Армейские судьбы Глава 2 Маризов

АРМЕЙСКИЕ СУДЬБЫ  

Глава 2 Маризов  

Кто служил в авиации, тот знает, что в любой части, в любом подразделении есть офицеры или прапорщики, с которыми постоянно происходят какие-то истории, о которых все говорять, и потом очень долго их помнят. Так было и во втором полку в Севаслейке. Служил там летчик капитан Маризов. Казалось бы, ничем он не отличался от остальных, если не считать, что он был абсолютно рыжим. И еще тем, что с ним постоянно что-то случалось смешное и грустное. И не всегда по его вине. То самолет его выкатится за пределы ВПП из-за отказа тормозов, то в воздухе слетит фонарь, то вместо стрельбы из фотопулемета сбросит подвесные баки. Постоянно он был притчей во всеязыцах. А ему хоть бы что. Любимая его поговорка: «Что я рыжий? »  

А однажды с ним произошел вообще невероятный случай. Он только что вернулся из очередного отпуска. По летным законам, в таком случае перед началом регулярных полетов ему полагался контрольный полет с инструктором на спарке. Потом уже самостоятельный вылет днем, а затем в сумерках, и только тогда уже полеты по программе ночью. В таком порядке и включили его вылеты в плановую таблицу полетов. В эту летную смену полк летал с переходом со дня на ночь. Контрольный полет днем Маризов выполнил. А вот самостоятельный полет в дневных условиях не получился. То ли самолет его оказался неисправным, то ли отдали его кому-то из начальства (и такие случаи бывали). Но, так или иначе, самостоятельно ни днем, ни в сумерках он не вылетел. По Наставлению, он и ночной полет не имел право выполнять. Но на это закрыли глаза, и выпустили его ночью. А ночь, как на грех оказалась темной и безлунной. Вылетел он на МИГ-19 около полуночи. Не успел набрать высоту, как вдруг заорет по радио: «Звезды сверху, звезды снизу! Катапультируюсь! ». И все. Больше ни звука. Тишина. Это означаьло, что летчик в воздухе потерял пространственную ориентацию. Не доверил приборам, побоялся разбиться, и сиганул из самолета.  

Что делать? Где его теперь искать? Везде по взлетному курсу сплошной лес, и темень непроглядная. И на КП не успели засечь его метку, пока она не пропала с экранов. По времени с момента взлета и до его доклада определили, что он успел удалиться от аэродрома на расстояние 16-20 километров. Курс взлета он не успел еще изменить. В этом районе его нужно будет и искать.  

Полеты, естественно, сразу прекратили, но и поиск отложили до утра. С рассветом несколько групп поиска направились в лес. А лес в тех местах труднопроходимый из-за бурелома и болот. Часа через два нашли место падения самолета – огромная яма в земле, уже полностью затянутая болотом вместе с порушенной землей. Самолет полностью ушел под землю, на поверхности не видно ни хвостового оперения, ни даже обломков. Он словно целиком нырнул в болото. Поискали в округе катапультное кресло, в надежде, что летчик успел-таки катапультироваться, но тщетно. Пришли к выводу, что летчик погиб, и вместе с самолетом, ушел под землю. Чтобы в этом убедиться, нужно было достать самолет из-под земли. Но это оказалось не так-то просто. Лопатами его не выкопаешь, землю надо рыть екскаватором, и еще и воду откачивать. А для того, чтобы подогнать эту тяжелую технику, нужно было и дорогу проложить в лесу к месту падения, а это добрых 6-7 километров по такому лесу. Тут уже без бульдозера не обойдешься. На все это требовалось время. О случившемся доложили наверх, и замполит с двумя летчиками пошел к жене с печальным известием. По сложившейся традиции, стали собирать деньги на венки, заказали гроб.  

А в ту ночь события развивались следующим образом. Потеряв пространственную ориентацию, Маризов, как его и учили, сбросил фонарь, рванул ручки катапультирования на себя, и в штатном режиме катапультировался, успев заметить показания высотомера: 1100 метров. Про себя он отметил, что высоты достаточно для нормального приземления. Кресло отделилось и парашют открылся штатно. Маризов оглянулся. Вокруг была темная ночь, ярко светили звезды, и только где-то там, на северо-востоке горели огни аэродрома. Для себя он отметил это направление, куда следует направляться после приземления. Ветра не было, спуск шел практически вертикально. Внизу была темная масса леса, и только чуть в стороне было немного светлее, очевидно там была поляна. Очень не хотелось приземлятся на деревья, поэтому, потянув за стропы, скорректировал место приземления. Но увы, это оказалось не поляной, а небольшим лесным озером.  

Вместо приземления, получилось приводнение. Маризов с головой ушел под воду, парашют плавно накрыл его сверху. Судорожными движениями попытался вынырнуть, но купол парашюта, намокая, накрывал его сверху, не давая всплыть. И вот в этот момент под ногами он почувствовал какую-то корягу. Попытался на нее встать, это ему с трудом удалось, и позволило поднять голову выше поверхности воды. Но голова по-прежнему оставалась накрытая мокрой тканью парашюта. Дышать становилось все тяжелее. Сердце так колотилось, что, казалось, вырвется из груди. Тогда он вспомнил про нож. Ему удалось его достать, им он прорезал узкую щель в парашютной ткани и раздвинул ее. Легкие сразу наполнились влажным свежим ночным воздухом. Через эту щель попытался осмотреться. Вокруг была непроглядная тьма, и к какому берегу двигаться, было не ясно, да и сойти с этой коряги было страшно, тем более, что намокший парашют все сильнее тянул его ко дну. Стянуть его с себя не было никакой возможности. Оставалось только ждать рассвета. Вода была не очень холодной, несколько часов можно было продержаться в этом положении, тем более, что июльские ночи довольно коротки.  

А в это время лесник вместе с внуком отправились на рыбалку к этому лесному озеру, где очень хорошо ловились караси. Небо уже начинало сереть, когда они подошли к озеру. Над водой поднимался предрассветный туман, с каждой минутой он становясь все гуще. Рыбаки приготовили свои снасти, и закинули удочки. Из-за горизонта поднимающееся солнце начало разгонять туман. И тут старик заметил в центре озера какую-то белую фигуру, торчащую из воды. Фигура шевелилась. В первую очередь ему пришло в голову, что это водяной, рассказы о которых широко распостранены в этих местах. Онемев от страха, старик только успел внуку показать пальцем на фигуру среди озера, и тут же отключился.  

Внук оказался менее пугливым, воспитанный в советской школе более материалистическими взглядами. Он не верил в приведения, водяных и какую бы то ни было чертовщину. Пока дед приходил в себя, внуку после нескольких неудачных попыток удалось закинуть удочку, и зацепить крючком за ткань парашюта. Он стал тянуть на себе. Ткань подалась, хотя и не охотно, стала тянуться за леской. Пришедший в себя дед помог внуку вытянуть парашют. Вместе с парашютом они вытащили уже вконец окоченевшего летчика. Рыбаки, забыв о рыбалке, потащили мокрого Маризова в лесную сторожку. Дед тут же помог ему раздеться, налил целый стакан самогона, и отправил на еще не успевшую остыть печь. После всех волнений и крепкого напитка, наш герой тут же уснул.  

И так он проспал почти до вечера. К этому времени дед с внуком успели наловить рыбы, приготовили знатную тройную уху и нажарили карасей. Едва очнувшемуся ото сна, Маризову налили еще стакан самогона, который он тут же влил в себя со словами: «Спасибо за спасение! ». Они знатно закусили, при этом не забывая опустошать стаканы. После этих возлияний Маризов снова отключился, и так проспал до утра. Это уже пошли вторые сутки после его катапультирования. Утром дед предложил гостю опохмелиться. И снова понеслась… И только на следующее утро, а это шли уже третьи сутки после его исчезновения, Маризов подумал о том, что нужно сообщить командованию о случившемся. И тут только он обнаружил телефон в сторожке лесника.  

Этот телефон был подключен к сельсовету небольшой деревни Туртапка, которая относилась к Выксунскому району Горьковской области. Прямую связь Выксы с Кулебаками, через которую шла телефонная связь с гарнизоном Севаслейка, не имела. Связаться можно было только через Горький. Для того, чтобы связаться со своим домом, Маризову потребовалось больше часа. Качество связи было соответствующее. Телефон вначале взяла жена Маризова. Муж что-то ей начал боромотать что-то невразумительное, и она бросила трубку со словами: «Как вы можете меня разыгрывать, у меня муж погиб! ». Услышав это, Маризов окончательно пришел в себя, сразу протрезвев. Тогда он позвонил на КП. Дежурный телефонист что-то промычал, и тут же отключился. Не разобрал его слова и дежурный по части. Тогда он позвонил другу, и только тот, наконец, понял, что Маризов жив. И завертелась карусель. Через несколько часов привезли на газике нашего героя в гарнизон. И что же он увидел? Возле его дома стоял гроб с его портретом, и стояли уже готовые венки. К концу дня ожидалось, что успеют извлечь самолет и тело летчика. Похороны были назначены на следующий день. После этих событий его с летной работы списали, и он стал штурманом наведения на КП.  

(продолжение следует)