Подчинись

Привет, неведомый читатель! Если ты сейчас видишь эти строки, значит воля моя угасла навечно. Поэтому я и решил написать всё это, пока ещё теплятся силы. Хочется оставить отпечаток себя прошлого, способного принимать решения. Свободного. Но не осуждай меня, прошу тебя. Я делаю это не из какого-то банального эгоизма. Этими записями я надеюсь помочь и тебе, неведомый читатель. Дать тебе ещё один кусочек мозаики, ещё один ключ, который откроет сокровищницу, скрывающую ответы на происходящие события. И, может быть, поддержать в трудную минуту сомнений.  

Ты, верно, и так прекрасно знаешь, о чём я поведу речь. Ведь тебе уже довелось столкнуться с «ними». Поэтому я пропущу длинные предисловия, рассказывая о том, что знакомый нам мир погиб. Тем более, я плохо понимаю, что во всех этих событиях главное, а что второстепенное. Лучше я расскажу обо всём по порядку, так, как я это увидел и пережил. А ты уж воспользуйся этим знанием на своё усмотрение.  

Итак. Зовут меня Алексей. Двадцать шесть лет. Всю жизнь я прожил в другом городе, но четыре года назад перебрался сюда. Работал я конструктором в КБ местного завода. Увлекаюсь астрономией.  

Пожалуй, этого достаточно обо мне. Перейду к самому главному. Не знаю, как всё началось в том месте, откуда пришёл ты, но изменения вокруг себя я заметил около месяца назад. В тот, первый день, я ехал в автобусе на работу. Именно там, в переполненном людьми, тесном душильнике я впервые увидел «его». Естественно, значение всего произошедшего я понял намного позже. Наверное, и у тебя всё было также. Удивление, смятение и, возможно, где-то на глубине сознания, смутная тревога.  

«Им» оказался мужчина лет за сорок. На первый взгляд ничем не приметный. Начиная от лица и заканчивая одеждой. Спокойно сидел себе, смотрел перед собой, думал о каких-то своих проблемах. Правда, мне тогда показалось странным, что он вообще не совершал лишних движений. И сидел ровно, словно по команде «Смирно». Хорошо помню, как он тогда потянулся к щеке, чтобы почесать её, и движение это получилось каким-то механическим, неживым. Слишком чётким.  

Нет-нет, ты не подумай, не его поведение показалось мне странным тогда. В конце концов, кто обратит на подобные вещи внимание будучи окружённый множеством других людей. Это уже позже, когда завеса тайны немного приоткрылась, я выудил из памяти все эти детали и выстроил целостную картину. Странный пассажир привлёк моё внимание другим. Мне постоянно мерещился странный блеск над его головой, когда мужчина попадал в поле моего периферийного зрения. И всё бы ничего, но, когда я смотрел на него прямым взглядом, то никаких блестящих предметов над ним не замечал. Несколько раз я повторял этот свой эксперимент: отводил взгляд в сторону и замечал какие-то блеск, словно бы стальная проволока попадала на свет, а затем резко поворачивал голову и видел лишь пустое пространство. Теперь-то я понимаю, что это было, но тогда я оказался просто-напросто сбит с толку и даже предположил, что у меня какие-то проблемы со зрением.  

Сначала изменения происходили очень медленно, учитывая насколько быстро всё закрутилось потом. Или я не обращал на них должного внимания, погружённый в кутерьму ежедневных дел, ведь незадолго до этого я сделал важный шаг в своей жизни, и теперь активно готовился к его воплощению. «Следующего» я приметил лишь спустя несколько дней. Точнее «следующую». Я тогда прогуливался с невестой и обратил внимание на женщину, которая вышла на вечернюю пробежку. Она бежала вдоль улицы, периодически попадая под оранжевые конусы уличного освещения, и я всякий раз замечал вспышку над её головой, когда не смотрел на неё прямым взглядом. Увиденное очень сильно озадачило меня, и, сказать по правде, даже немного напугало, потому что я сразу вспомнил случай в автобусе. Я даже искоса поглядывал на невесту, гадая, один ли я вижу этот странный блеск, но моя спутница или не подавала вида, или, и вправду, ничего не видела.  

А потом «они» стали попадаться чаще. Прохожие на улице, покупатели в магазинах, пассажиры в транспорте. Я уже не мог игнорировать происходящее и целенаправленно высматривал людей со странным блеском над головой. Тайком наблюдая за «ними», я заметил одну общую для всех черту: «они» все до одного выглядели не то потерянными, не то задумчивыми. Выражение на их лицах никогда не менялось, движения получались скованными, чёткими, отрывистыми.  

Первым звоночком стал странный случай, произошедший со мной, когда я возвращался с работы. Я вышел из автобуса в потоке других пассажиров, по привычке подмечая «странных». Едва я отошёл от автобусной остановки на десяток метров, как кто-то ухватил меня за рукав куртки и шепнул в спину:  

– Подожди.  

Я обернулся и увидел мужчину лет за сорок с сединой и залысинами. Он нервно оглядывался по сторонам.  

– Что вам надо, – спросил я, а сам напрягся, готовый в любой момент либо побежать, либо дать отпор.  

Мужчина ещё раз нервно осмотрелся и облизнул губы.  

– Ты их тоже видишь? – спросил он едва различимым шёпотом.  

Я не сразу сообразил, о чём речь.  

– Кого? – спросил я, отступая на шаг назад.  

– Ну, их. Нити.  

Я ещё больше укрепился в уверенности, что с этим мужичком лучше не разговаривать и довольно грубо ответил:  

– Отстань от меня, псих ненормальный. Иди проспись.  

– Но..., – мужчина принял довольно жалкий, беспомощный вид, но я решительно повернулся к нему спиной.  

Уклонившись от новой попытки меня удержать, я быстро зашагал прочь, оставив странного мужчину так и стоять с беспомощным видом по среди улицы. А на следующий день я пожалел о содеянном. Потому что я тоже их увидел. Нити, что тянулись к потолку из тела продавщицы, отпускавшей мне пакет молока. Тонкие, едва заметные, они появлялись прямо из кожи на запястьях. Ещё одна нить тянулась от затылка, и две последние скрывались где-то в районе ног. Шокированный, я негнущимися пальцами схватил свою покупку и поспешно покинул магазин.  

После этого я наблюдал эти нити постоянно. Мне хватало выйти на балкон, чтобы с замиранием сердца лицезреть, как они простирались из разных частей города к небу, словно мистическая, потусторонняя связь. В солнечную погоду они особенно хорошо выделялись. Тем более, я, почему-то, их различал на любом расстоянии. У меня даже завелась привычка вести подсчёт, и я всё с более холодеющим сердцем понимал после каждого подсчёта, что их количество растёт в геометрической прогрессии.  

Самое ужасное, что происходившие изменения замечал только я. И, судя по всему тот мужичок, которого я начал отчаянно разыскивать свалившихся на меня бед. Спустя некоторое время он отыскался. В тот день мы сели на один автобус, но поток людей вынес его наружу раньше, чем меня. Пришлось его догонять.  

– Я теперь их тоже вижу, – выпалил я, ему в спину.  

Мужчина обернулся ко мне.  

– Понятно, – ответил он без особого энтузиазма.  

– Я про нити, – нетерпеливо продолжил я, – которые к небу тянутся.  

Тот сохранял на лице глубокое безразличие. У меня закрались неприятные мысли и я посмотрел на пространство над его головой. Внутренности свело в болезненном спазме. В порыве надежды, что я такой не один, от моего внимания ускользнули тонкие нити, тянущиеся к пасмурному небу.  

Я нервно сглотнул и осторожно спросил:  

– А вы в порядке? Вы хорошо себя чувствуете?  

Мужчина с неизменной флегматичностью пожал плечами.  

– Да, очень хорошо.  

Меня прямо передёрнуло от его непробиваемого спокойствия. Я стремительно зашагал прочь, не оглядываясь. Я не знал, чего от него ожидать, и рисовал в голове самые ужасные картины. Но он всего лишь меня окликнул едва я удалился на десяток шагов, хотя от его спокойного голоса я подскочил на месте. С нехорошим предчувствием я глянул через плечо.  

– Парень, – мужчина продолжал стоять на том же месте и в той же позе, только голова повернулась в мою сторону, – просто подчинись.  

Меня словно холодным душем окатило. Едва ли не переходя на бег, я стремительно направился домой. Время от времени я оглядывался, с замиранием сердца ожидая, что вот-вот увижу его, бредущего своей чёткой, механической походкой следом за мной, но до самого дома он так и не объявился.  

Вскоре началось настоящее безумие. Выходя на улицу, я всё чаще замечал на себе пустые взгляды. На работе тоже объявились эти «ребята». Один раз меня вызвал начальник и полчаса твердил монотонным голосом про субординацию, иерархию и командный дух. А я всё это время наблюдал, как в свете люминесцентных ламп вспыхивали нити, тянувшиеся к его голове, рукам, ногам. Точно у марионетки.  

В конце концов, я престал выходить на работу. Просто стало невыносимо, наблюдать эти пустые взгляды и выслушивать нотации про необходимость объединения. Я окопался дома, перейдя на осадное положение. Для подобного решения хватило всего одного взгляда в окно. Тысячи и тысячи нитей тянулись к небу. А ещё целая связка этой противоестественной «связи» прошивала от пола до потолка мою квартиру, сообщая, что кото-то подо мной тоже «подчинился».  

Я в ужасе наблюдал со своего балкона, как неведомая сила постепенно захватывает город. В отчаянии я рассказал всё своей невесте. Про нити и про странное поведение людей. Я просил её уехать куда-нибудь. В ответ она решила, что я придуриваюсь в преддверии свадьбы, и напрочь отказалась меня слушать. В конце концов, ей настолько надоели мои звонки, что она престала отвечать.  

В уединении квартиры, я начал активно копаться в интернете в поисках информации. Я надеялся таким образом понять масштабы катастрофы. И понял, что мне уже нигде не скрыться. Поначалу во всемирной сети проскальзывала информация о странных нитях и изменившемся поведении некоторых людей. Но со стороны всё это выглядело настолько дико и нелепо, что я не сомневался: для тех, кто до сих пор оставался нормальным, но не видел того, что видел я и мне подобные, считал всю эту писанину чем-то вроде «теории заговора». А потом упоминания о странных нитях вообще стали пропадать отовсюду, откуда только можно.  

В это же время по новостям рассказывали саму обычную чушь, которая напрочь игнорировала творившуюся вокруг чертовщину. Да и стали бы они говорить что-то иное, когда ведущий так монотонно рассказывает про текущую ситуацию в мире. Войны закончились, все страны пришли к согласию, пришло время «подчиниться».  

Отчаяние охватывало меня всё больше и больше, но в самые пучины я нырнул, когда раздался звонок от моей невесты. Сбивчивым, всхлипывающим голосом, она рассказывала, что её родители как-то странно себя ведут. Сама она заперлась в ванной и не знает, что делать. Её перепуганный, умоляющий голос заставил меня покинуть своё убежище. Я приказал ей сидеть тихо и дожидаться моего звонка, а сам схватил нож поувесистей.  

В принципе, отмахиваться от «них» не требовалось, так как до сих пор они вели себя спокойно, но я почувствовал себя уверенней, когда заткнул за пояс своё незамысловатое оружие. Спускаться я решил по лестнице, так как одна мысль о том, что я могу оказаться в тесном пространстве с кем-то из «них» уже вызывала у меня приступы паники.  

Мне предстояло преодолеть шесть этажей. Я тратил по несколько минут, прежде чем ступить на площадку следующего этажа, готовый в любой момент сорваться с места и броситься обратно в свою квартиру. Когда я пресекал площадку второго этажа, тишину нарушил скрип входной двери. В этот момент вся моя решимость испарилась, и вместо того, чтобы броситься бежать, я замер на месте парализованный страхом. Дверь медленно отворилась и оттуда рубленной походкой вышла худощава женщина в домашнем халате. С содроганием, я заметил нити над её головой, колыхавшиеся в такт движениям. За последнее время они стали проявляться всё отчётливее.  

Мы стояли в абсолютном безмолвии несколько долгих секунд. Затем я опомнился и молниеносно проскользнул мимо неё. Когда моя нога коснулась первой ступеньки, ведущей вниз, тишину площадки нарушил спокойный голос, пригвоздивший меня к месту.  

– Почему ты ещё не подчинился?  

Я обернулся. Женщина даже не поменяла позы. Лишь голова повернулась в мою сторону.  

– Что? – спросил я, изображая недоумение.  

– Почему ты ещё не подчинился? – снова спросила она, в точности повторив вопрос, вплоть до интонаций.  

– Я не знаю о чём вы, – нервно ответил я, отступая ещё на одну ступеньку вниз.  

Женщина сорвалась с места внезапно. В какие-то доли секунды она подскочила ко мне и ухватила за куртку одной рукой. Я дёрнулся в неожиданно цепкой хватке, но вырваться не смог. Свободная рука поднялась над моей головой, и тонкие пальцы сомкнулись на воздухе. Нет, не на воздухе, мне так показалось лишь на одно мгновение. С приступом паники я рассмотрел зажатую между её пальцев нить. Кончик нити извивался из стороны в сторону, словно червь. С диким воплем я рванул нож, заткнутый за ремень, и рубанул им не глядя. Описав короткую дугу, нож пролетел над сжимавшей предназначавшуюся для меня нить и ударил по другой, той, что тянулась к запястью схватившей меня женщины.  

Преодолев лёгкое сопротивление, лезвие рассекло жуткую связь с неведомой мне силой, и рука повисла как плеть. Женщина безразлично посмотрела на свою, ставшую уже бесполезной конечность. Воспользовавшись этим замешательством, я с остервенением замахал ножом, метя по другим нитям. Сначала один за другим подкосились худые ноги. Но, несмотря на это, она не осела на пол. Словно подвешенное, тело её осталось на той же высоте, а рука продолжала крепко держать меня за куртку. Противоестественность позы повергла меня в ужас, и я ещё несколькими хаотичными отчаянными ударами обрезал оставшиеся две нити. Железная хватка резко ослабла и женщина осела на пол бесформенным мешком.  

В беспамятстве я бросился вниз и выскочил на улицу. Меня встретил абсолютно пустынный город, хотя ещё недавно здесь бродило множество «этих». Первым своим порывом я захотел убежать обратно в свою квартиру и запереться там. Меня до сих пор трясло после схватки в подъезде, а вид безлюдных улиц лишь усугублял моё моральное состояние.  

От побега домой меня остановил телефонный звонок.  

– Лёш, – раздался в трубке перепуганный шёпот моей невесты.  

– Я уже иду. Ты ещё в ванной?  

– Да, только поторопись. Телефон почти сел. Родители уже несколько раз стучались, попросили выйти. Им нужно поговорить со мной о чём-то. Говорят о новых правилах в семье. Они такие спокойные, безэмоциональные, – в трубке раздался надсадный всхлип. – Лёш, мне страшно.  

– Сейчас приду.  

Я бросил трубку и помчался по вымершим улицам. Родители моей невесты проживали не очень далеко от меня, но дорога всё равно получилась долгой по той причине, что я то и дело прятался и двигался исключительно короткими перебежками, каждый раз подолгу осматривая окрестности. Очень помогала возможность видеть «их» связь, и я раз за разом убеждался, что на улицах никого нет.  

Когда я добрался до нужного дома, уже смеркалось. Я с неприятным холодком в груди заметил, как целое скопище нитей устремляется сквозь крышу к темнеющему небу. Решив не ломиться напролом, я достал телефон и позвонил девушке. Абонент вне сети. Я снова набрал телефон в тщетной надежде и получил ровно тот же результат.  

Бессилие охватило меня в тот момент. Я не знал, что мне делать, ведь меня до дрожи во всём теле пугала одна только мысль о том, что мне придётся заходить в дом, полный этих созданий. Но последней каплей, после которой я трусливо убежал домой, стал ненароком брошенный взгляд на окно родителей моей невесты. В нём стояла её мама. Словно заведённая игрушка, она зазывно махала рукой, а на лице её застыла жутковатая натянутая улыбка.  

Потом потянулись дни моего заточения. Дело омрачалось тем, что «они» начали подходить к моему дому и слоняться под окнами. А ещё из-за входной двери доносились размеренные шаркающие шаги. Недолго думая я обрезал все нити, что тянулись сквозь мою квартиру. Хоть нескольких из «них» угомонил.  

В какой-то момент у меня начала подходить к концу еда и я вынужденно выбрался наружу, подгадав момент, когда все они разбрелись по своим квартирам. Не так давно я заметил за «ними» привычку примерно в полдень уходить с улиц. Я устремился в ближайший магазин и начал без разбора набивать рюкзак всякой едой. Меня спасло то, что я выглянул в какой-то момент в окно и увидел связки нитей, стремительно приближавшиеся в мою сторону.  

Я едва успел унести ноги, прежде чем «они» окружили магазин. В подъезде меня поджидали ещё один. Он наскочил на меня, когда я открыл дверь в свою квартиру. Сцепившись, мы повалились внутрь, и завязалась ожесточённая борьба. В какой-то момент он извернулся, ухватил одну из нитей, материализовавшуюся у меня над головой, и воткнул её мне в ногу. По телу сразу растеклась приятная эйфория, в голове помутилось, захотелось лечь и уснуть. Огромным усилием воли, я привёл себя в чувство и нашарил оброненный во время борьбы нож. В безудержной ярости я ударил его в бок.  

Тот даже не обратил на это внимания, а я с ужасом понял, что не чувствую тёплых струй, которым следовало бы вытекать из раны. А тем временем рука мужчины уже тянулась к следующей нити, материализовавшейся надо мной. Я вырвал нож и начал остервенело рубить «его» связи, а когда мужчина осел на пол, обрубил и нить на своей ноге. В голове сразу прояснилось, а ногу словно в холодную воду опустили. Кстати, напавший на меня мужчина до сих пор лежит в прихожей. Замечу одну интересную особенность: никаких признаков разложения я до сих пор не проявилось. Зато его тело сдулось точно шарик. Преодолев брезгливость, я даже осмотрел получившийся кожаный мешок внимательнее. Внутри он абсолютно пустой.  

Вылазка в магазин улучшила моё положение. Я даже приободрился, осознав, что застать меня врасплох всё же не такая простая для них задача. Поняв это, «они» перешли к другой тактике. Сначала пошли разговоры в новостях и различных ток-шоу. Про меня, и, судя по всему, других таких же упёртых. Нас убеждали «подчиниться», рассказывая про преимущества и мужественность этого поступка, про вступающий в новую эру мир, про прекрасные новые порядки. В итоге, я выдернул телевизионную вилку и больше никогда не включал.  

Затем пошли разговоры в интернете. Мне писали везде, где только можно, заваливая соцсети и почтовые ящики тоннами сообщений. Вскоре и компьютер выключился навсегда. А потом позвонили родители. Большей боли описать трудно. Когда мой отец монотонно бубнил про «подчинение» я чувствовал, как слёзы градом катятся по щекам. Эту пытку я выдержал всего один день, после чего в ярости вышвырнул телефон в окно.  

Собственно, вот она, моя краткая история, неведомый читатель. Здесь она подходит к концу. Больше мне добавить нечего. Нечего добавить потому, что я устал. Потому то у меня нету сил. Потому что не нужно ломать человека, чтобы он подчинился. Куда лучше, если он сам этого захочет. А я очень хочу.  

Знаешь, дорогой неведомый читатель, сегодняшняя ночь особенно хороша. Безоблачная, полная ярких звёзд. А среди них висит королева-Луна, большая и сияющая. Я смотрю на всю эту красоту сквозь балконную дверь и не могу налюбоваться. Я уже говорил, что очень люблю астрономию? А ещё я наблюдаю тысячи нитей взметающихся, к небесам. В свете Луны они переливаются, словно чистейшее серебро. Великолепное зрелище.  

Но ещё более великолепное зрелище – это одинокая фигура, парящая на фоне ночного светила. Раскинув руки в стороны, моя невеста зависла напротив запертого балкона, подвешенная на тонких серебристых нитях. Она ничего не говорит, она ничего не просит, она ничего не требует. Да всё это и не нужно. Зачем слова, когда всё понятно и так. Ведь подчиниться так просто. Всего-то нужно забрать самое ценное в твоей жизни, затем подарить проблеск надежды, чтобы погасить его навсегда. «Они» вели меня этой дорогой, забрав невесту и родителей, подарив глоток свободы, когда я уверился в своих возможностях сопротивляться им, а затем растоптав всё это одинокой фигуркой, зависшей на уровне шестого этажа. Теперь-то я понимаю, что схватить меня они могли в любой момент. Но не захотели. Потому что я должен подчиниться добровольно.  

И я подчинюсь, неведомый читатель, но подчинюсь с согревающей надеждой, что ты не сдашься. Разгадай эту тайну, не позволь «им» испытать триумф. А я проиграл, я больше не могу бороться. Всё что мне осталось – это подчиниться. А это так просто. Всего-то достаточно открыть балкон.