Мой интернациональный дом Кёльн

Мой интернациональный дом Кёльн  

Вот когда я раньше жил в Москве, мне всё (ну, почти всё) было понятно.  

Все говорили по – русски.  

Даже на рынке, где отродясь не водилось русских торговцев, всё было понятно:  

– Эх, паадхаади, мой черешня самый вкусный! – кричал мне один.  

– Эй, друг (слышите? Друг) – орал другой, – моя арбуз сладкая, как паацелуй девушка...  

Всё было ясно и понятно. И если кто то кого то и посылал куда то, так ведь, не по злобе, а потому что так было принято.  

Ну, сами посудите. Вот вам сказали, например:  

" Иди в жопу ".  

Вы ему беззлобно отвечаете:  

"Сам туда иди" и всё. Беседа окончена.  

Это вам не ответ практичного немца:  

"Размер отверстия вашего ануса, не позволяет моему телу, поместится в нём в полном объеме"  

И если вы такой ответ услышите впервые, то вас замкнёт и вы придёте в себя только в реанимации, куда вас доставит заботливый иностранец. Немцы, вообще очень странный народ...  

Так это я о чём? Ах, да. О переезде на ПМЖ в Германию и, в частности, в Кёльн.  

Вот здесь я до сих пор ничего не понимаю, хотя немецким языком владею прилично.  

Ну, вот скажите, зачем мне было учить немецкий, если в моём доме на первом этаже живет семья из Сомали. В другой квартире живет семья из Зимбабве, а в третьей – из Сирии?  

На моем этаже живет женщина с семью детьми разных цветов кожи и семья из Армении. Сначала я обрадовался, думал, что хоть эти будут разговаривать со мной по – русски, но какой там. Лишь молодой отец семейства приветствовал меня при въезде в новую квартиру, из которой выехали мароканцы, приветливой улыбкой и сказал, что бы я проваливал на х@й.  

Ведь выучился он этому где то. А больше русских слов он не знал.  

На остальных этажах – та же картина: эфиопы, чилийцы, мексиканцы. Так эти чилийцы с мексиканцами хоть по испански собачатся.  

А на последнем этаже, похоже, заговорщики живут или баптисты. В лифт заходят по 10 человек при его грузоподъёмности 350 кг. и скрываются в квартире Бангладежца. Потом следующие десять, следующие десять... и так до тех пор, пока лифт тихо не скончается.  

А вызывать бригаду ремонтников – бесперспективно:  

– Зае@лись мы, – отвечают мне оттуда, по – русски, – к вам ездить.  

– Братишка, – кричу я ему на радостях, – х@й с ним, не надо никуда ездить, – давай просто поговорим.  

– Ты наш? – осторожно спрашивают меня, – ну ка, назови ещё пару русских слов.  

И успокаивается только тогда, когда я ему правильно сказал название женского полового органа.  

– Б@я, – кричит радостно он, – землячок, это ж ох@еть можно. Свой, родной ты мой. Сейчас приеду вместе с бригадой лифт чинить. Ты уж сбегай за водкой, не пожалей для дружбана.  

И вот, приехал он, обнялись мы с ним, стоим и плачем от избытка чувств