла их участь страшная, как и всех тех душегубов, что в этих местах бесчинствовали. Нашли их на утро на сельской дороге мертвыми и каждый будто бы копьем убит…. Немецкое командование прознав про это, прислало карателей, с тем самым офицером, что за этот район отвечал. Собрали они всех селян, стал тот офицер спрашивать, кто, мол, наших людей к смерти приговорил. А селяне не знали, что и ответить. Вышла тогда одна бабушка и стала рассказывать ему про Варлаама, а он, не дослушав, вытащил из кобуры Вальтер и выстрелил ей в голову…  

«Есть желающие рассказать мне ещё какую-нибудь сказку? » – на ломаном русском спросил он.  

Все покорно молчали. Тогда он отсчитал каждого десятого из толпы, велел поставить их к стенке здания Сельсовета и приказал расстрелять. Добавив сквозь детский плачь и женский вой «Так будет всякий раз за каждого воина преданному Германии, мы будем расстреливать мирных жителей, надеюсь такое больше не повториться, потому что в следующий раз мы расстреляем каждого третьего». – добавил он с ухмылкой. Сел в автомобиль и уехал к себе в штаб в соседний хутор. Да только вот через пару дней и его нашли мёртвым. Сказывают, местные жители, живущие на окраине того хутора, видели той ночью полупрозрачный тёмный силуэт воина на коне, удаляющегося в сторону леса по просёлочной дороге... »  

«Да ну, Степан Петрович – сказал я, глядя в его уставшие глаза. По-моему, это какие-то бабушкины сказки».  

«Что? Не веришь? » – спросил меня он.  

«Да вот что-то как-то не верю – с тоном равнодушия отвечал ему я.  

«А ежели я тебе расскажу, что я и сам с этим в жизни столкнулся? »  

«Хорош, Степан Петрович! Что Вы меня напугать этим надумали? Так я уж пуганый! А это так всё, местный фольклор».  

«Не веришь!? Ну, так слушай. … Случилось это всё тогда, когда мне лет было примерно столько же, сколько сейчас и тебе. Отслужил я срочную службу и изъявил желание остаться здесь сверх срока, потому как я сам родом с Ростовской области, село Щепкино, колхоз большое дышло. Колхоз тот был в упадке, из села того молодёжь вся разъезжалась кто куда, по городам да в иные перспективные места. Короче, ловить там было нечего. В роте со мной служил тогда один парень, Афанасий Андреев. Он тоже изъявил желание остаться на сверх срочную службу. Родом он был из Белгорода, родителей у него не было, рос он сиротой в детдоме. Ну и с виду вроде как парень неплохой, отличник боевой и политической подготовки. Только был он какой-то нелюдимый что ли. … Держался всегда в стороне, молчалив и особо не разговорчив. Ну, так-то дело поправимое – продолжал он. Я ведь с каждым общий язык найти могу – и он, улыбаясь, посмотрел на пустую бутылку из-под горилки, что аккуратно стояла в углу, спрятанная от лишних глаз под столом. Ну, так вот вроде мы с ним сблизились. Потом решили мы окончить школу прапорщиков. Получив прапорские погоны, командование выделило нам на двоих комнату в общежитии. И вот в один прекрасный вечер, в свободное от службы время, решили мы сходить с ним посмотреть киношку в местный кинотеатр, что зовется здесь в простонародье «курятником»…. Уж не помню какой там был фильм, но когда мы вышли на улицу после сеанса, то заметили двух хохочущих и рьяно обсуждающих только что просмотренную картину девушек. Ну, как говориться, я парень – не промах, мишень сразу заметил… В общем, шашки на гало и в атаку. – С юмором добавил он. Подходим мы к ним с моим товарищем, знакомимся. Ту, что мне приглянулась, звали Галка, а вторую девицу звали Светланка. Ну, в общем, я предлагаю проводить девчат до хаты. Моя-то в городке жила, в квартире с родителями, а Светка, как раз в этом самом хуторе, что неподалеку от нашей части».  

«В том, где вы самогон добываете? » – улыбаясь, спросил я.  

«В том самом! – ответил мне он. Ну, проводили мы Галю, попрощался я с ней, взял с неё слово, что снова встретимся. Она дала добро и сказала, «Как только вы, Степан, изъявите желание увидеться, так добро пожаловать». Именно тогда я увидел в ее глазах искорку и понял, что она будет моей. Пошли мы провожать до хаты Светку, Афанасий всё как-то смущался и всё больше молчал. Я старался разбавить это неловкое молчание своими шутками да прибаутками. Где-то в середине пути, Светлана видимо поняла, что нужно брать инициативу в свои руки и начала засыпать Афоню своими вопросами. В общем, так она его постепенно разговорила, и еще не доходя до нашей части, Афоня мне предложил «Иди-ка, ты Степа, ложись спать, а я уж как-нибудь один справлюсь, провожу Светланку до хаты…»  

«Да не вопрос! » ответил ему я и пошел сторону общаги.  

Надо сказать, вернулся то мой сослуживец только на утро. Днем он рассказал мне, о том, как они приятно провели в милой беседе вечер со Светланой и что как оказывается, у них много общего, ибо родители её умерли, когда она еще была в младенческом возрасте, а воспитывала её бабушка. В общем, тоже сирота, как и Афоня.  

Итак, прошёл где-то месяц, я встречался с Галкой, Афоня со Светланкой, иногда мы гуляли вместе. И тут он заявляет мне, «Ты тут Степан теперь будешь жить один». Мол, у них со Светкой любовь-морковь и помидоры и позвала она его к себе на постой, бабуля не против и препятствовать их любви не станет.  

Ну, а примерно через год, я понял, что Галка это именно та женщина, которую я искал и сделал ей предложение руки и сердца. Галочка любезно согласилась. Свадьбу гуляли… надо сказать тебе, братец… На славу! Музыкантов пригласили с местного ДК, Тамадой был замполит наш.  

«Что, майор Вдовенко? » – спросил я.  

«Неет! – отвечал он мне. Того ты не знаешь, тот уже на пенсии.  

Ну и конечно были приглашены на свадьбу Афанасий со Светой. Только вот заметил я тогда, что стал Афоня ещё более зажатым, неразговорчивым и нервным, чем был до этого. А уж как напился, то попёрла из него какая-то дурь и агрессия. Начал он на всех кидаться, как пёс злой. Драку учинил, за что, правда, помяли его немного, да и простили. Как говориться какая же свадьба без драки? Через несколько дней после свадьбы, будучи с бойцами в парке техники НЗ на работах, спросил я Афоню, что с ним происходит? Почему он стал таким нервным и злым? Что? Светка с тещёй доконали? – шутливо спрашивал я его. Так ты уйди от них, что тебя там держит? »  

«Понимаешь, Степа… – отвечал он мне. И с ней не могу и без неё никак. Если нет её рядом, то тоскую, а как встречу, то ненавижу…»  

«Завязывай ты с ней, Афоня! – говорил ему я. А то доведут эти бабы тебя до цугундера».  

В ту пору завёлся в Киеве какой-то маньяк. Стал он нападать на одиноких девушек, да грабить. Подберётся к ним сзади, ударит молотком по затылку. Те падают без сознания, а этот гад серёжки, колечки, да прочие ценности у них похищал. Кого насмерть убил, кто инвалидом после остался. В общем, тварь несусветная. Оперативники тогда поняли, что выслеживал он своих одиноких жертв всегда вечером в общественных местах. То с танцев какая девушка до дома не дошла, то женщина, какая со второй смены домой не вернулась, а особенно любил нападать на женщин, что посещали театры. Бабы ведь любят в театры наряжаться, да всякие цацки на себя нацеплять. Но тут у него осечка произошла, напал он на очередную девицу, а ту, будто Бог уберег и она вовремя почувствовала его приближение сзади, стала оборачиваться, промазал тот гад, и удар его пришёлся не по затылку, а в плечо, той бедной девушки, завизжала она со страху и рванула от него. А тут ему назло из-за угла шумная компания выруливает. Девушка кричит «Помогите! Убивают! » несколько парней бросилось к ней на помощь, а душегуб тот от них тикать. Один парнишка оказался спортсменом и смог его догнать. Но тот достал нож и ранил его в бедро. Правда, в пылу борьбы, выронил он тот самый молоток, которым он девок глушил. Вызвали ментов, все дела. Девушка с пострадавшим парнем дали описания, приметы, с молотка того взяли отпечатки пальцев и по следам обуви поняли, что это армейские офицерские ботинки. Девушка того гада не совсем хорошо разглядела, а вот парень лицо его запомнил…  

«Да… Такое и вспоминать то тошно… – вдруг сказал Степан Петрович».  

Шума тогда много в Киеве было…. Девчата боялись поодиночке ходить. Колечки, да серёжки не надевали. Короче подождали, когда у того парня раненое бедро заживет и решили опера с ним проехаться по военным частям, вдруг он его опознает.  

Вот как сейчас помню, что Афоня в тот день был похож на загнанного зверя. Слух то ведь прошел, что тот маньяк возможно военный и что особист вместе с операми и потерпевшим ездят по военным частям. Приказ прошёл, никого в отпуска не отправлять, чтобы все оставались на месте. А Афоня стал себя изводить, пить стал безбожно. Похудел весь, осунулся.  

Помню, как спросил: «Что, Афанасий? Совсем тяжко тебе с этими бабами? »  

А он мне в ответ «Хреново мне, Степа! Да так, что аж жить не хочется. Да ещё постоянно в голове моей звучит, будто звон одинокого колокола. Я, наверное, с ума схожу…» говорил он, глядя на меня своими дикими, безумными глазами.  

Итак, в один день прибыла к нам делегация из четырех человек, в состав которой входили: два оперативника, один особист, и тот самый парень, что выжил после встречи с маньяком. Зашли они в штаб и начали там картотеку ворошить, увидел тот парень фото нашего Афанасия и сказал, что «Вроде как этот вот похож». Тогда решили они, что командир даст команду общего построения на плацу, якобы речь толкнуть о новых поставленных задачах вышестоящего командования. А парень тот должен будет рассмотреть Афоню из далека и понять, он это или нет. Дабы сильный шум, если что не поднимать и потом его скрутить.  

Короче, построили нас на плацу, а Афони и след простыл. Спрашивают, ротного всели на месте, а он докладывает, что отсутствует прапорщик Андреев.  

Тогда дали команду разойтись, а меня вызвали в штаб и стали спрашивать, знаю ли я, где можно его найти. Я сказал, что он уже полтора года как живёт в соседнем хуторе с девушкой.  

«А фамилию ты её знаешь? » – строго спросил меня опер.  

«Горобец Светлана. » – ответил ему я  

«Сердцем чую, точно он! » – сказал другой оперативник.  

«Хату её знаешь? » – спросили они меня.  

«Знаю». ответил я  

«Тогда поедешь с нами! » и мы сели в старый уазик и поехали до хаты Светланы.  

«Где он? » – спрашивали они её, но она отвечала  

«Как с утра ушёл – так его и не видела! »  

Тогда опера на неё надавили, пригрозили сроком за пособничество особо опасному преступнику. Она разревелась и сказала, что он ушёл в лес.  

Один из них спросил у нее «Серьги то такие дорогие на тебе откуда? Наверное, он подарил? Отвечай! Чего молчишь? »  

«Уйдёт ведь, сука…» – резко сказал один из оперов.  

И вот тогда, я начал вспоминать, как однажды мы с Галкой пригласили Афоню со Светой в гости, и как Галя увидела на её ушах красивые серьги с зелёными камушками.  

«Ой, какие у тебя сережки! » – с восхищением сказала Галя и стала их рассматривать.  

«Это мне любимый подарил! » – с гордостью произнесла Света.  

Вот я бы, Олег! – сказал вдруг Данелюк. Сроду этих сережек бы не заметил, но бабы… Ты ж знаешь! Они как сороки, на всё блестящее падкие… А потом спустя некоторое время были мы с Галкой у них в гостях и моя опять заметила на Светке новые серьги и кольцо, как будто бы из одного набора.  

«Ух ты, красота какая! Я смотрю, любимый то тебя балует! » и Галька косо посмотрела на меня.  

«Да! – отвечала Светка. Вот так он меня любит! »  

Тут я не выдержал и с издёвкой вставил свое: «Лучше бы он эти деньги на свадьбу потратил! »  

Светка тогда, от злости аж покраснела…  

По дороге домой, помню, как Галя мне рассказывала, что мол всю жизнь Светлана в бедности жила, а как Афанасий у неё появился –будто бы разбогатела.  

«Может, ты, Стёпан не всю зарплату до дома доносишь? Сюрприз мне какой-нибудь хочешь сделать? »  

«Да нет, Галь, ты что! – отвечал я ей. Ты же знаешь, я всё в дом, всё в семью! »  

Тогда мы вернулись в часть, где опера попросили командира дать роту вооружённых бойцов, чтобы прочесать лес. Я поехал с ними. Выстроившись в цепочку с дистанцией, так чтобы было видно друг друга, мы стали тщательно прочёсывать лес. Только ночью мы вышли к тому самому озеру, где когда-то жил Варлаам и на берегу, мы нашли бездыханное тело Афони, в глазах и выражении его лица застыли страх и ужас, а грудь была окровавлена и будто пронзенная копьём. В руках, у него были неопровержимые доказательства его вины, небольшой узелок с награбленными драгоценностями.  

Уж не знаю, что его туда понесло, может, хотел он бросить тот узелок в озеро, чтоб избавиться от улик, а может и сам хотел утопиться…  

Надо сказать, что нас тогда с Галкой затаскали к дознавателю. Всё расспрашивали что, да как, может, что я замечал за ним. И после я узнал, что выходил наш Афоня на охоту, будто зверь какой. Оденется в выходной день по форме, прыг в электричку до Киева, а там, на окраине в заброшенном доме у него был тайник, где он хранил вещмешок с гражданской одеждой и тем самым молотком. Переоденется там и идёт творить свои тёмные делишки. А потом снова переодевается по форме и назад в наш городок. И всё это знала его Светка…. Говорят, что первой жертвой Афони была продавщица мяса с рынка, где его Светка работала. Вроде того, что поссорилась она с той татаркой, а татарка та, всегда вся в золоте ходила. Несколько цепочек, серьги, да перстни. Видимо очень сильно чем-то татарка Светку обидела. Та Афоне пожаловалась и нашли её потом мертвую, с пробитой башкой и ограбленную. Видать, именно тогда он почувствовал вкус крови и безнаказанность…  

А ты говоришь фольклор… Вот такое вот, кино и немцы…» – с усмешкой произнёс Данелюк.  

Ну что, тебе пора парней уж менять. »  

Я зашел в комнату отдыха бойцов, приказал строиться в колонну по двое и мы строем пошли менять караульных.  

Тогда я спросил ребят, слышали ли они что-нибудь о Варлааме.  

В ответ они мне сказали «Конечно, товарищ лейтенант. Некоторые из них слышат этот топот, правда, говорят, не всем это дано. Кто-то слышит, кто-то нет…»  

Так потихоньку шла моя служба. К концу подходил 1989 год, наступали лихие девяностые… Разве знали мы тогда, что через неполных два года, не станет того великого государства, присягу на верность которому мы давали… И не думал я тогда, что служить мне в нём придется такой короткий срок, и меня попросят принять присягу на верность Украине, но я откажусь и тогда со мной распрощаются.  

А пока шёл я вдоль серого забора, хрустя снегом, и вновь услышал этот топот, по спине снова пробежал холодок. Я почувствовал, как волосы мои встали дыбом. Я остановился и прислушался  

«Да ну нет… – успокаивал я себя мысленно. Наверное, это ветер…»  

P. S. Lil Peep feat. Wicca Phase Springs Eternal – absolute in doubt