Карл – Хайнц взял листки письма Вильгельмины из рук Марты, отхлебнул вино из бокала и сказал:
– Сестра, знаешь, сколько раз в жизни я хотел тебя убить? Ты вот говоришь: " давай прекратим распри", а я тебя ненавижу.
– Знаю, милый, – ответила Марта, – но всему виной твоя Берта. Если бы ты знал, как я её возненавидела с тех пор, как ты впервые привёл её в дом матери. Я готова была её убить. Сначала её, а потом тебя.. Ведь я очень тебя любила. Мы пять лет были настолько близки, как это возможно. А когда мы с тобой были малышами, ты для меня тогда был идеалом старшего брата. И ты ведь тоже любил меня, как младшую сестру и всегда защищал.
– Да как ты не поймёшь, сестра, – ответил брат, – не было, да и не могло быть у нас будущего. Мне уже исполнилось 20 лет и я хотел иметь семью и Берта мне очень понравилась. Ну, да, она не была хороша собой, но зато она была работящей женщиной и стала хорошей хозяйкой в доме. А ты её возненавидела и начала строить ей козни.
Берта уже была беременна Марком (царствие ему небесное), так ты натравила на неё собак. И вообще, ты следила за каждым её шагом и постоянно делала ей пакости. Помнишь, моя жена любила ходить по утрам босиком по траве? Так ты, мерзавка, наколола стекла, растолкла его и насыпала на пути её следования. Бедная девочка вернулась домой с окровавленными ногами.
И это только малая часть того, что ты делала. Хорошо, что мать купила нам небольшой домик и мы переехали от тебя, мстительная фурия. Но ты воспользовалась нашим переездом и убедила мать прекратить выплачивать нам содержание и я вынужден был идти работать клерком со смехотворной зарплатой 35 марок.
И бедная Берта, почти сразу после рождения Марка, тоже была вынуждена пойти мыть полы, дабы мы могли жить более или менее прилично.
– Сколько десятков лет прошло с тех пор, – продолжал Карл – Хайнц, а ты Берту и меня до сих пор ненавидишь.
– Тебя уже нет, простила, а её видеть не могу. Хотя смотрю на тебя и думаю: дерьмо ты дерьмо. Только что погиб твой сын и твоя внучка, а ты ведёшь себя так, как – будто померли совсем посторонние тебе люди. Эх, ты, Карл. Мой то алкаш подох, так уж, прости, сколько лет мы с ним в разных комнатах живём и почти не общаемся. Все мозги пропил и я только рада избавиться от него. Представляешь, как увидела, что он сдох, вот ни капельки тут (она показала рукой на сердце) не шевельнулось: " Слава богу, издох", – подумала я.
– У меня тоже были сложные отношения сыном и Керстин, особенно с ней, – грустно ответил Карл – Хайнц, – как я узнал, что она с женщинами путается, так у меня второй инфаркт и случился. Первый то Марк мне подарил, когда в 25 лет привёл 60 – летнюю Белинду и попросил моего благословения. Выгнал я их обоих тогда и в больницу то и загремел. Насилу тогда откачали. Да и Берта едва не скончалась от сердечного приступа. Такое перенести, когда твой сын начинает охоту за старушками. Слава богу, что нашлась какая то молодая дура, которая от него родила, да и отдала ему Керстин. Берта её очень любила, но слегла, когда узнала о сексуальных наклонностях внучки. Мало того, что узнала, так она сама это ещё и увидела, зайдя как то к Керстин без стука в комнату. Тогда у бедняжки отнялись ноги и её разбил паралич.
Два года она восстанавливалась и старалась не общаться с внучкой. А теперь сразу и смерть сына и внучки. Боюсь, что это не закончится добром.
Карл – Хайнц замолчал и, достав из кармана пиджака, сигарету, закурил.
– Ты с ума сошёл братец, – сказала Марта, – немедленно прекрати курить. С твоим то больным сердцем разве можно? Хочешь рядом с матерью оказаться?
– Да какая она мне мать? – неожиданно сорвался на крик Карл – Хайнц, – убийца она, вот кто. И не мешай мне. Хочу курить и буду.
– Да и хрен с тобой, придурок, – заявила Марта, – подыхай раньше времени.
Она замолчала. Брат сделал затяжку и вдруг, в тишине раздался выстрел из Большой гостиной и крик Менди:
– Мама!!!
Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.