Ворона

Вениамин шагает по мостовой. Вальяжно выставляя то одну лапу, то другую, щурится он на солнце. Асфальт сухой. Дождя не было давно. Веня обожает такую погоду. Подёргивая рыжим хвостом, он держится поближе к стене. Лениво оглядывает улицу.  

Дело в том, что недавно кот Вениамин плотно позавтракал. Или пообедал, не важно. Не кошачье это дело – разбираться в терминах. В животе разливается приятное тепло. Вкус рыбки, которой его угостила та старушка, кажется, до сих пор перекатывается на языке. Святая женщина, нечего сказать! Всего-то надо было жалобно мяукнуть да глянуть большими глазами.  

– Надо будет ещё раз в тот подъезд наведаться... – задумчиво мурлычет Вениамин.  

На главной улице, как назло, негде прилечь. Многолюдно, народ спешит туда – сюда.  

– Хоть бы скамейки поставили, бестолочи! – ворчит рыжий критик, – Я вам, что, на земле спать должен? У меня же лап...  

– А ну, вернись! – раздаётся сверху крик, – Скотина пернатая, да как ты смеешь?!  

Инстинктивно прижав уши, он кидается в первую попавшуюся тень. К счастью, слева притаился тупик с мусорными баками. Ловко поднырнув между баком и стеной, Веня озирается.  

Пусто.  

Над головой хлопают крылья. Серые и чёрные перья плавно опускаются перед кошачьим носом.  

– Отпусти, кра-а-а! – возмущённо скрипит кто-то, – Дур-ра, кра-а-а!  

Не успевает Вениамин поднять голову, как перед баком падает клубок. Смесь белой шерсти и тёмных перьев катается среди объедков. Скрип, шипение, рычание. Веня вжимается в землю, готовый прыгнуть на врага.  

Наконец, от клубка отделяется тёмный силуэт и взмывает в небо. Конфетти из перьев осыпает всё вокруг. Вторая половина клубка фыркает, распушив грязно-белый хвост. Отряхивается. Затем демонстративно, будто и не было недавней драки, садится возле банановой кожуры и облизывает белую лапу.  

– Ой, да пошла ты! – произносит она.  

– Мр-мя! – деликатно выползает из-под бака Вениамин, – Добрый вечер!  

Белая фигурка пыжится, выгибаясь дугой. Отскакивает на несколько шагов. Зелёные глаза настороженно смотрят на Веню. Тот вздыхает.  

– Ой, девушка, я Вас умоляю! – кивает он на раскиданные перья, – Вы только что вороне чуть голову не откусили, а теперь меня боитесь? Всё нормально. Мы же с Вами взрослые кошки...  

– Я не кошка! – резко прерывает незнакомка, – Я Ворона!  

Она больше не выгибается, но и не подходит ближе. Вениамин тоже замирает. Внимательно оглядывает пушистую белую шерсть. Изящные ушки, которые, будь он помоложе, точно свели бы его с ума. Аккуратные лапки и хвост.  

– Эм... Вы извините, я, конечно, не специалист, – мурлычет он, подбирая выражения, – но... Но Вы кошка. Ну, то есть, понимаете, я хочу сказать...  

– Да что ж такое-то, а?! – рычит Ворона, угрожающе приближаясь к коту, – Сначала эта дура пернатая, теперь ты! Я, по-вашему, сумасшедшая, да? Отвечай!  

В следующую секунду она бросается на Вениамина. Но недостаточно быстро. Рыжий бродяга, наученный годами уличной жизни, легко уворачивается и запрыгивает на крышку бака.  

– Девушка, – раздражённо мяукает он, – я Вам очень сочувствую, но помочь ничем не могу. Повторяю, Вы не ворона. Вы кошка! Так же, как и я!  

Пушистая девушка быстро оказывается рядом. Обнюхивает. Ходит вокруг, дёргая хвостом. Шерсть постепенно разглаживается. Вениамин замечает розовый ошейник с непонятными золотистыми символами на шее Вороны.  

– А... Извините, мр-мя, – нюхает он ошейник, – откуда Вы знаете, что Вы ворона? Вас так уже называли?  

Девушка окончательно успокаивается. Садится, аккуратно обвив лапки хвостом. Тяжело вздыхает.  

– Люди... Понимаешь, я недавно ушла из дома... Ну, то есть, ушла-то я за бабочкой, она была такая интересная, а потом... Как-то завертелось всё... Короче, не вернулась я домой. То есть, не захотела возвращаться, вот! – Ворона нервно принимается облизывать лапку, дёргая ушами.  

– Заблудилась, что ли? – понимающе спрашивает Вениамин.  

– Да нет, конечно, как я. … – вскидывается Ворона, но потом уныло опускает лапку, – Ну, да, заблудилась. Так вот, о чём я. Люди видели меня. Кто-то погладить хотел, кто-то кормил. Некоторые гоняли..., и все называли Вороной. Даже те, от которых я ушла. А сегодня, видите ли, я узнаю, что вон та пернатая – настоящая Ворона! А я, понимаете ли, кошка! Но ведь я Ворона...  

На последних словах она совсем грустнеет. Вениамин плохо умеет успокаивать женщин. Особенно, если сейчас не март. Он вновь обнюхивает розовый ошейник.  

– Знаешь, люди – странные создания. Я в лингвистике не очень, но... Наверно, они тебе кличку такую дали, Ворона. Мр-мя, то есть... Меня вот, например, назвали Вениамином. Так и хожу с тех пор. Кстати, приятно познакомиться, да, – он неловко дёргает хвостом, – Имя – Вениамин, но сам-то я кот. Понимаешь?  

Девушка смотрит исподлобья. Кончик грязно-белого хвоста слабо подрагивает.  

– А на хрена мне имя? – изящно фыркает леди, – Тем более, чужое.  

Если бы коты могли пожимать плечами, Веня бы пожал. Но он лишь устремляет взгляд в безоблачное голубое небо.  

– Люди... Кто ж их разберёт? Любят они всё усложнять.