Читатель 2040

Осмысленность написания качественных художественных произведений на русском языке с перспективной «на будущее» крайне низка по нескольким причинам.  

Во-первых уже через двадцать лет демографическая ситуация в России будет таковой, что основной читательский контингент будет составлять не более третьей части всего населения России. Всё же население Российской Федерации будет составлять чуть более 120 миллионов человек с учётом натурализованных мигрантов, для которых русский язык не будет являться «языком повседневного общения».  

Таким образом у произведения, написанного на русском, через двадцать лет останется в лучшем случае сорок миллионов человек всех читателей, даже случайных. Кажется, что это много, но выше указана только одна причина тотального сокращения читательского внимания к русскоязычным произведениям, которые надо читать самостоятельно, глазами.  

Вторая причина сокращения контингента читателей художественных произведений – выравнивание интеллектуальной заинтересованности у значительной части трудоспособного населения, приведение этой заинтересованности в соответствие с психическими потребностями. Эти оставшиеся 40 миллионов потенциальных читателей не смогут читать длинные тексты, состоящие из более чем пяти предложений подряд без приложения значительных ментальных усилий.  

Российская интеллектуальная элита в 2040 году от Р. Х. будет составлять примерно десятую часть всего населения – примерно 12 миллионов человек, при этом значительная доля этой «элиты» будут технарями, которые художественной литературы не читают. Технической интеллигенции будет больше, чем какой-либо другой – около восьми миллионов.  

Сорок миллионов читателей, которые указаны выше, это вообще все русскоязычные люди в РФ 20-60 летнего возраста, у которых через двадцать лет останется время и способность читать глазами слова и как-то воспринимать написанное.  

120 миллионов поделены на три сектора, два из которых оставлены за пределами сетки русскоязычной литературы, поскольку только треть из множества в сто двадцать миллионов будет пребывать в возрасте мыслящего читателя, читателя с работающей головой. Уже в современности четвёртая часть населения всех стран с населением из европейцев и азиатов текстовых сообщений почти не воспринимает, кроме учебников и инструкций, прочитываемых по необходимости, предпочитая потреблять готовые движущиеся и раскрашенные образы.  

Второй выпадающий из состава населения сектор это дети и подростки, не достигшие осмысленности и мигранты, не стремящиеся учить язык страны своего постоянного проживания свыше того лимита, который требуется для успешной трудовой деятельности.  

Остаётся 40 миллионов потенциальных читателей фраз, написанных формальным русским языком, из которых только десятая часть – 4 миллиона, возможно, предпочтёт печатную информацию адвансному видео и аудио, если им будет оставлен свободный и дешёвый доступ к печатной художественной продукции. Но захотят ли эти потенциальные четыре миллиона читать отечественных авторов? Учитывая вековую российскую культурную традицию, российский читатель предпочтёт переводную художественную литературу, переведённую с учётом простоты восприятия текстов массовым читателем.  

Этнолингвистические исследования прошлого века, известные автору этой статьи, показали, что среднестатистическому заводскому рабочему достаточно для повседневного общения и понимания инструкций около трёхсот слов, за исключением предлогов, местоимений и эмфатических выражений. Активный словарный запас молодого представителя заводской технической интеллигенции составил всего около одной тысячи слов, так или иначе используемых в повседневности и воспринимаемых без затруднительных напряжений нервной системы и ментальных способностей.  

Таким образом для передачи воспринимаемого текста любой художественной насыщенности переводчику с любого языка на русский через 20 лет будет достаточно двух, максимум, трёх тысяч слов с использованием гиперссылок для разъяснения сложных понятий. Показательно, что это умозрительно выведенное число максимального набора единиц понятийно-словарного запаса, требуемого для понимания текстов любой насыщенности, прямо коррелирует с количеством иероглифов-идеограмм, используемых средним китайцем. Этот запас единиц восприятия считается достаточным основанием для признания китайца, умеющего прочитать эти три тысячи иероглифов образованным и грамотным.  

Получается, что китайская культура самостоятельно вывела количество необходимых для психики индивидуума понятий, способных утолить его информационный голод и оставляющих ему силы на иные формы отдыха. Трех тысяч слов- понятий, записанных в кристалл памяти в школе с лихвой хватит для удовлетворения массового российского потребителя художественных переводов с международного английского, испанского или французского. Русскоязычным авторам, не надевающим маски «зарубежных писателей», остаётся доля девиантного российского читателя с плохой школьной успеваемостью, со скрытыми психическими отклонениями и с тяжёлой усвояемостью печатного текста.  

Учитывая этот узкий контингент наиболее вероятного будущего читателя книг, написанных на относительно родном русском, писателю, желающему чтобы его кто-либо читал в России лет через двадцать, стоит или озаботиться тем, чтобы его произведения были переведены хотя бы на украинский или писать свои произведения примитивным, понятным детям языком с минимальным набором сложных конструкций (например таких, как в этой фразе).  

Современники, пишущие «как для дебилов», получат всеобщее признание и своего читателя в количестве пяти- шести тысяч отстающих всего через каких-то двадцать лет. А пишущие сложно не получат в России 2040 никого. Напомню, любующимся своим широким лексиконом писателям, историю успеха Джоан Роулинг, талант которой открыла для мира восьмилетняя читательница, дочь издателя первой книги этой описательницы приключений Гарри Поттера.  

Для того чтобы получить шанс стать любимыми и обрести сочувствие своим описываемым приключениям, герои предлагаемой книги должны быть предельно понятны ожидаемому читателю книги, стоять с этим читателем на одном уровне жизненного опыта. Писатель, думающий о будущем потребителе своих печатных произведений, должен учиться думать как дегенерат.