Лелека

-Открой, курва! Я ж тебе патлы все вырву, сука!  

Пьяный голос отца всегда вызывал у маленького Алеши непроизвольное чувство страха. Тело начинало мелко  

дрожать, а в голове скопом  

проносились мысли только об одном-если откроет, то какую часть тела лучше оставлять открытой-ту, на которой еще  

не проявились свежие синяки или ту, которая уже и так пострадала, ведь что-то должно остаться невредимым, иначе как он сможет помогать маме?  

Звук ударов снаружи на мгновенье смолк и послышалось:  

-Значит так, да?!-продолжал  

бесноваться за дверью отец-Ну сейчас я, сейчас, подожди... подожди только...  

И громкий топот пьяного мужа оповестил женщину о коротком перерыве, значит можно не бояться сейчас издавать звуки.  

Высокая, худая, с копной золотистых кудряшек на голове-красивая, но  

истрепанная уже жизнью- она  

повернулась к сыну и молча подозвала ближе.  

-Лешенька, хороший мой, лезь, давай, под кровать и чтобы ни звука, понял?  

Мальчик кивнул. Произнести даже слово он сейчас не смог бы, даже если начнут заставлять-страх сделал свое  

дело, речь не слушалась.  

Едва ребенок успел заползти под кровать, а мать натянуть покрывало с этой кровати пониже, как дверь в дом  

начала сотрясаться новыми  

звуками. Муж пытался прорубить себе вход топором.  

Эти крики, эти крики... мама!  

мамочка... мамочка...  

Маленький мальчик сидя под  

кроватью и сжавшись в без того  

темном и тесном углу в комочек, засунул  

кулак себе в рот и прикусил до крови-не закричать, только бы не закричать... Мама... Мамочка!  

Она затихла уже давно, а звук ударов и отцовское звериное рычание еще слышны-топор стучит так, словно он  

дрова в доме колит-только бы не закричать...  

Нога мальчика попала во что-то влажное, во что-то, что ручейком стекало под кровать и пахло как его рука-та рука, которую он так и не смог  

убрать от лица и из прокушенной раны которой тонкой струйкой стекала  

кровь...  

Зажмурившись и еще теснее  

вжавшись в холодную стену, мальчик начал молиться хоть кому-нибудь, чтобы  

это побыстрее закончилось и  

представлять, как сейчас он вылезет отсюда, а мама стоит у плиты и так по-домашнему жарит его любимые  

вкусные оладушки, а отец и на самом деле решил наколоть топором дров на зиму. Ну и пусть, что в доме, пусть, если  

ему так хочется! Зато мама стоит и жарит ему оладушки... жарит оладушки...  

Должно быть, неокрепшая психика ребенка все же не выдержала потрясения и решила включить  

предохранитель на нервную  

систему, поскольку мальчик заснул и судя по всему, заснул  

крепко, ослабленный тревогой и  

воспаленные от слез глаза не  

выдержали и закрылись.  

Когда он очнулся, то почувствовал шедшую по ногам прохладу от открытой настежь двери и услышал чужие незнакомые голоса и шаги в  

доме.  

-Ужас! -мужчина присел совсем рядом и к кому-то обращался-я такое первый  

раз вижу, Мих... Он ее исказнил. Я бы его сам расчленил бы, падлу!  

-Ты еще и смотреть на это можешь? Я благодарю небеса, что соседи милицию  

поздно вызвали-прикинь, слышать как  

она тут доходит? неее, я б на такое не  

подписался бы...  

-Ну хоть скрутить успели. Белка мужика походу конкретно оседлала.  

Первый говоривший мужчина поднялся и тут его слух уловил странный звук под кроватью-словно  

кто-то шмыгает носом.  

Переглянувшись с  

напарником, медленно приподнял забрызганное кровью покрыло.  

Там, в углу, в луже натекшей крови, сидел маленький мальчик со слезами на глазах и красными разводами по всему  

лицу.