Сила слова!

Пингвин Пётр, был выдающимся оратором! Что ему Аристотель, с его риторикой, проблемами стилистики в построении речи, способах выражения своих мыслей и правильном построении предложений.  

Так..  

Он родился обычным пингвинёнком.  

С малых лет, ловил рыбу и валялся без дела на снежных торосах, и вообщем-то, был доволен своим существованием.  

Но однажды всё изменилось!  

Виной тому, стали полярники.  

А точнее – матёрый синоптик, исследователь, покоритель Арктики, Иван Васильевич Греческий!  

Он ступил на заснеженый кусок льдины, с трапа ледокола "Саратов – 2" и заорал во всё горло, что именно на этом месте, будет разбит исследовательский лагерь имени, Ивана Васильевича Греческого!  

Отовсюду послышался недовольный рокот других полярников. Мол, какого хрена лагерь будет обзываться; ныне здравствующим, хриплоголосым, крепко выпивающим индивидуумом.  

Но чудеса владения голосом, слова преправленные матерщиной и просто феноменальная харизма с кисточками на великолепных усах, сделали Ивана Васильевича, вечным наследником ледяного имения.  

Далее, было всё по плану; разгрузка оборудования, продовольствия. Прощание затянулось и вылилось в пьяную драку, между полярниками, и моряками. К утру, ледокол кое-как разломал ледяные оковы и скрепя всеми частями железного корпуса, отъехал восвояси, оставив на холодном снегу, беспробудно спящих покорителей суровой Арктики.  

Первым проснулся Иван Васильевич Греческий. Ветер ворошил его усы, мороз в -50, закалял его чресла и верхнюю часть туловища. Он стоял на снегу в одних трусах и вглядывался вдаль. Первозданность природы, вопиющая красота, широта поражающая воображение – всё не то!  

Иван Васильевич, искал глазами пивной ларёк. Пенный напиток, способный за каких-нибудь пять минут, вернуть его к жизни. Такового естественно, рядом не оказалось, зато на расстоянии вытянутой руки, появился небольшой пингвинёнок, который с интересом разглядывал непонятное, бородатое существо.  

Постройка лагеря немного затянулась. Полярники пили горячий чай и тёрли замёрзшие конечности. Это были крепкие мужики, у каждого за спиной было по пять, а то и по шесть долгосрочных экспедиций, а Иван Васильевич Греческий, и вовсе не вылезал из Арктики.  

Вечер выдался суровым, термометр показывал – 62°. Временная палатка ходила ходуном и при каждом порыве ветра, грозилась сорваться с места и улететь в непроглядную темноту.  

Люди жались друг к другу и пытались хоть как-то согреться.  

– Душновато что-то здесь! – сказал Иван Васильевич.  

– Наводняли так, что глаза уже от слёз болят  

– Тоже мне, полярники называется! -  

Он накинул на себя тонкую майку, с застиранными пятнами от кетчупа и вышел вон из палатки.  

Полярники переглянулись.  

Иван Васильевич был явно не в себе, пять минут на таком морозе, это верная смерть!  

Прошёл час.  

Люди в палатке молчали.  

Какая нелепая погибель, что они скажут после прибытия на большую землю и как будут смотреть в глаза родственникам; замёрзшего полярника, трижды синоптика, да и просто, хорошего человека, и крепкого друга.  

Вдруг, створки палатки разъехались и на пороге, как ни в чём не бывало, появился Иван Васильевич Греческий; в летних сланцах, в майке, в синих широкополых трусах, с пингвинёнком под ручку.  

– Господа, разрешите представить моего нового друга  

– Пингвинёнок Пётр, собственной персоной! -  

В палатке повисла тишина, которой позавидовал бы сам Стивен Орфилд*.  

Вопиющее происшествие, с поистине фантастической развязкой.  

Да где это видано, чтобы обычный теплокровный человек, в – 62, в трусах, в майке и лёгких сланцах, целый час околачивался где-то на улице, и при этом, уверенно себя чувствовал!  

Ни тебе – отмороженного носа, ни тебе – плохого настроения, по поводу коварства матушки природы. И ещё этот пингвин.  

Тем временем, в затянувшейся тишине, Иван Васильевич углядел недоверие к своей персоне. Кисточки на его усах вздыбились и наэлектризовались. Впору было вбивать столбы, тянуть линии электропередач, строить дома и заселять неприветливую Арктику довольными постояльцами.  

Он ещё немного постоял, потом взял подушку, лёгкое покрывало, толстую энциклопедию, своего нового маленького друга и вышел вон, на свежий воздух.  

Что может быть прекраснее сна под открытым небом!  

Эта история случилась год назад. Пингвинёнок остался на станции и за три месяца овладел превосходным ораторским искусством. Иван Васильевич Греческий, был ему хорошим учителем и наставником, а иногда, и собутыльником.  

Бывало, они засиживались до глубокой ночи и наблюдая за северным сиянием, мило беседовали, много курили, часто спорили, набивали друг другу синяки.  

Обратно в стаю, пингвин Пётр уже не вернулся. Ему было скучно среди своих. Он не понимал, как можно было целый день думать только о рыбе, о еде и, о сне.  

А как же Пушкин, Пришвин, Фет, Чаадаев, Чащин, Толстой, Вяземский, Фуфайкин, Кружкин, идеи материализма в понимании общественной жизни, идеи материалистического понимания истории, по Марксу.  

Пол года он жил у полярников в лагере, а потом уговорил моряков, взять его на палубу ледокола. Потом, была остановка в городе Липецк. Пингвин Пётр, сошёл на большую землю, а через три месяца он уже открыл свою собственную, школу ораторского мастерства. И его школа была лучшей в городе!  

Если вы вдруг, будете проездом в Липецке и у вас будут проблемы со словесностью, с артикуляцией и культурой речи, зайдите к пингвину Пете, не пожалеете!