Берёзовая роща. (Ч 3)

Глава 3.  

Через месяц Марфа узнала, что беременна. Счастью девушки не было предела. Сын. У неё будет сын, похожий на Митеньку. А Авдотье и эта весть была не в радость. Смотрела на невестку волком, и спуску в работе не давала.  

– Чего расселась, корова. Глянь, погода какая, только и стирай. На вот, батькины рубахи постирай. Да пошевеливайся, жуков с картошки обобрать надо, – приказала Авдотья, бросив к ногам Марфы грязное бельё.  

Девушка была не из тех, кто бежал к мамке жаловаться. У неё для родителей всегда всё хорошо было. Поэтому и защитить её было не кому, и не кому было утешить.  

Схватив корыто с бельем Марфа побежала на речку, благо живот ещё не мешал жить полной жизнью.  

Сняв верхнюю рубашку, подвязав юбку, Марфа по колено вошла в воду.  

За работой она не услышала тихих шагов за спиной.  

А Иван, возвращаясь с поля, решил искупаться, да так и замер, увидев Марфу. Нижняя рубашка намокла и прилипла к телу, выставляя напоказ тугую грудь. Он любовался её сильными обнаженными ногами, мечтая, чтобы ветер повыше задрал юбку.  

Свёкор тихо подошёл сзади и обхватил двумя руками невестку за бедра.  

– Ой, – испугалась Марфа, едва не упав в воду.  

Он удержал её, прижав к себе.  

– Тихо, тихо, чего ты шугаешься?  

– Тятя, вы напугали меня. Чего так подкрадываться?  

– Чего, чего. Раскорячилась тута, сиськи выкатила, срамница, – пробурчал Иван, выходя из воды.  

Марфа, прикрыв мокрую грудь рукой, долго смотрела вслед свекру.  

– Вот ещё, выдумал, – прошептала она, вернувшись к стирке.  

А спустя два месяца сгорели её родители. Что там произошло, да как, никто не знал, но когда хата полыхала синим пламенем, было уже поздно спасать. Насилу погасили огонь, чтобы на другие дома не перекинулся. Говорили, что Никифор, отец Марфы, перебрал самогонки, да с цигаркой во рту заснул. Вот хату то сам и подпалил.  

С горя у Марфы случился выкидыш. Ох, и плакала же девка, ох и голосила. Даже неприступная Авдотья сжалилась над ней, и, утирая передником слёзы, качала головой, глядя, как та убивается.  

Неделю Марфа не вставала с постели, отказываясь есть и пить.  

Иван, садясь вечером ужинать, с тревогой смотрел на занавеску, из-за которой не доносилось ни звука.  

– Ты бы хоть по-бабьи её утешила как-то, – обратился он к жене, хлопотавшей у печи.  

– Что я ей нянька, что ли? Подумаешь, дитё скинула, другого народит, – пробурчала Авдотья, не поднимая глаз.  

А Марфа лежала и стиснув зубы пыталась не расплакаться в голос.  

Одна. Теперь совсем одна на всём белом свете. Ни отца, ни матери, ни сына, которому успела дать имя – Мишенька.  

"Ну, старая ведьма, ты ещё поплачешь от меня", – думала Марфа, вытирая ладонью одинокую слезинку бегущую по щеке.  

Продолжение следует...