Сочинение

СОЧИНЕНИЕ  

Ох, и чудные и надоедливые эти взрослые, пристают, расспрашивают, вроде им так все о нас интересно знать. У них уже установился один и тот же привычный перечень вопросов. Не задумываясь, зададут их, невнимательно выслушают; понятно, что им абсолютно безразличен ответ, попросту пропустят его мимо ушей. В крайнем случае, для вида, что-то уточнят, похвалят или выскажут назидательное пожелание, тут же забудут и переключатся на свои взрослые темы.  

Вот, к примеру, пришли к родителям их знакомые в гости:  

– Ох, Вовочка, это ты? Тебя и не узнать, так подрос, скоро маму догонишь. Наверное, уже в четвертом классе. Как успехи? В школе нравится?  

Ну, что им скажешь, ведь знают, что я уже в пятом, что в школу хожу с большой неохотой, за что достается от отца, и что отметки у меня не ахти, так середнячок с натяжкой. Особенно не люблю математику, и эту бессмыслицу: когда встретятся идущие навстречу друг другу два поезда, или когда опорожнится бак, если в него с одной стороны вода поступает, с другой вытекает. Зачем мучиться, покликал по клавиатуре, и вот он ответ: все давно придумано, комп решает задачи любой сложности.  

Другое дело русский язык, особенно литература. Письменный мне тоже дается тяжело; напридумывали всяких правил, зубри их, запоминай, а когда постигнешь и начнешь применять, окажется, что надо забыть, т. к. имеются ещё исключения и особое написание: голову сломишь. Марья Ивановна, наша учительница по языку, старается, хочет вразумить меня, говорит, что нужно научиться правильно писать, потому что у меня талант к сочинительству; очень уж нравятся мои сочинения на вольную или ей заданную тему. Мол, я как-то нестандартно и очень оригинально выражаюсь, что у меня своеобразный полет фантазии, непривычные придумки и сравнения.  

Не знаю, что она такое высмотрела во мне, пишу, как думаю, как говорю и рассуждаю, по-обыкновенному, не напрягаюсь, оно само получается. Скажем, задаст она тему: «Как я провел лето? », или «Моя мама самая лучшая», или «Папа мой друг» и пр., и я такое насочиняю, что даже в учительской устраивают громкие чтения. Правда, за них я все равно не получаю отличные отметки, подводит меня грамматика, много ошибок.  

Однажды Марья Ивановна сообщила, что до сих пор мы писали сочинения на реальные темы, а теперь займемся фантастикой. Объяснила, что фантастика, это такая придумка, что вроде она и есть, но не сейчас и, неизвестно, будет ли вообще, с другой стороны это может быть гениальное предвидение и, благодаря науке, оно когда-то станет действительностью. Вот фантасты когда-то писали про космос, про подводное таинство. Все вначале казалось небылицей, сказкой, фантазией, а сейчас космонавты и аргонавты живут среди нас, и их дела уже не кажутся диковиной.  

Ребята в классе дружно начали писать об освоении других планет, о пришельцах, о необычных механизмах и умных машинах. Темы избитые: про это писано, переписано, ничего нового не придумаешь, а мне хотелось чего-то нового, ещё не тронутого и необычного. Но, как я не старался, не напрягал мозги, в голову ничего не приходило: первый раз я чувствовал себя таким беспомощным и растерянным. С отчаяния решил: ну её к лешему эту фантазию, лучше опишу как мы с папой и мамой побывали в лесу.  

Вот мое сочинение, на ошибки не обращайте внимания, Марья Ивановна потом исправит.  

Была середина лета, у меня каникулы, у родителей выходной. Погода выдалась, как по заказу. Раннее утро, уже блеснули первые солнечные лучики, природа ещё в блаженной дреме; тишина, упругие стебельки травы еле удерживают тяжелые капли росы; им трудно, они изнемогают, ждут не дождутся, когда светило снимет с них этот груз, и они расправят плечи и будут радоваться новому дню.  

Родителям очень нравится такое сказочное время: встали рано, с трудом растормошили меня, скорее в лес, надо успеть насладиться и просмотреть изумительный сериал пробуждения природы в натуральном и естественном цвете и на самом большом голубом экране бескрайнего неба. Ехать не долго, остановились на опушке, поражены и очарованы видением свежей умытой зелени высоких буйных крон, девственного подлеска, кудрявых и пышных кустарников и богатого разнотравья полян. Тяжелые ветви в почтительном поклоне как бы зовут, приглашают: проходите, гости дорогие, мы ждем вас, готовы принять в свои тенистые хоромы, показать все без утайки, поделиться всем, чем богаты. Лишь исполины сосны, им сверху видно все, с осторожной опаской осматривают нас, не с лихими ли намерениями мы прибыли, нет ли у нас топора или пилы, но удостоверившись в нашем миролюбии, качнули своей скудной, желтоватой хвоей верхушек; им её много не надо, они уже выросли, достигли предельного возраста, пенсионеры; у них свой прожиточный минимум, лишь бы не засохнуть и еще немного продлить свой жизненный путь.  

Пробежал легкий ветерок, листочки трепетных осин качнулись со стороны в сторону, стряхнули ночной озноб и застыли в ожидании продолжения. Свисающая листва березовых гирлянд, не почувствовала его прихода, она знает себе цену, не откликается на первое дуновение, лишь со второго лениво шевельнется, давая понять, что она тоже проснулась, приветствует пришельцев и новый день. Разреженный свежий воздух, густо сдобренный ароматом хвои и многочисленных полевых цветов легко проникает в душу, дышится свободно, тело заряжается живительной энергией, отдыхает, набирается сил.  

Тысячи искусных вокалистов на все лады, с самозабвением начали свой упоительный большой гала концерт. Они и исполнители, и слушатели, у них у каждого свое самобытное соло, они не мешают друг другу, у каждого своя, оригинальная партия, а вместе они один большой вселенский хор и симфонический оркестр, исполняющий божественную мелодию во славу жизни на земле.  

Мы в восторге, наслаждаемся, благоговеем, вокруг ни души, мы одни вместе с гостеприимными хозяевами этого благолепия: покой, порядок и благодать, как при сотворении мира. Но отец как-то заметно обеспокоен, глаза бегают по сторонам, чего-то выискивают; мама тоже напрягает слух, прикладывает ладони рупором к ушам. Что не так? Что тревожит родителей, чего им не хватает?  

Ах, вон оно что! Нет привычных ломанных веток, срубленных молодых березок, на вековых стволах не красуется, что здесь был Вася, нет помятой травы, пепелищ от костров и мангалов, не валяются банки, бутылки, битое стекло, ржавые консервы, пакеты и обрывки бумаги, не терзают слух дикие вопли магнитофонов, нет еще многих и многих «шедевров» дикости и безразличия. И это лес не так далеко от густонаселенного городского жилого массива.  

Нет, это невозможно, такого в наше время не бывает, и вряд ли предвидится в будущем, это неисполнимая фантазия.  

Так непроизвольно я стал фантастом.