Пиджак

Здесь не про решительность, когда снимают наброшенный  

пиджак. Не про потертость в локтях. Не про качество одежды.  

Пиджаками называют армейских офицеров, которые не  

окончили военного училища. Просто, после гражданского высшего  

учебного заведения, их специальность оказалась востребована в армии.  

Отличаются культурой общения, речи, стеснением при управлении  

подчиненными, тихим голосом, лишенным резких, командных нот.  

Тяготятся строевой подготовкой и иным формами муштры. Службу, по  

специальности, знают, но никакой боевитости и уверенности в правоте  

своего дела. Хорошо с ними служить. Но встречаются, иногда, личности  

уникальные.  

Воинский путь начальника базы Степана Семеновича Потапова  

аналогов не имел. Учился он в техникуме. Через два года учебы призвали  

служить. Вернулся. Доучился. И подался в прапорщики по своей  

специальности. Заключил контракт на пять лет. Пока служил, заочно,  

получал высшее образование по привычному делу. Контракт  

закончился. Получил диплом инженера и два года работал.  

Но оплата труда в гражданской жизни с военной настолько не  

соответствовала, что пошел в военкомат, в третий раз вернувшись  

к военной службе. Более покидать ее не собирался, дослужившись  

до начальника базы в крупном гарнизоне и звания подполковника.  

Дело знал в совершенстве и также совершенно не ладил с  

людьми. Говорил обрывками фраз, перескакивая с одной мысли на  

другую. Понять можно было лишь с полуслова, но таких были единицы.  

Если не понимали, сразу раздражался, переходя на ругань. Ругался  

плохо, непонятно. Матерную речь употреблял неправильно, хоть  

обучай. Выглядело смешно, и от этого злился еще больше, наливаясь  

синевой, как баклажан.  

Когда попадал под разнос начальника гарнизона, выглядел  

побитой собакой, лишенной какого-либо достоинства. Ни на один вопрос  

ответить не мог. Начальник, сам того не замечая, с ругани переходил  

на смех. При этом, забывая, за что ругал.  

Будучи человеком с чувством юмора, на следующий день,  

после подобного разбора, он составил рейтинг глупости командиров  

подчиненных частей и своего ближайшего окружения. Единицей  

измерения был «потап». Начальник штаба имел один потап,  

начальник тыла и командир автомобилистов по два потапа. Рейтинг  

самого Потапова был наивысшим – четыре потапа.  

Пока работал с техникой на базе, даже польза была. Но  

порой, как всякого начальника, неудержимо тянуло к людям.  

Особенно, в понедельник, после еженедельного строевого смотра.  

Входила в состав базы рота обслуживания техники. Офицеры, прапорщики,  

солдаты по призыву. Было с кем и кого.  

На смотре выявили проверяющие всякую мелочь. У кого пятно  

на штанах, сапоги не так сверкают, нитки в иголке короче положенного,  

подворотничок пришит на пару миллиметров выше или ниже. А на  

знании должностных обязанностей, при желании, всегда «завалить»  

можно. Хорошо отработали проверяющие.  

Посмотрел начальник гарнизона на командиров частей и  

руками развел. Займитесь, говорит, повседневной жизнью подчиненных.  

Вот Потапов и решил заняться.  

После смотра, в казарме, все матрацы с коек сбросил, тумбочки  

с личными вещами солдат опрокинул, имущество химзащиты раскидал.  

Потом к строю роты подошел, разразился бранью, смыслом которой  

было то, что кроме него, никто служить не хочет, лентяи и дармоеды.  

Умственные способности подчиненных ниже плинтуса опустил. Приказал до  

обеда строевой подготовкой заниматься.  

Строй, молча, выслушал. Командир роты, Алексей Сергеевич  

Кузьмин, в звании капитана, дал указание командирам взводов  

организовать наведение порядка и предложил начальнику пройти в  

канцелярию. Тот, невнятно бормоча невысказанные претензии,  

по-хозяйски зашел и уселся за стол командира роты.  

Кузьмин закрыл дверь. Начальник, по привычке, буркнул, что  

совсем распустились, как осекся и съежился под прямым и жестким  

взглядом ротного.  

– Это мой дом, – медленно и внятно произнес Алексей Сергеевич. –  

Я не позволю его рушить. Недостатки устраним к вечеру. Время  

строевой подготовки закончилось. Расписание занятий нарушать нельзя.  

Сейчас устраним последствия разгрома. Затем занятие по физической  

подготовке под руководством командиров взводов. Пусть солдаты  

спустят пар ненависти, которую Вы у них сегодня вызвали. Потом,  

заместитель по воспитательной работе проведет занятие по общественно-  

государственной подготовке, где восстановит психологическое  

здоровью коллектива, урон которому Вы нанесли. Такой порядок  

действий. Разрешите выполнять?  

Стало стыдно и совестно. Иной мог возмутиться, но Потапов был  

пиджак, и некоторые понятия порядочности брали верх над видимым  

нарушением формы. Почему-то, захотелось снова стать лейтенантом,  

в подчинении такого командира, как Кузьмин.  

– Извините, – вырвалось само собой.  

Ротный лишь кивнул в ответ.  

До обеда начальник оставался в роте. Видел, как взводные  

старательно обучают солдат на физической подготовке, а в действиях тех  

отчаянное упорство и желание сбросить негатив. На общественно-  

государственной подготовке, рассказывая о Курской битве, заместитель по  

воспитательной незаметно перевел разговор на тему взаимоотношений  

между людьми. Говорил об ответственности за обстановку в коллективе,  

независимо от раздражающих внешних факторов, естественных, как  

явления природы. Уже вечером, придя домой, Потапов сообразил,  

что он и есть для роты – внешний фактор. Едва не разрушивший  

основу службы, воинский коллектив.  

Хороши мои офицеры, подумалось с гордостью, и солдаты неплохие.  

С такими, даже, у такого, как я, дело пойдет.  

– Как? – спросил ротного заместитель по воспитательной после  

занятий.  

– Нормально, – пожал плечами Кузьмин. – Другого бы со злости  

разорвало, а наш сразу понял. Одно слово – пиджак.