Изваяние

ИЗВАЯНИЕ  

Наши улицы, парки, скверы и площади украшают многочисленные памятники, скульптуры и другие изваяния в камне и в бронзе. Среди них и шедевры великих ваятелей прошлого и непонятные фантазии современников. В них воплощены образы сильных мира сего, вожди, герои войн и трудового фронта, жанровые сценки и изображения братьев наших меньших. Так, в Новосибирском академгородке установили памятник лабораторной мыши в благодарность за её заслуги по созданию вакцин и лекарств спасающих жизнь человека. В Петербурге – скульптура чижика- пыжика, как дань веселому словесному каламбуру; в Туле изваяли динозавра, дав ему имя «теща», намекая на непредсказуемый нрав последней. Студенты в бронзе изобразили хвост ящерицы, сброшенный ею в момент опасности; прикоснись к нему перед экзаменом и тебе повезет: задолженности, то, бишь, хвоста, не будет.  

А сколько лошадей, буренок, собак, кошек и т. д., не счесть. Они с нами по жизни, они с нами в творениях ваятелей. У проходных многих предприятий часто тоже высятся символические изваяния и монументы, радующие глаз работающих и вызывающие гордость за результаты своего труда.  

Вот и на нашей птицефабрике тоже решили отличиться. Инициаторами выступили ветераны, которые ещё помнят далекое советское прошлое. Когда-то перед конторой стоял прижизненный памятник всевластному грузину, отцу всех народов. Прошли времена, его разоблачили и убрали, т. к. он перестал быть отцом и вождем и больше не стимулировал яйценоскость кур на фабрике. Постамент же остался, мозолил глаза и портил вид. Коллектив решил, раз на нем стоял отец всех народов, пусть теперь будет на нем отец всех кур – петух.  

Не пожалели денег, пригласили молодого, но уже известного скульптора, дополнительно стимулировали ежедневным омлетом и курятиной, выделили помещение, расторопных помощников, натурщиками подобрали несколько самих бойких и горластых кочетов, и работа закипела. Автор постарался, вложил душу и весь свой талант, и слепил грандиозный обобщающий образ предводителя и повелителя птичьего двора.  

Горделиво вытянутая шея венчалась величественной головой с орлиным клювом и царственной короной в виде массивного красного гребешка витиеватой волнообразной формы. Крупные выпученные округлые глаза подчеркивали крутой нрав и строгость характера. Пурпурная увесистая борода придавала солидности и указывала на мудрость и рассудительность. Крепкие голенастые ноги, гусарские емкие шпоры, острые когтищи коршуна намертво схватились за постамент.  

Особая статья – аккуратно прижатые крылья с искусно подобранным набором разнообразных перьев, от длинных и жестких, до мелких и пушистых с красочными, будто лакированными переливами цветочной радуги и сказочной палитрой неимоверных цветов. Все это плавно перетекает в пышный хвост, копну тщательно подогнанных и уложенных по плавной дуге и ниспадающих вниз перьев. Стать богатырская, эталон красоты, грации и совершенства.  

Как любое художественное творение, оно должно быть одобрено компетентной комиссией. Собрались маститые аксакалы ваяния, академики, давно очень-очень заслуженные. Долго ходили вокруг да около, присматривались, что-то записывали в блокноты, под конец вынесли вердикт: работа – безусловно хорошая, заслуживает положительной оценки и может быть использована для доработки выявленных замечаний. Бороду нужно укоротить, заслоняет грудь; ноги расставлены слишком широко, что придает объекту вид усталости; и вообще, не видно устремленности и настойчивости. Пусть автор ещё поработает.  

Сдвинул поближе ноги, укоротил бороду, наклонил вперед шею.  

Опять комиссия и новые замечания: хвост очень пышный, закрывает вид сзади, скульптура должна одинаково хорошо смотреться со всех сторон; гребешок очень торчит, нужен легкий наклон; взгляд не добрый, злой.  

Поправил. Опять замечания, опять придирки. И так еще много раз. У автора опустились руки, никак не ублажит высоких знатоков, хотел уже все бросить и уничтожить сделанное.  

Успокоили и уговорили ветераны. Подобрали еще одного видного петуха, долго дрессировали, приучали к спокойствию и терпению долго сидеть мирно и неподвижно, водрузили его на постамент и пригласили маститых.  

Та же – нудная картина, те же – вокруг да около, записи в блокноте, вальяжные ухмылки и мелочные придирки. Особенно усердствовал председатель, вывалил главный недостаток: образ надуманный, не похож на натуральный, живых таких не бывает, какая-то нездоровая фантазия автора.  

Не сдержался бедный ваятель, резко махнул рукой и крикнул: «Кышь, окаянный». Петух расправил крылья и, возмущенно кудахтая, улетел, оставив на постаменте огромную полужидкую какашку. Возмущенная комиссия написала жалобу на автора и руководство, обвинив их в делитанстве, отсутствии художественного вкуса и непонимании истинного искусства, и что такая низкопробная халтура не имеет права на жизнь.  

Молва донесла, что петух вроде заговорил, когда приземлился, сказал, что он не вождь, памятник при жизни ему не нужен, славы ему и так хватает, вон сколько вокруг цыплят и курочек, и все уважительно и с любовью называют его батей.  

Но народ настоял: памятник отлили в первоначальном варианте. Приходите, полюбуйтесь, не пожалеете.