Эндемы Тшахона

Языковое разнообразие Земли никак не возможно объяснить автохтонными психо-генетическими процессами. В условиях Земли, не обладающей силовыми колоннами Ува, такое разнообразие языков в соседствующих областях расселения настолько избыточно, что вызывает недоумение, в том числе и лингвистов.  

Самые разумные идеи, пытавшиеся объяснить земное языковое разнообразие можно считать, запрещены к распространению. Одна из таких идей заключается в том, что языки возникают в ходе приспособления артикуляционно- описательного аппарата к врождённым мутациям, передающимся с генами, которые формируют языковые предпочтения. Более понятным языком: эта гипотеза предполагает, что каждый народ состоит из представителей людей с такими сочетающимися умственными отклонениями, для которых наиболее легко воспринять лингвистические формы, присущие тому языку, на котором они общаются.  

Язык это средство коммуникации, вызывающее напряжение разных способностей, ума, тратящее энергию. Язык тем приятнее, чем он проще к воспроизведению. Но у разных семей есть их врождённые отклонения: одним проще мычать, другим – щёлкать. Вот есть группа мутантов, скажем, поляки, которые все врождённо шепелявят – органы речи у них так срабатывают в ответ на уже ранее приспособившийся мозг, и поэтому большинство фонем, прирождённо звучавших как «р» в польском произношении превращаются в «ш», вне зависимости от того, откуда заимствованно вошедшее в обиход слово. Отсюда имя Кристофер в польском произносится как Кшиштоф.  

Гипотеза «национальной вывернутости» воспроизводящего участка мозга преполагает, что есть некая родовая группа прото-поляков, утративших передние зубы, успевших скоростным образом приспособиться с к этой потере части артикуляционного аппарата в ходе скачковой мутации, но сохранивших сильное либидо, позволившее им нарожать становой польский народ, касту его сильных колдунов. У отцов- основателей польской народности – среди потомков Леха или произошла скачковая мутация (на манер хуни) или полякам на протяжении нескольких веков регулярно что-то било по передним зубам. А у предков французов, у смешавшихся франков с латинянами, был постоянный насморк, что дало в итоге непроизнесение потомками этих простуженных предков кучи звуков и французский прононс.  

Французские гнусавые пассионарии, они же производители народа подарили французам свои отклонения в произношении, вошедшие в авторитетно- подражательный канон. И так – для всех народов и их языков. Но и эта расистская гипотеза не объясняет причины, почему различное призношение закрепилось в отдельных районах Земли в качестве канонически- местного. Мало ли кто ходил с заложенным носом на протяжении веков? Для того чтобы объяснить, почему те же поляки шепелявят, а англичане не произносят рычащее «р», привлекается гипотеза «дружинной конвенциональности», если переводить сложные слова в относительно простые. Мол, эти мощные, многодетные пассионарии с же врождёнными мутациями были основными защитниками территориальных мест силы – крепостей, поэтому их произношение стало генерализованным, обязательным для всех подчинённо- подражающих воинов.  

Конечно в пост-нацистском пугливом академическом сообществе такие «унижающие национальное достоинство» гипотезы нельзя озвучивать и на них опираться. Никакого другого разумного объяснения пограничного разнообразия произношения у носителей разных языков не обнаруживается, если не привлекать реалии Ува, для Земли не считающиеся актуальными. Есть ещё гипотеза «долин». В каждой долине – свой язык, враждебный яыку соседа. Различаются языковые формы по методу «свой / чужой», любимый Иванушка с кудряшками, говорит по нашенски или тот гад – прямоволосый одиозный фашист, балакает по ихнему и бабочек в девичьем паху не разводит.  

Вроде бы – просто и даже отводит женщине дюжую роль в языковых предпочтениях, что очень прогрессивно в плане выравнивания гендерного вклада в культуру. Но в таком случае непонятно как объяснить, что одни языки распространяются широко, а другие так и остаются «на одну злобную долину». Получается, что одни народы с их любимыми произношениями звуков слов сильнее и привлекательнее для невест, а другие – слабее. Опять вылезает опора на расистские установки, а это в вашем мире глобально запрещено, потому что был расистский Холокост, никогда больше. И всё равно не понятно – зачем в разных языках сохраняется разный строй, разные подпорки пониманию в виде артикалей и связующих окончаний, разный порядок слов и прочие структурные различия?  

Гипотеза родовых предпочтений хозяйственной деятельности и климатической зависимости произносителей возвращает нас к французскому «вечному насморку», объясняет широту лексикона, но никак не смежную разницу в произношении и построениях. Голландцы и датчане испокон веков занимались одним и тем же, климат во Фландрии и в Дании очень похож, названия их языков даже путаются для иностранцев, но голландский и датский – разные языки. Зачем им такие сложности?  

Восточная Европа совсем разрушает версию «злых долин» и правобережий с левобережьями, по очевидно широким рекам, трудным к преодолению. И подольские украинцы и словаки и поляки и беларусы и латыши занимаются исторически очень сходной хозяйственной деятельностью. Климат в Украине, Беларуси, Польше, Латвии – очень похож, хоть в Беларуси и больше болот, но языки у беларусов и украинцев, да и у словаков – разные, хоть их часто и путают русские. В регионе Восточной Европы множество диалектов восточно- славянских языков и непонятным образом сохранившие своих носителей неславянские, но балтийские национальные языки – литовский и латышский.  

По логике исторически-государственного подчинения «силовым авторитетам» все балтийские языки должны были ещё в Средние века расствориться в славянских, так же как прусский (после череды объединительных войн) стал частью немецкого. Стойкость к расстворению в славянских языках латышского и литовского можно объяснить только привлекая расологиические понятия, легитимные для Ува, но не для мира Земли, ограниченного запретами по пропаганде расизма (Холокост! Никогда больше! ).  

***  

Кроме непонятых предпочтений в произношении у разных носителей языков есть и предпочтения в количестве свобод, за предельным ограниченим которых начинается коллективный бунт. По разные стороны * (* – название географического объекта удалено в целях сохранения мира во всём мире) живут однотипные наследники войска донского с привнесёнными, но правобережные наследники того войска предпочли украинскую воспроизводительную языковую схему, а левобережные – скорее великоросскую социально- коммуникативную схему. Правобережная схема звучания речи и родовых предпочтений более привержена днепровской коммунальной воле, левобережная – российскому формальному подчинению с бытовым пренебрежением к высочайшим государственным законам.  

В периоды ослабления централизованной власти в этом регионе естественно для реалий Ува возникает противостояние разнобережных сторон. Конфликт предпочтений на Донбасе выглядит малость загадочно для Земли, но в рамках знания, легитимного для Ува, донбасский конфликт коллективных характеров это субнациональная гражданская война за сферы влияния сатадных колоннад.  

Донбасское сопротивление включает в себя как конфликт субнациональных гражданских идей, так и военно- политический аспект. Военно- политическое противостояние выглядит на Донбассе как «приграничная война» племенных общин, на самом же деле это просто испытательная площадка для российской армии. Зона военных действий силами «партизанских подразделений» на Донбассе это полигон для обкатки военной техники, производимой или покупаемой РФ в условиях стабильного фронта с противником, не имеющим ни возможности ни желания расширять зону огневого соприкосновения.  

Но если говорить о духовном противостоянии, то здесь выделяются две идеи: становая поднепровская Украина с её языковыми предпочтениями отлична от становой волго-донской Южной России. По георасологии (этнографии) Ува такое субнациональное различие объяснимо влиянием сатад – областей палеомагической тинктуры, формирующих, в том числе, и душевно- воспроизводительные предпочтения долговременного населения этих сатад. Отличие между Увом и Землёй в том, что ваши сатады не ярко проявленны и потому остались вне поля зрения ваших измерительных наук. Наверное, в вашей коллективной иммунологии сатады не играют такой роли, как в нашей, оставшись только в виде тотемического атавизма.  

Ваши национальности, рода и некоторые расы настолько перемешаны, что удивительно, как вы до сих пор не вымерли от пандемий, формируемых претенциозными соседями. С другой стороны, вы же постоянно замещаете выбывших переселенцами. Грипп, чума, холера, малярия, оспа, лихорадка... Немыслимые жертвы! То ли дело у нас – переставится от какой болезни несколько семей за неделю, контакные лица сразу изолируются для разборки их шаманами разных направлений. Так в Уве издавна и исторически разу не было такого количества единовременных жертв от чего-то заразного как было у вас. Умирают-то у нас не меньше вашего, но не так, чтобы в городах улицами трупы валялись, будто с креплёного перепою.  

***  

Земля белых людей сейчас пребывает в стадии техногенной товарной заполнености, но в магическом запустении. Частотные карты языковой заполненности выглядят совсем не так, как простые «планы» формального национального раселения с областями, охваченными формальным государственным гражданством.  

Языковая насыщенность определяема диалектической пассионарно- демографической плотностью, где пара носителей, горячо общающихся, скажем, на малалаям может ударно «перевесить» сотню людей, лениво перебрасывающихся словами на формальном языке сатады. С фиксациями подобных локальных отклонений в реалиях Ува работает, например, контрразведка ОК. Иноязычный агент может одним своим присутствием нести опасность если этот агент может вскамлать.