Баргест

Сегодня на улице холодно и спешащие мимо меня пешеходы кутаются в плащи и поднимают капюшоны курток. Моросящий дождик проникает за шиворот, впитывается в одежду, делая её тяжёлой и мокрой. Темнота спустилась раньше обычного, может потому что весь день было пасмурно, а может из-за того, что сегодня мой вечер.  

Я всего лишь втягиваю ноздрями воздух и многое скрытое от других, раскрывается передо мной. Нет, не так как людям. Им нужно увидеть, услышать, потрогать руками. Мне этого не надо. Теперь не надо. Пелена падает, и чудесное обоняние наполняет мой мозг картинками.  

Вот мимо переулка прошёл пропахший потом грузчик, весь день таскавший мороженную рыбу, через дорогу пробежала девушка-цветочница недавно подкрепившаяся кружечкой горячего шоколада и заварным пирожным, за углом допивает самогон жалкий бомж не мывшийся уже месяц, а на третьем этаже мальчик пялится в окно и жуёт клубничную жвачку скармливая собаке говяжьи тефтели.  

Слух мой ещё более чувствителен, чем нюх. Я слышу падающую на пол иголку в квартире на последнем этаже, храп пожилой женщины на втором, глупый флирт студентов на четвёртом и... а вот это уже интересно.  

Они спускаются. Этаж, ещё один. Сейчас откроется дверь.  

– Чего ты взбесился? Это же просто ребёнок!  

– Ребенок, который нас видел!  

– Не нас, а тебя. Моя маска на месте.  

– И моя!  

– Заткнитесь дебилы. Если опознают меня, опознают и вас! Мы же одна компания!  

– Я об этом не подумал.  

– Вот поэтому главный здесь я.  

– Ты босс. Хэ-хэ-хэ!  

– Чарли, заткнись.  

Трое крупных мужчин. Запах крови, металла и пороха. Самый нервный из них своей потной лапищей закрывает рот белобрысому мальчонке пяти-шести лет. Он главарь. Любитель сигар, героина и дорогого бренди. Из глаз ребёнка ручьём текут слёзы. Он скорбит.  

– Просто кончим его и всё.  

– Ну, это же ребёнок?  

– Бен, мы только что замочили его мамочку и папочку, чтобы завладеть их денежками. Нам и так грозит смертная казнь, если нас поймают. Оставим его живым, и я не дам за наши жизни ни цента.  

– Ладно, ладно. Я согласен. Только я это делать не буду, – этот человек в маске пахнет дорогой туалетной водой, мятой и страхом.  

– Слабак. Плевать я сам.  

–Хы. А можно я сам сломаю ему шею.  

Самый крупный, плечистый (прямо-таки квадратный) из троицы, делает шаг вперёд касаясь пальцами головы ребёнка.  

От него несёт безумием, детской присыпкой и мёдом.  

– Давай, только побыстрее, – говорит главарь, толкая мальчика в сторону громилы.  

– Хэ-хэ-хэ! Иди ко мне малыш.  

Чёрной молнией я переношусь на границу света и тьмы между фонарём над подъездом и пятном тьмы, где замерли убийцы. Несколько движений лап и останавливаюсь напротив главаря. Глаза мои пылают красными огнями, пасть издаёт тихий, но холодящий кровь рык.  

–Ааа!  

– Ты чего Марк?  

– Кто это?  

–... собака.  

– Ни хрена себе собака. Целый медведь.  

–Хы, а чего у неё с глазами?  

– Марк, да пни её. Давайте быстрее заканчивать и разбегаемся, пока нас кто-нибудь не увидел.  

Главарь быстро выбрасывает ногу в мою сторону, но я исчезнув появляюсь за спиной Бена.  

– Ооо! Твою мать! Как это...  

– Бен, а ты не бойся, – голосом полным сарказма произнёс Марк. – Пинка ей.  

– Как она здесь оказалась? Ведь только что была там!  

– Хы-хе-хэ! Это баргест.  

– Чего ты там лопочешь Чарли?  

– Хы, это баргест – злой дух, предвестник смерти.  

– Ну, всё меня это задрало! Сворачивай мальчишке шею, и уходим!  

Сумасшедший громила, с разумом десятилетнего злого ребёнка, схватил мальчишку за голову и попытался убить его. Я угольным пятном метнулся ему в грудь, оставив на щеке следы стальных когтей и разорвав вязаную маску.  

–Аааа! Мама! Больно, больно! – запричитал убийца, отпустив мальчонку.  

Кровь падала с его подбородка багровыми каплями на мокрый камень мостовой усеянной окурками и шелухой от семечек. Его подельники словно зачарованные уставились на эту картину.  

Первым опомнился главарь. Его пистолет трижды выстрелил в меня. Громкие хлопки глушителя нарушили чуткий сон старушки на втором этаже. Жаль, что только она обратила внимание на странные звуки.  

Он не попал, конечно. Пули высекли искры и отрикошетили в стену рядом с трусливым Беном, от чего тот присел на корточки, закрыв голову руками. Я крутанулся вокруг мальчонки, отшвырнув его под пятно света над подъездом. Бабушка надела кожаные тапочки и, шурша ими, подошла к окну.  

– Стреляйте все стреляйте! – проорал Марк, неистово нажимая на спусковой крючок.  

"Закрой глаза малыш".  

Ребёнок послушно выполнил просьбу голоса раздавшегося в голове.  

Рука Марка упала ему под ноги. Хлестнувшая из раны кровь угодила в лицо палящего в меня из оружия Бена. На секунду тот отвлёкся, пытаясь смахнуть пальцами бордовую жидкость, залившую ему глаза, и голова его покатилась к мусорному баку у стены, исписанную матерными словами. Движение назад и вторая рука Марка отделилась от тела, а он, вопя во всю мощь легких, опрокинулся в грязную зеленовато-жёлтую лужу. Пара подёргиваний и он навсегда замер.  

– Банг! Банг! – оружие Чарли было без глушителя.  

Обе пули угодили в мою грудь. Глупец! Тебе меня не убить.  

Поняв это, сумасшедший, упал на колени и воздел руки вверх.  

– Я виноват! Я больше никогда не буду! Прости!  

Будешь, я знаю. Новой чёрной молнией я разрубил его тело от левого плеча до правого бедра. Булькая, Чарли замер на земле.  

Старушка уже вызвала полицию. Студенты вели видеосъемку на смартфон, портниха на последнем этаже звала из спальни мужа. Хорошо.  

"Не открывай глаза малыш. Пока не открывай. Тебе не нужно это видеть".  

– Хорошо собачка. А ты поможешь моей маме и папе? – вслух произнёс ребенок, прижав замерзшие ладошки к груди.  

"Извини, я не могу. Зато я обещаю тебе, что провожу их в лучшее из мест. Я буду охранять их всю дорогу, и они не заблудятся Майкл".  

Шмыгнув носом и утерев кулачком пробежавшую по левой щеке слезу тот ответил:  

– Спасибо собачка. А я увижу их ещё?  

"Когда-нибудь, да. Но только если ты будешь хорошим мальчиком".  

– Я обещаю, что буду хорошим, собачка.  

Рёв сирены, стук подошв по мостовой. Сдобное тесто, сахарная пудра, кофе и апельсиновая жвачка.  

– Дьявол! Что здесь ещё произошло?  

–Офицер! Офицер! Мы всё снимали на камеру! – завопил выбежавший из подъезда студент в дурацкой зелёной толстовке. – Эти трое удерживали ребёнка, а потом мальчика оттолкнули и что-то пообрубало им конечности к чёртовой матери!  

Шаркая тапками, старушка обняла Майкла и накинув на него клетчатый плед увела его в подъезд.  

– Пойдём малыш, нечего тебе здесь смотреть. Да и холодно уже.  

– Ты обещала собачка – произнёс мальчик, чем вызвал удивлённый взгляд копа. Ведь они просто меня не видели.  

* * *  

Выполнив обещание, данное мальчику и сопроводив его родителей куда надо (правда, чуть поцапавшись с белыми райскими шавками), я ещё раз заглянул в тот дом. Полицейские, охая и ахая, бегали по квартире Майкла, фотографируя мёртвые оболочки его родителей, а сам мальчик пил какао с зефирками в мягком кресле старушки в кожаных тапках. Пришлось, правда, отогнать от мальчонки Лиссу. Пообещав ей свести кого-нибудь с ума, для неё, в следующий раз. Впрочем, она согласилась быстро. Знает, что связываться со мной опасно.  

Майкл мелкими глотками поглощал какао, а я вспоминал точно такой же день несколько сотен лет назад. Тогда на его месте был я. Немногим постарше, выше ростом, крепче. Вся моя семья погибла, а я умирал в горящем, разграбленном доме. Движимый обидой и разочарованием, я глупо отринул позвавший меня свет и пожелал стать бессмертным духом мщения – охотником, кошмаром и палачом для всяких мерзких гадов, убивающих с наступлением тьмы. Моя невинная не успевшая нагрешить душа стала тем стальным клинком, что с лёгкостью безжалостно пластает их хрупкие тела, наказывая за грязные поступки. Не сразу, но я привык.  

– Смотрю, ты уже хочешь спать малыш? Глазки трёшь? Пойдем, я уложу тебя в кроватку, – произнесла старушка, ставя пустую кружку из-под сладкого напитка на деревянный столик и увлекая юного гостя за собой.  

Майкл, зевнув, отправился вслед за старой женщиной, но проходя мимо, он рукой провёл по моему загривку. Волосы встали дыбом превратившись в маленькие колючки, но сдержав раздражение, я дружелюбно лизнул его руку языком.  

– Прощай малыш.  

ГЛОССАРИЙ:  

Баргест – мифическое существо из английского фольклора. Злой дух, предвестник смерти.  

Лисса – в древнегреческой мифологии божество бешенства и безумия.