Последний день героя

В 2021 году весь мир погрузился в страшную войну. Велась гонка вооружений, превосходящая гонку двадцатого века. К счастью или к сожалению, не знаю, ни одна страна не использовала ядерное оружие. В мире правило царство биологического и погодного оружия. Мне было всего 18 лет, когда все началось, я тогда был на даче, не далеко от Москвы, всего в паре часов езды. Это были мои лучшие годы. Чего мы только не делали с моим друзьями, я даже могу назвать их своими братьями. Никто из нас не знал, что все перевернется в один миг. Мы были любителями где-то зависнуть, выпить, поворковать с девушками, другими словами делали все, что делают в нашем возрасте. Мы были не готовы к этой войне, никто из нас, хотя я в своей голове очень часто представлял, как я будучи самым сильным воином, не важно в какую эпоху, буду сокрушать наших врагов. В каком-то смысле я был провидцем, но… но это не повод для гордости, ведь не таким я видел свой триумф.  

Как и полагается настоящим братьям, я буду называть наше трио именно так, кстати забавный факт: их звали Даня и Даня, что уже говорит о чем-то, у нас были девушки из одной компании. Они были нас немного младше, но какая теперь разница. Все было так сладко, как в сказке, только мечтать можно. Мы сидели в ламповой обстановке, пили что-то, курили сигареты, шутили, тогда я думал, что это и есть лучшая жизнь, когда рядом с тобой сидит обнимая любящая тебя девушка и твои лучшие, самые близкие друзья. Но, как говорится, хорошо никогда не бывает вечно. Так вышло, что мы расстались, но ни я, ни она не ушли из нашей компании, ведь мы все вместе, наша братская семья не могла так просто все это оставить из-за одного меня или ее. Так и проводили мы все свое летнее время.  

В тот год я только закончил колледж, у меня там была очень близкая подруга, возможно, она стала одним из множества факторов, почему так сложились мои прежние отношения. Не знаю. Но после получения диплома наша с ней связь не оборвалась, мы все также проводили много времени вместе и общались по телефону.  

Так вот, в день, когда ничего не предвещало беды, в этом маленьком городке, рядом с которым была наша дача, вдруг загудела сирена. Все в панике разбежались по подвалам, кто куда. Когда все стихло, мы поднялись наверх, но там ничего не изменилось, все также стояло солнце в зените и все было на своем месте, только сети не было на телефоне. Нас это очень сильно удивило, но мандраж с рук так и не отходил. Как я уже сказал, ядерной войны не было, было что-то страшнее. Прошел час, как мы узнала, что на крупнейшие города России обрушились сильнейшие тайфуны, просто так на пустом месте. Я не понимал, почему в таком случае сирена была и у нас, да и сейчас не особо понимаю, но тому место быть.  

Прошло около двух дней, как начался набор в армию, туда брали всех: подростов, стариков, даже многих женщин, особенно медиков. Мы даже не успели уехать в Москву, как нас забрали прям там, забрали без вещей и последних слов. Как я уже сказал, мы не были военными или самыми сильными и храбрыми парными, но мы решили, что хотим быть в одной роте, в одном взводе. Не знаю, повезло ли нам или нет, но нас забросили в самое пекло, на Ближний Восток. Три месяца мы били врага, о котором ничего не знали. Нам не говорили, против кого мы сражаемся, на чьей земле и за что проливаем кровь, но мы и не спрашивали. Из трех салаг мы превратились в прожженных вояк, если можно это так назвать. Я помню, как мы впервые шли в атаку: с дрожащими руками и ногами, с комом в горле, со страхом в сердце, но верой в душе, что мы останемся целы. Так и было до одного момента. 17 мая 2022 года мы находились на нашей базе где-то в Ираке, когда град ракет обрушился на нас. Мы были под огнем около часа, это была еще и ночь, когда все спали, поэтому никто ничего не понял, лишь на утро те, кто смог выжить в этом адском котле, стоя в ужасе, смотрели на еще дымящиеся останки некогда самой большой базы на востоке.  

Мы тогда уже знали, что воюем против всех, другими словами у нас не было союзников, ни у кого не было союзников, только захваченные страны, мы же никого не порабощали, только страны бывшего СССР присоединились к нам, как когда-то давно. Около недели мы собирали всех выживших по достаточно большой территории, и когда мы думала, что всего то надо найти способ связаться со штабом и нас спасут, мы очень сильно ошиблись. В поисках этого способа, мы набрели на небольшой городок. Он был разрушен, но что-то мне подсказывало, что кто-то здесь есть.  

– Сань, кто у нас теперь самый главный? Майора больше нет с нами…  

– Капитан Синицын, вроде бы, самый старший по званию теперь – товарищ капитан, каковы будут ваши дальнейшие распоряжения?  

– Лейтенант, бери своих двух парней и найди способ связаться с домом. Мы и так слишком долго бродим по территории врага. Остальные по два человека осмотрите каждое здание, каждый закоулок, нам нужна еда и вода, также медицину надо хоть какую-то.  

К слову нас было 11 человек, не так мало, кто-то скажет, но для дальнейших событий нас оказалось чертовски мало. Мы еще не знали, что наша база уже почти два месяца была без связи с домом, что нас давно обещали забрать, что мир уже давно опустился в хаос. Мы бы давно погибли, если бы не были секретным опорным пунктом, резервом, предназначенным для быстрого реагирования и поддержки. Уже как несколько месяцев все ресурсы были задействованы, чтобы возвести огромные стены вокруг больших городов, что огромное количество людей стекается в Москву, потому что в мире наступил хаос.  

Часа два мы с парными блуждали по остаткам этого городка, мы шутили и были довольна прямо как раньше. Мы исследовали дом за домом, улицу за улицей. Мы делали это очень быстро, мы же не на экскурсии. Им было все равно на убранство этого места, они хотели найти хоть что-то, что нам поможет. Я же изучал все очень внимательно, но не из своего любопытства, хотя оно тут и присутствовало, а из внутреннего побуждения, что-то мне подсказывало, что тут что-то не так. Идя по заброшенным улицам, я не видел никаких следов войны, да, была кровь, следы поджогов и перестрелок, но это не было похоже на военные действия, наоборот, это больше походило на стычку населения или что-то такое. Самое интересное, что мы не нашли за два часа ни одного трупа, вообще ни одного. Почти все дом были открыты, вещи не тронуты, много запасов и ценных предметов лежали не тронутыми, как будто люди в спешке покидали свои дома, взяв только самое необходимое или же вообще ничего не брали. Все это было очень странно. Хоть меня все и звали по имени, но у меня было прозвище: Волк. Я не знаю, откуда оно пошло и что вообще оно обозначает, когда речь идет обо мне, но за то время, что мы воевали оно переросло в Красного Волка. То ли это от того, что это мой любимый цвет или же от того, что я валил пачками врагов и всегда был по уши в крови. Понятия не имею, но мне даже подарили шеврон с мордой красного волка, который я нашил на левую руку, всем было плевать, никого это не волновало, ведь война кругом, какой уж тут надзор за формой и внешним видом. У одного Дани была кличка Шпала, потому что он был длинным, а у второго Шустрый, потому что он был очень быстрым. Да, банальщина, но нас все утраивало.  

– Парни, вы не находите странным, что тут нет никаких следов боя, вообще никаких? Люди как будто просто сбежали от сюда. – сказал я.  

– Да какая разница? Нам то какое дело? У нас сейчас другая задача: найти способ связаться с нашими и набить сумки провизией. – ответил мне Шпала.  

– Нет, все это очень странно, я чувствую что-то очень дурное.  

– Да не ссы ты, все нормально, возможно, всех просто…эва…куировали… – с ошалевшими глазами не успел договорить Шустрый.  

Мы вышли на главную площадь. Она была огромной, а в самом центре стояло большое здание, скорее всего местная администрация или что-то в этом духе. Но в этот момент у нас у всех сердце забилось с испугом. Вся площадь была в трупах, стояли сеточные заборы с колючей проволокой, баррикады, пулеметы, перевернутые машины, все было выжжено, все в крови, окна забиты досками. Это погрузило меня в еще большие раздумья и навивало мне панику.  

– Что это на хрень такая? Я очень сильно сомневаюсь, что простые люди будут лезть на пулеметы, да к тому же ложиться пузом на проволоку…  

– Я не знаю, выглядит жутко, надо сваливать отсюда. – сказал шепотом Шпала.  

– Полностью согласен. – добавил Шустрый.  

– Нет, нам надо зайти в здание. Раз его так отчаянно обороняли и так жестоко пытались захватить, то там явно что-то есть.  

– Да ты с ума сошел?! Вот именно, его так защищали, а ты хочешь так просто туда войти? Ты не можешь знать, что там такое! – уже громко сказал Шпала.  

– Не кричи, мы не знаем, что тут произошло, нельзя привлекать внимание. Так или иначе нам в любом случае надо туда. Мы ничего тут не найдем – только если там.  

– Ладно, ладно, мы пойдем туда, но только быстро. – сказал Шустрый.  

Мы медленно стали пробираться сквозь горы трупов и оборонительных сооружений. Двери были большими и с противным скрипом открылись. Было очень странно, что было открыто. Внутри не было никого, то есть вообще никого. Было много крови и гильз. Все выглядело так, будто здесь организовали временное убежище для населения, но тогда было не понятно, почему тех людей на улице убили, когда те пытались попасть сюда. Все это мне очень не нравилось. Здание было действительно огромным. В самом центре был огромным холл. Этажа два по местным меркам, а по нормальному дому вообще в три. Мы разделились. Я пошел на самый верх, на третий этаж, а парни исследовали первые два. На всех окнах были следы прибитых досок, но они мало где остались, все валялось на полу. Многие двери были открыты, я бы сказал все, кроме одной. Я решил осмотреть все помещения, а потом вернуться к ней и выломать ее.  

Тем временем начинало темнеть. Я связался с парнями по рации, и мы решили сообщить всем, чтобы шли сюда, все таки выглядело это лучше, чем обычные хлипкие квартиры, если их так можно назвать. К большому удивлению, хоть мы и были в пустыне, но тут даже днем не было жары, я бы даже сказал, что порой было похоже на нашу весну, тоже прохладно и сыро. Но мы сейчас не об этом. Все очень сильно походило на мои догадки, то есть везде были разбросаны кровавые бинты, гильзы. Тут явно кто-то оборонялся, и судя по разбросанным вещам тут были в основном гражданские, но тогда почему, опять же, они убивали тех людей на площади.  

Когда я обследовал весь этаж, понаходив несколько магазинов для калаша и парочку банок консервов, я вернулся к той самой двери. Я выбил ее с ноги, даже не подумав об аккуратности. Ну а чего уже бояться. К слову меня считали очень добрым и чувственным малым, таким простым парнем, мелким и не очень сильным, но после первого нашего боя, все поняли, что во мне сидит страшный зверь, который не щадит своего врага. Может быть так они и было, но со временем я действительно забыл о страхе смерти и войны, я же все таки всегда представлял себя в роли несокрушимого воина. И так, войдя в эту комнату, я замер. Я просто оцепенел. Вся комната была в крови, а у окна были разбросаны останки человека или даже двух. В этой каше было трудно понять. Это походило на жертву хищника, будто эти тела просто разорвали на куски и обглодали. Я стоял и не мог пошевелиться. Кто мог такое сделать?! От чего они все таки тут оборонялись и почему не смогли выстоять?! Да что происходит в этом городке?!  

Я заметил в углу небольшое радио или старую рацию, которой уже лет 30 наверное, такую большую. Она вся была в крови, и я заметил, что ее пытались включить, но не успели настроить частоту и повернуть рычаг, потому что два других были включены, а антенна выдвинута. Я схватил все это дело и быстрым шагом начал спускаться вниз, попутно звав парней в холл. Но они и так уже там были, а в этот момент еще и наши братья по несчастью подоспели. Все мы стояли молча и в диком ужасе смотрели друг на друга.  

– Я…я нашел…это в комнате…наверху…она была закрыта, но…но я вышиб ее…там кровища…просто по кускам разобрали…- с каменным лицом произнес я.  

– Там весь первый этаж, он из комнат и коридоров, там…там все в крови, трупы. – произнес Шпала.  

– На втором тоже трупы, уже все гниющие, ничего полезного, только немного патронов. – со страхом в голосе сказал Шустрый.  

– Мы обошли кругом все это здание, и там все в каких-то сооружениях и горы гнилых. – сказал капитан.  

– Надо быстрее разобраться с этим раритетом и вызвать наших.  

Если говорить честно, то никто из нас не знал, как пользоваться этой штукой. Да, нас учили пользоваться радио-станциями, но они были на несколько поколений современнее. К счастью методом тыка мы все таки смогли ее запустить, но она тут же выключилась. Как оказалось, батарея (да, там была батарея) полностью села, но тут было электричество. Спустя минут 20 страданий мы кое-как смогли подключить к сети эту бандуру из обрывков проводов. Синицын около пяти минут вертел ручку частот и все же среди помех наконец послышались родные речи, пусть и с рябью. Мне кажется, что этим давно уже никто не пользовался, но какая уже разница, главное, что работает, и этого вполне достаточно.  

– С кем говорю? – послышался грубый мужской голос с того конца.  

– Капитан Синицын, нынешний командир взвода №17, тринадцатая резервная рота третьей ударной армии «Юг». – доложил Синицын.  

– Тринадцатая говоришь?  

– Так точно! По нашей базе провели артобстрел. Из 452 человек личного состава осталось всего 11. Майор Данте погиб во время удара, я временно перенял командование. – с какой-то надеждой в глазах говорил капитан.  

– Хм…где вы сейчас базируетесь?  

– Точно сказать не могу. Мы вышли к какому-то маленькому городку к югу от нашей базы. В данный момент находимся в здание управления, точнее сказать никак не могу.  

– Сможете описать город?  

– Да, конечно. Лейтенант, доложите обстановку! – сказал мне Синицын.  

– Лейтенант Ионов, как могу вас называть? – спросил я.  

– Я подполковник Иван Борисов из московской оборонительной армии.  

– Не понимаю, нет такой армии! Капитан, он нагло врет! Нет даже ничего близкого к этому! – с гневом и отчаянием закричал я.  

– Тихо-тихо. Парни, мы…вы…почти со всеми объектами мы потеряли связь еще несколько месяцев назад. Ваше направление считалось, да и сейчас считается самым опасным. Вас слишком долго не было…  

– Что происходит то?!  

– Потом будут все объяснения. Все очень плачевно. Так все же опишите, где вы примерно находитесь.  

– Ладно, ладно…город сам по себе не очень большой. На мой взгляд жителей было не больше ста тысяч. Климат непонятный. По всем сведениям мы должны находиться в пустыне, но тут нет жары и высокая влажность, чем-то похоже на наш. Дома все пустые, не засекли ни одного признака жизни. Про дома, кстати, почти все квартиры открыты, оставлено много вещей, причем дорогих, много провианта, электричество есть… – я не успел договорить, как меня прервал подполковник.  

– Мы смогли засечь ваш сигнал, продержитесь около восьми часов, за вами уже начали собирать спасательный отряд.  

– Да мы то продержимся, но я заметил одну важную особенность, на которую у меня нет ответа.  

– Ой, опять ты за свое, не неси ерунды. – вмешался Шустрый.  

– Какую особенность? – уже с интересом спросил Синицын.  

– В городе нет признаков боя, почти ничего не разрушено, да и похоже, что жители в панике бежали. Но главная странность, что в здании, в которым мы сейчас находимся… – я не успел договорить, как электричество отрубилось.  

– Это еще что за хрень? Только этого сейчас нам не хватало. – сказал Шпала.  

– Ты не успел закончить свою мысль, Сань. Продолжай. – попросил Синицын.  

– Так вот, вы же видели, что тут явно от кого-то оборонялись?  

– Ну да, везде по периметру баррикады, проволока.  

– А вы заметили, что там полно обычных людей, не военных или просто вооруженных. Да и по их состоянию они все уже давно там лежат. А ту кровь, которую мы видим по всему этому зданию, вы видели?  

– Видел, и что в ней такого странного?  

– Да то, что она выглядит свежее тех трупов на улице. А не кажется ли странным, что в здании нет ни одного трупа, вообще ни одного?  

– Может быть их вынесли, чтобы не воняли, ну и вообще по принципам гуманности.  

– Я так не думаю, не сходится тогда это. Было бы очень странно разрывать человека на куски, чуть ли не все мясо с костей сорвать, хотя дверь закрывается только изнутри, а остальные трупы вынести, не странно ли?  

– Согласен, как-то все странно. Но нам то какое дело? Через восемь часов нас заберут, а пока надо найти фонари и накормить состав. Есть желающие отправиться на поиски фонариков?  

Но никто не решался отправиться в полной темноте в неизвестном месте, когда вокруг все в крови и в непонятном положении. Я, как человек, которому в принципе было на все наплевать, молча встал и пошел в темноту. Не могу сказать, что мне не было не по себе, но я шел уверенно, к тому же уверенности предавал мне мой калашников в руках. Еще у меня был пистолет и нож, но я не думал, что они мне пригодятся в ближайшее время, разве что нож – банку какую открыть или отрезать что.  

Наверное, я бродил по этой темени минут около двадцати и блуждал бы еще столько же, но на мою радость по рации Шустрый сказал мне возвращаться, потому что они нашли керосиновые лампы и уже начали греть банки. Только я хотел пойти обратно, как за поворотом коридора что-то упало и послышались какие-то непонятные звуки, даже сравнение не могу привести. Я резко направил ствол в темноту, мои глаза уже привыкли к темноте, и я почти отчетливо различал силуэты разных вещей. Я шаг за шагом приближался к этому углу, все ближе и ближе, я чувствовал, как меня бросает в жар, а пот уже ручьем течет по моей спине. Но в этот момент где-то в глубине здания послышались выстрелы и крики. Я сразу же развернулся и быстрым шагом, почти бегом, направился обратно на сколько мне позволяла моя зона видимости.  

Чем ближе я подходил к своим, тем более запутанным казался мне лабиринт из коридоров. Но, когда я услышал истерический крик одного из наших, я сломя голову бросился на крик. Когда я выбежал в холл, то я просто замер. Непонятные твари валили из всех щелей, а трое из нашего отряда валялись в конвульсиях и крови.  

– Уходим, скорее. – дернул я за плечо Шпалу.  

– Куда, сука? Куда? Они повсюду, они из всех окон и дверей лезут.  

– Все на крышу! – заорал я.  

Как по единому сигналу одного мозга все выжившие ринулись туда, откуда я только что пришел. Я медленно пятился спиной туда же последним, отстреливая этих существ в тусклом свете ламп.  

Пока мы искали выход на крышу, по дроге мы потеряли еще четверых. Они были похожи на людей, точно, выглядели как зомби из фильмов. Все такие гниющие в крови. Но я не мог поверить своим глазам. Может, когда там что-то упало, меня просто по голове ударили, и теперь все это мне кажется? Но я понял, что это не так, когда в мою спину вошло что-то острое и сразу вытащилось. Я заорал, как резанный кабан, но Шпала не глядя дал пару выстрелов мимо моей головы. Ковыляя и шатаясь, я все таки еще мог стрелять в темноту и идти вперед.  

Поднявшись на самый верх, мы увидели дверь, проблема была в том, что она была железная и закрыта на ключ. Шпала и Шустрый начали выбивать ее, а я и капитан стрелять в коридорную пустоту. Дверь начала поддаваться и все же отворилась, но толпа гнилых уже почти выжала нас на крышу и сама туда чуть не вышла. В этот момент Синицын, что есть мочи, меня толкнул к парням, как сразу две твари накинулись на него и оторвали по куску кожи с мясом. Неистовый крик капитана, но вместо того, чтобы погибнуть или лежать в агониях, его затрясло, пена пошла из рта, но дальше я уже не видел, потому что парни взяли меня под руки и вытащили на крышу. Шустрый закрыл дверь и завалил ее хламом, который валялся на крыше. Мне было тяжело дышать, а спина трещала, будто меня насквозь проткнули иглой. Я кое-как смог подняться на ноги и подойти к краю крыши. Внизу ничего не было видно, лишь непонятное рычание этих тварей и посторонние звуки. Я выпустил ракету в небо и красный свет озарил всю площадь. Лучше бы я этого не видел: вся огромная площадь кишела ими, и все они медленной массой сбивались вокруг нашего убежища. Я видел, как заборы под весом ходячих трупов переворачивались, и все эти существа не торопясь шли к нам.  

Но и на крыше мы были не одни, хотя нам опять повезло, и их было всего несколько штук. Как выяснилось, стрельба в тело не дает вообще никакого результата, только немного тормозит их, если стрелять по ногам, то они рано или поздно упадут, но уже будут ползти, так что тоже смысла ноль. А вот от попаданий в голову они умирают, ну, во всяком смысле падают и больше не встают, хотя надо раза два-три попасть, а от одного попадания им ничего не будет. Так мы и сидели до утра спина к спине, не выпуская оружия из рук и не сводя глаз.  

Вот стало светлеть. Небо постепенно окрашивалось в какой-то пурпурный или розовато-голубой цвета. Вынужден признать, что ночи тут довольно холодные. Моя закалка дала слабину, и даже мне в некоторые моменты становилось зябко. Я все время думал, что ничто не сможет меня сломить, что я такой крутой, просто мачо, но практика показывала совершенно обратное. По все считали меня бесчувственной машиной для убийств, я все же еще был слишком мягким внутри, не смог я выжить всю эту меланхолию из себя. Казалось бы, небольшая рана в спине, крови почти нет, а я уже почти пошевелиться не могу. Тем более за всю ночь сидения без малейшего движения все мое тело свело от боли.  

Было уже около 6-7 утра, но помощи все никак не было, хотя по моим подсчетам прошло больше обещанных восьми часов. И про что он говорил вообще? Я даже толком ничего и запомнить не успел, не говоря уже о том, чтобы что-то понять. Крыша здания, на котором мы сидели, была немного выше остальных домов, поэтому я могу насладиться моментом, как солнце медленного восходит из-за песчаной дали. Я даже представлял, что это мой последний рассвет, что я сижу со смертельным ранением, со своими самыми близкими людьми, если не говорить про моих родителей, хотя…пусть думают, что их сын принял смерть героем. Да, это далеко не так…Ну что тут героического? Пока спал, был атакован ракетами, потом с кучкой выживших бродил по пустыне, обокрал чужие дома, а потом умер от рук неведомой херни, ожидая помощи, которая так и не придет? Да уж, очень отважно.  

Мы все так и сидели молча без малейших движений, боясь, что кто-то из них услышит нас, и тогда нам точно конец. Шпала и Шустрый просто смотрели в одну точку под собой, а я же вглядывался вдаль. Если же мне и суждено так погибнуть, то на последок я хочу полюбоваться этой красотой. Небо становилось уже не совсем малиновым, а уже приобретало больше голубых оттенков. Солнечные лучи медленно проникали на поверхность и пустыня вдали приобретала мистическую красоту. Она переливалась золотым и серо-голубым оттенками. Я сразу понял, что такая магия из-за теней дюн, но в этот момент все казалось каким-то особенным. Даже те серые и унылые дома, которые зловеще смотрели со всех сторон, как бы говоря, что вы окружены, бежать некуда, выхода нет. И, действительно, выхода то никакого и не было кроме как спасения сверху. Еще был вариант, чтобы тут танками все разнести, но никто же не потащит столько людей и спецтехники, чтобы вытащить трех проныр, которые два раза обманули смерть, хотя больше двух, ровно столько раз, сколько любая пуля пролетала мимо нас или любой взрыв миновал наши тела. Я не верующий человек, точнее сказать, я просто не верю во все сверхъестественное и прочую байду, но я никогда не навязывал свою мнение, эту позицию другим людям, это дело каждого, но меня искренне бесит, когда мне пытаются доказать что-то там. Но не суть, потому что по губам Шустрого я заметил слова или точнее просьбы спасти нас. Я не стал ему мешать или шутить как-то, как я люблю это делать. К слову говоря я могу пошутить в любой ситуации, чем аморальнее и чернее, тем будет смешнее и более неловко всем тем, кто находится рядом. Но сейчас была не та ситуация, когда мне хотелось пошутить. Я понимал, что наши шансы выбраться живыми и невредимыми равны просто нулю. Если бы можно было уйти в минус, то эта ситуация точно подошла бы.  

Так мы и сидели еще некоторое время. Точно я сказать не могу, но время тянулось очень долго, будто и вовсе замерло и превратилось в вечность.  

– Эй, Волчара, ты как? – шепотом спросил Шпала.  

– Я…лучше всех – с тяжестью в горле ответил я, чувствуя привкус крови во вру.  

– Это замечательно. Неслабо тебя там резанула та тварь. Еще бы знать, что это такое…ты прости, что мы к тебе не прислушались, ты был прав, как всегда…  

– Знаешь, я же редко ошибаюсь, но это тот случай, когда я очень хотел бы ошибаться.  

– Это ты о чем?  

– Я сразу заподозрил что-то неладное, но я до последнего верил, что все обойдется.  

– Они же не прилетят? – с тяжестью спросил Шустрый.  

– Честно сказать – не знаю. Я даже не знаю, где мы.  

– Слышите? Кажется, вертолет летит! – сказал Шпала.  

– Я не слышу, ничего не слышу, лишь гул какой-то постоянно.  

И правда, вдалеке показалась черная точка. Она была совсем крохотной, но приближалась к нам. Я кое-как смог пошевелить ногой, потом стиснул зубы и перевалился на живот. Боль было неистовой. Где-то внизу послышалась возня, но мне было плевать. Превознемогая боль, я поднялся на ноги и пальнул сигнальной ракетой вверх. Я так и стоял, шатаясь на ватных ногах, но я понимал, что если упаду, то потом уже точно не найду в себе сил подняться. Прошло около пяти минут, и я произвел повторный выстрел. Вертолет, теперь точно было понятно, что летит вертолет. Парни тоже приподнялись и стали рядом со мной. Я зарядил последнюю ракету и выстрелил еще раз. Точка постепенно приобрела вектор на нас и начала приближаться быстрее. Звук лопастей становился более отчетливым, и силуэт вертолета уже был четко различим. Но радоваться было рано. Где-то в паре улиц от нас начали раздаваться протяжные звуки, похожие на крики раненных диких животных, а вокруг нас начало раздаваться рычание. Прямо под нами все замельтешило, и стало понятно, что этот шум пробудил всех тварей. Вертолет был все ближе и ближе, мы замерли в ожидании. Но тут, где-то меж домой раздались еще два рыка. Они не были похожи на все прежние, у меня по спине прокатился холодный пот.  

– Это еще что такое? – с ужасом спросил Шпала.  

– Икона Греха проснулась и идет за нами… – со зловещей улыбкой сказал я.  

– Очень смешно. Давай еще пошути, это же сейчас так необходимо.  

– Да ладно тебе, подумаешь, проснулась тварь побольше.  

Вертолет уже летел над домами, и оставалось буквально пару минут, чтобы он завис над нами. Но вдруг на крыше дома, который был от нас в метрах 70, показалось что-то больше и все в крови. У этой фигни были огромные лапы с длинными когтями. Это единственное, что можно было разглядеть с такого расстояния. Вертолет начал замедляться и немного набрал высоту, но все равно продолжал движение в нашу сторону. Эта тварь, заметив нас, резко побежала по крышам в нашу сторону. Благо, что расстояние до соседних крыш было большое, и оно просто бы не допрыгнуло. Я зарядил подствольник и произвел выстрел. Я, кстати, попал, но лучше бы я этого не делал. Это тварь упала с соседней крыши и медленно стала приходить в себя. Но, как говорится, беда не приходит одна, а именно в дверь, забаррикадированную всяким хламом, начали ломиться мертвые. Я, не долго думая, начал стрелять туда, мои друзья меня поддержали. Но было понятно, что патронов на всех не хватит, к тому же на площадь сбегались все новые и новые зомби. Мы уже потеряли все мысли о вертолете, как сверху упала канатная лестница.  

– Шпала, вверх! – скомандовал я.  

– Ты ранен, ты первый! – ответил он мне.  

– Это приказ, я теперь самый старший по званию!  

– Есть! – с искренним переживанием и страхом посмотрел он на меня.  

– Шустрый, теперь ты! Я прикрою!  

– Давай, брат! Только ты быстрее.  

Как только он начал подниматься по изгибающейся и вьющейся во все стороны лестнице, это твари выбежали на крышу, а вместе с ними и самая здоровая запрыгнула сбоку. Вертолет вместе с лестницей резко начал набирать высоту и двигаться к краю крыши. Я, стреляя на ходу и весь стоная от боли, хромая, бежал к краю. Но они летели слишком быстро, и лестница уже спала с крыши. Я не придумал ничего умнее, но я взял последние силы в кулак и с криком от неистовой боли с разбега прыгнул, закрыв глаза. В этот момент я почувствовал, как сзади меня за мной прыгнули и эти твари, а подо мной еще сотни таких же, но моя рука за что-то зацепилась, и я на последнем издыхании ее сжал железной хваткой. Как только мы начали отлетать от центра, шпала аккуратно спустился ко мне и прицепил карабин к бронику. Меня подняли на борт спасения. Потом что-то мне вколол человек в шлеме, после чего я благополучно вырубился.  

Я открыл глаза, голова гудела, как после самой лютой попойки. В лицо бил яркий белый свет. Я бы мог подумать, что попал рай, но где-то недалеко я слышал голоса и топот. Я попытался приподняться, но в спине была очень сильная боль. Я пролежал около минут десяти, как попытался повторить попытку, но результат был тот же. Я в этот момент ко мне забежала девушка в белом халате, по ее лицу было видно, что она вся измотана.  

– Лежите, лежите. Вам еще нельзя вставать, а то швы разойдутся.  

– Где я?  

– Вы больничном отделении №1.  

– Где это?  

– В Москве. Это самый лучший госпиталь, который сейчас функционирует.  

– Что произошло? Вертолет, военные, зомби…Ничего не могу понять.  

– Все хорошо. Вас доставили на спасательном вертолете. Потом мы провели вам небольшую операцию. Через пару дней как новый будете.  

– Хорошо, хорошо…Есть кто-нибудь из главных тут?  

– Да, подполковник Борисов приехал к вам. Говорит, что вы трое – настоящие герои!  

– Чем же мы заслужили такое восхваление?  

– Как же? Вы единственные солдаты, которые смогли вернуться извне.  

– Извне? Я не понимаю.  

– Он все объяснит, потерпите пару дней. Наберитесь сил, они вам очень будут нужны.  

С этими словами девушка ушла. Я лежал в полном недоумении. У меня была масса вопросов, на которые я жаждал ответы.  

Прошло ровно два дня, как мне разрешили покинуть госпиталь. При выходе меня ждал черный джип, по его виду было сразу понятно, что там столько брони, что многие танки будут завидовать. Я не особо разглядывал здание больницы, но успел заметить, что стены были обшарпаны, много где валялся мусор, весь персонал был уставшим.  

Сев в машину, я увидел в ней только одного здорового мужика за рулем. Он весь был в военной форме, но она была не нашей, то есть форма то наша, но шевроны не наши. Не было флага России или надписей, говорящих об этом. Только герб Москвы и еще непонятный с «отряд №2» синим цветом.  

– Кто вы? – спросил я.  

– Тот, кто довезет вас до генштаба.  

– Это все, конечно, прекрасно, но может хоть что-то объясните?  

– Простите, но не в моих полномочиях вести диалог с важными персонами.  

– Что? Важными? Что происходит?  

– Верховный все расскажет?  

– Кто? Верховный?  

Но ответа не последовало. Так мы и ехали еще минут тридцать, пока не остановились напротив Дома Правительства РФ, бывшего Дома. Теперь же здание более походило на оборонительный рубеж. Все вокруг в проволоке, решетках, заборах, пулеметных стойках и прочих баррикадах.  

Пока мы ехали, я рассматривал Москву. Это был не тот город, в котором я прожил всю свою жизнь, теперь это был какой-то серый и грязный плацдарм. Везде стояли патрули, военные, кордоны, а люди ходили быстро и постоянно озираясь на нашу машину. Я еще сильнее захотел получить вопросы на все ответы.  

Когда меня сопроводили к кабинету с большими дверьми, мне их открыли двое военных с автомата, они тоже были из непонятно какой армии. Внутри огромнейшей комнаты стоял большой стол с картой Евразии, на стенах были электронные доски. За которыми сидели, видимо, связисты или что-то вроде них.  

– А вот и сам Александр Ионов или как вас величают – Красный Волк!  

– Да, это я. А кто вы?  

– Я? Меня зовут Иван Сергеевич Борисов, я подполковник московской армии и главный в этом штабе. Выше меня теперь только Верховный.  

– Кто такой верховный то?  

–Я не удивлен, что ты не знаешь, твои друзья тоже задавали много вопросов, что же, я готов ответить на все твои. Верховный, спрашиваешь? Это, брат ты мой, президент наш, теперь он так называется.  

– Что, крепостное вернули? – с ухмылкой сказал я.  

– Зря шутишь, все хуже и еще раз хуже, чем ты себе представляешь…Видел нашу оборону или войска на улицах?  

– Конечно, только непонятно, чьи это.  

– Наши, чьи же еще?  

– А где флаг и все остальное?  

– Нет больше страны, только Москва и еще несколько городов остались от нашей родины, да и ни скоро падут, а мы и помочь не можем ничем, сами с большим трудом держимся.  

– Что случилось то?  

– Биологическое оружие, вот это и случилось. Вы же сами видели, ты еще и ощутил на себе все его прелести. В один прекрасный момент связь просто оборвалась со всеми, мы даже понять ничего не успели, просто за мгновение почти все наши базы перестали как-то отвечать, с городами другими тоже не было, тут между собой только через 4 часа смогли связаться и то по старому оборудованию. Мы до сих пор не знаем точно, как так произошло, но вирус вышел из-под контроля мгновенно, он не наш был, американщина все это сделала, хотели весь мир так истребить, а выживших в рабы, мол покорят всех, потому что у одних их есть вакцина, но они ошиблись, у самих все еще страшнее, чем у нас. Мы то хоть оборону держим, а они и вовсе пали за месяц, это, кстати, еще долго они держались, Европа неделю всего продержалась, а остальные за два-три дня перестали существовать. – с пустыми глазами рассказал он мне.  

– И как же вы оборону держите, если все так быстро сдались?  

– А мы стену вокруг Москвы возвели за считанные два месяца. Ты тут теперь ничего не знаешь, но вокруг Москвы теперь стоит огромно кольцо из железобетона 120 метров в высоту и 60 в ширину с радиусом 40 километров.  

– Как же вы такую бандуру быстро возвели?  

– Все силы бросили на это. К тому же огромная куча людей, не только со страны, но и из других подалась к нам.  

– А зачем такие толстые стены?  

– Сама стена состоит из 5 ярусов, так называемые проходные пути, их ширина по 30 метров, а сами стены по 15 с обеих сторон. Через каждые 3 километра башни стоят, так сказать оборона.  

Я не хотел больше ничего узнавать, потому что был не то, чтобы расстроен, даже слово подобрать не могу, я был подавлен.  

– Много выживших осталось у нас тут?  

– Около 500 тысяч, не больше…Твоя семья…они все погибли во время первой волны, я соболезную тебе, но мы все кого-то потеряли, так что, если тебе нужна какая-то помощь, то всегда ко мне, я тоже потерял семью, сына точнее, но он был всей моей семьей. Он с тобой в одной армии был, только погиб еще во втором вашем отступлении.  

– Да, столько парней упали тогда…  

– Но, зато твоя подруга жива, живет теперь в твоей квартире. Ждет и скучает, кстати, она уже знает, что ты вернешься туда сегодня.  

– Да уж…хоть что-то хорошее, где мои парни?  

– Они? Они со своими дамами на отгуле.  

– Как? Живы девчонки? Повезло им, рад за них. – с искренней улыбкой сказал я  

– Завтра с ними увидишься, поговорим о вашем новом отряде, вы же супер бойцы у нас теперь.  

– Какие бойцы?  

– Вы не заразились этим вирусом, ты вообще прямое попадание в кровь пережил, к тому же вы единственные, кто выжили за пределами зоны жизни.  

– Вы правы, лучше завтра обсудим.  

Мы попрощались, договорились о встрече завтра и я вышел на улицу. Там меня уже ждал новый джип с решетками на окнах и броней как в том, что я ехал.  

Я очень быстро доехал до своего дома. Это так непривычно – ехать по Москве без пробок, не встречая вообще ни одной гражданской машины, только военные броники. Мой район превратился из спального в самый настоящий мертвый. Нет людей, вообще ни одного человека, только стены виднелась в паре километров, когда едешь по родному проспекту. Было понятно, что мой дом близко находится к защитной стене, поэтому люди не выходили на улицу, ну а военные были сосредоточены на своих постах, что мне определенно нравилось. Люблю, когда тихо и спокойно, особенно сейчас, после всего того, что со мной приключилось за последнее время. Я заехал к себе во двор, где не было абсолютного ни одной машины, даже военной, поэтому я встал прямо у подъезда. Я вышел из машины и решил закурить. Я оглядывал некогда живой двор, на котором сейчас даже площадку и заборы спили, действительно, задействовали все возможные ресурсы. Краем глаза я заметил, что во многих окнах люди недоверчиво и очень аккуратно выглядывали из-за штор. Судя во всему, тут не часто бывают гости, да и, проезжая по городу, я понял, что мой транспорт можно считать элитным, так как в основном у всех военных простые броневики или вовсе обычные джипы, а у меня бронированный урус, не каждый день увидишь некогда очень дорогую машину да еще и полностью бронированную.  

Я поднялся на свой этаж и замер у двери. У меня никак не хватало сил позвонить в домофон. Так много времени прошло, а у меня все еще остались к ней чувства, а если она живет тут одна, видимо, и ее семьи тоже не стало. Простояв минут пять, я все таки постучал в дверь.  

– Кто там? – спросил мой любимый женский голос.  

– Я…я вернулся. – с комом в горле еле сказал я.  

Замок щелкнул, и дверь с недоверием медленно приоткрылась. Оттуда высунулась голова Яны. Я открыл дверь полностью, и мы как два памятника стояли с мокрыми глазами смотрели друг на друга. Яна разревелась и бросилась ко мне на шею. Я тоже не смог сдержать и пустил тихую скупую слезу, чтобы она не заметила.  

– Живой…живой ты мой. – навзрыд шепотом говорила она.  

– Я вернулся к тебе, теперь все будет хорошо.  

– Я думала, что ты погиб еще полгода назад. Никаких новостей вообще не было про вас, ни о ком не говорили, когда все началось. А где…где парни?  

– Они дома со своими семьями и девушками, только мы втроем смогли выбраться, остальные погибли, вся наша база, все базы…  

– Ну проходи, что же это мы стоим тут. Голодный? Давай я тебя покормлю!  

– Ты стала готовить? Не верю своим ушам. Чтобы сама Яна и готовила – такого быть просто не может.  

– Жизнь заставить, и не такое научишься делать. Выбор не богат, времена нынче такие. Могу тебе предложить гречку, рис или макароны с тушенкой. Что хочешь?  

– Прежде всего тебя, а потом макароны  

– Узнаю прежнего тебя, теперь твои глупые шутки для меня дороже золота. – с искренней улыбкой отвела она мне.  

С тех пор, как я последний раз видел Яну, она сильно изменилась, у нее появились искренние чувства, она стала нормально вести себя, нормально в моем понимании, она сильно похудела – ушли ее плюшевые щеки, лицо стало совсем другим, каким-то уставшим и грустным, но даже такой она мне все равно нравилась.  

Мы весь вечер проболтали. Она рассказывала мне, как все началось, как они со всем этим справлялись, как власть наконец стала делать все для людей, а не для себя. Рассказала, как погибли ее родители. Они в этот момент даже не в Москве были, рассказала, что потом жила с моей семьей, но потом и их не стало. Я же с пустыми глазами слушал ее, все сильнее прижимая к себе. Потом я рассказывал ей, как мы били врага, как шли в наступление, как много нам удавалось, как потом все резко изменилось и мы поспешно отступали, рассказал про первое ранение, про то, как мы с Данями строем освоили танк, когда надо было прикрыть наших. Иногда она смеялась, иногда переспрашивала одно и то же, но мне нравилось ей объяснять, я снова чувствовал себя любимым кем-то и был этим чрезмерно доволен. Когда я перешел к моменту бомбардировки, они слушала молча, не задавая ни одного вопроса. А когда же я дошел до момента, когда мы выбрались на крышу, она и вовсе стала вся холодной и сама вжалась в меня. Так мы и пролежали, и сами не заметили, как уснули. Утром нас разбудил звонок городского телефона, который сигнал по линии проводов передает, а не через спутник, они еще работали у нас. Мы договорились с подполковником о встрече через два часа в том же месте, и он разрешил мне взять Яну с собой.  

Когда мы приехали на место, нас проводили до кабинета, где уже ждали подполковник и двое моих боевых товарищей. Когда мы все вдоволь наобнимались и наговорились, подполковник перешел к делу.  

– Сань, можно к тебе так обращаться?  

– Да, конечно, как вам будет удобно.  

– Хорошо, тогда я просто Ваня. Не к чему эти условности, не в то время сейчас живем.  

– Согласен, но я бы хотел знать, по какому поводу мы тут все собрались.  

– Мы теперь элитный спецотряд. – сказал мне Шпала.  

– Да, а если быть точным, вы отряд альфа, командиром которого, ты теперь являешься. – добавил Борисов.  

– Неожиданно…Почему же я?  

– Парни рассказали, как ты проявлял бесстрашие в бою, что ты хороший командир, ничего не боишься и хорошо следишь за обстановкой. Вам будет не в первые находиться в ужасный условиях боя, вы уже имело дело с этими тварями и хорошо знаете, как они себя могут повести.  

– Мы только один раз вступили с ними в бой.  

– Этого достаточно, вы единственные, кто смогли выйти живыми из оттуда. К тому же никто про них ничего не знает, а вы хоть что-то знаете, а это уже бесконечно много, если сравнивать с нулем.  

– Правда за вами…И какие же у нас будут функции?  

– Вы станете отрядом быстрого реагирования, получите доступ абсолютно ко всей технике и ресурсам, другими словами вы теперь обладаете правом на все, что вам потребуется.  

– Давай конкретнее, что мы должны делать?  

– Хорошо, вы должны будете вытаскивать наших людей и простых гражданских оттуда, откуда не смогут сделать это обычные солдаты. Ходит слух, что ты убиваешь и глазом не моргнешь, что ты бесстрашен и твой разум всегда холоден.  

– Это всего лишь слухи. Но, как я понимаю, выбора у нас нет?  

– Правильно понимаешь. Вот ваша форма.  

Он показал рукой на большие три ящика, где было написано «только для секретного пользования». Когда мы их открыли, то увидели легкую броню, на моем комплекте не было никаких опознавательных знаков, только красная голова волка, который больше был похож на демона, чем на мой позывной, который мне присвоили. Самым необычным в этом комплекте было то, что вместо обычных шлемов у нас были очень легкие с небольшими противогазами на каждой щеке, а на моем лбу красовался знак альфа. Шпала получил позывной «Цербер», а Шустрый «Аид». Вот такой отряд их преисподней у нас получился.  

– Ты правда думаешь, что мы втроем сможем продержать и пять минут среди этих тварей?  

– Думаю, что втроем явно нет, но в вашем отряде в сумме девять человек, они уже ждут у выхода.  

– То есть наше первое задание уже сейчас?  

– Да, надо забрать из Калуги двух ученых, они находятся в убежище. Вход туда будет при въезде в город с вышей любимой дороги.  

– Я понял, о чем ты говоришь. Какой транспорт? Вертолет привлечет слишком много внимания, тогда нам точно не пробиться, обратно точно.  

– Поедете на машинах, не зря же мы вам такие броневики оборудовали.  

На этом наш разговор был завершен, после чего нам выдали оружие, еще кое-какое снаряжение. Я попрощался с Яной и попросил дежурного, чтобы ее отвезли домой. По ее глазам я видел, что она боится за меня и очень не хочет, чтобы я опять куда-то уезжал, особенно в такую опасную даль.  

Яна никогда не была со мной в Калуге, а именно на моей даче, поэтому ей казалось, что это очень-очень далеко. Я же так не считал, когда-то давно я мотался туда каждые выходные на электричке, чтобы увидеть ту самую, я делал это после учебы поздно вечером, кто-то говорил, что я дурак и в этом не смысла, но во всех моих поступках он присутствует, иначе бы я этого не делал. Мы втроем знали дорогу, да и почти всю область как свои пять пальцев, поэтому ехали первыми, всего у нас получилось три машины: мы втроем и еще две тоже по три человека. Я давно не водил машину, если не считать сегодняшнего утра и вчерашнего вечера, поэтому с азартом давил педальку. Мы быстро преодолели Москву, но в этот момент мы впервые увидели эту стену так близко. Хоть цифры и не были внушающими, но выглядело все это очень грозно. Еще на подъезде за метров сто вдоль дороги стояли солдаты с автоматами и смотрели на нас. Видимо, это был КПП или что-то вроде него. В стене красовались огромные бетонные ворота, они были действительно здоровенными, по обе стороны от них на стенах были по две огромных катушки, наверное, с цепями от корабельных якорей, а может и еще толще. Прям перед самыми воротами на дорогу вышел большой солдат и показал рукой, чтобы я остановился.  

– Вы отряд «Альфа», как я понимаю? – спросил он у меня.  

– Правильно понимаешь.  

– А ты сам Красный Волк? – еще раз спросил он.  

– А что, вы тут еще кого-то ждете? – с недоумением спросил я.  

– Нет, вы не подумайте ничего плохого, просто хотел вас всех разглядеть во лучше. Не каждый же день живых легенд видишь.  

– Ну, легендами нас еще рано называть, да и не хочу я быть молодой легендой, они долго не живут, а мне хотелось еще походить под солнцем. – с улыбкой сказал я.  

– Ладно, удачи вам, если не вы, то уже никто.  

– Спасибо, капитан.  

– Занять оборону, все по позициям, открыть ворота! – во все горло заорал он.  

Все, кто стоял радом, подбежали к воротам и распределились по две стороны. Огромные воротины со скрежетом открылись наружу, и несколько человек заняли позиции внутри стены. Мы выехали. Дорога была абсолютно пустая, словно все машины специально убрали, хотя, может, так и было. Все вокруг было таким разрушенным и потрепанным, было видно, что ракеты били и сюда, но, когда мы покинули «зараженную» Москву, я не мог оторвать глаз от обочин. Столько деревьев, за такое короткое время, что тут не ступала ноги человека, все просто превратилось в огромный лес. Я хотел как можно быстрее добрать до места, поэтому выжимал из машины все. Где-то за час мы добрались до подступов к городу, тогда снизил скорость и ехал аккуратно, чтобы видеть все вокруг, но ни малейшего движения я не заметил. Меня это не удивляло, но заставляло немного нервничать, потому что я помнил свой прошлый опыт, когда все было тихо и спокойно, а потом из ниоткуда взялась толпа зараженных.  

Мы быстро нашли то место. С наших шлемов велась прямая трансляция на экраны в штабе, поэтому мы без каких-либо проблем смогли попасть внутрь бункера. Все мои фантазии и представления о бункерах быстро сломались о суровые реалии. Если я считал, что это огромные светлые подземные помещения, то они больше походили на камеры пыток. Это были бетонные коридоры с железными дверь в комнаты и с очень тусклым освещением. На мой взгляд, тут было намного неприятнее находиться, чем в наверху. Мы пошли втроем, а остальные рассредоточились по периметру вокруг входа и стали нас ждать. У них не было позывных, а только порядковые номера (четвертый, пятый и так далее). В связи с войной оборудование связи было откинуто на многие года обратно, поэтому сигнал не мог пробить толстые стены убежища – мы шли наугад, вслепую. Блуждая около получаса по подземелью, мы наткнулись на закрытую железную дверь, которая была заперта на круговой замок. Отворив дверь, мы зашли туда. Где-то в глубине послышались шорохи и звуки быстрых шагов, но вскоре все стихло. Мы шли медленно, почти бесшумно. Я. как главный, шел первый, как настоящий спецназовец, выставив оружие вперед. Когда мы обследовали все помещение, а оно было огромным, то оставалась дальняя комната, в ней не было света, и судя по всему те шумы были именно оттуда. Мы порубили фонарики на автоматах и резко вбежали в эту комнату. Но там никого не оказалось, только зловещая ширма стояла в углу, за которой точно что-то было. Я махнул головой на нее, и парни заняли позиции по две стороны от нее и приготовились стрелять в случае чего. Я медленно подошел к ней и резко откинул ее рукой в сторону. Прозвучал выстрел и я почувствовал, как что-то пронзило мне плечо, но я не растерялся и вдарил со всей силы кулаком по стрелявшему.  

– Не убивайте, мы всего лишь ученые. Берите, что хотите, но все наши запасы уже почти на нуле. – закричал второй.  

– Что же ты, паскуда стреляешь сразу? – стиснув зубы и прижав рукой плечо, спросил я – а если бы насмерть, то кто бы вас тогда спасал отсюда?  

– Я же не знал, что вы нас спасать пришли, простите пожалуйста, я понесу наказание, только вытащите нас отсюда. – обхватив окровавленное лицо руками, прогнусавил первый.  

– Так, берите их и уходим отсюда. Связь с остальными есть?  

– Нет, Сань, только помехи, тут очень хорошо все глушится.  

– Ладно, пошли быстрее.  

Эти профессора быстро вывели нас к выходу, когда мы их посадили в транспорт, я увидел на горизонте, метрах в 500 от нас человека. Именно человека, он стоял неподвижно и смотрел на нас. Я взял автомат и посмотрел в прицел, да, человек, весь в крови и сильно изуродован, но это явно был человек. Но в стороне от него я увидел двух здоровенных тварей, которые медленно приближались к нему.  

– Эй, беги сюда. Быстрее. Там какие-то существа! Беги! – проорал я ему – всем рассредоточиться, будьте готовы к огню на поражение!  

Я быстрым шагом направился к нему и не переставал кричать, чтобы тот бежал сюда. Я плавно перешел в бег, но тут что-то заставило меня остановиться. Когда эти твари подошли к нему, то они остановились и сели на землю, тогда тот человек просто махнул рукой в мою сторону, развернулся и пошел в город. В этот момент две огромные хреновины неслись на меня. Я развернулся и быстро побежал к машинам.  

– Заводи, заводи. Везите их, я догоню.  

Мне было больно и сложно бежать из-за ранения, но с ними связываться я хотел куда меньше. Две машины резко дали по газам, Шпала завел наш джип, а Шустрый стрелял на существам. Я просто запрыгнул в открытую дверь, и мы поехали на всех парах домой.  

Все время обратной дороги мы ехали молча, я даже не издавал никаких звуков, хотя явный дискомфорт был. Мы вернулись быстрее, чем ехали туда. Мы поднялись в кабинет Борисова, но вместо любезностей со спасенными я кинул стрелявшего на центр комнаты.  

– Как и просил – двое, целы и невредимы, но это пока.  

– Что случилось?! Кто это тебя так? Быстрее врача сюда! – прокричал в телефон на столе Ваня.  

– Да вот один из этих. Просто молча из пистолета пальнул, хоть не в голову.  

– Вы Серафим? – спросил Ваня у стрелявшего.  

– Да, а это мой ассистент Митя. – ответил ему ученый.  

На вид они были слабыми и трусливыми, как это обычно и бывает с учеными, но по ним было видно, что они уже до смерти пуганные и сильного страха у них уже не вызвать. Хотя, есть ли подумать, мне бы тоже было все равно, просиди я несколько месяцев в каком-то заплесневевшем бункере.  

– Альфа, благодарен вам. Они нам очень нужны для создания вакцины и разработки обычных лекарств.  

– Вакцина не поможет. – сказал я.  

– Как это? Не неси ерунды, ты бредишь, наверное, иди полежи, врач уже поднимается. – с заботой сказал мне Борисов.  

– Он в какой-то степени прав. – резко влез Серафим.  

– То есть? Объясните мне тогда. – уже с каким-то негодованием в голосе спросил подполковник.  

– Дело в том, что вирус уничтожает все здоровые клетки, их уже нельзя восстановить, просто нечем. Мы проводили некоторые исследования и выяснили, что у тех, кто обладает слишком сильным иммунитетом, проявляются мутации. Это вызвано тем, что вирус накапливает очень много антител, происходит борьба, и чем дольше она идет, тем больше антител вырабатывается, но рано или поздно организм просто перестает вести борьбу, тогда весь вирус начинает видоизменять тело для того, чтобы создать для себя комфортную среду. Выводы еще совсем сырые, но это единственное, чем мы сейчас располагаем.  

– Вот тут согласен с профессором, не знаю, как там все происходит, но мутирующие есть. Ни больше, сильнее и не похожи на остальных. Они словно без кожи, передвигаются на четырех конечностях. Очень быстрые. Я видел их пасти, там такие зубы, что любая акула завидовала бы. – с азартом дополнил я.  

– Нам в близи недовелось, к счастью, иметь контакт с ними, но раз ваш человек так рьяно описывает, то он лучше знает.  

– Сегодня, когда мы уезжали оттуда, я увидел ободранного человека. Он не был похож на зараженного, он просто был изуродован. Он стоял в поле, я его начал звать к нам, потом там, за ним, появились две огромные твари, я побежал к нему на помощь, но они остановились рядом с ним, а теперь самое интересно, он им показал на меня, и они выполнили команду. Такого я еще не встречал.  

Борисов стоял в замешательстве. По его глазам было видно, что он не знает, что делать. В этот момент вбежали два врача.  

– Ладно, всем разойтись и ждать дальнейших указаний. Мне надо довести информацию до верховного. Товарищи-ученые, вас просим направиться в нашу лабораторию. Там есть все для вашего проживания. Саша, лечись и домой.  

Мы поспешно разошлись. Аид и Цербер пригласили меня и Яну к себе, но я отказался. Мы попрощались, и я поехал домой, где меня уже ждала Яна.  

По возвращению домой я получил разгон от Яны, что опять подверг себя опасности, что со мной могло произойти что-то плохое или вовсе убить. Но спустя время она должна будет привыкнуть. Никто кроме нас не сможет сохранить жизни людей, живущих тут. Мы точно не можем знать, осталась ли где-то еще разумная жизнь, но мы должны бороться за нашу. Я и вправду стал чувствовать себя последней надеждой своего народа. К слову сказать, если бы меня в мирное время, тогда, спросили, готов ли я на самопожертвование ради этих людей, я ы ответил нет, потому что я ненавидел старую власть и смиренность людей к ней. Но сейчас, когда не осталось всех этих пережитков крепостничества, когда все в равных условиях, когда я вижу, что народу нужна голова, а голове нужен народ, я готов сделать все от себя зависящее. Сейчас, когда мне вроде бы нечего было терять, я обрел нечто больше, чем у меня было ранее. Сейчас у меня есть по истине любящий меня человек и два брата по оружию, которые показали, что готовы идти за мной до конца. Я бы не хотел все это потерять, теперь я вновь обрел страх. Мы весь вечер опять пролежали в обнимку и долго разговаривали обо всем. Я обожаю такие моменты, для меня это самое дорогое в жизни, ведь для этого и нужны близкие люди.  

Прошло почти полгода, мы также покидали Москву почти каждый день для разведки или поиска выживших. Мы перебили толпы мертвецов, теперь нас стали уважать и восхвалять, каждый мечтал стать одним из нас, наша армия крепчала, а мой авторитет рос. За это долгое время нам удалось обзавестись несколькими вертолетами, танками, прочим оружием и даже несколько военных самолетов. В крупных походах стали участвовать по мимо нас и простые солдаты под нашим началом, но наш спецотряд сохранил свое количество. Мы стали выбираться даже в далекие города, даже в другие страны, но не очень далеко, восточная Европа и границы с Азией. К нам примкнули множество людей, оказалось, что в мире их гораздо больше. Они все были напуганы и ослаблены, прятались в укрытиях, бункерах и были на гране смерти. За все это время мы не встретили ни одного мутанта, похожего на того, что был под Калугой. Но не все будет длиться вечно, тем более хорошее.  

В очередной операции где-то в восточной части Польши мы вели разведку втроем, так более скрытно и безопаснее. Мы оставили машину на окраине леса и стали пробираться пешком вперед. Мы стали так близки и хорошо друг друга понимали, что в такие моменты нам даже не требовалось переговариваться, мы и так все отлично понимали. И вот мы шли уже в новых костюмах, они были черного цвета, а у меня была черная мантия поверх него, которая придавала мне статуса воина, на спине была катана, которую мне подарили одни из выживших в знак вечной благодарности. Теперь мы действительно стали элитным отрядом, с которым никто бы не сравнился и в мирное время. Мы шли по этому лесу, и у меня было плохое предчувствие: было слишком спокойно, никаких животных или птиц, никаких следов на земле, трава даже была не примята. Это было очень странным, потому что теперь зверья развелось огромное количество без людей то, на них вся нечесть и охотилась. И по отсутствию животного присутствия можно было сделать только два предположения, что тут сильнейшая радиация или тут толпа мутантов. Но радиация была в норме, а зараженных мы не встретили. Парни видели, что я был как-то напряжен, но они знали, если я не паникую, то бояться нечего, а если я уже начинаю сомневаться и сам побаиваться, то бояться надо всем.  

Мы прошли около двадцати километров по лесу, как вышли на небольшой обрыв недалеко от нас. По карте тут должен был быть городок, причем без всяких низменностей, но, когда мы подошли к краю, мы увидели нечто. Огромное железное здание или даже не здание, просто железный объект стоял в метрах пятидесяти ниже нас. Он по своей величине был почти как наша оставшаяся Москва.  

– Это еще что такое? – неуверенно сказал Цербер.  

– Честно сказать, похоже на наше смерть… – с круглыми глазами сказал я в ответ и улыбнулся.  

– Сейчас вообще не смешно! – испуганно ответил Аид.  

– Аид, иди обратно и подгони броневик сюда, но не доезжай метров 500. Шпала, сидишь тут и докладываешь мне обстановку. Любой шорох, любое движение. В случае чего – валишь со всех ног к Шустрому. Все поняли? – угрожающе сказал я.  

– Да, только давай сам там аккуратнее.  

Я начал спускаться по крутому обрыву. По грунту было видно, что недавно тут прошел хороший дождь. Поэтому обратно подняться мне будет трудно, но никаких других путей отхода я не видел. Я быстро спустился вниз и стал быстро вприсядку бежать к этому объекту. Подойдя к нему почти вплотную, я понял, что в высоту оно будет намного выше наших стен и такое нельзя просто так возвести в таких условиях. К тому же выкопать таких размеров котлован. Вход я нашел сразу, тут было много дыр, скорее всего шахты вентиляции, потому что оттуда шло тепло. Когда я попал внутрь, я оцепенел от ужаса. В огромных клетках толпами были набиты зараженные, они спали или еще что, но были живы, это я чувствовал. Пройдя еще вперед, я вышел в еще большую залу, где были такие же клетки, но уже в разы больше, а в них были твари самых разных калибров. Надо было возвращаться, но мой интерес не угасал, поэтому я продолжил свой путь. Проблуждав еще около получаса. Я вышел на какой-то балкон и увидел, что внизу на многие метры простирались какие-то станки, а там ходили те самые обращенные люди, которые командовали этими тварями. Все это было похоже на игру DOOM, но выглядело куда страшнее. Потому что тут были толпы обращенных, которые делали оружие. Самое интересное, что источников питания, коммуникаций не было, только какие-то синие колбы величиной с автобус. Я решил возвращаться. По дороге обратно я взял с собой какие-то непонятные мне предметы. В этот момент раздался громкий хлопок и все твари тут оживились. Я сразу стал бежать обратно. Сам не знаю как, но я быстро смог залезть наверх и, ничего не говоря, Шпала понял, что пора бежать к машине. Мы бежали минут десять, пока не услышали звуки приближающегося мотора.  

Уехав из этого проклятого места, мы решили остановиться на заправке, точно не знали, где находимся, но буквы были русские. Переведя дух и обмолвившись парочкой впечатлений мы решили ехать быстрее домой. Уже сел за руль я, так как водил лучше них, но усталость давала о себе знать. Было уже темно, когда мы ехали по территории некогда нашей страны, и мы поменялись с Шустрым местами. Я сел сзади и решил немного покипеть. Уже ранним утром меня разбудил Шпала и сказал, что надо рассказать руководству все, о чем знаю и что видел. Разговор был долгим и с множеством криков. Мы никак не могли решить, что нам делать дальше. Было видно и понятно, что эти существа разумны и в разы сильнее нас. Те вещи, которые я забрал с того объекта, оказались неким топливом, которого ни один из наших ученых до этого не видел. Но никто не стал акцентировать внимание, что одна из них постоянно мигала, потому что никакой опасности по их словам это мерцание не представляло. Наша дискуссия по поводу дальнейших действий была очень долгой. Выдвигалось множество идей, но в итоге мы пришли к двум. Атаковать этот объект всеми силами, за что выступало большинство из присутствующий, но мы же втроем считали это полным бредом, потому что мы не знали, что там еще может находиться, и хотели занять глухую оборону. Но в итоге мнением большинства мы решили, что нужно провести атаку. Я не выдержал и молча ушел из зала, громко хлопнув дверью.  

Когда все приготовления были сделаны, вся армия была готова к атаке, меня вызвали из дома. Я попрощался с Яной, как в последний раз, и не посмотрев ей в глаза ушел. Время было раннее, почти шесть утра. Атака должна была проводиться с воздуха. У нас было достаточно техники и ресурсов, чтобы десантироваться с самолетов и вертолетов.  

Когда пилот передал минутную готовность, чувствовал, что все пойдет не по плану, но уже поздно было что-то менять, да и к тому же меня бы никто уже не послушал. Раздались звуки взрывов – это был первый удар ракетами и бомбами. После мы прыгнули с парашютами. Все горело и шли столбы черного дыма. Пошел сильный дождь и небо стало черным от дыма и туч. Все говорило мне, отсюда никто не уйдет живым.  

Когда мы приземлись, я увидел толпы зараженных, которые неслись на нас. А мутировавшие шли с оружием, с самым настоящим оружием. У нас было мало шансов, но я дал себе слово, что сделаю все, что в моих силах. Наступил смертельный бой: я видел, как толпы тварей медленно поглощают наших парней. Но я бился, бился как настоящий воин. Бой был очень долог, патроны уходили очень быстро. В какой-то момент казалось, что мы даже перехватываем инициативу, но из всего оружия у меня осталась только катана. Я рубил этих тварей, как в свое время лучшие самураи били своих врагов. Мы прижали зараженных, стали выгонять их с территории, но в этот момент из столбов черного дыма поднялись какие-то летающие объекты. Тогда я понял, что вступили в заведомо проигранный бой, потому что противник был не наш, не наши технологии, не наш вирус…Все это неподвластно человеку и его разуму, это пришло извне. Но я все еще твердо стоял на ногах, пока я мог – я сражался. Но реалии мира таковы, что слабому ни за что не одолеть сильного. Я во все горло орал, чтобы вертолете забрали тех, кто выжил. Но было уже слишком поздно, нас почти смяли этой толпой. Казалось, что их просто бесконечность, но мои братья стояли плечом к плечу со мной, но в этот момент прямо под нами что-то взорвалось. Я не знаю, что было дальше, но очнулся я там же, где и в первый раз, когда прибыл в Москву. Все тело болело, я не мог пошевелиться. Везде слышались крики раненных, а медсестры носились по коридору. Все гудело и было чувство, что меня разрывает изнутри.  

Я очнулся через неделю, но мне стало только хуже, я не мог не то что закричать, я не мог даже открыть рот.  

– Сань, это подполковник. Ты можешь что-нибудь сказать?  

Я бросил на него пустой взор.  

– Ты…ты был прав. – с болью в голосе произнес он – нам следовало тебя послушать. Мы потеряли кучу бойцов и…и весь твой отряд.  

Я больше не хотел ничего слышать, я почувствовал резкую боль в горле и как слезы наворачивались на моих глазах. По чужой вине, ошибке потерять двух самых близких мне людей. Вот так просто – одним разом. А я выжил, какой же я герой? Когда я не смог уберечь своих же ребят, а сам вернулся домой живой.  

Прошло еще две недели, как я смог встать. Во время взрыва мне оторвало всю левую руку, но наши инженеры собрали мне протез полностью из титана, в котором были разные примочки, но зачем они мне теперь. Я не хотел видеть никого, я боялся видеть людей. На сегодняшний вечер было назначено выступление в память о павших, но я не хотел туда идти, хоть и был обязан.  

Я вышел на сцену, передо мной стояла огромная толпа людей, просто на всю площадь. В их руках были свечи, а на их лицах боль.  

– Мы проиграли битву, но не проиграли войну. – начал я речь – наша утрата невосполнима…мы все кого-то потеряли…но те, кто вернулся, теперь станут нашей крепкой опорой. Мы все понимаем, как…трудно присутствовать здесь каждому из нас, но мы должны быть сильными… – я поднял глаза и увидел заплаканные лица их девушек и лицо Яны рядом с ними и не смог сдержать слезы – я…я тоже потерял самых близких мне людей…и вот теперь среди вас стоят и смотрят прямо на меня их семьи, и я не могу посмотреть им в глаза, потому что я тут, стою живой, а их больше нет. Я как никто понимаю людей, которые потеряли все, что у них было. Я не альфа, а даже не командир. – с этими словами я сорвал с себя свой именной знак, надел шлем, оторвал с него значок «Альфа», сорвал с себя импровизированную медаль «За отвагу», скинул со спины автомат и направился к машине, как вдруг раздалась сирена – нас атаковали.  

К моему удивлению никто не подал вида страха, не было никакой паники среди массы людей. Все покорно стояли с молящими глазами и смотрели на меня. Мое лицо задрожало. Слезы потекли против моей воли. По рации раздалось: центральный пост атакуют, их тут тьма. Я понимал, что эту битву нам точно не выиграть. Тогда я поднял голову на замершую толпу и заорал: кто готов встать в наши ряды? Кто не боится погибнуть за свой родной народ? Медленно стали подниматься руки, все больше и больше. И вот, казалось, что буквально каждый был готов вступить в последний бой. Тогда я отдал приказ, чтобы всех вооружили оставшимся оружием. Сам я пошел к машине, подобрав автомат. Я пошел сквозь толпу, которая провожала своего героя. Люди медленно расступались, организовывая коридор.  

Когда я подъехал к стене, то мой разум пошатнулся, клубы черного дыма, развалины – стены больше не было. Ни секунды не медля я бросился за нее, туда, где слышались выстрелы и взрывы. Картина боя была многострадальна: из лесов бежали твари, и где-то вдалеке были видны организаторы всей этой бойни, те самые полулюди-полумутанты, которые с оружием в руках вели свое войско. Я видел море трупов, всю взорванную технику, которую мы с таким трудом собирали. Взгляд мой пал на железные объект, светящийся синим светом. Скорее всего это был какой-то корабль нового поколения, в котором находилось местное управление вражеским войском. Я бросился в бой. Я убивал тварь за тварью, кровь летела во все стороны. В одной руке я держал автомат, который не находил и мгновения, чтобы взять отдых и перевести дыхание, а в другой руке я держал катану. Что-то было в этом мече, с ним я чувствовал силу, он укреплял мой дух. Я бил и бил, стрелял со все стороны, резал каждого. В этом бою мне не было равных, но один в поле не воин, пусть даже самый достойный, но против огромной орды нет шансов. Когда закончились патроны, я вышвырнул автомат, переложил меч в другую руку, а из протеза выдвинул небольшой нож, который ничего не уступал мечу. Рядом со мной гибли обычные парни, которым был отдан приказ стоять до конца, я видел все это краем глаза, но не отступил и на метр назад. Силы кончались, но я брал их из мысли, что кроме меня этот клок земли никто не защитит. Слышались крики солдат, которых заживо погребали под собой кучи мертвых. Синяя вспышка, и я уже лежу. Все как в тумане, звон в ушах, толпы мертвых проносятся мимо меня к обороне города. Я не понимал, что происходит, но пытался встать. Я повернул голову к лесу и увидел, как на этом корабле стоит один мутант и смотри на меня. Он что-то крикнул, и еще один взрыв рядом со мной. Меня откинуло еще ближе к стене. Я лежал. Лежал с болью и пониманием, что это конец. Но я нашел в себе силы встать. Сквозь боль во всем теле я рубил их с еще более сильной жестокостью и холодом. Еще и еще. Им не было ни конца ни края. Еще один хлопок и темнота.  

Главный герой висел, с насквозь пробитой грудью арматурой, на остатках стены. В этот момент ближние к нему командиры замерли и молча смотрели ужасаясь. Теперь никто не знал, что надо делать.  

– Говорит лейтенант первого батальона, Волк мертв.  

– Вижу…говорит капитан второго ударного звена: стоять насмерть!  

– Третий, пятый и седьмой взвода вас поняли.  

– Мобилизированные войска поддерживают!  

– Говорит Верховный лидер, всем войскам отступить в город немедленно, это приказ!  

– Нет, мы не сдадим город!  

– Это приказ! Лейтенант, это приказ!  

– В таком случае я его нарушаю!  

И как один все командиры поддержали молодого парня. Лейтенант взял сигнальную ракетницу и выстрелил вверх. По периметру стены, где велась оборона, стали взмывать одна за другой еще несколько таких красный ярких ракет. Сами военачальники ринулись в бой. Все понимали, что отступать нельзя.  

Я висел на этой арматуре. Я ничего не чувствовал, никакой боли, вообще ничего. Не было сил открыть глаза. Как вдруг я уже стоял, вокруг все было ослепительно бело, а передо мной стояли два моих брата. Я упал пред ними на колени, склонил голову и зарыдал.  

– Простите, простите меня. Из-за меня вы погибли.  

– Сань, тут нет твоей вины. У каждого своя судьба, ее не в силах поменять никто. Встань, посмотри назад.  

Я поднялся и увидел тысячи людей в парадной форме.  

– Разве мы все погибли, чтобы вот так просто сдаться? Никто из нас не заслужил смерти, но каждый ее достоин. Посмотри, все эти люди, они улыбаются, они смотрят на тебя с честью, так будь достоин принять смерть.  

Я открыл глаза. Я чувствовал, как все мое тело сводит от боли. Я обхватил обеими руками арматуру и с неистовым криком резким движением спал с нее. В этот момент, казалось, что весь апокалипсис замер и смотрел на меня. Я поднял свой меч и направился к кораблю. Я все еще мог резать этих тварей. Раздались крики, что надо расчистить мне путь. Все люди как будто поняли, что я хочу сделать. На меня бежала целая армия мертвых, но они падали на подступах. Весь мир замер в ожидании финала этой битвы. Я смог забежать на этот корабль. Было не понятно, как его запустить, я тыкал все подряд, и тут он включил двигатели. Выдвинулась ячейка с множеством маленьких иголок, я не думая положил на нее руку. На огромном экране быстро начали меняться непонятные символы, и тут женский голос произнес: идентификация пройдена, каковы будут ваши указания? Вернуться на базу! – сказал я. Корабль взлетел, и на экране был виден маршрут. Я сказал: Развить максимальную мощность и не сбрасывать скорость при посадке. Женский голос произнес, что команда была принята. Когда по карте оставались считанные минуты, я произнес: запустить процесс самоуничтожения корабля в момент посадки, скорость при посадке развить максимальную. Команда была принята вновь. Я видел в огромные толстые окна, как я приближаюсь к этому огромному железному объекту, как вдруг он произвел выстрел по мне. А дальше только темнота.  

Обломки корабля стремительно упали на этот объект. Огромный взрыв просо разнес на куски этот железный чертог ада. Битва была закончены, твари резко остановились лихорадочно стали разбегаться в стороны. Все, все, кто стоял на поле брани, опустили свое оружие и смотрели в вечернее небо. Никто давно не видел такого красивого заката. Кроме меня, но это был не мой закат, такой красный и одновременно теплый  

Прошло три месяца с момента последней бойни. Верховного правителя признали изменником и дезертиром из-за его трусости, поэтому изгнали из города. Подполковника избрал народ, и он стал новым главой Москвы. Теперь бояться было нечего. Изредка отряды находили одинокие группы мертвых, но они уже были не опасны как раньше. Велась активная работа по восстановлению мира. Яна с остальными вдовами стали руководить работой по разведке.  

– Яна Владимировна, в лесах под Киевом была найдена огромная орда мертвых. – сказал командир разведки.  

– Пошлите отряд, надо их уничтожить.  

– Нет, они все мертвы. Их как будто всех порубили.  

– Что ты имеешь ввиду?  

– Их зачистили, но не оружием, а именно перерезали.  

– Собрать поисковую группу. Я лично туда поед