Монолог воина - "интернационалиста"

Сатира, ирония  

Пока крепко спали боги, спали НАТО и ООН,  

в ночь подняли по тревоге наш десантный батальон.  

Нам напомнили о праве угнетенным помогать:  

мол, надо в братской нам державе негодяев поприжать.  

На меня комбат ругался – был в политике я слаб.  

Зря вдолбить в меня старался, будто турок не араб.  

Обстоятельно, толково вел занятия со мной.  

«Ты, – внушал, – сначала словом, а потом уже стрельбой».  

Но усвпивал я туго, чей Дамаск, а чей Ханой,  

говорил о друге сухо из страны почти родной:  

«Друг чего-то там гундосит – не понять, не разобрать,  

а потом гранату бросит или примется стрелять».  

В остальном я добрый воин, одним словом – молодца.  

На отлично курс освоил современного бойца.  

Мне приказ отдайте «к бою», посадите на броню,  

я всех с легкою душою на котлеты порублю.  

Братьев щупать автоматом командир нам не велит,  

а у брата под халатом подозрительно звенит.  

Брат глядит, как черт из ада, нос – как пароходный киль.  

Точно где-нибудь припрятал, лиходей, джихад-мобиль.  

Но сержант Серега Громов в чине выше моего,  

политически подкован и стратег был – ого-го.  

Он мечтал служить в генштабе, потому от «А» до «Я»  

соблюдал в полном масштабе все решения Кремля.  

На меня сержант зверюгой рыкнул:: «Смирно, рядовой!  

Что ты буром прешь на друга? Он же, дурень, в доску свой.  

Автоматом тычешь в рожу, разошелся, как бандит... »  

Друг метнул в сержанта ножик, и сержант с тех пор молчит.  

Жаль, приказ связал мне руки, а нето б давил, как вшей,  

по военной бы науке подозрительных друзей.  

Ходят задними дворами, растворяются к утру,  

днем они до гроба с нами, ну а ночью – с ЦРУ.  

Я давно уж на гражданке, в прошлом все, живу «на ять»,  

но в снах пешим и на танке продолжаю воевать.  

Стоит лечь – приходят бесы. Снова вижу их чертей:  

друзья-братья так и лезут, так и прут из всех щелей.  

Водки хлебану немного, станет легче, все путем.  

И, поставив свечку Богу, вновь засну спокойным сном.  

Не герой-орденоносец, зато жив, тому и рад,  

ну а Бог, надеюсь, спросит с тех, кто в бойне виноват.  

Сам я выжил, не загнулся, клясть судьбину не могу.  

А сержант домой вернулся при медале, но в гробу.  

Не сочтите за злорадство, только я уверен в том,  

что погиб он не за братство – за нефтянку и Газпром.