Случайная попутчица или судьба?

Вадим  

Я рассчитывал попасть домой к вечеру, но вылететь удалось только уже в сумерках, поэтому домой вернулся в начале первого ночи. Я уже представлял, как обрадуется жена моему возращению, и какая будет у нас ночь любви, как в медовый месяц, ведь я так соскучился по ней.  

Тихонько открыл дверь квартиры своим ключом, и на цыпочках, чтобы не разбудить жену, зашел в прихожую. Вешая шинель, обратил внимание на незнакомое пальто на вешалке, явно не мое, а еще сверху висела шляпа. Чьи они могли быть? – пытался вычислить я. Ни отец, ни тесть таких головных уборов не носят. Да и Виктория предупредила бы меня, что кто-то из них собираются к нам в гости. Это был кто-то чужой. Если это кто-то посторонний, то почему он остался ночевать у них, а не в гостинице?  

И тут сразу появилось недоброе предчувствие. Исходя из своей врожденной порядочности, я даже мысли не допускал о возможной измене Виктории. Сразу же начал искать подтверждение этой или иной своей догадки. Зашел на кухню. На столе стояли остатки ужина, накрытого на двоих, и два фужера, а также недопитые бутылки шампанского и коньяка. Оставалась последняя надежда, что этот гость какой-то давний знакомый Виктории, и заехал ее навестить. Она оставила его ночевать, постелив на диване в гостиной.  

Тихо открыл дверь в гостиную. Слабый свет уличных фонарей едва освещал комнату. На диване никого не было. Дверь в смежную комнату, служившую спальней, была зарыта. Сомнений больше не осталось, там были двое.  

Виктория  

Звонок Игоря стал для меня полной неожиданностью. Я уже стала его забывать. Он позвонил сказать, что на пару дней приехал в наш город и хотел бы увидеться. Предложил встретиться где-нибудь в кафе. Я сказала, что подумаю, и попросила перезвонить мне через час. Этот звонок сильно взволновал меня. До этого мне казалось, что я уже полностью выбросила его и из своей жизни и своих мыслей. Но оказалось, что это не так. Услышав знакомый голос, сердце забилось все сильней. Нет, я просто внушала себе, что забыла его, головой может быть, и пыталась это сделать, но сердцем – никак.  

Я металась по квартире, соображая, что надеть, какую сделать прическу, какой сделать макияж, одним словом, в каком виде предстать перед ним. Конечно, хотелось выглядеть на все сто, чтобы он убедился еще раз в том, что он потерял. Когда я заканчивала последние приготовления, мне пришла в голову мысль: а зачем куда-то идти? Вадима нет, можно пригласить его к себе. Ничего страшного, посидим, попьем чаю, поговорим о жизни, вспомним о нашей молодости просто как старые знакомые.  

Когда он позвонил во второй раз, я пригласила его к себе и назвала наш адрес. Он сказал, что будет минут через сорок. Этого времени мне хватило, чтобы навести в квартире порядок и приготовить легкий ужин.  

Встретила я его в полном параде. За эти годы он немного изменился: пополнел, погрузнел, лицо округлилось. Только глаза и голос остались все те же. Он был в шляпе, дорогом пальто, с дипломатом и неизменным букетом роз, именно таких, какие я люблю: бархатные темно-красные, почти черные. Вручив мне букет, потянулся, чтобы меня поцеловать, я ему подставила щеку. Он разделся в прихожей, и я его проводила в гостиную, а сама пошла разогревать ужин. Когда я вошла в комнату, на столе уже стояли бутылка дорогого коньяка, бутылка шампанского и коробка шоколадных конфет, одним словом, джентельменский набор.  

Мы сели за стол, выпили за встречу. Долго никак не завязывался разговор. Наконец он спросил:  

– Ну как ты?  

– Как видишь. Замужем. Муж работает в военном НИИ, сейчас в командировке. Я работаю в Финансовом управлении. Недавно получили вот эту квартиру.  

– Дети есть?  

Я многозначительно посмотрела на него, а он опустил глаза. Потом сказала жестко:  

– Тебя интересует не оставила ли я твоего ребенка? Отвечу: нет. Сделала аборт. Больше детей нет.  

Потом сменила тон.  

– А ты как?  

– Работаю экономистом в одной крупной компании. Женат, у нас ребенок.  

– И как ваш брак?  

– Трудно сказать, есть сложности.  

– А именно?  

– После смерти отца Надежда ударилась в религию, буквально не вылезает из церкви, обвешала всю квартиру иконами, молится по утрам и вечерам.  

– Ну и что же здесь плохого?  

– Ты же знаешь, как я отношусь к религии.  

– А напрасно. Ходил бы вместе с женой в церковь, стоял бы на коленях, замаливал бы свои грехи.  

– Это, какие же?  

– Да мало ли ты девчонкам жизнь испортил?  

– Так уж и испортил…  

Я решила сменить тему.  

– Фотографией по-прежнему занимаешься?  

– Последнее время все реже. Надежде не нравится мое занятие.  

– Это почему же? Наверное, насмотрелась в твоих альбомах на голых девок, и не хочет, чтобы ты этим занимался.  

– Да нет, не поэтому. После свадьбы я пытался сделать ее классический портрет. Ты же знаешь, как я это делаю. Всегда добиваюсь, чтобы портрет отображал суть человека, его характер. Пленки две извел, все никак не получалось. И вот, казалось бы, нашел. Когда отпечатал, сам ужаснулся. Что-то сатанинское проявилось в ее облике. Когда она посмотрела сама – порвала портрет и сказала, чтобы никогда больше я ее не фотографировал.  

– Вот оно что … процедила я. – И так ты лишился своего любимого хобби.  

Чтобы сменить эту неприятную тему разговора, я поднялась, подошла к музыкальному центру, нашла любимую кассету с записями Поля Моруа и включила музыку. Комната наполнилась чарующей мелодией.  

Игорь поднялся, подошел ко мне, обнял за плечи и мы стали танцевать. Я вдруг почувствовала себя в объятиях любимого человека. Мне стало так хорошо, что я забыла обо всем. Как в те юные годы мы снова были вместе. Игорь был рядом, он обнимал меня, я чувствовала его запах, слышала его дыхание. Я подняла голову и взглянула ему в глаза. И он по моему взгляду, как тогда во время фотосессии, понял все.  

(продолжение следует)