СЕВЕРЯНИН: МОЛЧАТЬ НЕ СОВЕТУЮ

Ледяной ветер пронёсся по улице, хлопая ставнями жалких лачуг и поднимая в воздух мусор валявшийся повсюду. Тегеран, город на краю убивающей всё живое пустыни Кавир, был сказочно богат и ужасно беден одновременно. Здесь золото лилось рекой из кошельков богачей, а дети, старики умирали от голода и холода прямо на улицах.  

Где-то лаяла собака, отгонявшая от забора чужого человека или загулявшего пьянчужку, возвращавшегося домой. В доме, возле ограды которого замер Северянин, тоже был пёс, но он молчал. Втянув носом воздух, животное, поскорее убралось к себе в конуру, где сидело тихо, терпеливо ожидая, когда этот страшный человек уйдёт восвояси. Человек ли? Никто кроме старого, покрытого шрамами волкодава, больше не заметил убийцу замершего в подворотне. Он мог стоять так весь день.  

Северянин терпеливо ждал. Сейчас этот духан и его посетители был единственным местом способным ответить на все его вопросы, развеять сомнения, определить ближайшее планы на будущее. Точнее, ему был нужен только один человек находящийся внутри. Человек из детства, тот, кого он когда-то ненавидел всей душой.  

Он специально пришёл в Тегеран, город который терпеть не мог, чтобы посетить "Бездну". Здесь собирались такие как он – люди без настоящих имен, мужчины и женщины, обручённые со смертью, скрывающие лица и прошлое. Возможно, сейчас в зале находились даже другие Ангра-Манью – достигшие в своём ремесле всеобщего признания. Он знал четырёх, но их всегда было девять, а это значит, что пятерых Северянин не видел никогда.  

Это питейное заведение не было простым. Его не обкладывали налогами сборщики, не посещала местная стража, завсегдатаи все знали друг друга в лицо, и посторонних тут не бывало никогда. Всё произошедшее здесь, навсегда оставалась скрыто от других жителей огромного живого муравейника.  

Он много лет не был в «Бездне» и это его не сильно расстраивало. Северянин знал, что возможно войдя внутрь, он останется там навсегда. Да, скорее всего, так и будет. Но он не волновался. Ни одна капелька пота не выступила на лбу, его дыхание было ровным и спокойным. Жить по-старому он не хотел. Жить по-новому без необходимых сведений не мог. Что может быть проще? Иди и возьми. Ему же всегда так говорили?  

Чего он ждал? Он ждал, когда крики, тосты и смех станут потише, а веселье заменит опьянение и чувство усталости. Полнолуние было хорошим знаком. В отличие от своих братьев никогда не работавших при полной луне, он не боялся её призрачного света, наоборот он любил его и тот отвечал ему взаимностью.  

Кажется пора. Вынув из ножен шамшир, Северянин, устремился через улицу.  

* * *  

– Фанис, а тебе не кажется, что ты растолстел?  

– Да иди ты Рузиль! На себя посмотри!  

Внутри, при свете масляных ламп, за столами сидело две дюжины человек. Все при оружии, в плащах, накидках и капюшонах. Здесь все были свои, и лица можно было не скрывать, но многолетняя привычка стала второй натурой. Кружки с напитками бились в весёлых тостах, подносы с едой стояли уже пустыми. Гости насытились, темы для разговоров подходили к концу.  

Чуть поодаль от основного веселья, в углу, за отдельным столом на высоте в три ступеньки, сидело пятеро человек. Четверо зрелых мужчин и старик в белоснежных одеждах и простой чёрной чалме с малахитовой брошью. Через всё лицо пожилого человека тянулся шрам, терявшийся в седой бороде. Он безучастно смотрел на веселье своих детей, периодически делая глоток-другой из золотой чашки, наполненной простой водой.  

Тази первым увидел вошедшего в зал мужчину, но не узнал его. Этот брат редко появлялся здесь. Нет, это точно был не самозванец – его походка, осанка и даже движение кистями рук говорили о многом. Это был свой, но кто?  

– Я хочу говорить с Наставником, – произнёс вошедший удерживая в руках обнажённый шамшир странной формы.  

– Кто хочет говорить с Наставником? – резко встал из-за стола старика коренастый мужчина с полумаской на лице.  

– Ангра-Манью хочет говорить с ним.  

На вытянутой руке пришельца матово блеснул браслет из обсидиановых шариков. Такую вещь носили только избранные. Его офицеры. Дело было не в материале, из которого он был сделан, а в том, что вырезано на вулканическом стекле. А там была надпись: «Смерть уже взяла тебя и ты её часть». Девиз «персидских гулей» – сообщества наёмных убийц, которое он со своим соратником создал четыре десятилетия назад. Этот брат мог прийти только из Дамаска. Человек Ильфара, да покойся с миром старый друг.  

Переглянувшись с Тази, Коренастый, громко, чтобы все слышали, произнёс.  

– Наставник, выслушает тебя.  

В зале наступила абсолютная тишина. Все внимательно смотрели и слушали, понимая, что вскоре может пролиться кровь. Никто бы в здравом уме не вошёл под крышу этого здания с обнажённым клинком. Сделавший это или глуп или демонстрирует серьёзность своих намерений.  

– Я хочу остаться с ним наедине, – смело заявил незнакомец.  

Старик еле-еле заметно мотнул головой.  

– Этого не будет! – положил руку на рукоять сабли Коренастый.  

– Я знал, что вы так скажите, – спокойно произнёс незнакомец, поведя плечами.  

В следующее мгновение, он взвился над полом и в три больших скачка оказался на возвышении возле стола. Его шамшир молниеносно клюнул в шею глашатая и когда тот рухнул на колени, обливаясь кровью, убийца ловким движением вытащил из его ножен на поясе, саблю. Одновременно взмахнув двумя клинками в воздухе, незнакомец отступил.  

Среди собравшихся здесь, не было дилетантов, и у многих замерших от удивления мужчин и женщин пробежали мурашки по спине от увиденного. Никто из присутствующих, не мог двигаться так быстро и смертоносно. На их глазах умирал один из Ангра-Манью зарезанный словно ребёнок.  

Все в зале вскочили на ноги, многие вытащили оружие.  

– Нет! Вы не можете участвовать! Никто из рядовых братьев не может сражаться со Злым духом! – прокричал убийца, даже не поворачиваясь лицом к людям в зале. – Злой дух может сражаться только с равным себе. Повторяю, я хочу говорить с Наставником!  

По мановению руки сразу два офицера братства бросились на говорившего. Сталь плела узоры в воздухе сталкиваясь и высекая искры. И вот уже один из Ангра-Манью упал на пол, получив три колотые раны в грудь, а второй зашипев от боли, отскочил к стене, уронив под ноги оружие и схватившись левой рукой за потерявшую подвижность правую.  

Ленивым движением незнакомец вытянул запястье, после чего раздался громкий щелчок, и грудь раненного пронзил металлический штырь, пробивший как бумагу его кольчугу и доспех.  

Когда пришелец снова повернулся к Наставнику и смешно наклонил голову к плечу, Тази узнал его.  

Последний из его офицеров, тот на кого была самая большая надежда, атаковал убийцу. Тиграну хватило сил сопротивляться минуту, не больше. Сражающиеся сходились и расходились, но пришелец был спокоен, а офицер Тази задыхался. Грудь его вздымалась всё чаще и чаще, он просто не выдерживал заданный темп. Когда клинки скрестились в последний раз, он проиграл, сабля коренастого глубоко вошла в плечо сверху, разрубив сердце Тиграна. Оставив клинок внутри осевшего на колени тела, убийца, нарочито медленно поднялся по ступеням.  

Тази не вставал со своего места. Он был готов принять смерть. Он пожил достаточно и не боялся костлявой госпожи. Крепко сжав губы, Наставник сложил руки на груди. Когда его бывший ученик остановился над ним, он гордо вскинул подбородок.  

Убийца убрал скрывающий его лицо платок и его зелёные глаза полыхнули в свете маслянистых ламп.  

– Ты узнал меня старик. Это же ты назвал меня Северянином. Помнишь?  

Тази не удостоил его ответом. Он ещё крепче сжал губы.  

– Конечно, помнишь. Я не буду пытать тебя Наставник. Знаю это бесполезно. Пугать смертью тоже. Сегодня не твой день. Но молчать, я тебе не советую. Если ты не ответишь на мои вопросы, я перебью всех находящихся в этом зале. Ну, или большую часть. После такого твоё братство не оправится никогда. Ведь здесь собрались не птенцы, а настоящие воины, может быть некоторые из них, когда-нибудь даже дорастут до Ангра-Манью.  

Карие глаза Тази полыхнули гневом, но было в них и что-то ещё, еле уловимое.  

– Да, скорее всего меня убьют в неравной схватке, но клянусь, что большая часть этих людей, многих из которых ты учил лично, покинут этот мир ещё до утра. И что тогда? Кому будешь ты нужен? Старый и немощный? Кому ты будешь внушать уважение и страх? Кто склонится перед тобой Тази?  

* * *  

Матросы суетились на палубе, опасливо поглядывая на странного незнакомца с замотанным платком лицом, сидящим на связке канатов. Он не угрожал им, наоборот щедро заплатил капитану золотом за место на корабле, но каждый чувствовал в нём опасность. Опасность, которой лучше было не касаться даже случайным взглядом.  

Северянин же жевал твёрдую курагу и изюм, вспоминая о словах, которые прошептал ему на ухо Тази. Тайна раскрыта. Место, откуда привезли его ребёнком, он установил. Теперь дело за малым – добраться до своей родины. Арабы раньше называли эту северную страну Ас-Славия, морские разбойники и грабители, живущие у основания гор покрытых льдами – Гардарики.  

Свежий морской ветер дул ему в спину, словно разворачивая невидимые крылья. Северянин не знал почти ничего о своей родине, но был уверен, что полюбит её.  

ГЛОССАРИЙ:  

Духан – трактир на Ближнем Востоке;  

Ангра-Манью (перс. ) злой дух;  

Шамшир – основной тип сабли индо-иранского региона, распространённый от Марокко до Пакистана;  

Гуль — мифическое существо и фольклорный персонаж, оборотень в арабской, персидской и тюркской мифологии;  

Ас-Славия – так называли Русь жители Ближнего Востока и Аравийского полуострова;  

Гардарики (сканд. страна городов) – так называли Русь скандинавы.