Наследство - глава 4

Наследство – глава 4  

Менди принесла матери несколько кусочков мяса на тарелке, салат из помидоров с маисом, бутылку вина "Каберне", вилку и бокал.  

Андреа, надкусив мясо, поморщилась:  

– Дочка, что же ты не разогрела мясо? Оно уже застыло.  

– Мамуля, – ответила дочь, – я в прислуги не нанималась, ешь, что дают или жди утра, когда заявится прислуга. Приятного тебе аппетита.  

Сказав это, Менди покинула спальню, прикрыв за собой дверь.  

Марк, сидевший возле спинки кровати и державший на коленях голову Керстин, рассмеялся:  

– Какая же сука, твоя дочь. Никакого воспитания. Хотя что можно ждать от дочери шлюхи?  

– Заткнись, урод, – парировала Андреа, – занимайся своими делами и не смей оскорблять моего ребёнка.  

– Этот "ребёнок", – возразил Марк, – только что доказал, что у него нет не стыда и не совести. Как так можно разговаривать с матерью?  

– Я тебе, кажется, сказала заткнуться, пёс смердящий, – заведясь, заговорила Андреа, – лучше бы следил за поведением своей дуры, тогда она не лежала бы сейчас с разбитой головой.  

– Если ты скажешь ещё одно плохое слово в адрес Керстин, я не знаю, что с тобой сделаю, – зло зашипел Марк, – ты посмотри в каких коротких платьях ходит твоя дочь. Противно смотреть. Чуть наклонится и сразу видно нижнее бельё. Яблоко от яблони недалеко падает.  

С этими словами он наклонился к покойной дочери и поцеловал её в щёку.  

Бутылка, полная вина, вдребезги разбилась о голову Марка у основания свода черепа.  

– Я тебя, кажется просила заткнуться, – злобно прошипела Андреа.  

Она открыла дверь спальни и крикнула:  

– Менди, дочка, посмотри, нет ли ещё вина.  

– Ты меня достала, мама, – ответила дочь, – я уже почти уснула.  

– Доченька, но я очень прошу тебя. Понимаешь, бутылка упала и разбилась.  

– Ладно, сейчас пороюсь в буфете, но если в нем больше нет вина, то тебе самой придется спускаться в погреб.  

– Поищи хорошенько, доченька, – попросила Андреа и закрыв дверь развернулась, что бы подойти к стулу, на котором сидела за мгновение до этого.  

Марк бездыханный лежал на полу. Всё его лицо было залито кровью. Рядом с ним находилось распростёртое тело Керстин и множество бутылочных осколков.  

"Кажется, я убила этого мерзавца", – подумала Андреа.  

Подойдя к лежащему на полу Марку, она присела на корточки, взяла его руку, что бы насщупать пульс.  

Пульса не было.  

Андреа в ужасе попятилась назад:  

– Шайсе, – прошептала она, – этого ещё не хватало и заорала истошным голосом.  

И вновь нестройный топот ног и вот, остатки семейства ворвались в спальню.  

– О, мой мальчик, – схватившись за сердце, – прошептала Берта, о, mein Gott. Он весь в крови. Что ты сделала с ним, тварь?  

– Но, но, потише на поворотах, зашипела на Берту Марта, – ты здесь никто и звать тебя никак. Приструни свою дуру, братец, – обратилась она к Карл – Хайнцу. Вечная молчальница и вдруг, смотри, раскудахталась. Я тебе живо язык укорочу.  

– Не посмеешь, – вдруг неожиданно взъерепенилась Берта, – я всю жизнь молчала, но сейчас тебе меня не заткнуть. Твоя дочь убила моего сына.  

– Это ещё надо доказать, – парировала Марта, – моя дочка, спокойный человек и только чрезвычайные обстоятельства могли вынудить её на....она не договорила.  

Дверь в спальню открылась и на пороге возник полицейский комиссар Бернд Ассауер.  

– О, Бернд, – бросилась к нему и обняв, сказала Андреа, – ты же меня защитишь, правда?  

– Как хорошо быть блядью, – выпалила Берта, – теперь окажется, что мой сын сам себя ударил бутылкой.  

( продолжение следует )