Наследство - глава 6 (Письмо Вильгельмины, - продолжение 1)

Карл – Хайнц и Марта вошли в кабинет матери, сели в кресла и сын распечатал конверт. В кабинете было душно и Марте пришлось приоткрыть окно:  

– Так, братец, давай, не мучай, приступай. Что написала нам эта жадная тварь? Я очень боюсь, что она могла оставить нас без ничего, – сказала Марта.  

– Прежде, чем мы приступим, неплохо было бы прополоскать глотку, – ответил ей брат, – давай, попроси свою внучку спуститься в погреб и принести нам вина... думаю, что пары бутылок нам с тобой будет достаточно.  

Когда Менди принесла вина и бокалы, Марта потрепала её по плечу и с улыбкой произнесла:  

– Какая же ты стала красавица.  

Впрочем, Менди увернулась от ласк бабушки и сказала:  

– Ой, ба, отстань со своими нежности и покинула кабинет.  

– Гордая, вся в меня, – с улыбкой произнесла Марта.  

– И такая же жестокая, – ответил ей брат.  

– Это ты сейчас к чему? – задала вопрос сестра.  

– Ладно, оставим, – не отвечая на вопрос, пробормотал Карл – Хайнц, – давай лучше начнём, наконец, читать письмо нашей милой матушки.  

– И то, правда, – ответила Марта, – не до ссор нам сейчас, приступай.  

Мужчина надел очки и начал читать.  

Письмо Вильгельмины Рудваляйт:  

" Ну, что мои, дорогие, детки. Вы сейчас находитесь в моём кабинете и читаете это письмо. Поверьте: вас ждёт не мало удивительных открытий. Итак, открытие номер один: вы не мои дети"  

Марта вскочила, как ужаленная из своего кресла:  

– Что эта тварь себе позволяет? Я сейчас поднимусь к ней в спальню и выброшу её труп из окна.  

– Успокойся, сестрица, если ты будешь каждый раз вскакивать из своего кресла и возмущаться, мы не сможем добраться до конца, а, судя по количеству листов, читать нам предстоит довольно долго. Налей себе вина и я продолжу.  

Марта наполнила бокал и залпом его осушила, после чего наполнила его ещё раз и поставила на большой письменный стол.  

– Ну, что же, – сказал Карл – Хайнц, – с твоего позволения, сестрица, я продолжу. Он поправил очки и начал читать:  

" Моё умение делать деньги из всего, к чему бы я не прикоснулась, сделало меня несчастной в личной жизни. Я так и не вышла замуж. Конечно, за мной ухаживали мужчины, но я видела, что их интересую не я, а мои деньги.  

А выходить замуж за человека, который хочет поглубже окунуть свои руки в мои сундуки, мне не хотелось.  

Зато две мои младшие сестры Петра и Герлинда счастливо вышли замуж и родили детей. Ты, Карл – Хайнц стал сыном Петры и её мужа Лоттара, а ты, Марта, стала дочерью Герлинды и Бодо. Причём, вы появились на свет с разницей в год одна за другим. Как же я возненавидела своих сестёр: сначала Петру, которая только что и делала, как сюсюкалась с тобой, Карл – Хайнц и показывала тебя всем, как – будто ты бриллиант в 10 карат, а через год я также возненавидела и младшую сестру, родившую тебя, Марта.  

Обе сестры, как – будто, издевались надо мной, принося малышей в мой дом и показывая вас мне.  

Я рыдала по ночам, когда меня никто не мог видеть и придумала план мести.  

Когда тебе, Карл – Хайнц исполнилось три года, а тебе, Марта – два, я пригласила обеих сестёр с их мужьями и с вами в Йоханесбург на отдых.  

Все они приняли моё предложение с радостью: а как же иначе? Любящая и заботливая старшая сестра, да к тому же, обладающая огромным капиталом, приглашает провести оба семейства три недели в чудесной стране.  

Бедные, никто из них не знал, что это путешествие станет их последним путешествием в жизни. Я отравила их всех.  

Расследование их смерти? Да не было почти никакого расследования. Прокурор и начальник полиции получили от меня по триста тысяч долларов, – суммы по тем временам астрономические и в медицинском заключении было указано, что смерть всех четверых наступила в результате укусов ядовитых змей.  

Помню, начальник полиции вместе с прокурором убеждали меня в том, что мне необходимо поплакать на людях. Впрочем, слёзы мои были настоящими, – уж очень крепким был местный лук.  

Я доставила тела ваших родителей в Кёльн, предъявила медицинское заключение и свидетельство о смерти местным органам полиции и, получив разрешение на захоронение, организовала их погребение.  

Помнится, как рыдали наши безутешные родители и семьи погибших мужчин на кладбище.  

И опять мои деньги помогли мне с вашим усыновлением. Как не возмущались родственники мужей моих сестер, я взяла вас к себе. Впрочем, возмущение родных было недолгим: триста тысяч немецких марок каждой семье, быстро заткнуло их глотки.  

А потом, во избежание кривотолков, я купила им по ранчо в США и с тех пор, более не видела их и не слышала о них. Вот так вы стали моими детьми, носящими мою славную фамилию Рудваляйт.  

Мне совсем не нравилась фамилия моего отца Руди и когда мне исполнился двадцать один год, я заплатила в мэрии сумасшедшую, по тем временам, сумму в 100 марок и с тех пор ношу гордо имя Вильгельмина Рудваляйт".  

Теперь настало время Карл – Хайнца выскочить из кресла:  

– Знал бы я об этом раньше, задушил эту тварь собственными руками, – закричал он  

– А ты знаешь, братец, – ответила Марта, – меня больше ничего не может удивить, – она рассмеялась, – я всегда знала, что мамуля жестокая тварь. Помнишь, как она расправлялась со своими должниками? Она скупала за бесценнок их акции и имущество, а их самих выбрасывала подыхать на улицу.  

Марта сделала глоток из бокала:  

– Я вижу, что ты устал, братец, давай я продолжу чтение письма.  

( продолжение следует)