Вечная. Книга вторая.

Автор: Казакова Евгения.  

Вечная. Книга вторая.  

18+  

Стоял душный плотный вечер, не принесший освобождения от дневного зноя. Не помню, когда было так жарко. Вроде, когда-то было. Я почти весь день не вылезала из купели с прохладной водой. Дан присоединялся пару раз. Мик носился где-то весь день, но на ужин явился, как положено. Взрослеет, начали нравиться девушки. Раньше кривился от слов «любовь» и «поцелуи», а теперь мечтательно закатывает глаза. Ужинать решили на веранде второго этажа, во внутреннем саду генеральная уборка и перестановка.  

– Что с тем контрактом по ремонту в шахте? – спросила я мужа, накладывая в его тарелку мясо с овощами.  

– Еще в работе. – ответил Дан, устало потирая шею.  

– Как у тебя дела, дорогой? – обратилась к сыну.  

– Хорошо, мам. Не клади мне мясо, я буду рыбу.  

Протянула Дану хлеб.  

– Милый, ты слышал что-нибудь про беспорядки в Каресе?  

– Да. – рассеянно ответил он. – Пустяки. Возможно, через пару недель мне нужно будет съездить в Кластер.  

– Хорошо. – ответила я, жуя салат.  

– Что это там светит? – спросил Мик, вставая из-за стола.  

Взглянула на небо. Какой-то световой всполох. Из-за угла дома не видно.  

– Пойду, посмотрю.  

И убежал. Мы с Даном тоже поднялись и прошли на балкон, с другой стороны. Мик уже стоял на крыше. Забрался, наверное, прямо по стене дома, выскочив в окно. Его высокая стройная фигура выделялась на фоне освещенного неведомым источником неба. Я испытала гордость. Мик – красавец, как молодой Дан. Будет женщинам головы кружить. Сильный, умный, смелый. Еще пока безрассудный и горячий. Хочет отправиться путешествовать, ну кто бы сомневался, самое время мир повидать. Мне странно представить, что однажды он женится и заведет своих детей. Дан говорит, успокаивая меня, что это случится очень нескоро.  

В стороне наших соседей, клана темных, за лесом в небе светился огненный шар. Кто-то колдует, наверное. Или запустил воздушный шар, а тот загорелся. Круглый и переливающийся, он медленно увеличивался в размере, оставляя в небе за собой след. Я с тревогой взяла мужа за руку. Он посмотрел на меня и ободряюще улыбнулся.  

– Не волнуйся, любимая. Защита поместья активна и также защита дома.  

Я засмотрелась на него. Столько лет прошло, а всё еще люблю. Его взгляд изменился, став чуть более хищным. С улыбкой он скользнул глазами по моему телу и прижал меня к себе одной рукой.  

– Э, отец? – проронил Мик странным голосом.  

Мы оба повернули головы. Огненный шар стал гораздо больше.  

– Идемте в дом. – приказал муж.  

Но мы не пошли. Как завороженные смотрели, как большой круглый комок огня опустился за лесом, просветив его насквозь. Ослепительная вспышка, и затем нарастающий гул. Земля задрожала и лес исчез. Последнее, что я увидела – огненную стену.  

Серый туман. Чувств нет, но мысли есть. Мысли без чувств. Я умерла. Отчего? Не помню. От огня? Помню огненную стену. Что потом, не понятно. Дан всегда волнуется, когда я умираю, а я нет.  

Вдох. Боль. Нормально. Всё как всегда. Глаза не открывать, просто дышать. Странно, дышать неприятно. Не как обычно, больно, а еще и почему-то тяжело. Открываю глаза – ничего не видно. Совершенно черно. Наверное, я в подвале, Дан или Мик относят меня туда, когда я умираю, чтобы слуги не видели. Отчего-то жарко. На улице жара, я помню, но в подвале должно быть прохладно. Горячим воздухом дышать тяжело и еще что-то забивает нос. На губах будто пыль. Ладно, полежу, приду в себя, потом разберусь. Сейчас я всё равно ничего не могу, даже свет зажечь, сил нет.  

Когда я открыла глаза в следующий раз, стало чуть светлее. Я сделала маленький источник света, размером с мой кулак. Для этого нужно выпустить малую часть энергии и силой воли не давать ей рассеиваться. Она принимает шаровидную форму и светится, это совсем не сложно. Когда Мик был маленьким ребенком, я делала такой светлячок у его кроватки. Он не признавался отцу, что иногда боится темноты. Я Дану не рассказывала, мы ведь с Миком друзья, но он сам быстро узнал, подсмотрев за нами. Я укладывала сына, делала светлячок и уходила, пожелав спокойной ночи, и пока я помнила об этом свете, пока не усну, он светил, потом растворялся.  

Свет породил больше вопросов, чем ответов. Не понимаю, где я. Это не подвал. Я поводила светом во все стороны и вверх – всё едино. Стен нет, ничего дальше протянутой руки не видно. Плотный душный туман или дым. Я, конечно, голая, сижу на земле, покрытой пеплом. Его много, и он повсюду в воздухе. В свете моего источника видно, что большие и малые хлопья падают сверху. Всё тело им покрыто. Он забивается в нос и висит на ресницах. Полная тишина, ни одного звука. Чихнув, я поднялась на ноги, стряхивая с себя легкие хлопья.  

– Дан? Мик?  

Где же я? Внутри волной колыхнулся страх. Я так давно не была одна. Ладно, без паники. Нужно понять, что у меня есть, это придаст уверенности. Под ногами земля. Очень теплая, почему-то. Помимо моего света есть еще какой-то. Сверху. Думаю, это солнце. Хорошо. Внизу земля, наверху небо, всё как всегда.  

Однажды мы с Даном и Миком в лесу развели костер. Мик подбрасывал сухие ветки, и огонь взметался высоко. Но он хотел еще. Побросали в огонь всё сухое, что нашли на поляне. Ему было мало. Тогда Дан нашел полусухое дерево, листва с него еще не отлетела. С помощью магии разобрали дерево на части и уложили в огонь. Получился большой костер и горел он долго. Мы веселились вокруг, а в воздухе плавали хлопья пепла. Потом заметили, что засыпаны им, волосы поседели и лица чумазые. Было весело. Вот откуда пепел. Где-то большой пожар. Наверное, поместье сгорело.  

– Дааан. Миииик.  

Я кричала что было сил, но в ответ тишина. В горле сухо, во рту вкус тлена. Кашляя и чихая, побрела куда-то прямо. Постоянно осматриваясь, не смогла найти ни одного ориентира. Хочется пить. Ну и есть, конечно, тоже. Чуть не упала, под ногами вдруг земля пошла вниз, а на дне много пепла, он маскирует глубину. Неровность на земле, где это может быть? В саду? В лесу?  

– Даааан! Миииик! Кто-нибудь...  

Губы задрожали, и я начала всхлипывать. Держась из последних сил, стараясь не рыдать.  

– Кто-нибудь... кто-нибудь...  

Где же Дан? Он, наверняка, беспокоится. Вдруг он пострадал? Пить охота, ноги устали. Не знаю, сколько шла. Опустившись на землю, прислушалась. Нет, ничего. Только пепел падает сверху. Свернувшись калачиком, плакала, потом уснула.  

Когда проснулась, было опять темно, хоть глаз коли. Сделала свет. Может быть, в темноте его заметят. Сделала еще несколько. С надеждой всматривалась в темноту и слушала, напрягая слух до головной боли. Ничего. Ни одного звука. Любимый, где же ты. Оставила свет и плакала, с ним хоть не так страшно.  

Снова вынырнув из беспокойного сна, первое, что почувствовала – головная боль. Это обезвоживание. По моим ощущениям, прошло примерно два дня. Силы тают, ноги иногда сводит. Должно быть, я зря ушла с того места, где воскресла. Если буду перемещаться, меня будет труднее найти, а Дан и Мик ищут меня, это точно. Нужно было оставаться на одном месте. Но понять, откуда я пришла, не получилось, следы засыпал пепел. Плакать нельзя, последнюю воду растрачу. Посидев, посмотрев на свои руки в отупении, решила идти дальше. Просто прямо, главное не кружить вокруг себя. Ориентиров в тумане никаких. Что же это такое. Если поместье сгорело, и я вместе с ним, то вокруг всё равно был еще сад, и лес, и не очень далеко городок Кареса. А еще горы. Их должно быть видно вдалеке. Почему я не вижу ничего?  

Еле передвигая ноги, шла, пока не упала. Заснула. А потом серый туман. Должно быть, умерла от жажды. Хорошо. Воскресну хоть с какими-то силами.  

Спустя день после воскрешения различила впереди нечто более темное. Под ногами стали попадаться камни, сбивая мои босые ноги в кровь. Всё так же мертвенно тихо. Потом камней стало больше, и земля чуть пошла вверх. На следующий день я нашла скалу, почти уткнувшись в нее. Шла в темноте, подсвечивая путь светлячком. Ощупала поверхность руками. Хорошо. Это хоть что-то. Сейчас посплю, а когда станет светло, разберусь, где я. Поспав, начала подниматься. К израненным ногам добавились руки. Не пила и не ела давно, сил почти нет. Вползая на очередной выступ, как ящерица, вспомнила, как мы с мужем и сыном ездили в горы полазить. Дан делал воздушную подушку у основания скалы, чтобы не разбиться, если упадешь. Да мы, по сути, не особо рисковали. Дан и Мик пострадали бы, если бы упали с большой высоты, а мы лазили на небольшие скалы, а мне вообще нечего бояться.  

Проснулась с трудом. Мысли только о воде. Но на всем пути я не встретила даже травинку. Кряхтя, как старая бабка, поднялась на ноги. Обернулась. Нужно еще подняться повыше, видно будет лучше. Преодолев еще пару выступов вверх, я поняла – всё. Больше ни шагу не сделаю. Прислонившись спиной к камню, тяжело дыша, огляделась. Сначала глаза не выцепили ничего нового, серый пепельный туман, но приглядевшись, я различила линию горизонта. Повела взглядом из стороны в сторону. Сердце бешено забилось и, развернувшись, я рванула вверх. Лезла, сколько могла, пока не выдохлась. Дышать стало легче, небольшой ветерок. Прислонившись лбом к скале, долго стояла, не в силах обернуться. Дрожа, повернулась с закрытыми глазами. Когда решилась открыть, сердце остановилось. Всюду, куда бы я ни бросила взгляд – пустыня. Серая, пепельная, мертвая. Не может быть. Ни одного деревца или постройки, ни близко, ни далеко. Никакого движения. Птиц даже нет. Не понимаю...  

Я еще раз проверила положение солнца на восходе и закате и отправилась в обратный путь. По моим прикидкам, я шла в сторону Каресы. Если она исчезла, то за ней, довольно далеко, но должен быть Кластер. Город у портала между двумя мирами: Светлым и Темным. Мы с Даном бывали там много раз. Потом и с Миком тоже. Город большой, там весело и интересно. Половина на темной стороне, половина на светлой.  

Каресу я не нашла. Умирала несколько раз, прежде чем под ногами не начали попадаться сухие травинки и разный мусор, потом пошла и обычная трава. Пепла в воздухе уже почти нет, появились птицы и насекомые. В очередной раз, открыв глаза, увидела сумрачное небо. Оно плыло надо мной, или я под ним. Голова пуста, мыслей нет. Затем возникло незнакомое мужское лицо, и раздался голос:  

– Очнулась.  

К губам прикоснулось что-то прохладное, и в рот потекла вода. Вода! Я уже почти забыла ее. Глотать больно, но нужно. Закрыв глаза, стала дышать глубже. За последнее время, не знаю, сколько дней прошло, я высохла внутри и снаружи как обгорелые веточки, встречаемые мною на пути. Теперь вода медленно возвращает меня к жизни. Появились мысли и надежда. Рядом живой человек. Да, кажется, именно человек. Кожа светлая, не серая, как у демонов и темных эльфов. Покрутила головой. Лежу на телеге, которую серая лошадка не спеша тянет вперед. Голое тело накрыто какой-то тряпкой. Разлепив опухшие губы, сипло спросила:  

– Где я?  

– Меня зовут Борд. – ответил старик. – Я отвезу вас в Кластер. К вечеру будем там.  

– Где Кареса?  

– Ее больше нет. – со вздохом ответил Борд.  

Отвернулся, сев ко мне спиной, я закрыла глаза.  

В Кластер приехали ночью. Несмотря на поздний час, город кипел. Он и раньше особо не спал. Здесь есть театр и рестораны, народ гуляет иногда всю ночь, отсыпаясь днем. Но сейчас активность тревожная, на лицах озабоченные выражения. Борд довез меня до большого круглого здания с надписью "Встреча". Когда я, в составе группы с Даном, прошла через портал со Светлой стороны на Темную, в этом здании Лили и Марта нашли своих встречающих, а гнома Зака никто не встретил, он зарегистрировался и остался ждать своего брата. Раньше здесь играла музыка и шла торговля, теперь царит хаос. Шум, гам, крики и плач, возгласы, ругань. Борд сдал меня на руки женщине из темных и уехал. Я не успела поблагодарить его. Да мне всё равно сейчас. Нужно узнать, что случилось и поискать Дана с Миком. Женщина молча, деловито и быстро осмотрела меня и отвела в купальню. Это большое общее помещение с теплой водой, льющейся из отверстия в стене, лоханями и лавками. Десяток женщин мылись здесь, я тоже ополоснулась, стараясь промыть длинные грязные волосы. С третьего раза удалось. Заплетя косу, вышла в другую дверь. Здесь меня осмотрела другая женщина, сказала, что всё в порядке, только истощение, нужно поесть и отдохнуть, выдали одежду. Платье из дешевой грубой ткани с поясом и ношеные туфли. Я спросила ее, что произошло.  

– Извините, у меня много дел. Пройдите на регистрацию.  

Прошла в центр здания, где расположились две палатки с надписями: "Найти" и "Ждать". Выстояв длинную очередь в пункт "Найти" сообщила служащему имена тех, кто может меня здесь ждать.  

– Дан Хорти. Мик Хорти.  

С замиранием сердца ждала результат на магическом шаре, но оба раза он засветился красным. Значит, они не регистрировались здесь. Опустив голову, пошла в другую очередь, на регистрацию. Стоять пришлось еще дольше. Спина ныла и стопы болели, когда подошла к служащему.  

– Каролина Хорти.  

Мне выдали старый исцарапанный кружок с еле заметным номером комнаты – пятьдесят семь. Отойдя, чтобы не задерживать остальных, наткнулась глазами на объявление: получить питание можно в столовой на втором этаже. Как бы мне не было плохо, нужно поесть и не впадать в отчаянье. Поднявшись по лестнице, пришлось выстоять еще очередь за едой. Все получали одинаковый набор: маленькая несвежая булочка, миска водянистого супа. Только воды сколько хочешь. Напившись вволю и съев всё, что дали, не чувствуя вкуса, отправилась в номер. Небольшая квадратная комната с четырьмя кроватями. Обе у окна заняты, на одной кто-то спит, на другой чьи-то вещи. Я легла на свободную у двери и закрыла глаза.  

Проснулась от резкого толчка, показалось, что я только что положила голову на подушку. На кровати сидит молодая женщина и смотрит на меня удивленно. Она что-то тараторит, не могу разобрать. Сев и протерев глаза, начала понимать. Это Нори, давняя знакомая, из клана Тори. С Нори и Армой я познакомилась на первом сборе кланов, несколько сотен лет назад. Я тогда напилась и влипла в неприятную историю. Потом так переживала, что заболела. После мы с Даном виделись с ними несколько раз. В принципе, я могу считать их подругами. Не очень близкими.  

– О, боги, Кара! Как ты? Такой кошмар! – быстро заговорила она – Мы с Армой зашли проверить информацию о знакомых, проверяем каждые пару дней, и узнали о тебе. Я сразу побежала сюда, у меня, слава богам, никто из родственников не пропал, а Арма пошла искать тетку. Я так рада тебя видеть!  

Я остановила ее:  

– Подожди. Я тоже рада. Я не знаю, что произошло. Расскажи мне.  

Нори недоуменно уставилась на меня.  

– Ты не знаешь, что случилось?  

– Нет.  

Чуть помолчав, она начала медленно пояснять, будто я ударилась головой и с трудом соображаю. Возможно, она так и подумала.  

– С неба упал огненный шар. На том месте всё сгорело дотла. Огромная территория. Несколько городов и деревень исчезли, будто их не было. Некоторым на окраине удалось выжить. Раненых, потерянных и погорельцев свозят сюда.  

Она тихо закончила и смущенно опустила глаза.  

– Честно говоря, мы очень удивлены, что ты выжила. Ты была не в поместье, когда это произошло?  

– Да, я была в горах. – машинально соврала я. – Ты не знаешь, где Дан и Мик?  

– Нет. Но ты ведь знаешь их полные имена, можешь найти.  

Ах, да. Полные уникальные имена, по которым можно выследить демона или темного, где угодно. С помощью особого заклинания, которое никогда мне не давалось.  

– Не спрашивай, пожалуйста, но я не могу это заклинание применить. А ты можешь?  

Нори в шоке уставилась на меня. Полные имена знают только самые близкие родственники или те, кому всецело доверяешь. Зная такое имя, можно не только связаться с объектом или найти его, но и причинить вред, навести порчу или проклятье.  

– Э... я, пожалуй, нет.  

– А Арма?  

– Кара. Это большая ответственность. Никто не хочет с этим связываться. Сейчас здесь есть специальный маг. Он ищет таким заклинанием потерянных. Если ты готова доверить ему такое, то можно обратиться. Ему потом коллега, при тебе же, стирает память.  

– Это платная услуга?  

– Мм. Да. Сколько-то стоит.  

– Одолжи мне денег на это, пожалуйста. – я вцепилась в ее руки и умоляюще заглянула в глаза.  

– Да, конечно.  

– Идем сейчас же.  

Женщина пыталась что-то сказать, но я вскочила с кровати, кинулась обуваться. Тут вошла Арма и бросилась на меня.  

– Кара! Какая радость, ты жива! Это невероятно.  

Отступив, она внимательно осмотрела меня и задумчиво пробормотала:  

– А ты совсем не изменилась. И волосы отрастила.  

– Мне нужно к магу, который ищет по имени. Я не знаю, где Дан и Мик.  

Женщины переглянулись.  

– Идем.  

Спросили у служанки, где искать мага. Прошли на первый этаж в какой-то узкий коридор до конца. Здесь очень тихо и никто не ходит. У двери стоял молодой человек, велел ждать своей очереди. Вскоре из комнаты вышла рыдающая женщина и медленно побрела прочь. Меня кольнуло нехорошее предчувствие. Всё вокруг, уже давно, кажется просто кошмарным сном. Всё как-то неестественно, я не должна здесь быть. Моя долгая комфортная жизнь в любви и достатке не предполагает таких событий. Из раздумий вывела Арма, коснувшись моей руки. Я подняла глаза на нее, затем на молодого человека. Он махнул головой, приглашая войти. На ватных ногах прошла внутрь. Дверь за спиной захлопнулась с оглушающим в полной тишине звуком.  

– Проходите. – раздался густой мужской голос, и я принялась бегать глазами, ища его источник.  

В просторной комнате с высоким потолком, у стены, стоял мужчина средних лет в темно-синей мантии. Демон. Спокойное доброе лицо, с оттенком усталости и мирской печали. Ему бы очень пошла роль монаха. В центре комнаты, на полу, большой рисунок. Выжженные на поверхности круги, большие и малые, с магическими символами.  

– Подойдите.  

Подошла к нему.  

– Вы хотите найти кого-то, сообщив мне его полное имя?  

– Да.  

– Вы осознаете риск?  

– Да.  

– Напишите вот здесь имя, чтобы не было ошибки.  

Я приняла из его рук клочок бумаги и перо. Собравшись с мыслями, написала имя мужа – Данерокон. Сына пока решила не писать. Если найду Дана, то он сам решит, что дальше делать, незачем рисковать напрасно обоими. Протянула мужчине бумажку. Он прочел, кивнул и вошел в круг. Произнес длинное заклинание на древнем языке, символы и круги засветились мягким белым светом. В конце предложения мужчина отчетливо и правильно произнес имя моего мужа, с ударением на второй гласной, как положено. Я прежде не видела ни разу это заклинание в действии, но читала описание. Должно появиться полупрозрачное белое облако, окутать мага. Он сможет увидеть, где искомый объект, обратиться к нему мысленно, поговорить. Но ничего не произошло. Ничего.  

Мужчина немного подождал, прочистил горло, покашлял, и повторил заклинание еще раз. Так же без успеха. Повернулся ко мне. Виновато смотрит, опуская и поднимая глаза.  

– Мне жаль. Его нет.  

Смысл его слов не дошел до меня. Заклинание не показывает, где Дан. Наверное, такое бывает.  

– Поищите, пожалуйста, моего сына.  

– Одно имя за один раз.  

– Прошу вас! Его имя – Микараэль.  

Мужчина замялся, но я уже произнесла имя.  

– Пожалуйста.  

Он еще помедлил и недовольно проронил "Хорошо". Произнес заклинание с именем моего сына. Снова ничего. Абсолютно ничего.  

– Мне жаль. – тихо произнес маг.  

В глазах потемнело.  

Открыв глаза, я увидела окно. На смурном, как всегда, небе, закат. Красиво, мелькнула мысль. Интересно, где я. Лежу на кровати в комнате. Это не мой дом. Не могу вспомнить последние события. Отворилась дверь и тихо вошла Нори. Красный носик, опухшие заплаканные глаза. Она шмыгала и прикладывала к лицу мятый платочек. Присела на кровать рядом. В проеме показалась Арма, не решаясь войти. На ее лице суровое выражение. Такое делают мужчины, когда стараются не плакать, хмурятся и губы поджимают. Мик так делает, по примеру отца. За всё время я видела у Дана слезы раза три. В самые чувствительные моменты и совсем чуть-чуть. Я перевела взгляд на Нори.  

– Где я?  

– У Армы дома. Мы... принесли тебя сюда.  

– А где Дан?  

От этих слов Нори заплакала в платок, я непонимающе посмотрела на Арму. Та сжала губы сильнее и решительно шагнула в комнату. Присела на корточки напротив меня, сделав глубокий вдох и выдох, твердо глядя в глаза, произнесла:  

– Дана и Мика нет. Они погибли.  

Я слабо улыбнулась. Что за дурацкая шутка. Демона убить тяжело. Прокрутила в голове то, что она сказала, пару раз, сердце забилось чаще. Я резко села и громко спросила:  

– Где Дан? Где мой муж?  

Нори зарыдала пуще прежнего и выбежала из комнаты.  

– Кара... – Арма взяла меня за руку. Слезы покатились по ее щекам. – Мне так жаль.  

Не понимаю. Где Дан? Где он? Что слу...  

Память обрушилась откуда-то как лавина. Пепел... скалы... туман... пепел... повозка... заклинание... Я была уверена, что это просто кошмар, плохой сон. Я спокойно спала, проснулась, всё так мирно. Неужели это было на самом деле? Мысль умерла. В полном отупении я смотрела, не мигая, в пол. Арма поднялась.  

– Тебе нужно попить.  

Принесла бокал вонючей жидкости. Это дарка, очень крепкий алкогольный напиток из горькой сорной травы. Дарку редко пьют чистой, разбавляют водой или соком. Кроме резкого запаха, я ничего не почувствовала, когда женщина прислонила бокал к моим губам. Выпила как воду. Очень скоро почувствовала легкость в голове, будто половину содержимого вынули, где-то в районе затылка. Глаза закрываются.  

Проснулась ночью, огляделась. Я одна в небольшой комнате, окна не зашторены и слабый свет двух лун просачивается внутрь. Едва различимы предметы. Кровать стоит посередине, прямо туалетный столик с круглым зеркалом, в углу небольшой шкаф. Рядом с кроватью тумба, на ней кружка. Прислушалась. Тихо. Но не та мертвая тишина, как в пепельной пустыне. Из памяти выплыла фраза. Дана больше нет. Его больше нет? Он умер. Умер, значит всё. Не жив. Нет его. Это так странно, необычно. И непонятно. Как это, он был всегда, а теперь нет. Это вот так происходит?  

Я помню, как держала его за руку, помню его объятья и взгляд. До того как… Посмотрела на правую ладонь. Да, совершенно точно. Я и сейчас чувствую его. Сильные пальцы, горячая кожа. Его запах. Свежий хлеб и кофе. Запах горький, уверенный, мужественный, спокойный. Дан всегда спокоен, как скала. Не мечется, не волнуется. Всегда знает, что делать. При этом он не простой. У него сложный многогранный характер, но в силу воспитания и традиций, он его сдерживает, контролирует. Не дает себе спуску, а к другим снисходителен. Никогда не ругает меня, не упрекает. Даже замечания делает очень редко. Мику тоже. Но Дан учит его своим примером и, когда сын делает что-то не так, не кричит что-то типа «Нет, это неправильно! Ты не умеешь, делаешь неверно! ». Он говорит: «Мы делаем вот так. В этой ситуации следует поступить так». Я так сильно люблю его. Он самый лучший мужчина в мире. Он для меня и есть весь мир. Он дал мне всё. Как он может перестать существовать? Тогда и мир должен исчезнуть. А тут, вот. Всё на своих местах. Никто ничего не заметил. Солнце светит, луны на месте. Всё продолжает жить. Даже я. А его нет?  

Свернувшись под одеялом, я почувствовала, что трудно дышать. Легкие не хотят впускать воздух. В груди что-то застряло, не дает дышать, и делает так больно. После тяжелого вдоха выдыхать тоже трудно и больно. Я делаю это медленно, с низким стоном. Судорожный вдох, болезненный выдох. Это хуже, чем когда я воскресаю. Та боль резкая, яркая. Мышцы тянутся первый раз в своей жизни, нехотя, сопротивляясь жизни. Эта боль мне знакома, я десятки раз ее переживала, я ее знаю, а эту не знаю.  

Нужно плакать, станет легче. Не выходит. Спазм сотрясает тело, скручивая, ломая. В конце концов, глаза выдавили пару слезинок. Никакого облегчения. Закрывая глаза, начинаю видеть картины из прошлого. Память, как назло, крутит с бешеной скоростью всё, связанное с любимым. Из разных времен, из разных мест. Беспорядочная чехарда фрагментов. Лицо любимого, мой смех, наша спальня, качели, тренировки, поездки, библиотека, прогулки, завтраки и ужины, повзрослевший сын и совсем маленький, служанки, цветы в саду… Это всё не может исчезнуть. Я так явно это вижу и чувствую. Это было, наяву, совсем недавно. Чтобы не видеть этого всего, лежала с открытыми глазами, сколько могла.  

Весь следующий день я проспала, и ночь тоже. Арма пыталась меня покормить, но безуспешно. Я чувствую голод, но он где-то далеко. Сейчас это совсем не важно. Она пыталась поддержать мои силы магией, и еще какой-то мужчина, кажется, ее отец. Конечно, у них ничего не вышло. Задавали вопросы, я всегда молчала. Не могу говорить, будто эту способность отняли, выдернули что-то из горла. Просто лежу и смотрю в стену, пока сил хватит, потом проваливаюсь в сон.  

Приходил Сат, глава клана Тори. Симпатичный молодой демон. Выражал соболезнования и велел быть сильной. Сказал, что кланы Темного мира поддержат меня, так же, как еще некоторых, лишившихся всего. Мне выделят дом и пособие из общих средств, помогут наладить дела. Наш клан торговал кефитом и изделиями из него, держал шахты. Как будто, это имеет теперь какое-то значение. Смешно. Не дождавшись от меня ни одного слова, ушел.  

Не знаю, сколько дней прошло с того последнего момента, когда я видела в последний раз мужа и сына. Наверное, уже недели три. Мика жалко, молодой совсем, ничего даже не успел увидеть. Не влюблялся, не успел мир посмотреть. Но еще больше жалко себя. Их больше нет, а я осталась. И даже умереть не могу. Я буду страдать вечно и помнить о них.  

Арма и Нори успокаивают, говоря, что они погибли мгновенно, без мучений. Может быть, они и не поняли, что умерли. Они теперь где-то в этом сером водовороте, куда я попадаю после смерти. Демоны верят в то, что после смерти переживаешь бесконечно последние мгновения жизни, поэтому желают умереть в покое и счастье или в бою. Получается, оба они умерли в тревоге от происходящего. Дан только обнимал меня, а Мик так и будет вечно стоять в одиночестве и смотреть в небо, каким я его запомнила. Или он испугался в последнее мгновенье. Или, может быть, они страдали перед тем как умереть, демоны ведь очень живучи. Это я мгновенно сгорела, как пушинка над пламенем, а как они?  

От этих мыслей очень больно. Я никогда больше их не увижу. Я так хочу прикоснуться к любимому, услышать голос, почувствовать его рядом. Это желание такое сильное, оно должно сбыться! На место тупого неверия пришел гнев. В начале моей жизни у меня не было совершенно ничего, даже памяти. Со временем, испытав меня в разных ситуациях, судьба подарила мне Дана. С ним пришло всё. Всё, что нужно для счастья. А теперь это у меня отняли, одним махом. Семья Дана, почти вся, погибла в войне, он остался один. Есть двоюродный брат на Светлой стороне, у него семья, но именно Дан долго был главой своего клана. Один. Пока не появилась я. Всё стало налаживаться, мы поженились, потом родился Мик. Клан восстанавливался. А теперь что? Я осталась одна. Глава клана всегда мужчина. Брат Дана может стать главой, если захочет. Но он не захочет. После потери всех родных в войне Третьей Эры, он слышать ничего не хочет о Темном мире, даже уехал. Клана больше нет.  

Всё закончилось. Мне даже похоронить нечего.  

Больше ничего не будет. Никогда.  

Ни-ко-гда.  

Нори пропала. Наверное, уехала к себе домой. Арме не удавалось кормить меня едой, но она догадалась поить меня густым наваристым бульоном. Боится, что я умру от истощения. Только Дан и Мик знали мой секрет. О том, что после смерти бренного тела я возвращаюсь. Каждый раз. Не могу ничего с этим поделать. Не знаю, почему это происходит. Так было, сколько себя помню.  

В один из дней я вдруг осознала – я не хочу больше здесь быть. Не хочу ничего, что мне предлагают, не хочу никого рядом. Хочу остаться одна со своим горем. Ночью я ушла. Ничего не взяв с собой, кроме ночной сорочки и туфель. Дождалась глубокой ночи и вылезла в окно на кухне первого этажа. Дом в городе, охраны нет. Ближе к окраине, во дворе более бедных домов, с веревки стянула платье, надела прямо на сорочку. Я очень исхудала, теперь всё велико. Как таковых ворот в городе нет, заходи-выходи, когда хочешь. Я шла, и шла, и шла. Медленно брела, не думая ни о чем. Солнце поднялось и опустилось, тогда только я остановилась. Поняла, что нахожусь в поле. Легла прямо в траву и заплакала. Плакала долго, рыдала в голос. Теперь можно, свободно. Никого рядом, хорошо. Не помню, как заснула, а когда проснулась, был уже следующий вечер.  

Жить не хочу. Лежала, не вставая, пока не умерла. Когда попала в привычный туман, смотрела по сторонам, пытаясь увидеть знакомые фигуры. Ничего. Эмоций в смерти нет, так что хотя бы в это время я не страдала, но когда, неминуемо, некая тяга заставила возродиться, я испытала гнев и отчаянье. Как жить теперь? А не жить я не могу. Почему у всех есть возможность умереть и только у меня нет? Что за проклятье?  

Людей я избегала, в селения не заходила, по дороге не шла. Старалась забраться в чащу леса и тихо там страдать. Если попадалась на пути вода, то пила. Но не ела ничего, не охотилась, не готовила. Не зажигала огонь. Хотелось больше физических страданий: от голода, жажды, холода, ранений. Это отвлекает от боли в душе. Это даже хорошо, что у меня никого и ничего не осталось. Я свободна, как ветер, иду куда хочу и никому ничего не должна. Арма и Нори, может быть, немного побеспокоятся, но потом забудут обо мне. У них своя жизнь, долгая и полная событий. У меня тоже такая была, теперь я им горько завидую.  

В Великую Матерь, с которой меня когда-то познакомил один монах, я не верила. В богиню Селемну, которой поклонялись демоны, тоже не успела. Некому теперь молиться и плакаться. Не на кого роптать. Некого проклинать за то, что со мной случилось. Некому задавать вопросы. Такой одинокой, как теперь, я не чувствовала себя никогда. Вспоминала время до Дана, как я жила тогда. Было трудно, но и интересно. Я познавала мир, двигалась вперед, училась. Я, как-бы, была сама у себя. Потом я полюбила, и отдала себя ему. И было хорошо, только потому, что он был всегда рядом, а когда его не стало, та часть меня тоже сгинула. И теперь я пустая оболочка, как шелуха от смолотого зерна. Нечем ее наполнить.  

Время шло, но боль не проходила, с каждым днем становилось хуже. Я вспоминала людей в поместье, слуг, как они горевали, когда у них кто-то умирал, и как я равнодушно к этому относилась, не зная, что это за боль. Если бы Мик умер, я бы немного погоревала, в основном из-за Дана, но не убивалась бы так. Если бы умер Дан, а Мик остался – не знаю, как бы себя вела. Захотелось ли бы мне смотреть на него и видеть в нем копию любимого. Но я хотя бы была бы не одинока.  

Днями и ночами я копалась в памяти, вспоминая всё, что было связано с Даном, до мельчайших подробностей, ковыряя эту кровоточащую рану. Вспомнила, как впервые увидела его и испугалась, и боялась после. Как он взял мою судьбу в свои руки, безапелляционно и уверенно. Как я рассказала ему про себя всё, как в первый раз мы были вместе. Как я постепенно, понемногу, училась доверять ему и верить в его любовь. Нашу свадьбу, мое обучение, много-много счастья и радости. Как потом родился сын... Как же Дан был счастлив.  

Умерев в очередной раз, я начала сопротивляться. Не хочу воскресать. Не хочу видеть мир, в котором его больше нет. Дышать этим воздухом, смотреть на это небо. Здесь всё напоминает мне о нем. Хочу исчезнуть навсегда. Если не попаду к нему, где бы он ни был, то пусть меня совсем не будет. Сначала ничего не выходило, всё повторялось, но постепенно я заметила, что могу сопротивляться тяге, которая засасывает меня из серого тумана в реальный мир. Я чувствовала сопротивление и появилась надежда. Может быть, я смогу остаться в тумане навсегда. Этот вариант тоже подходит, там нет чувств и боли.  

Я нашла плоское плато с глубоким обрывом, внизу по камням струилась мелкая речушка, и стала умирать там раз за разом, сбрасываясь вниз. Быстрая и легкая смерть, лучше, чем от жажды и голода. Время сопротивления тяге, как мне показалось, увеличивалось, но появился страх неизвестности. Что, если я совершу ошибку, и назад дороги не будет? Вдруг в последний момент я захочу снова жить? Вдруг то место, куда я попаду, будет хуже, чем то, что есть сейчас?  

Поколебавшись два дня, я решила продолжать. Будь что будет, всё лучше, чем так. В очередной раз, попав в туман и сопротивляясь возрождению, ощутила изменение. Странное чувство, или ощущение. Тела ведь в этом состоянии нет, но чувство откуда-то взялось. Полагаю, оно не физического характера. Ощущение потери, будто я распадаюсь на крупинки, растворяюсь, как кусок сахара в горячей воде. Успокоившись, отдалась этому процессу. Хочу исчезнуть навсегда.  

Вдох. Боль. Снова? Не вышло. Накатило отчаянье. Придется как-то жить дальше. Если не получается умереть, то хотя бы уснуть надолго. Если бы на меня действовала магия подобного характера, я бы нашла мага, усыпившего меня. Заработала бы деньги, заплатила, но я знаю, что не получится. Магия разума на меня не действует. Такие заклинания, как обнаружение жизни, гипноз, чтение мыслей. Дан пробовал всё. Выхода нет.  

Вместе с отчаяньем накатил холод. Когда достаточно набралась сил, чтобы открыть глаза, то не поняла где я. Не в том ущелье, где умирала. И вообще всё вокруг незнакомое. Травы и деревьев нет, песок с камнями подо мной, темно серого цвета. А небо… Оно фиолетовое.  

Поднявшись на ноги, осмотрелась. Не знаю, где я. Наверное, за время моего отсутствия опять что-то произошло. Пустынный пейзаж, вдалеке холмы, никого не видно. В небе нет птиц. Низкое солнце светит очень ярко, смотреть невозможно. Значит, я не в Темном мире. Тогда, должно быть, в Светлом. Каким-то образом меня сюда закинуло. Холодно, и воздух странно пахнет, необычно. При глубоком вдохе в носу немного больно.  

Посидев на каменистой земле, поняла, что солнце, к моему большому сожалению, не встает, а садится. Значит, скоро наступит тьма, и станет еще холоднее. Ну ладно, не привыкать. Пока еще светло, решила двигаться к холмам. Шла до утра, потому что сидеть и лежать на холодных камнях невыносимо. Тело болит, и голова кружится. Когда взошло солнце, тепла не прибавилось. Растирая замерзшие пальцы, оглядывала пустынный пейзаж. Уже начала думать о том, чтобы зажечь траву или кустик, погреться, но вокруг только камни и песок. Мысль о том, чтобы использовать магию, получить тепло, опечалила. Это значит, что я хочу жить, не готова исчезнуть, не хочу больше страдать. Это, в свою очередь, заставит что-то делать, двигаться в бесконечной жизни дальше. Так я брела к холмам по каменистому полю, пока внезапно не раздался звук. Громкий щелчок под ногами испугал меня, я успела сделать резкий вдох. Затем ослепительная вспышка, и темнота.  

Странный сон. В чернильной темноте далекие светящиеся шары, разбросаны тут и там. Похоже на звезды, только не такие мелкие, как видно на небе, с четким контуром. Осмотревшись, заметила недалеко от себя скопление светлячков, сгустков света. Они болтались в пространстве и время от времени, какой-нибудь устремлялся к выбранной звезде. По одиночке или кучкой, а на их месте возникали новые. Попробовала добраться до них, не вышло. Полетела за одним к звезде, тоже ничего. Он удалился от меня, а я догнать не смогла. Пробовала еще, просто из интереса, не получилось. Потом возникло странно знакомое ощущение, и я проснулась, сделав вдох.  

Вдох и боль. Как обычно. Отчего-то я умерла, но вместо тумана видела этот странный сон. Может быть, просто не помню тумана, надоел. Темно уже и снова очень холодно. Лежать нельзя, больно от холода, нужно двигаться. Придя в себя, я села и увидела неподалеку маленький холмик. Встав на ноги, рассмотрела за холмиком яму. Медленно побрела дальше к холмам. Ночь опустилась на эту странную пустыню, когда это произошло снова. На очередном вымученном шаге раздался щелчок под ногами. В этот раз я успела заметить вспышку и оглушающий звук. Снова чернота со светлячками и шарами, затем я очнулась на земле. Этот раз был более осознанным – точно не было серого тумана. Сердце забилось быстро, кровь побежала по окоченевшему телу, разнося долгожданное тепло. Что-то изменилось.  

Когда смогла встать, осмотрелась. Неподалеку холмик и яма, воронка, на песке застывшие темные пятна крови. Похоже, что-то взорвалось в земле, убив меня. Точно не ясно, но очень похоже. Осмотрев всё вокруг, я не заметила никаких признаков, что куда-то нельзя наступать. Делать нечего, нужно забраться на те холмы.  

По дороге до холмов я взорвалась еще два раза. Каждый раз старалась запомнить, что происходит после. Не пойму, всегда, много-много лет, было всё одинаково. Серый туман движется вокруг меня, в нем силуэты людей, голоса. Теперь же ничего подобного. Черная непроглядная темнота с яркими звездами вокруг и эти светлячки, устремляющиеся в разные стороны.  

С трудом взобравшись на ближайший холм. В рассветном скудном освещении увидела вокруг, куда ни глянь, всё такие же холмы разной высоты. Кое-где большие и малые участки плоской земли, подобной той, что я прошла. Что-то привлекло взгляд вдалеке. Какой-то предмет, должно быть, большой, так как с моего места он казался немаленьким. По виду как небольшой домик, но странный. Приплюснутый сверху, вытянутый и на ножках. Возможно, там есть люди, которые смогут мне помочь и дать объяснения. Хм, помочь. Чем? Пока брела туда, размышляла, что скажу, если там кто-то есть. Не имея достаточно сил и находясь в растерянности, брела, еле переставляя ноги. Когда половина пути осталась позади, я заметила двух людей в необычной одежде, вышедших из этого дома, спустившись по узкой лестнице. Один крупный и высокий, я решила, что мужчина, хотя лица не видно. Второй худой и пониже, возможно, женщина. Странный дом теперь можно рассмотреть ближе. Ничего подобного я не видела раньше. Весь из металла, кое-где небольшие окна круглой формы. С одной стороны вытянута вперед длинная узкая часть. На ножках, на которых стоит необычная конструкция, колеса. Интересно. Чтобы катить дом? Ну, это не кажется таким уж безумным в этой бесплодной пустыни. Здесь ни воды, ни растений, нужно передвигаться, если хочешь что-то кушать.  

Приближаясь, я заметила ямы. Должно быть, здесь тоже взрывалось. Худая фигура пошла мне навстречу, размахивая руками и что-то крича, не разобрать. Я продолжала медленно идти, пока не разобрала "Стой на месте! Не двигайся! ". Осознав, что поняла ее слова, хотя они звучат непривычно, я остановилась. Фигура подняла какой-то предмет, всё время находившийся в ее руках, и принялась водить из стороны в сторону, делая осторожные шаги ко мне. Предмет походил на толстую книгу, черный, в верхней части голубой. Человек смотрел на эту голубую часть.  

Когда фигура была близко, я смогла хорошо ее рассмотреть. Мешковатая целая черная одежда, штаны пришиты к куртке. Интересно, как это можно снять и надеть. На голове длинные коричневые волосы, убраны в высокий хвост. Думаю, точно женщина, но на лице маска, закрывающая лицо. Женщина подошла и сняла маску, удивленно рассматривая меня. Молодая, симпатичная, синеглазая, скользит глазами по моему голому телу, первая нарушила молчание:  

– Ты здесь откуда?!  

Я хотела сразу ответить, но остановилась, нахмурясь. Язык женщины звучит непривычно, но я его понимаю. Как же я ей отвечу?  

– Ты кто? Понимаешь, что я говорю?  

Я кивнула. Она протянула руку и махнула мне:  

– Иди точно за мной, не сходя с тропы.  

Голос у нее оказался неожиданно грубым. Я пошла за ней, а когда мы достигли дома, разглядела второго. У него на лице не было маски. Мужчина, лицо некрасивое, массивное. И весь огромный, сильный. Кожа белая, так же, как у девушки, но волосы ярко-зеленые, коротко стриженые. Он недовольно взирал на меня, потом скривившись, произнес:  

– Яма, зачем ты подобрала это?  

– Ну ты чё, бросить ее так? – ответила девушка.  

Он сплюнул и залез внутрь сооружения. Девушка, которую назвали Яма, кивнула на лестницу:  

– Забирайся.  

С опаской я ступила на тонкую железную ступеньку и поднялась внутрь. Всё вокруг из металла. Протянув руку, погладила гладкую холодную стену. Зачем делать дом из металла, это ведь дорого и холодно. В голове всплыло слово, не подходящее к ситуации – корабль. За спиной раздался шелестящий звук и, повернувшись, я увидела, что лесенка втянулась куда-то в пол, а проход закрылся. Короткая вспышка страха сменилась безразличием и. …удовольствием. Внутри оказалось гораздо теплее, чем снаружи. Девушка еще раз осмотрела мое голое тело с ног до головы и велела следовать за ней. По пути я вяло шарила глазами по сторонам, чувствуя навалившуюся усталость. Размякла из-за тепла. Яма на ходу расстегнула и опустила вниз верхнюю часть одежды, и она повисла на поясе, смешно виляя рукавами. Под курткой у девушки серая сорочка без рукавов, тесно облегающая тело, но, кажется, не стесняющая движений.  

Шли по коридору недолго, потом Яма прикоснулась к светящемуся квадратику на стене, и открылся проход, часть стены уехала в сторону. Магия, ничего удивительного, хотя и несколько необычно. Вошли в маленькую комнату, посередине у стены нечто, похожее на круглый шкаф. Высокий и тоже из металла, открыт. Слева скамейка, тоже металлическая. Здесь хоть щепочка деревянная есть? Рядом небольшой сундук на стене, открыв его, она вложила мне в руки мокрую тряпку. Убраться, что ли, нужно? Посмотрев в мои, полные недоумения, глаза, девушка спросила:  

– Знаешь, как этим пользоваться?  

Я помотала головой. Она взяла в руку тряпку и медленно, как ребенку, начала объяснять.  

– Вот этим вытираешь всё тело, от ногтей на руках до пальцев ног, всё-всё. И лицо, и уши, всё. Потом бросишь сюда. – показала на дверку в стене. – Потом встанешь в кабинку и нажмешь вот эту кнопку. Стоишь, пока не загорится зеленым, выходишь. Вот одежда, оденешься и выходи.  

Она вышла, а я взяла в руки эту тряпочку. Размером с салфетку, плотная и влажная на ощупь. Осторожно потерла левую руку. Странное ощущение, холодно коже от прикосновения, но сухо. Протерла ладонь, кисть и всю руку до локтя, кожа стала чистой. Тряпочка немного изменилась, стала более скользкая и неприятная, как разбухший под дождем гриб. Протерла вторую руку и с опаской прикоснулась к лицу. Неприятно: холодно, скользко и влажно, но грязь оттирает с первого раза и на коже следов не оставляет. Сделала как велели, потерла и лицо, и шею, и вообще всё. Когда закончила на ступнях, тряпочка была уже совсем рыхлая и потяжелела. Приблизив ее к глазам, я с ужасом обнаружила, что внутри нее что-то шевелится. Вскрикнув, отбросила. Что за мерзость. Подняла за край и бросила в открытую дверку в стене. Внутри рассмотрела железную сеточку, пахло приятно, фруктами или цветами. Зашла в этот шкафчик, который девушка назвала кабинкой, и нажала на большую оранжевую кнопку. Сбоку из стены выползла полукруглая дверь и закрыла меня. Внутри взорвался страх и злость на себя. Я попала в ловушку, так глупо.  

Наверху зажегся мягкий белый свет, где-то загудело. Стало свежо, и появился запах. Мы с Даном однажды были высоко в горах – там так же пахло, морозом. Волосы на руках встали дыбом, на голове тоже зашевелились. Я запустила в них руку. Они стали шелковистые и рассыпчатые, все поднялись вверх, как если бы я висела вниз головой. Вскоре кнопка загорелась зеленым и дверь открылась. Выйдя наружу, почувствовала себя чистой и свежей. Одежду мне дали такую же, как была на Яме, но темно-синего цвета. Еще короткие панталоны и сорочку, как у нее. Всё не новое, застиранное, но чистое. Слежавшееся, с заломами, значит лежало, никем не используемое, давно. Я оделась и с опаской вышла из комнаты.  

Медленно двигалась по узкому коридору, прикасаясь рукой к холодной стене, шла на голос и скоро вышла к просторной комнате с низким потолком. Посередине стол с лавками. За столом тот крупный мускулистый мужчина с недовольным лицом и девушка.  

– Заходи. – велела она мне, заметив, как я выглядываю из-за угла.  

Я вошла и встала напротив, осматриваясь по сторонам.  

– Садись.  

Села рядом с ней. Они оба рассматривали меня.  

– Как тебя зовут? – спросила девушка.  

Я задумалась. Не понятно, где я и что происходит, но всё вокруг очень не похоже на то, к чему я привыкла. Что-то внутри подсказывает, что прошлого не вернуть. Неожиданно для себя я вернулась к простому и уютному объяснению, которым прикрывалась когда-то. Когда-то давно, очень давно, когда всё было просто. Еле слышно я произнесла:  

– Я не знаю.  

– Не знаешь свое имя? – с усмешкой спросила она.  

– Я не помню. – опустила голову.  

Глаза вдруг наполнились слезами, и они закапали вниз. Надо же. Я думала их уже не будет никогда, все выплакала. Но нет, вот они, снова на месте. Мужчина издал недовольный фырк. Девушка заметила:  

– Ладно, не реви только. Сейчас не помнишь, потом вспомнишь. Нужно пока тебя как-то называть. Что предложишь, Май?  

– Зачем ты ее подобрала.  

– Ну, а что, нужно было бросить ее там? Мы тебя нашли на минном поле, будешь Мина. – и она тихонько посмеялась.  

Я вытерла слезы и всхлипнула. Мина, нужно запомнить.  

– Меня зовут Яма, а это Май. – махнула в его сторону рукой. – Это наш корабль. Мы тебя спасли, но что с тобой дальше делать, не понятно.  

Я молчала, уставившись на свои пальцы. В животе заурчало. Не помню, когда ела последний раз. Яма отошла куда-то, Май продолжал сидеть неподвижно и сверлил меня взглядом. Кажется, он ненавидит меня, не понятно за что. Девушка вернулась и поставила передо мной миску с ложкой.  

– Ешь.  

В миске нечто, похожее на вареный мясной фарш. И пахнет так же. Я осторожно подцепила кусочек. Ничего, есть можно. Я быстро съела всё и пролепетала благодарность, не поднимая глаз. Май ушел, а Яма провела небольшую экскурсию. Показала, где брать такую еду. В определенном месте лежат круглые железные банки. Можно взять одну и поместить в устройство, оно открывает банку. Потом вываливаешь содержимое в миску и ешь.  

– Едим пока холодное, разогрев сломался. – пояснила она, хлопнув рукой по какому-то сундуку.  

После еды миску и ложку нужно положить в прозрачную сумку и закрыть. Никогда такого материала раньше не видела, но в памяти всплыло слово "пакет". Когда пакет станет не прозрачным, то миска и ложка внутри, значит, чистые, можно снова пользоваться. Я посмотрела на Яму круглыми глазами.  

– Ну что ты так смотришь? Бактерии там, доедят то, что ты не съела.  

Дальше она проводила меня по коридору в маленькую квадратную комнату. Такая маленькая, с минимумом предметов, больше походит на камеру. Узкая кушетка без постели и крошечный столик с табуретом. На стене квадрат, похожий на зеркало, видно свое отражение.  

– Здесь пока будешь спать, сейчас принесу одеяло.  

Вышла, а я присела на табурет. В голове пустота. Скоро Яма вернулась и вложила мне в руки сверток.  

– Отдыхай. – собралась уходить, вернулась. – Можешь ходить по этому этажу, но наверх и вниз не ходи. Поняла?  

Я кивнула, и девушка ушла, закрыв за собой дверь. Сверток оказался тонким матрасом и одеялом, в середине плоская подушка. Я положила всё это на кушетку, накрылась и закрыла глаза, проваливаясь в сон.  

Проснулась от резкого громкого звука, похожего на вой ветра в горах. Сначала я даже не поняла, где нахожусь. Сколько проспала, не известно. Пол под босыми ногами трясся мелкой дрожью. Выйдя в коридор, огляделась. Никого. Медленно пошла к столовой, моих знакомых там не оказалось. Гул прекратился, дрожь тоже. Вскоре стали раздаваться резкие звуки с разных сторон. Дойдя до тонкой лестницы, ведущей наверх, я вспомнила запрет Ямы уходить с этого этажа, прошла мимо. Коридор закончился, и я вышла в небольшое помещение с прикрученными к полу стульями у окна. Большое окно во всю стену показывало знакомый пустынный пейзаж и слепящее солнце. От яркого света я зажмурилась и невольно улыбнулась. Улыбка – давно забытое ощущение для лица. На душе грустно, но уже не так тяжело. Я провела оценку происходящего. Мне тепло и сытно, никто не обижает, не причиняет боль, тело чувствует себя хорошо. Совершенно не понимаю, где я и кто мои новые знакомые, и что делать дальше. Неприятное чувство, будто я что-то забыла.  

Прошла дальше, в коридоре под потолком черный прямоугольник. В памяти всплыло слово «экран». Не знаю, что это такое, но, похоже, что вот это оно. Из-за угла выскочила Яма.  

– А, привет. Как раз за тобой иду. Пошли, пора взлетать.  

Я последовала за ней на верхний этаж по лестнице в небольшое помещение, полное светящихся разными цветами клавиш. Перед большим скошенным окном два кресла, в одном сидел тот мужчина, Май. Он крутил головой в разные стороны, нажимал время от времени на светящиеся штуки. Яма посадила меня в кресло у стены и наложила сверху перекрещивающиеся ремни. Нажала на что-то сбоку, и они быстро затянулись, крепко прижав меня к спинке. Заметив мой испуг, девушка сказала:  

– Держи руки на подлокотниках. Я скажу, когда можно будет встать. Тогда нажмешь на эту кнопку, вот здесь, опусти руку, вот, большая квадратная. Поняла?  

Я кивнула и начала успокаиваться. Ничего ужасного вроде не происходит. Через некоторое время я даже заскучала, а потом произошло невероятное. Яма заняла кресло рядом с Маем, вокруг загудело и земля, которую я наблюдала в окно, вдруг резко ушла вниз. В окно теперь видно только небо, какая-то сила вжала меня в кресло, мешая сделать глубокий вдох. Сердце заколотилось, пальцы сжали подлокотники, стало дурно. Май и Яма спокойно переговаривались, что несколько меня успокоило. Если они так расслаблены, не кричат, не паникуют, значит всё идет как надо. Пытаясь, как учил муж, "держать лицо", я постаралась придать ему безразличное выражение и уменьшить округлившиеся глаза. В окно теперь было видно звездное небо, совершенно мне не знакомое. Прошло порядочно времени, пока Яма не вышла из своего кресла, бросив мне на ходу:  

– Можно вставать.  

Я нащупала сбоку внизу кнопку, нажала, ремни расстегнулись. Встав на дрожащие ноги, подошла к небольшому окну. Вокруг чернота и звезды далеко. Куда ни глянь, пусто и черно. Нигде земли не видно и в памяти всплыло слово "космос". Да, это он, хотя если меня попросить дать этому слову определение, то не смогу. Прокручивая в памяти последние события, поймала себя на мысли, что непонятного стало меньше. Отчего то слово "бактерия" кажется знакомым и понятным, перед окном "пульт управления", на Мае "комбинезон", так называется эта одежда. Ужасная догадка всплыла на окраине сознания, но я не хотела верить. Память неумолимо и жестоко выставила из дальнего пыльного сундука на обозрение первые дни моей жизни в том мире, который я знала. Было то же самое. Я смотрела на предметы и в сознании всплывали названия. Маг, каким-то образом доставший меня, как он потом писал в дневнике, из другого мира, его дом и предметы в нем, незнакомый язык. Я протянула дрожащую руку и пальцем вывела на стене слово "нет" так, как оно произносится. То, что рисовали пальцы, я видела впервые. Если это так, я снова переместилась куда-то, в другой мир, тогда всё сходится и всё понятно. Не известная земля, солнце, люди, предметы. Это всё объясняет. Ужас пронзил насквозь, заставив выпрямить спину и задержать дыхание. Осознание себя как мельчайшей ничтожной частицы в огромном бескрайней мире навалилось и сдавило как многотонный пресс. На деревянных ногах, с расплывающимся взглядом, я отошла от окна и медленно побрела в сторону лестницы. Еле дыша, еле удерживая внутри плескающееся горе и ужас, желая только дойти до кровати. Закрыться, спрятаться, заснуть и умереть... На пути попалась Яма, спросила нахмурясь:  

– Что с тобой?  

Слезы беззвучно полились из глаз, ведя рукой по стене, я на ощупь дошла до комнаты, где отдыхала. Спала долго, чувствуя голод и жажду, но не вставала. Легкая как паутинка, невесомая надежда на то, что это всё просто какая-то ошибка или сон, еще сквозила в моем дыхании. Приходила Яма, принесла воду и еду, потрогала мой лоб. Молча оставила всё и ушла. Когда спать уже было невозможно, я выпила воду и сидела, тупо смотря в стену. Затем, посмотрев на миску с едой, взяла и ее в руки.  

Не знаю, сколько прошло времени, солнца и часов нет, не поймешь. По моим ощущениям, два-три дня. Я спала или плакала, а когда надоело, вышла и ходила по коридору из стороны в сторону, безучастно водя взглядом по стенам. Поднявшись наверх в комнату с пультом управления, услышала приглушенный разговор. Яма шептала так тихо, что ничего не разобрать, а Май сдавленно отвечал. Кажется, они ругались или спорили.  

– Мы так не договаривались. – отрезал он.  

Яма что-то прошептала.  

– Я сказал. – бросил он, отвернувшись и скрестив руки на груди в момент, когда я подошла.  

Оба обернулись, посмотрев на меня. Яма озабоченно, а мужчина зло. Он тут же отошел, сел за пульт.  

– Как ты? – спросила девушка прохладно.  

Я молча пожала плечами. Она сделала нетерпеливый тяжелый вздох и сообщила:  

– Скоро будем пролетать Лупу, высадим тебя там, на станции, а нам нужно двигаться дальше. На Лупе есть федеральная база, там тебе помогут.  

Для меня эта информация ничего не значит, поэтому я опустила глаза, а потом стала ходить по комнате, рассматривая всё вокруг. На стене круглый плоский предмет, размером с тарелку. В центре две стрелки, короткая и длинная, и два круга, один внутри другого, с непонятными надписями. Яма подошла сбоку, что-то жуя.  

– Что это? – тихо спросила я, на случай, если она не захочет отвечать мне.  

– Старинные часы, Май подобрал в одном месте. Внешний круг для дневного времени, внутренний для ночного.  

– Как это?  

– Ну вот, большая стрелка движется, значит, дневное время идет. Начинается-то день с утра, вот эти часы показывают, что сейчас утро. Затем день пойдет, вторая половина круга. Потом движение начнет маленькая стрелка, внутренний круг. Это будет вечер и ночь. Затем снова большая, когда утро, и так далее.  

Два раза мы вместе ели в столовой, а потом Яма велела занять кресло и, выполнив вираж, корабль приблизился к парящей в пространстве станции. Произошло присоединение, в процессе которого раздавались громкие звуки и пол дрожал. Яма повела меня к двери, открыла, велев следовать за ней. Эта та дверь, через которую я входила в корабль, но теперь через нее мы попали на другой по короткому коридору. Внутри никто нас не встретил, Яма опять активно что-то жевала. Видимо что-то, что никак не прожевывается. На экране она ввела какие-то данные, что-то почитала, мыча, и мы долго шли, так и не встретив никого на пути. В помещении, заполненном странными кроватями, закрывающимися сверху, которые Яма назвала "капсулами", она вложила меня в одну, давая инструкции.  

– Это спускательная капсула, в ней ты спустишься на планету. Там тебя встретят, я послала сообщение. Ничего не делай, всё работает автоматически. Когда опустишься на землю, если крышка не откроется, то дернешь вот этот рычаг. Если с первого раза не получится, то несколько раз подергай. Всё. Прощай.  

С этими словами она захлопнула крышку и отошла в сторону. Нажала что-то на стене в стороне, капсула пришла в движение. Влекомая чем-то, она проехала по середине комнаты, застыла и резко дернулась вверх. Через прозрачное окошко я видела, как с двух сторон приблизились металлические части, плотно закрыв капсулу со всех сторон. Стало темно на мгновенье, но тут же засветилось окошко. Появилось изображение космоса, и я поняла, что нахожусь в движении.  

Спуск был долгим и плавным, я почти ничего не ощущала. От скуки даже задремала. Разбудил резкий звук, верхний кожух развалился на части, и в окошко я увидела солнце, слепяще выглядывающее сбоку. Вдалеке внизу коричневым цветом обозначилась земля, еще очень далекая, но уже показывающая горы и реки. Вид планеты с такой высоты вызвал у меня восторг, пополам с испугом. Снизу вверх ударил желтый луч и двинулся ко мне. Капсула слегка тряслась, но как только попала в желтый свет, замерла и стала медленно опускать вниз.  

По мере спуска солнечный свет пропал, и опустилась я в явно темное время дня. Капсула прошла сквозь люк в крыше невысокого здания и застыла на полу. Я ждала, но ничего не происходило. Тихо, движения не заметно, полутьма, кое-где светят фонари. С волнением и колотящимся сердцем продолжала ждать, пока не сообразила: никого нет.  

Рассмотрев в окошко комнату, сколько позволял обзор, я сделала два вывода. Либо здесь давно никого нет, потому что пол пыльный, следов нет, кое-где валяется мусор, либо здесь живут какие-то неряхи. Рядом в углу стоит пустая капсула, как моя. Подальше такая же лежит закрытая на полу. Постучала рукой в крышку, надавила, ничего. Вспомнила про рычаг, нащупала его сбоку. Дергать нужно на себя, но, сколько я не пыталась, ничего не вышло. То ли его заклинило, то ли мне сил на хватает. Выбившись из сил, я прислонилась лбом к стеклу, слушая свое частое дыхание. Оно становилось всё судорожные и пришлось признать: воздух кончается, скоро я задохнусь. Что за проклятье! Лучше бы я разбилась при падении, чем задохнуться в этом металлическом гробу. Злость и раздражение прочистили мозги и, выплеснув немного энергии, я с криком рванула рычаг. С громким щелчком дверь отскочила вперед.  

Я вывалилась на пол и немного полежала на боку, восстанавливая дыхание. Села, еще раз осмотрелась. Подумала крикнуть, но в последний момент передумала. Кто знает, что здесь произошло, может не стоит привлекать к себе внимание. Пойду поищу живых сама.  

Следующая комната оказалась вообще пустая и такая же пыльная. Мелкий коричневый песок и пыль повсюду, обрывки бумажек, пустая бутылочка. Дверь раскрыта, точнее, задвинута в стену, как на корабле. Я прислушалась, но кроме тихого ветерка, ничего не услышала. Выглянула наружу. Ночь, темно, кое-где светят фонари. По обеим сторонам наезженной дороги здания с закругленными краями и углами высотой не более трех этажей. В некоторых двери открыты, где-то нет. Выглядит всё давно покинутым. Я сделала светлячок и прошла к соседнему зданию. Дверь оказалась закрыта. В следующем здании открыто, внутри несколько больших помещений с полками повсюду, похоже на склад. Ничего полезного я не увидела, все полки пустые, на полу в углу небольшой сверток странной прозрачной ткани с пупырышками. На другой стороне дороги в здании через окно я увидела столы и стулья, надеюсь, это столовая, может быть, там я найду воду и еду. Дверь закрыта, но окно рядом без стекла, и я влезла внутрь. Сделав еще несколько светляков, которые летели со мной над головой, стала изучать помещение. Повсюду коричневая пыль и песочек, столы и скамьи на четверых, у стены что-то вроде длинного прилавка. Погуляв по комнате, кроме пустых открытых и закрытых металлических шкафов, ничего не нашла. На стене маленький белый шкафчик с нарисованным красным кольцом. Внутри баночка, прозрачная, не стеклянная, а легкая и упругая, внутри болтались круглые плоские штучки, приятно гремя. Похожи на малюсенькие конфетки. И еще сильно сжатый продолговатый предмет, который я машинально назвала словом "тюбик". На изломанном боку удалось прочесть "паст....регини....".  

Побродив по коридору и еще нескольким комнатам, с огромным сожалением я признала, что ничего полезного не осталось. На полу в одной из комнат нашлись сшитые между собой листы, исписанные бледным почерком. Ничего мне это не дало, некоторые слова я поняла, большинство нет, а в основном там были цифры. Может быть, какой-то отчет. Выйдя наружу, без интереса прошла до конца домов, затем вернулась к капсулам, спать хочется. Лежать на полу не охота, чужая капсула закрыта, а моя стоит вертикально. Я несколько раз ударила ее ногой, но тщетно. Применила магию, пытаясь сбить, и капсула дрогнула, но устояла. Тогда, глубоко вдохнув и отойдя подальше, я ударила с большей силой. Капсула сорвалась с места, будто резко отклеилась от пола и, гулко громыхая, ударилась о стену. Я посмотрела на место, где она стояла. На полу немного выступающий круг, с ладонь размером, гладкий и не липкий. Как здесь капсула стояла, не понятно. Забралась внутрь, всё лучше, чем на полу, и скоро уснула.  

Проснулась я от того, что хочется в туалет. С неохотой вылезла и проплелась на улицу. Зайдя за стену дома, чтобы не попадать в свет фонарей, меня посетила мысль, что можно было бы так не стараться, никого ведь нет. Присела, зевая, и в приятном процессе заметила вспышки за холмами.  

Немного поразмыслив, я кинулась в ту сторону, на ходу сделав источник света. Хотя бы посмотрю, что там. Здесь никого, место покинуто, куда идти и что делать не знаю. Мне нужен хоть кто-то. Бегом взобравшись на каменистый холм, огляделась. Тишина и темно. Убрав светлячок, присела на корточки. Не показалось же мне, была вспышка. Широко раскрыв глаза, я смотрела прямо вперед, стараясь объять взглядом как можно большее пространство. Потихоньку наползали утренние сумерки, стало чуть светлее, но видно хуже. Прям как в Темном мире. Внезапная вспышка справа сорвала меня с места, и я устремилась туда, на ходу сколдовав свет. Запыхавшись, взобралась на очередной камень и увидела троих. В полутьме, еле-еле, человеческий силуэт и два, похоже, зверя. Человек размахивал руками, а два существа, припав на передние лапы, медленно приближались. Это мой шанс, помогу незнакомцу, он в благодарность поможет мне.  

Затушила свет и бегом ринулась вперед, трое скрылись за камнями. Добежав до места, выглянула из-за валуна. Незнакомец – женщина. По виду молодая, волосы в высоком хвосте, стройная. В комбинезоне, в руках что-то. Нападают два одинаковых существа, похожие на собак, но очень худые и с длинными задними ногами. Шерсти не видно, оскаленные узкие морды, острые уши стоят торчком. Я подобрала с земли пару камней и, выйдя из-за валуна, громко закричала:  

– Эй! Сюда.  

Швырнув оба камня в животных, применила магию. Я не кидала их силой руки, просто сделала вид, а на самом деле послала из размахнувшейся ладони магией, поэтому они попали точно в цель. Одной собаке в бок, второй в шею. Рассчитывая на их охотничий инстинкт, тут же развернулась и дала деру. Забежав за валуны, пробежала вперед и чуть не свалилась в расщелину. За спиной услышала топот лап и чужое дыхание. Немедленно развернувшись, в один миг я успела понять, что передо мной только два эти существа, девушки нет. Сейчас они кинутся, и мне конец. В момент, когда звери подобрались для прыжка, я вскинула руки и что было сил рванула ими в сторону, сметая противников на камни. Раздался звук раскола и оба существа упали на землю. Часто дыша, держа руки наготове, я подошла ближе. Одно точно мертво, голова разбита, черная кровь, пульсируя, течет из раны. Второе живо, бок движется в дыхании, глаза закрыты. Сделав глубокий успокоительный вдох, я скинула обоих в расщелину. Немного подождала и, ничего не слыша, вышла из-за камней. К моему огромному разочарованию не увидела никого, незнакомка исчезла. Не зная, что дальше делать, я села на камень, понурив голову, наблюдая, как коричневый песок заливают солнечные лучи. Есть охота. Что же мне делать? Станет совсем светло, осмотрюсь вокруг, может быть, замечу людей или жилища, или хотя бы водоем или лес. Где вода и зелень, там и жизнь должна быть, хоть поймаю что-нибудь. Слева послышался хруст песка, я повернула голову.  

– Привет. – произнесла незнакомка.  

Я радостно вскочила, но она отступила на шаг.  

– Привет. – спокойно ответила я, боясь ее спугнуть.  

– Где эти?  

– Там, внизу. – я показала пальцем.  

Она недоверчиво нахмурилась и настороженно прошла к валунам, я осталась на месте. В руках девушка держала непонятный мне предмет, я видела такой на поясе у Мая. Продолговатый и с ручкой для держания. Им же она размахивала ранее, пытаясь защититься от зверей. Незнакомка осторожно, маленькими шажками, приблизилась к краю и заглянула вниз. Ее плечи расслабленно поникли, рука с предметом опустилась. Она повернулась и удивленно произнесла:  

– Ты спасла меня. Спасибо!  

Не зная, что сказать, я смущенно улыбнулась, рассматривая ее. Немного выше меня ростом, стройная, гибкая, с привлекательной фигурой. Лицо симпатичное, задорное. Глаза большие зеленые, волосы коричневые.  

– У тебя нет оружия? Как ты это сделала?  

– Повезло. – ответила я, пряча глаза.  

Она широко улыбнулась и шагнула ко мне, прикрепив предмет к поясу, просто прислонив.  

– Мое имя Доза. А ты?  

– Я Мина.  

Она говорила громко, а я тихо.  

– Дай я тебя обниму.  

Не получим ответа, она загребла меня в довольно мощные объятья.  

– Я думала, мне конец, и тут ты появилась. Невероятно!  

Доза отстранилась и, хмурясь, спросила:  

– Кстати, а откуда ты здесь? Одна, без кара, без оружия.  

Я посмотрела в ее красивые глаза и, вздохнув, выдала:  

– Мне нужна помощь.  

Доза снова широко улыбнулась.  

– Прекрасно. Считай, она у тебя есть. Я теперь твоя должница. Рассказывай, что стряслось.  

После этих радостных слов, она села на место, где прежде сидела я. Я огляделась и, поняв, что рядом удобных камней для сиденья больше нет, осталась стоять. Немного подумав, начала свой рассказ, тщательно подбирая слова.  

– Такое дело. У меня нет памяти, не знаю кто я и откуда. – от этих слов стало больно, тяжело отказываться от прошлого. – На одной планете меня подобрали двое. Я жила с ними несколько дней, потом они высадили меня сюда, с помощью капсулы отправили. А тут никого...  

– Да конечно никого, станцию покинули. Старая она уже, перебазировались в другое место. Эти твои знакомые слепые, что ли?  

– Девушка, Яма, сказала, что послала сообщение и меня здесь встретят.  

– Ну, она, видимо, в одну сторону отправила, а ответа не дождалась. Избавились от тебя, одним словом. Давно это было?  

– Ночью.  

Доза нахмурилась, прислонив пальцы к губам.  

– Что, совсем ничего не помнишь?  

– Совсем. – грустно вздохнула я.  

– А где нашли тебя?  

– Я не знаю название планеты. Там было холодно и яркое солнце. И Яма сказала, что меня нашли на минном поле.  

– Долго летели оттуда досюда?  

– Несколько дней.  

– Хм. Может быть это Флигель. Там закончилась война восемь лет назад, действительно, осталось много мин. Некоторые промышляют этим. Осторожно выкапывают и потом продают в отсталые миры. Как думаешь, у тебя есть семья?  

Вот это был удар. Скулы свело, и губы задрожали, глаза мгновенно наполнились слезами. Я смогла только помотать головой.  

– О, прости. Я не хотела тебя расстроить. – смущенно пробормотала девушка. – Если у тебя есть семья, то они ищут тебя, и мы станем искать, и найдем. Семья – это самое главное. У меня есть брат и сестра, младшие. Родители умерли. Теперь я забочусь о младших, поэтому так важно, что ты спасла меня. Я помогу тебе всем, чем смогу. Идем.  

Вытерев глаза, шмыгая носом, я поплелась за бойко шагающей девушкой, которая всё время улыбалась и выглядела счастливой, я даже позавидовала. Она вынула из кармана черный кругляш, похожий на большую монету или медальон, держа на открытой ладони, показала мне.  

– Смотри. Это мой брат и сестра, Бой и Кола.  

Из кругляшки вверх полился свет и сложился в изображение двух улыбающихся детей. Девочка немного похожа на Дозу, но волосы короткие, чуть прикрывают уши, по виду подросток, глаза зеленые, как у Дозы. Мальчику на вид лет пять, лохматый, глаза голубые.  

– Коле одиннадцать, Бою почти шесть. Я их обожаю.  

Она говорила о них с такой теплотой в голосе и гордостью, будто это были ее дети. Хотя, если родители погибли давно, и она долго о родных заботится, то понятно.  

– Куда мы идем? – спросила я.  

– На мой корабль, это не очень далеко. – ответила девушка, убирая медальон.  

– Ты здесь живешь?  

– Нет. – она рассмеялась. – Я здесь по делам, нужно было забрать кое-что.  

Она посмотрела на меня пристально и продолжила.  

– Я курьер, выполняю разные поручения за плату. Отвезти, привезти. Найти, забрать.  

Некоторое время шли молча. Размышляя о том, что было бы, не повстречай я девушку, задала вопрос.  

– На этой планете кто-нибудь живет?  

– Есть какие-то племена, с развитием на уровне палки-копалки. Сколько тебе лет?  

– Не знаю.  

– На вид лет двадцать. Мне двадцать три.  

Доза нравится мне. Веселая, уверенная, с умным взглядом. Такие люди редко попадают впросак.  

– Ты здесь одна?  

– Да, я работаю одна. Привыкла полагаться только на себя.  

– Что это были за собаки?  

– А, местное зверье какое-то. – она небрежно махнула рукой. – Выскочили из неоткуда, я не ожидала. Как назло, бластер почти сел. Я пульнула несколько раз, мимо. Верткие твари.  

– Бластер?  

– Ну да. – Доза похлопала рукой по штуке на поясе.  

Я пыталась вникнуть в ее слова, "бластер", "пульнула", даже голова заболела. Видя мои муки, она остановилась и стала осматривать меня внимательно с головы до ног.  

– Ты вообще ничего не помнишь?  

– Почти. Я кое-что знаю, но совсем немного.  

– Сколько будет два плюс три?  

– Ээ. Пять.  

– Какова валентность углерода?  

– Вале... что?  

– Ты в школе училась?  

– Понятия не имею.  

– Навыки имеешь какие-нибудь? Делать что-то руками.  

О, да. Еще как. Могу кое-что. Внутренний голос подсказывал пока не раскрывать свои секреты. Дан учил меня не доверять никому и прежде много раз проверять человека. Доверить свои секреты можно только самым близким, говорил он. Если тебя предадут, это будет, в первую очередь, твоя вина.  

– Не заметила, чтобы я что-то умела. – ответила я, разведя руками и опустив голову.  

– Интересно... Ну ладно. Ты есть хочешь?  

– Очень. – тихо ответила я. – И пить.  

– Сейчас на Воробье тебя накормлю.  

– Где?  

– Воробей, это мой корабль. – гордо улыбнулась Доза, приподняв подбородок. – Он старенький, но надежный. Закончу здесь дела и нужно будет еще в одно место заскочить, тут неподалеку. После отправимся на Кору, там есть социальный центр. Тебя посмотрят врачи, может быть, удастся вернуть тебе память и установить личность. Дальше по ходу разберемся. Да?  

И она весело глянула на меня, а мне захотелось разрыдаться. Как хочется иметь рядом такого человека, который всё знает и понимает, не унывает. Поддержит, поможет. Так хочется верить ей, но внутренний голос велит быть настороже. Нельзя расслабляться. В прошлом всякое бывало, и муж учил всегда предполагать в первую очередь худшее. Мне не известно ничего о том, что она говорит. Что за центр такой, зачем врачи? Что, если они увидят мои способности? В прошлом мире, например, магов не все любили, можно было нарваться на неприятности. Может быть, здесь так же, или хуже. Я вспомнила, как была в рабстве у коллекционера, здесь тоже может быть нечто подобное. Нужно вести себя осторожно, молчать, чтобы не сболтнуть что-нибудь ненароком, больше смотреть по сторонам и учиться. Учиться всему.  

Солнце взошло и стало припекать, когда мы дошли до Воробья. Этот корабль не похож на корабль Ямы и Мая. Выглядит потрепанным, много царапин и устройство внутри иное. Очень тесно, много переходов, лестниц, пролетов. На стенах и даже на потолке шкафчики с раздвижными дверками, или просто разные предметы прикреплены к поверхности, некоторые в прозрачных карманах. На полу видны потертости, будто прошли тысячи ног. Комнаты для отдыха крохотные, кухня и столовая вместе, и тоже очень маленькие. На кухне шкафы с продуктами, тут же посуда. Металлическая и, когда ставишь на стол, прилипает. Я удивленно игралась с кружкой, прислоняя и отрывая много раз, а Доза смеялась.  

– Магнит. Чтобы не летало повсюду.  

И запах. Домашний. У Ямы с Маем так не пахло, либо ничем, либо неестественными запахами. Корабль Дозы – ее дом, это видно. С любовью она скользит пальцами по стене в коридоре, осторожно прикручивает что-то разболтавшееся, воркует и шепчет с ним. Я вспомнила свой дом в поместье в Темном мире, как всё было знакомо и уютно. Я знала каждый уголок, исследуя дом сначала одна, после заново с маленьким сыном. Как это важно, когда есть такое место, пусть это и не совсем дом, и не родовое гнездо. И Доза здесь одна, без родни. Хотя нет, не одна. У нее есть Воробей.  

Девушка провела меня по кораблю, бегло показывая где что. Я, конечно, ничего не запомнила, но решила, что быстро разберусь, так как пространства мало. Не придется блуждать по коридорам в поисках чего-то, здесь за каждым поворотом комната. Я получила влажную большую салфетку с резким запахом, и мне было велено вытереть лицо и затем руки. Особенно понравился туалет. Малюсенькая комнатка с прикрепленным к стене сиденьем. На нем делаешь свои дела, а потом нажимаешь на кнопку, сиденье закрывается пленкой, раздается шум и через некоторое время открывается уже всё чистое. Доза показала куда девать мусор.  

– Вот здесь отсек, откидываешь крышку, кладешь мусор, закрываешь. Такие же есть и в других местах, помечены зеленой краской.  

– Что потом?  

– Когда будем взлетать, мусор сгорит.  

Она выдала мне прозрачную бутылочку с водой с неприятным привкусом и консервы, уже знакомые мне, немного другие. Еще круглую большую булку. Последняя оказалась странной, но мне всё здесь странно. Булка плотная и ноздреватая одновременно, мякиш липкий, вкус отдаленно похож на хлеб. Я выпила всю воду и съела еду, и почувствовала, что жизнь налаживается.  

Солнце замерло наверху, почти уничтожив тени, когда Доза, усадив меня в кресло рядом с собой, завела двигатель. Не знаю, где он, но весь корабль затрясся и плавно поднялся вверх, скрепя и погромыхивая. Я ожидала, что мы отправимся в небо, но мы пролетели недолго прямо и сели на открытой плоской площадке. Корабль замолчал, Доза выскочила из кресла и, отстегнув от стены в коридоре какие-то предметы, вышла наружу. Я с опаской застыла в дверях, почувствовала на зубах песок. Снаружи дул легкий ветерок, но опустив глаза вниз, я заметила невесомые облачка пыли на полу. Дверь только открыли, а уже начало наметать. Возможно, станция, куда меня доставила капсула, была покинута не так давно, просто всё очень быстро замело. В любом случае, я не чувствовала обиды на Яму. Она помогла мне, не смотря на то, что ее спутнику это явно не нравилось. Честно говоря, я очень довольна тем, как всё обернулось, на корабле Ямы мне было плохо.  

Хотя Доза не запрещала мне идти за ней, я решила не мешаться и издалека наблюдала, как она, опустившись на колени, принялась активно разбрасывать руками песок в разные стороны. В какой-то момент я подумала подойти и помочь, но тут она встала, отряхнулась и потянула на себя что-то в песке. К моему удивлению, откинулась крышка, в земле, под песком, что-то закопано. Доза снова встала на колени и опустила вниз руку. Не сдержавшись, я подошла ближе, а дверь за моей спиной тихо закрылась. Девушка набирала, или наливала, тягучую темную массу в маленькую баночку. Наполнив три, она закрыла крышку и направилась к кораблю. Я вопросительно взглянула на нее.  

– Один клиент попросил образцы федерального топлива.  

Перед тем, как подняться по лестнице на корабль, Доза тщательно отряхнула одежду и обувь, я последовала ее примеру. Внутри, когда дверь за нами закрылась, она хмуро посмотрела на пол. В свете было видно пыль и песочек.  

– Намело.  

– Это я виновата, стояла в дверях. – повинилась я.  

– Ничего страшного, но нужно прибраться, а то эта пыль будет везде, в воде, в еде. Поможешь?  

– Конечно. – откликнулась я, радуясь, что хоть какая-то польза от меня.  

Доза показала в шкафу длинный мягкий шланг. Под ее руководством, я протянула его до двери и нажала кнопку на носике. Шланг загудел и появилась тяга. Доза назвала эту штуку "пылесос". Дальше она занималась своими делами, а я увлеченно водила по полу, стенам и щелям сосущим носиком. Бесподобная штука. Я даже обувь и одежду свои почистила, и Дозу тоже, когда она подошла. Потом свернула и убрала шланг обратно в шкаф и еще прошлась немного по полу влажной салфеткой. Длинные волосы мешались, падая с любой стороны, куда бы я их не убрала. Доза протянула мне черное колечко из ткани.  

– Резинка для волос. – пояснила девушка.  

– Для волос?  

– Как у меня. – она указала на связанные в хвост волосы. Я думала, это просто ленточка.  

Взяла в руки «резинку» и покрутила. Не понимаю, как это использовать. Она тянется. Нужно растянуть и завязать узлом на волосах?  

– Вот так, смотри. – она растопырила пальцы, продев их внутрь резинки и показала, как накрутить, на своих волосах.  

Я попробовала, но ничего не вышло, а у нее так ловко получилось. Закончилось тем, что Доза собрала сама мои волосы и завязала, а я поблагодарила и решила потренироваться позже в одиночестве, хотя мне для волос подошел бы любой шнурок. Спустя еще некоторое время, в течение которого Доза носилась по кораблю, а я блуждала по комнатам, изучая где что, мы снова поднялись в воздух. Внутренности сжались, когда я посмотрела вниз, ощущение, как на качелях дома. Воспоминания снова вызвали боль в груди, я хотела остановиться, но не смогла. Следуя одно за одним, как бусины на нитке, они вставали перед глазами, заставляя неумолимо ярко переживать и чувствовать это. Сумрачный вечер, вокруг магические светлячки, Дан сильно толкает меня сзади, я лечу вверх, громко визжа и хохоча, крепко держась за веревки. Потом обратно, назад, спиной вперед, страшно, но его сильные теплые руки дарят спокойствие и защиту. Он тоже смеется. Невозможно больно... не хочу...  

Очнулась я, когда мы уже были в космосе. По моим ощущениям, корабль не двигался. Доза нажимала всё время повсюду разные кнопки. На одном маленьком экране высветились числа.  

– Отлично, всего семь минут. С теми двумя ты делала перемещение?  

– Не знаю.  

– С непривычки может стать плохо. Заболит голова или стошнит, некоторые теряют сознание. Поэтому давай-ка ты переместишься на кровать, и я тебя закреплю.  

Мне стало не по себе. К удерживающим ремням я почти привыкла, но быть привязанной к кровати не хотелось бы. Тем не менее, я быстро прошла за ней в маленькую комнату, где Доза откинула от стены узкий матрас, велела лечь на бок в удобную позу и опустила на меня сверху из стены какой-то каркас, будто из тонких металлических нитей. Сердце забилось чаще, когда я поняла, что не могу двигаться, свободна только голова. Как и в случае с кабинкой для мытья, я испытала страх и подумала, что попала в ловушку. Повторяя про себя, что нет причин для паники, ждала, когда вернется девушка, обещавшая освободить меня сразу после перемещения. Сам процесс, что бы это не было, я не поняла и толком не ощутила, но нечто странное, действительно, почувствовала. Трудно описать, когда не хватает слов, но я вдруг почувствовала себя... другой.  

Вскоре после странного ощущения пришла Доза и освободила меня.  

– Как себя чувствуешь?  

– Странно.  

– Некоторое время веди себя спокойно, не делай резких движений, лучше посидеть. Бывает, что накрывает позже.  

– Что произошло? – я последовала за ней к пульту.  

– Мы переместились в другое место, далеко от Лупы, мгновенно. – Доза плюхнулась в свое кресло.  

Похоже на телепорт, если мгновенно куда-то пропал, и я чуть не спросила это вслух, но в последний момент сдержалась. Начнет еще расспрашивать, откуда я знаю это слово. Мне телепорт никогда не давался, не могу понять, как это работает. Я села в кресло, пристегнулась и огляделась. Недалеко сбоку от корабля висит круглая желтая планета. Воробей направился туда.  

Подлетая ближе, я заметила еще корабли, разные, больше или меньше, они приземлялись и взлетали. На поверхности, куда мы направлялись, уже видны здания и дороги. Сели на большую плоскую площадку с нарисованными квадратами. Доза вылезла из кресла и, направляюсь к выходу, дала мне наставления:  

– Я быстро сбегаю кое-куда, часа два меня не будет. Если дольше, не волнуйся. Если до завтра не вернусь, то волнуйся. Без острой нужды из корабля не выходи, не трогай ничего, что не знаешь, никого не впускай. Покушай на кухне, что хочешь, вода там же в шкафу. Сиди тут тихо, жди меня. Всё понятно?  

– Да. – ответила я неуверенно, стало боязно остаться одной.  

Доза улыбнулась мне, вытащила из стенного шкафа рюкзак и выскочила в дверь. Я прошлась по кораблю, с опаской взглянула в окно. На земле твердое серое покрытие, не земля, нарисованы надписи и цифры. Вдали здания, белые и синие, невысокие. В небе птиц не видно, тихо. Мимо корабля прошел человек. На двух ногах, но весь в шерсти, как бык. Голова тоже косматая, лица не разглядеть. На теле штаны оранжевого цвета и обувь. В руках существо несло палку или копье, на плече сумка. Оно прошло мимо корабля, смотря себе под ноги. Я решила в окно больше не смотреть, вдруг меня кто-нибудь заметит, пошла на кухню подкрепиться. Достала воду и булку, которую уже знала. Консервы тоже есть, но не знаю, как открыть. Медленно всё проглотив, побродила по кухне. В одном шкафу пакетики цветные, разного размера, надписи не смогла прочесть. Еще посуда, шкафчики непонятного назначения, с кнопками. В коридоре в углу на стене шкафчик с нарисованным красным кольцом. Открыв его, я увидела множество непонятных вещей, прямо битком набито. В конце концов я прилегла на кровать и просто лежала, глядя в стену, стараясь не думать ни о чем, наслаждаясь покоем и тишиной, и задремала.  

Проснувшись, потянулась, и услышала тихий звук. В недоумении спустила ноги с кровати и тут увидела это. Мимо комнаты, по коридору, проползло нечто, вроде большой жирной гусеницы. Действительно большая, толщиной с руку у предплечья, зеленая, она деловито и бойко проскользнула мимо комнаты, шевеля лапками по полу и издавая шелест. Стараясь не дышать, я неслышно подняла ноги обратно и сидела так, пока не услышала звук открываемой двери. Я еще больше испугалась, воображение рисовало разные картины. Гусеница пришла на корабль. Как? Или она всегда здесь была? Она ушла, судя по звуку двери? Услышав голос Дозы, немного расслабилась. Она наверняка знает, что делать. Должна ли я ей сказать? Может это опасность? А может, мне просто показалось? Доза с кем-то говорила, и я сидела тихо, ведь она велена не высовываться. Потом чужой голос исчез, и кто-то зашумел на кухне. Я сидела тихо, боясь сделать что-то не так. Раздался крик, затем приближающийся возмущенный голос:  

– Мина, ну куда ты смотрела? Хлеб ушел!  

Она застыла на пороге, укоризненно взирая на меня.  

– Что?  

– Хлеб ушел. – терпеливо повторила она.  

Я подняла брови.  

– Хлеб?  

– Да.  

– Ушел?  

– Да!  

Я открыла рот, не в силах даже задать вопрос. Как это спросить-то? Как хлеб ушел? Это хлеб ведь… Она закатила глаза, издав нетерпеливое цыканье.  

– Ты видела его? Куда он пошел? Слышала, может? Он шлепает тихонько так.  

Тут я задохнулась от понимания.  

– Булочка, которую я ела сегодня – это было оно? Такое зеленое с лапками?!  

Доза подняла лицо вверх и громко расхохоталась.  

– Ты бы видела свое лицо сейчас. – пробормотала она, заливаясь.  

Отсмеявшись, вытирая глаза кулаком, продолжила:  

– Ну ты звездонутая совсем. Откуда ты взялась такая. Да, та булочка – это монипод, или просто под. Еще его называют хлебным слизнем. Его запекают и получается нечто, похожее на хлеб.  

Я нахмурилась.  

– Не понимаю, это была какая-то большая гусеницы. Зеленая, с ножкам, а булочка выглядела как булочка…  

Доза глубоко вздохнула и, улыбаясь, махнула мне рукой.  

– Идем.  

Я прошла за ней по коридору на дальнюю лестницу. Спустились на пролет вниз. Иногда по дороге она тихонько посмеивалась.  

– Это машинное отделение. – пояснила девушка, напрягая голос из-за гула.  

Прошли до конца, она открыла узкую дверь. Внутри небольшое сырое помещение, темно и пахнет затхлостью. Привыкнув к полумраку, я разглядела мох на стенах и кое-где на полу.  

– Это отстойник, сюда стекается конденсат и всякое такое. Мониподы здесь у меня живут, едят вот этот мох.  

Она отошла к стене и пошарила рукой на полу в темноте, принесла и показала мне гусеницу. Я скривилась. Руки Дозы и эта тварь все в слизи, и пахнет плохо.  

– Вот видишь, секции. Можно одну или несколько отрезать. Под не умирает, если оставить хотя бы одну секцию. Он восстановится, нарастит еще. Кусок чистят, ножки отрезают. Запекают в жаровом шкафу, ну или где придется, на огне, например. Получается, как ты говоришь, булочка.  

Я потрясенно смотрела на шевелящееся зеленое, прикоснулась пальцем. Гусеница как гусеница, ничего особенного. Доза хохотнула и положила пода обратно.  

– Пойдем, поищем его. Если где увидишь или услышишь, скажи. Он сдохнет в какой-нибудь щели и будет вонять. Разлагаясь, под превращается в липкую массу, тяжело отскребать.  

Пода мы не нашли, но Доза не расстроилась. Махнула рукой и заметила:  

– Ничего страшного, у меня много раз сбегал, найдется где-нибудь. Дней пять-шесть он протянет без еды. Под не любит свет, так что посматривай в темных местах.  

– А как он сбежал? Я ничего не делала.  

– Я в начале дня на кухню принесла его и забыла сделать, оставила в шкафу, но сам он не смог бы открыть дверь. Ты ничего на кухне не трогала?  

– Трогала. Осматривалась и могла что-то не закрыть или задеть. Извини.  

– Пустяки.  

Доза достала из шкафчика с красным кольцом тюбик и, выдавив чуть-чуть на палец, помазала красную царапину на руке.  

– Что это? – спросила я.  

– Регенератор-паста.  

– Этим мажут царапины? Зачем?  

Девушка посмотрела на меня сочувственно и принялась объяснять.  

– Царапины, раны, швы – любые повреждения кожи. На слизистые нельзя, т. е. нельзя в глаза, в рот. Синяки и ушибы тоже бесполезно, это регенератор клеток для заживления ран. На ожоги можно.  

Она вложила мне в руки тюбик, я повертела и перевела взгляд на шкафчик.  

– Верно, это нужно знать. Это аптечка. – она похлопала по шкафчику ладонью. – Запомни этот знак. Бывает красный или зеленый, везде, где увидишь, знай, скорее всего это аптека, аптечка или больница. Ищи такой знак, если ты ранена или заболела. Что у меня тут внутри.  

Она открыла шкафчик и принялась перебирать разные предметы.  

– Вот это, – показала на баночки и плоские тонкие прямоугольники, – таблетки. Таблетка, знаешь что это?  

– Нет.  

– Ну, это такая штучка, внутри лекарство от разных болезней.  

Доза оторвала часть от одного плоского предмета и на ладонь ей выпала круглая приплюснутая штучка, которые я раньше посчитала конфетками.  

– Вот эта, например, от боли. Когда что-то болит, можно принять, одну или две. Проглотить, запивая водой или любой другой жидкостью. Есть еще разные, от живота, от кашля и так далее. Это вот бинт, это вата, это спрей для дезинфекции.  

Из всего, что она перечислила, я поняла только бинт, это я знаю. "Дезинфекция" слово знакомое, но объяснить не могу. Это дурацкое чувство, когда понимаешь что-то, но дать определение не можешь.  

– Мда, тут просрочилось много чего. – пробормотала Доза, пристально изучая предметы. – Надо бы обновить.  

Закрыв шкафчик, девушка прошла на кухню.  

– Ты ела?  

– Да.  

– Я тоже перехватила кое-что в порту. Предлагаю лечь спать, а потом отправимся на Кору.  

– День ведь сейчас.  

– Так это здесь. – улыбнулась Доза. – А по меркам Лупы, например, уже вечер. Время ведь разное везде.  

– Как это?  

– Ну, на разных планетах разная длина дня и ночи, здесь сейчас день, а где-то уже ночь или утро.  

Я не совсем поняла, почему, но спрашивать не стала. Разное, значит разное. Доза добавила:  

– Смотри, у меня вот браслет. – показала широкий, телесного цвета, браслет на левой руке. – Это часы, связь, жизненные показатели и прочее. Это время моей родной планеты, чтобы понимать, который сейчас час для моего организма. Иначе, мотаясь по разным планетам, весь ритм себе собьешь. Если жить долго в одном месте, то привыкаешь, а если всё время в полетах, как я, то тяжело.  

– А у меня какой ритм, как понять?  

– Ну, если ты спала ночью на Лупе, то такое время как у меня тебе должно подойти. Пойдем отдыхать.  

Мы разошлись по комнатам, Доза сказала, что браслет разбудит ее через шесть часов. Лежа на откидной кровати, я пыталась осознать, сколько всего произошло за один день, сколько я узнала нового. Вокруг всё такое сложное, как я разберусь? Что будет со мной дальше? Что мне делать? В плаксивом отчаянии кое-как удалось уснуть.  

Для того чтобы попасть на Кору пришлось сделать два перемещения. Я пережила их нормально, уже в кресле рядом с Дозой, но неприятное странное ощущение также было. Спросила Дозу, чувствует ли она то же самое.  

– Уже нет. В первые раз пятьдесят было. Теперь я уже привыкла, ничего не чувствую. Очень многие страшно боятся перемещаться. Ну и сидят на одном месте, не путешествуют поэтому.  

– Почему боятся?  

– Мм, как-бы это попроще объяснить... Перемещение – это когда пространство будто складывается, тесно прислоняясь место к месту, как лист бумаги если сложить, или ткань. Через эту очень тонкую грань можно скопироваться в другое место. Любой объект, что бы это ни было, не может существовать одновременно в двух и более местах, поэтому ты исчезаешь в одном месте и тут же появляешься в другом. Ученые это как-то скучно объясняют, я не знаю толком. Так вот, некоторые говорят, что ты не перемещаешься, а перестаешь существовать буквально, а в другом месте появляется твоя копия, т. е. уже не ты, не оригинал. И есть вероятность, что эта или следующая копия будет не стопроцентная. Таким образом, ты уже не ты, а кто-то другой, и чем больше перемещений, тем больше человек меняется. Кто-то это признает, но говорит, что изменение на атомарном уровне и практически ничего не значит. В общем, споры эти ведутся с момента открытия перемещения, почти сто лет.  

– А ты сама как считаешь?  

– Мне всё равно. Перемещение открывает безграничные возможности, это невероятно удобно для работы, а мне семью нужно кормить. Так что мне просто пофиг.  

Кора издалека показалась мне больше, чем все ранее виденные планеты. Сине-зеленая, с несколькими спутниками и поверхностью, кишащей кораблями. Нам пришлось выстоять очередь в четыре часа прежде чем разрешили посадку. Выйти из остывающего корабля было страшно, Доза практически вытащила меня наружу, беспечно щебеча. Ее часы показывали обеденное время, и она заявила, что нужно перекусить. С посадочной площадки до зданий, стоящих вдалеке, добрались на «открытом каре». Так Доза назвала открытую, без крыши, конструкцию, где люди, и не только, сидели или стояли, а она двигалась на колесах, управляемая одним человеком, сидящим в начале. Что двигало эту телегу, не ясно, но я всё списала на магию, как почти всё непонятное, что я видела за последнее время. Сначала мы шли пешком по твердому покрытию, потом эта телега проезжала мимо, Доза крикнула, подняв руку. Кар притормозил и мы заскочили. Ощущение, как в пьяном сне. Только двое из всех вокруг были похожи на нас с Дозой, остальные существа иные. Разного цвета кожа, пятна и наросты, щупальца на лице и теле, немыслимые волосы или шерсть, или полное отсутствие. На скамье неподалеку сидело существо, которое я записала в женские особи по яркому виду одежды и красивым глазам, на коленях держала маленькое существо, я подумала, что это ребенок. У этой «мамаши» зеленая кожа и красные волосы, жирное водянистое тело и огромные толстые губы, а у «ребенка» четыре ручки и голый хвост выглядывает из-под одежды.  

– Не пялься. – шепнула мне на ухо Доза.  

Я быстро опустила глаза и стала рассматривать исподлобья ноги, обувь, копыта и щупальца. Выйдя из кара, направились в здание, там Доза бегала по разным углам, регистрировалась, ставила меня иногда в очереди, прибегая в последнюю секунду. Поначалу было страшно. Всё вокруг непонятное, не ясно, как себя вести, но постепенно я заставила себя успокоиться, уговорив, что нечто ужасное вряд ли произойдет, нужно относиться ко всему вокруг просто как к фантастическому сну. Доза такая ловкая, везде поспевающая и всё знающая, это успокаивает. В какой-то момент она отвела меня в туалет. Место представляло собой большое помещение с кабинками разной формы и цветов. Она сама сходила в одну и велела мне тоже облегчиться. Здесь сиденье было иное: больше и кнопки разные, но на стене нарисована инструкция. Потом перед зеркалами, откуда на меня смотрела худая девушка с давно нечесаными волосами, Доза дала инструкции.  

– Ты не сможешь пройти дальше космопорта без документов, поэтому мы сейчас пойдем в полицию и расскажем о твоей проблеме. Не умывайся, не причесывайся, делай несчастный взгляд, больше молчи, ты должна вызывать жалость, а не подозрения. Потри кулаками глаза, чтобы покраснели. Если спросят про то, как мы познакомились, скажи, что я тебя просто встретила на Лупе, ну и всё, что было до этого. Не упоминай про зверей и особенно про то, что я собирала топливо. После Лупы мы направились прямо сюда. Всё поняла?  

– Да.  

– Есть тоже не будем, у голодной тебя больше шансов.  

Я построила в воображении эти события и повторила насколько раз, чтобы самой поверить, так легче будет врать. Доза, наоборот, привела себя в порядок, умылась, переделала хвост и подкрасила губы, отряхнула одежду. Перед тем как мы вышли, в туалет зашло существо, похожее на огромного таракана, с маленькой милой сумочкой в руках, и прошло в одну из кабинок. Я застыла, открыв рот, а Доза выпихнула меня за дверь.  

Взяв за руку, твердо направилась вдаль помещения к двери с надписью. Я заволновалась. Внутри она поговорила с парой странного вида мужчин на незнакомом мне языке, видимо, пошутила, так как они улыбались и смеялись, после чего один из них подошел ко мне близко и посветил в глаз лучом из маленькой серой коробочки. Раздался короткий писк, мужчина нахмурился, что-то понажимал и повторно посветил, снова запищало. Он осмотрел мои руки, лицо и шею, будто ища что-то, потом сел за стол и над ним вспыхнул голубой полупрозрачный экран. Мужчина что-то нажимал в воздухе, его напарник и Доза внимательно смотрели то на стол, то на меня. Скоро в кабинет вошла женщина. Высокая, плотная, но не толстая, с черными волосами в пучке и строгим взглядом, в белом халате. Движения ее были четкими и резкими, вызывая у меня страх. Мужчины в кабинете, похоже, тоже боятся ее, взгляд опустили и ведут себя смирно. Она заставила посмотреть ей в глаза, также осмотрела руки от пальцев до плеч, и шею. Достала из кармана черный предмет, из него тонкую палочку. Велела открыть рот и поводила по щеке и по языку палочкой, засунула в коробочку. Присела на стул, все молчали. Доза заинтересованно посматривала на меня, иногда подбадривая улыбкой, женщина и мужчины чего-то ждали. Вскоре на экране на столе произошли изменения, все посмотрели туда, после чего черноволосая женщина посмотрела на меня с интересом:  

– Хм, действительно потеряшка. Абсолютно ничего. Первый раз такое встречаю.  

Постучала по столу пальцами.  

– Идем.  

Я посмотрела на Дозу, она кивнула, и женщина увела меня, придерживая за плечо. Мы прошли в другое здание и спустились вниз, как мне показалось, глубоко, в небольшой кабинке. Там меня оставили в просторной белой комнате с ярким освещением совсем одну. В комнате диванчик и стулья со столиком, тоже белые. Сначала я сидела на стуле, потом бродила по комнате, прислушиваясь, в конце концов, легла на диван и задремала.  

Проснулась от стука каблуков. Меня провели в другую комнату, где заставили полностью раздеться, войти в кабинку и не шевелиться, пока вокруг что-то гудело. Это было не очень страшно, но когда проткнули палец иглой, взяв немного крови, стало не по себе. Затем подробно расспросили обо всем. Я выдала историю о том, как проснулась голая не понятно где, шла, шла и вышла к кораблю Ямы и Мая, они меня пригрели, а потом высадили на Лупу. Там никого не было, я заметила вспышку в темноте и нашла Дозу, которая, добрая душа, забрала меня к себе, заботилась и привезла сюда, сказав, что мне здесь помогут. Ничего о себе рассказать не могу, где родилась, как зовут, что умею, ничего не помню. Слушали меня внимательно, та черноволосая женщина и еще одна помоложе, и еще мужчина, который мне показался врачом. Он подробно меня осматривал, даже ногти и зубы. Задавали вопросы, и у меня создалось впечатление, что пытаются поймать на лжи.  

– А что за тату у тебя на спине? – спросила молодая женщина.  

– Не знаю.  

– Что поиск выдает? – обратилась она к мужчине.  

– Ничего. Есть похожие картинки, но всё не то. Да и не похожа она на багрука или ежетика. – хмыкнул он.  

После долгого молчания, в течение которого я от скуки стала раскачиваться на стуле взад-вперед, женщина с пучком произнесла:  

– Хорошо. Пока так и запишем – Мина. Ты голодна?  

– Да. – робко ответила я.  

– Идем, устроим тебя в передержку.  

Мне выдали белый халат большого размера и легкие тапочки, соскальзывающие с ног. Шаркая, я поплелась за женщиной. Поднялись наверх и долго шли узким коридором без дверей и окон. Открыв дверь в конце, женщина объявила:  

– Столовая. Бери поднос, иди вдоль линии, получишь еду. Поешь, потом пойдешь в свою комнату. Идем, сразу покажу где это.  

Выйдя в другую дверь, я увидела коридоры, расходящиеся в разные стороны.  

– Сюда, налево.  

Подошли к двери с выемкой вместо ручки и маленькой панелью, женщина прислонила свой большой палец, в воздухе появился экран. Она что-то понажимала и велела мне также прислонить палец. После этого дверь открылась, зашли внутрь. Всё белое: небольшой шкаф, стол и стул, узкая кровать, окна нет.  

– Свет включается вот здесь. – понажимала на кнопку на стене, свет гас и включался. – В шкафу возьмешь одежду. Туалет и душ в конце коридора. Есть комната отдыха, это в конце коридора от столовой направо. Там телевизор, музыка, книги и игры. Если что-то случится, обращайся к любому человеку в форме. Мы пока подумаем, что с тобой делать и куда пристроить. Всё запомнила?  

Я в страхе кивнула.  

– Комната открывается по твоему отпечатку и для служащих, так что не бойся, просто так сюда никто не войдет. Идем.  

Она проводила меня в столовую и, попрощавшись, быстро удалилась. Я осмотрелась. В просторной комнате помимо меня было еще несколько человек, все мужчины. Один сидел у стены и ковырял вилкой тарелку с едой, двое сидели в дальнем углу и, прекратив разговор, посмотрели на меня. Заметив стопку зеленых подносов, я медленно взяла один и пошла вдоль длинного стола, чувствуя себя ужасно глупо из-за незнания что делать. Дойдя до небольшого шкафа, стала рассматривать инструкцию. Некоторые слова на непонятном языке, но некоторые смогла прочесть. Наверху надпись "Выберите блюдо", далее картинки с подписями. Нажала на первую, раздался неприятный звук. Нажала на вторую, то же самое. Тут я заметила, что около некоторых картинок горит красный огонек. Нашла с зеленым и нажала, звук не раздался. Ниже загорелась надпись "подтвердите заказ" и рядом кнопки "да" и "нет". Нажала "да", открылось окошко рядом и в нем я увидела чашку с чем-то вроде салата. Осторожно протянув руку, взяла чашку, поставила на поднос, окошко тут же закрылось. В углу раздался смех. С непроницаемым лицом я пошла дальше и получила так же горячее, гарнир и напиток. В конце взяла приборы: нож, ложку и вилку. Так как местные блюда мне не знакомы, я выбирала первое попавшееся в наличии. Горячее выглядит как брусок мяса, разобранного на волокна, а затем слепленного обратно. Когда вилкой попробовала отломить, мясо очень легко ломалось, и по вкусу было как мясо, но ощущения во рту не очень хорошие, всё будто растворяется, жевать не нужно. На гарнир желто-зеленое соленое пюре. Напиток розовый кисло-сладкий. Неужели вся еда здесь такая дрянная? Пока в этом мире я не попробовала ничего вкусного. Быстро всё проглотив, так как есть хотелось очень, я выбежала за дверь, оставив поднос с посудой на столе. Добравшись до комнаты, приложила палец к панели, дверь тихо отъехала в сторону. Когда пошла внутрь, она закрылась. Убедившись, что внутри есть такая же панель для выхода, скинув обувь, я легла на кровать. Так устала сегодня, завтра буду разбираться что к чему.  

Проснулась оттого, что очень хочется в туалет. Помучившись, решила всё-таки пойти поискать, пока не поздно. За дверью повернула налево. Тишина полная, но свет везде включен, на потолке светящиеся белым светом квадраты. Завернув за угол, обнаружила дверь с обозначением. В комнате четыре одинаковые кабинки и одна необычная, большая. Сделав свои дела, я подумала, что надо бы вымыть руки и умыться, но как получить воду? Ручек никаких не видно, кран один. Стала трогать его и всё рядом, и в какой-то момент пошла вода. С облегчением я помыла руки и лицо, вода выключилась сама. Не понятно, как сработало, в следующий раз просто буду делать так же. Когда возвращалась, мимо прошел угрюмый мужчина страшно разбойного вида, держащий перевязанную руку у груди.  

Выспавшись, а сколько прошло времени, не ясно, открыла шкаф. Внутри стопками лежали вещи, одинаковые и все белого цвета. Я попробовала несколько и подобрала себе трусы, штаны и кофту. Всё из странного материала, похожего на смесь ткани и бумаги. Внизу несколько пар обуви, мягкая подошва, а верх растягивается. Похоже на носки, только с уплотненной подошвой.  

Чувствуя голод, направилась в столовую. В этот раз народу было побольше, пришлось идти с подносом за женщиной, которая не глядя нажимала на кнопки для получения еды. Блюд с красными огнями стало меньше, и я выбрала всё новое. Напиток горячий и горьковатый, салат странный, суп-пюре овощной со вкусом мяса и хлебные палочки, пряно-соленые, думаю, из того слизня, монипода. Совсем пустых столов не было, и я присела на конец того, куда села женщина. Она недружелюбно посмотрела на меня, но ничего не возразила.  

Я молча ела, рассматривая столовую. Кроме жующих людей больше никого, охраны нет, людей в форме нет. Интересно, кто кладет еду в эти шкафчики? Размышляла, стоит ли идти искать комнату для отдыха, когда позади раздался шум. Двое мужчин хватали друг друга за одежду, громко сопя и пытаясь придушить. Лавка и столы, с которыми они сталкивались, не шевелилась, но подносы с тарелками полетели на пол, звонко гремя. Очень скоро в коридоре послышался топот и вбежали двое здоровых мужчин в черной одежде, с шлемами на голове, в руке у каждого тонкая палка. Этими палками они потыкали в дерущихся и оба с криками и в судорогах попадали на пол. Было видно, что больше им не до драки. Мужчины в черном молча уволокли забияк. От стены отделился большой куб, подъехал к месту драки и быстро убрал с пола еду и посуду, засосав их внутрь себя снизу.  

– Эх, всё веселье испортили. Слишком быстро. – раздался рядом низкий голос.  

Я повернула голову и посмотрела на женщину.  

– Как они узнали, что здесь драка?  

– Так видно же всё. – неохотно ответила она, указав пальцем в верхний угол комнаты.  

Присмотревшись, я увидела еле заметную белую выпуклость. Позже в своей комнате разглядела поближе такую же в углу под потолком, встав на стул. Небольшая тонкая трубка размером с фалангу пальца, в середине черная. Вот как, значит через такую штуку здесь за всеми наблюдают. Умно, не нужно ставить охрану на каждом углу.  

В комнату отдыха я не пошла, сидела в своей на кровати, выключив свет. На стене небольшой экран, не знаю зачем он, трогать не стала. Интересно, как там Доза? Улетела домой к своей семье? Она бы мне здесь всё объяснила, я уже почти привыкла к ней, а приставать здесь к другим с вопросами стесняюсь. Хорошо, что я еще ни разу не колдовала, это бы увидели. После обеда женщина с черным пучком вошла в мою комнату.  

– Привет. Собирайся, нашли тебе место.  

Я растеряно осмотрела комнату, у меня ни одной вещи своей нет. Обулась и пошла за ней, сердце забилось от волнения. Шли молча по коридорам, потом поднялись наверх. По дороге женщина добавила:  

– Федеральная социальная служба пристроит тебя на работу в рамках программы реабилитации для существ с подобными проблемами. У тебя будет работа и опекун, он поможет тебе приспособиться к новой жизни.  

При словах о «новой жизни» меня передернуло. В кабинете наверху мне выдали маленький плоский квадратик с моим изображением и именем. На весь листок длинный номер из цифр. Графа «фамилия» заполнена, указано «Стоун». Я недоуменно провела пальцем под буквами и посмотрела на женщину.  

– Что это?  

Она глянула и махнула рукой, продолжая заниматься своими делами за столом.  

– Всем, чью личность не удалось установить, дают такую фамилию. Традиция такая, совсем без фамилии нельзя. – потом добавила строго. – Вот этот номер внизу выучи наизусть. Это твой идентификатор, твой личный. Скоро тебя доставят на место работы, в течение четырнадцати дней нужно будет явиться в идентификационный центр и поставить лазерную метку. Поняла?  

– Да. – ответила я, хотя на самом деле не поняла половину слов.  

Женщина, видимо, это смекнула, добавила:  

– Всё, что не понятно, спрашивай у своего опекуна.  

– Хорошо. – еле слышно откликнулась я.  

На душе гадко. Фамилия означает принадлежность к роду, у меня теперь нет никого, эта «традиционная» фамилия, написанная пониже придуманного имени, перечеркивает всё, что я имела ранее и указывает мне на мое место: я безродная нищенка.  

Женщина протянула мне полупрозрачную жёсткую бумагу, велела приложить по очереди все пальцы к выделенным местам и в конце поставить подпись. Я замялась, а она пояснила:  

– Напиши просто свое имя, это нужно как образец почерка.  

Сглотнув и попробовав представить, как пишется мое новое имя, я замерла. Нервы на пределе, хочется бросить всё и сбежать. Из глаз закапали слезы.  

– Я не знаю как...  

Женщина вздохнула и написала на листочке несколько знаков.  

– Не плачь. Вот так, просто повтори.  

Делая глубокие медленные вдохи, чтобы остановить слезы, вытерла глаза и повторила написанные знаки. Вышло на удивление не так уж коряво. Пришел мужчина в зеленой одежде, вложил мне в руки сверток и велел идти за ним, проводил в помещение, где Доза оформляла раньше документы. Как только я ее увидела, дыхание перехватило. Ну хоть что-то знакомое.  

– Мина! – воскликнула она и встала навстречу со стула.  

– Доза. – ответила я, всхлипывая.  

– Что случилось? – озабоченно заглянула мне в лицо.  

– Ничего, всё в порядке. Я думала, ты улетела.  

– Идем, по дороге расскажу.  

Я развернула сверток, внутри оказалась одежда, в которой я пришла сюда. Вышли на улицу. Кажется, мы расстались совсем недавно, вчера или позавчера, но мне это время показалось вечностью. Дошли до ближайшего открытого кара и разместились на свободных сиденьях. Помимо нас в каре был еще один хрупкий худой мужчина с желтой кожей. Он сидел в самом конце, скрестив руки на груди и надвинув на лицо широкополую шляпу. Доза покрутила головой и сообщила:  

– Я договорилась, тебя устроят недалеко от моего дома, на соседней планете. Будешь работать в космопорте, это неплохо. Обвыкнешься, найдешь себе хорошего парня... – улыбаясь, она закатила глаза.  

– Чем мне придется заниматься?  

– Не знаю, дадут какую-то работу и обеспечение, жилье и одежду.  

– Мы будем видеться?  

– Да, в этом весь смысл. Я твоя должница, не могла же я просто бросить тебя.  

– Ты мой опекун?  

– О, нет. Опекуном назначен твой работодатель. За это дают какие-то налоговые послабления. Я отвезу тебя к месту работы, но по пути мы кое-куда еще заскочим. Ну мы скоро поедем, э?!  

Мужчина в голове кара недовольно оглянулся на крик и, поджав губы, тронул конструкцию. По дороге до Воробья и после я рассказала Дозе всё, что со мной произошло с момента нашего расставания. Она подтвердила по поводу слежки.  

– Это называется камера видеонаблюдения. Типа глаза, с помощью которого видят на любом расстоянии.  

– Мне выдали это. – показала ей твердый квадрат.  

– Очень хорошо, без этой штуки никуда. Выучи этот номер, он часто будет нужен.  

– Еще что-то про лазерную метку.  

– Этим не заморачивайся, не советую. Придумали такую штуку лет десять назад. На руку и на шею ставят лазерное тату с этим самым номером, чтобы тебя можно было бы опознать. Всем говорят, что нужно делать обязательно, на самом деле можно заявить, что ты не хочешь, заставить не имеют право. Военным и служащим, и их детям, ставят в обязательном порядке.  

Девушка сообщила, что нужно сделать мелкий ремонт, я была предоставлена сама себе. Бродила по кораблю, боясь что-либо трогать, стараясь представить, как использовать ту или иную вещь. Вскоре от скуки я приплелась к Дозе и стала смотреть, что она делает. Она копалась то тут, то там, потом мы прошли в маленькую комнату, думаю, кладовку.  

– Может, я могу помочь?  

– Я ищу пасту, смазку. – рассеянно ответила Доза, открывая разные ящички. – А, вот она.  

Из одного ящика она извлекла толстый тюбик с длинным узким носиком, а потом выдавливала из него, в одни ей ведомые места, черную неприятно пахнущую грязь. Затем Доза заявила, что «запустила профилактику» и можно отдохнуть пару часов. В маленькой комнатке, где я прежде спала, под кроватью в углу обнаружился грустный вялый хлебный слизень.  

Планета, на которой мне предстояло обрести новый дом и работу, называется Пас, а планета, где родилась Доза и живет ее семья – Пелена. Прежде чем доставить меня на Пас, Доза отвезла меня к себе домой. Мне было неловко в чужой семье, и я сказала Дозе, что это не обязательно, но она настояла, заявив, что я спасла ей жизнь, это не пустяк, поэтому она хочет познакомить меня с родными. Сестра Дозы, Кола, тихая застенчивая девочка с бледной кожей. Бой оказался, наоборот, активным мальчиком, улыбчивым и непоседливым. Я молча посочувствовала Коле, которая вынуждена присматривать за братиком, пока Дозы нет дома, а дома она бывала редко. Являясь единственным кормильцем семьи, Доза работала постоянно, без отпусков, успевая каким-то образом уделять внимание брату и сестре, будучи в курсе всех их дел.  

Дом Дозы представляет собой обычный отдельный домик, привычный мне, в городской черте. Городок небольшой и тихий, вокруг поля и леса. Внутри домика два этажа, на первом гостиная, она же столовая, рядом небольшая кухня, в другом углу кладовка, которую почему-то они называют складом. На втором этаже спальни и ванная, к дому сделана пристройка с мастерской. Мальчик и девочка уже ходят в школу, в которую принимают с пяти лет. Кола учится прилежно, Бой похуже. Мальчик бегал по всему дому, тягая меня за руку, показывая всё подряд, Доза с Колой готовили ужин на кухне и накрывали на стол. Домашняя еда, пусть и не знакомая мне, оказалась вкусной и сытной. Запеченная рыба с кислым соусом, ягоды, овощи и настоящий хлеб, не из гусеницы, хотя и не из зерна. Доза пояснила, что это мука из какого-то высушенного корня. Вряд ли я буду так хорошо питаться на работе. После ужина Доза показала мне свою мастерскую. По сути, сарайчик с кучей металлического хлама. С помощью этой кучи она часто чинит Воробья. Детали в основном притаскивает откуда-нибудь, редко покупает. Я рассеянно брала в руки разные предметы, Доза иногда давала им название. В очередной раз в руках у меня очутилась необычная вещь, черный большой шар с пустотой посередине. Увидев его, девушка воскликнула:  

– О, эту вещь я сто лет не видела! Ха-ха. Знаешь, что это?  

– Нет.  

– Шлем виртуальной реальности.  

– Первое и последнее слово мне понятно.  

– Смотри.  

Она выхватила у меня из рук эту штучку, откопала в пыльном ящике провод и соединила между собой два предмета. Протерев шлем рукавом, натянула его мне на голову. Ощущение глупое, будто я надела на голову ведро. Темно, пахнет пылью.  

– Сейчас включу. – многообещающе заявила Доза.  

Раздались тихие щелчки, на затылке стало тепло, и вдруг я очутилась в другом месте. От неожиданности открылся рот, и пропал дар речи. Я очутилась на зеленой залитой солнечным светом лужайке. Голубое небо, яркая травка, вдали деревья. Кожей ощутила ветерок и тепло солнца. Птички поют и насекомые стрекочат в траве. Если это сон, то очень реальный. Вытянула руки, прикоснулась к лицу, сорвала цветочек. Да, я точно куда-то попала. Повернувшись вокруг себя, растерянно позвала:  

– Доза?  

Внезапно свет в глазах померк, но через мгновенье темнота рассеялась, и я снова увидела мастерскую. Доза с улыбкой спросила:  

– Ну как?  

– Что это было?  

– Виртуальная, то есть ненастоящая, реальность.  

– Я была в другом месте, всё было так реально. Это иллюзия?  

Криво улыбнувшись, девушка ответила:  

– Да. Иллюзия другой жизни. Ты не была в другом месте, а все чувства и ощущения тебе внушила эта штука. – она постучала пальцем по шлему. – Такие шлемы вошли в моду лет двадцать назад, прогнозировался бум, массовая истерия, но ничего особенного не произошло. Пользователи поигрались пару лет, смекнули, что это фигня и потеряли интерес. Куда интереснее и приятнее путешествовать по-настоящему, нежели сидеть дома и смотреть на выдуманную картинку. Сейчас такие шлемы используют в школах и прочих учебных заведениях, когда нужно что-то показать или попробовать сделать. Симуляция химических опытов, например, или вождения кара. Ну и в отсталых мирах они еще популярны. Потому эти миры и отсталые.  

Когда я мысленно стала прикидывать, где притулиться поспать, Доза заявила, что мы едем развлекаться.  

– Завтра я отвезу тебя на Пас и начнется у тебя новая жизнь, а сегодня еще можно оторваться. Пойдем, подберем тебе яркую маечку.  

Сначала я хотела возразить, но потом передумала. Чем больше я увижу, тем быстрее привыкну, и больше буду знать. Не стоит отказываться от чего-либо нового, да и с Дозой нужно время проводить, она мне очень помогает. В своей комнате, довольно пустой и строгой, она выдала мне черные штанишки из тянущейся ткани, которые облепили мои ноги как вторая кожа, и яркую майку без рукавов, которая меняла цвет с зеленого на оранжевый при движении и едва прикрывала попу. На себя девушка натянула облегающее короткое черно-белое платье. Посмотрев на меня критически, заметила:  

– Нужно что-то сделать с волосами и макияж требуется, так тебя не пустят на танцпол.  

Волосы. Ну конечно.  

– Доза, а можно мне отрезать волосы? Я бы хотела покороче, есть ножницы?  

– Кола подстрижет тебя, она мне ровняет волосы всегда.  

Отвели меня в ванную, и Кола подрезала мне волосы, сделав пониже плеч полукругом. Мне понравилось, можно распускать и можно в хвост собрать. Затем пришла очередь макияжа. Доза намазала лицо прозрачным гелем себе и мне, отчего кожа скоро стала приятного ровного цвета, затем приложила к моим глазам по очереди круглую коробочку, велев не моргать. Я почувствовала что-то влажное на коже, а когда она предмет убрала, то увидела дымчато-серебристое покрытие на верхнем и нижнем веке, ресницы длинные и покрыты черной краской, с красными кончиками. То же самое произошло со вторым глазом. Себе она сделала покраску в фиолетовых тонах с зелеными ресницами. Мда, выглядит дико, к такому нужно привыкать.  

– А это смоется потом?  

– Конечно, только не водой, специальным средством или чем-то масляным можно.  

На ноги она надела ботиночки с высокой толстой подошвой, подобные получила и я. Думала, мы полетим куда-то на Воробье, но мы отправились пешком по темной улице до остановки каров, и на небольшом летающем каре добрались до соседнего города. Точнее до пригорода, где кипела ночная жизнь. Доза пояснила, что развлекательный район вынесен специально за город, чтобы не мешать никому шумом. С волнением и страхом я крутила головой по сторонам. Мало того, что вокруг были не только люди в обычном понимании, так еще одеты и накрашены дико, что превращало их в создания из кошмарного сна. Нелепые на мой взгляд наряды, мужчины в платьях, женщины в нижнем белье, ярко раскрашены лица или сплошным слоем замазаны. Голые животы, спины и даже попы. Волосы всех цветов или рисунки на голом черепе. У одной женщины я увидела металлическую ногу, смело торчащую из-под короткой розовой юбки. Доза вела меня уверенно через толпу этих странных существ, и я не заметила, как вцепилась ей в руку, боясь, как бы кто-нибудь не сожрал меня здесь.  

Шум стоял невероятный. Отовсюду громкая музыка, от которой у меня быстро заболела голова и уши. Всё пестрое, сверкающее так, что голова кружится. Вошли в здание. Внутри музыка другая, но так же громко. В коридоре мускулистый мужчина с черной кожей и белыми волосами бегло осмотрел нас, пропуская дальше в дверь. То, что я увидела внутри, походило на ресторан. Столики с компаниями, смех и разговоры, снующие между столами железные существа. Я уже знаю это слово – робот. Неживой человек. Таких делают разумные существа себе в помощь. В прежнем мире я читала легенды о големах, существах из камня или стекла, которых наделяли энергией, чтобы служить хозяину. Это нечто подобное.  

Мы прошли эту комнату насквозь и попали в следующую за толстой дверью. Загремела ритмичная музыка, под которую Доза начала дергаться. Потом она увидела знакомых в толпе и, крикнув мне «Я щас», убежала. Я осталась одна в грохочущем зале с полутьмой и сверкающими огнями, полном танцующих. Не понимая, что делать, попятилась назад и встала к стене, хоть какая-то опора. Неподалеку парочка билась в диком танце, неистово целуясь на ходу, я отвела глаза. Какой-то парень подскочил и схватил меня за руку, намереваясь утащить в толпу, я со страхом выдернула руку, прижав к груди, и отошла подальше. Не понимаю, что мне здесь делать. Дергаться так со всеми я не хочу и не умею. Скоро из неоткуда выскочила Доза, по виду уже хмельная, с красными щеками и улыбкой до ушей.  

– Ты чего такая кислая? – прокричала она мне на ухо. – Пошли танцевать.  

– Я не умею. – ответила я, стараясь отцепить ее руку от своей. – И не хочу.  

– Ясно. Иди стампанись.  

– Что?  

– Печать поставь.  

– Куда?  

Она рассмеялась и повела меня сквозь толпу. В углу стоял стол, за столом двое. Здоровый мужик с зеленоватой кожей и рядом худой, с рыжими волосами. Доза подвела меня за руку к здоровому и что-то сказала ему, наклонясь. Он посмотрел на меня, потом на нее. Поджал губы и в итоге кивнул.  

– Давай руку.  

Доза схватила мою левую кисть и повернув внутренней стороной вверх, протянула ему. Совершенно не понимая, что происходит, я наблюдала, как мужчина быстрым движением намазал кожу на венах чем-то прозрачным и на вид скользким, а потом приложил маленькую коробочку. Когда убрал ее, на коже остался красный след, изображение мордочки какого-то зверька. Доза поблагодарила и утащила меня к бару. Себе взяла зелено-черную жидкость в высоком узком стакане, а мне протянула маленький стаканчик с голубой водой.  

– Пей.  

Я принюхалась. Неплохо, запах свежий и сладкий. Попыталась осторожно пригубить, но Доза меня остановила, велела пить сразу всё и быстро. Сделав выдох, я видела, что так делают другие, опрокинула содержимое стаканчик в рот и сразу проглотила. Горло немного обожгло, во рту приторно. Затем в животе стало тепло, а по спине пробежали мурашки. Голова начала слегка кружится, звук в ушах пропал. Я посмотрела на девушку. Она улыбалась во всю и смотрела на меня с любопытством. Тело стало будто чужим, ватным. Я поняла, что это алкоголь, но когда пробовала раньше, такого не было. Посмотрела на руки, они показались мне очень большими. Такие ладонищи, как лопаты. Когда перевела взгляд на ноги, пол вдруг скакнул мне навстречу. Доза успела подхватить меня и поставила на ноги.  

– Готова. Идем танцевать.  

Пока она вела меня за руку в центр площадки, я видела краем глаза проходящих мимо людей в очень ярких одеждах, но когда переводила туда взгляд или поворачивала голову, ничего подобного рядом не было. Стоило отвернуться и снова кто-то скользил рядом, в ярко-розовом или ярко-зеленом. Музыка гремела очень громко, но будто застревая, не успевая за тем, как нужно на самом деле. Это раздражало. Доза повернулась ко мне и начала размахивать руками вверх и вокруг себя, изгибаясь. Рядом люди тоже так делали, мужчины и женщины. Я начала покачиваться и двигать руками как она. Очень скоро танец захватил меня, чувствовала я себя просто фантастически. Тело легкое и гибкое, движения четкие или плавные, точно, как я хочу. Однако я немного не успевала, нужно быстрее. Я чувствую, что опаздываю. И музыка чуть медлит, и мои движения должны быть быстрее. Гораздо. Не знаю, сколько это длилось, но я выкладывалась до конца. Доза предлагала пару раз отойти еще выпить, но я отмахивалась. Мне и так очень хорошо. Только нужно быстрее, быстрее.  

Очнулась, лежа на лавке на улице. Голова тяжелая как колода. Вокруг тихо и никого, со стороны головы подошла Доза. Я тупо смотрела на нее. Улыбается. Чего она так улыбается? Мне так плохо. Всё тело болит, и я не помню, как попала сюда, и что вообще было в последние часы. Попыталась сесть, но голова так закружилась, что я сразу же легла обратно.  

– На вот, выпей. – протянула мне бутылочку.  

От одной мысли о выпивке меня замутило. Посмотрев на мою скрученную гримасу, девушка пояснила:  

– Это не алкоголь, это от похмелья. Выпей, поможет.  

Приняла бутылку в руки и, не открывая глаза, выпила. Похоже на воду с соком, кисло-соленый вкус. Я застонала, а она тихо рассмеялась.  

– Уже утро, ты танцевала всю ночь. Потом отошла к стене и уснула там. Я попросила охранника вынести тебя на воздух. Клуб уже закрыт, все разошлись.  

Она тоже попивала из бутылочки, но выглядела, наверняка, лучше меня. Я пошевелила непослушными губами:  

– Что это было? Печать.  

– Это стимулятор. Тебе дали самый легкий. Ты никогда раньше не пробовала подобное?  

– Нет.  

– Я уже привычная, меня он не берет.  

Дома у Дозы я переоделась в старую одежду, которая была на мне, когда мы только познакомились. Та, что мне выдали в центре, оказалась одноразовой, расползалась прямо в руках. Девушка велела мне причесаться и умыться.  

– На этот раз тебе не нужно вызывать к себе жалость, тебе нужно постараться понравиться своему опекуну и работодателю. – инструктировала девушка, наблюдая как я гладко расчесываю волосы и заплетаю в хвост. – Пойдем еще почистишь зубы.  

В ванной комнате она достала с полки квадратную банку и вручила мне.  

– Зубные капсулы.  

Я перевела на нее взгляд, слегка подняв брови. Она терпеливо вздохнула, закрыла на миг глаза.  

– Не знаешь, как пользоваться?  

Я покачала головой.  

– Берешь одну, кладешь в рот и зубами раскусываешь. Появится пена, она почистит зубы. Ждешь немного, потом всё выплевываешь. Не глотай, а то живот заболит. Всё поняла?  

Я кивнула и с опаской посмотрела на банку. Доза нахмурилась и строго сказала:  

– Попробуй сейчас.  

Я бы предпочла как-нибудь в другой раз, но под ее взглядом обреченно взяла из банки одну капсулу. Чуть упругая, мутная, желтого цвета, внутри нечто белое. Поднеся ко рту, остановилась, посмотрев на девушку.  

– Давай, не бойся. – подбодрила она.  

Я медленно положила эту штуку в рот. Она не маленькая, размером с крупную вишню. Попробовала на вкус, абсолютно безвкусно. Раскусила, и тут же во рту зашипело, запузырилось, пена быстро заполняла всё пространство. От испуга я выручила глаза, щеки раздулись. Доза смеялась, глядя на меня. Я старалась держать рот закрытым, но пены так много, что из сомкнутых губ она всё же немного вылезла. Вкуса никакого я не чувствовала, только легкое покалывание и онемение.  

– Не глотай. Выплевывай.  

Я наклонилась над раковиной и выплюнула всю пену и остатки капсулы. Выделилось много слюны, поплевала еще. Наконец всё было кончено, и я посмотрела на Дозу.  

– Вот, теперь твои зубы чистые и запах изо рта свежий.  

Я провела языком по зубам. Гладкие со всех сторон, во рту вкус мяты. Да, это неплохо, но страшно немного.  

До Паса добрались быстро, всего за несколько часов. Время там почти такое же, как на Пелене. Приземлившись в космопорту, пошли искать моего опекуна. Я снова начала ужасно волноваться и стесняться, злясь на себя. Сколько лет мне уже и сколько всего пережила, а всё туда же. Руки трясутся, голова не соображает. Доза теперь не делала ничего за меня, только подсказывала. Приучает к самостоятельности. Я обратилась на стойку информации, сказала, что меня кто-то должен ждать, назвала имя, фамилию и номер. Строгого вида девушка молча всё проверила и, прикрыв ухо ладонью, что-то проговорила, велела ждать. Мы с Дозой посидели на жестких креслах, она пыталась меня подготовить и подбодрить:  

– На рожон не лезь, веди себя смирно, но с достоинством. Не позволяй ездить на себе, ты здесь не рабыня, а работник, как все. У тебя есть права.  

Интересно, какие, пронеслось в моей голове. К кому обратиться, если со мной будут плохо обращаться? Доза будет далеко, а я даже не знаю как, с кем и о чем говорить.  

– Скорее всего, тебя назначат на простую работу, ввиду твоего состояния, такую, которую любой может выполнять, так что не волнуйся. Не стесняйся спрашивать обо всем, опекун тебе для того и назначен. Даже если он не особо захочет тебе помогать, всё равно спрашивай, отвечать на твои вопросы – его обязанность. Я постараюсь тебя навещать, когда буду домой прилетать.  

– Кстати, ты где-то тоже работаешь? Откуда берешь заказы?  

– Я ни на кого официально не работаю, но получаю заказы от нескольких человек, кому доверяю. Приходится немного отстегивать им за это.  

Над ее последней фразой я размышляла, пока к нам не подошел неприятного вида мужчина.  

– Ты Мина?  

– Да. – я встала.  

– Я твой опекун, меня зовут Кит. Идем.  

Доза улыбнулась мне и крепко обняла:  

– Ну, давай, подруга, удачи. Всё будет хорошо.  

От этих слов в груди защемило, мужчина рядом издал нетерпеливый вздох. Я тихо прошептала «Спасибо» и пошла за ним, не оборачиваясь. Перед тем, как войти в дверь, ведущую меня неизвестно куда, я всё же обернулась. Доза стояла там же и смотрела на меня с улыбкой, потом подняла руку большим пальцем вверх.  

Кит оказался неприятным молодым мужчиной со скверным характером. Он сразу дал мне понять, что не собирается со мной нянчиться и все свои проблемы я должна решать сама. Невысокий и худой, немного сутулый, с черными волосами, глазами и большими красными прыщами на лице. Выслушивая его скупые объяснения, я думала о том, что, наверное, у него проблемы с женщинами ввиду дефектов на лице, отсюда такая вредность. Или, может быть, он болеет, страдает. Счастливые здоровые люди обычно ведут себя иначе. Я старалась не докучать ему вопросами и отводить глаза от прыщей, что оказалось невероятно сложно, они прямо таки лезли в глаза.  

Он водил меня за собой по длинным коридорам и разным этажам, показывая помещения, пока я в дикой панике пыталась хоть что-то запомнить. В итоге удалось понять и запомнить только то, что корпус, где я буду работать, расположен отдельно от того, где жить и спать, и попасть из одного в другой можно по земле или по стеклянному висящему высоко коридору. Кит выдал мне прямоугольную розовую карточку, прикладывая которую к панелям на стенах, я будут открывать двери, в том числе в свою комнату в общежитии. Проводил меня на склад, где выдали одежду и обувь. Выдача такого комплекта происходит один раз в год. Если что-то испортилось или потерял, то получить новое можно только за плату. За утерю карточки штраф, по сути, просто покупаешь новую. Работать я буду в гостинице космопорта, в основном в столовой, но могут давать разные поручения. Платят два раза в месяц, каждые двадцать дней, но деньги не выдают на руки, их переводят на счет, расплачиваться за что-то можно с помощью браслета «электронный кошелек». Кит надел мне такой на запястье, очень тонкую прозрачную ленту, которая будто приклеилась к коже, и велел придумать пароль, когда буду одна в своей комнате. Я еще не видела местных денег, и теперь поняла почему. Их просто нет. Зарплату в виде непонятно чего, просто цифр, переводят на мой счет с моим уникальным номером, а с помощью браслета я могу деньги тратить, прислоняя к считывающему устройству. Также можно перевести деньги кому-то с помощью специального терминала. Я слушала эту белиберду и хотелось заплакать. Ну почему всё так сложно? Ничего не понятно. Хорошо хоть кормить меня будут по талонам, которые нужно получать в конце рабочего дня у Кита. По талонам только завтрак и ужин, причем работать я должна начинать в семь утра, а завтрак для персонала в столовой как раз с семи до восьми. Конец рабочего дня в семь вечера, ужин также с семи до восьми вечера.  

– Я могу позавтракать, а потом идти работать?  

– Нет! На работе нужно быть ровно в семь утра.  

– Как же тогда…  

– Попросишь кого-нибудь подменить тебя ненадолго, чтобы поесть. – нетерпеливо бросил Кит.  

В середине дня полагается перерыв на тридцать минут на отдых и прием пиши, которую нужно покупать или откуда-то доставать, одним словом, обед за свой счет. Всё, что нужно для работы, Кит обещал предоставлять, на этом инструктаж завершился и начальник указал мне на коридор.  

– Выходишь на работу завтра, иди осваивайся в своей комнате, номер 1213.  

Развернулся и быстро удалился. Я огляделась, вокруг никого. Медленно пройдя туда, куда он махнул рукой, вышла в прозрачный коридор, ведущий в жилой корпус, неся в руках пакет с вещами. На пакете нарисована ракета и написано название космопорта «Пас-порт». Прислонившись к стеклу, смотрела на улицу. То ли стекло грязное, то ли снаружи такой воздух, или, может быть, дым. В грязноватой пелене небольшой город с зданиями совершенно разного стиля. Низкие круглые и цветные соседствуют с очень высокими, на некоторых рисунки, другие неприятных цветов: черный, серый, коричневый. По улицам перемещаются кары и люди. Не все, конечно, люди, но не могу придумать, как всех одним словом называть. Существа? Народ? На плоском разлинованном на квадраты поле садятся и влетают корабли. Где-то там Воробей. Интересно, Доза уже улетела?  

Пройдя коридор до конца, вошла в жилой корпус. Сначала шли двери без номеров, но после очередного поворота пошли с номерами. Быстро найдя свою комнату, прислонила карточку, и та тихо скользнула вбок. Брови поднялись, когда глаза увидели комнату, сразу всю. Всё-таки это огромное здание, не маленький корабль, почему так тесно? После того, как я вошла, дверь тихо закрылась за спиной. Сделав вперед три шага и вытянув руки, я уперлась ими в стену. Слева узкая односпальная кровать с матрасом и подушкой, но без постельного белья. Рядом маленькая тумбочка с дверкой, скрывающей пару полок. Дальше, в небольшой нише, на стене три крючка, видимо для верхней одежды и сразу тонкая стена, отделяющая еще более крохотное помещение. В углу справа стул, а в отдельном помещении скрывается душевая кабинка, унитаз и такая маленькая раковина с краном, что туда только руки и можно поместить, причем по очереди. Рядом с душем плоский шкаф со скользящими дверцами. Над дверным проемом табло с красными цифрами. Всё.  

Я села на кровать, вытряхнув содержимое пакета. Еще раз осмотрелась вокруг, может быть, что-то не заметила. Сидя на кровати, упиралась взглядом в стену ванной комнаты. На грязной стене какие-то следы, похоже, раньше здесь что-то висело. Рассмотрела вещи. Перемещаясь вместе с Китом, я видела много людей в одинаковой одежде, мне выдали такую же, это рабочая форма. Светло-зеленого цвета штаны на пуговицах вместо ремня, застиранная большая сорочка без пуговиц, как я видела много ранее, называется гати, и жесткая тонкая куртка с надписью на спине «Пас-порт». Обувь представляет собой тряпочные черные тапочки с толстой негибкой подошвой. Внезапный стук в дверь заставил подскочить на месте. Открыв дверь, я увидела высокую толстую женщину с рыжими кудрями и ярко розовыми губами, в синем халате на пуговицах, держащую в руках сверток.  

– Привет. Ты моя новая соседка, вот тебе просили отдать.  

Не дожидаясь ответа она бесцеремонно вперлась в комнату и бросила на кровать, прямо на мои вещи, какие-то серые тряпки.  

– Что это?  

– Постельное. Меня зовут Веранда, я тут за стеной живу, так что не шуми. – женщина направилась на выход.  

– Аа. Постой..те. – я протянула к ней руки. – Подскажите мне, пожалуйста.  

– Что?  

– Я ничего здесь не знаю…  

– Мне некогда. – Веранда сдвинула брови, почти выйдя за дверь.  

Я поняла, что сейчас не время для гордости и достоинства, хоть кто-то заговорил со мной, и, сложив руки у груди, а брови на лице домиком, пролепетала:  

– Пожалуйста! Ну, пожалуйста.  

Скривив губы, Веранда застыла, смотря на меня и поставив руки на крутые бока. Долго она так не протянет, нужно срочно задавать вопросы, я выпалила первое, что пришло на ум.  

– Покажите, пожалуйста, как пользоваться душем.  

К моему удивлению, женщина миролюбиво показала, как включить воду в душе, пояснив, что температура одна, слегка теплая. И воды не очень много, так что понапрасну лить не стоит, а мыться нужно быстро, можно в любой момент остаться намыленной и без воды.  

– На такой случай я держу в душе бутылку с водой. – дала она приглушенным голосом ценный совет.  

Чтобы в раковине появилась вода нужно просто поднести руки, а когда убираешь, вода сама перестает литься. Цифры над дверью – это часы. Можно выставить время, нажать кнопку и в это время потом раздастся сигнал, например, чтобы проснуться в нужное время, очень удобно. Чтобы вернуться к точному времени есть другая кнопка, при нажатии часы выставляются на общее время. Единственное неудобство, часы высоко, приходится вставать на стул, чтобы достать. Постельное белье сдают в прачечную раз в неделю по талону, который дает работодатель, получаешь тут же новое. На этаже в конце коридора есть общая комната-кухня. Там есть тепловой шкаф для разогрева еды, кипяток и холодильник. Правда, иногда продукты там пропадают, поэтому некоторые покупают себе в комнату переносной холодильник, только для себя.  

– А столовая где?  

– Переходишь в рабочий корпус, найдешь ресторан, столовая для рабочих рядом. Всё?  

– Да. Спасибо. Вы мне очень помогли. Вы тоже здесь работаете?  

– Да. Уборщицей. – с этими словами женщина вышла, зайдя в соседнюю комнату.  

Дверь закрылась, я продолжила разбираться. Помимо рабочей одежды, мне выдали двое трусов, две пары черных носков, синий длинный халат на пуговицах, как у Веранды, шесть маленьких пакетиков с чем-то переливающимся внутри и расческу. Встав на стул, со страхом что-то сломать, настроила часы на шесть утра. Живот неразборчиво пробурчал что-то на счет еды, но талонов у меня нет не только на ужин, но и на завтрак, денег тоже нет. Включив воду в душе, я быстро обмылась и легла спать.  

Всю ночь я жутко нервничала, что просплю, постоянно просыпалась и смотрела на часы. Зря. Утром они так мерзко пищали, что не проснуться было невозможно. Причем не у меня одной, писк стоял по всему этажу. Быстро умывшись и одевшись, я открыла дверь и выглянула в коридор. Через некоторое время из других дверей начали понемногу выходить женщины и, переговариваясь, побрели в одном направлении. Я направилась следом, рассудив, что все идут в рабочий корпус, так до него я точно дойду, а там разберусь. Не все одеты в зеленую форму, как у меня. На некоторых розовая, голубая или серая. Я шла всё время за зелеными. Почти все посматривали на меня, перешептываясь. Увидев Веранду, я улыбнулась ей, но она сделала вид, будто не знает меня.  

Найти ресторан оказалось несложно, сложнее найти вход для персонала. Я крутила головой по сторонам, пока не заметила, как одна женщина в зеленой форме, приложив карточку к панели, скользнула за дверь с черным знаком в виде перечеркнутого косой чертой круга. Я собрала остатки мужества и вошла туда же, решив, что лучше рискнуть и ошибиться, чем просто стоять в коридоре и точно опоздать. В большом помещении оказалось порядочно народу и все заняты. Я сделала несколько неуверенных шагов и принялась озираться, затем услышала сбоку недовольный голос.  

– А, вот и ты. – Кит приблизился ко мне. – Идем.  

Поздоровалась, ничего не услышав в ответ, и с облегчением последовала за ним. Мужчина провел меня в прохладную комнату с кучей ящиков и коробок.  

– Вот это всё нужно перебрать. Отдельно хорошие, а гнилые вон туда, в пакет.  

Сразу вышел. Открыв рот, я огляделась. В ящиках лежали круглые и продолговатые то ли фрукты, то ли овощи, и еще какие-то корни и листья. Я понятия не имею что это, как понять хорошие или испортились? Ну, что ж, ладно, нужно начинать что-то делать. Решив продвигаться из глубины комнаты к началу, положила у двери большой пакет и присела у одной коробки из очень плотной лохматой бумаги. Внутри желтые штуки, размером с большой неровный кулак и с маленькими почковидными отростками. Понюхала, запах сладковатый. Будем считать, что фрукт. На вид хороший, пятен нет, трещин нет, не сочится соком. Отложила в сторону. Так перебрала всю коробку, не забраковав ничего, перешла к следующей с такими же фруктами. Перебрав еще пару коробок и один ящик, отложила в пакет пять штук с дефектами. Зашел Кит, осмотрел комнату, глянул на меня, заглянул в пакет и молча удалился. Я приободрилась. Если он не сделал мне замечание, значит всё делаю правильно.  

В других ящиках и коробках лежали красные мягкие небольшие шарики, горько пахнущие. Это уже сложнее. Перебрав ящик и коробку, отложила в пакет мятые и раздавленные, аккуратно действуя с остальными. С корнями вообще не поняла, что делать. Все они разные, прямые и кривые, пахнут землей, ровного песочного цвета, пятен нет. Просмотрела все и ничего не отложила. Живот протестующе загудел, я погладила его, успокаивая. Должно быть уже обеденное время, должен быть перерыв. Снова зашел Кит.  

– Идем, покажу где кушать. Пообедаешь за мой счет, потом вычту из твоей зарплаты.  

Провел меня в помещение очень похожее на то, что было в социальном центре, большое, просторное, со столами и лавками. По дороге я усмотрела туалет и запомнила, где он. Знакомые мне аппараты выдали по нажатию клавиш еду и напиток, в конце Кит прислонил свой браслет для оплаты. Я скривилась, вспоминая, что забыла завести пароль в свой браслет. Ну ладно, всё равно там денег нет пока, сегодня вечером займусь этим. Еда оказалась невкусной, но сытной. Кит быстро очистил свои тарелки, кажется, не жуя, что допустимо, так как вся еда какая-то протертая. Даже то, что похоже на мясо, легко ломается ложкой и выглядит однородно, только хлеб похож на хлеб. Дальше Кит нетерпеливо смотрел, как я ем, подгоняя. Когда закончила, с полным ртом, бросив поднос, догоняла его, глядя в спину.  

После того, как я завершила перебирать неизвестные мне продукты в кладовке, нашла его и получила задание помыть пол в коридоре. Выдали необычную швабру, которая выжимает воду из себя сама, и квадратное легкое ведро. Воду я набрала в туалете, сперва промучившись набором из-под крана, а потом получив насмешливый совет набрать из специального низкого крана под раковиной. Тихо поблагодарила подсказавшую женщину, заглушая стыд осознанием, сколько всего полезного я сегодня узнала. После коридора Кит велел помыть пол еще в нескольких комнатах и в туалетах, обоих. В конце рабочего дня он велел убрать инвентарь в кладовку и идти на ужин. Выдал мне две истрепанные бумажки с надписью «ужин» и «завтрак». В столовой я подсмотрела за женщиной, идущей впереди, выбирала всё то же, что она. В конце линии она отдала свой талон девушке, стоящей рядом с аппаратом для оплаты, я поступила так же.  

– Это ты новенькая, что ли? – спросила она, приподняв одну бровь.  

– Да. – просто ответила я.  

Девушка смерила меня взглядом, но ничего больше не сказала, и я отошла. Подойдя к ближайшему столу, хотела поставить поднос, но сидящая за ним женщина слегка ударила рукой по поверхности и тихо, но твердо, заявила:  

– Занято.  

Кроме нее никого за столом не было и размером он явно на шестерых. Либо она действительно заняла места для кого-то, либо не хочет, чтобы я тут села. Ну что ж, в любом случае, я сидеть здесь не буду. Обведя взглядом зал, отметила столы, за которыми на меня посмотрели недружелюбно или нагло, туда точно подходить не стоит. У дальней стены есть несколько свободных столов, пойду туда. Присела в углу и не спеша принялась поглощать невкусную еду, торопиться некуда. От созерцания тарелки и размышлений о прошедшем дне меня оторвал голос:  

– Можно?  

Я подняла глаза и увидела двух молодых женщин. Они улыбались мне, в руках держа подносы.  

– Конечно.  

Обе поставили подносы на стол и сели напротив меня.  

– Ты новенькая? Меня зовут Тис, а это Манго. – затараторила одна.  

У обеих глаза горели любопытством, они рассматривали меня, не стесняясь. Сперва проскользнула мысль, что они родственницы, но потом я решила, что нет. Они похожи так, как бывают похожи давние подруги, но не сестры. Обе с примерно одинаковыми прическами, улыбками, позами. Обе невысокого роста. Головы необычной формы, будто немного квадратные, лица такие же. Глаза большие, у Тис голубые, у Манго карие. Обе женщины в розовой форме.  

– Да, меня зовут Мина. – сдержанно ответила я.  

– Ты не… – начала Тис, но Манго с жаром перебила ей.  

– Это правда, что у тебя нет памяти?  

Произнесла она вопрос не очень громко, но многие вокруг притихли. Тис и ее подруга ждали ответа, открыв рот. Я лихорадочно размышляла, как быть. Женщины эти больше всего похожи сейчас на активных сплетниц. Нужно быть осторожной. Молчать, не отвечать, глупо. Обижаться, в общем-то, не за что на них. Нужно ответить, но взвешивать каждое слово.  

– Эм…да. Есть такое. – тихо ответила я, увлеченно возвращаясь к еде.  

Сейчас самым верным будет быстро отделаться от них и убежать к себе. Подруги переглянулись.  

– Тебя сюда направил федеральный соццентр и твой начальник Кит? – продолжила допрос Манго.  

Так, значит тут обо мне все знают, сейчас просто сведения проверяют. Я утвердительно кивнула с улыбкой.  

– В какой комнате тебя поселили?  

– А вы где живете? – перешла я в атаку.  

– Ээ, ну, там же, где все, в общем корпусе. – вяло ответила Тис.  

– Что означает цвет формы? Вот у вас розовая.  

Они снова переглянулись и Манго тихо ответила:  

– Форма зеленая у работников общепита, розовая – это клининг, голубая – медицина и красота, а серая у разнорабочих.  

Я постаралась запомнить, хотя пару слов не поняла. Если выдастся случай, спрошу потом у кого-нибудь или у Дозы, когда увижу ее. У этих спрашивать не буду, не хочу, чтобы они потом на каждом углу болтали о моей глупости. Стремительно запихав в рот остатки ужина, я вскочила.  

– Тис, Манго, приятно было познакомиться. Мне пора. До встречи.  

С этими словами я быстрым шагом отправилась в свою комнату, ни на кого не смотря, и расслабилась, только когда за спиной закрылась дверь. Наверное, я поступила неправильно. Не стоит отталкивать новые знакомства, но ничего не могу с собой поделать, друзей заводить я никогда не умела.  

Прошло тринадцать дней, прежде чем меня навестила Доза. За это время я немного освоилась в быту и на работе. Присматривалась к Киту, училась чувствовать, когда он зол и не стоит попадаться ему на глаза, а когда можно лишний вопрос задать. Разобралась с душем до конца. В прачечной при сдаче белья в стирку можно получить четыре мягких пакетика, если не хватает или нужно что-то иное, то купить отдельно. В одном мыло для мытья головы и волос – шампунь, в другом мыло для мытья рук и тела. Поняла я это только после того, как прочитала инструкцию на обороте. Читать получалось уже лучше. Верным решением для меня было бы почитать легкие книги, например, в библиотеке, но когда я реально задумалась об этом, то поняла, что у меня просто нет времени на это. Работа с утра до вечера шесть дней и всего один выходной. Также в душе есть режим сушки. Плоская кнопка на стене, при нажатии начинает дуть теплый ветер из нескольких отверстий, можно высушить волосы. В отличие от воды, ветер этот не ограничен, выключается сам по прошествии времени, и можно включать еще сколько хочешь раз. Узнала по поводу еды и была шокирована. В столовой почти все блюда делаются из одной массы, разную форму, вкус, цвет и запах придает аппарат. Я сама загружала под контролем Кита в такие аппараты кассеты с красителями. Спросила Кита, из чего же еда.  

– Это белковая масса с добавками: витамины, минералы, клетчатка. – пояснил он, как всегда, недовольно.  

Напитки все из очищенной воды с добавками для вкуса. Хлеб из монипода, как я уже догадалась. Из чего делается белковая масса или как добывается, спрашивать не стала. Не уверена, что хочу это знать. В ресторане для посетителей порта есть два меню. Дешевое, с едой такой же, как ест персонал, и дорогое, с настоящими продуктами: мясом, хлебом, фруктами и овощами.  

Жилой корпус представляет собой многоэтажное здание. Подземный этаж и первый, наземный, не жилые. Далее несколько этажей для персонала разного ранга, а последние три занимают апартаменты разной стоимости, чем выше, тем дороже. Ни разу я там не была, но слышала краем уха, что там всё лучше, чем на этажах для рабочих. Кит и прочие начальники живут выше простых рабочих, но ниже платных этажей.  

В порту есть постоянные посетители, те, кто живет в городе или прилетает сюда часто. Для них оставляют одни и те же места на взлетном поле и придерживают номера в гостинице. Я стала замечать существ, которых вижу часто. Жуткого вида угольно-черный ящер с губами, едва прикрывающими острые зубы, по имени Прок, на самом деле очень вежливый и общительный. Улыбка в виде кошмарного оскала не сходит с морды. Со всеми здоровается, благодарит и однажды даже помог мне донести ведро воды. Зеленокожая и синеглазая женщина с четырьмя руками, с красивым именем Жасмин, злая, грубая и гадкая, работает в медцентре.  

Сама я ни с кем дружбу не заводила, ко мне тоже никто не приставал, хотя взгляды любопытные бросали. Особенно не нравилась одна команда наемников под командованием высокого мускулистого мужчины по имени Сет. Голубоглазый, коротко стриженный блондин, молчун, с ломаным носом и квадратной челюстью. Чаще всего я видела его со сложенными на груди руками и легкой полуулыбкой. Удивительно, как его руки сходились на мощной груди, учитывая такие крупные бицепсы. Его парни шумные, крикливые, любящие выпить и пошутить над кем-нибудь. Никто их особо не жаловал, меня, как самую беззащитную, заставляли иногда обслуживать их. Принести еду, поменять в спортзале полотенца, вытереть что-то пролитое. Дважды я попадалась на их шуточки. Один раз они попросили вытереть в мужском туалете пятно на полу, но оно вообще никак не вытиралось. Я трудилась, потея и слушая приглушенные смешки, потом рассказала Киту. Он молча выдал мне толстый карандаш, который легко оттер пятно, видно, это не в первый раз. Второй раз наперебой заставили рассказывать состав заказанной еды, а что я могла ответить? Откуда я знаю из чего что готовится?  

Работу мою можно было назвать одним словом – «всё подряд». Мне сваливали всё. Я вытирала столы в столовой и быстро поняла, почему нужно относить подносы с тарелками в специальный контейнер, а не бросать на столе. Мыла посуду и полы, стены, коробки и ящики, перебирала продукты, таскала и носила, передавала поручения и бегала искать других сотрудников. Особенно мерзко мыть туалеты. Не мужской, там довольно чисто, а женский. Какие же дамы неряхи. Создается впечатление, что женщины специально промахиваются мимо судна и мимо корзин для мусора. Запах вообще валит с ног, хоть и работает вентиляция. Мыть мужской туалет легче. Писсуары почти всегда чистые, унитазы и особые места для не человеческих существ чище, чем женские, шерсти мало, и иногда мужские особи даже ждут, пока я помою, не заходят. Но всё равно работа тяжелая и неприятная, и за это время я привыкла слышать, что я дура, неумеха, криворукое несчастье и тому подобное.  

Для замены кого-нибудь на завтрак я сама не нашла, все давно знакомы и разбиты на пары. Пришлось пойти на хитрость. Выполняя работу на глазах у Кита, я хваталась за живот и постанывала, даже попыталась изобразить обморок. Он спросил, не заболела ли я, ответила, что голодаю, так как ем один раз в день, вечером. Он поворчал, но в итоге разрешил мне приходить на работу в семь пятнадцать, чтобы успеть поесть утром, а в обед отдыхать всего пятнадцать минут. Теперь мне приходится рано выбегать из комнаты, чтобы в столовой быть в первых рядах.  

Доза нашла мою комнату утром выходного дня и забарабанила в дверь. Открыв, я попала в водоворот объятий и новостей. Она болтала без перерыва про всё подряд, изредка задавая мне вопросы и, не слушая ответы, продолжала дальше. Я с трудом уловила что-то про успехи Колы в школе, драку Боя и последнее задание Дозы, где ей пришлось блуждать по действующей канализации большого города. У меня защемило в груди, смотря на ее улыбку и слушая болтовню, такую уютную, домашнюю. Я постараюсь сделать Дозу своей подругой, она мне нравится.  

Соседки привыкли ко мне, а я к ним, некоторые начали здороваться со мной. Однажды меня даже пригласили вечером под выходной в комнату отдыха. В дверь моей комнаты постучалась девушка.  

– Привет. Мина, верно? Я Эль. Пойдем в общую, там небольшая вечеринка.  

Я видела раньше такие сходки у кого-нибудь в комнате. Дверь оставляли открытой, женщины смеялись, болтали, приносили с собой еду и напитки, угощали друг друга. И хотя я уже получала зарплату, ничего еще себе не приобретала, не освоила еще магазин.  

– Эль, спасибо. Я не пойду, у меня ничего нет к столу.  

– Да фигня, идем.  

С тревогой я пошла за ней, изображая улыбку и ожидая подвоха. Однако ничего плохого не случилось. Мы вошли в просторную комнату со скамьями, стульями и столами, где собралось порядка двадцати женщин разного возраста. Никто враждебно не отреагировал, мне даже предложили печенье, но я отказалась. Все собрались вокруг одной дамы, что-то рассматривая и обсуждая. Привстав на цыпочки, покрутив головой, я разглядела в чем дело. В руках у нее полупрозрачная бумага, я видела такую уже не раз. Сбоку на рамке разные кнопочки для управления. Она нажимала, появлялась картинка, бумагу крутили так и этак, меняя масштаб. Также можно сделать объемное изображение и заставить двигаться. Рассматривали они картинки различных сексуальных позиций. Некоторые пролистывали быстро, как простые или не интересные, на сложных и замысловатых задерживались, со смехом обсуждая. Иной раз с недоверием кто-нибудь заявлял, склонив голову набок:  

– Нет, так точно не получится.  

Среди множества поз я заметила для себя некоторые, которые видела впервые. После человеческих вариантов пошли смешанные, описывающие варианты соития человека с представителями других рас. Здесь уже смеялись без перерыва. Постепенно женщины разбились на кучки и завели разговоры на непонятные мне темы, и я тихо ускользнула к себе.  

Время шло, и в очередной длинный рабочий день я снова попалась на розыгрыш. В этот раз «помог» коллега. Парень из рабочих, приносящий нам ящики с продуктами, попросил пойти с ним, сказал, что нужно мелочь кое-какую донести, не хочет бегать из-за этого лишний раз. Я спустилась с ним на нижний этаж и дошла до склада. Он стал возиться с ящиками и тележкой, а мне велел идти в соседнюю комнату, описал, что там забрать.  

– Там замок, реагирующий на движение, помаши руками перед дверью, она откроется. Правда, в последнее время он глючит. Если не сработает, маши активнее и покричи, на звук тоже срабатывает.  

Прошла в указанную комнату, там дверь раздвижная. На стене панель для карточки, но мне ведь сказали, что реагирует на движение и звук. Подошла к двери, не открывается. Отошла и подошла снова. Походила туда-сюда перед ней и стала махать руками, высматривая датчик. Разогревшись такой гимнастикой, я начала испытывать раздражение и страх, так как Кит будет очень недоволен моим долгим отсутствием. В итоге я стала кричать на дверь, произнося слова вроде «откройся». Выбившись из сил, вернулась к коллеге. Он тут же заявил, что ошибся, в той комнате нужной вещи нет. Улыбался, извинялся. Я молча, закатив глаза, вернулась к работе, скоро забыв об этом, а на следующий день в столовой оказалась в центре внимания. На ручных экранах многие смотрели запись с камеры наблюдения из-под потолка склада, где четко и со звуком было показано, как сумасшедшая женщина бегает, машет руками и кричит на дверь. В общем-то, смотрелось это очень забавно, поэтому я весело посмеялась, таким образом притушив всеобщий интерес, а плакала от обиды уже в своей комнате в одиночестве, обещая себе больше никому не доверять. Потом, когда Доза навестила меня, я ей всё рассказала, описав в красках, и была тронута тем, как она старалась утешить меня, подавляя смех. Хохотали до слез.  

Когда эта неприятная история забылась, случился новый мой прокол. Сета и его команды давно не было, к коллегам я теперь относилась с двойным недоверием, и я расслабилась. Моя посуду на кухне вечером в одиночестве, получила приказ от Кита. Он велел отнести полотенца в душевую раздевалку спортзала. Такое редко, но случалось, хотя это не моя работа. Полотенца нужно брать в прачечной для клиентов, а спортзал совершенно в другой стороне. Я сбегала, отнесла. В раздевалке никого не было, положила стопку на скамью, вернулась в столовую домывать посуду. Сзади раздался голос начальника:  

– Я же велел отнести полотенца!  

– Так я уже.  

– Что ты уже?! Мне только что сообщили, что до сих пор ждут. Быстро, бегом!  

Решив, что что-то напутала, я бегом кинулась в прачечную, взяла еще стопку полотенец под подозрительным взглядом персонала и бегом добежала до спортзала. Запыхаясь, проверила, что это действительно спортзал и мужская раздевалка. Постучалась, вошла. На скамье, куда я ранее положила полотенца, пусто, положила новые. На всякий случай проверила женскую раздевалку, там полотенец полно. Бегом вернувшись назад, я напоролась на яростный взгляд начальника.  

– Ты отнесла или нет?!  

– Да, только что оттуда. – испуганно отчеканила я, встав по стойке.  

Кит приложил палец к затычке в ухе и, лебезя, проговорил:  

– Да…..Несомненно…. Конечно…. Я лично прослежу. Приношу вам свои искренние извинения…Сию минуту.  

Опустив руку, обратил на меня налившиеся кровью глаза, прошипел:  

– Почему я должен пресмыкаться из-за тебя, ничтожество?! Куда ты отнесла полотенца?! Мне сообщают, что там, где они должны быть, их нет! Сейчас же идем вместе, отнесешь всё при мне, а потом я подумаю, что делать с тобой.  

Тяжело вздохнув и ничего не понимая, бегом я кинулась за ним в прачечную. Это был единственный момент, когда я порадовалась, что Кит со мной, так как в третий раз набор полотенец мне бы уже не дали. Вбежав в раздевалку, то же самое помещение, где я была уже два раза, разложили полотенца на скамье. Я клялась, что приносила их сюда, но Кит слушать не стал, сердито развернулся и вышел. Обведя глазами пустую комнату и я вышла. Опустив голову, плелась за ним, пока с ним снова не связались по затычке.  

– Да. – ответил Кит, улыбаясь. – Да, да…. Конечно…Ну что вы…Несомненно…..Не стоит…. Благодарю…  

Прекратив связь, он повернулся ко мне и уже спокойно произнес:  

– Просят донести еще парочку. Мигом смотайся.  

Я бросила взгляд на часы на браслете, мой рабочий день закончился. Кит понял, о чем я думаю и хмурясь, приказал:  

– Отнесешь четыре полотенца туда же, потом домоешь посуду и свободна.  

Когда я, запыхаясь и понимая, что на ужин вряд ли успею, вбежала в раздевалку, внутри меня поджидала вся команда Сета. Полуголые, мокрые, с полотенцами на бедрах, они смотрели на меня и смеялись. Сет стоял в стороне, не улыбаясь и посматривая на меня исподлобья. Затем они стали подходить ко мне, наваливая в руки полотенца, которые держали в руках, по два, по три, а некоторые срывали с себя. Я застыла с большим ворохом в руках под всеобщий смех, опустив глаза и промямлила:  

– Понятно.  

Развернувшись, быстро вышла. Старалась не разреветься, пока сдавала тряпки в прачечную под недобрые взгляды персонала и добиралась до кухни. Больно и обидно, все смеются надо мной постоянно. Еще от Кита влетит. Им смех, а мне попадет ни за что. Сначала было почти всё равно, постепенно обида накопилась. Прибавив не проходящие страх и напряжение, получается вывод, что скоро я сорвусь. Промывая посуду под струей воды, замаскировавшись ее звуком, позволила слезы. Жалко себя, сил нет. Никого рядом. Вообще никого в этом мире.  

Вздыхая и шмыгая носом, не заметила, как кто-то вошел в комнату. Сет подошел сбоку, показав себя. Специально так сделал, чтобы не испугать. Наклонившись, заглянул в лицо. Здорово, теперь мне еще и стыдно. Я отвернулась от него, вытирая руки о подол, опустив голову. Сейчас скажет что-нибудь ехидное, я точно не выдержу, зареву. Он обошел с другой стороны, приобнял меня одной рукой, второй довольно жестко взял за подбородок, приподнял. Я зажмурилась. Не хочу видеть его насмешливый взгляд. Почувствовала хватку, а когда открыла глаза, уткнулась в его грудь. Второй рукой он прижал меня за затылок, не так жестко, но всё же не нежно. Я замерла. Что это? Что ему нужно?  

– Прости, это было глупо. – услышала его тихий шепот.  

Напряжение спало, и я опять зашмыгала носом. Он недовольно посопел, три раза погладил меня по голове жесткой ладонью, за которую цеплялись волосы, и посадил на стул со словами.  

– Посиди, отдохни.  

Повернулся к мойке и начал домывать посуду. Я бы удивилась, если бы не было так грустно. Я просто сидела, опустив голову, смотря на сложенные на коленях руки. Пожалел меня, значит. Ну и что? Дальше ничего. Он мне не друг, и я не опущусь до того, чтобы заискивающе смотреть в его глаза, ища поддержки. Дану бы это не понравилось. Он говорил, что я сильная и смелая.  

Дан? За последнее время это первый раз, когда я вспомнила о нем. Неужели я так скоро начала забывать? Я смирилась, его больше нет. После того, как я попала сюда, не знаю даже, куда, не было особо времени горевать, слишком много событий. Прежняя жизнь отделилась от меня, как старая кожа от змеи. Всё теперь кажется далеким, хотя немного времени прошло. По моим ощущениям, около двух месяцев. Снова глаза наполнились слезами.  

В проем влетел запыхавшийся парень. Я бросила на него взгляд и увидела изумленные глаза, устремленные на моющего посуду командира. Сет повернулся и проронил невозмутимо:  

– Что?  

– Э…там момины ответили.  

– Хорошо. – он выключил кран и перевернул в раковину стопку тарелок, стряхивая воду. – Что ответили?  

– Что согласны. – затухающим голосом ответил подчиненный, переводя взгляд с Сета на меня.  

– Хорошо. Еще что-то?  

– Нет.  

– Иди.  

Парень развернулся, и послышались быстрые удаляющиеся шаги. Я перестала плакать и впала в безразличное состояние, как бывает часто после слез. Чувствую его взгляд. Давай уже, уходи. Сет присел напротив на корточки, накрыв одной своей огромной ладонью обе мои. Взял за руку, поднял:  

– Идем.  

Сопротивляться нет смысла, пошла за ним. Шли куда-то далеко, потом по лестнице вверх, потом вниз. Я еще не была в этой части здания. Надеюсь, он потом доведет меня обратно, сама я выход не найду. Прошли в скрипучую дверь, за ней еще в одну, попав в помещение, размер которого я не смогла определить. Темно и тепло, под крышей крутится вентилятор, пропуская между лопастей городской свет, у стены навалены ящики. Несколько стоят рядом, наподобие стульев. Видно, что кто-то ходит сюда. Сет усадил меня на один, присел рядом, наклонился и вытянул руку вперед.  

– Цак-цак. – произнес он тихо. – Цак-цак.  

Он смотрел вперед куда-то с темноту, скоро оттуда выглянул зверек. Осторожно вышел. Похож на котенка, но тело длиннее. Оранжево-желтый мех, кисточки на ушках, на шее и спинке редкая грива.  

– Иди сюда. – тихо позвал Сет и вытащил из кармана маленький сухарик.  

Увидев еду, зверек подбежал, остановившись в шаге от нас, смотря на меня настороженно.  

– Не смотри на него и не шевелись.  

Я опустила глаза, краем отмечая, что мужчина опустил руку к полу. Зверек подошел, выхватил зубами лакомство и принялся грызть, издавая урчащие звуки.  

– Кто это? – едва слышно спросила я.  

– Котенок, детеныш сапра.  

– Что такое сапра?  

Сет усмехнулся.  

– Сапр – животное такое. Их много здесь, ты не видела?  

В рабочем помещении нет, в жилых корпусах тоже, на улице я почти не бываю. Наверное, там их много. Из той же тени вышли еще зверьки, покрупнее и поменьше. Сет выудил из кармана еще сухарик и бросил неподалеку. Несколько котят бросились за едой, некоторые остались на месте. Я почувствовала голод и с сожалением отметила, что лучше бы Сет поделился со мной, но просить, конечно, не буду. Украдкой посмотрела на него. Зачем он привел меня сюда? Котят показать? Голос у него глубокий и приятный.  

– Хочешь погладить?  

Когда-то давно у меня был котенок. Лютик. Забавный.  

– Да.  

Он взял в руки ближайшего и посадил мне на колени.  

– Берегись когтей.  

Котенок принялся обнюхивать меня, а когда я попыталась погладить, лизнул пару раз пальцы. Наверное, едой пахнут после посуды. Очень мягкая шерстка, хвостик короткий и тонкий, вроде крысиного. Я невольно улыбнулась, поглаживая его. Сет смотрел на меня сбоку пристально. Потом придвинулся близко, так, что наши бедра прижались друг к другу, подхватил мою кисть. В его большой руке мои пальцы выглядели странно хрупко. Он близко смотрел на них, перебирал, поглаживая. Изумленно сказал себе под нос:  

– Пальчики такие тонкие…ноготки крохотные, как у ребенка.  

Прижал к своей щеке, погладил, затем прижал к губам. Отстранил, посмотрел, и снова к губам. Я забыла, как дышать, стало страшно. Завел не известно куда, кричи, не кричи, никто не услышит. Он повернул голову и, столкнувшись с уверенным твердым взглядом, я поняла, что попала.  

Молчание затягивалось, я тянула руку на себя, безуспешно пытаясь высвободиться из его хватки. Сет продолжал смотреть, не мигая. Мне показалось, что его забавит мой страх. Я почувствовала, как он напрягся, и решила, сейчас кинется. В этот момент запищал маяк.  

Сет выпустил мою руку, схватил с пояса маяк, отвернулся. Я облегченно выдохнула. Маяк – это маленькая коробочка, с треть моей ладони, плоская. Он посылает сигнал, по нему можно его найти. Также на него могут позвонить, но с самого маяка ничего сделать нельзя, только подать аварийный сигнал. Сет приложил маяк к уху, я не слышала, что говорят. Затем он встал и направился к выходу, махнув мне рукой. Я пошла за ним чуть позади, он ни разу не обернулся, пока мы возвращались. Как только я узнала коридор, откуда могла добраться до своей комнаты, сразу поспешила туда.  

В последующие дни я старалась не сталкиваться с Сетом и не оставаться с ним нигде наедине. На пятый день он настиг меня в безлюдном коридоре. Прижал сильно к стене и поднял мое бедро рукой. Я со страхом смотрела в его лицо, которое не выражало ничего, кроме, может быть, легкого любопытства. Потянулся ко мне с целью поцеловать, я отвернула лицо. Железной хваткой он схватил меня за подбородок, развернул к себе. Больно, я тихо протестующе застонала. Чуть подождав, Сет впился губами. Это был напористый, грубый и холодный поцелуй. Он надавил пальцем мне на щеку, из-за чего я невольно открыла рот, тут же его язык проник внутрь. Я пыталась отодвинуть мужчину руками, но это сопоставимо с попыткой сдвинуть гору. Тем не менее, я не собиралась сдаваться. Пусть я не могу вырваться, но и расслабляться нельзя, продолжала извиваться и недовольно мычать, пока он делал своим языком всё что хотел. Когда он, наконец, отпустил меня, я смогла сделать глубокий вдох. Сет отступил на шаг, я бросилась прочь. Он не преследовал меня. На следующий день пришла Доза, и я ей всё рассказала. Она хмыкнула, криво улыбнулась и просто произнесла:  

– Ну, дай ему разок или два.  

Я опешила.  

– Что?  

– Ну, а что? Он не отстанет.  

– Но это не правильно! Я не хочу!  

Доза вздохнула.  

– Мина, я ни разу не видела и не слышала, чтобы Сет чего-то не получил или не добился. Он всегда получает то, что хочет. Даже если ты убежишь куда-нибудь, он тебя найдет и сделает, что задумал.  

– А если я пожалуюсь Киту или еще кому-то?  

Девушка вздохнула и опустила глаза:  

– Я думаю, никто не поможет тебе в этом вопросе. Клиент всегда прав. Сет со своей командой здесь уже как родные, много лет базируются. Он щедро и вовремя платит, его команда хорошо зарабатывает, они тратят здесь деньги, не считая. Никто не пойдет с ними на конфликт.  

Я нахмурилась.  

– Может он забудет обо мне?  

– Нет. – отрезала она.  

– Ну, передумает?  

– Хм, такое может быть, но вероятность мала.  

Я замолчала, понурив голову. То есть помощи ждать неоткуда.  

– Может быть, мне поговорить с ним? – спросила я с надеждой и легкой укоризной, намекая, что подруга могла бы предложить мне такой вариант прежде чем советовать переспать с малознакомым наглым мужиком.  

Она снисходительно улыбнулась и, прикрыв глаза, произнесла:  

– Ну, попробуй, но будь готова к его ответу. – немного помолчав, задумчиво продолжила. – Вообще-то, Сет неплохой. Ты присмотрись к нему. Он честный и ни в каких грязных делах никогда не был замечен.  

Дней десять я не видела Сета и напряжение отпустило. Наверное, он с командой снова улетел куда-то по делам. Однажды в женском корпусе отключили воду, какая-то авария. Объявление гласило, что в определенные часы можно помыться в мужском корпусе в общем душе. Я боялась идти одна, но помыться хотелось страшно. После работы в душной кухне пропотевшая кожа чесалась и щипала. Решила сходить посмотреть. Если там есть женщины, помоюсь вместе с ними. Если никого, может быть, тоже рискну. Мне нужно-то всего пять минут. Взяв с собой халат и маленькие пакетики мыла и шампуня, отправилась в мужской корпус. Полотенце решила не брать, и так сойдет, высохну в халате. Стараясь унять волнение, с колотящимся сердцем, дошла до места назначения, благо, на стенах есть указатели. Тихо, где-то вдали невнятные голоса. Дернула дверь душевой, заперто. Как это? Их разве вообще запирают? Подергала еще. Подумала, может быть, кто-то заперся внутри, приложила ухо к щели, тихо. Повернулась и вскрикнула. Сет стоит неподалеку.  

– Ты что, туда собралась? Никто здесь не моется никогда. Такой срач внутри, не убирают даже.  

– Но объявление... – промямлила я.  

– Ну, администрации нужно же было что-то предложить.  

Я опустила голову, опять выгляжу глупо. Поэтому здесь так тихо и никого нет, все знают. Сет повернулся и бросил:  

– Идем.  

Я не шелохнулась. Пусть уходит, я пойду потом в свою комнату. Интересно, откуда он знает об аварии в женском корпусе? Наверное, слышал разговоры. Пройдя несколько шагов, он повернулся.  

– Помыться хочешь?  

– Да. – вырвалось само собой.  

– Ну, идем.  

Я не шевелилась и взгляд отвела в сторону, давая понять, что с ним не пойду. Он вернулся, подошел близко, я лихорадочно вспоминала в каком направлении бежать отсюда. Взял меня за предплечье, сильно сжав, отчего я скривилась.  

– Не бойся.  

Потащил за собой. Проходя мимо мусорного контейнера, выхватил мои вещи и выбросил. Я так опешила, что просто не могла вымолвить ни слова, даже звука. Подумала закричать и вырваться, но тело не слушалось. В тупом оцепенении еле передвигала ногами, забывая смотреть куда мы идем. Когда очнулась, поняла, что коридоры чище, света больше, нет облупившейся краски, неприятных запахов. Взглянув в проскочившее мимо окно, поняла, что высоко. Чем выше, тем престижнее, похоже это платный этаж. Сет открыл какую-то белую дверь, завернув, еще одну. Слегка толкнул меня вперед.  

– Мойся, сколько хочешь, бери всё, что нужно.  

И вышел, громко хлопнув дверью у меня за спиной. Я осмотрелась. Небольшое квадратное помещение, на одной стене большое зеркало, на полу ковер. Необычный, пушистый, из толстых жгутиков, торчащих отовсюду. Напротив входа унитаз. Рядом в углу душевая кабина, затем раковина с зеркалом, стул и на нем стопка полотенец. Я прислушалась. Тихо. Ну, что делать. Глупо просто так стоять, что бы потом не произошло, хотя бы помоюсь. Заглянула в кабинку, на полочке баночки стоят. Допустим, этим я помоюсь. На стуле полотенца, по виду, чистые. Но что надеть потом? Грязную одежду?  

Сняла куртку, в этом ничего страшного нет. Скинула обувь. Неуверенно взялась за штаны. Сделав вдох, быстро скинула их, вместе с трусами, затем гати. Голая вскочила в кабинку и быстро задвинула дверку. Подождав, когда сердце немного успокоится, включила воду. Она здесь не такая, как в моем корпусе. Более чистая, это видно, и без запаха, и напор любой, какой захочешь, и температура. На банках непонятные надписи. Открыла одну, внутри густая прозрачная жидкость, запах резковатый. Посмотрела еще пару, не понятно где что. Рассмотрела снова первую. Она самая большая, значит расход большой, наверное, это мыло. Внизу в углу на банке нарисовано лицо. Ну, хорошо, значит это точно не для ног. Вылила немного на ладонь, жидкость скользкая и пенится. Намылила голову, тело, потерла стопы и ногти на руках. Долго стояла под горячими струями, пока кожа на подушечках пальцев не стала неровной. Не ночевать ведь здесь, нужно выходить. Обреченно вышла из кабинки, закрыв воду, взяла со стула полотенце. Большое, темно-зеленое и жесткое. Вытерла лицо и волосы, всё тело, и обернула полотенце на груди. Посмотрела в большое зеркало. В общем, неплохо, успокоила я себя. Грудь и низ живота прикрыты, так можно выйти. Только я это подумала, как дверь открылась, и вошел Сет. Абсолютно голый. Захлопнул дверь и нажал под ручкой кнопку блокировки замка. Я в ловушке.  

Я отвела взгляд в смущении, но за короткий миг всё увидела. Какой же он здоровый. Широкие мускулистые плечи, такие же руки, грудь, плоский рельефный живот. И «это» я тоже увидела. Он возбужден. Проклятье, что делать. Может быть, он просто зашел помыться? Зачем тогда дверь закрыл, как я выйду? Нет, тешить себя глупыми надеждами смешно. Я не ребенок, всё понятно. Обхватила себя руками, прижала полотенце к груди. Когда Сет подошел и, схватив меня за плечо, развернул к себе, закрыла глаза, плотно сжав губы. Он молчал, я тоже. Схватив, потянул медленно полотенце вниз. Я не смогла удержать, опустила руки, уткнув взгляд в его грудь. Отметила, что волос на груди почти нет, гладкая кожа, но, если посмотреть вниз, там волосы видны. Он спокойно и глубоко дышал, а мое сердце билось как бешеное. Из-за паники я не могла придумать, что делать. Сет медленно погладил мою шею, грудь, живот. Я сглотнула, началась нервная дрожь. Я могу убить его, магия на месте, но что потом делать? Куда спрятать тело? Сжечь его незаметно не получится. Меня поймают, и что дальше будет, даже не знаю. Бежать некуда. Он тем временем надавил мне на плечи, практически уронив на ковер, и сразу лег сверху.  

– Сет, не надо. – быстро выпалила я.  

Он молча изучал мое лицо. Я лежала на спине, руки опущены по бокам и прижаты к телу его локтями. Бедрами он также удерживал мои ноги.  

– Не надо. – прошептала я.  

Появилась надежда, ведь он не бросился на меня, как дикий зверь, и ничего еще не сделал.  

– Пожалуйста, отпусти меня.  

– Нет. – твердо и спокойно ответил он, глядя мне в глаза.  

– Прошу тебя.  

– Нет.  

Издевается надо мной, зажал, как кот мышку. Я в испуге, часто дыша, смотрела в его глаза, пытаясь рассмотреть там стыд или сочувствие, но они совершенно холодные, невыразительные. Мужчина переложил ноги и, нажав коленями, раздвинул мои. Левую руку подложил под мою спину, сжав, как в объятьях, другой прикоснулся к моей щеке. Подался вперед. Я почувствовала давление. Боли нет, наверное, от страха. Остановился, слегка нахмурился, медленно тихо произнес:  

– А, вот в чем дело.  

Да, у этого тела еще не было мужчин. Даже стало интересно, что он сейчас сделает. Отступит? Сами собой мои брови сложились в умоляющую позу. Последняя надежда. Сет теснее прижал меня к груди, провел рукой по волосам. Прижался губами, открыл мой рот и настойчиво продвинул тело вперед. Мой крик никто не услышал, он проглотил его. И следующий тоже. Он начал медленно двигаться вперед-назад, крепко прижимая меня к себе. Это было не очень больно, но стыдно. Я отвернулась, сжав губы, из глаз потекли слезы.  

– Не плакать. – приказал он, продолжая движение.  

Я тихо всхлипывала, смотря в стену, пытаясь отрешиться от происходящего.  

– Тшш. – прошептал он мне на ухо.  

Удивилась, почему он не сделал это быстро и грубо. Сама ответила на вопрос. Ему нет нужны торопиться. Никто не будет искать меня, ни сейчас, ни вообще. Вырваться нереально. Даже, если закричу, вряд ли кто-то услышит. Он замер, повернул мое лицо к себе, вытер слезы. На этот раз в его глазах промелькнула нежность. Погладил по щеке и легко прикоснулся губами. Потом еще и еще. Такие легкие невесомые поцелуи. Он покрывал ими мое изумленное лицо, не двигаясь внизу. Потерся щекой, поцеловал в шею и снова погладил по голове. Он что, утешает меня? От удивления я расслабилась, и он начал двигаться снова, медленно. Прижался лбом к моему, закрыл глаза, наше дыхание смешалось. Мое участилось, его немного. Внезапно я осознала. Это первая нежность за всё прошедшее время, с тех пор, как... я осталась совсем одна. Мне так этого не хватает. Чтобы кто-то просто утешил, погладил, молча. Я закрыла глаза и, раздвинув шире ноги, скрестила их наверху. Сет поцеловал меня, нежно, не настойчиво. И я ответила. Пошло всё в бездну.  

Боли уже давно нет, но хочется быстрее, своим медленным темпом он сводит с ума. Я попыталась вытянуть руки, и он позволил. Обхватив его за шею, закусив губу, я выгнулась, громко застонала, потому что мышцы внутри резко сжались в спазме, живот напрягся. Слава богам, он ускорился. Сет шумно вдохнул через нос и хрипло выдохнул ртом. Я крепко прижимала его к себе, будто он собирался вырваться. Мое тело немного расслабилось, а он держал меня теперь менее крепко и оттого наши тела стали двигаться вместе, подобно волне. Не помню, то ли я закрыла глаза, то ли зрение отключилось, но я ничего не осознавала больше, кроме этого сильного крупного мужчины. Помню какие-то звуки, шумно, крики и стоны. Когда он затрясся, вжимаясь в мое тело, на крохотный миг я ощутила себя счастливой.  

Сразу после сознание окатило мозг холодной водой. Я оцепенела. Что я наделала. Не может так быть. Нельзя. С болью опустила затекшие ноги, и Сет откатился в сторону. Он восстанавливал дыхание, а я смотрела в потолок. Стало стыдно и горько. Очень сильно захотелось исчезнуть сейчас, оказаться в другом месте, где угодно, провалиться сквозь пол. Сет сел, согнув колени, и посмотрел на меня.  

– Почему ты пахнешь средством для чистки?  

Я перевернулась на бок, поджав ноги и руки, ткнулась лбом в ковер.  

– Не важно, пойдем еще раз помоемся.  

Аккуратно взял за руку, потянул, затем встал и поднял меня. Я опустила голову, сжала ноги. Он слегка потряс меня за плечи, заглянул в лицо и весело сказал:  

– Расслабься. Было здорово.  

Я посмотрела в его глаза. Здорово? Он действительно считает, что это было здорово и весело? Увидев мое лицо, его улыбка исчезла, и он втолкнул меня в кабинку. С трудом, но мы разместились там оба. Включил воду. Я молча стояла в углу, смотря вниз на красные струйки у ног.  

Сет взял с полки флакон и показал мне, подчеркнув слово ногтем:  

– Это слово значит "волосы". Это шампунь.  

Я запомнила, как выглядит это слово, кивнула, Сет открыл бутылочку и намылил мне, а потом себе, голову. Приятный свежий аромат. Смывая пену, он прошелся по всему моему и своему телу. Я ткнула пальцем в большую бутыль.  

– Почему здесь нарисовано лицо?  

– Это значит, безопасно для человека. Это средство для чистки, от налета, плесени.  

Он вышел и закрыл за собой дверку, оставив меня одну. Я благодарно вздохнула и помыла себя там, где стеснялась прикасаться при нем. Когда вышла, он уже вытерся и бедра обмотал полотенцем. Взял следующее и вытер меня так, что кожа покраснела. Я встряхнула волосы руками. Сет вывел меня за дверь и снял с крючка рядом бежевый халат, надел на меня. Сам тоже накинул халат, темно-синий. Я потрогала вещь на себе. Мягкий, теплый, никем не пахнет, вроде чистый. Откуда он у него? На своих женщин здесь надевает? У двери мои ботинки.  

– Обувайся.  

Послушно обулась, и мы вышли в коридор. Прошли в другую сторону к лифту. Сет приложил палец, сразу открылась дверь. Молча спустились на несколько этажей, когда вышли, я сразу поняла, это мой корпус. По запаху и виду. Сет взял меня за руку, как ребенка, и повел, в другой руке держал бумажный пакет. Довел до моей комнаты, вложил в руки пакет.  

– Здесь твоя одежда. Посмотри потом.  

Я открыла дверь и, когда начала входить, услышала позади.  

– Детка, как-нибудь повторим.  

– Пошел ты.  

Закрыла дверь, слушая его смех.  

Открыв пакет, обнаружила всю одежду, которую сняла в душе, и еще два свертка с едой. Пара сандвичей с колбасой, груша, мягкий пакетик сока, пачка крекеров и баночка плавленого сыра. Первая мысль – выкинуть всё сейчас же в помойку. Вторая, здравая, заставила спокойно вдохнуть, сесть на кровать и съесть сандвичи. Грушу тоже съела и сок выпила. Обед был давно, сейчас ночь почти. Завтрак будет, если успею, так что глупо разбрасываться едой. Легла в постель. Этот вечер так выбивался из всех предыдущих, что даже поверить трудно, что это всё произошло. Напрягла мышцы между ног, немного больно. Так всегда бывает. Свернувшись калачиком, уснула.  

На следующий день я Сета не видела, потом был выходной. Я просидела в комнате весь день, вздрагивая от любого звука. Даже в столовую не ходила, съела сыр и крекеры. Халат оставила, носила его в комнате, другой домашней одежды нет. Нужно будет попробовать получить новый синий халат.  

В первый рабочий день недели увидела его. Вел себя, как ни в чем не бывало. Мое сознание предпочло сделать вид, что ничего не было, память как-то быстро поблекла. Верилось с трудом, что я могла так пасть. На следующий день он подошел ко мне, улучив момент, когда никого не было рядом, и велел после смены ждать его у лифта на своем этаже. Само собой, я этого не сделала. Скрипя зубами от ненависти, после смены отправилась в свою комнату, почти бегом. Только я вошла, и включился свет, увидела его на кровати. Он лежал в обуви, закинув руки за голову и улыбался.  

– Так и знал, что ты не послушаешься.  

Я дернулась обратно на выход, но Сет мгновенно оказался рядом и схватил меня сзади, закрыв рот рукой, тихо произнес на ухо:  

– Если будешь кричать, сюда придут. Кто бы что здесь не увидел, поверь, мне ничего не будет, а вот ты сможешь спокойно жить и работать под косыми взглядами?  

Я сердито засопела. Вот гад! Представила, как соседки узнают, что он пользует меня, и поняла, что сгорю от стыда. Сет осторожно убрал руку, я молчала.  

– Пойдем ко мне или хочешь остаться здесь?  

– Я никуда с тобой не пойду! – прошипела я.  

Он тихо посмеялся.  

– Тогда тебе придется следить за собой, в прошлый раз ты громко кричала.  

У меня скулы свело от стыда. Развернувшись, замахнулась, чтобы влепить пощечину, но вместо этого полетела на кровать, направляемая его ловким толчком. Он медленно приближался, снимая одежду. Я встала. Хорошо, если чего-то хочет, пусть делает всё сам. Сет снял рубашку, оставшись в брюках, затем быстро скинул обувь. Я наблюдала молча и неподвижно. Он подошел, погладил ворот моей куртки, затем шею.  

– Если не хочешь, чтобы эта одежда превратилась в лохмотья, сними сама.  

Я уперлась ненавидящим взглядом в его насмешливый. Через несколько секунд начала рывками снимать с себя одежду, не смотря на него. Она и так поношенная, получить новую будет сложно. Сняла абсолютно всё, бросив на пол. Сжав кулаки, застыла. Сет осмотрел мое тело, молча кивнул на кровать. Я быстро легла, закрыв глаза. Судя по звуку, он снял штаны. Пусть поскорее всё начнется и закончится. Сейчас я ничего сделать не могу, а потом подумаю, как быть с ним. Мысль убить его в каком-нибудь тихом безлюдном месте уже не казалась такой глупой. От страха и нервов принялась кусать нижнюю губу.  

Я вздрогнула, когда он прикоснулся ко мне. Глаза оставила закрытыми, не хочу смотреть на свой позор. Сет провел рукой по моему телу, начиная с губ и заканчивая коленями. Двигая руки вверх, скользнул на кровать, как в прошлый раз, заключив меня в рамки своего тела. Я слышала голоса за стеной и думала, предполагает ли кто-нибудь, что здесь происходит? Случается такое здесь часто или редко? Удивился ли бы кто-нибудь, узнав? Почувствовав странное на левой груди, открыла глаза. Сет накрыл губами мой сосок и нежно целовал. Это приятно и меня это возмутило. Как можно холоднее я заметила:  

– Давай делай всё быстрее и убирайся, я устала.  

Мужчина усмехнулся.  

– Нет, детка, ты еще не готова, так что от тебя зависит, когда я уйду.  

Этот мерзавец реально думает, что я его захочу? Презрительно хмыкнув, отвернула голову к стене. Кто-то из нас сдастся первым, и это буду не я. Он подался вперед и провел языком от ключицы до подбородка, лизнул в конце мои губы. Я часто дышала, цепляясь пальцами за покрывало. Жарко выдохнул и накрыл губами мои. Используя только это, заставил меня повернуть голову прямо, начал поцелуй. Нежный, но настойчивый, быстро переросший в страстный. Не знаю, как это произошло, но я поняла, что отвечаю, слишком поздно. Не отдаляясь от моего лица, он прошептал:  

– Ты хочешь меня.  

– Нет! – резко ответила я.  

– Да. – улыбнулся Сет. – Тебе было хорошо в прошлый раз.  

– Неправда!  

Он заставил меня раздвинуть ноги и медленно проник внутрь. Сопротивления не было, мое тело-предатель хотело этого.  

– Лгунья. – протяжно прошептал Сет мне на ухо и резко рванулся вперед, вызвав вскрик.  

– Тише. – так же тихо произнес он, делая еще рывок.  

Я уперлась руками в его твердую грудь и смотрела в глаза, стараясь не открывать рот, подавляя крики. Он смотрел на меня жадным взглядом, набирая темп, затем подхватил под спину обеими руками, обняв. Я, как несколько дней назад, обняла его за шею. Невозможно это терпеть, запрокинув голову, я тихо продолжительно застонала, впиваясь короткими ногтями в кожу. Сет шумно вдыхал сквозь сжатые зубы, на выдохе коротко постанывая. Ненавижу его…и себя…боги, как хорошо…  

Это продолжалось не очень долго. В какой-то момент мои мышцы болезненно сжались, пытаясь затормозить проникновение, я почувствовала, как его член увеличился внутри. Двигаясь теперь быстро и яростно, Сет крепко сжимал меня, рыча сквозь зубы, зажмурив глаза. После того раза я обнаружила на теле несколько синяков, теперь, наверняка, будут новые. Он напрягся и взорвался внутри, сотрясаясь. Я обнаружила, что правой рукой прижимаю его голову к себе, убирать сил нет.  

Он лег рядом на бок, больше никак на этой узкой кровати нельзя разместиться, обнял меня. Я старалась ни о чем не думать, вдыхая запах его тела. Он пахнет привлекательно для меня. Ничем особенным, обычный человеческий запах, мужской, сильный, горячий и уверенный. Мы лежали недолго молча, отдыхая, потом он сказал:  

– Там на столе продукты, я принес.  

– Мне ничего от тебя не нужно. – я старалась вложить гнев в голос, но вышло просто бесцветное сообщение.  

– Не мог же я прийти в гости с пустыми руками. – ответил Сет, улыбаясь.  

– Я тебя не звала.  

– Я воспользуюсь твоим душем?  

– Нет.  

– Злюка. – поцеловал в лоб.  

– Уходи.  

Печально вздохнув, Сет встал и начал одеваться. Я лежала, не глядя на него, поджав ноги. Вдруг поняла, что он замер, осматривает меня, шарит глазами по голому телу. Накрылась покрывалом, он хмыкнул и повернулся к двери. По его прикосновению она открылась, перед тем, как скрыться из виду, он сообщил:  

– Меня не будет дней пять-шесть, не скучай. Как вернусь, встретимся.  

Моя рука дернулась в желании запустить чем-нибудь, но ничего рядом не оказалось.  

Я не видела Сета семь дней. На восьмой день, после обеда, ко мне подбежал паренек в форме и, волнуясь, спросил:  

– Ты Мина?  

– Да. – ответила я, хмурясь.  

Кто может искать меня или звать? Дозы еще долго не будет, Кит знает, где я. Паренек вложил мне в руки сложенную бумажку:  

– Тебе просили передать.  

И сразу убежал. Развернув ее, меня пробрало холодом. Короткая четкая запись мелким подчерком гласила: «В 4 часа у лифта». Проклятье, это Сет. Внутри всё сжалось. Что делать? Где укрыться от него? Идти не хочу, да и не должна я подчиняться ему. В комнату мою он может войти без проблем, там не спрятаться. Я сделала глубокий вдох и выдох. Спокойно. Я не могу быть в четыре часа у лифта, я работаю до семи. Не буду же я отпрашиваться из-за этого говнюка. Скомкав бумажку и нервно скатав ее в шарик, поспешила вернуться к работе. Пара часов пролетели незаметно, не считая того, что всё у меня валилось из рук. Мою жизнь здесь легкой и приятной не назовешь, но оказывается, всё познается в сравнении. Зная все эти дни, что Сета нет рядом, жилось приятнее. Он достанет меня, вопрос времени. Когда? Вернусь с работы, а он опять на моей постели? Может быть, напроситься на ночную смену или подработку? Вытирая стол в столовой, так погрузилась в эти мысли, что не сразу заметила: Кит зовет меня, стоя рядом. Очнувшись, повернулась к нему, сжав тряпку в руках. Он окинул меня таким взглядом, как смотрят на странных людей.  

– Можешь идти.  

– Куда? – не поняла я.  

– Домой. Ты мне сегодня не нужна больше. – раздраженно ответил он и развернулся.  

– То есть как это?  

У меня промелькнула мысль, что, может быть, меня уволили. Я не знаю, как здесь это происходит. С чего ему меня отпускать? От осознания причины, я невольно скривилась.  

– Так это. Завтра приходи, а сейчас иди. Чтобы через пять минут не видел тебя.  

Я опустила голову. Вот, значит, как, я могу быть в другом месте в нужное ему время. Интересно, все вокруг знают? Слухи и сплетни разносятся, как говорит Доза, со скоростью света. Мой взгляд заметался вокруг, показалось, что все смотрят на меня. Смотрят и смеются. Но вокруг никого, только удаляющаяся спина Кита.  

Медленно побрела в свою комнату. Сейчас начало третьего, зачем Сет отпросил меня так рано? Чтобы у меня было время отдохнуть. Набраться сил перед удовлетворением его желаний. Открывая дверь, ожидала увидеть его там. Хоть и договорились на четыре, но всё равно я была готова к его присутствию внутри. И не только сегодня. Каждый день, после того случая, и каждый раз, открывая комнату, я боялась увидеть его улыбающееся лицо. Пока принимала душ, размышляла. Почему он выбрал меня? Почти вся обслуга комплекса – женщины. И все не старые. То ли таких не берут на работу, то ли никто не доживает до преклонных лет. Есть симпатичные, милые, фигуристые и просто красивые. Почему он привязался ко мне? Может быть, потому что я самая слабая? Он знает, что у меня не только никого нет, но и ничего. Официально, даже памяти. Видит, что я не просто не могу постоять за себя, но даже и не знаю, как это сделать, как это делают другие. Я сама виновата. Смотрю всегда растеряно, хожу как потерянная, дружбу ни с кем не завожу. Пока Доза – самый близкий мне человек, хотя и не знает обо мне ничего. Я проверю ее временем и, возможно, когда-нибудь всё о себе расскажу.  

На часах уже полчетвертого. Идти, не идти? В животе всё скрутило. Решила, не пойду. Если хочет, пусть сам приходит, всё случится, как в прошлый раз, и мне не нужно будет возвращаться ниоткуда. Дождалась, когда красные цифры покажут 04:00 и…расслабилась. Ожидание хуже любой пытки. Всё, скоро он придет, со своим ехидством, возьмет меня разок, и я спокойно буду отдыхать до ночи. Даже уже как-то хочется поторопить это событие, чтобы скорее всё прошло.  

В 04:20 я стояла у двери, приложив ухо. Тишина. Все еще на работе. Ждала услышать тяжелые шаги каждый миг. Вдруг свет потух, стало совершенно темно, и такой звук затухающего гула, как на корабле, когда выключают двигатели. Электричество пропало? Рядом с панелью замигал красный огонек и дверь открылась. Я выглянула в коридор. Света нет, но вдалеке светится дневным светом окно. Прислушалась. Тишина. Босая, в халате, я вышла в коридор и медленно пошла к окну. Там и лестница есть, при свете из окна легче будет разобраться, что происходит. Завернула за угол и прошла половину коридора, когда впереди вспыхнул свет, узкий яркий луч фонаря. Кто-то стоит там, в темноте, неподвижно. Фигура пришла в движение, загромыхав тяжелыми ботинками в полной тишине. Человек быстро оказался рядом, в отсветах фонаря я увидела лицо Сета. Оно мне не понравилось. Взгляд жесткий и решительный, злой, губы сжаты, между бровей складка. Тени придали выражению еще большую жуткость и, потеряв способность трезво мыслить, я рванула наутек. Не понимая, куда вообще бегу, кинулась, что было сил, слыша его быстрые четкие шаги за спиной. Влетела сильно в стену плечом на повороте, затем еще поворот. Уже слышу его дыхание.  

Он настиг меня, сгреб и затолкал в какую-то дверь сбоку. Упала на живот, он навалился сверху. Фонарь покатился по полу, освещая маленькую комнатку для хозяйственного инвентаря. В углу пара ведер, навалены одно на другое, швабры, какие-то банки. Пыльно и душно. На стене крючки, висит какая-то тряпка. Всё это я быстро рассмотрела, пытаясь найти что-то для защиты. Сет заломил мне руки за спину и захватил одной своей. Задрал халат наверх и разорвал трусики, швырнув остатки в сторону, сильно прижимая меня к полу. Послышалась возня и я поняла, что он хочет сделать. Не обращая внимание на боль в щеке и руках, я выдавила:  

– Сет. Сет, не надо. Подожди.  

Он слушать не стал. Резко вошел в меня сзади, я вскрикнула. Навалился мне на спину, прижав руки своим животом, рукой ухватился за плечо, второй зажал мне рот. Начал быстро двигаться. Некоторое время я кричала и дергалась, но быстро устала. Это совершенно бесполезно. Закрыла глаза, стараясь успокоить дыхание, дышать так часто носом тяжело. Заметив перемену, Сет быстро вскочил на ноги и рывком поднял меня. Почувствовав свободу, я развернулась и, не контролируя себя, толкнула его руками и магией. Мужчина отлетел к стене, ударившись затылком. Мы замерли друг напротив друга. Он удивленно смотрел на меня, я оцепенела от того, что сделала. Первым очнулся Сет. Рванул ко мне, подхватил и прижал спиной к стене, раскрыв мои бедра. Я молча смотрела в его голубые глаза. Он замер, опустив взгляд, затем поднял и опустил мое тело чуть ниже. Я почувствовала его внутри, руки положила на плечи, вздохнув. Он чуть присел и начал движение снизу вверх. Теперь гораздо медленнее, спокойнее. Я прислонилась лбом к его лбу, смотря вниз. Пошли редкие поцелуи и стоны. В этой позе он терся своим пахом о мой, растирая средоточие нервов, и скоро я почувствовала волну удовольствия. За ней последовала вторая, заставив меня громко стонать. Когда поняла, что скоро сойду с ума, испугалась. Не должно так быть. Не могу я получать удовольствие от этого насильника. В панике уперлась Сету в плечи, пытаясь оторвать его от себя, сбивчиво зашептала:  

– Сет…постой…остановись… Нет…Нет!  

Он крепче прижал меня, лишая возможности двигаться, и увеличил напор и скорость. В глазах потемнело, тело забилось в судорогах, рот открылся в беззвучном крике, дыхание остановилось. Он горячо зашептал:  

– Подожди меня, жадная.  

В несколько быстрых рывком достиг пика. Когда всё прекратилось, я обмякла, опустив голову ему на плечо. Удовольствие схлынуло резкой волной, снова накатило осознание произошедшего. Сет вздохнул и бросил меня на пол. Я больно ударилась локтем, села, посмотрела на него снизу вверх. Лицо по-прежнему злое. Стало очень больно от такого отношения. Только что мы были так близки, а теперь он так обращается со мной. Он стоял, широко расставив ноги, сжав кулаки, и жестко смотрел на меня. Я опустила голову, и слезы покатились. Сет привел себя в порядок, подобрал фонарь и с угрозой произнес:  

– В следующий раз делай так, как сказано.  

Вышел, громко хлопнув дверью. Она не закрылась до конца, осталась узкая щель. Я тихо плакала на полу, пока не появился свет. Услышав голоса в коридоре, поняла, что люди возвращаются с работы. Добравшись до своей комнаты, осмотрела халат. Безнадежно испачкан. Босые ступни черные от грязи. Пошла в душ. На ужин не выходила, голода и аппетита не было. Разбитая, рано легла спать.  

Следующие несколько дней прошли спокойно. У меня было время подумать, и я пришла к выводу, что повела себя неверно с самого начала. Теперь я вижу, что Сет такой человек. Он не отступает и ему нравится мое сопротивление. Чем дольше я борюсь, тем дольше это продлится. Если бы он не любил трудности, то после первого же раза оставил меня в покое. Нужно было покориться, посмотреть, что выйдет, а сопротивляться никогда не поздно начать. Подчиниться теперь гораздо сложнее, чем в начале, похоже на предательство себя. Получается, я столько пережила зря. С этой мыслью я провела еще день и, когда Сет молча всунул мне в руки записку, решила, что теперь буду действовать иначе. Записка гласила, что вечером, в десять часов, нужно быть у лифта, на ужин не ходить. Ладно, завтра выходной, успею выспаться. К этому свиданию, если это издевательство можно так назвать, я подготовилась хладнокровно. Хорошо, когда есть план, он не оставляет место панике. Приняла душ, надела чистую одежду, а грязный халат завернула в куль и взяла с собой. Я не могу отдать его в прачечную, это вызовет вопросы. Да и, скорее всего, я просто не получу его обратно. Он «случайно» потеряется, вещь то хорошая. Пусть Сет позаботится об этом.  

Мысленно попросив у себя прощения раз пятьдесят и уговорив свою гордость и совесть, точно в назначенное время я подошла к двери лифта. Не успела даже толком ее рассмотреть, как она открылась, и Сет поманил меня рукой внутрь, молча вошла. Он не здоровался, я тоже. Тихо стоя рядом поднялись на нужный этаж и вошли в его номер. Он закрыл за мной дверь и указал на кулек:  

– Что это?  

– Халат. Нужно постирать.  

– А. Кинь в ванную.  

Я вошла в душевую, вид которой мгновенно вызвал в памяти неприятные воспоминания, бросила халат в угол и вымыла руки. На этом мой запал пропал и я растерялась. Что дальше делать? Медленно вышла. Теперь появилась возможность всё рассмотреть. Номер представлял собой просторную комнату с окном почти на всю стену, посередине большая кровать, в углу встроенный шкаф. Еще тумба, стол, какие-то приборы на нем, на полу рядом с кроватью ковер. Отдельно кухня справа. Сет чем-то там гремел. Подошла к окну, вид на ночной город. Не особо красиво, но по-своему завораживает. Много огней, где-то мигает, сверкает, слева, если прислониться к стеклу, видно космопорт. Время от времени взлетают и садятся корабли.  

Сет подошел и взял мою ладонь, снова стал рассматривать пальцы, как тогда, с котятами. Прижимал их к своему лицу. Затем повел за собой на кухню.  

– Пойдем, поедим.  

Кухня небольшая, в центре стол и над ним свет, а по сторонам высокие стулья без спинок. Я с опаской влезла на стул, Сет поставил передо мной большую плоскую тарелку, сел напротив. В тарелке лежало нечто бело-красного цвета, исходя паром. Похоже на длинных червяков, а красное, это соус. Надеюсь, что соус, а не кровь несчастных созданий. В этом странном мире что только не едят. Видимо Сет прочел ужас и отвращение на моем лице.  

– Не любишь пасту?  

– Пасту? – я недоуменно подняла на него глаза.  

Я уже видела пасту два раза. Первый раз это была паста для заживления ран, второй раз – густая, вязкая, горько пахнущая масса для смазывания механизмов. Ничего общего с тем, что лежит на тарелке. Хорошо, что хоть не шевелится. Сет поднял одну бровь, потом покачал головой и с легкой улыбкой пояснил:  

– Паста или макароны. Тесто из муки и воды раскатывают тонко и нарезают полосочками, иногда другой формой. Потом варят с солью и едят с чем-нибудь. В данном случае паста была приготовлена очень давно, высушена, упакована в пакет. Я ее достал, залил горячей водой и можно есть. Соус отдельно, из банки. Попробуй.  

Я неуверенно взяла вилку в руки.  

– То есть это вареное тесто?  

– Да. Пробуй.  

Подавая пример, накрутил на вилку немного вареного теста и запихнул в рот, облизнул губы. Я попробовала накрутить длинные мягкие червячки на зубья, но ничего не получалось, всё разваливалось, а у него так ловко выходит. Сет усмехнулся:  

– Это трудно. Нужны годы тренировок.  

Тогда я разломила вилкой несколько штук на более мелкие части и просто подхватила. Попробовала. Солоновато, кисло-сладко, приятный вкус. Взяла еще. Обед был давно, есть очень хочется. Вареное тесто, кто додумался до такого. Сет протянул руку и провел большим пальцем по уголку моих губ.  

– У тебя здесь соус.  

Палец медленно облизал, смотря на меня, не отрываясь. Я поняла, что просто так, после ужина, мне отсюда не уйти. Съела больше половины и сказала Сету, что больше не хочу. Он забрал себе мою тарелку и быстро всё доел. Да, такому здоровяку нужно за раз таких тарелок полных штуки три.  

– У тебя есть зубные капсулы? – спросила я, так как во рту от соуса остался не очень приятный кислый вкус.  

– Конечно, там. – кивнул Сет в сторону душа.  

Я слезла со стула, но застыла в неуверенности. Не помню в душе полок или баночек похожих. Сет положил тарелки и вилки в раковину.  

– Идем.  

В душевой он нажал на стену рядом с большим зеркалом, отщелкнулась панель, и показались две полочки. На одной квадратная банка. Дал мне одну капсулу, вторую запихнул себе в рот. Я подождала, когда он сплюнет пену в раковину и проделала всё так же. Он тем временем взял из угла грязный халат и на другой стене, после нажатия, открылся паз, в нем прозрачный короб. Положил в него халат и закрыл панель. Увидев мой внимательный взгляд, пояснил.  

– Завтра будет чистый и сухой. У меня есть другой, но я тебе не дам. Он тебе сейчас не нужен.  

После этих слов он начал обшаривать меня взглядом, будто раздевая, я вышла. В комнате подошла к окну и стала ждать, смотря на ночной город. Понятное дело, я не на ужин сюда пришла. Сет подошел сзади и положил руки мне на плечи. Я слегка вздрогнула. Не могу унять эту реакцию тела. Дыхание участилось. Я волнуюсь. Почему? Знаю ведь, что будет. Его боюсь? Нет, боюсь себя. Того, что происходит со мной в его объятьях. Это неправильно, но ничего поделать не могу. Злость на свою слабость и неуважение к себе, вот что я получаю после этих встреч. Сет встал рядом и развернул меня к себе. Я смотрела прямо перед собой в его широкую грудь. Он молча медленно начал снимать мою одежду. Когда не осталось ничего, слегка подтолкнул меня к постели. Я залезла под большое одеяло и легла на бок, отвернувшись от него. По звуку поняла, что он разделся. Лег рядом и повернул меня на спину, откинул одеяло. Гладил мое тело, надолго нигде не задерживаясь. Поднял левую руку и увидел на локте большой синяк. Это с того раза, когда он бросил меня на пол в каморке. Сет замер, и я посмотрела на него. Он недовольно взирал на мой локоть, жуя губами. Бросил взгляд на меня. Некоторое время я обвинительно сверлила его глазами, и он сдался. Сложил виновато брови, прислонился губами к синяку, осторожно. Я ждала. Если сожалеет, пусть просит прощения, но он молчал, недовольно сопя, пряча взгляд. Бывают такие мужчины, что не могут прощенье просить. Считают, что это слабость, а это совсем наоборот. Что за мужчина, который не в состоянии вымолвить "прости меня". Фыркнув, я сердито отвернулась.  

Сет лег, подперев голову рукой. Я посмотрела на часы над входом. Около двенадцати.  

– Чего на часы смотришь? Ты здесь на всю ночь.  

Это что-то новенькое. Собрался всю ночь этим заниматься? Ладно, посмотрим. Спорить не буду, надоем, сам выгонит. Он начал аккуратно водить пальцем по моей спине. Волнение охватило с новой силой. Медленно спросил:  

– Почему сегодня пришла без сопротивления?  

– Решила посмотреть, что будет.  

Он опустил голову ниже и на ухо прошептал:  

– Ну раз ты сегодня такая хорошая девочка, то будем делать только то, что ты хочешь.  

– Я спать хочу. – быстро ответила я.  

– Хорошо. Давай спать.  

Посмотрела на Сета. Улыбается.  

– Обманешь.  

– Даю слово. – посерьезнел он.  

Я накрылась одеялом до подбородка, ожидая в любой момент, что он не даст это сделать, но он ничего не предпринял, спокойно лег рядом. Я полежала, как замороженная, на спине некоторое время, ожидая подвоха. Ничего. Лежит рядом, глаза закрыл, дышит спокойно. Медленно повернулась к нему спиной, устраиваясь поудобнее. Когда, закрыв глаза, начала расслабляться, Сет повернулся ко мне и обнял. Я замерла, а он, немного помедлив, сдвинул мои волосы и начал целовать шею, спускаясь ниже. Кожа покрылась мурашками и дыхание участилось, между ног мышцы сжались сами собой и стало жарко. Рукой он нежно массировал мой живот. С огромным трудом сдерживаясь, чтобы не застонать, я еле слышно произнесла, делая вдохи ртом между словами:  

– Сет. Ты мог бы... не делать так?  

– Как?  

– Не трогай меня, мы же договорились спать.  

– Спи. – просто ответил он.  

Уснешь тут, как же. Когда он чуть настойчивее прижал меня к себе, горячо дыша в шею, я почувствовала нечто твердое, проскользнувшее между ног. Он не вошел в меня, но находился очень близко. Начал тихонько двигать тазом. Скоро я не выдержала, застонала и выгнулась к нему. Он сопел сзади и немного дрожал, но ничего не делал, сдавленно произнес:  

– Только когда сама скажешь.  

Ни за что. Нет. Стоять насмерть!  

Он продолжал тихонько двигаться, и я сама не поняла, как начала ему помогать.  

– Знаешь, чем закончится твое баловство? Я испачкаю постель, а предпочел бы испачкать тебя.  

Нужно что-то делать. Между ног аж больно от желания, но проиграть нельзя, мое самоуважение и так почти на полу.  

– Хочешь меня? – спросила я, чтобы завязать разговор.  

– Очень. – прорычал Сет.  

– Тогда попроси. – прохладно ответила я.  

Он замер. Молчит. Думает.  

– Чтобы я просил? Да я в любой момент возьму тебя.  

– Ну, чего тогда ждешь столько времени? – медленно произнесла я, чтобы не спровоцировать.  

Сет засмеялся.  

– Хитрая девочка. Хочешь и не проиграть, и получил желаемое.  

– Представь, что это переговоры. Хочу договориться.  

Он резко повернул меня на спину и скользнул пальца в промежность, немного пошевелил там.  

– Твоя ставка вся промокла. – отчеканил Сет.  

Мне стало весело, интересная игра. Широко улыбаясь, сказала:  

– Я женщина, перетерплю, а ты потеряешь такой прекрасный вечер. Или нарушишь слово?  

Он убрал руку, глубоко вздохнул.  

– Хорошо. Объявляется перемирие. У нас ничья.  

Я тут же повернула голову, припав губами, как умирающий к источнику. Он жадно ответил. Одеяло было мгновенно скинуто на пол. Мы катались по постели, благо площадь позволяла, как сцепившиеся звери. Крики, стоны, укусы, царапины. Иногда я была сверху и Сет помогал мне двигаться, крепко держа за талию. Он кончил, но не отпускал меня и скоро был снова готов. Я была рада, мне мало. В этот раз было безумно хорошо, даже захотелось заплакать. Пытаясь отдышаться, лежали обессиленно рядом молча.  

– Можно мне в душ? – спросила я.  

Он ответил сочащимся ядом голосом, вспоминая, как я ему у себя сходить запретила:  

– Конечно. Иди.  

Тихо посмеявшись, отправилась мыться. Мое настроение на высоте, всё-таки, я считаю, что победила. Быстро помывшись, вышла. Сет сидел на кровати, держа в руках маленький стаканчик.  

– Хочешь выпить?  

Я согласилась. Он протянул мне его, а себе взял другой. В стаканчике прозрачная жидкость, резкий запах. Он опрокинул всё махом в рот и посмотрел на меня. Я проделала то же. Дыхание перехватило, горло жжет, глаза заполнились слезами. Вытаращив глаза и открыв рот, я, должно быть, позабавила его. Усмехнувшись, он произнес:  

– Это водка.  

– Отрава. – просипела я.  

– Некоторые так ее называют. – проронил он на пути в душ.  

Когда этот кошмар кончился, я легла в постель и быстро уснула, сквозь сон ощущая, как Сет лег рядом.  

Утром я проснулась от настойчивых ласк. Часы показывали начало восьмого. Заметив, что я уже не сплю, Сет прислонился спиной, как ночью, поднял мою ногу на свою, начал тыкаться вперед. Ну и наглость, от удивления я даже не знала, что сказать.  

– А...  

– Тихо. – отрезал он.  

Ясно. Перемирие закончилось, снова он главный. Паршивец. Не сразу, но у него получилось проникнуть, и началось движение в среднем темпе. Он крепко держал меня, а я выгибалась ему навстречу, кусая губы, чтобы не кричать. Не доставлю ему такое удовольствие. Скоро он замедлился, успокаивая дыхание, и продолжил более медленно. Со временем опять ускорился, а потом замедлился. Оттягивает финал. Почему? Если бы захотел потом еще раз, взял бы меня снова. Не выдержала, спросила:  

– Чего ты ждешь?  

– Тебя.  

– Тебе это зачем? – не поняла я.  

– Вопрос чести, если хочешь. – ответил Сет, не прекращая движения.  

Странный человек. Если хочу побыстрее уйти, нужно покончить с этим, поэтому в очередной этап ускорения начала активно принимать участие. Мы достигли пика почти одновременно. Было не так здорово, как ночью, но всё равно хорошо. Лежали, обнявшись, отдыхая, и он спросил о том, о чем я и думать забыла.  

– Что это за татуировка у тебя на спине? – повернул меня поудобнее и водил пальцем, рассматривая.  

– Не знаю.  

– Два меча в круге, какая-то надпись. Не видел такого раньше.  

Я решила перевести тему и задала давно терзавший меня вопрос.  

– Сет, а почему ты не заставляешь меня встречаться с тобой чаще?  

Он будничным тоном ответил:  

– Ну, ты же у меня не одна.  

Я задохнулась от возмущения, грозно посмотрев на него.  

– Если у тебя еще есть женщины, чего ты ко мне прицепился?!  

Он вытянул руки вперед, смеясь:  

– Тише, детка. Я пошутил. У меня никого кроме тебя нет.  

Я тихо зарычала и попыталась выскочить из кровати, но он схватил меня, продолжая смеяться.  

– Ты ревнуешь.  

– Сдурел?!  

Он засмеялся громче. Злость и обида придали сил, и я трепыхалась, как обезумевшая бабочка в паутине, некоторое время. Потом устала, выдохнула, прижалась к его груди щекой. Он поцеловал меня в лоб и довольно сказал:  

– Дикая.  

Помолчали, он гладил меня по спине.  

– Сет.  

– М?  

– Когда это прекратится?  

– Что?  

– Наши встречи. – ответила я раздраженно, повысив голос.  

– Не знаю. – протянул он. – Когда ты мне надоешь. Я еще не все позы с тобой попробовал.  

Я устало вздохнула.  

– Может, будем пробовать по две-три за раз?  

Он улыбнулся.  

– Ну ты хулиганка.  

Мне было не смешно, а он продолжил:  

– Не понимаю, чего тебе не хватает. Ты получаешь удовольствие, почти ничего не делая, я тебе подарки дарю.  

– Это вот халат и консервы – твои подарки?! – воскликнула я, оттолкнув его.  

Я вспомнила какие подарки дарил мне муж. Великолепные драгоценности, дорогие ткани, редкие вещицы.  

– Ну. – Сет недовольно поджал губы, смотря на меня прищурившись. – На большее ты пока не заработала.  

В этот момент я готова была убить его. Выплеснув немного энергии, ускорила свои движения и выкинула ладонь вперед. Раздался звонкий шлепок, и щека Сета заалела отпечатком моей руки. Он даже не дернулся, смотря на меня. Он не рассмотрел движение. Непонимающе хмурясь, поморгал, приложил ладонь к щеке. Воспользовавшись его ступором, я спустила ноги с кровати, но он неделикатно затащил меня обратно.  

– Не только еда. Ты в работе не заметила изменений?  

– Нет. – зло бросила я.  

– Ты продолжаешь таскать тяжести, мыть туалеты?  

Я задумалась. Этого давно не было. Я не заметила, но моя работа стала легче. Я уже не так устаю по вечерам. А не заметила я, потому что всё время думаю о нем. Сет продолжил, слушая мое молчание:  

– Вот. И никто тебя не обижает. А если захочешь снова получить со склада уродский синий халат, или новую рабочую одежду, то дадут без вопросов. Талоны на питание для тебя всегда есть. Я пользуюсь тобой, и ты пользуйся мной. Пока можешь.  

Я горько ответила, опустив голову:  

– Я не хочу. Всего этого.  

Поудобнее разместив меня в своих стальных объятьях, он задумчиво продолжил:  

– Я думал об этом. Что тебе мешает? Женщины ведут себя так как ты по двум причинам. Первая, у тебя кто-то есть и ты мучаешься оттого, что изменяешь. Вторая, воспитание или какие-то внутренние установки не дают тебе принять эту ситуацию. Первый вариант отпадает, ведь ты была девственницей. До недавнего времени. Второй вариант возможен, но он идет в разрез с твоей легендой о потере памяти, а то, что ты врешь, очевидно.  

Я легла на спину, освободившись из капкана его рук. Сет лежал рядом, оперевшись на руку и задумчиво смотрел на меня. Я устремила взгляд в потолок. Разговор заходит не в то русло.  

– Я встречал людей с потерей памяти. Она бывает частичная или более обширная, но всё не так как у тебя. Если даже что-то забыла, то есть еще мышечная память, навыки, рефлексы. Ты же ведешь себя так, будто не просто забыла, а видишь всё первый раз в жизни.  

Он сделал паузу, затем продолжил.  

– Однажды я доставил заказ на одну планету для богатого человека. Для всех в его роду, от прадедов до правнуков, выращивают наложниц. Дети слуг или брошенные младенцы, или купленные, выращиваются в закрытом пространстве, не зная абсолютно ничего о внешнем мире. Они знают только то, что им нужно знать, не более. Боготворят своего Господина и готовы жизнь отдать за него в любой момент. Вся их жизнь сводится к служению и ублажения обожаемого хозяина. Может ты вырвалась из какого-то подобного места?  

Я перевела взгляд с потолка на лицо мужчины, заглянула в голубые глаза. Посмотрела как человек, которому несколько сотен лет. Лицо Сета медленно утратило расслабленность, зрачки чуть расширились, появилась настороженность. Он смотрел на меня теперь так будто видит впервые и не рад своим размышлениям. Вон до чего додумался. Так-так. Опасна ли для меня эта информация? Понял, что я вру про память, ничего страшного. Мне кажется, Доза тоже так думает. Что дальше будешь делать, Сет? Какой реакции ждал? Я прервала молчание, задав вопрос бесцветным холодным тоном:  

– Завтрак будет или я пошла?  

Еще немного посмотрев на меня, он молча встал и ушел на кухню. Я оделась и смотрела в окно на утренний город. От вечернего он ничем не отличался. Грязно-серая дымка в воздухе, одинаковые дома, то тут, то там мелькающие кары. В космопорте всё как обычно. Сет подошел, протянул мне высокий стакан с торчащей сверху трубочкой.  

– Не обожгись.  

Я принюхалась. Что-то сладкое и легкий запах кофе. Стакан теплый, из твердой бумаги. Потянула трубочкой, тяжело идет. Сет хмуро смотрел в окно. Я подождала, пока нечто в моей руке поостынет, и попробовала потянуть снова. В рот попала густая горячая масса кофейного вкуса, сладкая и немного пряная. Это какой-то десерт.  

Мы молча завтракали этой массой, к моему удивлению, она хорошо насыщала. Потом Сет выдал мне чистый бежевый халат и пакет с «подарками». Я презрительно не стала смотреть, тогда он отобрал и порывшись в нем, стал вынимать некоторые предметы, показывать и рассказывать.  

– Вот это та же паста, как вчера мы ели. Заваришь горячей водой, соус там же в маленькой баночке. Вот это паштет рыбный, так можно есть или с крекерами, сухарями, хлебом. Вот это крем.  

– Крем?  

– Да. Увлажняющий.  

– Зачем?  

– Ну, зачем женщинам крема. Ты всё время возишься в воде, нужно коже помогать.  

Я посмотрела на свои руки. Конечно, от работы, они не нежные и мягкие, кожа сухая кое-где, ногти короткие, заусенцы. Да мне наплевать. А Сету нет? Хочет, чтобы я трогала его нежными увлажненными руками? Я молчала всю дорогу до моей комнаты, позволила Сету проводить меня, донести вещи. В комнате он положил сверток на стол, я просто стояла и ждала, когда он уйдет. Подошел близко, помолчал, мне показалось, колебался, потом погладил меня по щеке и вышел.  

Через несколько часов случился сюрприз – пришла Доза. Мы радостно обнялись, и она принялась рассказывать без умолку про свою поездку, которая прошла не очень гладко. Кое-что даже сорвалось, поэтому она вернулась раньше. Она приняла у меня душ, поворчав на ужасную воду, а халат оценила. Подняв брови, с улыбкой и молчаливым намеком посмотрев на меня. Я выложила на кровать все дары Сета, чтобы угостить подругу. Она удивленно брала разные банки и пачки, потом ее улыбка резко пропала.  

– Сет?  

Я молча уронила голову. Не хочу об этом говорить, стыдно. Доза присела рядом, приобняла меня за плечи и тихо сказала:  

– Вот гад.  

Погладила меня по плечу, я молчала, тяжело дыша. Приятно ее утешение.  

– Отстал? – спросила она.  

Я отрицательно помотала головой. Не хочу врать, что это было один раз, но и вдаваться в подробности не буду. Посидели немного молча, потом я глубоко вздохнула и, улыбнувшись девушке, спросила, что она будет есть.  

Доза пробыла у меня почти три часа, потом убежала, велев мне держать нос выше.  

Мы встречались с Сетом время от времени, но не чаще двух раз в неделю, никогда на следующий день или через день. Обычно перерыв был не менее трех-четырех дней. Мне было наплевать, чем он занимается в эти дни, но я поймала себя на том, что у него в номере неосознанно ищу следы других женщин. Присматриваюсь, нет ли где чужих волос, забытых предметов, не пахнет ли духами. Эта мысль возмутила меня, я пыталась разобраться, какое это имеет значение, но не смогла. Подумала, в нем ли дело, поняла, что не совсем. Я бы расстроилась, увидев Дозу с другой подругой. Хотя понимаю, что кто-то у нее должен быть. Мы не слишком близки пока, а она общительная, у нее должны быть подруги. Она не рассказывала ни разу ни о ком, и я была ей благодарна за то, что со мной она говорит только обо мне, о себе или о своей семье. Сету я о своих мыслях не сказала, он бы опять посмеялся, что я ревную. Дозе сказала, спросив ее мнения. Она ответила, что, видимо, я просто собственница.  

Я по-прежнему не приветствовала эти встречи, не радовалась, видя Сета, не кидалась к нему на шею. Я убедила себя, что он мне пока просто нужен. Моя работа стала легче, меня отпускали с работы по просьбе Сета, утром или вечером. Мы ходили в город несколько раз, он отвечал на все мои вопросы, всё объяснял. Больше не говорили на тему моей памяти, но Сет давал пояснения по каждому новому поводу или предмету каждый раз. Я не останавливала его, даже если уже знала, что он расскажет. Задавала все вопросы, которые хотела, старалась всё запомнить. Он, кажется, принял свою теорию о том, что я сбежала из какого-то закрытого места. Я не разубеждала. Хорошая теория, нужно подумать над этой легендой. Это несколько лучше, чем моя старая сказка о потере памяти. В прошлом мире она подходила хорошо, люди были проще, плюс магия, она многое объясняет. Здесь всё сложнее.  

На работе мне выдавали почти всё, что попрошу, кроме того, чего просто не было. Я набралась наглости и попросила дополнительный комплект нательного белья. И получила без вопросов. Синих халатов тоже два. Теперь можно было один отдать в стирку, ходить в чистом. Сет давал мне еду каждый раз, ворча, что я слишком худая и маленькая. Консервы, сладости, косметику.  

Характер наших встреч был разным, в зависимости от его настроения. Иногда мы хохотали вместе над чем-то, смотрели фильмы, пили. Иногда он был хмур, зол и груб со мной. В такие дни я не спрашивала в чем дело, мне наплевать, какие у него проблемы. Я не хочу в них вникать, не хочу становиться к нему ближе. Он сам тоже ничего не рассказывал. Я думаю, так он подчеркивал, какое место я занимаю в его жизни. Женщина для утех, не более. Ничего нового в постели Сет мне не показал. Против его пары десятков лет у меня несколько сотен лет опыта. К моему облегчению, он занимался только традиционным сексом, ни разу даже не намекнул на что-то необычное.  

Однажды на работе появился новенький, молодой мужчина по имени Гром. Я краем уха слышала, что он из какой-то глухомани. Он вел себя так же, как я раньше, ничего почти не знал, недоуменно смотрел на новые для него предметы. Он спросил у меня что-то пару раз, я ответила. Было приятно подсказать, будто я уже опытная и знаю, наконец-то, больше кого-то. Друзей среди коллег он пока не завел и никому особо не нравился, поэтому часто заговаривал со мной, спрашивал что-то и даже рассказывал о том, как раньше жил на другой планете на ферме. Выращивали там хвощ и батат на продажу. Мне не нужно было его общение, но я не отталкивала его, просто немного холодно реагировала, в надежде, что сам отстанет. Сета как раз долго не было, работал.  

В один из рабочих дней, на кухне, перед кладовой, я перебирала овощи, Гром подтаскивал ящики с поставки. Рассказал шутку, я улыбнулась. Подняв глаза, оцепенела. Сет стоял у парня за спиной в нескольких метрах и смотрел на меня таким взглядом, будто застал нас в постели вместе. Глаза его горели, на лице играли желваки. Спину обдало холодом, я не могла оторвать от него взгляд. Он очень быстро вышел, парень даже его не заметил. Через два дня Гром разбился насмерть, упав с высоты. Я вместе со всеми поохала, мол, какой молодой, какая неосторожность, но особого значения не придала. В ближайшее свидание Сет вел себя немного необычно. Много смотрел на меня, хотя уже каждый миллиметр кожи видел, в постели не торопился, смакуя свою власть надо мной. Настойчиво целуя, поглаживая лицо и волосы, тихо медленно заметил, не смотря в глаза:  

– Жаль парнишку, такой молодой. Даже не понял, что произошло. Не стоило улыбаться ему.  

Мне стало дурно, желудок свело. Дыхание перехватило, похолодев от ужаса, только смогла вымолвить:  

– Ты?!  

Он недобро усмехнулся и посмотрел на меня с торжеством.  

– В следующий раз думай, что делаешь.  

Я оцепенела и не знала, что сказать. Он убил человека только за то, что я улыбнулась его шутке? Да он мне даже не нравился. Но я ничего Сету не сказала, это всё уже не имело никакого значения. Значение имело то, что Сет не поговорил со мной, не расспросил, не устроил сцену. Не разбил парнишке нос. Нет. Он просто принял решение, сам, и тихо убил его. Я сразу и безоговорочно в это поверила. Глядя в мое шокированное лицо, он улыбался и даже тихо посмеивался, двигаясь всё быстрее, сжимая мое тело сильными пальцами. Это был первый раз, когда я не получила вообще никакого удовольствия от нашей близости.  

Несколько дней после этого я не могла выкинуть произошедшее из головы. На Грома мне было наплевать, я не чувствовала вины за собой. Сет убил его, не я. Да я и не знаю, как это произошло. Может быть, он подкрался со спины и хладнокровно толкнул его, а может быть подстроил несчастный случай. Может быть, парень умер по другой причине, а нам всем сказали, что разбился. Меня тяготило поведение Сета. Я думала, что уже хорошо его знаю, но, выходит, ошиблась, и это выбило меня из равновесия. Ранее встречаемые мне люди, подонки или сумасшедшие, коварные или злые, были более понятными. С трудом укладывается в голове, что Сет убил ни за что невинного человека. Конечно, работа у него опасная, и не даром он возглавляет команду воинов, им, наверняка, часто приходится убивать. Для защиты. Или не только…?  

Время шло, и на меня напали хандра и апатия. Я уже всё вокруг знала, что мне было необходимо, и стала задаваться вопрос «что дальше? ». Я не могу и не хочу оставаться работать здесь, а куда дальше податься и чем заниматься, не представляла. С Дозой посоветоваться не могу, она пока не знает о моих особенностях.  

Все вокруг имеют цель. Кто-то помогает семье, кто-то копит деньги на что-то, кто-то просто выживает. У меня раньше тоже были цели. Смутно, с трудом, я вспоминала свою жизнь в самом начале. Какие пережила злоключения, как училась жить в том мире, сама, одна. Потом скиталась, пряталась. Затем встретила Дана, и он стал моим смыслом жизни. Я жила в семье и для семьи, строила планы. Когда всё разрушилось, жила некоторое время надеждой, потом болью. Попав в этот мир, пыталась понять, разобраться. Теперь же передо мной раскинулась пустота. Я не могу понять даже чего хочу.  

Я ходила понурая и погруженная в себя, на работе даже Кит спросил, не заболела ли я. В очередной раз, когда нужно было идти к Сету, я просто забыла об этом. Лежала в своей комнате на постели, упиваясь этим состоянием, в липком безразличии, время от времени спала. Он ворвался в комнату злой, я даже не посмотрела на него.  

– Ты что, заболела? – подошел к постели и склонился надо мной.  

– Нет. – еле слышно ответила я.  

– Что-то случилось? – он присел на корточки.  

– Нет.  

– Тебя кто-то обидел? – грозно спросил мужчина.  

Я только покачала головой.  

– Хм.  

Выпрямился, я закрыла глаза. В следующий миг он мягко поднял меня с постели, прислонился щекой ко лбу, заставил обуться и за руку вывел за дверь. Некоторые соседки видели, как он ведет меня за руку по коридору, но мне наплевать. Шли долго до медицинского модуля. Там Сет попросил незнакомого мне мужчину в белом халате провести осмотр. Тот заставил меня раздеться, накинуть одноразовую сорочку и войти в капсулу. Я безразлично стояла, выполняя все команды, когда всё кончилось, вышла и оделась. Мужчина заверил Сета, что я абсолютно здорова, тот ответил, что будет ему должен.  

– Ну, раз ты здорова, идем ко мне.  

Скомандовал он и посмотрел на меня, ожидая реакции. Я безразлично пожала плечами, глядя в никуда. В его номере я не знала, куда себя деть, стояла у окна, рассеянно водила глазами вокруг. Сет раздел меня, он вообще любит сам это делать, скинул свою одежду. Начал горячо целовать меня, я вяло отвечала. В ответ на его очередной сердитый взгляд, опустила голову.  

– Да что с тобой? Говори правду! Кто обидел тебя?!  

На пару секунд я задумалась, не назвать ли ему чье-нибудь имя, он вряд ли станет разбираться и слушать оправдания, но потом решила, что никто из моих знакомых такой участи не заслужил, даже Кит. Сделав глубокий вдох, подняла глаза.  

– Никто не обидел меня. Просто…нет настроения.  

Он молчал, глядя на меня, а я слегка уперлась пальцами в его живот, в надежде, что тепло его тела хоть немного согреет меня. Тут же злой здравый смысл язвительно напомнил, чтобы я не играла в ребенка. Сет не тот человек, который может мне хоть чем-то помочь. Стало больно и одиноко, я зажмурилась, решив, что заплакать сейчас очень плохая идея. Мужчина тихо заворчал:  

– Нет настроения…Хм…О! Я знаю.  

Посадил меня на кровать, укутал одеялом.  

– Сиди здесь.  

Убежал на кухню, вернулся через несколько минут с большой кружкой горячего чая, вложил мне в руки. Сел рядом на пол и протянул что-то коричневое и плоское. Сначала я подумала, что-то сушеное опять, так как спрессованное, в виде плитки. Похожие в душе в моей комнате на стенах, только светлые.  

– Ешь. Это поднимает настроение.  

Осторожно взяла нечто. Сладко пахнущий прямоугольник, плоский, разделен на квадратики. Недоуменно посмотрела на Сета.  

– Это шоколад. Ешь.  

Откусив малюсенький кусочек, прислушалась к ощущениям. Сладко, но не приторно, масляно. Вкус необычный, откусила еще. Сет улыбнулся, взял у меня из рук плитку, откусил сразу несколько кусочков. Вернул мне обратно.  

– Запивай чаем.  

Ну что ж, если он хотел отвлечь меня от грустных мыслей, ему удалось. Сладкая масса прилипла к небу и зубам. Напрягая язык, я пыталась отковырять это, затем стала смывать горячим чаем. Получилось не сразу. Скривившись, продолжила борьбу, а Сет, глядя на меня, засмеялся.  

– Это не настоящий шоколад, конечно. Имитация. Настоящий слишком дорогой. – Сет закатил глаза наверх. – Я пробовал пару раз. Совсем не это. Вкус волшебный, ни на что не похоже.  

Я проглотила окончательно сладость, запив почти всем чаем, причмокивая, проверяя, остался ли противный масляный вкус. Гадкую плитку положила рядом на одеяло. Сет скосил глаза:  

– Знаешь, даже за такую вот плитку некоторые женщины здесь готовы многое сделать.  

Я протянула ему кружку и пролепетала:  

– Спасибо.  

Сет отнес всё на кухню, вернулся, лег рядом, обняв меня. Несмотря на то, что шоколад мне не понравился, краски жизни стали чуть ярче. Скорее всего, из-за чая. Я улыбнулась, повернувшись к нему, и поцеловала.  

Следующие три дня прошли хорошо. Настроение мое улучшилось, я решила не торопить события, судьба как-нибудь устроит всё сама. В конце четвертого дня я снова рыдала без причины. Ничего не радовало, аппетита не было, единственный на неделе выходной проходил в полном одиночестве. Я забралась на внешнюю лестницу с видом на грязный город и выла от жалости к себе, слушая свист ветра и страдая от холода. В таком положении, скукожившуюся на полу, в слезах, меня нашел Сет. Вид у него был злой, но после нескольких терпеливых глубоких вдохов с закрытыми глазами он поднял меня на руки и унес внутрь. Я закрыла глаза и не видела, куда меня несут, да и наплевать. Наверное, к себе в номер, опять хочет «понятно что». Однако, открыв глаза, поняла – это то место с котятами. Тихо, душно и темно. Сет присел на ящики, усадив меня на колени.  

– Я весь корпус облазил. – сердито пробурчал. – В комнате тебя нет, за пределы здания не выходила. Пришлось просить охрану отследить карточку. Ты вгоняешь меня в долги.  

Я закрыла глаза, роняя слезы.  

– Да что с тобой такое?  

Он качал меня в объятьях, я всхлипывала, пока не успокоилась. Зверьки бегали вокруг, выискивая лакомство, урча и играя. Согревшись в горячих руках, безразлично смотрела на его рубашку песочного цвета. Вдруг Сет задумчиво спросил:  

– Может, ты беременна?  

– Что? – потрясенно протянула я, смотря на него расширенными глазами.  

– Это бы всё объяснило. И твои слезы, и перепады настроения. – закивал мужчина.  

У меня, как говорит Доза, отвисла челюсть. Первым порывом было рассмеяться и ответить твердым "Нет", но в следующее мгновение живот свело от страха. Может он прав? Откуда мне знать? Я была беременна всего один раз и не заметила ничего необычного, когда это произошло. Если бы не управляющая Садет, которая увидела изменения на ауре, и не специальное заклинание мужа после, то я бы и не знала до тех, пока живот бы не вырос. Что, если Сет прав? Не может быть, нет. Нет, нет, нет. Только не это.  

Он рассматривал мое потрясенное лицо, а я не могла вымолвить ни звука, шаря глазами вокруг. Что делать, если это действительно произошло? Это мне не нужно абсолютно, тем более от Сета. Смогу ли я избавился от ребенка? То есть физически, конечно, стоит мне умереть, и он прекратит существование, но смогу ли я сделать это, зная о том, что кто-то живой уже есть внутри. Сет произнес, не глядя на меня, скучающим тоном:  

– Если это так, то поженимся. Увезу тебя, конечно, из этого гадюшника.  

– Ты что, серьезно? – недоверчиво спросила я.  

– Ну, а что? Ты не хочешь замуж? Все женщины хотят. Или ты думаешь, я буду плохим мужем?  

Пока Сет, скосив на меня глаза, ждал ответа, я быстро размышляла. Что за бред? Мне не нужен муж, тем более такой. Каким он будет супругом и отцом? Трудно сказать. Он жестокий, грубый, бескомпромиссный. В то же время его нельзя назвать однозначно плохим. Способен на нежность и заботу, имеет какой-то свой внутренний кодекс чести и принципы. Мое сердце вдруг зашлось, и я вскочила с его колен, как ужаленная, отошла на несколько шагов. Я и не думала о своем будущем в таком ключе. Нет, Сет мне не пара, в плохом для него смысле. Не только рядом с ним, а вообще ни с кем я быть не хочу, так близко, чтобы другой знал мои секреты. Нет.  

Заставила пульс утихомириться и холодный разум подсказал: не стоит обижать Сета, не стоит отталкивать. Это один из первых людей, кто здесь предлагает мне помощь, кто знает, как жизнь повернется. Скрестив руки на груди, посмотрела на него, прохладно дипломатично ответила:  

– Я полагаю, что я не беременна, но спасибо за предложение, буду иметь в виду.  

После этих слов я повернулась и быстро направилась к выходу, мозг лихорадочно прокручивал варианты. Ситуация заходит в какое-то не то русло, я застряла здесь, как муха в луже, нужно двигаться дальше. От подобных размышлений он может перейти к каким-то действиям. Нужно держаться от него подальше, но сперва точно кое-что выяснить.  

– Ты беременна?! – у Дозы глаза на лоб полезли после того, как я спросила, как точно узнать.  

– Не знаю. – нетерпеливо ответила я. – Хочу узнать. Как это сделать?  

– Вы что, не предохранялись?  

– Эм. Что? – не поняла я, о чем она, при чем тут что-то от слова "предохранитель".  

Девушка открыла рот, закрыла, прошлась по комнате и тихо спросила, немного смущаясь:  

– Ну, то есть, вы делали это, ну, так, что можно залететь?  

– Залететь? – слабо спросила я, потому что она уже совсем заморочила меня.  

Доза всплеснула руками и закатила глаза.  

– Залететь – значит забеременеть. Вы... он... ну то есть... ну?  

При этом она стала делать движения руками, помещая одну ладонь в другую и будто выплескивая нечто из рук наружу. Я глубоко вдохнула, закрыв глаза. Не важно, что она пытается показать, важно, что "это" могло произойти.  

– Мы делали всегда это так, что я могла забер... залететь.  

Доза нахмурилась и села на кровать.  

– Не думаю, что Сет такой беспечный и рвется обеспечивать кучу своих детей, а с его активность их была бы уже реально куча. Он, скорее всего, на уколе. Тогда тебе нечего бояться.  

Я подсела рядом.  

– Что значит "на уколе"?  

– Делают специальный укол, чтобы не было детей, мужчинам и женщинам. Действовать может разное время, от месяца до года, кому как надо. Я тоже делаю такой.  

Я переваривала информацию.  

– Вряд ли. Он сам предположил беременность. Если бы был, как ты говоришь, на уколе, то не беспокоился бы об этом.  

– Да. – задумчиво протянула Доза. – Странно. Ну да ладно. Это легко выяснить, нужен тест на беременность. У меня нет с собой, нужно купить. Я в следующий раз принесу.  

– Какой следующий раз, мне нужно сейчас! – вскричала я, отчего Доза удивленно уставилась на меня.  

Я и сама удивилась своей реакции и молча смотрела на нее. Я не могу ждать не понятно чего, не могу больше здесь находиться. Хочу что-то изменить, немедленно. Сделав вдох, спокойно произнесла:  

– Можно купить этот тест как-нибудь сейчас?  

Доза почесала голову и вышла за дверь, велев мне ждать. Я слышала, как в коридоре она стучалась в разные двери и тихо говорила. Довольно скоро она вернулась и протянула мне тонкую бумажку светло-зеленого цвета.  

– Вот, это тест-полоска.  

Увидев мой непонимающий взгляд, пояснила:  

– Нужно пописать вот на эту темную часть, потом ждать. Если появится красный плюсик, то всё, беременна. Иди.  

Подтолкнула меня к уборной. Я неуверенно сделала там всё, как она велела, и стала ждать. Минут через десять услышала:  

– Ну, ты как там? Есть результат?  

Я вышла и показала ей бумажку. Никаких знаков там не появилось. Доза улыбнулась и облегченно выдохнула.  

– Ну, замечательно. Ты не беременна. Или ты хотела? – хитро сощурив глаза, закончила она.  

Я замахала руками.  

– Нет, что ты.  

– Знаешь, многие женщины здесь мечтают о таком, как Сет.  

Я с облегчением потерла шею, прям гора с плеч.  

– Мне он не нужен.  

– А что бы ты делала, если бы? – с намеком спросила Доза.  

– Не знаю. – покачала я головой. – Он сказал, что женился бы.  

– Да ты что?! Офигеть! – подруга выглядела потрясенной. – Ты подумай. Он неплохой вариант.  

Я с подозрением посмотрела на нее. Издевается или серьезно говорит? Закралось подозрение, что Доза немного завидует, но я отмела его.  

– Мне нужно выбираться отсюда.  

– Куда?  

– Куда угодно. У тебя когда очередное задание?  

Немного помолчав, она медленно ответила:  

– Завтра вечером улетаю.  

– Возьми меня с собой.  

– Нет.  

– Почему?  

– Ну... Потому. Это работа, а не просто поездка. Я не могу взять тебя с собой.  

Я стала осматривать Дозу внимательно. Будь я на ее месте, я бы тоже не захотела брать с собой чудну́ю неумеху, за которой нужно присматривать, как за ребенком, и пользы от нее никакой. Нужно успокоить ее и заинтересовать. Посмотрев на девушку, я серьезно сказала:  

– Возьми меня с собой. Я буду тебе полезна, поверь. Не нужно со мной нянчиться. Если буду мешать, высадишь меня в любом другом месте. Главное, подальше отсюда. Ты уже достаточно отплатила мне за спасение.  

– А...  

– А если не возьмешь, я уйду сама завтра. Просто на улицу, куда глаза глядят. – твердо произнесла я.  

– Э... – Доза неуверенно водила глазами по полу, ища там предлог, чтобы отказать мне, и я решила ее дожать.  

– Возьмешь меня в свою команду, я расскажу всю правду о себе. Думаю, ты давно догадалась, что никакой потери памяти нет.  

После этих слов она посмотрела мне в глаза. Сначала в них колыхалось недоверие, затем сомнение, в итоге установилась обреченность.  

– Хорошо.  

Я слегка улыбнулась, смягчившись.  

– Завтра вечером, в девять, будь на взлетном поле, квадрат сорок четыре. Это довольно далеко отсюда, если пойдешь пешком, закладывай минут двадцать. – дала инструкции девушка.  

Утром перед рабочей сменой я упаковала в куль всё, что собиралась взять с собой. Если кто-то спросит по пути, скажу, что несу одежду в прачечную. Весь день работала кое-как, стараясь избегать Сета. Один раз увидела его спину мельком. Время тянулось как резина. После смены я бегом кинулась в комнату, быстро приняла душ, не моя голову, оделась и с кулем вещей, придав своему лицу скучающее выражение, отправилась в путь. Настрой решительный и страха нет, никто не остановит меня.  

Свободно минуя жилые коридоры и никого не встретив на пути, добралась до того заброшенного места, где живут котята сапра, свернула не доходя. В прошлый раз я заметила там указатель на запасный выход. Освещение тусклое, гулко раздаются мои шаги, тишина, никого нет. Моя карточка не сработала, пискнув красным огоньком. Тогда я, оглядевшись, ударила по считывающему устройству магией. Оно взорвалось с легким дымком и дверь разблокировалась. Только хотела сделать шаг на улицу, как вспомнила: Сет говорил, что нашел меня по карточке через охрану. Нельзя брать ее с собой. Я без сожаления швырнула ее в коридор за спиной.  

На улице уже совсем темно и ощутимо холодно, ветер запускает под воротник тонкой куртки щупальца. Бегом кинулась к дальнему углу посадочных полей. Добралась без происшествий, вокруг не было других кораблей, только Дозы. Он уютно светился мягким светом, приглашая в новую жизнь. Когда я приблизилась к входу, дверь с легким шумом открылась и спустилась лесенка. На боку корабля я заметила вмятины. Когда я видела его последний раз, их не было. Поднявшись внутрь, нашла Дозу за пультом управления. Она улыбнулась мне и велела отнести вещи в комнату, затем возвращаться, так как ей понадобится помощь. Я быстро обернулась, и девушка принялась отдавать мне команды, предусмотрительно дублируя их пояснениями.  

– Двигатель включается вот так, но перед этим нужно произвести продув и сделать подсос пару раз. Продув вот эта кнопка, подсос здесь. Только так, не в обратном порядке. Корабль немного застыл уже, я прилетела три дня назад, поэтому еще немного прогрев нужен, после включения подождем.  

Я кивала, включая и нажимая всё, как она показывала, испытывая радостное возбуждение, однако, когда мы уселись в кресла и пристегнули ремни, появилось непредвиденное препятствие.  

– Черт. – выругалась Доза. – Мы не сможем взлететь, пока он там.  

Я посмотрела на экран, куда она указала. Камера снаружи показала человека, прислонившегося спиной к двери, сложив руки на груди. По фигуре и стрижке я сразу узнала его. Понимая, что он здесь из-за меня, встала из кресла и направилась к выходу.  

– Я с ним поговорю.  

Открыв дверь, спустилась, глядя в голубые глаза.  

– Сет, добрый вечер.  

– Привет, детка.  

– Ты мог бы отойти подальше, нам нужно взлетать?  

– Куда ты собралась?  

Я сделала глубокий вздох и твердо посмотрела на него.  

– Улетаю.  

Он смотрел на меня, сопя, сжимая и расслабляя губы, подошел близко и тихо произнес:  

– Останься.  

Опустив взгляд, качая головой, ответила:  

– Я…  

– Останься со мной. – горячо перебил он.  

Подняла взгляд. Его глаза потеряли стальной холод, брови сдвинулись. Сет взял меня за руку и тихо повторил:  

– Останься со мной.  

– Не могу. Не хочу больше здесь быть. – честно ответила я.  

Он оживился и с надеждой и чувством произнес, сжимая мои пальцы.  

– Хорошо, тогда я заберу тебя с собой.  

Я молчала, он продолжил:  

– Мина, я ведь серьезно. Ты…дорога мне. Будь со мной. Я не шутил про брак.  

В груди стало тяжело, и я испугалась. Поняла, что близка к провалу. Он предлагает то, что мне сейчас так желанно. Спасение от одиночества, семью, твердое плечо. Сделав глубокий вдох и выдох, закрыв глаза, я отринула эту боль. У меня впереди очень длинная жизнь, и Сета в ней нет.  

– Сет, прости. Нет. – вынула руку из его пальцев. – Я должна идти. Отойди, пожалуйста, мы взлетаем.  

Он молча смотрел, как я поднялась по лесенке, а когда обернулась, столкнулась с вновь твердым холодным взглядом.  

– Мы еще встретимся. – сказал он уверенно.  

– Может быть.  

После этого Сет отвернулся и быстро зашагал прочь. Я вернулась в кресло к Дозе, которая видела всё по камере, но ничего спрашивать не стала. Отдавая короткие команды, подняла корабль в небо.  

Задание Дозы в этот раз звучало так: добраться до планеты под названием Борозда, найти место падения одного небольшого корабля и забрать некий предмет, доставить его заказчику. Без предмета не будет оплаты. Аванс за работу никто не дал, повезет – получим хорошие деньги, не повезет, затраты никто не возместит. Я спросила подругу, зачем такой риск.  

– Оплата хорошая, можно будет не работать месяца три или корабль починить. Борозда не так далеко и в безопасном районе. Задание не выглядит сложным. Смущает только то, почему до сих пор его никто не выполнил. Так что будем на чеку.  

– А как ты найдешь место падения корабля?  

– Дали координаты области, не точного места. Придется поискать.  

До нужной планеты долетели всего за четыре дня. Доза включила какую-то суперскорость, но из-за этого меня непрестанно тошнило. Не желая показывать ей, как мне плохо и напрягать ее заботой, я храбрилась при ней, говоря, что просто всё время хочу спать, чтобы оставила меня в покое, но как только за ней закрывалась дверь, я бежала к унитазу. К моменту, как подруга сообщила мне, что наш корабль выходит на орбиту Борозды, я похудела и осунулась, но готова была прыгать от счастья и ни разу не пожалела, что отправилась в это путешествие. Двигатель перестал рвать стальные жилы, мой желудок ушел в заслуженный отпуск, а я прильнула к иллюминатору.  

Издалека Борозда представляет собой красно-зеленую планету без видимых больших рек, с редкими снежными плюшками. Доза заверила, что воздух подходящий для дыхания, и климат нормальный, но область, где нам предстоит высадиться холодновата, нужно теплее одеться. Я уже выучила несколько кнопок и ручек, и Доза удовлетворенно кивала, когда я понимала ее с первого раза и делала всё как надо, иногда даже опережая ее команды. Я очень старалась запоминать всё, что она говорит или объясняет, уменьшая шанс недовольства тем, что она полетела на это задание со мной. О моем прошлом она не заговаривала, и я молчала, оттягивая выполнение обещания, но как только заняла кресло для снижения, услышала:  

– Спустимся и, пока будем искать корабль, расскажешь мне о себе.  

Она посмотрела на меня, и я вымученно улыбнулась, кивая. Организм посетило волнение. Как она отнесется к тому, что узнает? Поймет ли меня? Вдруг начнет бояться? В невеселых мыслях я следила за приближающейся поверхностью Борозды, забывая восхищаться непривычным еще для меня зрелищем.  

– Черт! Проклятье! – внезапно вскрикнула девушка.  

– Что такое?  

– Анализатор барахлит или что-то другое, но внизу буран, а комп об этом не сказал. Посадка, возможно, будет неприятной. Держись.  

Мне бояться нечего, но за Дозу я переживаю. Да и корабль жалко, он и так старенький. Если развалится, застрянем здесь. Планета обитаема, но технически слабо развита, так Доза сказала.  

Мы снизились до плотных облаков и ниже, пройдя насквозь. Присмотревшись, я увидела снег, мечущийся перед смотровым стеклом. Крупные хлопья, кажется, такие приятные и мягкие. Корабль тряхнуло, потом еще раз, Доза вцепилась в штурвал и шипела. Я вжалась в кресло и смирно стала ждать, когда мы сядем, ведь помочь ей я никак не могу. Из-за плотного снега не видно ничего, будто летишь сквозь сугроб. Внезапно из белой пелены выскочила скала и кинулась на нас, Доза с криком рванула корабль в сторону, раздался громкий звук и скрежет. Потеряв управление, мы кубарем скатились вниз.  

Очнулась я в кресле, вися на ремнях на правом боку. Свет мигает часто, снаружи воет ветер. Повернув голову, с облегчением увидела живую подругу, с пыхтением выкарабкивающуюся из плена капитанского кресла. Замок не заклинило, поэтому я открыла его и осторожно спрыгнула вниз на стену, которая теперь стала полом. Вскоре Доза присоединилась ко мне.  

– Ты как? – спросила я.  

– Нормально. А ты?  

– Порядок.  

– Пойдем попробуем осмотреться.  

Пробрались к выходу. Дверь, слава богам, легко открылась, и мы высунулись наружу, повизгивая от падающего сверху снега. На мой взгляд, вечерело. Хотя с таким же успехом это может быть утро. Сумрак и буран, солнца не видно.  

– Мдааа. – протянула подруга. – Фигово.  

Фигово? Мне кажется, просто ужасно. Даже если корабль не очень сильно пострадал, в чем я сомневаюсь, то как поставить его в нормальное положение? Что нам теперь делать? Покосилась на девушку, она спрыгнула вниз и махнула мне рукой.  

– Закрывай. Пойдем поедим.  

Я молча закрыла дверь, нажав на клавишу, и отправилась за ней на кухню. Вот теперь я в полной мере оценила и поняла, почему на космических кораблях так пусто и неуютно, а все предметы прячутся в пазы, шкафы, панели, или хотя бы прикрепляются к стенам. Если бы не это правило, здесь царил бы полный бардак, так что и не пройдешь. Такой застал нас на кухне. Шкаф с продуктами открылся, и всё разлетелось по комнате, в углу скопилась вода из поврежденного бака. Доза невозмутимо подняла из кучи несколько питательных батончиков и мягкую пачку сока, протянула всё мне, и себе набрала снова. Я молчала. Корабль значит для Дозы много, я это уже поняла. Это ее второй дом и способ заработка. Не может она быть так спокойна. Я подозрительно смотрела на нее, ожидая взрыва каждый миг.  

Уселись в коридоре, начали есть. Мне не особо хотелось, но отказываться я не решилась. Не известно, что потом, может быть придется работать и будет не до еды, силы нужны. Или что-то еще произойдет и просто не поешь. С замиранием сердца, спросила, медленно жуя батончик:  

– Доза? Что будем делать?  

Она дожевала то, что было во рту, и неожиданно живо и весело выдала:  

– Расслабься, всё будет хорошо. Я не первый раз в такой жопе, бывало и хуже. Проведу диагностику, запишу что нужно для починки. Если это старое корыто еще можно починить. Переночуем, на ночь тепла хватит, а утром пойдем искать то, зачем прилетели. Не смотря на жесткую посадку, сели мы там, где надо.  

Сделав паузу, она запихнула в рот большой кусок, смяла обертку и просто бросила на пол в сторону.  

– Как мы выберемся отсюда?  

– Нужно обязательно найти то, за чем прилетели. Потом я включу аварийный сигнал, за нами прилетят. Зря я, что ли, столько лет страховку плачу, наконец-то понадобится. Если корабль на выброс, продам на запчасти. На вырученные деньги от продажи и от задания куплю новый. В кредит, конечно.  

Закончила она тихо и странно посмотрела на меня.  

– Я рада, что ты … не унываешь. – решила я разрядить обстановку.  

– Это защитная реакция. – Доза встала.  

– М?  

– Чем дерьмовее дела, тем у меня лучше настроение. – ответила девушка и засмеялась.  

Я улыбнулась, поднимаясь на ноги, и вспомнила свои "дерьмовые дела". У меня так не получалось никогда, как у нее, хотя я особо и не пробовала. Как можно веселиться, если выть хочется?  

Доза долго копалась в корабле тут и там, я всюду следовала за ней. По ее меняющему лицу я без остановки гадала: всё плохо, а, нет, хорошо, ужасно, дерьмово, не очень, надежда есть, надежды нет… Когда я уже не могла сдержать зевоту, а глаза слипались сами собой, она скомандовала ночлег. Спать легли в машинном отделении, так как здесь дольше всего будет тепло. Накрываясь всем, чем можно, особенно к утру, я всё же прекрасно выспалась. Тихо, спокойно, ничего не гудит, не трясет.  

Утром перекусили и начали собираться. Доза дала мне защитный комбинезон, сама надела такой же. Плотный, эластичный, мягкий и приятный на ощупь, смиренного зеленого цвета, он больше всего напоминал человеческую кожу. Внутри выстлан будто волокнами, при растягивании они так же вместе с тканью тянутся в любую сторону. Подруга с легким презрением назвала этот костюм «подштанники с начесом». На голову надевается плотный капюшон, застежка-молния под самый подбородок. На руках, боках и ногах карманы.  

– Будем ходить не известно сколько, день длинный, так что возьми рюкзак и всё необходимое. – посоветовала девушка, указывая на рюкзачок. – И обязательно защитные очки.  

– Зачем это?  

– От солнца яркого и от ветра, чтобы снег в глаза не лез. Да и мало ли что.  

Я взяла небольшой рюкзачок и положила в него шесть батончиков и две пачки сока. Затем ходила по кораблю и добавляла всё, что мне попадалось на глаза и казалось полезным: плотный пакет, веревку, нож, бинт, пустую баночку с крышкой. Не для того, чтобы использовать, а по большому счету, чтобы мой рюкзак не выглядел слишком пустым. Доза свой набила до отказа полезными вещами, я заметила рацию, передатчик и навигатор. Выбравшись на поверхность, я забыла обо всем. Снежные горы необычайной красоты, яркое солнце, долина и холмы, легкий снежок с ветерком. Прекрасная погода для прогулки.  

Доза не разделяла мое прекрасное настроение, была задумчива и всё время смотрела в навигатор, поворачиваясь вокруг себя. Я стала более пристально рассматривать снежный пейзаж, в очках это было приятно, в костюме легко и тепло. Скоро я поняла, что никаких следов, никакого жилья не видно, нет зверей и птиц. Подруга показала рукой, в какую сторону идти, и мы двинулись в путь. Шли прямо некоторое время, я крутила головой и наконец задала вопрос:  

– А что мы ищем-то? На что обращать внимание?  

– Ищем разбившийся где-то здесь корабль. Обломки.  

– Давно разбился?  

– Месяцев шесть-семь назад.  

– Большой корабль?  

– Нет. К сожалению, меньше моего, поэтому найти может быть непросто. Видишь какой снег, замело всё.  

Через четыре часа поисков мои ноги гудели, спина болела, а желудок стал намекать, что рюкзак станет полегче, если съесть из него что-нибудь. В какой-то момент Доза сбросила свой рюкзак на снег и зло сплюнула.  

– Черт-те что. Это нереально. Давай отдохнем.  

Я неуверенно покрутилась на ветру. Сидеть прямо так на снегу здесь? Хоть бы укрытие найти какое-нибудь.  

– Пойдем к скале, там ветра меньше. – я указала рукой в сторону.  

Расположившись у основания голой отвесной скалы, в снегу, немного перекусили. Мне захотелось спать. В костюме тепло, тело требует отдыха, да еще ветер там грустно воет, разными тонами, с погромыкиваем. Стоп. С погромыкиванием?  

– Мина, куда ты? В туалет?  

Я встала и пошла вдоль скалы дальше. Внезапно она закончилась и на открывшемся просторе я увидела то, что громыхает – большой кусок металла. Доза подбежала к нему, радостно осматривая.  

– Это он! Корабль где-то здесь. Молодец!  

Осмотрев всё вокруг, ничего не нашли, но земля чуть кренилась в сторону. Пройдя дальше, между двух скал, далеко внизу, мы увидели то, что искали – обломки небольшого корабля.  

– Я захватила с собой веревку, но ее не хватит. – уныло произнесла я.  

Доза сняла рукавицы, повисшие на рукавах на резинках, и думала, прикладывая пальцы к губам.  

– Полдела сделано. Осталось придумать, как спуститься и потом подняться.  

– А то, что мы ищем, оно тяжелое?  

– Нет, это коробочка черная, небольшая, была в сейфе на борту. Внутри браслет с драгоценными камнями, фамильная ценность одной семьи. Меня заверили, что больше ничего ценного на борту не было, а браслет особо дорого не продашь. За него дают хорошие деньги именно потому что памятный.  

В раздумьях мы сидели рядом в снегу на краю обрыва. Я прикидывала, что можно сделать, даже применяя мои магические способности. Левитировать я не умею, муж так и не смог мне объяснить, как это делается, а когда я не понимаю, то сделать не могу. По той же причине не могу сделать телепорт. Я могла бы притянуть Дозу, если бы она спустилась вниз, но не на таком большом расстоянии. Подруга встала и сообщила:  

– Я вижу только один выход. Идем обратно на корабль, делаем большую веревку из всего, что можно связать, приносим, спускаемся, поднимаемся. Как тебе план?  

– Прекрасно.  

На самом деле план мне не очень понравился, но другого нет. Идти обратно еще часов пять, потому что мы уже уставшие. Потом делать веревку, это уже ночь настанет. Вернемся только завтра, следы наши уже заметет. Нужно бы ориентир какой-то поставить.  

– Мы найдем снова это место потом?  

– Ты права, нужно как-то пометить на той скале, куда заворачивать.  

Дошли обратно и я попробовала нарисовать что-то на поверхности голого черного камня ножом. Если долго стараться, то получались светлые царапины. Сменяя друг друга, мы потратили еще кучу времени на изображение большой стрелки. Добравшись до корабля, усталые и голодные, завалились отдыхать. Всю ночь резали постельное белье, одежду, кабели и провода. Скручивали и связывали, крепили нитками и проволокой. Утром Доза позволила два часа сна, и вы вышли в путь. Дорога до нужного места заняла всего три часа, потому что мы уже точно знали, куда идти. Тот большой лист металл мы притащили с собой к обрыву, накинули на него нашу огромную веревку и закрепили его между камнями.  

– Ну, что ж, пора спускаться. – неуверенно произнесла подруга.  

Я посмотрела вниз. Не очень прям высоко, но высоко. Если упадешь, повезет, если сразу не умрешь, но кости ног точно в щепки. Я представила, как Доза сорвется, а я ничем не смогу помочь.  

– Подожди! – вскричала я. – Что мне делать, если ты упадешь, поранишься, будешь без сознания? Куда идти, как вызвать помощь?  

Она ткнула в меня пальцем.  

– Да. Верно. Как хорошо, что ты со мной. – от этих слов у меня внутри разлилось тепло, а она продолжала. – Посмотри на навигатор. Вот, видишь, мы здесь, а вооон там ближайшее поселение. Если что, иди туда.  

Вот так просто. Кажется, она совсем не боится. Бесстрашная женщина.  

Спустились вниз по очереди, Доза впереди, самодельная веревка выдержала. В разбитый корпус попали через пробоину в боку в виде большой щели. Дверь корабля закрыта, смотровое стекло капитанского мостика разбито, но внутрь через него не попасть, всё завалено искореженным металлом. Будь мы с Дозой покрупнее, не пролезли бы, щель узкая. Просачиваясь сквозь отверстие, она порвала рукав комбинезона.  

До вечера осматривали корабль. Нашли сейф, пустой. Облазили всё вокруг, ничего. Кто-то нас опередил, забрал браслет. Следов нет, но с постоянным снегом это естественно. Да и забрали вещь, возможно, давно. Подруга расстроилась, злилась, пинала разные предметы, затем выдохлась, и мы решили идти обратно. Ничего полезного, кстати, мы также не нашли. Нет еды, воды, аптечки, инструментов, а это значит, что место крушения корабля точно кто-то посетил и нужный нам предмет забрал. Бродя вокруг обломков, я случайно заметила узкий проход между скал и далее спуск, показала Дозе.  

– Вон там внизу, видишь, долина. Там должна быть деревня. Наверное, оттуда пришли и всё забрали. – задумчиво произнесла она.  

– Ну так, может, пойдем туда и спросим? Отберем.  

Она удивленно посмотрела на меня.  

– Украдем... – понизив голос, закончила я.  

На лице девушки заиграла улыбка.  

– Вон оно как, ты не такая уж простая.  

Радуясь, что подняла ей настроение, вселила надежду, последовала за ней к веревке. Нужно вернуться на наш корабль, взять всё, что еще можно, так как идти в долину долго. Доза предположила, что можно будет обменять браслет на что-то с корабля, что аборигенам может быть интересно. Бредя след в след в снегу, я думала о том, что нам всё равно нужно спускаться с гор, туда где теплее и есть вода с едой, наши запасы тают. Доза резко остановилась передо мной, и я ткнулась в ее спину.  

– Что такое?  

Она застыла молча как истукан. Выглянув из-за плеча и сделав шаг в сторону, я поняла в чем дело. Корабля нет.  

Непонимающе шаря вокруг глазами, раскрыв в растерянности руки, мы бродили по знакомому месту, где совершенно точно оставили наш разбитый корабль сегодня рано утром. Перепутать здесь нечего, и на месте, где он был, осталась вмятина в снегу и немного мусора.  

– Кто-то спер мой корабль. – тихо выдавила Доза.  

Глубоко вздохнула и села прямо в снег, опустив голову. Я не знала, чем помочь. Ясно, что теперь у нас один выход, идти в долину, и хорошо, что подруга всё время носит с собой аварийный сигнал. За нами прилетят и спасут, но пока мы тут застряли. Я присела рядом и погладила ее по плечу:  

– Доза, пойдем. Нельзя просто так здесь сидеть, замерзнем. Давай спустимся в долину, найдем местных и дальше посмотрим, что делать.  

Она молча покивала, я встала, но девушка осталась сидеть. Чувствуя, что поступаю странно, я погладила ее по спине, желая утешить. Она повернула голову и посмотрела на меня, я улыбнулась и бодро произнесла:  

– Пойдем. Где твоя защитная реакция? Лично я уверена, всё будет хорошо.  

Она нахмурилась, но встала, и мы отправились в обратный путь по ненавистной уже дороге. Когда спускались по самодельной веревке, она, наконец, не выдержала. Я успела спуститься первой, а Доза упала, хорошо, что в сугроб. Пути назад теперь нет, по отвесной скользкой поверхности не взобраться. Это еще больше огорчило поникшую подругу, она закрылась в себе, отвернулась и, кажется, плакала. Я не умею утешать людей, не знаю какие говорить слова, а когда просто сижу рядом или обнимаю, то имею стойкое чувство, что это вообще не помогает. Мы залезли в брюхо разбитого корабля, всё-таки защита от ветра и снега, и я взяла на себя заботу об ужине и ночлеге. Вынула всё съестное, разложила пред собой. Ну, не так уж плохо. Крекеры, печенье, две банки мясных консервов, бутылочка воды, пять питательных батончиков и даже шесть конфет-карамелек. До деревни аборигенов точно протянем.  

Доза вышла наружу, а я стала пытаться развести костер. Скоро станет совсем темно, фонаря у нас нет, да и холодно без огня. Я, конечно, спокойно могу зажечь что угодно руками, но Доза пока не знает об этом. Со всеми этими приключениями она забыла расспросить меня о моем прошлом. В кармане рюкзака у нее зажигалка, она ее иногда вертит в руках, небольшой металлический предмет. Сет показывал мне, как она работает. Открываешь крышку, под ней две маленькие дуги, на расстоянии друг от друга. Нажимаешь кнопку, дуги соприкасаются и становятся красными, накаляясь. Огня открытого нет, но от этого раскаленного места можно что-нибудь зажечь. Отпустишь кнопку, дуги расходятся и нагрев прекращается. Пока ее не было, я стащила всё что может гореть в центр комнаты, взяла зажигалку из кармашка рюкзака и … ничего не вышло. Сколько я не нажимала, дуги сходились, но нагрева нет. Может быть, я ее случайно сломала? Или еще куда-то нужно нажимать? Потрясла, покрутила в руках, даже понюхала, но изменений не произошло. Бросив взгляд на щель, не идет ли подруга, выпустила энергию, и ладонь охватил огонь. Как же это здорово. Давно я не применяла магию.  

Вошла Доза, молча подсела к огню. Я поставила рядом греться банку консервов, предварительно открыв. Она вздыхала, опустив мокрые глаза. Я неуклюже попыталась ее поддержать:  

– Доза, ну ладно тебе, не расстраивайся. Всё будет в итоге хорошо, я уверена. Найдем браслет, улетим отсюда, получишь оплату, купишь новый корабль. Старый всё равно был …. старый.  

Она тяжело вздохнула.  

– Ты не понимаешь, мы можем застрять тут надолго. Мои родные будут беспокоиться, если я надолго пропаду. У них кончатся деньги. Что они будут делать, я не знаю. Младшего брата могут забрать в приют, сестра пойдет работать. Но она еще слишком молодая, двенадцать лет. Вот ты…А как ты развела костер?  

Я виновато потупилась, указывая на зажигалку, так как без спроса залезла в ее карман:  

– Зажигалку у тебя взяла. Извини.  

Доза вытерла глаза кулаком и, хмуря брови, смотрела на меня некоторое время:  

– Так она не работает давно.  

У меня внутренности слегка поджались. Провести ее не вышло. Не зная, что сказать, молча смотрела в огонь.  

– Мина?  

– Ну. – неуверенно протянула я. – У меня получилось.  

Она взяла зажигалку и потрогала дуги пальцами, отодвинула ногой банку консервов и затоптала огонь.  

– Что же ты делаешь? – только и вскрикнула я, поражаясь.  

– Показывай.  

Поднявшись на ноги, я посмотрела в лицо девушки немного, и решилась. Протянула в ее сторону руку ладонью вверх и зажгла огонь.  

– Вот так.  

Она смотрела на огонь округлившимися глазами, недоверчиво хмыкнула и сунула пальцы.  

– Ай!  

Обожгла, конечно, отдернула и принялась дуть, потом отошла в сторону и сунула в маленький сугроб. Пришло время всё ей показать и рассказать, сколько можно тянуть, и ситуация сложная. У меня есть кое-какие способности, а вот как их правильно применить, знаний пока не хватает. Я зажгла потушенный костер и сказала Дозе:  

– Это еще не всё.  

Протянув руку, притянула к себе несколько предметов с пола, отбросила так же магией подальше. Этого мне показалось мало. Подошла к щели, через которую мы просачивались внутрь, и толкнула металл от себя. С легким звуком прореха раскрылась больше, уже походя на дверь. Так же потянула обратно и закрыла лист, чтобы не дуло. Присела, взяла в руки банку с едой и разогрела в руках, она задымилась. Сразу после охладила, перевернув, показывая, что всё так застыло, что не выпадает наружу. Поставила обратно к огню и стала ждать реакции. Доза молчала, молчала, потом деловито спросила:  

– Это всё?  

– Да.  

В общем-то, да. Ничего более толкового я не выучила. Пробовала еще вливать энергию в предметы, но они все реагировали по-разному. Что-то загоралось, что-то распадалось на части, некоторые, например, камни, никак не реагировали. Подруга села напротив, чуть подальше, пристально глядя начала расспросы:  

– Кто ты?  

– Эм…да я не знаю, вообще-то. У меня не было памяти сначала, не знаю откуда я взялась.  

– Кто-нибудь еще знает о твоих способностях?  

– Нет.  

– Никому не показывай и не рассказывай. – сказала она строго.  

– Понятно.  

– А теперь начинай свой рассказ, с самого начала.  

Я сделала глубокий вдох и начала. Без особых подробностей, в общих чертах, но всё по порядку. По мере рассказа глаза подруги всё больше округлялись, и у меня закралось подозрение, что она считает меня сумасшедшей.  

– Сколько, выходит, тебе лет?  

– Было триста пятьдесят с чем-то, когда…это…  

– Круглый огненный шар, уничтоживший большую область, был, видимо, метеоритом. Всё, что ты описываешь, вообще не похоже на всё, что я знаю. И в том мире, ты говоришь, появилась из другого. Если это так, перемещения между мирами возможны, то ты переместилась из того, прежнего, сюда.  

– Я не знаю, как это произошло. Хотя… Я этого хотела и кое-что делала для этого. Не хотела больше воскресать, противилась. Может быть из-за этого. Но я ничего не помню, как бы это произошло, просто очнулась в каком-то новом месте и всё.  

Доза поводила глазами по сторонам. Консервы разогрелись, и я открыла пачку крекеров, подавая пример, окунула один в банку, слопала.  

– Покажи огонь еще раз.  

Я зажгла ладонь.  

– Как ты это делаешь?!  

– Не могу объяснить, однажды получилось само, потом всегда стало получаться. Я чувствую, что у меня есть иная постоянная энергия, не обычная жизненная, которая прибывает и угасает у всех живых существ. Вот я ее могу использовать.  

– А умирать…это каково?  

Я вздохнула.  

– Для меня обычно, как сознание потерять, потом проснуться. Только еще в перерыве я будто вижу сон, всегда один и тот же. Но для других, я полагаю, всё иначе, есть продолжение после смерти. У меня только нет, какая-то сила каждый раз возвращает меня обратно.  

– Это больно?  

– Умирать – иногда, смотря как это произошло. Воскресать всегда одинаково, больно. – я смущенно понизила голос, поедая крекеры от неловкости.  

– Ты много раз умирала?  

– Да, я не считала. Сотню, наверное.  

– От чего?  

– Ой, да от всего. – я махнула рукой. – Убивали. Или сама себя убивала. Болезни, несчастный случай.  

После долгого молчания Доза заключила:  

– Теперь всё понятно, почему ты такая странная.  

К моему облегчению, она тоже принялась за еду, а то мне уже стало неудобно. Через несколько минут она заулыбалась.  

– Ну, что ж, теперь я верю тебе, что всё будет хорошо. С твоими способностями мы выберемся отсюда.  

– В этом мире магии нет?  

– Такой, как ты показываешь, думаю, нет. Я не видела ни разу и не слышала. Другое бывает, это называют магией или волшебством. Например, есть расы, представители которых умеют читать мысли других существ и даже могут внушить что-то. Есть такие, кто может управлять своим телом на генетическом уровне, изменяя его, лечат себя. Но вот так, чтобы из неоткуда огонь или предметами кидаться… Это только в сказках.  

Я позволила подруге доедать консервы, сказав, что больше не хочу, а сама размышляла. Пока всё идет хорошо, вроде она не боится меня. Возможно, еще не очень верит. Привыкнет потом. Сейчас мы находимся не в безопасной ситуации, поэтому я должна хотя бы подготовить ее.  

– Доза. Нужно, чтобы бы ты кое-что знала, на случай, если я умру.  

Она перестала есть и обратила на меня нахмуренный взор.  

– С чего это ты умрешь?  

– Ну, мало ли, всякое бывает. В общем, если такое случиться, позаботься, по возможности, обо мне. Мое тело растворится без остатка, и всё, что на нем, одежда, предметы – всё пропадет. Поэтому в случае смерти моего тела, нужно всё снять, иначе я воскресну, а надеть нечего. Сколько раз уже так попадала. – тут я усмехнулась, всегда меня этот момент смешит.  

– А здесь, в нашем мире, ты много умирала?  

– Нет, всего несколько раз, до того, как меня подобрали Яма с Маем. После этого пока ни разу.  

– Ясно. Давай спать укладываться. Утром двинемся в путь, поедим в дороге.  

Прижавшись спинами, накрывшись для тепла куском внутренней обшивки, мы пытались заснуть. От возбуждения, что Доза теперь всё знает, сон долго не шел ко мне, а она, как мне показалось, быстро засопела.  

Утром, размяв затекшие члены, собрались и вышли наружу. Чтобы не продираться сквозь металл, я отогнула его, как накануне, потом закрыла обратно. Доза восприняла это спокойно, будто видит такое каждый день. Прошли сквозь проход с видом на желто-зеленую долину, осторожно спустились по крутому склону. Несколько раз, на особо крутых участках, использовали веревку, которую я взяла с собой в самом начале. Доза спускалась вперед, я была готова подтянуть ее магией в любой момент, потом я обвязывала веревку вокруг талии и кидала ей конец. Она закрепляла ее на камнях или держала сама, я спускалась с такой страховкой. Доза чуть выше меня и сильнее, тренированная, она сможет меня удержать, если я сорвусь.  

По мере спуска становилось всё теплее, начала попадаться трава, мох и цветочки, птицы, мыши и змеи. К моменту, как мы достигли подножья, стало так жарко в комбинезоне, что пришлось его снять. Доза вывернула его наизнанку и велела мне сделать так же, затем надеть. Теперь волокна были наружу, а кожа внутри, и так гораздо комфортнее.  

– Защитный комбез, он на любую погоду. – пояснила подруга.  

Перекусили на ходу и сверились с навигатором. Экран мне показался тускнее, чем раньше, я решила, что из-за солнца, но Доза с сожалением заметила, что он садится. Будем включать пореже и нужно хорошо запомнить, куда идти. Из чехла она вынула небольшую бумажку и записала координаты, где был наш корабль, где был искомый корабль, и где ближайшая деревня под названием Хата.  

Ближе к вечеру мы заметили эту деревню на горизонте. Устроились на ночлег в мягкой траве. Без костра, дров нет. Лежа рядом, смотря в ясное звездное небо, Доза расспрашивала меня о миллионе вещей. Как в прежнем мире мне жилось, какие там были порядки и законы, какие расы, чем люди питались, что носили. Ей было очень интересно, как это, жить в технически не развитом мире, ездить на лошадях или ходить через телепорт, сражаться на мечах, как готовить только на огне, шить одежду руками и тому подобное. Рассказывая разные подробности, я углублялась в свою историю, затрагивая всё новые моменты, отчего подруга приходила в возбуждение, так, что даже лежать спокойно не могла. Когда я рассказывала, как жила в замке Сайклина, коллекционера редкостей, или как попала к лесным разбойникам, она делала потрясенное лицо и слушала, не перебивая, открыв рот. Во время рассказа о том, как познакомилась с Даном и как он увез меня к себе, сделал своей женой, думала, что расплачусь, но нет, было лишь очень грустно. Я рассказывала об этом так, будто это было очень-очень давно. Ну, по сути, так и было.  

– Ты очень любила его. – заключила девушка после рассказа о Дане.  

– Да. – просто ответила я. – Даже сына родила.  

– Что?! У тебя был ребенок?!  

– Точная копия мужа. Мик, Микараэль. – сказала я с улыбкой и легкой гордостью.  

После долгого молчания она тихо произнесла:  

– Мне очень жаль, что…такое произошло с тобой, что ты всех потеряла.  

Превозмогая боль, я слабо улыбнулась ей и отвернулась, поджав ноги. Она молча положила ладонь мне на спину в знак поддержки, затем легла, прижавшись для тепла.  

Утром мы съели один батончик на двоих и забеспокоились о воде. Я с досадой отметила, что нужно было набрать снега в горах в пакет, было бы хоть что-то. Доза ответила, что скоро мы доберемся до деревни, а там-то уж точно есть вода. Однако по мере приближения мы стали замечать что-то неладное. Если там и была вода, то в нужный момент она свою главную роль не сыграла. Сначала показалось странным, что все дома будто просвечивают насквозь, затем мы увидели, что они черные, и ветер донес запах гари.  

Дойдя до первых руин, которых насчитывалось всего десятка два, остановились. Пустота и полная тишина, ни голосов, ни звуков. Ветерок шевелил остывший пепел под ногами, выгорело всё до тла. Я заглянула в один из остовов, но внутрь не пошла. Ничего полезного не видно, только пепел и горелое дерево.  

– Судя по виду и запаху, сгорело много дней назад. – подала голос Доза, и он прозвучал в горько пахнущей тишине неестественно.  

Дойдя до центра, мы разошлись в разные стороны, поискать что-нибудь полезное, может быть, что-то уцелело. Бродя среди черных останков быта, я пыталась представить, как здесь всё выглядело ранее. Судя по форме, хижины круглые и невысокие, в один этаж, деревянные. Вдали, действительно, шумит лес. Редкие низкие заборы, какой-то поврежденный инвентарь, уже не понять для чего применялся. Закопченная посуда, обрывки ткани. Осторожно проникая в очередные развалины, обратила внимание на горку черного, по виду жирного, пепла. В прошлых домах были такие же. Совсем рядом что-то хрустнуло. Я осмотрелась. Никого. Это не Доза, вон она ходит вдали. Внимание привлекли обгорелые доски, стоящие в соседней комнате у стены. Я медленно подошла ближе и, опустив взгляд, увидела нечто, сильно выделяющееся на общем черно-грязном фоне. Маленькую светлую ножку.  

Отступила пару шагов назад и магией потянула доски на себя. Они рухнули, подняв пыль и пепел. У стены стоял маленький мальчик. Чумазый, с всклокоченными светлыми волосами, в грязной майке и штанах, босой. На вид года четыре, если судить по обычным людям. Прижав ручки к животу, он смотрел на меня исподлобья испуганными глазами насыщенного фиолетового цвета. Я сделала шаг вперед, глаза его еще чуть расширились от испуга, и он вжался в стену. Я опустилась на колено и, протянув к нему руки, сделала светлячок. Испуганное выражение тут же сменилось восторженной улыбкой.  

– Зря ты колдуешь при нем, ребенок ведь, разболтает. – раздался сзади голос Дозы.  

– Никто ему не поверит. – ответила я. – Скажу, что это был фонарь или зажигалка.  

Отпустив светлячок, направила его к мальчику.  

– Как тебя зовут? – спросила его, поднимаясь.  

– Кофта. – ответил он тихо, рассматривая светящийся шарик.  

– Я Мина, а это Доза. Ты здесь один?  

Он закивал, переводя взгляд с меня на подругу.  

– Ты что-нибудь нашла? – спросила я Дозу.  

– Неа. Одни трупы.  

– Да? А я не видела ни одного.  

– Да вот же. – и она указала на кучку жирного пепла на полу.  

Видя мой потрясенный взгляд, пояснила:  

– Оружие такое, момины используют.  

Я непонимающе скривилась, у подруги выпучились глаза, и она зашептала:  

– Ты что, про моминов не знаешь?!  

– Я слышала это слово несколько раз, но не знаю, кто это.  

– О, подруга. – протянула она. – С таким пробелом в знаниях тебе никак нельзя.  

Мальчик осторожно подошел к нам ближе.  

– Где твои родители? – спросила я.  

– Мама умерла давно. – просто ответил он.  

– А папа?  

Мальчик пожал плечами.  

– Что будем делать? – спросила я Дозу.  

Она вздохнула и потерла руки.  

– Надо подумать. Идем.  

Мы вышли из руин и уселись на траву неподалеку. Кофта переводил глаза с Дозы на меня и водил согнутым пальцем по нижней губе. Я вынула из кармана крекер, протянула ему.  

– Хочешь?  

Он молча выхватил еду и тут же принялся запихивать в рот, сыпя крошками. Протянула ему еще один.  

– А вода есть здесь?  

Он закивал и показал рукой куда-то. За пределы деревни вела узкая протоптанная дорожка, венчаясь в конце колодцем с парой бревен. На земле валялась длинная веревка с привязанным котелком. Доза достала немного воды и подозрительно принюхалась.  

– Ты пил эту воду? – спросила она мальчика.  

Тот кивнул.  

– Давно?  

– Утром. И вчера. – ответил он, облизывая пальцы.  

Доза пригубила, попробовала, сплюнула. Подождала немного и отпила большой глоток.  

– Ты думаешь, может быть отравлено? – спросила я.  

– От этих гадов чего угодно можно ожидать.  

– Что же здесь произошло?  

– Ясно что, момины где-то поблизости. Наверняка, это они украли мой корабль.  

Мы все напились и налили воды с собой. Сидели на травке, размышляя, что дальше делать. Доза неприязненно рассматривала мальчика.  

– Ты. – обратилась она к нему.  

– Его зовут Кофта. – тихо напомнила я.  

– Расскажи, что здесь произошло.  

Мальчик сидел, скрестив ноги, покачался вперед-назад и нехотя ответил, срывая травинки у ног.  

– Прилетели нехорошие люди и всех убили.  

– Почему? За что, ты знаешь? – спросила я.  

– Старшие у них что-то украли.  

Я многозначительно посмотрела на Дозу. Не просто так какие-то ужасные момины всех порешили. Она фыркнула.  

– А ты как спасся?  

– Я ходил в горы, там корабль упал. Потом, когда возвращался, увидел этих. Спрятался, ждал, пока улетят.  

Лицо подруги изменилось.  

– Ты ничего особенного там не находил, в корабле? Красивый браслет, например?  

– Да. Я его тете отдал. Но сейчас его нигде нет.  

– Черт! Момины украли мой браслет! – возмущенная девушка вскочила на ноги.  

– Может быть, он потерялся где-то здесь? Мы не можем быть уверены, что он у них.  

– Да точно, это они, проклятые. Стащили мой корабль, теперь мой браслет.  

– Что это всё-таки за момины такие?  

Она вздохнула, успокаиваясь и, присев, начала эмоционально объяснять. Так терпеливо объясняют детям, что такое зло и добро.  

– Это раса такая, относительно молодая, но очень наглая. Они как чума, захватывают планеты, подчиняют своим немыслимым законам, а тех, кто против – убивают. Федерация пытается ограничить их влияние, но они просочились во все сферы и межпланетные отношения, с ними приходится считаться. Поэтому их просто ненавидят и стараются никуда не пускать. Однако по слухам, их Союз постоянно растет, за счет разных далеких и отсталых миров.  

Немного помолчав, она добавила:  

– Из-за них погибли мои родители.  

– Мне очень жаль. Как это произошло?  

– Отца обманули, завлекли, он улетел работать на них и погиб. Мать, получив сообщение о его гибели, отправилась разбираться и тоже умерла. Убили ее, наверняка, чтобы не копала.  

Странная история какая-то, без подробностей. Как отец погиб, почему? Как мать умерла, отчего? Расспрашивать я не стала, видно, что эти воспоминания причиняют подруге боль.  

– Что теперь будем делать?  

– Куда улетели они, ты видел? – спросила она Кофту.  

– Туда. – он показал пальцем.  

– Ты хочешь отправиться к ним?!  

– Можно попробовать, пройти немного, может быть они не очень далеко.  

– Ээ...  

– Может быть, удастся украсть мой браслет.  

– Погоди, подруга. Судя по твоему описанию, это ужасная и опасная раса, с которой не стоит сталкиваться, но ты хочешь не бежать отсюда, а пойти к ним, вот так, с ребенком и без оружия?  

– Почему с ребенком? – недоуменно взглянула она на него, затем на меня.  

– Не бросать же его здесь, совсем одного.  

Она посмотрела на меня в упор, как будто я сморозила детскую глупость.  

– Да зачем он тебе? Конечно, бросить. Куда мы его денем? Я не согласна таскать его на своем корабле.  

Я встала в позу.  

– У тебя сейчас нет корабля. Если я помогу тебе его вернуть, то возьмешь его с собой. Если корабль не вернуть, то я беру его с собой, это мое решение. Нельзя просто так его бросить, он маленький совсем. Рано или поздно, мы попадаем к людям, там отдадим его в соц центр, как меня тогда.  

Доза закатила глаза и голову к небу и издала нетерпеливый рык.  

– Хорошо. Он может пойти с нами, если ты согласна попробовать отобрать корабль и браслет.  

Я почесала голову. Можно попробовать, посмотреть хоть что там. Может быть, этих моминов пара штук, и я легко с ними справлюсь. Еще раз пробежавшись по руинам в поисках чего-нибудь полезного и ничего не найдя, мы отправились в путь в указанном мальчиком направлении. Ближе к вечеру я развела костер в рощице, и мы на троих доели то, что осталось. Спать легли у потухших углей, при этом Доза отказалась класть ребенка между нами.  

– Не понимаю, чем он тебе не нравится, разве он не напоминает тебе братика?  

Я намеренно использовала слово "братик", чтобы воззвать к ее нежным чувствам, но не вышло. Подруга скривилась и отвернулась, легла на бок.  

– Я не люблю детей. Только своих родных. – пробурчала она из-за спины.  

Я пожала плечами. Понимаю ее. К своему сыну я тоже вначале была равнодушна. К этому мальчику я также ничего особого не испытываю, но он нравится мне. Милый, тихий, спокойный, послушный. Не плачет, не капризничает. Как-то неправильно бросить его одного, без помощи. Что-то не позволяет мне так поступить. Я легла к подруге спиной, а Кофта рядом с краю. Через некоторое время он повернулся ко мне лицом и прижался, обхватив. Я осторожно накрыла его ладонью.  

На следующий день в реке удалось наловить рыбы, и мы наелись до отвала, пожарив ее на углях. Ловила я как умею, присматриваясь к рыбе и резко дергая ее магией на берег. Кофта не выказывал интереса к этому процессу, и я объяснять ничего не стала, а Доза пищала от восторга. Долго потом смотрела на меня восхищенно и с таким воодушевлением, будто прикидывая как применить мои способности. Прекрасно, это мне и нужно, я должна быть полезна ей. На следующий день увидели их корабль. Не очень большая темно-серая плюшка на высоких раскосых ножках, корабль Дозы неподалеку.  

Спрятавшись за холмом, стали думать, что дальше делать.  

– Как думаешь, сколько их там? – спросила я.  

– В таком корабле, я думаю, не больше десятка.  

– Как они хоть выглядят?  

– Человекоподобные, мужчины невысокие и коренастые, мерзкие на вид. Женщины редко встречаются, но я слушала, что они очень высокие и худые, как... как насекомые. Лобастые, с большими глазами. Бее.  

– Скорее всего, они знают, что мы здесь. Мы шли по равнине и были видны, как на ладони.  

Картина перед моим взором вызывала странное чувство. Я выглядывала и смотрела несколько раз, прежде чем поняла, в чем дело. Корабль смотрится идеально и абсолютно симметрично, как макет, игрушка. Воробей рядом выглядит как помятая неаккуратная детская поделка.  

– Может быть, просто подойти и попросить отдать корабль и браслет? – высказалась я, чтобы хоть что-то предложить. – Не важно, что они ответят, хотя бы посмотрим сколько их и как себя ведут.  

Доза посмотрела на меня с укором, типа не время для шуток, но потом призадумалась.  

– Ты умеешь становиться невидимой? – с надеждой спросила девушка.  

– Нет, увы. Может быть, в темноте попробуем пробраться на Воробья и улететь?  

– Отличный план, быстрая смерть. Тем более, что я не знаю, полетит ли он вообще.  

Кофта сидел всё время смирно рядом, срывая и нюхая травинки и цветочки, разглядывая пятна на своей одежде. Потом покрутил головой и вскричал, показывая пальцем в небо:  

– Смотрите.  

В небе появились два темных объекта, быстро увеличиваясь. Мы вжались в траву. Через некоторое время Доза сообщила:  

– Это федеральный патруль.  

– Это хорошо или плохо?  

– Посмотрим. – загадочно прошептала она.  

Два небольших корабля одинаковой формы и расцветки, с нарисованными красными полосами на боках, зависли неподалеку от плюшки. Садиться они не стали, из плюшки никто не выходил. Так и висели в тишине, мне стало скучно.  

– Что происходит?  

– Общаются. Думаю, патруль моминам велит убираться, они здесь не должны быть.  

В жаркой звенящей насекомыми атмосфере внезапно раздались приятные клацающие звуки. С патрульными кораблями произошли быстрые изменения. На гладкой поверхности появились устройства, кабина отъехала в корпус, оба корабля окутались едва светящимся полем.  

– Готовятся к атаке. – радостно сообщила Доза. – Сейчас они их...  

Договорить она не успела, я машинально прижала мальчика к себе, из патрульного корабля грянул выстрел белым ослепительным сгустком. В следующую секунду Воробей перестал существовать. Заряд был направлен в моминов, но их защитное поле сработало и сгусток увело в сторону, точно в корабль Дозы. Я смогла только молча выпучить глаза, а девушка от шока встала в полный рост и сделала несколько шагов вперед, вытянув руки.  

– Ааа....ааа... воробушек мой... – затянула она.  

Корабль моминов беззвучно убрал лапки, поднялся в воздух и стремительно улетел прочь. Доза медленно брела к кучке пепла, бывшей когда-то ее кораблем, мы с Кофтой поплелись за ней, я держала мальчика за руку. Патрульные приземлились, из ближайшего вышли несколько человек и направились к нам. Идущий впереди снял шлем, осмотрелся и тяжело виновато вздохнул.  

Следующие пару часов я была восхищенным зрителем невероятного спектакля. Как же я завидовала Дозе, что она так умеет. Вот бывают такие люди, которые добиваются всего, чего хотят, не силой, а одними словами. Она ругалась и плакала, истерила и обвиняла, грозилась и умоляла. В принципе, ее можно понять, она права, патруль уничтожил единственное средство ее заработка, да и вообще, собственность. Нас опросили и занесли данные куда-то, я с невольной гримасой назвала свое новое имя, фамилию и номер. Почти всё время молчала, чтобы не сболтнуть лишнего, отвечая, только когда обращались непосредственно ко мне. Доза коротко описала зачем мы прилетели на Борозду, не наврав, значит, ничего преступного в этом нет. В красках описывала, какой замечательный у нее был корабль, какой уникальный, с кучей доработок, ценных вещей на борту. Несколько раз повторила, что сирота и одна заботится о младших брате и сестре, даже заплакала, объясняя, что теперь они все пойдут по миру. Командир патруля, мужчина средних лет с крупным носом и вьющимися седыми волосами, блеклыми синими глазами, виновато отводил взгляд. Когда спросили про мальчика, восхищенно осматривающего корабль и военных, Доза с жаром пояснила:  

– Уроды момины напали на деревню, сожгли дотла всех и всё, вы бы видели, там труп на трупе. Невинные люди погибли страшной смертью! Один мальчик спасся каким-то чудом, мы нашли его в шоковом состоянии, взяли с собой. Если бы не мы, он бы погиб от голода. А вы, вместо того, чтобы схватить их и отобрать украденное, отпустили и сожгли мой корабль!  

– Федерация возместит ваши потери и позаботится о ребенке. – нехотя объявил командир.  

– Мина усыновит его, он теперь считает ее своей мамой.  

Мне стоило огромных усилий сдержать лицо после такого заявления. Я выдавила улыбку, а Кофта прижался к моей руке.  

– Хорошо, пройдемте на корабль, мы отвезем вас в ближайший центр, там всё оформим.  

Мужчина встал, потирая колени, все направились на корабль.  

– Что ты несешь?! – прошептала я подруге на ухо.  

– С ребенком у тебя больше шансов, держись его. – так же тихо ответила она.  

Улыбнувшись, она похлопала Кофту по плечу.  

– Повезло тебе, юный бороздянец.  

В тесном корабле нам не позволили гулять, заперли в комнате и приставили охрану. Правда покормили и напоили. Я хотела поговорить с Дозой обо всем произошедшем, позадавать вопросы, но она прижала палец к губам и слегка покачала головой. Нас могут слышать, дошло до меня, нельзя расслабляться. Разместившись на откидных кроватях и зафиксировав себя специальным полем, чтобы не слететь на пол, стали отдыхать. Кофта быстро засопел, за ним и я.  

Нас доставили на планету с названием Точка. После медосмотра меня с Кофтой разместили в комнате матери и ребенка, где больше никого не было, а Дозу увели оформлять документы. В большом помещении экран для просмотра мультиков и развивающих передач. Инструкция на стене гласила, что система сама выбирает, что показать, в зависимости от возраста детей в комнате. Кофта рассматривал разные игрушки, боясь трогать, я ходила по помещению. Открытая кухня, туалет отдельно от душа, обычный, три кабинки, две для людей, одна для прочих разных. В душе две выдвигающихся из стены ванночки, душевая кабинка, раковина взрослая и низкая, для детей. Сушилка для рук, зеркала и еще игрушки, похоже, для купания. На полке немного средств, всё детское.  

Меня тревожило будущее, я рассеянно смотрела, как мальчик принялся на полу собирать какой-то конструктор, показывая мне детали. Я всё рассказала о себе Дозе и не хотела бы теперь с ней разлучаться. За короткое время мы сблизились, и я уже стала считать себя частью ее команды. Что теперь будет? Возить с собой маленького мальчика на задания опасно и глупо. Если меня сделают его опекуном или приемным родителем, то куда я от него денусь. Ужасно хочется поговорить обо всем с кем-нибудь.  

Присев к Кофте, стала рассматривать игрушки. По ним можно кое-что понять об обществе, истории, отношении к детям. В военное время и сразу после будут преобладать игрушки в виде оружия или солдат, в период прогресса игрушки в виде станков или рабочих предметов, например, молоток или лопатка. Игрушки в виде зверей или сказочных существ должны прививать ребенку доброе отношение к природе и развивать фантазию. В этой комнате игрушек в виде зверей или рабочих профессий не было. Несколько разных солдат, наверняка, в форме Федерации, кары, звездолеты, пара человекоподобных кукол, какая-то липкая масса, чтобы мять руками, разного цвета. Рукоятка от обычного меча, а нажимаешь на кнопку, появляется световой луч. Шапочка с рогами и парик с зелеными волосами. Разные конструкторы, с большими цветными деталями, наверное, для самых маленьких, и сложные, которые и не поймешь то сразу, что куда.  

За всё время, что мы там пробыли, а часы показали, что это около трех часов, только один раз зашла женщина. Ну как женщина, нечто, женская особь. Я так решила, потому что это ведь комната матери и ребенка, значит она мать. Похожа на большого, выше меня ростом, толстого слизня, сиреневого цвета, в накидке вместо одежды. На животе в пристяжном рюкзаке детеныш. Я старалась не пялиться, наблюдая за ней исподлобья, но Кофту притянула к себе. Кто их знает, этих слизней. Она вынула из сумки пакет, вскрыла и высыпала в высокий стакан что-то активно шевелящееся. Закрыла и измельчила специальным прибором, долила немного воды, затем на стакан надела колпачок и дала ребенку. Видя, с каким аппетитом он накинулся на еду, меня замутило. Низко опустив голову, я старалась дышать глубже, к счастью эта пара сразу удалилась.  

Вскоре нас навестила сотрудница центра, сообщив, что со мной побеседует психолог. Спросила, как мне будет удобно, здесь поговорить, при ребенке, или отдельно. Я ответила, что отдельно, мало ли что будут спрашивать. Пришла девушка, пообещала присмотреть за мальчиком, и меня увели. В маленьком кабинете, за столом с чаем, к которому я не притронулась, состоялся разговор. Психолог – молодая на вид женщина, с черными, строго убранными волосами и цепким взглядом, задавала мне вопросы, делая пометки в экране.  

– Расскажите коротко о себе.  

– Это действительно будет коротко. У меня потеря памяти.  

Она подняла на меня взгляд.  

– С какого момента?  

– С начала. Меня обнаружили за несколько дней до даты в моих документах. С того дня я всё помню, ранее ничего. Меня поместили в федеральный соц. центр, затем устроили на работу на планете Пас в космопорт.  

– По программе реабилитации. Как вы там освоились, как работа?  

Пережив яркую вспышку не самых приятных воспоминаний, я с улыбкой ответила:  

– Нормально.  

Уверена, она всё про меня знает, проверяет, не буду ли я врать.  

– Что было потом?  

– Доза, моя подруга, взяла меня в свою команду, я полетела с ней.  

– Она говорит иное...  

Провокация, ничего страшного. Пусть Доза говорит что-то другое, я ведь свои мысли высказываю, я считаю так. Спокойно пожала плечами.  

– Что случилось на Борозде?  

– Наш корабль потерпел крушение, но мы не пострадали. Отправились искать то, за чем прилетели. Вернулись, корабля нет. Пошли в ближайшую деревню за помощью. Деревня оказалась уничтоженной, нашли мальчика, взяли его с собой.  

– Почему?  

– Потому. – я недоуменно подняла брови. – Не надо было? Ребенок маленький, совсем один. Как можно бросить?  

Она сделала запись, опустив глаза.  

– Вы хотите усыновить мальчика? – спросила она в лоб.  

Подумав, я честно ответила:  

– Я не знаю. Как будет лучше для него?  

Взгляд и голос женщины смягчились.  

– Конечно, жизнь в семье лучше, чем в приюте, но нам нужно понимать, что вы сможете позаботился о нем. Если вы вообще этого хотите.  

Я задумалась, и тут до меня дошел смысл слов Дозы. Если я установлю мальчика, то, учитывая мое нищее состояние, нам должны помочь. Дать жилье и возможность заработка. Я снова окажусь на тяжелой низкооплачиваемой работе, так как ничего не умею, снова буду терпеть насмешки и унижения. С другой стороны, у меня будет дом и подобие семьи. Появится еще один близкий человек, это не мелочь. Неужели Доза хочет отделаться от меня? Или, наоборот, хочет помочь, желает лучшего, по ее мнению, будущего?  

– Честно, я не знаю.  

Женщина снова что-то записала.  

– Хорошо. Давайте поговорим о детях. Как вы думаете, вы сможете позаботился о ребенке? Воспитать, ухаживать?  

Ой, ну это вряд ли. Я о себе с трудом забочусь. Вслух я произнесла, тщательно подбирая слова:  

– Я многого не знаю или не помню, но не думаю, что будет невероятно сложно накормить или одеть. По поводу воспитания, я считаю, ребенку нужно образование и побольше общения. Разговоры, рассуждения, чтобы учился думать, принимать самостоятельные решения. Показывать, как правильно поступать, следует на собственном примере.  

Женщина внимательно смотрела на меня, кивнула и сделала пометку. Потом задала несколько разных вопросов: какой мой любимый цвет, какие испытываю страхи, как остановить носовое кровотечение. Я отвечала спокойно, что бы они не решили, меня устоит любой исход. Вернувшись в детскую комнату, встретилась с Дозой. Они с Кофтой построили форт или что-то типа того, засунув внутрь солдат. Большая кукла, как великан, нападала, а обороняющиеся стреляли в нее липкой массой. Девушка-няня неподалеку пялилась в экран.  

Нас всех разместили в гостинице при центре и до глубокой ночи, уложив мальчика спать, мы тихо в коридоре обсуждали произошедшее. Одежду нашу забрали для стирки и выдали взамен халаты. К моему облегчению, Доза не собиралась меня бросать. Умная женщина, поняла, как можно использовать мои способности. Осталось дождаться, когда ей выделят корабль взамен утраченному, а мне дождаться решения по поводу мальчика и жилья.  

– Ты не волнуйся, здесь такие дела быстро делаются. – успокоила она меня. – Соглашайся на всё, что предложат, потом откажешься от ненужного. Я могу брать тебя на некоторые задания с собой, прибыль будем делить пополам. Конечно, ребенка нельзя брать с собой, наймем няню.  

На следующий день Кофта заболел. Не вставал, плакал, капризничал, много спал. Пришедший врач сообщил, что это нормально, мальчик начинает привыкать к другой планете, через несколько дней должно пройти. Лечения никакого, только уход. Нам приносили еду в номер, Доза бегала целый день где-то, а я смотрела в экран, разобравшись с помощью подруги, как с ним обращаться. С раннего утра до позднего вечера я смотрела всё подряд. Кино, мультфильмы, передачи, музыкальные клипы, новости, исторические фильмы. К середине дня начинала кружиться голова, но я не могла остановиться. Со временем понимая всё больше, со страхом я осознавала, сколько же еще не знаю. Кофте принесла несколько игрушек из игровой комнаты, но он мало играл в них, больше спал, или тихо лежал, вцепившись в мою руку.  

На третий день он скакал и бегал по номеру, весело смеясь, и мы отправились погулять. Прямо в гостинице располагался крытый сад. Прямо как кусочек леса, но под стеклянным колпаком. Высокие деревья, трава и мох, насекомые, птицы. Я с грустью вспоминала лес рядом с поместьем, наши прогулки, но уже не видела яркие образы, а лишь ощущения, настроение. Полагаю, со временем и это пройдет. Я стану вспоминать о прошлой жизни реже и реже, уже просто с легкой грустью, краски совсем поблекнут, слова забудутся. Только воспоминания о любимом всё еще причиняют сильную боль.  

Мальчик бегал среди деревьев, всё трогая и рассматривая, и задавал сотни вопросов, на которые я не знала, что отвечать. Что это за птица, что за цветок, ягода, жук? Понятия не имею. Кое-что похоже на то, что я знаю, но боюсь ошибиться. Я испытывала напряжение и стыд от того, что не могу ответить на простые детские вопросы, да к тому же редкие прохожие косились на нас. Когда пришла Доза, я еле удержалась, чтобы не броситься ей на шею. Она немного поотвечала на вопросы Кофты и увела нас.  

– Пойдем, просили тебя зайти к психологу. Наверное, объявят решение.  

– Что по поводу твоего корабля?  

– Нужно ждать. – она вздохнула. – Говорят "в течение месяца".  

– Ты расскажешь заказчику о том, что его браслет теперь у моминов? – спросила я, ведя мальчика за руку.  

– Да. Пусть знает. Вернуть его теперь почти невозможно.  

В комнате еще с какими-то людьми психолог объявил мне, что пока мне оформят опеку над мальчиком, про усыновление поговорим позже, через год, не раньше. Как пострадавшим от действий моминов, нам будет выделено жилье, отдельный домик в пригороде, ближе к природе и подальше от городской суеты, что нам обоим пойдет на пользу. Работу я должна найти себе сама, если захочу, на ребенка выделяется ежемесячное пособие, до достижения им шестнадцати лет. Также ребенку, так как он находится на попечении Федерации и является сиротой, будет выделено место в ближайшей школе, с питанием, дадут обеспечение в виде одежды, обуви, всего, что нужно для учебы. Плюс медицинская страховка на мальчика и на меня, как на опекуна. Мне показалось, что условия шикарные, не понятно только по поводу размера пособия, можно ли на него прожить. За мной и мальчиком будут наблюдать всё время, следить, как я выполняю свои обязанности. Если не буду справляться, ребенка заберут в приют. Я со всем согласилась, разберусь по ходу дела. Мальчику оформили документ, такой же, как у меня. Записали какую-то дату рождения, выходило, что ему сейчас чуть более четырех лет, свою реальную дату рождения он не помнит, или не знал никогда. Имя в паспорте – Кофта Стоун. Доза поздравила меня, сообщив, что это даже больше, чем она рассчитывала.  

– Я не знаю точно, какие цены тут у них сейчас, но, думаю, на такое пособие вполне можно прокормить ребенка, что-то покупать и на себя немного останется. Одежду будут выдавать, обувь. В школе будут его кормить, так что дома тебе нужно готовить ему только ужин и на выходные. Собственный дом, здорово!  

Я не разделяла ее восторг. Поначалу всё казалось несложным, но теперь, когда она начала перечислять, мне стало очень не по себе. Откуда брать еду, где и как ее покупать, как заботиться о себе, не говоря уже о ребенке? Как починить одежду, как готовить еду, как воспитывать мальчика, у кого спрашивать всё это? Увидев испуг на моем лице, подруга улыбнулась.  

– Расслабься, главное – не паникуй. У тебя всегда есть время на раздумье. К тому же ребенок не такой уж маленький, он уже многое умеет сам. Он быстро вырастет, всему, что нужно, его научат в школе педагоги или друзья. Уж поверь мне.  

– Можно я буду спрашивать у тебя иногда?  

– Конечно! – она развела руками. – Тем более, мы теперь команда.  

Наш новый дом, куда нас любезно доставили, находился в небольшом пригороде. Поселение под названием Зеленое. Особо много зелени я не заметила, но вокруг действительно поля и луга, вдалеке леса. На узких улицах двух и трехэтажные домики, вытянутые вверх, не широкие. Всё неярких, серых и коричневых тонов. Наш домик чуть ли не последний на улице, чему я была очень рада. Большое количество непонятных мне людей пугает. К тому же лес ближе, можно ходить туда гулять, и, может быть, там что-то полезное можно найти. Еще очень хочется попрактиковаться магически, руки чешутся, кровь горит. Накопившаяся и застоявшаяся энергия требует выхода, делая меня раздражительной.  

Общий облик поселка я охарактеризовала как скучный и даже пугающий. В связи с чем такие мрачные тона и неаккуратные детали, не понятно. Присмотревшись к домам и низким заборам кое-где, показалось, что собирали всё из мусора. Где покрашено, где нет, кирпичная кладка, а рядом сразу лист металла. Заборы с дырами, будто вырывают иногда куски для костра. Крыши такие же, пестрые и разные, но без дыр. Окна небольшие, еле заметные на стенах. Спросила Дозу.  

– Здесь война была?  

– Вроде нет. Почему?  

– Всё вокруг из разных кусков, видно, что люди нуждаются.  

Она рассмеялась:  

– Нет, ты что. Это стиль такой, на Точке так принято. Вполне уютное место.  

Ну, остается надеяться, что люди здесь хорошие.  

Домик наш, такой же неприметный, внутренностями вызвал у меня смешанные чувства. Уютно и холодно одновременно. Тесновато, везде металл, но много комнат и вся мебель есть, хотя видно, что не новая. В ванной не душевая кабина, а обычная ванная емкость и окно во двор.  

– О, как в средние века. – заметила Доза.  

А мне нравится. Хочется иногда полежать в воде, ребенку поплескаться, и помыть что-то большое удобно. На потолках и на стенах кое-где светильники. Зажигаются поворотом ручки и свет можно регулировать. Я покрутила туда-сюда, пытаясь понять.  

– Там внутри газ, он светится. – любезно подсказала подруга.  

На кухне несколько старых кастрюль и сковородок, не одинаковые тарелки, немного столовых приборов. Мойка и холодильник, у стены стол и стулья. Плита полуавтоматическая, не знаю, радоваться или огорчаться. С одной стороны, с ручной мне было бы привычнее, с другой стороны, пусть готовит сама, она то поумней меня будет. В духовку можно положить продукты, выбрать режим: тушение, гриль, сушка и прочее, дальше сидишь, ждешь результат. Наверху, куда ставишь сковороду или кастрюлю, тоже включаешь интенсивность и время готовки. Много шкафов, шкафчиков и полок, тесный маленький чердак и такой же подвал. В общем, жить можно.  

Женщина-психолог приехала с нами, после осмотра дома деловито заявила:  

– Скоро доставят для ребенка одежду и обувь. Сходите в магазин за продуктами. Для связи здесь стационарный экран. – указала рукой на экран на стене. – Пишите мне или зовите, если будут вопросы или проблемы. На главном экране значки для вызова экстренных служб. Иногда я буду вас навещать. О налогах не беспокойтесь, за всё платит Федерация, пока ребенку не исполнится шестнадцать. Пособие за этот месяц уже переведено на ваш счет, проверьте.  

С бьющимся сердцем я потыкала на браслете, с горем пополам удалось проверить баланс. Действительно, цифры изменились. Зарплату, получаемую на Пасе, я не тратила, и сейчас порадовалась, что эта женщина увидит, у меня хоть немного, но есть своих средств. Доза подбодрила меня улыбкой, женщина продолжила:  

– В поселке одна школа, зайдите туда завтра, кабинет 16. Там о Кофте уже знают. Его проверят и определят в подготовительную группу. Учитывая, с какой он планеты, будет сюрпризом, если он сможет пойти в школу в следующем году.  

Последнее предложение прозвучало слегка презрительно, и меня это задело. Мальчик не виноват, если его образованием никто не занимался. Всё же, за то время, что мы провели вместе, я не заметила, чтобы он вел себя глупо. Он несколько молчалив, но это не говорит о недостатке ума. Мы вам еще покажем.  

– В экране вы также найдете пособие по воспитанию детей. Всего хорошего.  

С этими словами она повернулась на выход, мы втроем попрощались, проводив ее до кара.  

– Спасибо вам. – тихо сказала я, и женщина улыбнулась.  

С ближайших участков за нами украдкой наблюдали соседи. Только мы вошли обратно в дом, как раздался стук в дверь, привезли вещи для Кофты. Две коробки, мы вскрыли, чтобы убедиться, что там то, что мы ждем, Кофта нехотя примерил ботинки и куртку. Вещи слегка велики, это очень кстати. Доставщики уехали, и Доза начала обучать меня работе с экраном. Мальчик, тем временем, затеял беготню по лестнице.  

Экран вделан в стену и по сути то же самое, как многие носят в руках. Отображает часы, можно настроить будильник. При нажатии на знак открывается окно с информацией и есть возможность связи. Доза показала мне значок спасателей в виде молнии и знакомый мне зеленый круг, вызов врача.  

– Спасатели делают всё, если тебя нужно от чего-то спасти. Например, пожар, или не можешь слезть с крыши, или кто-то напал. Вызов врача – это твоя мед страховка, для тебя и ребенка. Нажимаешь, открываешь, а потом, если нужно связаться с врачом, то вот сюда, вот три круга. Это называется «позвать». Врач ответит тебе, при этом он будет видеть тебя с экрана, а ты его.  

Я посмотрела на значок в виде трех кругов друг в дружке. Не подумала бы, что это вызов. Логичнее было бы нарисовать рот, губы или ухо. Хотя... у некоторых существ, которых я видела, таких органов может и не быть.  

– Вот выход в общую сеть, но будь осторожна, глобальная сеть, наверняка, платная. – Продолжала девушка. – Местная, может быть, бесплатная, выясни при случае. Мина, ты не должна замыкаться здесь, нужно, чтобы все соседи знали тебя. Не хочешь ни с кем близко дружить, не надо, но все при случае должны подтвердить, что знают тебя и мальчика, и вы не доставляете неприятностей. К тому же, тебе может понадобиться их помощь.  

Я тяжело вздохнула. Не умею и не желаю заводить здесь друзей, но согласна, что так правильно.  

– А, вот и руководство. – она показала на значок улыбающейся детской рожицы, не понятно, девочка изображена или мальчик. При открытии появилось подобие книги с оглавлением. Можно нажать на любой раздел, и он открывается, есть поиск, где вводишь интересующее слово, очень удобно. Все разделы по очереди о том, как воспитывать и растить ребенка от 0 до 16 лет. Прямо на каждый год по разделу. В начале они небольшие, потом увеличиваются. Открыли раздел про четыре года. Перечислены продукты и блюда, чем можно и нельзя кормить, что ребенок должен уметь и мочь, знать и понимать, что нужно ему прививать и объяснять. Я закрыла глаза и отвернулась от экрана, во что я ввязалась. Доза принялась успокаивать.  

– Слушай, ты особо не обращай на это внимание. Завтра сходите в школу, там тебе скажут, что ребенок должен уметь и мочь, ориентируйся на это. Про питание тоже не заморачивайся. Поверь, тебе не удастся запихнуть в ребенка то, что он не хочет, но рекомендует книга. Следи просто за тем, чтобы он был жив, здоров и пристойно себя вел. Этого достаточно. Пойдем в магазин.  

Мы отнесли коробку с одеждой в спальню наверх и разобрали. Что в итоге получил мальчик: трое трусиков и три пары носков, одни штанишки плотные и одни тонкие, одну рубашку с длинным рукавом на пуговицах, один комбинезон с капюшоном, тонкую шапочку и две нательных сорочки, хорошо тянущиеся, с короткими руками. Оказывается эта вещь называется «гати». Не густо, нужно будет научить мальчика бережно относиться к одежде и, наверняка, что-то еще придется докупить. Мы с Дозой окинули взглядом то, во что сейчас он был одет и решили, что так можно сходить в магазин, одежда чистая после гостиницы, а выданную нужно беречь для школы.  

– Ты знаешь, где здесь магазин? – спросила я подругу.  

– Неа. Но уверена, если мы пойдем по улице к центру, что-нибудь найдем.  

Я попыталась причесать пальцами космы мальчика.  

– Вечером помоешься, да? – подмигнула я ему.  

– Неа. – весело отказался он, жмурясь.  

Я представила, как буду справляться с эти бесенком, которого толком не знаю, и накатила тоска.  

– Доза, ты ведь сегодня не уйдешь? – жалобно прошептала я.  

– Сегодня нет. Завтра да. Пронюхаю, пока я здесь, на счет заказов.  

– Как мне связаться с тобой, если что?  

– Для этого есть почта.  

Активировали экран, и девушка показала значок в виде домика.  

– Это почтовая программа. Сейчас заведем тебе ящик и будем переписываться письмами. Время от времени просматривай на экран, если получишь письмо от кого-то, здесь будет мигать. Также можно связать этот экран с твоим браслетом.  

Выйдя на улицу, вдохнув свежий приятный воздух, мы отправились искать магазин. На Пасе можно было купить еду в ресторане или предметы на складе, выбрав и заплатив там же с браслета, и были еще автоматы, продажа без человека. Я ни разу не пользовалась, но видела, как это делается. Практически как в столовой, выбираешь товар, платишь и получаешь на руки, что заказал. Магазин в Зеленом представлял собой одноэтажное здание, малую часть которого занимали живые торговцы с фермерским или домашним товаром, а большую часть автоматы. Собственно большая часть здания является складом, откуда автомат выдает товар. Доза мельком взглянула на живую еду и уверено прошла к автоматам.  

– Когда будет много денег, сможешь покупать такую еду, а пока придется экономить. Мой совет: не покупай отдельные продукты, это дороже и придется готовить. Покупай готовые блюда, которые нужно разогревать или заливать кипятком.  

– Они из массы? – кисло спросила я.  

– Не все. – уклончиво ответила Доза. – Читай состав. Кстати, на некоторых продуктах написано, что не рекомендуется детям до какого-то возраста, имей в виду.  

Автоматы для продуктов и для хозтоваров отдельные, довольно большой каталог, есть что выбрать. Доза набрала в список готовых блюд и немного сладостей.  

– Всегда имей дома хоть что-то сладкое для ребенка. Пригодится в любом случае, если нужно успокоить или поощрить, договориться.  

Я вспомнила, как рос мой сын. У меня не было с ним проблем. Он не болел и мало капризничал, воспитанием занимался муж, готовил повар, стирали слуги. Как же делать это всё самой, одной?  

В автомате хоз товаров купили расческу, гель для волос и тела, пару полотенец, зубные капсулы для взрослых и детей, таблетки для стиральной машины. Я прислонила браслет и ввела пароль для оплаты. Сообщение на экране велело ждать. Минут через десять отсек в стене рядом открылся, и выдвинулись два прямоугольных свертка.  

Домой вернулись уже под вечер. Разложили покупки, и Доза показала, как готовить. Выбрали коробку, на которой указано "4 порции", и фасад манит обещанием мяса, тушеного с овощами. Внутри не очень большой плоский лоток с замороженным намертво чем-то.  

– Читаем инструкцию. – учительским тоном произнесла Доза. – Снимите упаковку и поместите содержимое в посуду большей емкости. Давай кастрюлю вон ту.  

Я достала широкую кастрюлю и положила внутрь колом стоящий замороженный кусок с кристаллами льда.  

– Добавьте сто двадцать миллилитров воды. С этим у меня всегда сложность. Нужен мерный стакан или можно на глаз, долей воды чашку.  

Плеснула чашку воды, налив из-под крана, вопросительно глядя на Дозу. Она удовлетворенно кивнула.  

– Я есть хочу. – протянул Кофта, сидя на стуле.  

– Скоро будет, малыш, потерпи немного. – отозвалась я.  

Надеюсь, что это будет скоро.  

– Поместите емкость в разогревающий шкаф или духовку, выберите программу разогрев с предварительной разморозкой. Если не используете разморозку, то увеличьте время разогрева вдвое.  

Я засунула кастрюлю в духовку.  

– А сколько времени задать?  

– Включи духовку, закрой дверку, она сама должна по весу определить. И вот здесь нажми на снежинку, это разморозка.  

На маленьком экранчике засветились голубые цифры. Двенадцать минут. Решили пока разобрать вторую коробку. В ней оказались теплые ботинки и спортивная обувь, две пары и всё. Плюс еще игрушки. Конечно, солдаты Федерации, три штуки, мягкая игрушка в виде неведомого мне существа, летающий круглый корабль, который нужно запускать с платформы, держа ее в руках, и конструктор. Кофта кинулся играть, скоро по помещению стал расползаться соблазнительный аромат.  

Спустя заданное время духовка отключилась сама и пропищала три раза. С волнением я открыла дверцу.  

– Не пугайся, если там не очень аппетитно выглядит. Перемешай и раскладывай по тарелкам, попробуем.  

Разложив в три тарелки дымящееся разноцветное нечто, попробовала. Хм, ну, ничего так, есть можно. Разные вкусы, соль и сахар, но, кажется, мяса нет, волокна не чувствуются. Овощи какие-то странные.  

– Это не мясо? – спросила Дозу.  

Она взяла коробку и, почитав, ответила.  

– Да. Здесь нет мяса. Это имитация, и причем, я считаю, что неплохая. Вкус подобран хорошо.  

– Доза, а в местном лесу можно собирать что-то и охотиться?  

– Вообще, обычно да. Спроси при случае у соседей, заодно и познакомишься. Смотри только, если будешь… это делать, – она показала какие-то пассы руками, – чтобы тебя никто не увидел.  

Я боялась, что Кофта не захочет непонятное блюдо, чем бы я тогда его кормила, но он с увлечением съел всё, хотя от добавки отказался. Интересно, чем он питался в прошлом, в своей деревне, хуже или лучше. После еды попили напиток навроде чая. Порошок из пакетика разводят горячей водой, запах и вкус приятные, напоминает легкий фруктовый отвар. Перед сном было решено помыть мальчика. Я не видела, чтобы он валялся на полу или лазил куда-то, однако руки до локтей вымазаны, лицо тоже. Налили в ванную воды и полчаса бегали по всему дому за ребенком, мне пришлось применить магию, слегка удержав его, чтобы поймать.  

– Воду не экономь, свет тоже. – пояснила Доза. – За всё платит Федерация, наслаждайтесь по полной.  

Искупав, уложили малыша в постель. Доза пошла принять ванну, а я решила пообщаться, оставшись с Кофтой наедине. Сидела на кровати, укрыв его одеялом, и смотрела в фиолетовые глаза.  

– Мы теперь будем здесь жить? – спросил мальчик.  

– Да. Некоторое время или долго. Тебе нравится дом?  

– Да.  

– Как ты жил раньше, кто тебя кормил и одевал?  

– Тетя.  

– Это была твоя родная тетя?  

– Не знаю. – он нахмурился.  

– Помнишь свою маму?  

– Неа.  

– Про папу что-нибудь знаешь?  

– Тетя про него говорила «пришел, слепил ребенка и ушел». И на землю плевала. Вот так…  

– Э, не надо. Я поняла.  

– Чем ты занимался там? Учился? Что-то делал по хозяйству, в доме?  

– Нет. Бегал, гулял. Купался в реке, лазил по деревьям.  

– Плавать умеешь?  

Он сонно закивал, и я поняла, что пора уходить.  

– Спокойной ночи.  

Я встала и направилась к двери, но Кофта сел в кровати и смотрел на меня испуганными глазами, ничего не говоря.  

– Хочешь, сделаю светлячок? Он будет светить долго, пока ты не заснешь.  

Мальчик кивнул, я сделала сгусток света и поместила сбоку от кровати.  

– Никому не говори о светлячке, иначе он исчезнет навсегда. Это наш с тобой секрет.  

На следующий день утром мы с Дозой доели вчерашний ужин, а Кофте я заварила кашу из пакетика. Позже, одеваясь, я подумала, что нужно будет прикупить себе одежду, а то у меня сменной то и нет. В автомате в магазине я видела кое-какие вещи и недорого. Вышли втроем на улицу, я закрыла дом, набрав код на панели. Открою потом карточкой, а если она потеряется, то также есть код на открытие. Когда Кофта подрастет, сделаю карточку и ему, пока еще рано. На соседнем участке женщина средних лет, светлокожа и светловолоса, полновата, копалась в земле. Встала, увидев нас. Я улыбнулась и пожелала ей доброго дня. Она кивнула, но ничего не ответила, смотрит настороженно. Доза заверила, что я всё сделала правильно, и мы пошли в сторону магазина. По дороге спросили мужчину, где школа. Мужчина также со светлой кожей, худой, волосы светлые, молча указал рукой.  

Здание школы меня обескуражило. Несколько разноцветных разной этажности кубов без окон, только входная дверь. Самый большой куб синий, примерно на три этажа. Самый маленький красный, одноэтажный. Доза повернулась ко мне:  

– Здесь я тебя оставлю, дальше сама. Ночевать буду в гостинице. Я буду писать тебе о том, как дела, и ты пиши.  

Не успела я испугаться, как она попрощалась и бодро зашагала прочь. Мое сердце быстро набрало темп, Кофта смотрел на меня снизу вверх. Так, хорошо, спокойно. Мне сказали какой кабинет, но не сказали корпус, значит имею право спросить. Мы медленно двинулись к синему зданию. Внутри нас встретил робот-охранник, колонна на устойчивых колесиках с экраном вместо лица.  

– Добрый день. – произнес мягкий глубокий голос, который я никак не ожидала услышать от машины. – Приложите пропуск для прохода.  

– У меня нет пропуска. Я привела мальчика для... мммм....нужен шестнадцатый кабинет. Для зачисления.  

С трудом закончив фразу, отдышалась. Робот помедлил и выдал совершенно другим голосом:  

– Пройдите, пожалуйста, в зелёный корпус на второй этаж. Вас ждут.  

– Спасибо.  

Пока шли до нужного корпуса, я волновалась так, как будто это мне предстоит экзамен, а не ребенку. По совету Дозы я не сказала Кофте о том, что будет происходить, чтобы он не волновался. Когда вошли в нужное здание, такой же робот-охранник тут же нас пропустил и указал на лестницу. На кабинетах большие цифры, мы быстро нашли нужный. Повсюду царил приятный сладкий аромат. Постучав, вошли. Нас встретила молодая улыбающаяся женщина, представившись Лилией. Светловолосая, зеленоглазая, с приятным открытым лицом. В комнате много игрушек и разноцветных предметов. Она поздоровались с мальчиком, спросив его имя. К моему облегчению, он не замкнулся, ответил. Лилия сообщила, что он может играть здесь во всё, что захочет, а мы пока пообщаемся, и он сразу отбежал и стал осматривать сокровища. Женщина повернулась ко мне:  

– Мне сообщили, что нужно зачислить мальчика в подготовительную группу, но больше никаких подробностей. Расскажите немного о себе.  

Ничего не сообщили. Интересно почему. Предлагают мне самой всё устроить или просто не стали напрягаться? Я решила коротко емко отвечать правду.  

– Мальчик мне не родной, я его опекун. Он сирота и остался совсем один, я забрала его.  

Лицо женщины изменилось, она посмотрела на меня как на предмет поклонения, с легкой безуминкой.  

– Откуда вы?  

– Я с планеты Пас, а мальчик с Борозды.  

– Благородный поступок. – Лилия закрыла глаза и покачала головой, прижав руки к груди.  

– Мальчик рос в бедной семье и, скорее всего, им никто не занимался, поэтому я волнуюсь, сможет ли он учиться. Могли бы вы проверить его и выдать мне рекомендации, как мне заниматься с ним, чтобы он не был в отстающих?  

– Конечно. – она отошла к столу и достала шлем виртуальной реальности. Вернувшись, окинула меня взглядом.  

– Мальчик светленький, так что он легко вольется в коллектив. Скажу вам по секрету, в группе есть насколько детей, кому приходится красить волосы.  

У меня пропал дар речи, поэтому промолчала. Что за придурь с волосами? Лилия подозвала Кофту и, включив шлем, дала ему в руки.  

– Знаешь, что это?  

Он отрицательно покачал головой.  

– Это шлем виртуальной реальности. Ты его наденешь на голову и окажешься в волшебной стране. Там тебя ждут интересные задания и загадки, нужно их решить. Это будет недолго. Если что-то пойдет не так, сообщи нам, я верну тебя обратно.  

Кофта с тревогой посмотрел на меня, я ободряюще улыбнулась и кивнула. В тот единственный раз, когда я попробовала шлем, он мне очень понравился. Может быть, когда-нибудь куплю себе такой. Медленно он натянул шлем на голову и вскоре восхищенно открыл рот.  

– Это продлится пятнадцать минут, программа проанализирует способности мальчика и выдаст результат.  

Мы уселись на диванчик и наблюдали, как Кофта стоит неподвижно, иногда слегка шевеля пальцами. Мне хотелось расспросить любезную женщину о многом, но не хотелось показывать свое невежество. Спрашивать о том, что показывает мальчику шлем, тоже не стала, лучше расспрошу его потом сама.  

– А много детей в группе?  

– Десять, ваш будет одиннадцатым.  

– А в школе?  

– Сейчас на первой ступени тринадцать человек. Преобладают мальчики.  

– За обучение нужно платить?  

– Нет, что вы. Федерация предоставляет начальное и среднее образование бесплатно и по желанию. Высшая школа уже за деньги.  

Сеанс завершился, и шлем выключился сам, Кофта стянул его с головы.  

– Молодец. Понравилось? – спросила Лилия, забирая у него штуковину.  

Мальчик пожал плечами, выглядел он не особо радостно, меня это напрягло.  

– Я пришлю вам на почту результаты и рекомендации. В каком доме вы поселились?  

– Сто сорок семь.  

Женщина покопалась в экране.  

– Ага, есть. Ожидайте, сегодня всё пришлю.  

– Спасибо. Приятно было познакомиться.  

– Мне тоже. Не волнуйтесь, если результаты будут не очень, это не препятствует зачислению. И за плохую успеваемость никого не выгоняют.  

Прекрасно, это немного меня успокоило. Распрощавшись, мы быстро вышли на улицу. Кофта был молчалив и смотрел под ноги, я гадала, как его подбодрить. Перед домом, открывая дверь, заметила соседа с другой стороны. Это тот мужчина, который указал нам дорогу к школе. Он подозрительно осматривал нас, хмурясь. Я кивнула ему с улыбкой, входя в дом.  

– Хочешь кушать?  

– Нет. – буркнул мальчик и пошел наверх.  

Найдя его в комнате, я присела на кровать и приобняла его за плечи.  

– Ты расстроился? Что видел в шлеме?  

– Там была игровая комната и разные задания. Кажется, я ничего не сделал правильно. – он шмыгнул носом.  

– Какие задания были?  

– Считать, но там сложно и времени мало. И животных нужно было угадать, я только одно угадал. Кар собрать из частей, чтобы он поехал. У меня не вышло.  

У меня глаза округлились. Это задания для четырехлетнего ребенка?  

– Не переживай, это ничего не значит. Ты всему научишься в школе.  

Кофта тяжело вздохнул, опустив голову.  

– Знаешь, – сказала я тихо, – у меня бы тоже не вышло ничего.  

Мальчик слегка улыбнулся.  

– Ты вообще хочешь учиться?  

– Да. – он посерьезнел. – Это нужно.  

– А кем хочешь стать, когда вырастешь?  

– Пилотом.  

Я улыбнулась.  

– Если хочешь, значит станешь.  

Про себя я решила, что это вряд ли очень сложно. Нужно при случае спросить у Дозы, как она в школе училась. Я считаю, что образование очень важно, но не определяет судьбу. Можно научиться летать на корабле без точного названия каждого винтика.  

В середине дня я проверила почту и увидела два письма. От Лилии и от Дозы. Подруга писала, что ей выделили корабль, но доставят его по месту жительства, поэтому она отправляется на Пелену. Лилия прислала несколько листов непонятного мне текста, видимо, из программы шлема, с цифрами и цветными графиками. От себя сообщила следующее: «Мальчик слабо развит, нужно подтянуть логическое мышление, расширить кругозор, заниматься счетом и письмом». Помимо этого дан перечень того, что должен уметь и знать малыш к этому возрасту:  

– полностью себя обслуживать (одеваться, раздеваться, туалет, питание и пр. );  

– уметь рассказать о себе (представиться, описать семью и место жительства, свои предпочтения, любимые занятия);  

– иметь общее представление об устройстве мира;  

– правильно называть животных, птиц, продукты, растения, предметы одежды, предметы быта, времена года и суток;  

– понимать и называть основные геометрические фигуры, буквы, цвета, цифры, понятия;  

– соблюдать субординацию и этикет;  

Ничего себе! Если всё это нужно уметь в подготовительной группе, то что же в школе. Ладно, главное без паники. Кофта сам может одеваться, обуваться и обратно, в туалет я его не вожу, сам всё делает. Умывается и руки моет, если напоминать. С этим всё в порядке. Рассказать о себе, хм…  

– Кофта? Где ты, малыш?  

Не вижу и не слышу, где он, пошла искать. Заглянув во все комнаты и обыскав все этажи, ребенка я не нашла. Ну и мать из меня, не уследила. Звала, звала, безуспешно. Выглянула на улицу и во двор, нигде его нет. Не думаю, что он ушел куда-то, раньше такого не было. С другой стороны, он жил раньше свободно, в полях и лесах, не боится. Особого страха я не испытала, если где-то спрятался, то рано или поздно вылезет, если ушел гулять, то придет когда-нибудь. Легкая тревога только и досада. Дан учил меня заклинанию обнаружения жизни, но мне оно не давалось ни разу, не понимаю, как физически работает. Внезапный стук в полной тишине привлек внимание, где-то наверху. Взлетев по лестнице, я осмотрела снова все комнаты и прикинула, где может спрятаться маленький худой мальчик. Обнаружился он в пыльном старом шкафу в конце коридора. Лежа на дне, в пыли, наблюдал за двумя жучками, занимающимися планированием потомства.  

– Мама, что это они делают?  

Меня тряхнуло от такого обращения, но виду постаралась не подать. Мальчик помнит, что его мама умерла, он знает, что я не она, но так удобнее.  

– Они... обнимаются. Пойдем.  

Спустившись вниз и заварив чай, я начала допрос.  

– Кофта, скажи мне, что бы ты ответил, если бы тебя попросили рассказать о себе?  

– Я бы сказал, как меня зовут.  

– В твоем паспорте написано Кофта Стоун. Запомни, Стоун, это теперь твоя фамилия. Откуда ты?  

Мальчик замялся, хмуря лоб, потом вспомнил и выдал:  

– С планеты Борозда.  

– Молодец. Что еще ты можешь рассказать о себе?  

Он снова молчал, рассматривал себя.  

– Не знаю.  

Я вздохнула.  

– Я бы, например, на твоем месте ответила так. Меня зовут Кофта Стоун, я с планеты Борозда. Я живу с мамой Миной, люблю гулять и играть. Как тебе?  

– Да, всё так.  

– Запомни это. Тебя в школе будут спрашивать. У тебя были друзья дома?  

– Нет.  

– Почему?  

– Они все были старше, не играли со мной. – При этом мальчик обиженно склонил голову.  

– Какая твоя любимая еда?  

– Хлеб.  

Ужас. Хотя свежий ароматный хлеб и я люблю, но всё же это не лучший ответ.  

– Если спросят, скажи сандвич. Любимая игрушка?  

– Мммм, мне нравятся кары и звездолеты.  

– Отлично. Ты умеешь писать и читать?  

– Нет. – резко ответил мальчик и стало очевидно, что ему надоело сидеть и отвечать на вопросы. Как же он будет учиться?  

На следующий день после завтрака мы вышли на улицу, чтобы сходить в магазин, купить мне что-нибудь из одежды. Соседка опять копалась на своем дворе. Я посмотрела на нее, улыбнулась и кивнула, а она неожиданно весело замахала мне рукой, приглашая подойти. Чувствуя что-то неладное, я приблизилась, держа Кофту за руку.  

– Добрый день. – она радушно поздоровалась. – Меня зовут Роза.  

– Я Мина, а это Кофта.  

– Очень рада. Какой милый мальчик. Мы с вами соседи, если что-то будет нужно, то скажите. Может помочь нужно чем-то, вы ведь неместная. – затараторила она. – Подумать только, с Паса, как далеко. Куда путь держите?  

Я опешила. Что за перемена? И откуда женщина взяла, что я с Паса, я только Лилии вчера сказала.  

– Мы идем в магазин прикупить кое-что.  

– О, я вам всё подскажу. Что вам нужно? Я знаю, что стоит покупать, а на что деньги не тратьте ни за что. Всех, кто торгует своим товаром, всех знаю. У кого лучшие овощи, у кого мясо….  

– Спасибо. Продукты есть у нас. – попыталась я остановить эмоциональный поток. – Я думала просто прикупить себе новую гати.  

– Ой, Мина, деточка, у тебя фигура точно, как у моей дочери. Была, теперь то она вдвое больше, после второго ребенка. У меня полно ее старых вещей, хотите вам отдам? Заходите.  

Женщина двинулась к входной двери, я в растерянности посмотрела на ребенка.  

– Давайте, давайте. – махала она нам рукой.  

Я оглянулась по сторонам, готовая увидеть прохожего, активно показывающего знаки, чтобы я не ходила и бежала отсюда со всех ног, но никого не увидела. Рассудив, что вряд ли женщина опасная, пошла за ней. Такая болтушка мне на руку.  

В этот день мы не пошли в магазин. Мы просидели до обеда у Розы, и даже пообедали у нее. Сначала она поила нас вкусным чаем и кормила пирогом с ягодами, затем дала Кофте кучу игрушек своего внука, и он забыл о нас. Потом я мерила одежду и обувь ее дочери, большинство вещей подошло.  

– Всё, конечно, не новое, но чистое и целое. И не совсем вышло из моды, в таком еще ходят. – заверила женщина.  

Я не знала, как реагировать и постоянно находилась в напряжении, ожидая подвоха.  

– Роза, скажите, пожалуйста. Такой вопрос... Я хочу просто разобраться, ответьте мне.  

Женщина в ожидании подалась вперед.  

– Лилия рассказала вам о нас?  

Роза с облегчением и разочарованием откинулась назад.  

– Лично мне, нет, мне сосед сказал, Шах. С другой стороны от вас живет, а ему Лиля, да.  

– Здесь все сначала так подозрительно на нас смотрели...  

– Да, мы не любим чужаков, деточка. Живем тут тихо, спокойно.  

– А что за дело с волосами? Вот я темная, это плохо?  

Она немного пожевала губами, затем улыбнулась.  

– Это всё наша вражда с темными из Солнцепека.  

Затем внезапно с жаром начала пояснять.  

– У нашего поселка давняя вражда с другим, на той стороне леса. Зовется место Солнцепек. Если лес насквозь пройдешь, то прямо туда попадешь. Они там все темноволосые и кожа желтая. Вот мы темных и не любим.  

– У вас война?  

– Ну как, нет, конечно. Не любим просто друг друга. Один раз в год есть специальный день проклятий, через четыре месяца, кстати. В этот день встречаемся на поле у леса и друг друга проклятьями осыпаем, потом весь год вспоминаем.  

Да уж. Вроде не шутит.  

– По поводу леса. Туда нельзя ходить?  

– Отчего же, можно, ходите. Лес хороший, большой.  

– А как же темные?  

– Никто не тронет, безопасно. – заверила она. – Ходите, гуляйте, ягоды собирайте, грибы.  

– Там есть дикие звери? Опасные?  

– Немного левуров, но они к человеку не идут, редко когда кто увидит. Кариды есть, но не опасные, если не подходить и не пугать.  

– А дичь, которую можно есть, водится?  

– Немного есть, в глуши или на болотах. Я ела в молодости. Ухажер один ловил для меня. – женщина мечтательно закатила глаза.  

– Вы замужем?  

– Нет. И не была никогда. Мне и одной хорошо.  

– А детей сколько?  

– У меня одна дочка. Вышла замуж, живет далеко. Двоих внуков родила мне. Раз в год я к ним летаю в гости.  

Покосившись на меня, добавила:  

– Ты не думай, я не нагуляла от кого-то, в центре репродукции забеременела. А ты что, замужем была?  

– Нет. – смущенно ответила я. – Не довелось пока.  

– Ну, ты еще молодая. Правда, у нас тут с молодыми мужчинами напряг.  

Так мы болтали, а Кофта играл на полу. На обед был вкусный суп. Роза похвастались, что готовит из замороженного полуфабриката, но добавляет еще свои травы или овощи, получается неповторимое блюдо. Я расспросила про съедобные ягоды и грибы, она охотно отвечала. Договорились, что я буду показывать ей собранные грибы первое время. Также обещала дать семян и ростки, чтобы я могла посадить на заднем дворе, будет свой маленький огород. Я хотела бы расспросить Розу о многом, но должна изображать чужестранку, которой позволительно задавать только вопросы о местных порядках и обычаях. Обо всем более элементарном, вроде названий дней недели, месяцев, животных, устройстве мира, государства, обо всем подобном я рассчитываю узнать от Кофты. Малыш будет учиться и учить меня. Однако я выяснила, где какие поблизости города и дороги, как куда можно добраться, сколько что стоит.  

– Есть ли рядом дети, по возрасту Кофты, чтобы ему подружиться? – спросила я. Не всё же ему дома со мной сидеть.  

– Через три дома живет мальчик такого же возраста, ходит в подготовку. Зовут Лама. Неплохой мальчик, бойкий и умный. По другой стороне улицы подальше живет девочка, учится на первой ступени. Ей имя Рой.  

– Что мне нужно знать, чтобы у меня здесь не было проблем?  

Роза хитро осмотрела меня, помолчала и сообщила:  

– Да всё с тобой хорошо, милая. Как же ты мне дочку напоминаешь. Тихая, спокойная, вежливая. Продолжай так же себя вести, люди здесь добрые, ссоры редкое явление. Всю ненависть мы на Солнцепек выплескиваем.  

Перед уходом я вспомнила, что Доза велела выяснить про сеть.  

– Выход с экрана во вселенскую сеть платный, но переписка по почте бесплатно, как везде. – пояснила Роза. – Планетарная сеть, называется Точка-в-Точку, бесплатная. Есть местные разделы, только нашего поселка. Там всякая болтовня по поводу погоды, детей, урожая. Бывают объявления, кто-то меняется или продает что-то, отдает даром.  

– Вы работаете?  

– Нет. – засмеялась она. – Старая я уже. Молодая была, хорошо работала, выплаты по старости теперь нормальные, жить можно. Да мне много и не надо, плюс огород свой.  

Вернувшись домой, я написала ответ Лилии о том, что Кофта не умеет писать и читать, спросила что делать. Она довольно быстро ответила «Зайдите ко мне в школу завтра». После завтрака мы посетили школу еще раз. В этот раз увидели на улице группу детей, на специальной площадке они бегали и прыгали под руководством…робота. У меня закралось подозрение, и я спросила у Лилии:  

– Детей учат роботы? А учителя-люди есть?  

– Конечно, есть. Немного. Большинство задач выполняет робот. Он много раз повторит одно и то же, картинку или фильм обучающий покажет, быстро проверит сделанное задание. Человек тоже присутствует, больше для воспитания.  

– Что делать с мальчиком, он не умеет писать и читать, но цифры знает.  

Женщина замялась.  

– Ну, все детки в подготовке уже знают буквы, немного читают и пишут. Легкие слова. Научится…  

Это она могла бы мне и по почте написать, но зачем-то пригласила лично.  

– Может ли кто-нибудь позаниматься с ним лично и научить? Я сама не смогу.  

Лилия постреляла глазами по сторонам, хотя в комнате, кроме нас и Кофты никого не было. Такая неосознанная реакция, когда собираешься сказать что-то запретное.  

– Есть один способ. – тихо произнесла она. – Но он запрещенный.  

Я нахмурилась. Как можно научить писать и читать каким-то запрещенным методом? Женщина тихо продолжила:  

– Через шлем. Он быстро заложит в память мальчика все буквы и звуки. Останется только потренироваться с ним.  

– Что запретного в этом способе?  

– Его запретили применять на детях восемь лет назад. Некоторые переносили такую загрузку данных хорошо, но большинство испытывало побочные действия. Тошнота, головные боли, нарушение сна, даже припадки. Но всё проходящее. Я сама, конечно, во взрослом состоянии, пробовала кое-что так выучить, результат очень хороший. Правда, если не пользоваться данными, всё забывается. Ну, так с любым материалом в памяти. Потому и предлагаю. Готовы рискнуть?  

Я посмотрела на Кофту, сидящего на полу и пытающегося поставить на ноги солдатика, который отчего-то никак не хотел стоять.  

– Это долго?  

– Нет. Минут десять. Для верности лучше повторить на следующий день или через день.  

Я подсела к мальчику и прямо спросила:  

– Милый, есть возможность быстро выучить буквы. Потом только потренироваться, и ты сможешь читать и писать. Но ты, может быть, будешь плохо себя чувствовать от этого. Что скажешь, попробуем?  

Он немного подумал и серьезно ответил согласием. Лилия покопалась в программе для шлема, воровато оглядываясь. Надели его на голову мальчику и стали напряженно ждать. После завершения сеанса Кофта пожал плечами и сообщил нам, что не чувствует ничего особенного. Перед глазами мелькало что-то очень быстро и всё. Лилия заверила, что всё так и должно быть, мне нужно следить за состоянием мальчика и прийти к ней завтра, так как потом два дня выходных. По дороге домой Кофту вывернуло на обочину.  

– О, милый, ты как? Плохо тебе? – я уже начала жалеть, что ввязалась в эту тему со шлемом.  

– Живот болит. – пожаловался мальчик.  

– Идем скорее домой, выпьешь чаю и поспишь.  

Больше его не тошнило, но жаловался на головную боль. Я не решалась связаться с доктором, уложила мальчика в кровать. На следующий день жалоб не было, и мы отправились в школу снова. Утром Кофта, хмурясь, рассматривал коробку из-под еды, но ничего мне не сказал. Повторный сеанс прошел так же как предыдущий, и без последствий. Лилия велела мне показывать мальчику простые слова и приучать читать и писать. И конечно молчать и никогда никому не рассказывать о том, что мы сделали. Если что-то всплывет, она будет всё отрицать. Я объяснила мальчику, что это наша тайна, и никогда нельзя никому рассказывать о том, что он так научился читать и писать. Пусть рассказывает, что учила мама, показывала буквы, как читать и писать их, затем слоги и так далее.  

Вечером случился сюрприз, привезли вещи для учебы. Наверное, Лилия сообщила, что мальчика зачисляют в группу подготовки. Эта ситуация, когда вокруг меня что-то происходит, и все что-то знают, кроме меня, раздражает. Но удобно вышло, не спорю. Доза написала, что добралась до дома и получила корабль. Конечно, он не такой прекрасный, как был Воробей. Я подумала, что после родного любимого корабля, что бы ей не предоставили, это не сравнилось бы никак. Ничего, привыкнет. Имя новому кораблю она пока не придумала. Я написала в ответ, что Кофту зачисляют в подготовку к школе и что я общалась с соседкой и многое узнала. В ответ Доза написала странное: «Ты помнишь, что тебе сказал психолог? За тобой будут следить. Следят за всем. Помни». Поразмыслив, пришла к выводу, что за мной могут следить как угодно, подсматривать, подслушивать и читать почту, опрашивать соседей. Это еще одна причина, почему Лилия вызвала на личный разговор. Нужно запомнить, чтобы не сболтнуть что-нибудь в почте или в беседе. В испуге я стала вспоминать, где и как колдовала. Кроме светлячков в комнате Кофты я ничего не делала. Вряд ли там есть камера слежения, это же детская. Проклятье, когда увижу Дозу, спрошу у нее, как точно узнать и определить, где есть подсматривающие и подслушивающие устройства, а то очень неприятно. Пока же стоит быть начеку, хорошо, что она меня предупредила.  

В коробке с вещами оказался легкий небольшой переносной экран, специальные карандаши для писания прямо на экране, какая-то податливая масса для лепки, похожая на глину, не пачкающая руки и не прилипающая ни к чему. Коробка с набором различных запчастей, проводками, блоками, палочками и прочим. Цветные квадратные карточки, ракушка-свисток, перчатки с чем-то нанесенным на пальцы и фонарик. Мы с Кофтой почесали затылки, рассмотрев это и решили, что в школе всё скажут, что с этим делать. Написала Лилии, и она сообщила, что можно завтра или послезавтра в любое удобное время с утра и до обеда привести мальчика в группу, попробовать оставить на какое-то время. Узнав об этом, он забеспокоился.  

– Вдруг я там никому не понравлюсь? А если там дети плохие? Я ничего не знаю. – на лице появилось плаксивое выражение.  

Как я его понимаю.  

– Вот что я тебе скажу. – я присела перед мальчиком на корточки. – Всем бывает страшно время от времени, даже взрослым. Это нормально. Есть один секрет. Если тебе нужно повести себя храбро, то превратись на время в другого человека. Представь, что надеваешь волшебную маску и становишься таким, каким хочешь, на время. Потом снимаешь ее, и снова становишься собой.  

Мальчик задумался, склонив голову.  

– Если подкатывают слезы, а плакать нельзя, то запрокинь голову назад, открыв глаза и не моргай, слезы отступят.  

Этому приему меня научил Дан когда-то. Я ни разу не пробовала, всегда слезы накатывают так быстро, не успеваю ничего предпринять.  

– Через пару дней мы сходим, посмотрим, что там и как. Если не понравится, сразу уйдем, но ходить потом всё равно нужно.  

Мальчик грустно согласно покивал.  

Я писала на экране простые слова, вроде «мама», «птица», «дай», Кофта долго изучал, потом выдавал результат. Правильный. О, какое это облегчение и радость. Я показывала на отдельные буквы, и скоро он уже быстро все называл. Пробовал сам писать, повторяя за мной, получалось коряво, но правильно. В радостных чувствах мы скакали по комнате, смеялись и обнимались. В таком волнении прошло два дня.  

В первый день недели, одев волнующегося мальчика в новые штанишки и рубашку, пригладив волосы, отвела его к Лилии. Она удовлетворенно кивнула и повела нас в группу, по пути вопросительно посмотрев на меня. Я улыбнулась в ответ и согласно закивала головой.  

Дети из подготовительной группы играли в одной из комнат того же этажа. Открыв дверь, мы застыли на пороге. Важный момент для Кофты. Я слегка подтолкнула его в спину, чувствуя сопротивление. Он сложил руки у груди и выглядел очень испуганным. Возможно, он никогда не видел столько детей его возраста в одном месте сразу. Лилия взяла его за руку и повела к ним, я осталась на месте. По пути он обернулся и посмотрел на меня, я ободряюще улыбнулась. Сама волнуюсь сильно.  

Все детки светловолосые, как цыплята одной курицы. Женщина объявила, что в группе новенький, представила мальчика. Пояснила, что мальчик очень хороший и каждому нужно с ним познакомиться. Дети смотрели друг на друга настороженно. Когда Лилия поведала, что Кофта с другой планеты, в их глазах вспыхнуло любопытство. Оставив мальчика с детьми и под присмотром робота, мы отправились попить чай. Для меня такое близкое общение, от которого не убежишь, стало также своего рода испытанием. Молодая женщина допытывалась, как я жила на Пасе, пришлось много врать. Я сказала, что сама сирота с детства и Пас мой не родной дом, ляпнула про Флигель, и глаза Лилии расширились.  

– Это очень далеко, но мы слышали, там была страшная война, теперь планета необитаема. – сказала она потрясенно.  

– Меня вывезли оттуда, я попала на Пас и жила в приюте, потом устроилась работать в космопорт. – проговорила я быстро, чтобы не дать ей возможность задавать вопросы.  

– Работы у вас, получается, сейчас нет?  

– Моя подруга Доза, мы партнеры, у нас общее дело. Она была со мной, когда мы только прибыли сюда.  

Чтобы отвести разговор от своей персоны, я старалась побольше расспрашивать о ней. Молодая женщина не замужем, детей нет, но есть поклонник, живет в городе. Я выслушала монолог о том, какой он замечательный, расспросила Лилию о ее родителях. В рассказе она упомянула существо, мне показалось, домашнее животное, по имени Пломба. Спросила, кто это.  

– О, Пломба, это манах. – сказала она, смеясь. – Понимаю, может быть для вас это странно, но на Точке на домашних животных неприятного размера налог, вот и заводят люди кормовых животных как домашних, это, вроде как, лазейка. В законе перечислены животные, которые считаются домашними питомцами, манахов там нет, а они такие милые.  

Я поулыбалась, понятия не имея, что это за зверь, или птица, или рыба. Нужно посмотреть в сети Точки какие-нибудь материалы про местный животный мир. Да и законы почитать не помешало бы.  

Прошло около часа с того моменту, как мы оставили Кофту с детьми группы, пошли проверить, как он. Я полагала, что всё нормально, криков ведь не было слышно. И потом, Кофта не домашний слабый мальчик. Выросший на воле, сильный и ловкий, думаю, он сможет постоять за себя, хотя иногда застенчив. Тихо открыв дверь в комнату, застали умилительную картину. На полу сидели детки и показывали Кофте разных игрушечных зверей, называя их и рассказывая. Увидев меня, мальчик посмотрел счастливым взглядом, и у меня навернулись слезы. Услышала знакомое слово. Девочка произносила «манах» и держала в руках... игрушечного поросенка.  

Я забрала Кофту домой, а на следующий день привела уже утром, до завтрака.  

– Я заберу тебя после обеда. Всё запоминай, потом мне расскажешь, веди себя хорошо. Я буду дома, так что смогу забрать тебя раньше, если Лилия сообщит мне.  

Увидев знакомых со вчерашнего дня детей, мальчик побежал к ним. Робот собирал вокруг себя группу подготовки, затем пересчитав, увел в здание. Младшие школьники, почти все, пришли в школу сами. Некоторых подвозили на карах, видимо, далеко живут. Подростков не видно. Может быть, они учатся в другом месте? Сколько вообще ступеней в этой школе? О боги, когда я буду всё знать?  

Пока Кофта был в школе, я читала в экране всё, что могла найти. К моему огромному счастью, есть электронный словарь. Я читала статьи, а все непонятные слова смотрела в словаре, делая закладки. Время быстро пролетело, и я отправилась в школу за мальчиком. По дороге домой и после он взахлеб рассказывал мне с кем сегодня познакомился, что делали, чем кормили. Я расспрашивала о характерах новых знакомых, кто и что понравилось или нет, чтобы учился анализировать и всё запоминал. Вечером написала Дозе, спросила, как дела у нее и ее родных. Ответ пришел быстро. Она писала, что всё у них хорошо, осваивает новый корабль, который пока называет "летающее корыто", договаривается о новом заказе и, возможно, скоро у нас будет новое общее дело, пока мне нужно ждать.  

Я ждала. И осваивалась. Мы с Кофтой ходили в лес гулять. Набрали разных ягод и грибов. Смущаясь, я попросила Розу подсказать, насколько они съедобны. Ягоды оказались почти все пригодны в пищу, с грибами сложнее. Она рассказывала и показывала, я велела Кофте также слушать и запоминать. Однажды встретили существо. Оно стояло в густых кустах, незаметное, при нашем приближении зашевелилось и стало уходить. Кофта реагировал с любопытством, а я была в ужасе. Большой, размером с крупную лошадь, серый, не то паук, не то лось. Четыре ноги, но длинные и сухие, как у насекомого, выгнутые так же, длинная шея с узкой головой на конце. Животное жевало, надеюсь, что траву, а не кого-то, и не торопясь пошло от нас. На спине щетинистый гребень, которым оно встряхивало, сгоняя мух. Когда я описала Розе существо, оказалось, что это и есть карида. Что-то вроде лесной коровы.  

Соседский мальчик Лама ходил в школу и из школы сам, один. Я спросила Кофту однажды, не хочет ли он так же. Решили попробовать. Собрались утром и стали ждать, когда мальчик выйдет. Увидев его, отправила следом своего ребенка. Кофта ушел с серьезным видом, как на бой. Я шла следом, держась на расстоянии, убедилась, что он дошел до группы, и отправилась в магазин. Днем, когда нужно было Кофту забирать, я вышла позже, чем следовало, и увидела двух мальчиков, идущих, не торопясь, домой вместе. Так они стали ходить вместе утром и вечером, я провожала Кофту до дороги, а днем выходила встречать. Волнительно и боязно, всё-таки он еще такой маленький, но нужно приучать его к самостоятельности, тем более, что остальные дети, живущие рядом со школой, ходят одни, не хочу, чтобы мой мальчик невыгодно выделялся. Я рассказывала ему разные истории из своего прошлого, выдавая их за сказки, вкладывая в каждую историю поучительную часть, наставление. Пусть сейчас он не всё понимает, позже будет вспоминать и, возможно, пригодится.  

Я перебирала грибы, сидя на траве на опушке леса, заметив мальчика, направляющегося ко мне. На лице плаксивое выражение, но еще не ревет, терпит. Подбежав ко мне, задрал штанину.  

– Что там у тебя? – спросила я, наблюдая широкую кровавую царапину.  

Он заскулил.  

– О, царапина! – радостно воскликнула я. – Здорово.  

Кофта молча уставился на меня.  

– Это может быть немного больно, но это не повод для слёз, так ведь? – строго спросила я.  

Он с сожалением вздохнул и скуксился.  

– Неа. – я покачала головой, строго глядя на маленькое личико, сведя брови.  

Он еще раз вздохнул.  

– Что делать, чтобы не было слез?  

Кофта запрокинул голову, широко раскрыв глаза.  

– Правильно, молодец. Мужчины не плачут из-за царапин.  

Я сдержанно погладила его по плечу.  

– У меня тоже есть. Смотри. – задрав штанину до колена, продемонстрировала несколько длинных царапин на икре. – Это – камни в ручье, а это, – показала плечо. – колючки в кустах. Покажи, где ты поранился, чтобы я знала, что туда ходить не надо.  

Кофта радостно побежал показывать какой-то сук, забыв о боли. Позже он снова нашел меня, таинственно улыбаясь, показывая сомкнутые ладошки.  

– Мама, отгадай, что у меня там.  

Я отложила занятие и серьезно посмотрела на его ручки.  

– У тебя там бабочка?  

– Нет. – радостно покачал он головой.  

– Жучок?  

Отрицательно машет вихрами.  

– Хм. Червячок? Гусеница? Камень? Листок? Цветок?  

Всё не то.  

– Знаю. У тебя там ничего!  

– Неа.  

– Палочка? Земля? Ягода?  

Кофта весело рассмеялся.  

– Нет!  

– Уф, всё, не знаю. Сдаюсь.  

Подойдя близко, раскрыл ладошки.  

– Фу, это паук! – я сделала шаг назад и замахала руками. – Иди, положи где взял.  

Улыбаясь, он развернулся и пошел прочь, глядя в ладони.  

– Подожди. – побежала за ним. – Не брось куда попало, а положи ровно туда, откуда взял. Пойдем, покажешь.  

Положив паучка на место, почувствовала вибрацию на запястье. Пришло письмо от Дозы.  

– Милый, помоги мне собрать грибы и идем домой.  

Доза писала о том, что этой ночью или завтра утром прилетит к нам.  

За это время, что ее не было, я получила пособие на Кофту еще раз и приучала себя делать то, чем никогда раньше не занималась – планировать бюджет. Живя в поместье с мужем, я слушала наставления управляющей о том, как ведется хозяйство, как и что рассчитать, но это была просто интересная информация для меня, чтобы понимать откуда что берется, что сколько стоит. По сути, все хозяйственные дела вела она, а за финансы отвечал муж. Я распоряжалась собственными деньгами в одиночестве, имея их мизерное количество, так давно, что вспоминать теперь сложно. Время, проведенное в порту Паса на работе, не в счет. Меня кормили и давали приют, зарплату я почти не тратила, хотя могла бы. Гораздо проще думать только о себе, поголодаешь где-то или потерпишь, уговоришь себя, и совсем другое дело, когда у тебя ребенок. Кофта растет не балованным ребенком, но всё равно ему многое хочется, я вижу. Он рассказывает об игрушках или вещах других детей, и я слышу легкую зависть. Но сам он пока ни о чем не просил меня ни разу, чтобы купить что-то лично ему. Я приноровилась к покупкам еды и понимаю, сколько в неделю уходит на питание, остаток откладываю на непредвиденные расходы. Из выданной обуви и одежды очень скоро мальчик вырастет, а на замену ничего нет. Да и мало ли что случится, понадобятся деньги. Нужно экономить.  

Доза постучала в дверь рано утром, я ждала ее, Кофта еще спал. Проснулся, услышав наши разговоры, прибежал, радостно приветствуя знакомую.  

– Ого, как ты подрос! И сильный какой, настоящий мужчина. – воскликнула подруга.  

– Подрос? – с тревогой переспросила я.  

– Ну да, был мельче.  

– А я как-то не замечаю….  

– Это потому, что ты видишь его каждый день. По одежде следи, по штанам и рукавам.  

Она привезла с собой пирожки со сладкой начинкой, гордо заявив, что пекла Кола, и мы сели пить чай. Потом Кофта убежал играть, а Доза поведала мне:  

– Есть один заказ. Заработать можно нормально, причем заработок зависит от нас.  

– Что делать нужно?  

– Один клиент скупает постоянно некое вещество. Я точно знаю, где можно много его набрать.  

– Видимо есть какое-то «но», иначе ты бы давно сделала всё сама.  

– Да. Вещество это вырабатывают жуки в своем гнезде. Одной туда не сунуться, сборщики всегда работают командой.  

Я нахмурилась, не люблю насекомых.  

– Жуки злые, ядовиты, большие? К чему готовиться? Нужно оружие?  

– Оружие у нас есть, они боятся огня. – с улыбкой ответила подруга.  

Новый корабль Доза оставила в порту в городе неподалеку. Имя ему она никак не придумала, решила, что после боевого крещения что-то наклюнется само.  

– До нужной планеты доберемся дня за два, столько же обратно, плюс там день.  

– Пять дней. Что делать с Кофтой?  

– Он не может остаться один?  

– Может, он ведь жил один тогда в родной деревне, но это как-то неразумно. Ему и пяти лет нет. Ты бы своего оставила одного без присмотра?  

– Моего Боя? Ни за что. Твой хоть адекватный, спокойный, а мой дикий сорванец. Нужна няня.  

Я призадумалась. Можно попросить Розу присмотреть за малышом, но пять дней – это слишком. Да и всякое может случиться, мы можем задержаться.  

– Сколько стоит няня?  

– По-разному, как договоришься, если это не официальный человек. Если заказывать няню профессионала, то дорого.  

– Да еще вопросы начнет задавать… А няня-робот бывает?  

– Да, это еще дороже.  

– Женщина-воспитатель в подготовке, я ей вроде понравилась. Я спрошу у нее завтра.  

На следующий день я отвела Кофту в школу и зашла к Лилии. Спросила, что делать в такой ситуации, нужно улететь на работу ненадолго. Она ответила, что это обычное дело, многие подростки и женщины постарше сидят с детьми за плату. Посоветовала пару человек, дала контакты. Мы с Дозой вызвали с экрана одну девочку лет пятнадцати. Мне она показалась несерьезной, но Доза это одобрила.  

– Нам как раз нужна такая, чтобы проследила, что он ушел в школу и вернулся, покормила и спать уложила, и чтобы носом тут не рыла и не расспрашивала ни о чем.  

Договорились с девочкой за небольшую плату, меньшую часть я перечислила в качестве аванса. Наготовила разной еды и заморозила, только разогреть. Проинструктирована мальчика:  

– Дорогой, мне нужно улететь на работу. Если всё получится, и я заработаю деньги, то купим тебе, что пожелаешь. Ну и на что денег хватит. Слушайся эту девочку, но сам думай своей головой. Мне будет спокойнее, если ты будешь сидеть всё время дома. Читай, пиши, считай, тренируйся. Если что-то пойдет не так, что-то или кто-то будет тебе угрожать, то беги за помощью к Розе. Если ее не найдешь, то беги в школу, там всегда есть охранник. Я написала письмо для Розы и оставлю его на заднем дворе под порогом. Если няня исчезнет или будет себя плохо вести, если меня долго не будет, то отдай это письмо Розе. Всё понял?  

– Да. – тихо и грустно ответил мальчик. – А ты когда вернешься?  

– Должна через пять-шесть дней. Если немного задержусь, не волнуйся. Если меня не будет десять дней, то отнеси письмо Розе или Лилии.  

– С тобой всё будет хорошо?  

Я улыбнулась, какой милый, волнуется.  

– Поверь мне, со мной точно ничего плохого не случится. Никогда. – обняла его. – Ты главное береги себя. Я буду скучать.  

– Я тоже. – вздохнул он.  

Новый корабль Дозы совершенно не похож на Воробья. Старый был как нагромождение комнат, непонятной формы, поцарапанный и побитый. Как настоящий старый дом, со своим духом. Новый корабль на самом деле был не новым, то ли его конфисковали у кого-то, то ли списали, однако выглядел гораздо лучше. Правильной вытянутой формы, целый и холодный. Чувствовалось, что в нем пока нет души. Внутри устройство совершенно иное, мне пришлось учить всё заново.  

– Доза, а по характеристикам этот лучше или хуже?  

– Спросишь тоже. – недовольно отозвалась девушка. – Конечно лучше. Мощнее и оборудование новее. Кое-чего не хватает, но я позже прикручу.  

В полете мы говорили о разном, и в том числе о женском. Я спросила насчет личной жизни.  

– Я замужем не была. И когда кто-то начинает намекать, прекращаю такие отношения.  

– Почему?  

– Не хочу пока, мне и так хорошо. Да и мои родные для меня важнее. В замужестве что хорошего?  

– Думаю, ты просто еще сильно не любила. Любовь и брак, конечно, разные вещи, но когда полюбишь и мужчина захочет сделать тебя своей женой, не сможешь отказать. В браке неплохо, если муж хороший. Любит и заботится, берет все или часть проблем на себя. Так ведь легче и приятнее.  

– Да, наверное, ты права, мне пока не попался такой человек. Мне нравится быть свободной и самой себе хозяйкой.  

– Но не с кем разделить тяготы.  

– Зато все заслуги только мои.  

Возможно, я понимаю ее. Когда я жила в браке, помыслить не могла ни о какой подобного рода свободе. Мне было слишком хорошо и ужасы прошлой одинокой жизни не допускали таких мыслей. Сейчас же, в такой ситуации, я иногда задумывалась, что могла бы путешествовать и работать так как Доза. Сейчас просто я еще мало знаю и мне нужна поддержка, а потом, как знать. По любому я Дозу переживу. Может быть, когда-нибудь я так же буду рассекать космическую пустоту в поисках приключений, одинокая и свободная, печальная и неукротимая.  

Через три дня я стала беспокоиться о Кофте. Начала скучать по нему и в голову полезли пугающие мысли. О том, что он заблудится или поранится, кто-нибудь его обидит в школе, няня будет плохо заботиться о нем и тому подобное. Доза заметила мою отрешенность и нервозность.  

– Да успокойся, всё с ним будет в порядке. Не в поле же ты его бросила. Вокруг люди, помогут, если что. Да и мальчик разумный, не то, что мой оболтус.  

Планета с жуками называется Нега. Не очень большая, с черными пятнами. Доза долго выбирала место для посадки, и в итоге мы сели возле вонючего серого болота. Компьютер сообщил, что за бортом довольно тепло и воздух пригоден для дыхания.  

– Эти жучки болото не любят. Не сунутся сюда к нам.  

– Как они выглядят? Чем питаются?  

– Падалью.  

Так, так. Плотью, значит. Не нравится мне это.  

– План такой. Идём в ближайшее гнездо, ты распугиваешь жуков, в мешки набираем пруть. Сколько унесем. Пруть – это такое красное хрупкое, типа стекла. В центре гнезда ее много. Сильно ее не ломай, ценятся больше куски, чем крошка. Тащим на корабль. Если сможем, то еще сходим. Один такой мешок дорого стоит.  

– Почему не взять контейнер, чтобы не поломалось?  

– Не пролезем мы с контейнером там.  

Пройдя по мягкой серой земле в вонючем тумане, просачивающимся внизу вверх, вдалеке я увидела гнездо. Похоже на большой муравейник, размером с двухэтажный дом. Мы присели в высокой желтой траве и стали наблюдать. Внезапно сбоку послышался звук. Повернувшись, я резко встала. Передо мной на траве стояли два жука, я машинально выставила перед собой руки. Существа не вели себя агрессивно, скорее любопытно. Рассматривая их, я испытала двойственные чувства. С одной стороны, они милые. Похожи на божьих коровок, круглые, черные, с блестящими выпуклыми глазками и звуки издают умильные. С другой стороны, глаза размером с мою ладонь, а высота жука выше колена. И это он еще стоит на всех лапах, а встав на задние сможет передние мне на плечи положить. Нервно похихикивая, я попятилась назад.  

– Ммм, Доза? Я думаю, ты должна была мне рассказать об этом поподробнее.  

– А ты тогда полетела бы? – тихо пролепетала она.  

Ни за что на свете. Я бы сказал ей выбрать любой другое задание, только не с гигантскими насекомыми.  

– Что делать?  

– Ну, – сглотнула она. – напугай их.  

Напугать. Да у меня у самой ноги подкашиваются.  

– Они кусаются? Ядовитые?  

– Вообще-то они довольно пугливые и не агрессивные. Должны быть. Я смотрела передачу про них. Ведущий прямо их трогал, гладил, в гнездо заглядывал…  

– Следующая серия передачи вышла с ним? Ладно, давай не будем поднимать тревогу. Пойдем к гнезду, там разберемся по ситуации.  

Мы медленно двинулись в сторону муравейника, или, точнее, жучейника, не спуская глаз с провожатых. Жуки медленно поползли за нами, не приближаясь.  

– А эта пруть, она им зачем?  

– Вырабатывают ее железами своими для укрепления жилища изнутри.  

– Может я разбомблю верх, открыв их дом?  

– Плохая идея. В верхней части прути мало, она в основном под землей. Разрушив верхушку, ты засыплешь нижние проходы и этажи.  

– Как другие сборщики это делают?  

– Блин, я не знаю. Полагаю, лезут внутрь, распугивая жуков по пути. Может, убивают их.  

Я испытала раздражение из-за того, что Доза так плохо подготовилась. Нужно было заранее всё обсудить и план разработать. Сняла куртку, чтобы руки были свободны до плеч, когда мы подошли к гнезду ближе, и вокруг нас собрались уже десятка два любопытных жуков. Доза в руках держала бластер и явно нервничала.  

– Их вообще там много, как думаешь? – спросила я.  

– Не думаю, что очень. Они крупные, много не поместилось бы в таком маленьком гнезде.  

– Это маленькое?  

– Да, очень. Они бывают размером раз в тридцать больше, прям как небольшие города.  

Жуть какая. Если это насекомые, то может быть удастся выкурить их из жилища. Поджечь только особо нечего, да и мы сами задохнемся внутри. Кто знает, как там у них с вентиляцией. Когда мы подошли к входу в жучейник, никто не преградил нам путь. Кучка жуков обступила нас полукольцом, продолжая журчать приятными звуками. Общаются. Я сообщила Дозе:  

– У меня план такой. Заползаем спокойно внутрь, ищем эту пруть. Если кто-то поведет себя агрессивно или будет сильно лезть к нам, я отпугну огнем. Когда наберем сколько нужно, поищем путь наружу.  

Доза немного подумала и согласилась. Медленно и внешне спокойно она опустилась на колени и пролезла в главный вход, я последовала за ней, постоянно оглядываясь. Проход дальше довольно широкий и высокий, всё-таки жуки не маленькие, можно даже на корточках идти и рядом друг с другом. Я сделала несколько светлячков, пустив их впереди и по бокам для освещения дороги. Жуки следовали за нами, но на расстоянии. Ползли мы так, ползли, никого не встретив на пути, пока у меня не заболела шея.  

– Ну как там, долго еще?  

– Вон тот проход, кажется, идет вниз, пойдем туда.  

Обернувшись за спину, посмотрела на ближайшего жука. Кажется, он приблизился. Интересно, почему они не нападают, всё-таки кто-то проник в их дом... Проклятье! Да они, наверное, рады, что еда сама к ним в дом пришла, тащить не надо ниоткуда! От этой мысли спину пробрало мурашками, и я выпустила огонь на ладонь. Доза замерла, жуки тоже. Ближайший ко мне прямо-таки облизывается, в выпуклых блестящих глазах застыло предвкушение, смотрит не моргая, прикидывает, где кусочек повкуснее. Я тихо заскулила. Помимо ненависти к насекомым у меня также нелюбовь к тесным пространствам, бежать отсюда некуда.  

– Мина, спокойно. Всё идет хорошо. – дрожащим голосом подбодрила подруга.  

– Не хочу, чтобы эти ползли за нами, запирая в ловушку.  

Выпустив больше огня и оттолкнув его от себя, послав вперед огненную струю. Жуки бросились наутек, а я ударила силой вверх, обрушивая крышу тоннеля.  

– Беги вперед! – крикнула Дозе.  

На четвереньках мы бросились дальше. Я очень боялась, что нас завалит, но всё обошлось. Обрушилось некоторое количество земли, ход обратно отрезан, зато мы в относительной безопасности. Прокашлявшись от пыли, поползли дальше вниз, каждый миг ожидая атаки. Тоннель, ведущий вниз, пересекался с другими, в некоторых встречались жуки. Некоторые не обращали на нас внимание, некоторые хотели познакомиться поближе, таких я отваживала огнем. В какой-то момент стали слышны звуки, похожие на царапанье и вздохи. Повернув в очередной раз, мы попали в большую комнату. Здесь можно встать в полный рост и достать до потолка рукой, подпрыгнув. В комнате у дальней стены сидел огромный жучара красного цвета, вокруг окруженный обычными черными, тесно прижавшимися к нему.  

– Не сюда. – прошептала Доза, медленно пятясь.  

Я потушила все светлячки, кроме одного, и мы медленно вернулись в тоннель и на цыпочках проползли дальше. От напряжения всё тело ломит, душно, пот катится по лицу. Зачем я ввязалась в это? Что мне мешало спокойно жить в Зеленом, найти нормальную работу, растить мальчика? Смерти я не боюсь, но Дозу здесь сожрут, а я воскресну, скорее всего, снова здесь, под землей. Некому будет позаботиться обо мне и мною снова закусят.  

– Вот оно! – воскликнула девушка, в испуге зажав рот рукой.  

Взору моему открылась большая комната невероятной красоты. Своды, потолок, стены, пол и колонны – всё из красного полупрозрачного стекла. Сделав много светлячков, я распределила их по комнате, и мы восхищенно вздыхали, осматривать.  

– Даже жалко рушить такую красоту. – произнесла я тихо.  

– Согласна, но мы столько даже кораблем не вывезем. Возьмем сколько получится.  

Похоже, эта комната является центром сооружения, вокруг него строят вверх и вширь, укрепляя и дополняя здесь. Добывать придется осторожно, как бы всё это великолепие не рухнуло нам на голову. Долго выбирали, где сделать пробой, в итоге решили сбоку. Для поглощения шума я приложила куртку к стене и слегка ударила силовой волной. Ничего не произошло. Попробовала сильнее, ничего. Даже трещин нет.  

– Знаешь, мне кажется быстрее будет оторвать одну колонну, вон их здесь сколько, свод точно удержится. – предложила я.  

Доза согласно покивала, и мы выбрали невысокую узкую колонну, подпирающую потолок не по центру. Я постаралась сделать узкий аккуратный удар, в результате которого на колонне образовалась поперечная трещина.  

– Так, теперь оберни ее мешком и придерживай, чтобы не разбилась, когда упадет. – скомандовала я.  

Доза развернула два мешка и с любовью и улыбкой укутала драгоценную колонну. Я ударила поверху. С мелодичным треском колонна отошла от свода и упала на Дозу, завалившуюся на спину. Подруга посмотрела на меня таким счастливым безумным взглядом, как посмотрел бы ребенок, получив такой величины сладкий леденец. Но в следующий миг ее взгляд изменился, повсюду заскрежетало и затрещало, во все стороны поползли большие и малые трещины.  

– Бежим!  

Подхватив колонну спереди руками, я потащила ее на себя, давая девушке возможность встать. Она подхватила сзади, и мы бросились к выходу. Забыв, как кряхтя добирались сюда, с невероятной скоростью мы ринулись по тоннелю, слушая, как за спиной рушится прекрасная комната. Бегом поднялись на уровень. Повсюду треск, на стенах и потолке трещины, без конца сыпется пыль в глаза.  

– Куда дальше, ты помнишь? – закричала я.  

– Нет, но наверное они все бегут на выход. – кивнула она подбородком в сторону.  

Я обратила внимание. Все жуки выбегали из коридоров и устремлялись в одном направлении, туда же бросились и мы. На нас теперь им было наплевать, наглые, они пихались боками, недовольно урча. Дотолкавшись до широкого тоннеля, мы поняли – это конец. Точнее огромная пробка. Выхода нет, жуки сгрудились друг на друге в тупике. Здание грозило рухнуть на голову в любой момент, в панике я бросила колону на пол, вскинула руки и, повернувшись к стене тоннеля, ударила широкой высокой волной. Вырвался большой кусок стены, впустив внутрь солнечный свет. Не мешкая, мы ринулись в проход наружу.  

Очнулись на болоте, держа проклятую колонну в руках. Никто нас не преследовал. Положив ношу на землю, я легла на спину, молча, широко раскинув руки. Доза опустилась рядом, тяжело дыша. Скоро я начала посмеивался, она поддержала. Потом громче и еще. Заливаясь звонким безумным смехом, мы катались по земле, растирая слезы грязными руками по грязным лицам. Отсмеявшись и отдышавшись, еле передвигаясь, затащили вдруг потяжелевшую ношу на корабль. Вообще-то, мне понравилось!  

– Мила! Мила! За такой огромный целый кусок мы получим большие деньги! Реально большие! – радостная Доза скакала по полу.  

– Это было весело.  

– Я знала, что тебе понравится. – самодовольно ответила она.  

– Ну конечно, ты же всё спланировала. – язвительно подколола я.  

– Я была уверена, что с тобой не пропаду.  

На этот раз говорит совершенно серьезно и спокойно. Кажется, она верит в это. Домой добрались без происшествий. Доза во время пути постоянно проверяла пруть, хорошо ли зафиксирована, не дай Бог сломается. Она высадила меня в порту Точки и улетела домой, напоследок сообщив:  

– Такой необычный большой кусок я постараюсь выставить на аукцион. Так больше заработаем, но нужно время. Как только получу деньги, переведу тебе половину, как договаривались. До тех пор отдыхай, а я присмотрю нам новое задание.  

– Пожалуйста, не такое безумное.  

– Мина, контракты разные бывают. – серьезно и испытующе посмотрела она. – На что ты готова ради хороших денег?  

– Ну, пожалуй, убивать я не готова, и не хотелось бы творить что-то противозаконное, чтобы не было проблем с Федерацией.  

– Поняла тебя. – она сделала мне жест рукой, как я видела, делают военные.  

Вернулась домой я ранним утром. Заспанный Кофта встретил меня, услышав, как хлопнула дверь. Он радостно кричал и обнимал меня, но потом сразу переменился и опустил голову, обиженно надув губы.  

– Что случилось, малыш? Как ты здесь был без меня?  

– Хорошо. – буркнул он, не отходя.  

– Кто-нибудь приходил, спрашивал тебя о чем-нибудь?  

– Роза спрашивала, где ты. Я сказал, что на работе.  

– А что няня? Она заботилась о тебе?  

– Да. – еле слышно ответил мальчик.  

– Что такое? Я ведь не задержалась. – я села перед ним на корточки, пытаясь заглянуть в лицо.  

– Просто…я... Я думал, может ты бросила меня.  

У меня округлились глаза и слова пропали.  

– Да ты что! С чего ты взял?! Мы вместе, мы семья. Я бы ни за то не бросила тебя.  

– Папа бросил меня. И мама…  

– Ну, так получилось. Это не значит, что так будет. Как же можно бросить такого прелестного мальчика? Никогда этого не будет. – я пощекотала его, он засмеялся и обнял меня.  

– Ну, так-то лучше. А теперь расскажи мне всё, что нового узнал в школе.  

Через пятнадцать дней на мой браслет пришла большая сумма денег. Больше чем годовой размер пособия на Кофту. Доза написала следом письмо, спросив, получила ли я. Она не вдавалась в подробности, не писала слово «деньги». Я ответила и поблагодарила. Конечно, у меня проскользнула мысль о том, что она перевела мне не половину, а меньше из вырученных денег, мотивируя тем, что у нее семья и никаких пособий. Однако в данный момент меня бы это не расстроило и вообще не волновало, пусть так. Меня устраивает то, что я получила. По большому счету, задание было не сложным, я больше испугалась в незнакомой обстановке. В следующий раз я проделала бы всё проще и быстрее. Размышляя, пришла к выводу, что я пока не уверена в себе и в своих силах, со временем это пройдет. Интересно, какое будет следующее задание.  

Сказала Кофте, что у нас сейчас много денег и можем купить ему всё, что захочет. Ну, пожалуй, кроме кара, а он ответил:  

– У меня всё есть, мамочка. Давай тебе купим, что ты хочешь.  

После этой фразы мне что-то в глаз попало, и я запрокинула голову вверх.  

В итоге мы устроили пир. В магазине купили настоящее мясо, овощи и фрукты. Пригласили в гости Розу, она принесла пирог, и Ламу, чтобы Кофте не было скучно. Мясо я запекла в духовке, сделала ягодный соус. Рецепты посмотрела в экране. Настоящие продукты гораздо вкуснее поддельных. Ароматные фрукты, сочные овощи. Мясо просто тает во рту. Роза сказала, что в следующий раз, когда мне нужно будет улететь на работу, она может присмотреть за ребенком, чтобы мы не тратились на няню.  

С Ламой Кофта общался немного напряженно, это видно. Я пыталась выспросить в чем дело, но внятного ответа не получила. Однажды мальчик пришел домой из школы позже, с разбитым носом и губой, в царапинах, грязной и немного порванной одежде. Я погасила первый порыв кинуться к нему и запричитать, хотя это было непросто. Пришел сам домой, не хромает, ничего вроде не сломано, голова не разбита, не плачет и не стонет. Значит ничего страшного. Улыбаясь до ушей, вытирая рукавом нос, он сообщил, что всё в порядке, и я потащила его мыться. Мальчишки подрались, выясняя отношения, и с тех пор стали лучшими друзьями.  

Кофта рассказывал мне всё, что узнавал в школе и от друзей. На Точке год длится разное количество дней, зависит от длины круга, который под воздействием разных факторов, опишет планета вокруг солнца. Но в среднем это триста пятьдесят – триста шестьдесят дней. Месяцев в году одиннадцать. Первые десять всегда одинаковые, последний имеет разное количество дней и считается не особо рабочим временем. На планете правит Совет из пяти человек разных профессий, состав меняется каждые десять лет или по необходимости. Большинство планет с разумными существами входят в состав объединенной Федерации. Меньшее количество не входит никуда, держится особняком или заключает свои союзы. Противостоит Федерации молодой союз моминов под названием ТВП. В подробности детей не посвящали. У Дозы я потом спросила, она, скривившись, ответила:  

– ТВП – это, кажется, Теория Всеобщего Порядка.  

Религии в Федерации не отводится какая-либо важная роль, каждый верит во что хочет. О каких-либо богах в школе ничего не рассказывали, и от Дозы или по экрану я ничего подобного не слышала. Однако в мульфильмах и фильмах иногда присутствуют божественные персонажи, но это всегда преподносится как вымысел.  

Однажды, гуляя, я спросила Кофту, что он думает насчет смерти и куда люди попадают после, интересно узнать его мнение. Он коротко ответил, что помнит, как умерла мама. Она болела, а потом уснула и больше не проснулась, ее сожгли на костре. Насчет жизни после смерти ничего не смог мне ответить, наверное, не думал об этом еще. Я попросила как-нибудь незаметно спросить воспитателя в школе или других детей. В школе Кофта получил ответ, что науке не известно, что происходит с сознанием человека после смерти, но некоторые верят, что отправляются в «лучший мир». Лама сообщил другу, что мертвые никуда не уходят, остаются жить среди живых, как призраки. Последний раз я умирала так давно, еще до встречи с Дозой, что теперь всё увиденное тогда кажется сном. Может быть, мне действительно привиделось.  

Кофта пошел в школу. Стал таким самостоятельным и серьезным. Старается вести себя как взрослый. Так уморительно наблюдать, когда сквозь эту маску проглядывает озорной мальчишка. Учиться сложно. Я читала все темы вместе с ним, но понимала далеко не всё. В школе объясняет учитель и показывает, а мне приходится доходить до всего самой. Хорошо, что в прошлом мире муж приучил меня всё время учиться, иначе это была бы просто мука. Кофте тоже приходилось нелегко. Как часто он рыдал над каким-нибудь заданием, в раздражении швыряя экран, а я лишь тяжело вздыхала, не в силах помочь. Предлагала спросить у Ламы, всё-таки две головы лучше одной, да и что такого в том, чтобы спросить. Какая разница как правильный ответ попадет в твою голову, главное, чтобы попал. Но Кофта отказывался, гордый, упрямый, не хотел показывать другу слабость. Всё время они соревновались между собой, не зло и без ссор. Наверное, так принято у мужчин.  

Новый заказ, который взяла Доза, оказался шпионажем. Нужно проникнуть в один богатый загородный дом во время публичного приема, найти и заснять некие материалы, какие-нибудь чертежи, желательно с пояснением. Точного указания, что искать, не дали. За круглую сумму Доза достала мне приглашение, потом меня долго одевали и готовили в салоне красоты. Доза заявила, что сама пойти не может, так как там ее может кто-нибудь узнать, а я лицо новое, неизвестное. К тому же у меня есть магия, я смогу постоять да себя, если попаду в неприятности. Она права, конечно, я бы не стала ею рисковать. Каждый из нас играет свою роль. Она находит задания и реализует добычу, водит корабль и всё знает, а я выполняю остальную работу. Лично меня всё устраивает.  

Задание выглядело несложно и не особо опасно. Нужные документы, скорее всего, в рабочем кабинете. Мне нужно будет ускользнуть с приема и пойти гулять по дому. Доза выдала мне маленький гибкий экран размером с пол ладошки, научила как пользоваться. Задняя сторона экрана липкая, я приклею его к ладони и смогу снимать, а чтобы пронести штучку в дом незаметно, спрячу ее под одеждой. Уйти с приема можно в любой момент. Чтобы не толкаться на общей стоянке, Доза высадит меня капсулой в порт, а после приема будет ждать в лесу за домом на маленьком каре, на котором мы доберемся до корабля. Дом охраняется, но без фанатизма. Аванса нет, так что, если не получится, мы просто потеряем свои расходы. Но если получится... Оплата грозит быть щедрой.  

Поначалу я нервничала, но как только переступила порог дома, успокоилась. Атмосфера вокруг царила веселая и непринужденная. На входе меня, как и всех прочих гостей, обыскали, но не особо тщательно. Экранчик я спрятала в лифе платья, приклеив его на левую грудь. Если бы нашли, то просто отобрали бы на время приема. Я видела как отбирали у некоторых гостей оружие, так что ничем не рисковала. Платье мне Доза подобрала удобное. Впереди ноги открыты до колена, но в рамках приличий, сзади пышный шлейф до пола. Много рюш и накладных элементов, что отвлекает и позволит скрыть что-нибудь, если понадобится. Верх в виде плотно прилегающего лифа с глубоким декольте и свободными руками. Цвет наряда приятно бежевый, не бросается в глаза, на ногах изящные ботиночки. На некоторых женщинах туфли на таких высоких каблуках, что у меня бы ноги сломались, а они порхают себе и улыбаются.  

Хозяин дома – высокий статный синекожий мужчина с лысой головой встречал знакомых на первом этаже. Плотный, с зелеными большими глазами, он улыбался и слегка касался пальцами желанного гостя. Доза сказала, что он местный средней руки политический деятель, а вот его дочь – конструктор, именно ее чертежи я должна раздобыть.  

Взяв с подноса бокал с чем-то, что я не собиралась пробовать, отправилась кружить по помещению, во все глаза рассматривая гостей. Особо чудных не наблюдалось, все человекоподобные. С разным цветом кожи, некоторые с чешуей, иные с рогами. Похоже на маскарад. Тихими тенями среди гостей скользили роботы-официанты. Угощений немного, легкие закуски. Гости обсуждают, будет ли горячее. С двух сторон большого помещения широкие лестницы, ведущие на верхние этажи, но у каждой стоит по два охранника. Сначала мой план заключался в том, чтобы прикинуться подвыпившей гостьей и «заблудиться» не туда. Наивный был план. Стала перебирать в голове другие варианты, чувствуя накатывающее уныние. Похоже, я себя переоценила. Может быть, попробовать снаружи? Забраться по стене в какое-нибудь окно. При свете дня – глупая затея. Да и как я окно открою. Если бы я больше знала и была бы симпатичнее, то могла бы заболтать хозяина дома или охранника и попросить показать дом наверху, а там улизнуть, но природа меня не наделила внешностью и подобными талантами. Хозяин дома выступал перед гостями, кто хотел – слушал и восторженно вскрикивал, другие распределись по группам для общения. Нарезая десятый круг по этажу и чувствуя голод, так как кушать и пить местное я не решалась, мне, наконец, повезло. Набравшийся мужчина щеголеватого вида, разряженный в немыслимые цвета, приставал к женщинам. Похабно улыбаясь, причмокивал, строил глазки. Он расположился на диванчике и распускал руки на каждую проходящую мимо женскую особь. По какой-то причине никто пока не заехал ему по лицу. Может быть, это местная знаменитость или влиятельный человек, или родственник чей-то. Медленно проходя мимо, я смущенно, с улыбкой, подмигнула ему. Обрисовав меня с ног до головы липким взглядом, мужчина поднялся. Высокий, худой, в узких брюках и тесной рубашке, переливающейся разными цветами. На голове пышный чуб рыжего цвета, глаза блеклые, жидкие усики. Отведя взгляд, я прошла в дальний угол, ближе к двери, из которой появлялись официанты. Гостей здесь не было, встала у окна. В отражение увидела, как он подошел сзади, еще раз меня осмотрел, и, встав сбоку, ущипнул за попу. От неожиданности и наглости я выпучила глаза, еле удержалась от крика.  

– Привет, милашка. – тихо проворковал он мне на ухо.  

Утопая в запахе перегара, я улыбнулась и ближе прижалась к мужчине.  

– Привет. – как можно более ласково отозвалась я.  

– Как тебя зовут, сокровище?  

К этому вопросу я оказалась не готова. Заметка на будущее, нужно придумать себе легенду, кто я и откуда, чтобы легко поддерживать разговор, не выдавая реальные сведения. Выдала первое имя, пришедшее на ум.  

– Роза.  

– А мое имя Гол. Я тебя раньше не видел. – он развернул меня к себе лицом и потеребил рюшки платья.  

– Эм, я просто мимо проходила, зашла посмотреть. Но здесь оказалось так скучно. – протянула я. – Думаю, что пора уходить.  

Гол тихо посмеялся.  

– Может быть, я составлю тебе компанию? Вместе веселее. – ответил он, делая упор на последнем слове.  

– Я не против …повеселиться. Да вот только негде.  

Я состроила разочарованную мину, обводя глазами всё вокруг, разведя руками. Ну очень красноречиво. Гол поел глазами некоторое время мое декольте и сообщил, воровато оглядываясь, понизив голос:  

– Я знаю тут одно местечко. Наверху.  

Я широко заулыбалась. Давай птичка, залетай в клетку.  

– Можем отдохнуть там. – он показал пальцем вверх. – Только тихо. И если ты обещаешь, что будет весело.  

При этом он так глупо подвигал бровями вниз-вверх, что я чуть не расхохоталась.  

– Уж поверь мне. Будет весело.  

Гол подхватил меня за локоть и быстро потащил к двери. Она резко распахнулась и выехал официант. Мы пропустили его мимо, прижавшись к стене. Сразу же, не дав двери закрыться, Гол просунул руку, и мы скользнули внутрь. Слева открывались два помещения кухни с гремящими звуками, а справа темный закуток с дверью.  

– Сейчас посмотрим. Обычно она не закрыта.  

Всё же интересно, кто этот мужчина, хорошо знающий дом и использующий слово «обычно». То есть он не раз уже ходил этой дорогой. При этом крадется и велит соблюдать тишину, значит, нарушает правила. Гол толкнул дверь, и та распахнулась внутрь. Сразу за ней оказалась крутая лестница наверх. Он крепко взял меня за руку и помог подняться. Мы оказались в коридоре с высокими потолками и густым ковром на полу. Обстановка, по моим меркам, шикарная. Красивая лепнина, кое-где картины, большие окна. Ковер не вытертый, чистый, с густым ворсом. Очень удачно, не будет слышно шагов. Гол потащил меня по коридору.  

– Сюда. Здесь комнаты для небогатых и не очень желанных гостей. Никто нас здесь не побеспокоит.  

– А охрана здесь не ходит?  

– Неа. Все сейчас внизу. Кое-где могут быть роботы, но они наверняка переведены в спокойный режим из-за гостей.  

Очередная дверь открылась перед нами. Небогатая комната, двуспальная кровать, царит полумрак. Кроме мебели – ничего, явно нежилая. Втянув меня внутрь, мужчина тихо закрыл дверь и начал стягивать с себя одежду.  

– Чего ты ждешь? Давай, раздевайся.  

– Я люблю, когда меня раздевают. – ответила я рассеяно, осматривая комнату.  

Он хмыкнул, приближаясь, я пятилась, пока не уперлась в стену. Сделав один шаг вперед, схватила его за плечи и, резко повернувшись, поменялась с ним местами, толкнула магией. Ударившись затылком о стену, мужчина сполз на пол.  

Я действовала уверенно, знала, что получится, но это чувство обманчиво. Он был расслаблен и не противился такому обороту, а если бы проявил силу, не знаю, что бы я делала. Если бы завязалась драка, тесный контакт, пришлось бы выпустить огонь. Всё это неаккуратная работа и я расстроилась, поняв, насколько еще не готова. Это детская авантюра, не профессионально. Мы с Дозой действуем наугад, с большим риском, который оправдан, пожалуй, только наличием у меня магии и бессмертия. Если я попадусь, что со мной сделают? Посадят в тюрьму? Закроют в бункере с учеными, которые будут подвергать меня экспериментам? Что будет с Кофтой? Ответ один – нельзя попадаться. Значит, я пойду на всё, лишь бы остаться на свободе. Гол проспит долго. Может быть, у него сотрясение мозга, мне всё равно. Хочу поскорее найти материалы и убраться отсюда.  

Побродив осторожно по коридору, не встретив никого, я приуныла. Ничего похожего на рабочий кабинет не нашла, даже библиотеки. Но есть еще один этаж, и я обнаружила лестницу, ведущую туда. Поднялась, здесь всё иначе. Никакой роскоши, много света, ничего лишнего на стенах. Пустые гулкие коридоры в разные стороны. Пришлось разуться, дабы не шуметь, ботинки нести в руках. Экран вынула из лифа и приклеила на правую ладонь изнутри, активировала. Пусть снимает всё подряд, памяти там очень много, потом ненужное обрежем.  

Пробираясь на цыпочках по коридору, я прислушивалась к каждой двери. Если рассуждать логически, то я бы не устроила свой кабинет, где нужно сосредоточение, недалеко от входа. Я бы поместила его далеко в глубине, чтобы ничто не мешало работать. Поэтому я начну с конца и буду продвигаться к выходу. Быстро прошла один коридор до конца, по пути услышав звуки. Прислонила ухо к двери, слышен женский плач и всхлипы. Так, нужно быть настороже, я здесь не одна. Еле дыша, дошла до конца и попыталась открыть последнюю дверь. Она легко поддалась, без звука. Внутри что-то вроде гостиной. Камин, вокруг кресла, у окна диван, на стенах картины, на полу ковер. Любит хозяин такой стиль. Еще одна дверь, со стеклянными вставками. Вот, уже что-то похожее на кабинет. Шкафы, техника, электроника, столы, большой экран. Осмотрев комнату и никого не заметив, зашла внутрь. На всякий случай я поснимала вокруг, но ничего интересного нет. В углу комнаты еще дверь, иная. Не классическая, которую открывают руками, а скользящая в сторону, полностью прозрачная. И вот там, кажется, самое интересное. В век таких развитых технологий глупо представлять, что чертежи или вычисления хранят на бумаге, но дочь хозяина дома, видимо, консерватор. Конечно, она переводит всё в электронный вид, но также делает наброски и черновики, которыми комната завалена. На столе ворох бумаг, на полу, на полках шкафа. В углу на стене дверка, кажется сейф. Открыть входную дверь мне не удалось. Замка, который я могла бы сломать, нет. Открывается карточкой или чипом, есть панелька сбоку. А может по отпечатку пальца или по голосу. Ломать дверь не буду. Скорее всего, сработает сигнализация, не зря ведь закрыто. Что же делать? Покрутившись у стекла, решила посмотреть хоть одну бумажку, может там фигня какая-нибудь. Ботинки поставила под столик и ничуть не смущаясь двери, протянув руку, я подтянула и прижала к стеклу бумажку со стола. На ней какие-то расчеты. Засняла, вернула на место. И так далее начала перебирать по очереди всё, что видела. На некоторых были рисунки, рожицы, цветочки, зверьки, какие-то слова, фразы, по моему мнению, не имеющие отношения к каким-либо разработкам. На некоторых чертежи с подписями и расчетами. Бумаг тут куча, этак я до ночи прокопаюсь. Приноровившись, я стала притягивать к стеклу листы кучками, бесясь, когда какой-нибудь листок переворачивался не той стороной. Так продолжалось около часа, когда я внезапно услышала шаги прямо за дверью. Заметавшись, кинулась в первую комнату и встала за тяжелую штору у окна в тот момент, когда дверь отворилась. Открыв рот, я тихо дышала, поджав живот и стараясь не трястись. Руки прижала к груди, готовая в любой момент ударить. Хотя это было бы неправильно. Нельзя убивать никого, лучше притвориться заблудившейся гостьей, а потом улизнуть, но страх делает свое дело. Некто процокал мимо окна и раздалось бормотание женским голосом «Ну и бардак». Затем снова цокот мимо в другую сторону и хлопнула дверь. Я выдохнула и подождала некоторое время, вышла и осторожно послушала у двери. Тишина. Нужно заканчивать дела и бежать отсюда. Быстро подтягивая к себе бумаги, я снимала, не заботясь о том, чтобы было хорошо видно. Некоторые листы перевернуты, другие заходили друг на друга, наплевать. Напоследок осмотрела комнату и просто засняла медленно ее всю. Пора выбираться.  

Тихо отворив дверь, я выглянула в коридор, перед этим спрятав экран снова у груди. На цыпочках прошла до лестницы и спустилась вниз. Судя по браслету, прошло уже четыре часа с момента, как я вошла в дом, Доза, наверное, волнуется. У нее браслет современный, с кучей наворотов. Мы установили связь между ними, и она видит, где находится мой, в пределах десяти метров, так она найдет меня в лесу. Мой браслет такого не умеет. Я могла бы купить новый, дорогой, но не делаю это по двум причинам. Первая, мне лень и сложно разбираться в новых функциях. Кроме часов и оплаты мне пока ничего не понадобилось ни разу. Вторая, если я умру, не сняв браслет, он исчезнет, только деньги зря переводить.  

На этаже я никого не встретила. Нашла лестницу с кухни, по которой с тем пошляком поднималась, но, спускаясь, услышала голоса за дверью. Это, кажется, охрана. Они говорили о том, что нужно проверить все верхние этажи, некто заявил, что видел наверху кого-то из гостей. Я быстро поднялась обратно и спряталась в ближайшей комнате. Сразу за этим поднялись двое. В щель под дверью я видела, что они разошлись в разные стороны и, судя по звуку, начали проверять комнаты. Я быстро прокручивала в голове варианты: выскочить в окно, разбив стекло; попытаться быстро проскочить на лестницу и удрать через кухню; сидеть здесь тихо, а когда кто-то войдет, вырубить его. Все они дурацкие, и грозят мне провалом. Удобнее всего было бы улизнуть в толпе, в панике, например. А что вызывает панику? Пожар.  

В маленькой комнате, похожей на комнату для слуг, располагалась односпальная кровать, стул, гладильная доска с утюгом, комодик, шкаф и зеркало. Окна нет. Подскочила к утюгу, включила. Разряжен, еле греется. Ну ладно, вряд ли кто-то будет тщательное расследование проводить. Хоть такие утюги и считаются безопасными, всё-таки с небольшим шансом могут вызвать пожар. Подтащила доску к кровати, поставила утюг подошвой на доску, выпустила огонь, направив пламя так, чтобы утюг начал плавиться, и прибавила мощности. Запахло дымом, обивка доски нехотя загорелась. С большой натяжкой, горя и плавясь, она могла бы задеть постель, поэтому я щедро плесканула пламенем на кровать. Ткань занялась мгновенно, я смотрела завороженно на бушующий огонь и чуть не пропустила миг, когда ручка двери дрогнула.  

Открыв дверь, охранник испуганно вдохнул и выскочил в коридор с криком «Пожар». Кричал он не очень громко и испуганно, видимо, только для напарника. Я послушала удаляющиеся шаги и выскочила в коридор на удачу, в комнате уже стало трудно дышать. По лестнице практически слетела, вывалившись из двери на руки мужчине в черном костюме.  

– Леди, что вы здесь делаете? – строго спросил он, схватив меня за плечи.  

– Там пожар. – изобразила я испуг.  

В этот момент раздался громкий неприятный заунывный звук.  

– Прошу вас, без паники, проследуйте на выход.  

Он слегка подтолкнул меня в спину, а сам направился наверх по лестнице, перешагивая через ступеньки. Когда я вышла из двери, к выходу уже потянулись гости. Затесавшись среди них, я без проблем вышла на улицу, вдохнув свежий воздух полной грудью. Ну и денек. Только тут до меня дошло: я забыла свои ботинки в доме наверху.  

Доза нашла меня в лесу, сидящую на поваленном дереве.  

– Всё в порядке? – спросила она озабоченно.  

– Да. – тихо ответила я, ковыряя сухую кожу на пальце.  

– Там переполох. – она подошла ближе.  

– Пожар.  

– Ты устроила?  

– Да.  

– Класс!  

Я кисло улыбнулась.  

– А где твои ботинки?  

– Там забыла.  

– Удалось что-то снять?  

– Да. – я вытащила из лифа сканер и протянула ей. – Всё что нашла, сняла.  

Подруга положила сканер в карман и села рядом.  

– А чего ты грустная такая? Знаешь, сколько нам денег отвалят за это?  

Я нахмурилась:  

– Мне просто повезло сегодня. Нужно лучше готовиться. Нужно заранее всё продумывать на разные случаи. Что делать, если попадусь, что вообще о себе рассказывать, куда бежать, если с тобой встретиться нельзя.  

Она подумала и серьезно ответила:  

– Ты права. Я раньше увлекалась шпионскими фильмами. Мы с тобой много таких посмотрим, всякие фишки оттуда возьмем на вооружение. Придумаем тебе несколько легенд, и для каждого задания будем продумывать пути отхода. К тому же я знаю людей, у кого можно купить всякие полезные штучки.  

В полете Доза отсмотрела снятый мною материал, вырезала ненужное и разбила видео на отдельные снимки с нужными записями, чтобы не было видно, как листы бумаги без чьей-либо помощи летают в воздухе.  

Кофта рос, я оставалась его опекуном, хотя давно полюбила как сына. Если усыновить мальчика, то он официально станет полностью моим, как родной ребенок, если со мной что-то случится, никто не позаботится о нем. А так, ребенок принадлежит Федерации, она заботится. Пособие неплохое, продолжают присылать дважды в год немного одежды, обуви и предметов для учебы. В школе бесплатные дополнительные занятия, плюс повышенная возможность осуществить его мечту – стать пилотом, в Военную Академию ему будет гораздо проще поступить. Отношения у нас дружеские, я всегда старалась воспитывать из него мужчину. Сильного, смелого, способного принимать решения, позаботиться о себе и близких, чтобы не был «маменькиным сынком». Я радовалась, когда он взрослел, и гордилась им, и в то же время испытывала боль. Грядя на него, умоляла время замедлиться. Больно было, когда я что-то запрещала, а он в сердцах кричал, что я ему не мама. Или, когда отказывался проводить время со мной, предпочитая друзей, объясняя, что уже не ребенок. Или, когда испытал первую влюбленность, а девочка предпочла другого.  

Я-то себя ребенком не помню, и подростком тоже, и слава богам. Это тяжело. Хорошо быть сразу взрослым. Я старалась понимать и поддерживать мальчика, читая статьи про переходный возраст, однако пропасть между нами медленно и неуклонно росла. Я успокаивала себя тем, что это нормально, у всех так. Мальчик взрослеет, и не за горами время, когда мы расстанемся. Я должна готовиться к этому, наше отдаление друг от друга правильно, но с завистью я смотрела на счастливых родителей и их взрослых детей, проводящих вместе время, видя их заботу друг о друге. В то же время я постоянно напоминала себе, что не должна сильно привязываться к Кофте, ведь я увижу, как он вырастет, состарится и умрет, а я останусь такая, как сейчас.  

Друзей в Зеленом я не завела, со всеми соседями вела себя отстраненно, боясь, что проболтаюсь о чем-нибудь или кто-то выведает мои тайны. Кофте я давно перестала делать светлячки на ночь и он, кажется, забыл об этом. При нем я не колдую, и о моем прошлом он ничего не знает. Думаю, это к лучшему. Пусть вырастет нормальным обычным человеком, без груза чужих тайн. Когда он интересовался моей работой, говорила, что вместе с подругой доставляю опасные грузы, отсюда хорошие деньги. Чтобы заполнить свободное время, занималась физподготовкой дома и читала, продолжая познавать этот удивительный огромный мир.  

Настал тот день, когда Доза взяла задание на кражу. Я спокойно к этому отнеслась, меня не будет мучать совесть за то, что взяла чужое. Если кто-то что-то не уберег, его проблемы, такого судьба. Из хорошо охраняемого места нужно было выкрасть камень с какими-то бактериями внутри. Не известно, кому и зачем это понадобилось, но Дозу заказчик заверил, что это безопасно. План составляли долго. Место это находится на планете, не входящей в Федерацию, поэтому своего правосудия можно не опасаться.  

Продумали пять вариантов как я попаду внутрь и три пути отхода. Доза подкупила кого-то и выведала место, где хранится объект. Для этого задания мы накупили кучу шпионских примочек. В первую очередь мне купили новый браслет, более мощный, но не очень дорогой, и Доза вшила туда разные полезности, типа возможности загрузить любую карту и отмечать на ней нужные точки, связь с ней и аварийный сигнал, оповещение, когда в поле зрения браслета находятся камеры или маяки и тому подобное. Мне приобрели специальный комбинезон военного образца, который не горит в огне и охраняет меня от высоких и низких температур, подстраивается под окружающую среду, делая меня менее заметной, немного защищает от ударов, ранений и падений, помогает заживлять полученные повреждения, так как изнутри пропитан противомикробным, противовирусным и противогрибковым составом. И еще какие-то функции в нем, я инструкцию до конца не дочитала. Ходить в нем постоянно нельзя, а чистить сложно, вот что я запомнила, поэтому одежду эту мы хранили на корабле Дозы. Она выбрала название для корабля – «куница». Говорит, это какой-то древний давно вымерший организм, змея, кажется. Она не видела никогда даже картинки, но слово ей всегда нравилось, оно какое-то теплое, укутывающее.  

Куницей Доза занималась плотно и долго, практически живя в ней. Прикручивала, откручивала, вставляла, вынимала, меняла прошивку компьютера, вооружение. Мы потратили почти все имеющиеся деньги, предполагая, что следующий такой апгрейд будет очень нескоро. Для корабля купили маскировку на черном рынке, и то пришлось взять кредит на два года. Опробовали в городе и неподалеку от базы Федерации. В городе корабль никто не заметил, а с базы пришел ответ, когда мы довольно приблизились, чтобы убирались немедленно, а то "по шеям надают". Большой недостаток этой паленой маскировки: двигаться корабль должен очень медленно, иначе видно смещение в воздухе.  

Благодаря подкупленному сотруднику, я без труда попала на объект и нашла нужный предмет. По виду обычный камень, размером с детский кулачок, темно-серый, пористый, легкий. На этом моя удача закончилась. Радостная от того, что так легко сделала полдела, я совершила ряд ошибок, и удирать пришлось, сверкая пятками. В подвале здания, куда меня занесла паника, наткнулась на робота-охранника. Выглядел он просто: небольшая башенка с камерой, имеющая связь с арсеналом, равномерно размазанным по помещению. Миг, когда я практически наскочила на робота и увидела, как красный огонек сменился синим, растянулся как резина. За этот миг я передумала много всего. Перво-наперво, мне конец, сейчас убьют. Одежда и все предметы исчезнут, проклятье. Доза будет волноваться, а я даже не смогу ей сообщить. Задание провалено, а денег нет. Что станет с Кофтой, ведь вернусь я нескоро. Хорошо бы доползти и умереть в какой-нибудь щели, чтобы мое тело не трогали, или чтобы меня распылили или размазали так, чтобы никто здесь обо мне не вспоминал. То ли охранник тоже что-то подобное думал, то ли реакция оружия запоздала, но за этим долгим мигом наступил следующий. Ощутив себя всё еще живой, я рванула с места в сторону так, что стало больно внутренностям. Выпустив энергию, ускоряя свои движения, не чувствуя ничего, кроме дыхания смерти за плечом, проломила дверь-люк и скрылась за поворотом. Не останавливаясь, обернулась. В тоннеле краем глаза ухватила летящую за мной наведенную маленькую ракету.  

Снаряд летел за мной, куда бы я не повернула, оторваться не получалось. Почувствовав, что он прямо за спиной, я развернулась и вскинула руки, резко толкнув. С громким хлопком предмет взорвался, разлетевшись на части, в глазах вспыхнули звезды. Некоторые частицы улетели дальше в коридор, звеня, другие отскакивали от стен. Когда тьма в глазах рассеялась, я прислушалась, не бежит ли кто, и одновременно почувствовала влажный холод на лице. Стоя на коленях, приложила и отняла пальцы – кровь. Медленно продолжила путь, на ходу ощупывая лицо. На правой щеке разрез, кожа разошлась в стороны, верхняя губа рассечена наискосок и так же нижняя, почти до основания. Остановилась, поняла, что из губы течет. Держа ладонь под подбородком, попыталась поджать губу, но она не слушалась. Мышцы старались, но я чувствовала, что кожа не прилегает к зубам. По кровавому следу меня легко найдут. Стянула гати и прижала к лицу, на какое-то время хватит, если потечет кровь потом, то уже по шее. Надеюсь, робот, выстреливший снарядом, сочтет меня мертвой на основании взрыва. Хотя, вряд ли, я бы дополнительно проверила на его месте.  

Пробежав долго прямо и завернув за угол, облегченно вздохнула. Передо мной круглая дверь выхода. Лицо болит, особенно губа. Пульсирует так мерзко, ломая мысли. Заметка на будущее: нужно брать с собой быстрое обезболивающее. Открыв дверь, выскочила наружу. Мужчина стоит, направив в мою сторону руки, держит что-то. Вспышка. Мимо, подумала я, поморгав. В следующий миг, переведя взгляд влево, я увидела свою руку, распадающуюся на огненные куски. Прямо до плеча. Боли еще нет, только шок. Попыталась пошевелить, чувствую движение плеча, дальше ничего. Странное ощущение, я еще не осознала, что видят глаза. Вскинув, как еще думал мозг, обе руки, ударила. Достаточно сильно, чтобы мужчина отлетел вдаль и ударился головой. Выключился, но, кажется, жив. Смотрю на обгорелое плечо. Жжет. И нет ничего на месте руки. Изо рта вырвался продолжительный писк.  

Бежать с одной рукой неудобно, в глазах темно от боли. Доза выбежала мне навстречу, помогла забраться на корабль. Тут же прыгнула в командирское кресло, и мы взлетели. Я не стала даже пытаться куда-то доползти, просто лежала на полу, закрыв глаза. Позже почувствовала укол в плечо и в шею, стало полегче. Открыв глаза, протянула ей из-за пазухи предмет задания. Она взяла, не глядя, такое жалостливое выражение на лице, осматривает меня.  

– Нужно где-то затаиться, чтобы я поменяла тело. – невнятно пробормотала я опухшими губами.  

– Тебе нужно в больницу. – прошептала она.  

– Нет. Мне нужно поменять тело. Ты поможешь мне.  

Сделали пару перемещений в сторону от дома, чтобы замести следы. Доза часто колола мне обезболивающее, чем я была недовольна. Только средства полезные переводить зря. В чем прелесть раны от бластера? Она почти не кровоточит, запекается сразу. Однако от боли я обессилила и с трудом могла бы убить себя сама. Договорились, что она выстрелит мне в висок пулей. Старым оружием, которое используют в отсталых мирах. На всякий случай многие наемники и солдаты имеют при себе такое. На случай, если бластер утрачен или применить его нельзя.  

Доза нервно ходила по комнате, сжимая в руках пистолет и часто дыша. Я в десятый раз объясняла, что нужно сделать и что будет происходить. Что нужно меня раздеть полностью, не забыть снять браслет. Нужно засечь время, сколько пройдет между смертью и моментом, когда начнется свечение, когда оно начнет спадать, когда исчезнет полностью, когда я сделаю первый вдох. Всё это нужно знать для планирования на будущее. Девушка смотрела на меня как на сумасшедшую, а я клялась, что всё будет хорошо. Трясущимися руками она приложила дуло к моей голове.  

На этот раз я точно знаю, что умерла, ошибки нет. Черный безграничный космос и сияющие с разных сторон звезды. Наверное, зовущие и манящие, но только не меня. Скопления светящихся шариков, они появляются часто, новые, а прежние выбирают себе звезду и устремляются к ней. Или не выбирают, висят, ждут чего-то. Болтаюсь в пустоте без чувств и ощущений, времени нет. Очень странное ощущение, но течение времени не чувствуется, так же, как было в другом мире, в сером тумане. Хотя я вижу, как вот не было этого светящегося шара, а потом он появился, а потом он куда-то улетел, и если есть «раньше», «сейчас» и «потом», то это ведь «время»? Однако я точно ощущаю, что в смерти времени нет.  

Вдох. Боль, стон. Уже стала забывать, как это. В уши врываются звуки, глаза режет свет. Все чувства разом накатываются грубой волной. Холодно, жестко. Мышцы дергает. Голос рядом, как сквозь вату:  

– Мина…. Мина...  

Очнувшись в следующий раз, я сразу отметила покрывало на теле. Хорошо, так теплее. Очень хочется пить. Открываю глаза, Доза сидит рядом на полу, поджав ноги, смотрит круглыми испуганными глазами.  

– Ты как? – шепотом спрашивает.  

– Пить. – слегка выдыхаю.  

Она сбегала за водой и дала мне попить через трубочку. До чего же умная женщина, как мне повезло. Другая на ее месте кудахтала бы как курица, да и убить бы не смогла.  

– Всё зафиксировала? – слабо спросила я.  

– Да. Никогда подобного не видела…  

– Что это с твоими волосами?  

– Что? – испугалась девушка.  

– Они седые.  

– ЧТО?!  

Доза кинулась в сторону посмотреть.  

– Да шутка, шутка.  

За это задание с камнем мы получили много денег. Сразу закрыли кредит, и еще достаточно осталось на жизнь на несколько месяцев. Доза как-то отрезвела после моей смерти, не решалась больше брать такие опасные задания, берегла, то ли меня, то ли свои нервы. Это было немного неожиданно. Я думала, что она, наоборот, не будет щадить меня, раз я бессмертная. Но может быть это временно, и когда-нибудь она снова станет прежней: лихой и бесшабашной.  

Однажды я наткнулась на трансляцию передачи про расовые конфликты и впервые увидела момина. Была разочарована. Смотреть-то толком не на что. Абсолютно не выразительный, ничем не примечательный, серый и скучный невысокий человечек с квадратной головой, светлыми жидкими волосами, широким плоским лицом и блеклыми глазами. Угловатый, губы тонкие. Интервью с ним не было, но зато показали группу таких существ. Они все одинаковые. Еле-еле заметны отличия, если сильно присматриваться. Почему некоторые так их боятся? В передаче ничего про ненависть к моминам не сообщалось, просто рассказывалось о том, что есть такая раса, относительно молодая, а потому активная. На этом фоне контрастно выделялись иные расы, вид представителей которых действительно вызывал сильные эмоции. Некоторые страшные, другие противные на вид. И от всех веет агрессией, даже через экран.  

Кофта продолжал учиться, осталось два года и школа закончится. Он сам как-то наладил контакт с военными и его обещали пристроить на стажировку после окончания школы. Пройдя год стажировки и получив хорошие рекомендации можно без труда попасть в Военную Академию. Он вырос в симпатичного крепкого подростка, глаза сменили цвет с красивого фиолетового на темно-карий. Врач сказал, что это нормально, так и должно быть. У всех уроженцев Борозды с рождения необычные глаза: розовые, фиолетовые, салатовые, но в переходный возраст меняют цвет. Всегда на карий.  

Дождливым зимним утром, проводив Кофту в школу, то есть просто закрыв за ним дверь, я собиралась заползти обратно под одеяло, так как всю ночь промучилась бессонницей. Сладко потянувшись, уже было направилась наверх, но стук в дверь остановил меня. Это точно не Кофта, у него есть карточка. Наверное, Роза, решила я и распахнула дверь. На пороге стояла мокрая Доза с таким выражением на лице, которого я не видела у нее ни разу. Сжимая бледными пальцами кружку с горячим чаем, всхлипывая, девушка поведала:  

– Кола заболела. Она сейчас в больнице. Что-то со спинным мозгом. – на этой ноте подруга начала ронять слезы и продолжила шепотом. – Она почти парализована.  

Я нахмурилась. В этом мире лечится почти всё. Даже тяжелых инвалидов поднимают. Генная инженерия ставит на ноги кого угодно, лишь бы был жив.  

– Как же так? Что за болезнь?  

– Врачи пока не знают, но вот что я думаю. Тот камень с бактериями, который мы украли почти год назад. Он был у меня несколько дней дома, пока я его сдала. Может быть дело в этом. Само собой, я никому не говорила. – она вытерла мокрое лицо ладонями. – Ругаю себя, вдруг это я виновата.  

– А ты или Бой? Вы ведь не заболели?  

– Да, мы в порядке, я уже тоже об этом подумала, проверилась сама, и брата проверили. Мы здоровы, а Кола слегла внезапно. Поднялась резко температура, отнялась правая рука. Потом ее мутило, она много спала. В больнице взяли анализы и говорят, что пока ничего не ясно.  

Она надолго замолчала, а я не знала, как поддержать. Что сказать? Что всё будет хорошо? Это глупо. Вполне вероятно, что не будет, если уж такая развитая медицина не понимает, что делать.  

– Доза, мне очень жаль. – тихо произнесла я. – Если как-то можно помочь, достать лекарство или деньги нужны, то скажи.  

Она всхлипнула, глубоко подышала, беря себя в руки.  

– Есть вариант один для таких случаев, когда вылечить нельзя. Можно вырастить клона и пересадить мозг. Но такая операция опасна и стоит очень дорого. Глава Федерации пользуется такой и другие очень богатые люди.  

– Сколько стоит это?  

Она назвала сумму и у меня глаза на лоб полезли, рот открылся сам собой от удивления. Сумма просто гигантская, даже представить себе столько денег трудно. Если сложить весь наш совокупный заработок за всё время и умножить на сто, и то не хватит. После пары сдавленных вдохов я смогла выдавить:  

– Это большая сумма. Ты знаешь где или как такую можно достать?  

– Пока нет.  

Ну, по крайней мере, это хоть что-то. Ситуация не безвыходная, а просто сложная. Очень. Я прикоснулась к ее руке.  

– Доза, дорогая. Ты много знаешь. Придумай, где мы можем добыть такие деньги, всю сумму сразу или несколькими частями, и мы сделаем это.  

Она благодарно улыбнулась, первый раз за всё это время и твердо произнесла:  

– Я придумаю, где добыть эти деньги. Я придумаю.  

Она побыла у меня еще некоторое время и убежала, не в силах справиться с волнением за сестру. Я размышляла весь день, ситуация тяготила. Неужели, действительно, дело в том камне, из-за которого я умерла? Заказчик уверял, что трогать его безопасно, даже не настаивал на каком-то специальном контейнере. Бедная Кола. Такая хорошая девочка, тихая, симпатичная, умная. А может быть дело не в камне, просто не повезло. Вечером я сказала Кофте, что сестра Дозы заболела, но в подробности не вдавалась. Он выразил сочувствие и надежду на ее скорое выздоровление.  

Через две недели Колу погрузили в искусственную кому и сообщили Дозе, что время на исходе. Она пыталась обращаться в благотворительные фонды и один даже открыл сбор средств, но сумма настолько огромная, что надежды собрать столько и вовремя почти нет. Я не знала, как помочь подруге, и это сильно раздражало. Доза сильно похудела, почти живя в больнице с сестрой, осунулась, в глазах на постоянной основе поселился страх, и какая-то безуминка, будто она ждала каждый миг вселенского чуда, способного исцелить родного человека. Я чувствовала себя неловко при общении с ней, потому что у меня всё хорошо. Не рассказывала об успехах Кофты, о своих бытовых проблемах. Всё это мелочи по сравнению с ее горем. Но деньги постепенно таяли, и я снова начала экономить. Думаю, что у Дозы тоже с деньгами напряг, дохода не было давно, а трат много, но я не заикалась о новых заданиях, боясь расстроить ее. Я даже начала задумываться, не взять ли мне какую-нибудь работу самой, одной, но не решилась даже пробовать искать. Если Доза узнает, то может расценить это как предательство, как будто я списываю ее со счетов.  

Отношения с Кофтой еще более похолодели, и я решила наконец действовать. Не очень далеко от нашего поселка, вдали, видны красивые невысокие горы. Невысокие, значит без снега, я холод не люблю, поэтому запланировала поездку на выходные в эти красивые места. Мы часто раньше с мальчиком смотрели в ту сторону, мечтая, что однажды отправимся туда, походим, побродим, полазим по камням. Добраться туда можно на каре из города, дальше пешком. Я собрала всё необходимое для похода на один день, без ночевки, и сообщила Кофте. Это было ожидаемо, он не выказал интереса, заявив, что у него много дел. Не та ту напал, малыш. Я состроила несчастное лицо, опустила голову низко и очень грустно протянула:  

– Понятно…  

Отвернувшись, побрела на кухню, изображая престарелую мамашу, чтобы его совесть замучила. Услышала за спиной глубокий смиряющийся вздох и согласие:  

– Ладно. Я согласен. Пойдем, погуляем там. Давно ведь хотели.  

Пока добирались до города, ждали нужный кар и ехали до гор мальчик был хмур, и мои попытки разговорить его увенчались успехом только когда мы ступили на зеленую травку и обратили взор на горы. Я стала вслух вспоминать наши прогулки в лесу, когда Кофта был еще карапузом, игры, проказы. Старалась не упоминать моменты, которые могли бы вызвать у него неловкость, а вспоминать такие, которые сблизят нас. Мало-помалу он оттаял, заулыбался, завел рассказ о своих планах и мечтах. Украдкой кидал взгляды на меня, будто боясь увидеть насмешку или невнимание. Я очень старалась, слушала, пыталась предугадать его желания.  

Сначала пошли по общей вытоптанной тропе, но скоро Кофте стало скучно, да и попадающийся мусор на обочине расстраивал, свернули в сторону. Пробравшись между камнями, поцарапавшись и смеясь, набрели на красивые цветы. Голубые, с желтыми серединками, они сияли тут и там, маня прилечь. На мой новый браслет можно снимать изображения, и мы много снимали друг друга. Радости моей не было предела, мы так здорово общались. Перекусили вкусными блюдами, кое-что куплено, что-то я сготовила сама накануне. Он снова был моим мальчиком, только моим.  

Солнце стало намекать, что пора бы двинуть к дому, но мне так не хотелось завершать замечательный день, поэтому я молчала, слушая рассказы Кофты о сверстниках. Лама собирался стать врачом, Рой мечтала выскочить поскорее замуж да богатого и открыть свой бизнес. Кто-то хотел путешествовать, кто-то вообще ничего не хотел, лишь бы учеба скорее закончилась.  

Я не боялась, что станет темно или холодно, разведу огонь, если потребуется. Кофта не ребенок, домой можно вернуться ночью или утром, завтра выходной, успокаивала я себя. Для очередного эффектного снимка мальчик пятился, не прерывая разговор, я отвлеклась на перевод браслета в режим сумерек, и услышала короткий вскрик. Вскинув голову, сына не увидела.  

– Кофта? Кофта? Где ты?  

Я беспокойно шарила глазами повсюду и услышала тихий стон из неоткуда. Ничего не понимая, прошла на место, где он должен быть, и чуть не свалилась сама. Густая трава, сцепившись корнями, прикрывала дыру в земле. Встала на колени, заглянула вниз. Ничего не видно, темнота.  

– Милый, ты там, внизу? – прокричала я.  

– Да. – раздался слабый ответ. – Я упал. Мама, я... не могу пошевелиться.  

Руки затряслись от волнения и страха, когда делала светлячки, много. Запустила все внутрь и стало видно пещеру. Вниз крутой спуск из камней и земли, но Кофты не видно. Не думая о том, как буду выбираться, я спустила ноги вниз и прыгнула. Подо мной побежали влажная земля и камушки, я села на попу и стала спускаться, перебирая ногами и руками. Под ногти сразу забилась сырая земля, ее запах ударил в нос. Добравшись до конца выступа, увидела мальчика. Метрах в двух ниже дно пещеры, с множеством острых камней. Он лежал там, на спине, неловко закинув одну руку на грудь. Я повисла на руках и спрыгнула, слегка подвернув правую ногу и ударив о камни браслет. Не обращая внимание на боль, склонилась над мальчиком. Внешне всё казалось в порядке, крови не видно, не торчат вывихнутые кости. Только бледное лицо и испуганные глаза. Стараясь не расплакаться, дрожащим голосом спросила:  

– Как ты? Тебе очень больно?  

Он часто дышал и быстро говорил.  

– Нет, мама, мне совсем не больно. Сначала было, когда упал, теперь нет. Я ничего не чувствую и не могу пошевелиться.  

Должно быть, повредил при ударе позвоночник или шею. Ничего страшного, это лечится. У нас хорошая страховка, врачи всё исправят, но нужно поскорее доставить мальчика в больницу.  

– Держись, я позову на помощь.  

Браслет треснул, но не отказался работать. Я выбрала и включила в меню аварийный сигнал. А вот маяк для связи не заработал. Может быть, что-то повредилось от удара, а может быть из-за того, что мы в пещере. Не понимая, что еще можно сделать, я сидела рядом с мальчиком, держа его за холодную руку, гладила по щеке, убрала волосы со лба. Кусая дрожащие губы, пыталась успокоить.  

– Всё хорошо. Всё будет хорошо. Нужно немного подождать. Скоро нас найдут, тебя заберут в больницу, и всё будет хорошо.  

Кофта улыбнулся, смотря на сгустки света, висящие повсюду в воздухе.  

– Светлячки. А я думал, это были мои детские фантазии.  

Внезапно Кофта закашлялся, сотрясаясь, изо рта вырвались фонтанчики крови. Он зажмурился, открыл рот и задышал тяжелее. Вот теперь я прочувствовала положение Дозы в полной мере. Холодея от ужаса, неровно дыша, я смотрела на страдания близкого человека, не в силах помочь. Что может быть хуже? Я рванулась к выступу, пыталась залезть наверх, но земля влажная, камушки осыпаются, ничего не получалось. Я билась о стену, скользя, проклиная себя за то, что не умею левитировать. Такая простая вещь, которую умеют многие маги. Ругала себя и за то, то потащила мальчика в горы, что ушли мы одни, никому не сказав, что свернули с безопасной тропы. В какой-то момент я поняла, что сейчас сорвусь, закричу от бессилия и страха. Закрыв глаза, прислонилась лбом к холодному камню, роняя тихие слезы. Напрягая все мышцы тела, сжала кулаки, крепко зажмурилась и позволила страху затопить сознание. Это продолжалось несколько мгновений, а потом он отступил. Не может страх длиться вечно на таком высоком уровне. Стало легче, и я получила возможность трезво мыслить. Это не конец, это всего-навсего какая-то пещера, да и не очень глубокая. Мальчику плохо, но он жив, времени немного, но оно есть. Я могу позволить себе пару минут подумать.  

Потушив все светлячки, мы погрузились во тьму. Скоро глаза привыкли, и я рассмотрела в другом углу пещеры свет снаружи. Еще не ночь, но уже поздний вечер. Сделав снова много светлячков, оставила несколько около мальчика, с остальными отправилась искать другой выход. Чуть не переломав ноги о камни, добралась до противоположного угла и, подняв глаза, увидела круглое отверстие наружу. Пологий подъем, кажется, удастся покорить, но дыра небольшая, голова пролезет, не более. Этот склон оказался суше, цепляясь пальцами и ногтями, я залезла на него и приблизилась к отверстию. Снаружи видно часть скалы и сбоку красивую даль с огнями в конце, там город. Отверстие оказалось больше моей головы, но плечи всё равно не проходили, поэтому я, немного отстранившись, начала наносить удары магией по стенкам дыры. Не обращая внимание на острые крошки, бьющие по лицу, и хруст пыли на зубах, била и била, пока не остановилась посмотреть, что вышло, и услышала голос Кофты. Подбежала к нему.  

– Мама. – еле слышно промолвил он. – Не бросай меня здесь одного.  

– Дорогой, тебе срочно нужна помощь. – Я погладила его по щеке. – Я вылезу наверх и встречу спасателей. Ведь они сразу не поймут, что мы под землей. Я буду здесь совсем рядом.  

Он закрыл глаза и часто хрипло дышал. Я кинулась обратно и взлетела по камням наверх. Осторожно попробовала пролезть в дыру, не хватало еще застрять. Края дыры попытались обрезать часть лишней плоти с моих бедер, но в итоге сдались и выпустили тело наружу. Оказавшись на свежем воздухе, я машинально сделала несколько глубоких вдохов. Сознание отметило, что воздух пахнет прекрасно, свежестью и нектаром. Осмотревшись, прикинула, где именно под землей пещера и куда мне идти, откуда может прийти помощь. Сзади и сбоку крутая скала мешала обзору, поэтому я обошла стороной и увидела ее. Ту, кого увидеть здесь была не готова, но очень рада.  

Доза стояла неподалеку в высокой траве с каким-то предметом, который держала двумя руками, и озиралась по сторонам. В тот момент, когда она повернула голову ко мне, я радостно вскрикнула:  

– Доза!  

Вот человек, который точно знает, что делать. Не важно, как она здесь очутилась, может быть ищет нас с Кофтой, но в любом случае это счастливое совпадение. Мои тревога и страх мгновенно скинули несколько пунктов и из панических превратились в средние. Девушка молча шагнула ко мне, я к ней, рассматривая на ее лице застывшее выражение сосредоточенности и решимости. Мне показалось это странным. Конечно, из-за болезни сестры Доза изменилась, однако ее вид резанул нехорошим предчувствием. С остановившимся взглядом, смотря сквозь меня, она подняла предмет в руках.  

Что дальше произошло, я не поняла, внезапно потеряв способность двигаться. Всё тело, от макушки до пяток пронзило будто мелкими иглами. Не больно, но тело онемело. Так бывает, когда отсидишь или отлежишь какую-то конечность. Я упала на бок в траву, Доза подошла медленно и, хмурясь, нажала еще что-то на предмете. Из него вырвался желтый свет и окутал меня, я почувствовала масляный запах и тепло. Ощущение игл пропало, мышцы расслабились, но шевелиться я по-прежнему не могла. Ни моргнуть, ни сказать что-нибудь. Дыхание само собой успокаивалась. Доза повернулась и посмотрела в небо, вскоре там проявился корабль, до этого была включена маскировка. Корабль моминов.  

Четкий и правильный, с идеальными линиями, он тихо приземлился на поляне, открылся люк. Всё произошло так быстро и неожиданно, что я растерялась, но в этот момент вспомнила о Кофте. Мой мальчик под землей в пещере, ему срочно нужна помощь. У них на корабле может быть врач или они могут доставить мальчика в больницу. Я стала пытаться произнести что-нибудь, кричать и шевелиться, но с ужасом поняла, что не получается абсолютно ничего. Как бы я не хотела, тело не слушалось совершенно. Ни одна жилка не напряглась, ни один звук не сорвался с губ. Как будто мое тело перестало быть моим. Наверное, так себя чувствует человек в коме, всё слыша и понимая, но не в силах сделать с телом абсолютно ничего. Пока я внутренне ярилась, злясь от того, что время уходит, Доза подошла к нескольким моминам, вышедшим их корабля. Я не слышала о чем они говорили, слишком далеко, Доза передала им предмет из рук. Общались они, по моим ощущениям, минут десять. Перед моим лицом была в основном трава, несколько цветочков и улепетывающие насекомые. Почему-то они все ползли и летели от меня, и никто ко мне. Может быть, из-за этого желтого поля, окутавшего мое тело. Ну что же происходит?! Гнев сменился желанием зареветь, но и это мне не удалось. Внутренне я кричала, умоляла дать возможность сказать. Да я что угодно сделаю, куда угодно отправлюсь, только спасите его! Пожалуйста! Доза, что же ты задумала, что ты наделала? Неужели даже не объяснишь? Не бросай его, спаси!  

Подруга, не пообщавшись со мной, ничего не сказав на прощанье, ушла, не повернув головы в мою сторону. Быстро удалилась за камни, там, кажется, тропа на спуск. Должно быть, где-то неподалеку Куница. Двое моминов подошли ко мне, один присел и открыл маленький чемоданчик. Вынул и надел на руку толстую перчатку, и нечто, вроде большой монеты. В перчатке он преодолел желтое поле и приложил прохладную монету мне на шею сбоку. Снял и убрал перчатку. В руках у второго маленький брелок. Он нажал на кнопку и свет потух.  

Открыв глаза, я увидела стену. Обычная серая стена, как на кораблях. Провела самодиагностику. Самочувствие хорошее, все конечности на месте. Выспалась. Только не понимаю, где я. Лежу на кровати, зафиксированная контуром, как для перемещения, в маленькой комнате. В горле пересохло, пить хочется, да и есть тоже. Может быть, я на Кунице? Мы летим с какого-то задания? Только я об этом подумала, дверь скользнула вбок, и вошел момин. Дыхание замерло, а спину пробрало мурашками. Я всё вспомнила.  

Невысокий мужчина с плоским лбом и квадратным лицом, со светлыми короткими волосами и голубыми глазами, мягко произнес:  

– Здравствуйте. Меня зовут Рат. Вы находитесь на корабле Союза. Мы совершили много перемещений, пока вы спали, поэтому вы обездвижены, для вашей безопасности. В данный момент мы направляемся в нашу столицу – Арэно.  

Я смотрела на него, не понимая, зачем он это всё мне рассказывает. Мужчина тем временем снял контур.  

– Я была в горах с подростком, его зовут Кофта. – сипло вымолвила я. – Он был ранен. Что с ним?  

– Мне не известно, но я постараюсь выяснить. Я займусь этим прямо сейчас, а вам принесут поесть. Туалет в соседней комнате. Дальше вам пока ходить нельзя.  

Развернувшись, он уже почти было вышел, но в дверях застыл и в пол оборота произнес:  

– На вашей шее регулятор. Если вы будете вести себя... ммм... неразумно, нам придется снова вас усыпить. Пожалуйста, покушайте, вам нужно восстановить силы.  

Я провела пальцами по шее, и справа обнаружился кругляш. Попыталась оторвать, но больно так, будто кожу отрываю. Ногтями не подковыривается. Может быть, получится сломать, для этого хорошо бы иметь зеркало. Я подошла к двери, и она открылась, в коридоре меня встретил хмурый взгляд другого момина. Охранник, не иначе. Прошла в туалет. Дверь за мной закрылась, и я обратила взор на отражающую поверхность на стене. Да, на шее круглая плоская штучка, вроде металлическая. Приклеена так, что не оторвать. Прислонив палец, сделала короткий удар магией. Тут же открылась дверь, и охранник произнес:  

– Я бы не делал так на вашем месте.  

Я молча вернулась в комнату, где на откинутом из стены столике появилась еда. Полуфабрикаты, принятые брать с собой в полет, но недешевые, хорошего качества, и вода. Не желаю думать о том, что случилось, почему я здесь оказалось, куда меня везут и почему обращаются так. Все мысли только о Кофте, тревога, страх. Но паники нет, всё должно быть хорошо, это успокаивает. Нужно поесть. Глупо голодать, мне понадобятся силы. Я медленно прожевала брикет со вкусом мяса, запила водой и проглотила таблетку с биодобавками, любезно предоставленную в качестве дополнения к пище. После этого села на кровать и стала ждать, прислушиваясь к тишине. Вошел Рат и сразу бросил взгляд на стол.  

– Вы поели?  

– Что с Кофтой?  

– Я кое-что выяснил, но сначала ответьте на мой вопрос.  

– Да, я ела, пила воду и даже проглотила витамины. – раздраженно ответила я. – Что вы выяснили?  

Рат сделал знак, и охранник быстро забрал еду со стола, оставив воду. Момин посмотрел на меня, затем опустил глаза, я почувствовала какое-то напряжение в нем.  

– Мне очень жаль. Мальчик умер. – тихо произнес он.  

Я переваривал сказанное с минуту, затем уверенно выдала:  

– Нет.  

– Все свидетельства указывают на это. Отчет спасателей, записи и данные осмотра в морге. Есть снимки, видео вскрытия.  

– Покажите. Это должно быть ошибка. – потребовала я, повысив голос.  

Совершенно точно это не может быть правдой. Просто не может.  

Поколебавшись, Рат провел меня в небольшой кабинет и на экране показал всё, что ему удалось получить. Я не внимательно читала отчеты и записи, понимая, как легко можно их подделать. Обратила внимание лишь на описание места, где нашли потерпевшего. Описание точное. Пещера под землей, такого-то размера, имеющая сообщение с поверхностью. Описание найденного тела, одежды, внешности и уточнение о том, что к моменту обнаружения молодой человек был уже мертв. Снимок был четким, подробным и ярким, можно сделать объемным. Я рассмотрела каждый волосок на его голове, каждое пятнышко грязи на лице, ресницы, нос, контур губ, всё пыталась найти зацепку, нестыковку. Что-нибудь, что оправдало бы мою надежду, позволило бы воскликнуть, что это подлог, обман. Видео посмотрела с начала, чтобы еще раз убедиться, что это мой мальчик.  

– Причина смерти. – спокойно спросила я.  

– Внутренние кровотечения. – тихо ответил Рат.  

Я вернулась в комнату и легла на кровать, лицом к стене.  

Рат приходил потом два раза и говорил "Доброе утро", приносили еду, так я поняла, что прошло два дня. Вставала несколько раз в туалет. Есть и пить не хотелось, как бы Рат не уговаривал меня. В итоге мне вкололи какой-то болезненный укол. Я просто лежала, глядя в стену, или с закрытыми глазами, или спала. В голове крутился разный мусор из обрывков фраз, кусочков песен и образов, из разных времен моего существования. Всё потому что мозг не может перестать мыслить, как бы не хотелось его выключить. О Кофте не думала, ни единой слезинки не проронила, о Дозе тоже не вспоминала. Горькая обида грязным комом заняла место в груди, и я понимала, что это надолго. Растерянность от произошедшего сменилась злостью. Я ненавидела всех, кого видела или слышала, всех, о ком думала. В каждом виделся изъян, уродство, но главное – несправедливость. Чувство несправедливости произошедшего со мной, какого-то позора, насмешки. И себя я ненавидела. Не за то, что повела мальчика в горы, не смогла помочь, попала в ловушку. За то, что посмела, позволила себе думать, что могу быть счастливой. За тот миг, когда маленький мальчик взял меня за руку на далекой планете и возродил из кучи пепла крохотную искру чувств. В какой-то момент начало казаться, что кто-то всё время наблюдает за мной, ведет по жизни, как куклу, и в утеху себе, заставляет страдать. Какая же я дура. В чем вообще смысл моей жизни? Ведь не в продолжении рода. Не в том, чтобы сделать кого-то счастливым. Не знаю. Но к моменту прибытия корабля в пункт назначения внутри у меня оформилась большая пустота и чем заполнить ее, я не представляла.  

Под присмотром Рата и охранника, я вышла из корабля, щурясь от солнечного света. От долгой неподвижности тело двигалось нехотя, ноги ватные, голова тяжелая. Равнодушно я взирала на очень аккуратный порт, чистый до невозможности. Ни пылинки, ни соринки вокруг, одинаково подстриженные деревья вдалеке, четкие линии на покрытии и несколько неподвижно застывших фигур впереди. Не боязно от нового места, от неизвестности впереди. Спокойное безразличие заполняет всю сущность. Что бы мне не сообщили, мне сейчас просто наплевать. Рат, вставший справа, жестом пригласил пройти вперед к фигурам, подальше от корабля. Предмет на моей шее оставался на месте, и, уверена, у охранника за моей спиной в руках брелок с пальцем на кнопке.  

Впереди на идеальной дорожке нас ждали семь существ. Все худые и высокие, в длинных темных одеждах до пола. Одна фигура стояла по центру, остальные немного позади по трое с каждой стороны. Все они показались мне женственными. Подойдя близко, я рассмотрела того, кто по центру. Длинное платье бордового цвета с желтыми полосами, сероватая кожа на крупном лице, небольшие раскосые глаза, нос, похожий на всхолмие с двумя дырочками, тонкие губы, незаметные уши, и полное отсутствие волос на голове. Теплые желтые глаза посмотрели на меня, губы расплылись в легкой улыбке и существо, разведя руки, произнесло:  

– Приветствуем тебя, дитя.  

Остальные за спиной этого существа стояли неподвижно, немного наклонив головы вперед, не шевелясь.  

– Меня зовут Фатими. – существо плавно коснулось тонкой рукой груди.  

Голос у него приятный, спокойный и обволакивающий, таким голосом хорошо рассказывать сказки.  

– Мне известно всё, что произошло. Я отвечу на все твои вопросы, но сначала тебе нужно отдохнуть. Прошу следовать за мной.  

С этими словами шестеро расступились, существо прошло вперед, сложив руки на животе впереди. Я двинулась следом, не произнеся ни звука. Мы молча прошли до конца полосы порта, погрузились на овальный открытый плоский кар и куда-то отправились. Вокруг замелькали четкие постройки, улочки с редкой зеленью, ровные группы моминов. Я равнодушно взирала, отвернувшись к борту. Опять какое-то новое место для меня. И снова жизнь начинать заново. Как я устала от этого, ничего не хочу больше.  

Кар остановился, все вышли, и передо мной предстало огромное здание. Оно простиралось в обе стороны и вверх на пять этажей, серое, скучное, с одинаковыми окнами и идеально чистой ровной дорожкой, ведущей к входу между газонов с ровно подстриженной травой. При входе в холодное здание мне стало не по себе. Внутри пустынно и так же чисто, скучно и неуютно. Мы прошли насквозь первый этаж и вышли во внутренний двор, залитый солнцем и радующий взгляд идеальными клумбами с цветами, кажущимися искусственными. Мне стало совсем грустно, и я смотрела всё время под ноги, пока мы петляли по коридорам. В конце концов, меня завели в комнату, которую вполне можно было назвать жилой, состоящую из нескольких помещений без дверей. Возле большого окна, затянутого экраном-пленкой, а не стеклом, и частой красивой витой решеткой, стояла низкая кровать с покрывалом и разноцветными подушками. Вообще весь интерьер не походил на то, что я видела снаружи, выделяясь теплом и уютом.  

– Это ваша комната на первое время. – услышала я голос Фатими. – Прошу вас прилечь и немного отдохнуть.  

Я обратилась внутрь себя в поисках протеста, но ответ был отрицательным, поэтому послушно легла в кровать, не снимая одежды.  

– Отдыхайте, потом мы поговорим.  

Все вышли, я закрыла глаза, но скоро открыла из-за легкого шелестения. Над головой из дырочки в стене повалил пар, или дым, нечто тяжелее воздуха. Мне было всё равно, когда я почувствовала приятный незнакомый аромат и смотрела, как дым опускается на меня. Вместе с ним темнота и тепло закрыли мои глаза.  

Проснулась я утром, чувствуя себя отдохнувший, выспавшейся и ужасно голодной. Сев на кровати, осмотрела комнату. Окна большие, солнечный свет через решетку заливает помещение разрозненными лучами, в углу проход в другую комнату, должно быть, уборную. Раздался стук и в комнату вошло существо, такое же, как Фатими. Оно склонило голову и с легкой улыбкой сообщило:  

– Доброе утро. Меня зовут Мати.  

Хмурясь, я рассматривала пришельца. Предчувствие, как вчера, подсказывало, что это женщина. Без лишних нежностей я задала вопрос:  

– Ты женщина?  

– Да. – существо хихикнуло.  

Я встала с кровати и приблизилась.  

– Ты... момин?  

На ее лице отразились смешанные чувства, но тут же она снова заулыбалась, расслабившись.  

– О, я поняла. Прошу прощения. Некоторые представители других рас очень мало знают о нас. Я вам всё расскажу, если хотите.  

Бровей на лице Мати нет, так же как у других подобных ей, их роль выполняют кожистые складки, и они вопросительно приподнялись. Я молчала, рассматривая ее во все глаза. Женщины момины вот такие?! Гибкие, худые, грациозные? Отличаются от людей, но можно назвать красивыми. У Мати глаза светло-серые, сероватая гладкая кожа, дружелюбный вид. А мужчины какие. Низкие, приземистые, коренастые, с квадратными головами. Очень необычно. Мати улыбнулась и выдала, как показалось, заезженный текст:  

– Я часто общаюсь с чужаками, поэтому мне понятно ваше недоумение. Женщины момины выглядят как я, момины мужчины как Рат и прочие, с кем вы прибыли сюда. Мужские имена всегда из трех букв и заканчиваются на "т". У женщин на "ти".  

– А Фатими?  

– "Ми" на конце у женщин, занимающих руководящие посты. – серьезно пояснила Мати.  

Всё это странно. Меня пленили, это точно, но почему-то обращаются хорошо, и встретила меня женщина-руководитель. Зачем это? Они так со всеми пленниками обращаются? Мати будто прочитала мои мысли:  

– Фатими ответит на все ваши вопросы, но сначала вам нужно привести себя с порядок и покушать. Я здесь, чтобы помочь вам.  

Я опустила голову и принюхалась. Определено нужно помыться. Прошла в комнату с туалетом и душем, и отдельно стоящей ванной. Сообщив Мати, что сама со всем разберусь, помылась, а затем получила новую одежду. Нательное белье, немного похожий на платье Мати ярко-зеленый халат, с широкими длинными рукавами, и мягкие туфли на тихой подошве.  

– Вы хотите позавтракать здесь или в саду? – при этом Мати плавно указала за окно.  

В этот момент яркая картина резко встала перед глазами. Такое же солнечное утро, залитая светом кухня, птицы поют. Мальчик сидит на высоком стуле за столом и спешно запихивает в рот бутерброд, с улицы его зовет друг-сосед. Стало так дурно, я закрыла глаза.  

– Накроем здесь. – скомкано бросила Мати и быстро вышла.  

Я тяжело дышала, показалось, что сейчас вырвет. Открывая, закрывая глаза, я видела перед глазами бледное мертвое лицо из морга. Не помню, как оказалась на полу. Мати вошла с другой девушкой и обнаружила меня сидящей у кровати. Она озабоченно заглянула в глаза, протянула бокал и приказала:  

– Пейте.  

Дрожащими руками я взяла бокал. Мне так плохо, что выпью или съем что угодно. Хочу обратно, в безразличие и равнодушие, в отсутствие чувств и воспоминаний. Есть такое место. Нигде и никогда, я попадаю туда, когда умираю, но задержаться насколько хочу не могу. В бокале оказалась теплая жидкость с синтетическим привкусом. Скоро я почувствовала расслабление и вязкое безразличие, но без сонливости.  

Завтрак по моим меркам был просто шикарным. Если эта еда искусственная, не органическая, то очень высокого качества. Порезанные фрукты, теплый хлеб, что-то вроде сыра или масла, маринованное мягкое мясо, вкусный сладкий чай. Всё время Мати находилась рядом, но я не спрашивала ее ни о чем. Сами расскажут всё, что мне следует знать. После еды велели немного отдохнуть, а потом проводили длинными коридорами на беседу.  

Как они здесь ориентируются, не понятно. Все коридоры одинаковые, никаких указателей или пометок я не заметила. Узкие, серые, безликие. Двери все одинаковые на вид, только некоторые двойные, расходятся в стороны. Мы поднялись на один этаж выше по лестнице и в конце длинного коридора Мати оставила меня у большой двери. Войдя внутрь я обнаружила большое помещение с высоким потолком. Мозаичный пол, на стенах рамки с какими-то письменами внутри. Ни стола, ни стульев, пустой зал, однако есть балкон, и с него ко мне вышла Фатими. Она слегка улыбнулась и с приглашающим жестом поманила к себе. Вид как на открытке. Четкие дорожки, зелень, деревья, площадки. Правильные идеальные здания вдалеке, гармоничные друг к другу и к окружению. Редкие момины внизу на улице, каждый спешит куда-то. Фатими украдкой рассматривала меня, еще заторможенным от напитка сознанием я чувствовала это. Наконец она нарушила молчание.  

– Мина. Здесь твой новый дом.  

Я посмотрела на нее в упор.  

– Что происходит?  

– Ты станешь частью нашей семьи. – с гордостью ответило существо.  

– С чего вы взяли?  

– Так будет. – уверенно ответила она.  

– Давайте с начала. – раздраженно попросила я.  

– Некоторое время назад человек по имени Доза вышел на нас и предложила сделку.  

Она замолчала, я переваривала услышанное. Мысли ворочались с трудом, как ленивые толстые свинки в грязи.  

– В чем суть сделки?  

– Ей нужна была большая сумма денег для лечения сестры. В обмен она рассказала нам всё о тебе.  

– Всё?  

– Абсолютно. Хотя сама она, скорее всего, этого не помнит. У нас есть методы. В итоге мы знаем о тебе всё, что знает она.  

– Что потом?  

– Мы вылечили ее сестру, взамен она помогла нам заполучить тебя.  

Я молчала, пытаясь выстроить цепочку событий. В какой момент я уже попала в ловушку, еще не зная этого? Долго ли Доза врала мне? Фатими продолжила:  

– Она следила за тобой, потом выпал удачный момент с вашей поездкой в горы. Важным условием было, чтобы именно Доза пленила и отдала нам тебя. Мы не желаем быть в образе агрессора в твоем сознании, ведь в данной ситуации виноват продавец, а не покупатель. Доза перехватила твой аварийный сигнал, так мы нашли тебя.  

Вот оно что. Она не дала сигналу вовремя попасть к спасателям, вот почему они опоздали. Фатими тихо произнесла с грустью:  

– Нам очень жаль, что мальчик умер. Мы знаем, как он много значил для тебя. Это не входило в наши планы.  

Какая теперь разница. Мне всё равно. Доза продала меня для спасения жизни сестры, в результате Кофта умер. В одиночестве в темноте, думая о том, что я бросила его. Нет, стоп! Я не хочу думать об этом! Ничего не изменить, и я не хочу снова этой боли. Обращаясь к пустоте внутри, я пыталась вызвать былую злость для преодоления. Фатими, наблюдая за моими мучениями, которые наверняка отразились на лице, спокойно и уверенно заметила:  

– У нас хорошие психологи, они помогут тебе справиться с горем и начать новую жизнь. Здесь, с нами.  

– Что вы хотите от меня? – спросила я, почти обретя желанное равнодушие.  

– Наш Союз ищет и собирает уникальных и полезных существ. Мы принимаем таких особенных в свою семью, на благо ее. Мы позаботимся о тебе, мы знаем, что тебе нужно. Взамен и тебе нужно будет вносить свою лепту, как всегда бывает в семье, это общий труд.  

Я молчала. Если они хотят занять меня какой-то работой, то я только «за». Это поможет отвлечься и не думать. Фатими ушла с балкона в зал, я последовала за ней.  

– Комната, в которой тебя поселили – твоя. Если что-то не нравится или чего-то не хватает, сообщи Мати. Она твоя помощница, умная и опытная. Она расскажет тебе обо всем, что нужно знать. Вопросы, на которые она не уполномочена отвечать, задавай мне. Мы будем часто видеться.  

– Я здесь…в плену?  

– Нет. – Фатими тщательно подбирала слова. – Сейчас пока ты кандидат в члены нашей семьи.  

– Но вы, наверное, не позволите мне уйти или улететь, куда захочу. И эта штука у меня на шее…  

– Верно. Ты можешь захотеть покинуть нас или совершить необдуманный поступок только в том случае, когда еще не понимаешь, что это твой дом и здесь тебе будет лучше всего. Как родитель оберегает дитя, указывая куда идти и что делать, запрещая делать что-то, что может причинить вред, так и мы будем контролировать тебя, пока ты сама всё не поймешь.  

Раньше меня бы возмутил такой подход или вызвал внутри ехидное «еще посмотрим», но сейчас мне всё равно, пусть так. Мне показалось, что разговор окончен, я двинулась к выходу, но Фатими окликнула меня:  

– Мина…ммм... а можно…можешь показать огонь?  

При этом она испытующе и пристально смотрела на меня, будто я собираюсь ее обмануть. Я вытянула руку в ее сторону и выпустила на ладонь огонь, яркий и высокий. На лице женщины расплылось восторженное выражение, как у ребенка. Она прошептала:  

– Прекрасно.  

Я убрала огонь и досадливо сказала:  

– Вообще-то, ничего особенного. Я всё время попадаю в плохие ситуации, не смотря на свою магию.  

– С этим мы тоже знаем, что делать. – довольно покивала она.  

Не понимая, о чем она, я покинула зал, в коридоре меня встретила Мати. Интересно, все момины-женщины такие улыбчивые и приветливые, или только эти и из-за меня? Момины-мужчины все мне кажутся угрюмыми и мало эмоциональными. Я думаю, что Рат специально подготовлен для общения с иными расами, поэтому был так приветлив и корректен. Все остальные, кого я видела, не улыбались никогда, не переговаривались по пустякам, вели себя строго и формально.  

Целый день Мати водила меня по этажам и корпусам, показывая нужные мне места. Классы для разных занятий, тренажерный комплекс, библиотеки, столовую, сады, комнаты релаксации, кабинет психолога, комнаты для допросов и прочее. Я запомнила только пару туалетов, один сад и тренажерку, на что Мати спокойно заметила:  

– Конечно, невозможно запомнить столько нового с первого раза. Мы завтра всё повторим. И на следующий день, и так до тех пор, пока вы всё не будете знать. Мы никуда не торопимся.  

Я мысленно сделала себе пометку спросить Фатими, все ли вокруг меня знают обо мне всё. Обедала я снова в своей комнате, а ужин Мати предложила провести в столовой, объясняя это тем, что мне нужно привыкать к моминам вокруг меня, наблюдать за поведением и правилами. Я на всё соглашалась.  

В столовой, как везде, очень чисто и ни одного лишнего предмета. Ни урны в углу, ни вазочки на подоконнике. Металлические длинные столы и лавки, раздаточная зона, поделенная на цвета. В красной зоне брали еду только мужчины, женщины в зеленой, а синяя, видимо предназначалась для руководителей и гостей. Мати сопроводила меня к синей зоне и давала пояснения по блюдам, но сама ничего не брала. Мне предоставили выбор еды и напитков, и разрешили брать добавку, а в соседних зонах, я заметила, каждый брал одно и то же. Я села за стол у окна, девушка отлучилась в зеленую зону за едой. Народу было немного, но все спокойно стояли в очереди, идеально ровной. Тут меня осенило, всё это больше всего походит на казарму. Когда Мати присела с подносом напротив меня, я тихо спросила, потому что в полной тишине и при таком объеме помещения, каждый звук был слышен повсюду.  

– Почему мужчины и женщины едят отдельно?  

– Потому что мужчинам и женщинам нужно разное питание. – охотно пояснила Мати. – Мужчины выполняют тяжелую работу, их рацион более калориен. У женщин, в основном, умственный труд.  

– А синяя зона?  

– Руководители в состоянии сами выбрать правильное питание, поэтому им предоставлен выбор. К тому же эти блюда более изысканы. Так мы, простые момины, благодарим их за заботу о нас. Руководство – это трудно и опасно, пусть высшие балуют себя, поднимая настроение хотя бы едой.  

– А я почему получила еду оттуда?  

– У вас... особый статус.  

В голове волей – не волей начали роиться вопросы, вытаскивая друг дружку как петли в распускаемом вязании. Принялись за еду. У меня всё было вкусно. Густой суп-пюре, кусочек запеченного мяса с гарниром и соусом, салатик с необычной заправкой. И вино! Я не поняла сначала, что взяла, думала просто какой-то напиток, а это оказалось вкусное молодое белое вино. Во всяком случае, я так его охарактеризовала. У Мати была только темная булочка и суп, средняя порция. Ела она с аппетитом, и я не удержалась, спросила:  

– Вкусно?  

– Да.  

– Всегда так?  

– Да. – ответила она удивленно, будто я странное спросила.  

– Мужскую еду ты пробовала? Или из синей зоны?  

Она фыркнула:  

– Нет, конечно. Зачем?  

– Э, ну, из любопытства или для разнообразия.  

Мати приоткрыла рот и слегка наклонила голову вбок, пытаясь понять, о чем я говорю.  

– Тебе никогда не хотелось не то, что дают?  

– Нет. – она покачала головой и продолжила трапезу.  

Интересно, Мати такая, или тут все такие странные. После ужина в комнате Мати показала мне шкаф с книгами, который выезжает из стены по нажатию кнопки.  

– Почему шкаф убран в стену?  

– Так легче убираться и книги не пылятся. – объяснила Мати мне, как ребенку.  

До ночи я перебирала книги, просматривая, что мне предлагают. Были представлены разные жанры, от романов и ужасов до биографий, каждого жанра по четыре книги. Каждая в дополнительной обложке с пометкой о жанре. Похоже эти момины – жуткие педанты. Утром меня не будили, дав поспать, сколько хочу, но как только я встала и пошла принять душ, пришла Мати. Значит, за мной постоянно следят. Этот день прошел так же, как предыдущий. Мати проводила мне экскурсии, показав всё то же, что вчера и еще несколько новых мест. Также мы ходили по территории, и я наблюдала, как работают момины. Как чинят кары, драят всё кругом, готовят пищу, подстригают кусты, шьют одежду. Все сосредоточенные на своем деле, спокойные и делают всё по правилам. Никто не халтурит, не увиливает от работы, не раздражается, не гневается. Никаких пустых разговоров, смеха, болтовни, ругани и прочего, чем сопровождается работа в любом другом месте, где я была. Мне хотелось задать много вопросов Мати, отчего вокруг все такие, но что-то меня останавливало. Я интересовалась обычными простыми вещами, вроде того, откуда берется еда, куда девается мусор, если он вообще тут есть, как устроен распорядок дня. Мати охотно всё рассказывала, а на следующий день Фатими пригласила меня на обед в саду.  

Мати привела меня пораньше, как она пояснила, чтобы я освоилась на месте, но мое мнение – чтобы ждала я, а не меня. Такой протокол, решила я, ничуть не обидевшись. По крайней мере, со мной обращаются очень хорошо, что вызывает уважение к этому народу и даже какую-то благодарность. В саду, среди идеальных клумб, прямо на траве, поставили стол и стулья, всего два. Я присела на корточки у нескольких клумб, заглянула под листья, рассматривала цветы. Всё очень чистое, нигде ни одного подвявшего листочка, полусгнившего цветочка, паутинки. Ну так прямо не бывает. Я решилась на маленькую провокацию и спросила Мати, можно ли мне сорвать что-нибудь. Вопреки моим ожиданиям, она ответила, улыбаясь:  

– Конечно, можно!  

Однако я не рискнула нарушить идеальную картинку, уничтожив цветочек. Оторвала один небольшой листочек. Потрогала, понюхала – настоящий. В моем платье-халате есть один карман, поместила листок туда, потому что положить обратно свое варварство не решилась. Фатими появилась точно вовремя, такая же, как я запомнила ее с последнего раза. Улыбнувшись, она кивнула мне, и я невольно поступила так же. Мы уселись за стол, Фатими бросила взгляд на Мати, и та тихо удалилась. Мы остались наедине.  

– Ты выглядишь лучше, чем в первый день. Отдых идет тебе на пользу. – мягко произнесла она, накладывая еду в свою тарелку.  

– Обо мне хорошо заботятся. – медленно ответила я, опустив глаза.  

Фатими довольно кивнула и продолжила:  

– Ты задаешь вопросы, многим интересуешься, это похвально. Это показывает, что тебе интересно место, где ты оказалась. Это хорошо.  

Я сделала вдох и посмотрела на нее в упор.  

– Я задаю не все вопросы, которые хотела бы.  

– Отчего же?  

– Я бы хотела, чтобы вы мне рассказали. Почему-то мне кажется, что Мати расскажет не так или не то.  

Это немного рискованно, я уже знаю, что Фатими занимает какой-то руководящий пост, а прошу ее объяснять мне простые вещи, как учителя. Но что я теряю? Откажет, ну и ладно. Если она хочет установить между нами доверительные отношения, то это ее шанс. Я ожидала увидеть недовольство или надменность на ее лице, но она, кажется, была очень довольна. Долго молчали, жуя, потом она медленно произнесла:  

– Ты умна, Мина. Пока ты выбираешь правильные пути, меня это радует. Я отвечу на любые твои вопросы.  

Я немного расслабилась и спросила, что мне нужно знать о моминах, если предположить, что я вообще ничего не знаю. Не просто общеизвестные факты, а что именно я должна знать. За едой, которая, не удивительно, была прекрасна, женщина поведала вкратце историю своей расы.  

Момины – раса очень молодая. Предки их, имея другое название, жили на одной планете, которую то ли уничтожили своими действиями, то ли она сама себя изжила, что заставило их рассылать группы молодых людей и детей в соседние галактики в поисках лучшей доли. Один из таких кораблей приземлился на планете Морок и в течение нескольких сотен лет пришельцы пытались выжить, устраивая быт и приспосабливаясь. Общественный строй мало чем отличался от обычного человеческого, царили те же пороки, развитие шло медленно и трудно. В один прекрасный момент восемь момином разного ремесла и взглядом собрались вместе и сошлись в одном: так больше продолжаться не может. Если они хотят выжить и поднять свой народ из грязи и крови, то нужно проявить силу и характер, беспощадность и волю. Они образовали Совет и придумали Правила. Это были далекие предки нынешних моминов, но по их заветам они живут по сей день, потому что они помогли им выжить и выйти на ведущий уровень во Вселенной, заставить считаться с собой, ни перед кем не преклоняться.  

Столетие за столетием они выстраивали линию поведения, шлифуя правила и…устраняя преграды. А они конечно были. Фатими уверяла, что раньше, когда-то очень давно, момины были как люди, и их поведение не отличалось от сегодняшнего людского или подобного. Власть, принадлежащая Совету, жесткой рукой склоняла всех к подчинению и послушанию, вдалбливая принятые Правила жизни любыми методами. Сначала объяснением и образованием, своим примером, потом, если не помогало, угрозами. А если и это не помогало, то жесткими карательными мерами.  

– Мати расскажет тебе наши Правила, если захочешь. И даст пояснения.  

Я вспомнила столовую и моминов за работой. Неужели так везде? Вопросов стало в сто раз больше, но я молчала. Фатими продолжила рассказ, поведав о том, что абсолютно всё в жизни момина, от рождения до смерти, строго регламентировано. Абсолютно все получают одинаковое базовое образование, никого не выделяя. До определенного момента девочки и мальчики учатся вместе, социального расслоения также нет, ребенок портного учится вместе с ребенком галактического посла. Затем происходит развод классов по половому признаку, что обусловлено большой разницей в навыках и умениях, которыми должны обладать юноши и девушки. После завершения общего образования юные момины в течение двух лет свободны и занимаются чем хотят. Это время самоопределения и принятия решения, в какую профессию пойти. По истечении двух лет все без исключения проходят ряд тестов, с большой точностью определяющих, в какой области момин будет наиболее полезен обществу. За этим следует профильное обучение, и далее, собственно, работа, но принято называть и считать ее службой. На мой вопрос, кому служат, был дан ответ "своему народу". Каждые десять лет момин может поменять место службы, пройдя повторное тестирование. И карьерный рост тоже никто не отменяет.  

– Понимаю, с первого взгляда, может показаться, что у нас царит какое-то насилие над личностью, но со временем ты поймешь, что это не так.  

– Хотите сказать, что помогаете личности, сделав выбор за нее?  

Фатими кивнула:  

– Потому что выбор – это бремя. И частые ошибки. И разочарования.  

– А также преодоление, рост, опыт...  

– Дитя. – она улыбнулась. – Знала бы ты, сколько раз я вступала в дискуссию с представителями других рас по этому поводу. Это бессмысленно. Нужно просто понять и принять наши правила. Каждый раз, когда будешь сравнивать себя с момином, говори себе "он не человек". Так будет легче.  

Я долго думала, потом спросила:  

– И что, все всегда довольны? Никто не ропщет, не хочет, например, заниматься танцами, когда ему тест показал, что он должен быть поваром?  

– Бывают бунтари, не желающие встраиваться в систему, но таких очень мало.  

– Что вы делаете с ними?  

– Они становятся рабами.  

Фатими пожала плечами, а у меня пропал дар речи.  

– Рабами?  

– Да.  

– Чьими?  

– Своего народа.  

Я почувствовала, как начинает болеть голова.  

– То есть, я правильно поняла, подавляющее большинство – слуги народа, а те, кто идет против течения – рабы народа?  

– Да.  

– А разница в чем?  

– В свободе. – улыбнулась Фатими.  

«Относительной», подумалось мне. Хотя, если широко на этот вопрос посмотреть, понятие свободы для каждого свое. Один скажет: «Я абсолютно свободен, сам выбрал себе работу, жену, дом. Каждое утро иду на работу, потому что хочу, а не потому что кто-то гонит, а вечером бегу домой к семье, это мое желание», а другой скажет: «Конечно, семья, как любые отношения, это не свобода. Я не могу делать то, что хочу, не могу уехать куда глаза глядят, я не свободен».  

– Что делают с рабами?  

– Они выполняют самую тяжелую работу или становятся подопытными для исследований.  

– Почему вы просто не выгоняете их? Если не хочет быть в общем потоке, пусть валит, куда хочет.  

– Нет. – Фатими покачала головой. – Так нельзя. Так поступают иные, и мы видим, к чему это приводит. Порядка так не получится.  

Получается, если родился момином, выбора у тебя нет. Никем другим ты не станешь ни за что. Или ходи со всеми строем, или будь рабом.  

– Никто не сбегает отсюда в другие миры?  

– Крайне редко такое происходит. И знаешь что? Они возвращаются. И на всё готовы здесь, в семье. Тех, кто не возвращается, мы считаем погибшими. Скорее всего, так и есть. Мы мониторим своих сородичей в других местах и не получаем сообщений о том, что где-то живет один, сам по себе, покинутый земляк.  

– Если у вас всё так продумало и давно устроено, зачем вам чужаки?  

Фатими посмотрела на сложенные на коленях руки с изящными тонкими пальцами и тихо ответила:  

– Со временем мы утратили некоторые способности, любого рода инаковость была наказуема. Нам неведомо творчество и вдохновение, любопытство, риск, а значит, мы не можем развиваться. По крайней мере так быстро, как иные расы. Был придуман выход: заимствовать то, что есть у других, но нет у нас. Мы ищем выдающихся, подходящих нам существ, кто смог бы приспособиться к жизни с нами, и был бы полезен нам. Предлагаем им желаемое. Если кто-то отказывался, не беда, ищем другого. Единственное условие: войдя в семью, выйти уже невозможно. Так у нас появляются талантливые архитекторы, врачи, художники, дизайнеры.  

– Но у меня нет подобных талантов.  

– Ты совершенно уникальна и должна быть в нашей семье. Мы всё для этого сделаем. И ты будешь нам полезна.  

Я мысленно спросила свою кожу, не хочет ли она покрыться мурашками после услышанного, но она лениво отказалась. Сейчас мне безразлично мое будущее. Пока ничего плохого не происходит. Решать проблемы буду по мере их возникновения, но то, что рассказала Фатими, меня заинтересовало. Захотелось подробнее узнать об истории и образе жизни этого необычного народа. Женщина встала, я тоже поднялась.  

– Мина, я получила удовольствие от беседы с тобой. Увидимся еще позже, а сейчас мне нужно идти работать. Помни, я ответила на твой вопрос «что именно мне нужно знать о моминах». Эта информация только для тебя.  

Я кивнула и поблагодарила ее. Фатими ушла, тут же пришла Мати и отвела меня в мою комнату. По дороге я спросила:  

– Мати, а чем момины занимаются в свободное от работы время? Оно ведь есть у вас?  

– Да, конечно. Все по-разному. Кто-то просто отдыхает, кто-то учится. У кого-то хобби есть.  

– Какие, например?  

– Рыбалка, чтение, разведение цветов. У кого-то хобби – чужая работа.  

– Как это?  

– Например, моя знакомая в свободное от работы время служит в госпитале санитаркой два дня в неделю. Бесплатно, ей это нравится.  

– А у тебя есть хобби?  

Мати немного смутилась, но ответила:  

– Я учусь вязать.  

Я удивленно уставилась на нее.  

– Рукоделие – это творчество.  

– Вовсе нет. – испуганно замахала она. – Это просто механический процесс. Спицы и нитка, одинаковые точные движения. Рисунок из книги.  

– Ты могла бы, или пробовала, может быть, изменить его? Сделать не как по инструкции, а как-то…иначе? – спросила я, понизив голос.  

Она нахмурилась.  

– Зачем? Я не знаю, что тогда получится. Нужно делать, как написано. Я понимаю, вы поговорили с Фатими. Я объясню иначе: момин может срисовать картинку, предмет, у некоторых очень хорошо получается, или чертить четко и правильно, но не может придумать ничего, как вы это называете, «из головы».  

– Но бывают ведь ситуации, когда нужно действовать быстро и самостоятельно, и инструкции нет на этот счет. Тогда приходится принимать решение.  

Да. – нехотя признала она. – Но мы стараемся максимально избегать таких ситуаций. Почти на любой шаг есть инструкция. Слава Порядку, я сама еще ни разу не попадала в подобную жуткую ситуацию, но один мой знакомый попадал. Он потом долго не выходил на службу, проходил реабилитацию.  

– Ты сказала «слава Порядку». У моминов есть религия?  

– Не в таком понимании, как у других рас. Мы знаем, что никаких богов или творцов нет. Но мы поклоняемся Порядку и Правилам, и ненавидим Анархию и Хаос.  

Произнесла слова «порядок» и «правила» она вдохновенно, а «анархия» и «хаос» с отвращением, скривившись. Я подумала о том, что нужно осторожно подбирать слова при общении с моминами, да и с юмором у них, наверное, напряг. А то брякну что-нибудь, типа «и так сойдет», а кто-нибудь в обморок от этого упадет. Решила переменить тему.  

– Долго ли в среднем живут момины?  

– Если заботятся о своем теле, то лет сто двадцать – сто пятьдесят. Некоторые и до двухсот доживают.  

– За такую длинную жизнь можно сменить несколько профессий, правильно я понимаю?  

– Верно. Если есть способности. Вы желаете начать обучение?  

– В чем оно будет заключаться? – спросила я с подозрением.  

– История нашей расы, правила жизни, уклад. Это минимум, который вам нужно знать. Дальше Фатими решит, по какому пути вы пойдете.  

– Фатими, кто она? По должности.  

– Совет состоит из восьми старейшин. У Совета есть восемь советников по разным вопросам. Фатими – советник по вопросам развития.  

Всё. На сегодня хватит. Голова гудит от новой информации. Я представила, что завтрашний день пройдет так же как сегодняшний, и следующий, и следующий, и согласилась начать учиться. Увядший листочек положила в книгу.  

Утром, после завтрака в столовой, Мати отвела меня в класс. Часа три пожилой на вид момин рассказывал об истоках расы моминов, но выглядело это как легенды или предания, видимо, слишком давно это было, достоверных свидетельств не сохранилось. Планета Морок, на которой когда-то высадились предки нынешних моминов, давно превратилась в музей и место проведения редких ритуальных торжеств. Руководствуясь Теорией Всеобщего Порядка, которая включает в себя десять главным правил и кучу подправил, момины, объединившись в Союз с несколькими слабыми расами, распространяют свое влияние на все ближайшие планеты, не гнушаясь и захватывать некоторые миры.  

– Что?! Вы – захватчики?! – трудно поверить, что эти правильные и спокойные существа могут применять насилие.  

– Да. – спокойно ответил учитель. – А что такого? Мы изучаем какую-то планету, и если она может быть полезна для нас, и уступает нам по силе, предлагаем присоединиться к Союзу. Если население против – захватываем планету и даем время всем, кто хочет, покинуть ее. Объявляем планету вошедшей в Союз и насаждаем свои порядки. Наша цель – не насилие, поэтому подобные захваты иногда обходятся вовсе без жертв.  

Я представила себя на месте подобных существ. Вот живешь, работаешь, заводишь семью. В какой-то момент приходят такие момины и просто объявляют: вы слабые и ваша планета нам нужна, кто хочет – проваливайте, остальные будут жить по нашим правилам. Федерация помогает беженцам, но жизнь придется начинать заново на новом месте. Все твои предки жили здесь веками, ты любишь эту землю и хочешь вырастить здесь своих детей. Бросишь ли всё? Отправишься в неизвестность? Мало кто решится на подобное. Жестокий выбор, но всё-таки не чистой воды порабощение. Посмотрев на меня, учитель продолжил:  

– Конечно, всё происходит не так просто и быстро. Сначала на планете ведется пропаганда, подготавливая жителей к переменам. И после захвата мы не ждем, что сразу все начнут жить по нашим правилам. На это нужно время. Мы мягко насаждаем свой режим, карая только за страшные преступления, постепенно ужесточая законы. С каждым новым поколением обстановка смягчается, молодежь учится с пеленок жить по нашим правилам. Мы даже не запрещаем местную религию или обряды, но не приветствуем их, и со временем всё забывается.  

– Наверняка есть местное сопротивление?  

– Да, почти всегда, но держится недолго. Мы отвечаем агрессией на агрессию, однако сами просто так не нападаем. Постепенно местные прекращают поддерживать сопротивление, потому что видят: их жизнь в Союзе лучше, чем была до.  

Мда, уверенные в себе ребята.  

– Сколько планет на данный момент в Союзе?  

– Двадцать одна, включая Морок и Арэно. Населенных пятнадцать.  

– Что вы делаете с теми, кто всё-таки не покоряется.  

– От таких стараются избавиться, депортируя вовне. – учитель устало потер переносицу. – Федерация иногда принимает такие... подарки. Но не очень часто, ведь по сути своей это нестабильные агрессивные элементы, преступники или не адекватные личности, кому такие нужны. Если удалить их не получается, то по нашим законам, они становятся рабами.  

– Это как заключенные?  

– Да. Трудятся на благо народа. При этом каждому мы оставляем шанс отринуть сопротивление и войти в Семью. Для этого проводится обучение, по результатам тесты и проверки. Рано или поздно, почти все понимают, что лучше жить по правилам, и жить хорошо, нежели быть в рабстве. Поэтому рабов очень мало.  

В конце речи учитель широко улыбнулся. После трех часов лекции он объявил перерыв на час и удалился, а я была предоставлена сама себе. Мати нигде не видно, и я отправилась погулять. Мой браслет с экраном, который был у меня при поступлении сюда, мне оставили, только вынули часть прошивки, превратив его в простые часы и, наверняка, вставили метку для слежки. Я бродила по коридорам, прислушиваясь к дверям, за некоторыми слышала непонятную речь, где-то просто тихо и неразборчиво. Спустя час вернулась в класс, учитель уже был там. Следующие пару часов он показывал мне карту местности, объясняя где что находится на территории здания и прилегающих территориях. Я спросила о непонятном языке, который слышала, учитель пояснил:  

– Это наш древний родной язык. Его учат все члены Семьи, для секретного общения между собой. Его используют только в случае крайней необходимости, а в быту используют всеобщий галактический, который является официальным языком Федерации.  

– Это необычно. Вы не любите Федерацию, но используете ее язык.  

– Это Федерация не любит нас. – учитель усмехнулся. – Мы безразлично к ней относимся. На общем языке говорят очень многие, поэтому использовать его разумно. К тому же он просто удобнее, чем наш язык. И не надо изобретать какой-то новый секретный язык для передачи секретных сведений. Все члены Семьи обязаны знать его, хотя большинство никогда не использует за всю жизнь. Передача древнего языка не члену Семьи считается государственной изменой и карается смертью.  

– Кстати, о смерти. Какая смертная казнь сейчас в ходу?  

– Усыпление газом, затем смертельная инъекция.  

– Гуманно.  

– Моминам вообще чуждо насилие, мы мирная раса. Те, кому выпала участь быть военным, проходят многолетнее обучение.  

В конце занятия учитель выдал мне карточку с Правилами и велел подумать над ними в свободное время, а на следующий день он спросит мои мысли. На этом мы распрощались, я отправилась в свою комнату, затем на обед. После обеда до самого утра у меня свободное время. Мати велела мне проводить это время как я пожелаю, как будто я сама не догадаюсь. Наверное, момины даже отдыхают по команде. И думают тоже. На карточке с Правилами я увидела:  

1 Воля одного – воля всех. Воля всех – воля одного.  

2 Слово Совета – закон.  

3 Цель жизни – служение своему народу.  

4 Каждый член Семьи – родной.  

5 Убийство члена Семьи карается смертью.  

6 Воровство у члена Семьи карается смертью.  

7 Не такой как все – чужой.  

8 Ты принадлежишь Семье. Твои дети принадлежат Семье.  

9 Должно заботиться о своем теле.  

10 Используй слово. Что не высказано – не существует.  

Перечитала эти десять заповедей несколько раз, потом взяла карточку с собой и отправилась гулять. Ходила по коридорам и в сад, часто встречала моминов за работой или группы. Мужчины и женщины всегда порознь. Нужно будет спросить, почему так, может запрещено меж половое общение. Сначала прочитанные правила вызвали у меня отторжение, но по мере того, как я наблюдала за этим народом, отношение смягчилось. Они не выглядят несчастными, угнетенными и изможденными. Никто, даже самые простые рабочие. Подумала, что было бы неплохо поговорить с кем-нибудь на мой выбор, но решила, что это бессмысленно. Мы, скорее всего, не поймем друг друга. Они с детства привыкли жить так, им это не кажется неправильным. Неизвестно, знают ли они, что кто-то живет иначе.  

На следующий день Мати спросила меня, нужна ли мне сегодня ее помощь. Я ответила, что, в общем-то, нет, я уже выучила, где находится столовая и мой класс, где выход из здания и сад. Она заверила, что если я потеряюсь, или нужна будет помощь, то я могу обратиться к любому момину, которого увижу. Никто не откажет мне в помощи и каждый здесь знает кто я. Я представила, как накануне моего прилета, всем моминам показывают мое изображение и объясняют, что не нужно бить тревогу, если вы увидите эту женщину, даже если она будет странно себя вести.  

Вечером накануне я поразмышляла над каждым правилом, и вот к каким выводам пришла. Первое правило, мне кажется, говорит о важности даже одного мнения, и в то же время о важности и уважении мнения большинства. Второе понятно, так везде, неважно кто правит, его слово – закон. Третье тоже встречается почти в любом обществе. Где же увидишь посыл от правительства к личности: делай что хочешь, живи на полную катушку. Другое дело, что принимать это правило можно с разной близостью к сердцу и серьезностью. Четвертое правило необычное, нужно будет спросить у учителя, в чем смысл. Пятое и шестое тоже понятные. Интересно, что кара только за убийство или воровство у своего. А чужаков можно убивать без контроля? Седьмое правило тревожно обозначает кто такой чужак. Не такой, как все. То есть и момин может стать всем чужим, если не будет "как все". Восьмое правило самое противоречивое. Как свободному существу, мне претит принадлежать кому-то. С другой стороны, родитель принадлежит ребенку, ребенок родителю, любимые друг другу, народ своей стране и так далее. Но эта принадлежность не закрепляется законом, отсюда иллюзия свободы. А тут закон. Размышляя над этим сложным пунктом, вспомнила наставление Фатими. Она велела не сравнивать себя с моминами, мы разные. Попыталась представить себя момином. Что дало бы мне это Правило? Тоже, в некотором роде, свободу. Не нужно выбирать, как жить, за меня всё решат, и я не буду мучиться от бесполезности своей профессии или занятия, как я часто слышала от других, ноющих, что хотели бы в жизни делать что-то полезное, а вместо этого тратят себя на нелюбимую постылую работу. Момин же может быть уверен: он важный винтик в общем огромном механизме, какое бы место не занимал. И о правильности воспитания детей беспокоиться не надо. Семья всё сделает как нужно. Воспитает, даст образование. Наставит, направит. И покарает, если придется. Девятое правило, видимо, означает, что нужно поддерживать свое тело здоровым, так как оно принадлежит Семье. Про десятое не очень понятно, спрошу учителя.  

На следующий день в классе я изложила учителю свои рассуждения и увидела удовлетворение на его лице. Он довольно кивал головой, хотя немного кривился, когда я объясняла, как думают и считают момины, наверное, это звучало грубо.  

– Что ж, уважаемая, мне нравится ход ваших мыслей, вы пока еще очень просто, но всё-таки правильно, поняли наши заповеди. Госпожа Фатими не ошиблась в вас. По поводу непонятных пунктов. – он уселся за стол, сложив руки вместе. – Четвертое правило обозначает как мы относимся к членам Семьи. Не важна раса или облик, происхождение. Член Семьи – равноправный член Семьи, как если бы он родился в ней. Хотя право рождения у нас не означает стопроцентное нахождение в Семье. Нужно доказать свою полезность, а за провинность можно перестать быть родным. Понимаете?  

– Семья в вашем понимании это не семья по крови, а, вроде как, народ.  

– Верно. Понятие семьи двояко. По вашему я бы объяснил так: семья с маленькой буквы – это союз родных по крови людей, а Семья с большой буквы – это народ. Но входящие в Семью существа считаются родными.  

– Вот тут не понятно. Родной ведь не по крови.  

– Да. Родной по духу. По вере и убеждениям. Очень близкий и любимый, ценный.  

– Все момины в Семье так любят друг друга?  

– Ну, нет, конечно. Хоть и кажется вам, наверное, что мы все одинаковые, на самом деле есть разные характеры. Но уважение обязательно к каждому члену Семьи. Это минимум.  

– Хорошо. Теперь мне стало понятнее. Что по поводу седьмого правила? Чужак – это не член Семьи?  

– Верно. – довольно кивнул учитель.  

– И его можно убить?  

– Я бы не стал делать такие прямолинейные выводы на основе предыдущих правил. Правило запрещает убивать члена Семьи, но не дает автоматически разрешение на что-то другое.  

– А десятое?  

– Это важное правило. Этому учат с детства. С малых лет внушают, что нельзя молчать, если есть что сказать. Чтобы момины не таили в себе недовольства и высказывали свои идеи, опасения, замечания. Всё, что не высказано, не существует. Никто не догадается о твоей обиде на кого-то, не поймет твоих потребностей, если не сообщить о них. Запомните, это важно. У других рас мы постоянно это наблюдаем, и это приносит им неприятности. В Семье вы должны всё высказывать.  

– Хм, но что если я кого-то обижу? Бывает горькая правда.  

– Можно обидеть, да, но правду мы все ценим. А тому, как правильно высказываться, учатся с малых лет и всю жизнь.  

Да уж. Всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Нужно будет выучить эти правила и всё время повторять про себя их значения, если я хочу стать здесь своей, войти в эту Семью. А я хочу? Мне это нужно? С этими мыслями я рассеянно слушала рассказы о местной флоре и фауне. Скоро учитель заметил мою отрешенность и сообщил, что урок окончен.  

Следующие несколько дней я получала разную полезную информацию, не уставая, имея много свободного времени, но что-то было не так. Я чувствовала непонятную тревогу. Будто скоро должно что-то случиться и это неминуемо. И однажды ночью это случилось. Приснился Кофта. Во сне он был таким, каким я его видела в последнее время. Мы разговаривали на кухне, потом ехали куда-то, гуляли. Потом я увидела его за пультом управления кораблем, он счастливо махал мне рукой и что-то говорил. Открыв глаза, увидела, что уже утро, рассвело, но в моих глазах свет тут же померк. Долго отрицаемые мысли и воспоминания обрушились лавиной. Стало трудно дышать от боли в груди. Я скатилась с кровати на пол и сжалась в комок, закрыв глаза. Расчет оказался верным, скоро в комнату вбежала Мати. Она тревожно осматривала меня, ища повреждение, пытаясь понять, в чем дело, а я не могла слова вымолвить. В конце концов, она нахмурились и строго спросила:  

– Мина, я не смогу вам помочь, если вы не сообщите, что происходит. Что вам нужно?  

Судорожно вдыхая, я смогла выдавить:  

– Перестать думать.  

После дозы напитка, который я уже получала ранее, я проспала полтора дня. Как только проснулась, еще одурманенную, меня отвели в новое помещение. Квадратная большая комната с ящиками и коробками, и мягким полом. Мебели никакой, нет окон, полумрак. Из темного угла появился момин в белой одежде, с добрым лицом. Нас оставили одних, четкий щелчок двери сообщил, что я заперта. С улыбкой и легким поклоном мужчина произнес:  

– Здравствуйте. Мое имя Кат. Я научу вас справляться с неприятными воспоминаниями. Прошу, садитесь.  

Он сел на пол, скрестив ноги, я тоже опустилась. Пол вроде большого мата, в меру мягкий. Упасть не больно, но ходить можно.  

– Какой цвет у вас ассоциируется с покоем?  

Я молчала. Кат сделал движение рукой и стены комнаты засветились мягким красным, скудный свет тоже стал таким. Мое тело невольно напряглось.  

– Не то. Может этот?  

Всё вокруг стало зеленым, я задышала чаще.  

– Не то.  

Свет и стены обрели светло-синий окрас, и я расслабилась. Глаза сами собой прикрылись.  

– Очень хорошо.  

Некоторое время мы сидели в полной тишине, я уже подумала завалиться набок и поспать, но Кат продолжил:  

– Госпожа Фатими мне всё о вас рассказала, так что можете говорить со мной совершенно свободно, ничего не тая. Я здесь, чтобы помочь вам. Это моя работа, и я сделаю ее хорошо.  

Он говорил немного необычно, делая паузы между словами, четко завершая каждое слово, не глотая окончаний.  

– Суть метода, который я вам предложу, заключается в запечатывании неприятных или сложных воспоминаний. В силу вашей главной особенности, очень скоро ваша память переполнится и будет сложно с этим. К сожалению, в будущем, вас ждет много потерь, это неминуемо. Нужно научиться с этим жить.  

Я подозрительно осмотрела момина, но не нашла к чему придраться. Придется довериться ему, если я хочу помощи. А я хочу. Тем временем он продолжил:  

– Прошу вас вспомнить какой-нибудь неприятный момент из вашего прошлого, который часто всплывает в памяти и вызывает яркие воспоминания и, главное, эмоции.  

Я пока еще не доверяю этому существу, так что выберу что-нибудь нейтральное. Посмотрю на эффективность этого метода.  

– Было время, – я начала медленно, подбирая слова, – когда я жила в плену у одного человека. Он был коллекционером редкостей. Этот период жизни я хотела бы забыть. Один из экспонатов его коллекции был огромный паук, с человека ростом. Чучело. Я часто вспоминаю его. Он произвел на меня сильное впечатление.  

– Закройте глаза и представьте его. Какие чувства испытываете и помните?  

– Страх, омерзение. Дрожь.  

– Хорошо. Теперь представьте этого паука игрушечным, очень маленьким, на вашей ладони. Чучело, но маленькое.  

Я посмотрела на свою ладонь с растопыренными пальцами.  

– Еще меньше.  

Сжала пальцы.  

– Еще меньше.  

Собрала ладонь в горсть.  

– Да, вот так. Теперь смотрите.  

Кат встал и указал на кучу сундуков и коробок.  

– Какая емкость похожа на этот период жизни, который вы хотите забыть?  

Не вставая, я выбрала темно-серый сундучок, указала пальцем. Кат поставил его напротив меня.  

– Это ваше воспоминание о том времени. Оно имеет конец и начало, это важно. Вам нужно будет определить их. Бросьте в сундук паука.  

Я поднесла руку и перевернула над открытым сундуком.  

– Что еще из того времени вызывает эмоции? Сильные, не обязательно плохие. Нужны все эмоциональные моменты.  

Я стала вспоминать. Их много. Я часто испытывала страх или боль.  

– У этого человека был помощник. Мне казалось, они любили друг друга, но потом человек убил его. Без сожаления. Это поразило меня.  

– Хорошо. Вспомните, как выглядел этот помощник, представьте его в виде куклы. Вот он есть на вашей ладони, а потом его нет. Скиньте в сундук.  

Я сделала всё, как он велел.  

– Продолжайте. Потом вы сможете делать это сами, но первые разы нужно обсуждать, чтобы я мог вас направлять.  

– Этот человек не был добр ко мне, иногда бил или издевался.  

– Вспомните некоторые сцены и представьте в виде небольших картинок. Скиньте. Что еще? Вы помните его имя?  

– Да.  

– А может быть вы не уверены?  

Кат принес мне листы бумаги на твердой подложке и карандаш.  

– Напишите его имя, не крупно и не по центру.  

Я написала "Сайклин" пониже середины слева.  

– Теперь заполните весь лист похожими именами. Пишите их, как хотите, в любом направлении и любого размера. Например, Саймон, Сантьяго, Соломон.  

Кат отошел и, заложив руки за спину, начал медленно бродить по комнате. Не понимая, к чему всё это, я стала писать. Скоро вошла во вкус и заполнила весь лист.  

– Очень хорошо. Смотрите на него. Вы уже не уверены, как звали этого мужчину.  

– Да нет, я...  

– Не уверены.  

Странный момин. Бред какой-то.  

– Если воспоминаний больше нет, то закрываем сундук. – закончил он ровным голосом.  

Я закрыла крышку, отметив странное едва уловимое чувство.  

– Теперь я хочу, чтобы вы записали на листке краткий рассказ об этом эпизоде вашей жизни. Должно уместиться на одной стороне листа. Лучше не более трех-четырех предложений. Тщательно подумайте, что важное нужно записать, а что просто эмоции и их можно опустить. Не торопитесь, времени много. Если вам нужно в туалет или попить, то прервемся.  

Ясно одно. Пока не выполню все его странные указания, отсюда не выйду. Я начала писать и вскоре вышел такой рассказ:  

«Много времени назад я была в плену у мужчины-коллекционера по имени Сайклин. Я провела у него около года. Он был жестоким, умным и иногда непонятным. Он держал у себя разных фантастических существ и был магом. Он не знал мой главный секрет, иначе мне пришлось бы худо. Все в доме очень его боялись, и никто мне не помогал. Он убил своего помощника, хотя в этом не было особой нужды. С трудом мне удалось сбежать. Мне часто снились кошмары о нем. Потом мой муж пленил его, пытал и убил. »  

Не знаю, что еще написать. Отдала листок Кату. Он пробежал глазами несколько раз.  

– Хорошо. Возьмите новый листок и пишите, я диктую.  

Я взяла чистый лист, Кат начал медленно задумчиво диктовать.  

– Однажды я была в плену у мужчины. Он был странным. Потом мне удалось сбежать, а этот мужчина вскоре был убит.  

Он замолчал, я тупо уставилась на бумагу. Подняла глаза:  

– Это всё?  

– Да. Вас что-то смущает?  

– Это не рассказ о том времени.  

– Отчего же? Здесь есть неправда?  

– Ммм. Нет…  

– Представьте, что вы разговорились со случайным попутчиком. Как вы думаете, какой рассказ, первый или второй, можно было бы ему рассказать?  

– Правильнее было бы вообще молчать. Можно рассказать второй рассказ. – пробормотала я.  

– Именно. – момин торжествующе воздел палец. – Остальное – ваши эмоции. Они только ваши и никого не касаются. Можно изложить факты, если нужно, но не более. Давайте разберем, почему я так много убрал из вашей версии. «Много времени назад» – в вашем случае фраза не имеет смысла. В мыслях и разговоре используйте «однажды», «как-то раз», «было время». Тот мужчина, по сути, просто мужчина. О деталях не стоит думать, если они не сильно важны в конкретный момент. Хороший он, плохой ли, маг, ученый и прочее – не важно. Если вы были у него в плену – явно он был плохой. Сколько вы провели у него времени – тоже не важно. И он определенно был странным, если так поступал с вами. Это слово описывает необычность, но не окрашено мрачными красками. Далее идут одни эмоции, про то как было бы плохо, или было, все боялись и прочее. Если вы хотите перестать беспокоиться о том периоде времени эмоций быть не должно. Вам удалось сбежать, прекрасно, это оставляем, и ваш мучитель потом умер, это тоже хорошо. Прошу вас выучить этот рассказ наизусть. Сейчас.  

Я прочитала про себя несколько раз и посмотрела на Ката.  

– Готовы? Изложите.  

Не понимая, что происходит, я автоматически медленно произнесла:  

– Однажды я была в плену у мужчины. Он был странным. Потом мне удалось сбежать, а этот мужчина вскоре был убит.  

– Прекрасно. Этот рассказ вызывает у вас те неприятные эмоции? Страх? Ужас? Обиду? Тревогу?  

– Нет.  

– Нет эмоций – нет страданий. Вы не сотрете неприятные воспоминания из памяти, но можете начать по-другому относиться к ним.  

– То есть, по-вашему, я могу любую прошлую боль вот так вот…обесценить? А если я не хочу? Я была замужем, мой муж погиб. Я не хочу его забывать или превращать эту память во что-то другое!  

Кат приблизился и пристально посмотрел в мои глаза:  

– Точно не хотите? Вы можете закрыть и изменить что захотите, это ваша память. Я лишь научу вас этому приему. Не хотите забывать про любовь – не надо. Но про боль вы можете забыть, если захотите.  

Не понятно, как можно отделить эти вещи друг от друга. Как я могу вспоминать о прошлом и чувствовать только то, что хочу.  

– На сегодня достаточно. Подумайте об этом и держите в памяти сегодняшний записанный рассказ. Вашу версию мы кладем в сундук и закрываем. Если вам захочется испытать те эмоции и чувства – откройте его. Приходите завтра после обеда, когда будете готовы продолжить. Подготовьте следующую сцену из прошлого, которую желаете забыть или изменить.  

Я молча встала с листком в руках и направилась к выходу, по пути услышав щелчок замка. На обед я пошла не в обычное время, с опозданием. За соседним столом расположился момин в военной форме. Он уважительно поприветствовал меня, я ответила так же. Он взял еду из той же зоны, что и я. Вечером ко мне зашла Мати и объявила, несколько твердо, что с завтрашнего утра у меня начинается физподготовка. Посмотрела на меня выжидательно, но я не протестовала. Это хорошо, чем меньше у меня будет свободного времени, тем лучше.  

Утром, после завтрака, меня забрал с собой новый для меня момин по имени Дит. По виду молодой и спортивный. Даже не дал зайти в мою комнату, увел на улицу на прогулку. Мы прекрасно провели время, прогуливаясь по саду и дорожкам, разговаривали о природе. Он знает очень много растений, птиц и рассказывал обо всем вокруг. Общаться с ним мне понравилось больше чем с Мати, она ведет себя более официально. Однако когда через два часа мы вошли в тренировочный зал, я изменила свое мнение о нем. Из милого и доброго на прогулке, он превратился в жесткого и требовательного на работе. Никаких улыбок, только команды, приказы. И ни капли жалости. Всё ему не нравилось, и моя растяжка, и выносливость, и дыхание. Он всё критиковал и часто говорил "очень плохо, очень". Через три часа занятий я легла на пол и сказала, что не встану. Дит отправил меня в душ и потом на массаж. К моему большому удивлению массажистом оказался не момин. Я с трудом вспомнила название этой расы – челлер. Высокий, крепкий мужчина, гуманоидной внешности, с длинными усами на лице и четырьмя руками. Особенностью этой расы является то, что не мужчина помещает нечто в тело женщины, чтобы случилась беременность, а у женской особи есть специальный отросток, которым она проникает в мужское тело и забирает материал к себе. То ли мой массажист был немым, то ли просто молчун, но он не проронила ни слова, только звуки издавал иногда и показывал всё жестами. Он так умело и нежно размял всё мое тело, что я задремала, а проснулась закутанная в простыню на кушетке.  

После обеда отправилась к Кату. Про себя повторила рассказ. Слишком личной темы про семью решила пока не касаться. Для тренировки выбрала мои отношения с Сетом. Кат неделикатно допытывался подробностей, чтобы вызвать у меня побольше эмоций. Главной, что осталось у меня от того времени – это обида. Ведь он использовал меня, нарушал мои права, а я никак ему не отомстила, отсюда тоска и чувство унижения. В конце занятия мы пришли к выводу, что тот период моей жизни был совсем не таким уж ужасным. Я получала удовольствие с Сетом, он заботился обо мне. Кат заявил, что я должна быть ему благодарна.  

– Что?!  

– Да, я так считаю. Он мог бы никак не помогать вам, и превратить вашу жизнь в больший ад. И потом, вы задавались вопросом, почему он выбрал вас?  

– Конечно, задавалась. И его спрашивала, но ответа нет.  

– Однако он неравнодушно отнесся к вашему отлету. Пытался удержать, но не силой. О чем это говорит?  

– О чем? – я тупо уставилась на момина.  

– Он был влюблен в вас. – ответил он терпеливо.  

– Хм, какая же это любовь?  

– Ну, у людей это по-разному выражается. У него вот было так, и иначе он, видимо, не умел. Будете злиться и обижаться на него из-за любви?  

Где-то глубоко внутри я понимала, Кат просто наталкивает меня на удобный выход из ситуации, а вовсе не открывает мне глаза на что-то. Я уже поняла смысл. Не нравится ситуация и ничего не можешь изменить – измени свое отношение к ней.  

– Ладно. – медленно протянула я. – Что же выходит в результате?  

С улыбкой Кат протянул мне лист бумаги. Подумав, я записала:  

"Однажды в меня был влюблен один тип. Иногда с ним было весело. Потом мы расстались". Неожиданно для себя добавила: "Надеюсь, у него всё хорошо".  

Так пролетело несколько месяцев. Дит занимался со мной каждый день, иногда устраивая легкие дни, вроде выходных. Мое тело стало сильным, ловким и гибким. Мати больше не сопровождала меня, мы редко виделись. С помощью Ката я проработала все тяжелые воспоминания, от мелких до крупных и длительных. Свое прошлое теперь я представляла в виде узкого коридора. Оглядываясь назад, видела множество дверей. Большинство было открыто, некоторые закрыты на крепкий замок. На таких дверях были картинки, сообщающие о том, какое воспоминание внутри. Если открыть такую дверь, то за ней крохотный темный чулан с сундуком. Если его открыть, то я окуналась в яркие воспоминания о закрытом периоде. Кат заставлял меня делать это много раз, чтобы закрепить образ закрытого и открытого в памяти. Это было тяжело. Мое настроение менялось мгновенно, и я много плакала, затрагивая горькие воспоминания. А потом не плакала, закрывая прошлое и думая о нем просто как о некоем обычном факте, давно прошедшем.  

Иногда я чувствовала вину за то, что поступаю так с когда-то близкими людьми. Будто я выкидываю память о времени, проведенном с ними, как мусор. Однако это лучше, чем страдать от ночных кошмаров, терять аппетит, злиться, рыдать, желать умереть. Однажды Фатими пригласила меня к себе домой на целый день. Мы угощались вкусностями, пили алкоголь, слушали музыку, грелись на солнышке в красивом крытом саду. Она рассказала кое-что личное о себе, о своем происхождении, семье. Не знаю, было ли это правдой. Это была проверка. Она легко расспрашивала меня о моей жизни, и хотя она всё обо мне знала, изучив память Дозы, но это не мои воспоминания, не первоисточник. Я спокойно рассказывала обо всем, не запинаясь, с улыбкой. О том, что была замужем, и это было прекрасное время. О своем сыне, о том, как семья исчезла и как я попала в этот мир. О работе на Пасе, о Сете и о Кофте. Единственный момент, когда мое лицо поникло и глаза опустились, был фрагмент знакомства с Дозой. Я не закрывала и не изменяла свою память о ней. Не знаю почему, решила отложить это на потом.  

Фатими сообщила, что очень мною довольна, она наблюдает за моими успехами, и есть несколько дел, в которых она хотела бы меня задействовать как доверенное лицо. Вскоре я отправилась на какую-то планету в составе делегации для переговоров. Группа наша состояла из меня и шестерых моминов. Моей задачей было всё время молчать. Переговоры с людьми, не жалующими моминов. Я должна играть роль ширмы, молча выслушать предложения, сути которых я даже не знала. В конце сказать, что мы подумаем и удалиться вместе со всеми. Люди эти показались мне обычными бандитами. Смотрели они всё время на меня и обращались только ко мне. Я отыграла свою роль, немного расстроившись оттого, что мне дали такое элементарное задание.  

В следующий раз, через пару недель, нужно было сделать вообще странное. Я с двумя моминами остановилась в средней руки отеле. Моей задачей было попасть на кухню и устроить пожар в определенный момент. Расспросила, каковы меры предосторожности. Ответили ровно то, что ранее, без подробностей. Ну ладно, если нет особых указаний, значит нет. Значит могу выполнить как захочу. Попасть на кухню оказалось очень легко. Я присмотрелась, где вход для персонала, схватила по пути какую-то коробку и смело вошла в дверь. Сразу на входе пустынно, далее в дверь, там уже готовка. Две женщины кружили в пару, пересмеиваясь. Увидев меня, они замолкли, и одна спросила, что я принесла. Я притворилась немой и жестами спросила, куда ставить. Она махнула куда-то вдаль, потеряв ко мне интерес. Прошла до конца в дверь и действительно, там кладовка. Посмотрев на часы, поняла, что нужно потянуть время, перевернула одну из коробок на пол и принялась медленно собирать выпавшие овощи. Когда наступил нужный момент, выпустила огонь из рук и подожгла всё, что видела. С удовольствием понаблюдав, как пламя разливается по комнатке и помня о том, что играю немую, молча выбежала из кладовки. По возвращении Фатими расспросила меня о выполнении задания. Я всё доложила, а потом услышала, что в пожаре погибла одна из работниц кухни. Женщина-момин внимательно смотрела на меня, я слегка пожала плечами. Она удовлетворенно улыбнулась и велела идти отдыхать, добавив, что сегодня ко мне зайдет местный портной. Им оказался, как ни странно, человек. На вид лет сорока, активный и позитивный, по имени Лейком. Это первый человек, которого я здесь видела. Невысокий худой блондин с серыми глазами. Лазерным экраном он просканировал меня с ног до головы, изучил кожу и расспросил о предпочтениях в одежде. Я в ответ осторожно спросила о том, как давно он здесь. Улыбаясь, мужчина ответил:  

– Лет двадцать, наверное.  

– Вы – член Семьи?  

– Да. – гордо ответил Лейком. – Я заслужил это место.  

– Вам нравится здесь? У вас есть семья? Вы не хотели бы уйти? – вопросы так и лезли из меня.  

– Семьи родной нет, только эта Семья. Идти мне некуда. Здесь довольно хорошо. Иногда скучновато, правда.  

Я испытала сильное желание поболтать и посмеяться на эту тему, обсудить моминов. Я ни с кем не говорила о них, ведя только внутренние диалоги сама с собой. По сути, у меня друзей здесь нет, хотя все без исключения относятся ко мне хорошо. Подавила порыв, со страхом подумав, что это было бы ошибкой. Лейком может быть очередной проверкой. Он, должно быть, почувствовал мой настрой, понизив голос, сообщил:  

– Иногда я подшучиваю над ними, слегка. А то здесь от дисциплины с ума сойдешь. Уверен, они все считают меня сумасшедшим. – закончил он со счастливой улыбкой.  

Позже, наедине с собой, я представила, что было бы, если бы я с кем-нибудь поболтала, посмеялась, а потом об этом бы узнали. Особенно Фатими. Мне было бы стыдно и жалко. Момины хорошие, приняли меня к себе, заботятся обо мне, а я высмеяла бы их просто потому что не такая как они. Даже от этих мыслей стало стыдно.  

Через четыре дня меня переселили в другую комнату, которой больше подходит название "покои". Слишком она не походила на обычную современную комнату, представляя собой смесь технологий и устаревших предметов. Например, стационарная большая кровать с отдельным матрасом вместо раскладной выдвигаемой из стены. Много подушек, подоконники, шторы, ковер – всё это напоминало мне жизнь в поместье в Темном мире, вызывая чувство покоя и ощущение дома. В шкафу появилась одежда, много. Всё сшито специально для меня, на разные случаи, от одежды для грязных работ или тренировок до торжественной одежды, которую можно надеть на прием в Совете. Разная обувь, несколько головных уборов и даже косметика. А еще невиданная здесь роскошь – личный экран на стене. Фатими связалась со мной по нему, и я поблагодарила ее за новую комнату и одежду. Несмотря на то, что экран нужен для связи, по нему можно смотреть фильмы и передачи, есть даже канал Федерации. Вскоре случилось еще кое-что невероятное – со мной стали заниматься по магии.  

Руководить обучением магии было поручено трем моминам. Двое мужчин и женщина выслушали мои удивленные замечания о том, что совершенно не понятно, как они смогут меня чему-то научить, сами магией не обладая, да и в мире, где ее, в общем-то, нет, и ответили, пожав плечами, что это не важно. Они были полны решимости, проанализировали всё, что узнали, и составили программу занятий! Начать решили с левитации. Я рассказала всё, что знала об этом. В отдельном закрытом зале на подземном этаже мы приступили к занятиям.  

– Я не понимаю, как сделать так, чтобы я полетела куда-то. – заметила я.  

– Вы умеете отталкивать предметы от себя. Просто попробуйте оттолкнуть от себя пол. – посоветовал один из учителей.  

Я попробовала, но ничего не вышло, и я ничего не почувствовала.  

– Конкретно вот этот участок пола и сильнее. – сказал другой.  

Я выпустила энергию, нацелила ее на квадрат пола и ударила.  

Занятия продолжили спустя неделю, когда врачи разрешили, удостоверившись, что сотрясение мозга прошло и предплечье срослись. Зал весь теперь был обит мягким материалом, а мне выдали защитный шлем и части защитного костюма. Не уверена, что маги летают, используя этот метод. Худо-бедно что-то начало получаться. Нужно было учиться тщательно выверять количество энергии для разной степени подъема. Приземляться тоже тяжело, нужно снижать энергию почти до минимума, но не убирать совсем, иначе я просто падаю камнем вниз. Учителя рассказывали о магнитных потоках, которые я могла бы использовать, и со временем я начала чувствовать себя странно, отрываясь от пола. Спустя три месяца тренировок я уже могла подняться в воздух и пролететь в нужном мне направлении, но всё время используя руки, хотя мне говорили, что я могла бы делать всё без них. Параллельно с моим обучением момины изучали меня и мои способности, пытались регистрировать потоки энергии и понять природу моей магии.  

Фатими имела со мной разговор по поводу моего бессмертия и попросила умереть для тренировки, чтобы они воочию убедились и знали к чему готовиться, и как мне помочь в этом случае. Я была удивлена. Не тем, что они хотят посмотреть, как я умираю и воскресаю, а тем, что она спрашивает. Могли бы просто устроить мне "несчастный случай" и ничего не объяснять. А она спрашивает, не приказывает, да еще так трогательно мнется, будто прося заранее прощения, заламывает пальцы. Я согласилась, хотя жаль наработанную физическую форму, Дит будет недоволен.  

Устроили всё легко и спокойно, заранее всё обговорив. Подали ночью усыпляющий газ, потом смесь для остановки сердца. Я ничего не почувствовала, только по тьме и звездам поняла, что это не сон. Весь процесс засняли, потом мне показали. Неловко смотреть на себя со стороны. Ладно еще, когда дернулась, умирая, и обмякла, хуже, когда воскресала. Когда тело было полностью готово, и свет пропал, и еще прошло время, а потом я сделала вдох и застонала, выгибаясь и дергаясь. Крупным планом перекошенное лицо, зажмуренные глаза, длинные волосы. Голое тело, стыдно. Я отвернулась, а женщина-момин, ученая, спросила, в чем дело. Ее глаза горели восторгом.  

– Некрасиво. – пролепетала я.  

Она удивленно вскинула брови.  

– Вы видели, как дети рождаются? Вот это некрасиво. А это, – указала пальцем на экран, – прекрасно.  

Мне не стало легче от ее слов, но спорить не стала. Долго я не могла отделаться от чувства как будто меня засняли в какой-то интимный момент и обнародовали запись. Фатими почувствовала мою печаль и впервые обняла меня. Я старше ее во много раз, но от такого материнского жеста стало теплее на душе. Она не говорила, что это пустяк, ничего страшного и как хорошо, что это сделали. Она молча утешала меня, понимая, насколько я чувствую свою необычность и чуждость.  

Когда я восстановилась и была готова к работе, получила задание. Выследить и убить беглого момина. Мне дали много времени и всю имеющуюся информацию, а также маленькую команду и корабль. И я была на нем командиром. Мы посетили три планеты, идя по следу, и, наконец, нашли его. Я следила за ним от бара, где он хорошенько набрался, что не свойственно этой расе. Вопреки ожиданиям, он пошел на пустырь, а не домой или в другой бар. В утренних сумерках присел на горку мусора и закурил сигару. Я подошла сзади.  

– Доброе утро. – дружелюбно поздоровался мужчина через плечо.  

Я присела рядом.  

– Вы из Семьи, не так ли?  

Осмотрела момина. С первого взгляда они все на одно лицо. Этому на вид лет семьдесят. Почти лысая голова, морщины. Одежда потрепанная, грязная обувь и ногти. Он смотрел вдаль и курил, иногда скашивая глаза в мою сторону.  

– Я по заданию.  

– Семья крайне редко принимает людей. Они плохо контролируемы и недолго живут.  

– Никогда не видела, чтобы момин курил.  

Он усмехнулся:  

– Гадость, но всегда хотелось попробовать. – он помолчал и тихо добавил. – В знак протеста, так сказать.  

– Расскажите, пожалуйста, почему вы сбежали? Вы были рабом?  

Момин стряхнул пепел.  

– По факту нет, по сути да. Я родился таким, дефектным. С детских лет хотелось нарушать правила. Я нахожу в этом…удовольствие.  

Бунтарь. Опытный и хитрый, раз столько лет бегал. От такого стоит ждать чего угодно.  

– Как вы сбежали?  

– Развивал гибкость и сильно похудел. Удалось спрятаться в контейнер и меня вывезли на мусорный спутник.  

– Вас там кто-то ждал?  

– Нет.  

– Вы предпочли погибнуть на мусорке, только бы не жить по правилам? – непонимающе уставилась на него.  

– Да!  

Он вскочил и заходил туда-сюда. Пробормотал с досадой:  

– Вам не понять.  

Да, мне не понятно, и понятно одновременно. Я могу представить, отчего я бы так захотела поступить, но отчего он.  

– Неужели ваша жизнь была так уж плоха?  

Он посмотрел зло, сжимая кулаки, потом успокоился, сел на место.  

– Если так, в общем, посмотреть, то нет. Но мне всегда всего было мало. Я пытался получить больше, но эту систему не победить.  

– Как вам удалось выбраться со спутника?  

– Вскоре прилетели падальщики, искали что-нибудь полезное. Никому никогда я не рассказывал, что мне пришлось делать, чтобы они взяли меня с собой. – он хмуро помолчал. – И вам не расскажу.  

Мы молча сидели некоторое время, солнце поднялось над горизонтом.  

– От Семьи можно убежать только одним путем – умереть.  

– Почему вы не сделали это?  

– Я думал об этом, да, часто. Но всегда говорил себе, еще немного, еще чуть-чуть посмотрю, что там и сям. Попробую вот это, отправлюсь туда-то. Так прошло более сорока лет.  

– Вы не жалеете об этом времени?  

– Жалею. – тяжело ответил он, удивив меня. – Я потратил это время впустую, ничего не добился. Просто просадил полжизни ни на что.  

– Но вы путешествовали и были свободны. Разве вы не об этом мечтали?  

– Да, но… По факту всё вышло как-то не так. Я жил в ожидании, не знаю, чуда что ли, а время просто проходило. Я скитался, бегал, менял имена. Искал что-то, сам не знаю что. Одно время пытался найти других беглых. Думал, может быть, они где-то объединились, создали свое общество, помогают другим.  

То есть создали свою Семью, подумала я. Это интересная информация, может пригодится.  

– Нашли что-то?  

– Нет. Ничего. И никого.  

В животе заурчало, желудок просит завтрак.  

– Вы убьете меня? – спросил он спокойно, даже с какой-то надеждой.  

– Да. – так же просто ответила я, будто он спросил, не желаю ли я перекусить.  

Я встала, отряхивая одежду, и начала прикидывать, как бы так поаккуратнее ликвидировать его. Огляделась, вытащила оружие, проверила.  

– Хорошо. – он закивал головой, вставая. – Да, это хорошо. Наконец всё закончится. Как же я устал. Обрел свободу на помойке и умру на ней же, какая ирония.  

Он стоял рядом, улыбался, взволнованно дышал, но в глубине взгляда я видела страх. Мне захотелось как-то порадовать его.  

– А хотите чудо всё-таки увидеть?  

С этими словами я протянула к нему открытую ладонь и выпустила лепесток огня. Он недоуменно стал разглядывать, полагая, что на ладони что-то есть, что горит. Я сделала огонь ярче, обволокла им пальцы. Он струился по коже, как тонкий шелк на ветру. С восхищенным взглядом он рассмеялся:  

– Вы точно будете приняты, без сомнений. Семья любит таких необычных существ, только чтобы они не были моминами. Что-то сродни коллекционированию. Полагаю, вы станете «гора́ми».  

– Что?  

– «Гора́ми» на нашем древнем языке означает «охотник, убийца».  

Вот как. Ну что ж, наверное, так и есть. Чем еще я могу быть полезна Семье. Простая работа и удобный исполнитель. Я поджала губы, виновато улыбаясь, намекая, что время вышло. Он глубоко взволнованно задышал и сел ко мне спиной.  

– Столько раз представлял себе это, а как дошло до дела… Как вы думаете, там, после смерти, что-то есть?  

– Я точно знаю, что есть. – ответила я, выстрелив мужчине в затылок.  

После завершения этого задания меня приняли в Семью. В огромной подземной зале собрали всех с ближайшей территории. Такую толпу моминов я даже себе представить не могла. Среди них яркими и необычными каплями выделись не момины. Их очень мало, но они стояли в общей массе, не отдельно, потому что являются членами Семьи, как все остальные. Над сценой на огромном экране мое изображение. Фатими и еще двое из Совета торжественно представили меня всем и объявили, что я проявила себя очень полезным для Семьи существом, чем заслужило право войти в Семью. После этого, по традиции, вспомнили и пригласили на сцену последних принятых существ. Видимо, для напоминания. Мне представили высокого мужчину, сплошь покрытого голубой шерстью, по имени Год, он талантливый хирург. И женщину, низкорослую, со странной переваливающейся походкой, биолог, зовут Птаха. Они дружелюбно пожали мне руки и поздравили. Фатими положила руку мне на плечо и долго не убирала, показывая свое покровительство. Вначале мероприятия я была взволнована и испугана, но всё прошло спокойно и тепло. К концу действия я чуть не заплакала, когда все аплодировали и смотрели на меня, улыбаясь. Потом был банкет, музыка, танцы. По периметру зала накрыли общие столы, без разделения на зоны, все брали разную еду, где хотели. Это было очень необычно. Как правило, серьезные и сосредоточенные, здесь момины были веселыми и открытым. Они шумно общались, не соблюдая никаких правил, ели руками и на ходу, громко смеялись. Я поделилась с Фатими своим удивлением, и она ответила:  

– Прием в Семью – редкое событие. Иногда мы не принимаем новых членов годами. На таких банкетах ослаблены правила, так сделано для того, чтобы придать событию еще большую значимость, запомниться. Также для того, чтобы новым членам было комфортнее.  

Танцы моминов, однако, были строго рассчитаны. Четкий выверенный рисунок, ни одного лишнего движения. Группа разбивается на две стороны и делают движения навстречу друг другу, перемешиваются, разделяются. Все фигуры такие идеальные, что диву даешься, иначе как длительной муштрой этого достичь невозможно, решила я. Например, в какой-то момент, один участник садится на корточки, а рядом с ним другой машет растопыренными локтями на месте головы первого. Первый встает ровно в тот момент, когда второй прекращает это делать. Я внутренне порадовалась, что мне не приходится в этом участвовать, я бы всю голову кому-то отбила, или мне.  

Еда была очень вкусной, как обычно. Слабоалкогольные напитки присутствовали, но я заметила, что пьют все очень мало, не более двух бокалов, как-бы для вида, крохотными глоточками. Я нашла Птаху у стола с десертами и завела разговор.  

– Вы давно здесь?  

– Я член Семьи недавно, всего три года, а до этого у меня был период кандидата почти пять лет. Это было на другой планете. – она улыбалась и одновременно начала запихивать в рот булочку.  

– И как вам? Нравится? – спросила я, смотря на булочку, но женщина поняла меня правильно.  

– О, да. Мне нравится порядок и система. Раньше, давно, где я работала, в лабораториях, царил такой хаос. Безалаберность, малообразованность, воровство. Здесь для таких как я просто рай. Всё, что ни попросишь, есть, и никогда не кинут, не обманут. Всё, что пожелаешь, только результат давай.  

Я набралась наглости и спросила над чем она сейчас работает. Ответ меня обескуражил.  

– Вывожу новый вид тли, способный за короткое время уничтожить большие запасы продовольствия растительного и переработанного. И, конечно, нужно сразу придумать антагониста, чтобы потом уничтожить тлю.  

У меня закрались подозрения, но они как-то не вязались с радостным открытым лицом женщины. Ее зеленые глаза излучали счастье и восторг, она слегка пританцовывала в такт музыке. Может быть, здесь что-то в еду добавляют, какой-нибудь наркотик, стимулятор, как я пробовала в клубе.  

– Эм, а зачем, простите, такая тля нужна?  

– Ой. Я не знаю. – отмахнулась она. – Для каких-то целей. Скорее всего, какую-то непокорную планету нужно заполучить. Среди всего прочего устроят там голод.  

Я улыбнулась ей и молча отошла. Никогда ранее не встречала такого. Конечно, мне наплевать на какую-то там планету, мне до нее дела нет, но вот так спокойно выкладывать злодейские планы, ничего не скрывая. Вспомнила учителя, который объяснял мне, являются ли момины плохими. Голубого хирурга решила не спрашивать о его работе. Представляю, что там. Изучает представителей расы-жертвы? Состав скелета, болевые точки? Однако он сам подошел ко мне и был так обаятелен, что я невольно заулыбалась. Мы попивали напиток и смотрели на танцы.  

– Я как-то раз задался целью выучить этот танец. – начал он неожиданно писклявым голосом, отчего я чуть не засмеялась. – И знаете что? Ничего не вышло. Это как научиться играть на музыкальном инструменте, не зная нот, просто запоминая положение пальцев. Никакой логики. А еще, у этого танца есть разновидности. В рисунке танца меняют местами блоки. Как момины понимают, что именно сейчас танцевать, не понятно. Может быть по музыке.  

Я продолжала молчать, борясь со смехом. Врач задумчиво продолжил:  

– Я помню свой первый день в роли кандидата в Семью. Меня перевели сюда на работу. Знаете, какой первый вопрос я задал своему куратору?  

Я покачала головой.  

– Что бывает, когда момин умирает?  

Я перестала бороться со смехом и, хмурясь, посмотрела на Года. А действительно. У меня даже вопроса такого не возникало, и при мне никто еще ни разу не умирал.  

– И что же? – спросила, не удержавшись.  

Год с увлечением принялся объяснять, подкрепляя слова жестами.  

– Они пакуют покойника в мешок и отправляют на переработку. Это кремация, после которой прах покойного превращают в удобрения. – я скосила глаза на блюда. – Потом садятся так спокойно, кладут руки на колени, и говорят, какой полезный и хороший был момин. Ну или другое существо. А потом начинают сразу выяснять и назначать, кто теперь за него работает. Всё.  

В конце Год развел руками.  

– Ясненько. Я пойду. Кажется, Фатими искала меня. – и я поспешила удалиться.  

После принятия в Семью отношение ко мне изменилось. Стало более теплым, менее сухим, мне чаще улыбались, спрашивали, не нужно ли чего. Нагрузка также возросла. Я снова училась. Снова и снова. Истории, планетоведению, анатомии, древнему языку моминов и так далее. Кое-что из материалов я уже знала, но всё повторяли, хуже не будет. Во владении магией немного удалось продвинуться. Теперь я могла выпускать огонь не только на ладонь или пальцы, но и в любом другом участке тела. Можно было поджечь ногу или спину, однако одежда и обувь сгорали. С левитацией также стало лучше. Это значительно повышало мои шансы на выживание. Теперь я могла улететь от врага вверх или в другом направлении, даже вниз, например, в колодец, главное, чтобы я чувствовала внизу опору.  

Через полгода я получила первое задание как член Семьи. Тот старый момин, которого я ликвидировала, оказался прав. Из меня делали "гора́ми". Это было уже интереснее. Нужно высадиться на планете, поселиться в городе, выследить человека, получить информацию. Передать, ее проверят. Если всё верно – человека ликвидировать. Если не подтвердится – повторить шаги 4-6.  

Планета Корма. Город, знаменитый торговлей удовольствиями, Пакт. Объект: нарко-диллер по имени Восток. Информация: местонахождение незаконнорожденного сына императора планеты Фугас, имя, описание.  

Я без труда устроилась массажисткой в один из множества салонов. Работа с проживанием на месте, так как график не нормированный. Ни о каком профессиональном массаже здесь речи не идет. Погладил клиента теплыми руками с маслом и делу конец. Грязь, паразиты, болезни, разврат, растление и преступления окружили меня душной пеленой. Большинство клиентов нетрезвы, не составляет особого труда вырубить, если ведет себя не адекватно. Одно только слегка напрягало – работать нужно голой. Оказание интимных услуг не возбраняется, но и не обязательно, и нужно делиться чаевыми.  

Проработав две недели и сдружившись с парой уличных проституток, я узнала, где найти Востока. Он пасется в соседнем квартале, иногда в паре других. Дурь толкает среднего качества, может достать что-то на заказ. Снимает неплохую по местным меркам квартиру в частном доме, с охраной. Не местный, но откуда родом, не известно. Внешне Восток выглядел как обычный человек, чисто одет, хорошо говорит. Видно, что к работе относится серьезно. Разборчив, одних отшивает, других привечает. Осторожен. Повыше меня на полголовы, крупное лицо, золотистые глаза и темная кожа. Зеленый мох на голове – необычно выкрашенные волосы. В левом ухе две серьги разного цвета.  

– Привет. – произнесла я смущенно, подойдя первый раз.  

– Привет, красотка. – ответил мужчина, улыбаясь, обыскивая меня холодными глазами.  

– Я... ищу что-нибудь... чтобы расслабиться.  

– Тяжелая работа?  

– Да. – я грустно опустила глаза.  

– Кем трудишься? – спросил он так пренебрежительно, намекая, что понятно кем, и чем.  

– Массаж. В салоне номер сорок семь.  

Он невнятно промычал.  

– Так.... почем?  

– Что предпочитаешь, детка? – спросил он со вздохом.  

– Не знаю, я новичок. Что посоветуешь?  

– Ну, вот, например.  

Из внутреннего кармана Восток извлек маленький прозрачный пакетик с фиолетовым порошком. Понятия не имею, что это.  

– Сколько стоит?  

– Пятьдесят.  

– Пятьдесят?! Это самое дорогое? Есть подешевле?  

Цена невысокая, при моей зарплате вполне приемлемо, иногда.  

– Если подешевле, то у тебя мозг через нос вытечет.  

– Может быть, сделаешь скидку? Как новичку.  

– Неа.  

– Нуу. Может быть, тогда, массаж? Я сделаю тебе скидку пятьдесят процентов.  

Восток недовольно скривился, я тоже, но жалостливо.  

– Или хочешь вообще один сеанс бесплатно? – проговорила я быстро, смотря ему в глаза.  

На этом предложении он сломался.  

– Ладно. Бери за тридцать. – швырнул мне порошок. – И сеанс бесплатно.  

Я торопливо достала и отдала деньги и, улыбнувшись ему на прощанье, заметила:  

– Приходи поскорее, а то я, может быть, поменяю место работы. Мой мастер-номер B40.  

Довольная, я отправилась на работу. Почти уверена, что Восток скоро придет ко мне на массаж. Если нет, найду его снова и повторю предложение. Купленный наркотик можно на что-нибудь обменять. На хороший обед, например. Теперь нужно подумать, как получить нужные сведения. Все методы по сути своей делятся на два направления: мирный путь и насилие. К насилию относится именно насильственное выбивание информации, всё остальное: разговоры, просьбы, подкуп, шантаж – это всё мирные способы. На силовой метод у меня надежды нет. Не представляю, как я могла бы заточить этого мужчину в каком-нибудь подвале и издеваться, пока он не расскажет то, что мне нужно. Не то чтобы мне его жалко, но я просто не смогу, да и не умею. Из мирных способов, что может мне подойти? Очень вряд ли Восток расскажет мне всё сам, просто потому что он болтун. Напоить и разговорить? Возможно. Запугать? Нет, нечем мне его пугать. Подкупить? Денег нет. Нужно подготовиться. Нужен мощный алкоголь и расслабляющие ароматы, и повторить нужные точки человеческого тела.  

Вечером третьего дня Восток зашел в наш салон. Я наблюдала за ним с лестницы второго этажа, низко присев. Ленивой походкой, руки в карманы, он прошелся по первому этажу, гоняя во рту зубочистку. Администратор, она же охрана, она же сутенер, высокая мощная женщина с зеленой кожей, по имени Сорго, сладким голосом поинтересовалась желаниями клиента, заверив, что в ее салоне можно почти всё. А за хорошие деньги вообще всё. Восток попросил массаж у мастера с моим номером. Запомнил, умничка.  

Я тихо рванула в свой номер, где было всё готово. Сорго предоставила мне всё необходимое за тот пакетик с фиолетовым порошком. Когда Восток без стука вошел в тесный номер, то окунулся в атмосферу полумрака и расслабляющих ароматов. Именно расслабляющих, а не возбуждающих, которыми насквозь пропах этот дом разврата. Я с ним спать не собираюсь. Вопреки инструкциям, на моих бедрах расположилась узкая юбка, но верх тела я оставила открытым. Мне показалось это правильным, Восток не такое грубое быдло, ему, как любому нормальному мужчине, нужно оставить немного тайны. Расчет оказался верным, он осмотрел меня с головы до ног и заулыбался. Я раздела клиента, обернув его бедра полотенцем, предложила выпить и уложила на кушетку. Я была сама любезность, хотя внутри нервничала. В программу подготовки, слава Порядку, входит и актерское мастерство, хотя по этому предмету я еле дотягивала до отметки «удовлетворительно».  

Сообщила, что у нас полно времени, и я буду рада разминать его прекрасное тело долго, предложила еще выпить. Осторожный, он с самого начала отказался пить один, сославшись на то, что нужна компания, поэтому я пригубила вместе с ним. Тело у Востока действительно неплохое. Мускулистое в меру, но со шрамами. На животе я заметила кривой, уходящий в бок шрам, когда он раздевался, и на спине еще три. Я не торопясь гладила его намасленными руками и перебирала в уме, как начать разговор. Рассказать ему о своей нелегкой жизни в качестве массажистки? Да он таких историй слышал сотни. Рассказать что-то интересное? Боюсь попасть впросак. В итоге я только тяжело вздохнула, когда он потянулся за бокалом в очередной раз.  

– Что вздыхаешь так грустно?  

– О доме скучаю. – вырвалось у меня.  

– Мм. Я тоже. – ответил от сонно, укладывая голову вниз.  

– Ты разве не уроженец Кормы? – ухватилась я за ниточку разговора.  

– Не. Я совсем из другого места, хотя здесь живу давно.  

– У тебя большая семья?  

– Нет. – буркнул мужчина и я больше не заговаривала с ним, боясь вызвать раздражение.  

Через полчаса я перевернула Востока на спину, начала массировать руки и снова попыталась прощупать почву.  

– Моя мама живет на Пасе. – завела я свое вранье. – Сестра еще ходит в школу. Я так давно их не видела.  

– Это плохо. – неожиданно горячо ответил клиент. – С родными нужно больше времени проводить.  

Его язык уже начал слегка заплетаться.  

– Семья, это очень важно.  

Да, Семья – это важно, подумала я про себя, переходя на массаж стоп.  

– А ты часто видишься со своими?  

– Нет. Раз в месяц, в два.  

Восток зевнул и устроился поудобнее, закрыл глаза. Я бросила взгляд на его полотенце. Всё спокойно, хорошо. Не знаю, что бы я стала делать, если бы он начал приставать. Перешла на легкие поглаживания и вскоре услышала спящее сопение. Накрыла мужчину простыней, чтобы не замерз, и принялась тихонько прибираться. Чудесно, у него есть семья. А что такое семья в моей ситуации? Это, безусловно, возможность шантажа. Нужно следить за ним, пока не отправится навестить родных. Жаль, если он был дома недавно и мне придется торчать в этом гадюшнике месяц или два.  

Разведка моминов выдала мне маячок для слежения за объектом. Он такой крохотный, что его держат в малюсенькой колбе. Я поместила его с помощью иглы в подкладку ботинка Востока. Теперь на своем ручном экране я смогу увидеть, где он. Есть даже показатель сердцебиения и температуры кожи. В данном случае не особо полезные примочки, так как это обувь. Восток снимет ее и маяк остынет. А пробьет ли пульс на ноге до маяка вообще не известно. Я дала клиенту поспать почти час и нежно разбудила, воркуя на ушко. Помогла одеться и выпроводила за дверь, как договорились, не взяв денег.  

– Заходи еще за товаром, детка. Есть совсем чистые вещи, без побочки, но деньги готовь. – сообщил он напоследок.  

Как только за ним закрылась дверь, я включила слежение на экране. Надо же, работает.  

В течение следующих двух недель я посматривала за Востоком, кое как выполняя свою работу, только чтобы не уволили. Однажды экран показал сильное сердцебиение и я, встревожившись, побежала искать мужчину среди ночи. Он нужен мне живым и здоровым до поры, до времени. По маяку я нашла его в одном из баров на последнем этаже, в комнатах для утех. Просто так войти и посмотреть, всё ли с ним в порядке, нельзя. Пришлось пролезть на задний двор и подлететь к окну. Стоя на узком карнизе, осторожно заглянула в окно. Мда, Восток не промах. Жарит вовсю какую-то девицу. Она изображает стоны, украдкой поглядывая на часы. Ну, по крайней мере, с ним всё хорошо. Чувствуя себя глупо, вернулась к себе и в следующий такой раз не пошла смотреть. Однако, когда снова сердце моего подопечного стало выплясывать так, что это засек прибор в ботинке, и по карте увидела, что дело происходит в каком-то тупике, ринулась на помощь. Спасибо тренировкам, я успела вовремя. Взлетев на крышу какого-то сарая, я увидела сверху своего подопечного в окружении шести крепких парней. Они пока еще тихо разговаривали, но Восток пятился и имел бледный вид. В момент, когда один из парней протянул к нему руку, я дернула его магией за ногу и мужчина упал. Со стороны выглядело так, будто он поскользнулся. Произнося проклятья, парень встал, под общие смешки. Прицелившись двумя руками в двоих, стоящих сбоку от Востока, я дернула и их. С вскриками они шлепнулись на землю, и в атмосфере общего замешательства мой объект сбежал. Незаметно проводив его до дома, я облегченно вздохнула. Долгие операции не для меня, я уже начала уставать. Гораздо легче и приятнее просто найти жертву и оторвать ей голову, ну или сжечь заживо. А тут конспирация, игра, тактика... Фу.  

Вскоре мои старания были вознаграждены. Восток отправился в космопорт, договорился о полете и на следующий день отбыл. Вернулся через три дня, а за это время я выяснила, куда он летает. Подкупила молодого паренька из ремонтников. Одет он бедно, и тощий, из чего я заключила, что деньги ему нужны. Наплела, будто сохну по Востоку, и подозреваю, что он летает к любовнице. Парень рассказал, что нарко-диллер часто нанимает одного и того же капитана, который возит его на планету Фея. Мне надо наведаться туда, но как на целой планете найти семью Востока? Либо проследить самой, либо просить кого-то.  

Сперва я решила попробовать провернуть историю с ревностью с капитаном, который часто возит объект на Фею, но потом решила – это ничего не даст. Ну, ответит он мне, что Восток летает к семье, и что? Не скажет же он мне точный адрес, а допытываться будет слишком подозрительно. Денег больших нет, чтобы купить такую информацию, а капитан может потом Востоку слить меня. Решила, что лучше слетать туда самой, вместе с ним, и на месте проследить, но, конечно, сделать это нужно незаметно.  

Целый месяц я упорно трудилась и копила деньги, постоянно следя за Востоком, чтобы не улетел без меня. В один из дней он долго ходил по магазинам, и я заключила, что готовится к полету. Купила новую одежду, парик и косметику, поменяла облик и отправилась в космопорт. Там я нашла указанного мне капитана и спросила, когда можно слетать на Фею. Корабль у него совсем маленький, он ответил, что в ближайшее время повезет одного постоянного клиента, мне места нет. С трудом я уговорила его принять на борт и меня, пусть хоть в багажном отделении лететь, в каморке, где угодно. Пообещала двойную оплату. В итоге он разрешил лететь в каюте своего помощника, всё равно тот почти всё время будет у руля. Я дала ему свой номер экрана для сообщения о том, когда отлет. Дома экран перепрошьют и следов не останется. В назначенный день, в парике и накрашенная, я принеслась в порт раньше Востока и расположилась в каюте помощника капитана.  

Полет прошел благополучно и быстро, никто меня не беспокоил, я всё время сидела в комнате. Как только мы приземлились на Фею, обновила карты и начала слежку за Востоком, сделав настройку, чтобы сохранялся его путь каждые три часа для записи маршрута. Полагаю, большую часть времени он проведет в доме родителей.  

Фея представляет собой жаркую планету, покрытую пустыней, с редкой растительностью на поверхности. Внутри же она вполне пригодна для жизни, имея подземные реки и флору с фауной. На поверхности располагаются склады, посты и солнечные батареи, а вся жизнь кипит под толстым слоем песка.  

Для вида я прогулялась в ближайший городок, раскинувшийся под космопортом, прошлась по магазинам. Сначала было непривычно от постоянного свиста пылесосов. Чтобы песок с поверхности в итоге весь не перекочевал под землю, его нещадно сосут отовсюду и отправляют обратно наверх. Мощный пылесос, или пескосос, обсосал меня при выходе с порта, я испугалась, что парик сорвет. Потом на каждой лестнице и при входе в любое помещение снова обсос. Мда, прическу тут не сохранишь никак. Да и всё, что плохо прикреплено, часто попадает в пылесос. Пуговицы, украшения. Об этом мне рассказала веселая продавщица сувениров. Маяк Востока на ночь закрепился в маленьком поселении далеко от порта. На всякий случай я запомнила и выучила это место на карте, а утром отправилась обратно на Корму с попутным торговым кораблем. Путешествие заняло больше времени, и было менее комфортным, но и стоило мне гораздо дешевле.  

Как только мой объект вернулся на работу, я снова отправилась на Фею. Переночевав в гостинице в самом дешевом номере на восьмерых, утром я наняла кар и полетела в ту деревню. Разговорчивый водитель допытывался, что мне там надо, сказала, что нужно передать письмо, лично в руки. На мое счастье в деревне оказался работающий кафе-бар, где я зависла на целый день, делая вид, что интересуюсь местными традициями и кулинарными рецептами, выкачивая их из локальной сети. Когда наступили сумерки, я бойко отправилась в сторону дома семьи Востока, под общие любопытные взгляды.  

Нужный дом ничем не отличался от остальных. Сверху на песке гора с парой отверстий для света, и вход под землю. Сначала ступени идут вниз, затем пара вверх, чтобы не пускать песок. С волнением, не зная, чего ожидать, я спустилась и постучала. Пришлось постучать еще раз, прежде чем дверь открыла пожилая женщина.  

– Кто вы? – удивленно спросила она вместо приветствия.  

– Меня зовут Вера. Я знакомая Востока. Можно войти?  

Она нахмурилась и слегка прикрыла дверь, но тут же распахнула ее шире:  

– С ним что-то случилось?!  

– Нет. Всё в порядке. Можно войти? Я ненадолго.  

Внимательно осмотрев меня с головы до ног и обратно, женщина нехотя впустила меня внутрь. Я постучала ботинками у порога, стряхивая песок, и шагнула в уютный полумрак, прикрыв за собой дверь.  

Внутри помещение похоже на древнее родовое гнездо. Повсюду различный хлам. У порога несколько пар обуви разной степени ветхости, дальше по курсу на стульчике одинокий носок, в углу кадка с цветком. На полу коврики, кажется, самодельные. В глубине комнаты у стены нечто вроде камина, но вместо огня фонарь. Душный запах еды, тепла и одежды вызвал щемящее чувство. Пожилая женщина сложила руки на животе и подозрительно рассматривала меня. Старая, полная, невысокая, с небрежно убранными волосами, но пронзительными умными глазами золотистого цвета. Сохраняя невинное выражение на лице, я улыбнулась и, заминаясь, произнесла:  

– Вы мама Востока, верно? Он почти не говорит о вас. И о доме. А я очень хочу…найти точки соприкосновения с ним. Он такой закрытый. Вот решила прийти, поговорить с вами о нем, чтобы больше узнать. – я опустила глаза, сжимая пальцы, тихо добавила. – Я люблю его. А он…  

Я вдохнула, ниже опустив голову. Женщина молчала. Я шмыгнула носом для полноты картины. Когда подняла голову, столкнулась с твердым и холодным недоверчивым взглядом.  

– Не верю тебе. – медленно произнесла женщина. – Зачем пришла?  

Некоторое время мы сверлили друг друга глазами, после чего я моргнула, сделала обычное лицо и по-хозяйски пустилась гулять по комнате. Эта старую ветошь не проймешь, а я-то понадеялась на старческое слабоумие. Актриса из меня та еще. Ну ладно. Подошла к камину, рассматривая изображения двух молодых мужчин в рамочках. У обоих в ухе по одной серьге. У одного голубая, у второго красная. Ровно такие серьги, обе, в ухе у Востока.  

– Дело есть. – спокойно заключила я, развернувшись к женщине. – Присядьте.  

Она осталась стоять с воинственным видом. Храбрая женщина. Ни тени страха на лице, даже вызывает уважение. Я махнула рукой, и хозяйка дома мягко упала в стоящее за ней кресло. С удивлением попыталась встать, но я легким давлением удержала ее. Вот тут ее глаза расширились, и на лицо выполз испуг.  

– Кто вы?  

– Это вам знать не обязательно. – холодно ответила я. – А вот что вам нужно знать. Восток скрывает некую информацию, которую я хочу узнать. Помогите мне ее добыть, иначе он умрет.  

Некоторое время пожилая дама рыскала глазами по полу, часто дыша и двигая губами, потом решилась и заговорила жалостливо:  

– Прошу вас, не причиняйте моему сыну вреда. Он у меня один остался.  

– Кто это на картине? – спросила я, махнув на полку.  

– Прут, мой младший сын, он умер. Скажите мне, что нужно узнать, я выведаю эту информацию у сына и вам передам. Обещаю.  

– Нет, такой вариант не подходит. Восток сильно любит вас?  

– Да. Заботится, часто навещает. Много работает, привозит мне деньги.  

Я приблизилась к женщине.  

– Как вы думаете, он расскажет мне что угодно, в обмен на вашу жизнь?  

Совсем скоро я покинула жилище с одним предметом в кармане и заверениями старой женщины о том, что она сделает что угодно, только бы я не трогала ее сына. Просидев всю ночь на остановке каров, устав и ужасно проголодавшись, я добралась до порта и вернулась на работу. Где меня уже уволили. Надоело им терпеть, что я то есть, то нет. Ничуть не расстроившись и не моргнув взглядом, я украла у администраторши немного денег, стянув магией из-под стола к себе за пазуху, и пошла искать Востока. Пасла его до вечера, когда он, слава Порядку, отправился домой, а не по бабам. Охрана в его доме только на первом этаже, на входе. Я взлетела на крышу и аккуратно вынесла кодовый замок двери чердака. Нашла дверь квартиры Востока. Как тихо попасть внутрь? Покрутила головой, походила по коридору. Ничего не придумала и решила действовать сразу так, как с его матушкой. Постучала в дверь.  

– Чего надо? – недовольно спросил Восток, открыв дверь и направив мне в лицо бластер.  

– Нужно поговорить. – ответила я, показав предмет.  

Он изменился в лице и отошел, пропуская меня внутрь.  

– Откуда у тебя это?!  

Я прошла в самую дальнюю комнату, это оказалась кухня. Маленькая, холостяку много не надо. Деревянная мебель, редко такое встретишь. Старая, с тех времен, когда дерево еще не было в такой цене. Восток следовал за мной, не опуская оружие.  

– Отвечай!  

Целится прямо в голову, вид решительный. Я махнула рукой, бластер вылетел из его рук далеко в коридор, вывихнув запястье. Крутя в руках ожерелье его мамы, я спокойно произнесла, глядя в глаза:  

– Твоя мама дома, в безопасности. Пока. Мой напарник следит за ней и прикончит в любой момент по моему сигналу, если ты будешь вести себя неразумно.  

Он посмотрел в сторону бластера, на свою руку и угрюмо повторил вопрос:  

– Чего надо?  

– Местонахождение незаконнорожденного сына императора планеты Фугас, его имя и описание.  

– С чего ты взяла, что я знаю?  

– Восток, ты умный мужчина, давай будем говорить откровенно. Я ни откуда не взяла, мне просто так сказали. Это мое задание. Если ты намерен юлить и отпираться, или ты на самом деле не знаешь…что ж, это печально. Я убью твою мать, а потом тебя. Именно в таком порядке.  

Он долго думал, оперевшись на стену, я молчала. Если бы не знал, то заверял бы в этом. Сразу видно, либо информацию знает, либо сдаст кого-то, кто знает. Наконец я услышала:  

– Если расскажу, то что дальше?  

– Я уйду и передам информацию на проверку. Если она подтвердится – ты меня больше никогда не увидишь. Твоя мама тоже. Клянусь, я не трону ее. Если обманешь, я вернусь. На проверку понадобится до пяти дней. Всё это время мой напарник будет присматривать за твоим родовым гнездом, а я – за тобой. Можешь ходить на работу, но спать приходи домой. Если натравишь кого-нибудь на меня – ему и тебе будет плохо.  

В подтверждение своих слов я выкинула руку в сторону деревянного стула, и он со звонким хрустом разлетелся на щепки. Приятно наблюдать, как Восток с открытым ртом смотрит на мусор, в который превратилась его мебель.  

– Говори. – приказала я.  

– Планета Зеро, поселок Труд. – медленно произнес мужчина. – Мальчика зовут Мера.  

Он замолчал, я выжидательно посмотрела.  

– Обычный ребенок, – Восток пожал плечами, – светлые волосы, когти, клыки, всё как положено у ногостов.  

– Хорошо. Я сейчас ухожу, ты не делай глупостей. Раньше, чем через десять дней, на Фею не суйся. Это, – я помахала ожерельем, – пока останется у меня.  

Когда подошла к двери, услышала сзади:  

– Что с ним будет?  

– Понятия не имею.  

– Это же просто ребенок!  

– А тебе то что?  

Покинув здание так же, как пришла, через крышу, я направилась в ночлежку, поближе к порту. Сняла дешевую койку, передала полученную информацию и завалилась спать. Мне было велено ждать, я ждала. Гуляла иногда неподалеку от Востока, чтобы он видел меня. Он бросал злые взгляды, я покупала ужасную уличную еду, один раз в день. Через четыре дня получила весточку – информация подтвердилась. Есть такой мальчик в этом месте и похож на наследника, нужно завершить операцию и возвращаться домой. Я должна убить Востока.  

Как я желала поскорее покончить с этим и убраться отсюда, но когда дело дошло до финала, мне не по себе. День прошел и следующий, а я всё тянула. Не могла придумать, как незаметно убрать его, всё время перед глазами вставала его мама, и эти дурацкие сережки в ухе. Всю ночь твердила себе, что он наркоторговец, и может еще что похуже творил, и ничего его жизнь не стоит. Накрутив себя, утром отправилась на дело. Что может быть проще? Тюкну его головой об стену, виском, и делу конец. И сразу домой, так хорошо. Сначала на соседнюю планету, туда всегда ходят корабли, оттуда меня заберет Семья. В приподнятом настроении нашла его, но, завидев меня, он стал уходить. Отвернулся и быстро пошел по переулкам, петляя. Может, догадался, что я иду по его душу. В узком грязном вонючем переулке, я думала, настигну его, но в мгновение ока с двух сторон, будто из стен, появились четверо амбалов. Я остановилась, путь отрезан спереди и сзади. Здоровые, высокие, они смотрели на меня, ухмыляясь. Мерзкие рожи. Всё-таки внутреннее содержание иногда накладывает отпечаток на внешность. Не всегда. Некоторые мерзавцы весьма симпатичны. Я наклонила голову вбок, бросив взгляд на объект. Он повернулся ко мне лицом и улыбаясь, пятился. Помахал рукой, вышел из переулка спиной вперед и был сбит каром, снесшим его на большой скорости. Шум и крики привлекли внимание моих новых знакомых. Пользуясь заминкой, я проскользнула между мужчинами и швырнула их на напарников, сверху полирнув огнем. Когда подбежала к Востоку, нелепо развалившемуся на обочине, он был уже, наверное, тем светлячком, которые после смерти устремляются к новым звездам. Я положила ему за пазуху ожерелье и отправилась в порт.  

Чуть моя нога коснулась Арэно, тут же отправили к Фатими, даже помыться не дали с дороги. Я всё подробно доложила и была помещена на новый борт, вылетевший на Зеро. В пути привела себя в порядок, отоспалась и наелась. Есть специальные момины, заботящиеся о быте. Мне не надо беспокоиться о комнате, одежде, предметах обихода. Тяжело отвыкать от этих забот, каждый раз удивляюсь, как точно всё подобрано, видимо, они очень хорошо меня изучили.  

На этот раз моя роль состояла в наблюдении и страховке. На Зеро быстро нашли поселок и нужную семью. Пожилые люди воспитывали мальчика, совершенно на них не похожего. Светловолосый, симпатичный, с красными глазами, небольшими когтями и клыками, мальчик мне понравился. Опекуны протестовали, когда момины заявили, что забирают ребенка, но он оставался спокоен. На этот раз никого не пришлось убивать, что мне понравилось. Мальчика забрали на корабль, и мы отбыли обратно на Арэно. Там я отдыхала три недели, восстанавливалась, Меру не видела ни разу. Переболела за это время какой-то сыпью, сопровождающейся побегами в туалет и температурой. Потом Фатими отдала новый приказ: отвезти ребенка на родную планету и заменить им действующего императора.  

– Заменить, каким образом?  

– Убей императора и посади на трон Меру. В буквальном смысле. Семье нужно, чтобы у власти был наш ставленник. Он вырастет и под нашим руководством его планета войдет в состав Федерации. Так мы окажемся внутри системы. Это сложное и очень важное задание, важное для всей Семьи. Береги Меру и посади его на трон, он знает, что делать дальше.  

Озадаченная, я, держа за руку восьмилетнего послушного мальчика, взошла на маленькой корабль. Полет занял пять дней. Малыш никаких проблем не доставлял, а я изнывала от скуки. И еще зудело внутри. Такое очень редко, но происходит. Хочется выплеснуть энергию, взрывать, крушить и жечь. Однажды за обедом я заговорила с Мерой о его прошлом и настоящем.  

– Я знаю, кто я. И раньше знал. Три года назад подслушал разговор опекунов. Но и раньше подозревал, снились сны.  

Он говорил очень спокойно и вдумчиво. Я вдруг поняла, что еще ни разу не видела никакой мимики на его лице. Ни улыбки, ни гримасы.  

– Я благодарен Союзу. Без его помощи, рано или поздно, сегодняшний император нашел бы и уничтожил меня, для пресечения возможности борьбы за престол. В лучшем случае, я вырос бы и состарился на Зеро, работая каким-нибудь плотником или пекарем, завел бы обычную семью.  

– А ты не хочешь такой обычной жизни, ты уверен? Тебя ждут трудности и лишения, управление целой планетой – тяжкий труд. Постоянная опасность, сложные решения…  

– Да. Знаю. Это мое.  

В этот момент, готова поклясться, его глаза улыбались, но на лице ни один мускул не дрогнул, а он еще и проницателен, и умен, догадался по моей растерянности.  

– Детская травма. Не в полной мере владею мышцами лица, частичный паралич.  

Прекрасно. Юный император на троне с лицом, будто из камня, по которому ничего невозможно прочесть. Может быть, травма была не случайной, слишком уж удобно.  

Приземлились в нужном городе так близко к центру, как было возможно. Внешне город походил на тот, что я видела на Пасе. Кажется, это было вечность назад, как быстро всё меняется в моей жизни. Тесно, темно, ливень, зелени и дерева нигде не видно, только бетон и металл. Город мрачный, серый и неприветливый. В центре высоченная башня-небоскреб. В ночь решили не выходить, дождались утра. Ливень не прекратился, местное население это совсем не смущало. С ранних часов прохожие забегали по тротуарам, кто в защите от дождя, кто без. Мы с мальчиком вышли на улицу и прогулочным шагом направились куда глаза глядят. Защитное поле курток окутало невидимым полем, не позволяя дождю сделать свое мокрое дело. Проходя мимо витрин магазинов и подземных переходов, мне пришла в голову мысль. У палатки с неизвестными мне сладостями стояла девочка, на вид младше Меры. Светлые волосы, красные глазки и премиленькие клыки, мелькающие в ротике, поглощающем какое-то зеленое желе.  

– Здравствуй, девочка.  

Она обернулась к нам и с любопытством начала рассматривать меня, по мальчику скользнув лишь взглядом.  

– Подскажи, пожалуйста, где нам найти императора?  

Она молча указала пальчиком на небоскреб.  

– Он прямо там сидит? – недоверчиво спросила я.  

Девочка кивнула и убежала, мы с Мерой переглянулись.  

– Пойдем поближе, посмотрим, как там с охраной.  

Шли мы долго. С этими небоскребами не поймешь, где он на самом деле, очень далеко от тебя или космически далеко. Проголодавшись, купили в пекарне по большой булке. Я выбрала сладкую, ассортимент которых весьма скуден, а Мера взял с мясом. Точнее с кровавым фаршем, совершенно сырым, такие здесь в большом предложении. Я косила глазом на то, с каким удовольствием он поглощает сырое мясо, как кровь течет по подбородку, и старалась представить, что это ягодный пирожок, чтобы не сильно тошнило. Потом остановили кар и попросили отвезти поближе к небоскребу. Водитель, улыбчивый молодой мужчина, смотрел на меня странно. Я точно не красавица, а он чуть ли не облизывался, при этом говорил всё время только с Мерой. Наверное, потому что они одной расы, а я турист. Денег даже не взял, спросил, где будем ночевать, может помочь с гостиницей. Я заверила, что мы остановись у друзей и поблагодарила, он нехотя уехал.  

Тем временем наступил вечер. Мы смотрели на башню сквозь защитный экран высотой в два моих роста, светящийся приятным синим цветом. Неожиданно мальчик взял ситуацию в свои руки.  

– Пойдем. Я буду говорить, а ты молчи и сделай вид поглупее.  

Подошли на пост охраны, конечно, нас остановили. Вышел крепкий охранник с оружием, Мера взял меня за руку. Мужчина улыбнулся, рассматривая меня, потом обратился к мальчику:  

– Чего тебе, дитя?  

– Я был в плену у моминов, меня спасли войска ногостов. Хочу сделать подарок императору в знак благодарности.  

Охранник снова смерил меня взглядом, я поковырялась в носу.  

– Для этого существует специальный протокол. Приходи завтра утром вон туда, в приемную администрации. Там тебе всё расскажут.  

– Понял.  

Мы снова поймали кар и уже за деньги вернулись в порт.  

– Хочешь проникнуть в башню, прикрываясь подарком? Что будем дарить?  

– Тебя.  

Я удивленно уставилась на красноглазого.  

– В каком смысле? То есть, какой же я подарок?  

Лицо Меры, как обычно, совершенно бесстрастно.  

– Ты не знаешь, ясно. Пока мы летели сюда, я прочитал, что успел, о планете и народе. Здесь едят таких как ты. Именно женщин. Это редкий дорогой деликатес. Такой подарок вполне можно преподнести императору.  

Я долго молчала, Мере надоело просто так сидеть, и он отправился на кухню подкрепиться. Едят. Таких, как я. Здесь. Вот почему на меня так смотрели. Так же, как бы я рассматривала аппетитного розового поросенка, разгуливающего по улице. В голове не укладывается.  

– Мера, а вот сегодня пирожок, что ты ел...  

– Это было мясо какого-то животного. – отмахнулся мальчик, уплетая консервы.  

Перед сном мы посмотрели пару передач про императора, касающихся его жизни. Из серии "император, он такой же, как вы". Выяснили, что его апартаменты располагаются почти под небесами. Остальные этажи заняты придворными, слугами, войнами и разными полезными помещениями, вроде бассейнов, кухонь и ресторанов, магазинов, больниц. Эта башня, как город в одном здании, можно жить там и не выходить никогда наружу. Нашли кусочки репортажей, где повелителю дарили подарки, но во всех передачах самого императора не показывали. Приемы происходят в официальном красивом помещении с троном. Мера остался изучать протоколы и этикет, а я, зевая, отправилась спать. Какой разумный ребенок. Всего восемь лет, а уже такой самостоятельный, отдает распоряжения, прирожденный правитель.  

Утром прибыли в администрацию. На входе нас обыскали, ничего опасного не найдя. Я старалась выглядеть как глупое животное, Мера свободно говорил с себе подобными. Нас отвели в зал ожидания с фонтаном, предложили напитки. Даже мне. Хотя с иронией в глазах и голосе. Так же люди разговаривают со своими питомцами. Уси-пуси, кто это у нас тут такой? Кто такой пушистенький, такой славный? Такой вкусный...  

Через некоторое время подошла женщина, красиво одетая и с такой прямой осанкой, будто кол проглотила. Замурлыкала:  

– Молодой человек. Вам невероятно повезло. У императора есть свободная минутка, чтобы лично принять вас. Идемте, я вас подготовлю.  

Прошли в лифт и поднялись высоко. Я держалась позади Меры, играя роль бессловесной скотины. Когда он удалился в туалет, то и меня взял с собой, махнув рукой, как собачке. Там, склонившись перед умывальником, шепнул на ухо:  

– Сама ничего не выдумывай, выполняй только мои команды.  

Это уже начинает раздражать. Это ты, малыш, мое задание, а не наоборот.  

– Вообще-то... – язвительно начала я.  

– Вообще-то, – перебил он, – тебе кое-что нужно. Выполнить задание. Мне тоже – заполучить власть. У тебя есть план?  

Я молча открыла рот.  

– То-то. Делай, что скажу.  

Хорошо. Я стиснула зубы, унимая гордость и фырча. Мелкий прыщ хочет покомандовать, пускай. Если его план не сработает, то приступим к моему. План под названием "убей всех". После того, что я узнала, жалости к этим ногостам не испытываю. Это же надо придумать – есть разумных существ!  

Нас обоих причесали, отряхнули, почистили обувь и немного припудрили. Мере дали на подпись бумаги о том, как себя вести, об ответственности и правилах, и о наказании за их несоблюдение. Он внимательно всё прочитал и подписал. Нас еще раз обыскали, а меня еще и осмотрели с медицинской точки зрения, не больная ли. Вдруг императору подарят заразную еду. Провели под охраной в приемную, велели ждать. Не знаю, волновался ли мальчик, по нему ведь не поймешь. Руки у него не дрожат. Ждать пришлось долго, я уже начала думать, что всё сорвалось. Повелитель нашел как использовать свободную минутку и нас сейчас попросят удалиться. Придется прорываться с боем и искать, где он там засел. Наконец массивная вычурная дверь отворилась изнутри и по ковровой дорожке мы медленно вошли внутрь. Охрана за нами, и дверь затворили. Я быстро осмотрелась. Квадратное помещение, маленькие окна, балкона нет, мебели тоже, только трон впереди у стены. Сводчатый потолок, яркий свет, на стенах камеры. Трон золотого цвета, широкий, на большую попу, но сидит на нем худой подросток, очень похожий на Меру, на вид лет двенадцати. Правую ладонь немного странно держит на подлокотнике, пальцами левой шевелит. Левша, сделала я себе пометку. Посмотрев на меня, слегка улыбнулся. Волосы короткие белые, глаза красные, головного убора нет, одет в фиолетовый балахон до пят, с красно-фиолетовой вышивкой.  

Мера прошел вперед к трону и остановился на определенном расстоянии. Взглянув на дорожку, я заметила потертости в этом месте, а дальше нет. Это место, где все останавливаются. Я встала чуть позади мальчика.  

– Приветствую тебя, Повелитель. – громко произнес Мера. – Мое имя Мера.  

После этих слов мальчик встал на колени, опустился еще ниже и коснулся лбом пола. Я опешила и бросила взгляд на сидящего на троне. Тот скучающе кивнул и надменным тоном распевно ответил, сделав взмах левой кистью:  

– Здравствуй подданный Мера. Что привело тебя ко мне?  

Мера встал и, глядя вперед, обычным голосом произнес:  

– Я пришел занять свое законное место.  

– Что?  

Мера отдал мне приказ:  

– Убей его.  

Миг, другой. В полной тишине. Затем я оттаяла, резко развернулась и, вскинув руки, взорвала головы охранникам. Тут же обернулась и увидела, как император пытается сбежать, направляясь к незаметной двери позади трона. Направила к нему поток силы, прижала крепко к стене и подняла в воздух. Хрипя и болтая ногами, мальчик завис посередине стены, я подошла ближе. В правой руке, на ладони у него круглый красный камень. Достаточно большой, плоский, и сидит как на клею.  

– Чего ждешь? Убей его!  

Я оглянулась на Меру. Восьмилетний мальчик велит мне убить другого ребенка. С таким я раньше не сталкивалась. Какое-то табу внутри не дает просто так это сделать. Может быть, этот император казнил тысячи невинных и заслуживает смерти, а может быть, наоборот, я посажу на трон такого? За дверью послышался топот множества ног. Я должна выполнить задание, Семья рассчитывает на меня! Я просто оружие, ответственность несут другие! Прочь колебания.  

Я сделала резкое движение, раздался хруст. Как только обмякшее тело мальчика упало на пол, камень в его руке погас, стал черным и тусклым. Мера вынул его из руки и, оказалось, что на другой стороне шип. На остывающей ладони остался след, красная дырочка. В этот момент дверь распахнулась, и небольшая толпа народу попыталась заполнить помещение. Попытка неудачная, я применила силу и отбросила всех обратно в коридор. Мера тем временем вложил камень в свою правую ладонь и сильно прижал. Поморгал пару раз, так как нарушенная работа лицевых мышц не дала скривиться. Через пару мгновений камень начал медленно наливаться красным светом, будто напиваясь его кровью, как жадный клещ. Наглая толпа снова попыталась влезть, я лишь немного придержала их. Мера не торопясь подошел к трону и по-хозяйски уселся, смотря на своих подданных холодными красными глазами.  

Я рассматривала вбежавших. Здесь не только охрана, но и административный персонал, судя по одежде. Они молча застыли в середине зала, переводя взгляды с мертвого мальчика на другого, похожего, на троне.  

– Ну, чего молчите? – громко спросила я. – Приветствуйте своего императора.  

Ногосты растерянно переглядывались, пожимали плечами. Затем один из них, в форме воина, но с явными знаками отличия, сделал шаг вперед и произнес:  

– Приветствую тебя, Повелитель. Мое имя Сок.  

После этого опустился на колени, еще ниже, и коснулся лбом пола. Все остальные по очереди стали делать то же самое и скоро в зале на ногах стояла только я одна.  

Мера заверил, что я выполнила свое задание и могу без опасения покинуть его, дал охрану, которая доставила меня в порт к кораблю, чтобы по дороге меня никто не съел. На маленьком корабле я вернулась на Арэно. На душе было пусто и темно. Доложив всё Фатими, сразу отправилась к психологу Кату. Почти с порога, выполнив несколько дыхательных упражнений, я выпалила ему всё, что думаю об этом задании, о Востоке, о ногостах и Мере.  

– Очень хорошо. – умиротворенно кивал Кат. – Мне почти делать нечего, ты всё поняла сама, но тебе еще пока требуется одобрение со стороны. Ты выполнила задание, госпожа Фатими довольна тобой, этого не достаточно?  

– Я чувствую вину.  

– Почему?  

– Ну, может быть, я поступила неправильно? Имела ли я право? Это был подросток.  

Кат мягко усмехнулся:  

– Ты жила так долго, но видела еще так немного. Иначе вопросов таких бы не возникало. Возраст не имеет значения. Почему тебе жалко ребенка, а не было бы жалко взрослого? Который уже умеет ценить жизнь и, возможно, имеет своих детей. И что значит «неправильно»? Ты выполняла приказ, и не просто кого-то там, а Семьи. Ты не просто имела право, а имела обязанность так поступить. Ею тебя наделили. Подумай, чего тебе хочется, и реши раз и навсегда: мучиться, выполняя приказы, или просто хорошо делать свою работу и быть счастливой.  

В таком режиме пролетело почти двадцать лет. Я повидала разные планеты Союза и помогла в присоединении нескольких новых. Задания были разные, иногда одно за другим, тяжелые, иногда редкие и простые. Я делала всё, что приказывали. Крала, шпионила, убивала, подставляла предметы, устраивала несчастные случаи, разрушала и сохраняла семьи, спасала и помогала. Но очень редко чувствовала что-то. Мое сердце потухло и только любовь Семьи не давало ему рассыпаться в прах.  

Бесчувственная, лживая и хладнокровная, я вдруг встретила его. Сета. Вот уж о ком я и думать забыла. На одной из планет Федерации, выполняя задание в доме престарелых, убив старушку, чье наследство устали ждать правнуки, идя по коридору к выходу, поймала его взгляд в приоткрытой двери. Меня как молнией поразило, хотя ноги автоматически успели сделать еще пару шагов. Заглянула внутрь маленькой залитой светом комнатки и там, в авто-кресле, сидел он. Молча смотрел на меня, открыв рот. Я вошла, встав в проеме и неуверенно спросила:  

– Сет?  

На морщинистом лице с седыми усами гуляли чувства, от недоумения до шока.  

– Мина? – прошептал он. – Не может быть…  

В коридоре раздались шаги, я быстро вошла и прикрыла дверь. Медленно приблизилась, рассматривая его. Изменился, но еще похож на образ из моего прошлого. Голубые глаза потускнели, кожа неровная, нос крупный, волосы седые короткие торчат как щетка. Трясущиеся узловатые пальцы на коленях. Авто-кресло. Он не ходит? Ему сейчас за шестьдесят, еще средний возраст, при нормальном образе жизни и хорошей медицине, вполне доступной работающим гражданам Федерации, должен выглядеть гораздо лучше.  

– Сет? Правда, ты?  

Старик протянул ко мне руки.  

– Мина. Или ты ее дочь? Не можешь же ты… Совсем не изменилась. Точно такая, как я запомнил.  

Я тронула его пальцы, и с оглушительным треском вскрылся сундук, в который я запрятала воспоминания. Двадцать лет для меня мелочь, но будто это было вчера, и в то же время вечность назад. Всё, что я забыла, закрыла, проскочило перед глазами с бешеной скоростью. Я тогда была другой. Растерянной, слабой, нуждающейся в ком-то. Ничего не понимающей, не умеющей. Будто молодой, наивной и глупой. Но это странное чувство, смотреть в зеркало, видеть молодое лицо, и понимать, сколько лет твоей душе на самом деле. Я встала близко, трогала его волосы и лицо, а он смотрел широко раскрытыми влажными глазами. Губы Сета легко подрагивали и стремились улыбнуться.  

– Ты здесь? – глупо спросила я, намекая на пансион, чтобы хоть что-то сказать.  

– Да. – его взгляд пустился изучать мою одежду. – Купил себе тут место. До смерти. Страховка есть.  

– А..  

– Семьи нет. И не было. Не могу поверить, что это ты.  

Сет сжал в огромных ладонях мои тонкие пальцы и поднес к глазам. Долго смотрел, а я молчала, барахтаясь в памяти.  

– Почему ты тогда улетела?  

– Вот поэтому. – я выдернула руку и указала на свое лицо. – Мы не могли быть вместе.  

– Ты вспомнила, кто ты?  

– Нет.  

– А у тебя еще была татуировка на спине.  

– С ней по-прежнему не ясно.  

Я села на кровать рядом с ним.  

– Чем ты занимался все эти годы?  

– Работал. – Старик горько усмехнулся, покачав головой. – Самое глупое занятие в мире. Работал, вместо того, чтобы жить, и вот результат. А ты?  

– Я с моминами, член Семьи.  

Сет свистнул. Не хочется врать ему. Да и ничего страшного не произойдет, если я расскажу ему что-то о себе. Какой ему прок болтать об этом, а если и разболтает, мне никакого вреда, а старику вряд ли поверят. В молчании мы долго сидели рядом, прикасаюсь друг к другу осторожно, как к миражу. Я никак не могла понять, почему такая щемящая грусть внутри, щиплет, словно порез от бумаги. Нет злости или злорадства. Острые неприятные моменты стерлись или потеряли смысл, вспоминалось только хорошее. И мне жаль его. Я бы хотела видеть Сета с пожилой дамой, ворчащими друг на друга. Вокруг уже немолодые дети и внуки, а может и мелкие шумные правнуки. Это ведь Сет. Смелый, сильный, крепкий, не особо умный, но упрямый, всегда добивающийся своего. А вижу одинокого, никому не нужного старика, в маленькой комнате, и выглядит он бедно. Закусив нижнюю губу, опустив голову, я пробрела к выходу:  

– Я пойду, мне пора.  

Обернувшись, увидела улыбающегося во все вставные зубы старика. Он расправил плечи и приподнял подбородок, выглядел так, словно его награждают медалью, только из глаз катились слезы.  

– Ты точно такая, как я помню. Я так рад, Мина. Я так рад, что снова увидел тебя.  

– Ты тогда сказал: «Мы еще встретимся».  

Он закивал, я повернула ручку двери.  

Вернувшись домой, захандрила. Рассказала, конечно, всё Кату, и даже Фатими, когда она расспросила. И ведь не понятно, в чем дело. Я никогда не мечтала быть с Сетом, даже не вспоминала о нем все эти годы, но почему-то так хочется, чтобы он был счастлив. Будто я ему должна, или испытываю вину за то, что у меня жизнь лучше его, что вообще еще большой вопрос. Никому не удалось поднять мне настроение, и я отправилась на очередное задание понуро. Невнимательность и погруженность в себя не дали уйти от погони на маленьком космическом ботике, его уничтожили. Проболтавшись свое в месте распределения душ, я материализовалась на пролетающем место моей гибели маленьком торговом судне. Команда была в шоке, обнаружив голую девицу в продуктовом отсеке, я по привычке притворилась глухонемой. Семья, конечно, искала меня, зная, где я пропала, и скоро связалась с торговцами, перехватив их переговоры. Моминов никто не любит, но им удалось выкупить меня за кругленькую сумму, после чего торговый корабль разлетелся на части, и мой секрет похоронили в космосе. Никто не ругал и не упрекал меня в промахе, я сама винила себя в том, что доставила столько беспокойства. Вскоре меня вызвали на Арэно. Ожидала взбучки, но вместо этого получила подарок. Войдя в свои покои, обнаружила внутри молодого человека. Он сидел на стуле у окна, смиренно сложив руки на коленях. Когда увидел меня, вскочил, взволнованный, сделал несколько шагов ко мне и опустился на одно колено.  

– Госпожа. – произнес он радостно. – Мое имя Ром. Я ваш личный раб.  

У меня отвисла челюсть. Когда смогла ее подобрать, спросила:  

– Кто?  

– Раб. Госпожа Фатими дарит меня вам. Я знаю всё, что нужно, и я был лучшим в классе.  

– В каком классе? И встань на ноги.  

Ром поднялся, сложил руки внизу перед собой, искрящимися глазами уставился на меня, чуть опустив подбородок.  

– В классе подготовки. Я описать не могу, как счастлив служить вам!  

Осмотрела парня с головы до ног. Русые растрепанные волосы чуть прикрывают уши и падают на лоб, светло-зеленые глаза, широкие брови, смазливая мордашка с детской припухлостью щек. Торс голый, штаны, босые ступни. Широкая грудная клетка и бицепсы намекают на будущую силу.  

– Сколько тебе лет?  

– Семнадцать, госпожа.  

Мда, подарочек. Отказывать Фатими неразумно, и вряд ли она хотела мне плохого. Да и если подумать, я не особо против компании. Много раз я хотела завести домашнего питомца, но все, которые мне нравятся, недолго живут. Я представляла, как возвращаюсь с долгой работы, а горничная сообщает мне, что похоронила очередного кота в саду, и отказывалась от этой идеи. Этот всё-таки человек, поговорить с ним можно.  

– Ну что же, малыш, чему тебя учили в классе? – я прошла в ванную, снимая по пути одежду.  

– Я могу всё. – Ром шел по пятам, отвечая мягким приятным голосом. – Как служить, доставлять удовольствие, поддержать любой разговор, играю на музыкальных инструментах, танцую, пою, декламирую стихи. Владею навыками стрельбы и рукопашного боя, могу поддержать спарринг. Знаю множество игр и интересных рассказов, умею оказывать первую помощь.  

– Довольно. Всё ясно.  

Если уж момины готовят кого-то к чему-то, то делают это на совесть.  

– У тебя есть своя комната?  

– Нет, госпожа, но если вы желаете, мне подыщут. Однако я хотел бы остаться здесь…- закончил он очень тихо и грустно, как мокрый щенок у дверей снаружи.  

Я вздохнула, собираясь забраться в душ.  

– Позвольте я помогу.  

– Принять душ? Нет уж, сама справлюсь. Где ты будешь спать?  

– Где прикажите, госпожа. Я могу постелить себе в гардеробе.  

Еще раз окинув взглядом милого мальчика, включила воду. Ром не пошевелился.  

– Ступай.  

– Госпожа, могу я предложить вам массаж после душа?  

– Массаж? Ну, пожалуй.  

Ох, ну и ситуация. Как-то неловко. В далеком прошлом у меня были слуги, но то наемные работники. Никогда у меня не было рабов. Что с ним делать? Я должна заботиться о нем? Как? Это похоже на дополнительную огромную кучу проблем.  

После душа Ром уложил меня на постель, застеленную полотенцем, включил спокойную музыку и велел расслабиться и закрыть глаза. Я не почувствовала, как подогретое масло пролилось на спину, но когда прикоснулись ладони, тело пробрало от удовольствия. Я даже глаза распахнула от удивления. Ром просто гладил широкими мягкими ладонями мою кожу, а я неровно дышала. Как любой не старой женщине, мне иногда требовалось мужское внимание, ну, точнее, внимание определенной части тела мужчины. Для таких случаев есть специальные слуги. По моему заказу они приходят и уходят. Чтобы не привязываться к таким, я редко выбираю подряд одного и того же. Часто они доставляют мне удовольствие руками или ртом, специальными предметами, без контакта половых органов, но Ром делал что-то совсем иное. От него как будто исходила сексуальная энергия, которая влияла на меня через простые прикосновения. Когда он перешел от спины к ногам, пройдясь по ягодицам, я почувствовала тяжесть и тягучую боль между ног. Похоже на действие наркотика или вещества-возбудителя, но я ничего такого сейчас не принимала, и не слышала, чтобы такие вещества доставляли в организм посредством масла через кожу.  

Ноги напряглись и дрожали, а попка сама выпятилась вверх, я кусала уголок одеяла и металась между решениями: выгнать странного раба или накинуться на него. Как сквозь вату послышались его тихие слова:  

– Госпожа, вы напряжены. Позвольте я помогу.  

Не в силах ничего произнести, кроме сдавленного стона, я почувствовала, как его пальцы проскользнули между ног и начали производить мягкие круговые надавливания внизу лобка. Невероятно приятно и в то же время пытка, мука, не находящая искупления. Затем пару пальцев он ввел внутрь и задвигал плавно и размеренно. Я неосознанно начала подмахивать его движениям, тогда Ром мягко и настойчиво положил вторую ладонь мне на поясницу и прижал. Я расслабилась, потеряла контроль над телом, всё отошло на второй план, все проблемы и заботы исчезли, хотелось только, чтобы он не останавливался.  

Должно быть, прошло немного времени, но для меня каждый миг растягивался на минуты. Я кричала и стонала, и, кажется, выкрикивала его имя, но молодой мужчина молчал и был сосредоточен. Когда я почувствовала приближение оргазма и затихла, Ром ввел большой палец в отверстие рядом, сделал еще несколько движений, и мое тело затряслось в экстазе. В глазах потемнело, дышать не хочется. Кратковременная смерть.  

Я лежала, не двигаясь, ошеломленная, понимая, что глаза мокры от слез и чувствуя, как его пальцы аккуратно покидают тело. Накатила дикая усталость. Ром погладил снова мою кожу от плеч до пяток, но теперь это были простые ощущения, завершающий штрих. Он присел на пол и заглянул в глаза.  

– Госпожа, вам понравилось?  

Я слабо кивнула.  

– Принести вина?  

– Нет, воды.  

Смущенная произошедшим, я не позволяла Рому прикасаться ко мне восемь дней. Всё это время он был рядом, не навязчиво, всегда в нужный момент, всегда улыбчивый и полезный. Я привыкла к нему, расспрашивала о прошлом.  

– Я не знаю своих родителей. Когда закончил обучение, показали личное дело, там никакой полезной информации. Меня купили на рынке младенцем и вырастили в школе рабов.  

– У тебя было тяжелое детство? – осторожно спросила я, не желая причинять ему боль.  

– Вовсе нет, госпожа. – радостно ответил парень, перемещаясь по комнате и наводя попутно порядок. – Я понимаю, это расхожее мнение, что если раб, значит лишения, издевательства, унижения, боль и тому подобное. Но мне очень повезло, я попал в необычную школу. Никто не обращался со мной плохо и грубо, никогда. Учителя всегда были добры и справедливы. Никакого голода, травли сверстниками, побоев. Для хорошей работы нужно хорошее здоровье, поэтому в школе мы получали сбалансированное питание и уход. Может быть, мои родители погибли, или были бедны, или я сын проститутки, не важно. Я уверен, что они не дали бы мне всего того, что я имею сейчас. Определенно, я родился под счастливой звездой.  

На девятую ночь я почувствовала сильную тоску и одиночество, кликнула Рома, он залез под одеяло, отогревая мои холодные ступни своей горячей кожей. В его ласковых объятьях так хорошо. Он какой-то необыкновенный. Всегда чистый, гладкий, приятно пахнет, при этом я не замечаю, чтобы он сильно ухаживал за собой. Умоется утром и вечером, расчешется пятерней, руки моет часто. Не использует парфюм, не пахнет потом, одежда чистая. Так хорошо выглядеть при минимальных затратах – это искусство.  

Он гладил и целовал меня, ничего не требуя взамен, пока я не уснула. Утром проснулась – он рядом, улыбается, поднимая мне настроение. С этого дня Ром всегда спал в моей постели, доставляя яркое удовольствие, идеально подходя моему телу и предугадывая любое желание. Жизнь заиграла красками, все замечали и говорили мне, что я будто сияю. Вот что гормоны творят. Но что мне особенно нравилось в этом мальчике, это точный баланс в наших отношениях, который сохранял именно он. Ром не пытался занять никакое место в моем сердце, постоянно легко показывая, кто он для меня. Просто игрушка, домашний питомец. На время. Он знал всё обо мне, я рассказывала ему истории из прошлых жизней, а он слушал, открыв рот, и я не могла утаить ничего.  

Внимательный, заботливый, ненавязчивый, Ром стал для меня частью дома, как любимый старый плед или кресло. Однажды выпал случай, я спросила у Фатими, что за волшебная школа готовит таких специалистов. Она посмотрела на меня проницательно, решившись, открыла секрет:  

– Никакая. У нас нет таких заведений. Нет нужды, мы закупаем рабов и загружаем нужную нам программу.  

– Не совсем поняла.  

– Насколько я знаю, он клон. Качественная копия одного успешного образца, который держится в топе уже много десятилетий. Если тебя это утешит, то я выбирала его лично для тебя. Его вырастили специально для тебя, по нашему особому заказу. Я угадала, он понравился тебе сразу?  

– Ээ, да. Что значит «загружаем программу»?  

– Через шлем виртуальной реальности. С помощью препаратов стираем память и заливаем новую, тщательно разработанную.  

– То есть все его воспоминания о детстве…  

– Иллюзия. – закончила Фатими.  

Мне стало обидно за Рома, но, подумав, я поняла, так лучше всего. У него нет своих воспоминаний, или были какие-нибудь травматичные. Как бы я иногда хотела так просто стирать и переписывать свои воспоминания. Я ничего не рассказала ему и сама постаралась забыть, веря в то, что он рассказывал мне вечерами и на прогулках. Это не скудная память, а множество деталей, память длиной в годы, с образами, чувствами, выводами. Обсудила это удивительное с Катом, он объяснил, что память – это не фильм и не снимок. Каждый раз, вспоминая что-то, картины и чувства строятся заново, поэтому память может быть повреждена или искажена самим владельцем. Ром получил базовые знания о своем прошлом, всё остальное додумал и внушил себе сам, а так прекрасно подходит мне, потому что был выращен ровно под меня, во всех смыслах, от физического до эмоционального. Вот такая идеальная дорогая игрушка, подарок. Грустно, но логично, как всё у моминов. Если, или когда, эта игрушка сломается, можно будет купить новую, такую же. Не хотела бы я так поступить с моим покойным мужем, Даном? Если бы всё произошло в этом мире, при этих условиях, я бы не сдержалась, заполучила бы клона и была бы счастлива рядом с ним, не важно, что это копия. Возможно, некоторые так и поступают с родными в этом мире. У кого любимый умер, у кого ребенок. Простое решение. Решение ли? Почему нет? Это ведь не робот, живой человек. Такой же как прежний. Такой же?  

В жаркий солнечный день, жмурясь от света, льющегося через приоткрытое окно, я пересматривала записи в файле, поглаживая по мягким вихрам Рома, устроившегося у моих ног, играя в какую-то яркую игрушку по экрану. Иногда он едва слышно сопел или посмеивался, отвлекая меня, я машинально стреляла глазами на его руки, но лень согнать, так уютно устроились. В четвертый раз пробегала глазами список власть имущих одной планеты, принадлежащей Федерации, но имеющей потенциал переметнуться к Союзу. Фатими рекомендовала посмотреть информацию о планете, готовится пробное посещение. Так сказать, прощупать почву. Нужно знать в лицо влиятельных персон и состав их семей, историю, бизнес. Для упрощения запоминания я придумывала невинные истории про каждое семейство, вплетая данные их архива.  

Вот усатый крупнолицый мужчина, его жена низкорослая, интересно, какого роста дети, по срезанному изображению не понять. Владеет сетью ювелирных магазинов. Как они могли познакомиться? На вечеринке, на танцах. Он случайно наступил ей на ногу, опустив глаза вниз, из-за усов, не заметил девушку, но позже по возмущенному визгу понял – что-то стряслось. Дальше завертелось, закрутилось. Может быть, она ненавидит его усы, в слезах каждое утро умоляет сбрить, а он издевательски обещает сделать это тогда, когда она подрастет. Или вот другая пара: голубокожие неряне. Сеть продуктовых гипермаркетов. Такие спокойные скромные лица, детей нет, но проживают большим семейством со всей родней в одном доме. Это при том, что у нерян так не принято. Как только создают семью, молодые должны уехать, и подальше, создать отдельное гнездышко. Так они опутывают сетью родственников целые континенты, как пауки. Странно, должна быть причина, ведь не бедные, могли бы разъехаться. Не уезжают из родительского гнезда только свободные, еще не вступившие в брак. Хммм. Ну, здесь особо придумывать ничего не нужно. Скорее всего, глава сети гипермаркетов зажимает в душевой кабинке одну из сестер жены, а может и не одну. Супруга же и сама не промах, уединяется в темных местах с симпатичным братом мужа. Вот на этом каркасе разврата, лжи и похоти прочно держится внешне благородное семейство.  

А вот с виду нормальная человеческая пара, приятные лица. Черноволосый статный бывший военный, с короткой стрижкой и благородным лицом, Пруд Свифт. Владелец крупной фармацевтической фабрики. Его жена зеленоглазая, темноволосая, симпатичная особа, видно, что ухаживает за собой. Доза Свифт. Двое детей, есть внуки. Доза, Доза, знакомое имя. Да, конечно, я помню. Но не может ведь быть… Я увеличила изображение, полистала личные данные, нашла изображение десятилетней давности. Очень похожа, очень.  

– Госпожа, всё хорошо? Принести что-нибудь? – очнулся Ром, мой сладкий мальчик, недавно встретивший двадцать первую весну.  

– Да, принеси что-нибудь теплое попить. – рассеянно отозвалась я.  

Запросив в разведке все материалы по этой даме, я окунулась в неприятные воспоминания. Вообще все они, части моей памяти, помимо эмоциональной окраски и временных рамок, имеют еще запах, вкус, цвет, ассоциации. Вот эти, связанные с Дозой, почему-то пыльные и мутные. Как будто поднимаешься на заброшенный чердак, всюду пыль и пахнет ею, оставляешь везде отпечатки, нос щекочет. Пылинки танцуют в лучах света, и с испугом понимаешь, что они не только там, где ты их видишь, а повсюду, касаются открытых глаз, втекают в легкие, ты буквально тонешь в океане пыли. При этом понимаешь, ничего не поделать, везде так, нужно отмахнуться, забыть, не думать об этом.  

Накувыркавшись с Ромом в постели до изнеможения, приняв успокоительное, я вылетела на Эру, планету, где поселилась Доза, выйдя замуж. Когда-то она убеждала, что вряд ли вступит в брак, слишком свободолюбива. Время, дорогая, меняет всех. Фатими спросила, зачем я лечу, сейчас по плану еще не время. Я сразу раскусила, она прекрасно знает, но хочет услышать от меня. Отчего-то я смутилась, будто делаю что-то стыдное или проявляю слабость. Пряча глаза, промямлила:  

– Хочу, там, повидать кое-кого…  

– Ты держишь на нее зло? До сих пор?  

– Нет, ничего не держу. Может и не буду с ней общаться, хочу просто посмотреть.  

Поднимаю глаза, а она улыбается. Тут у меня проскочила мысль, что всё это совершенно не случайно.  

Эра – красивая, чистая, зеленая планета. Местные испокон веков блюли чистоту вод и земли, поддерживая табу на токсичность, отходы, нарушение экосистем. Трудно, должно быть, при таком уровне прогресса поддерживать чистоту окружающей среды, но как-то удается. Такого ароматного густого воздуха я давно не пробовала, кажется, его можно ножом резать, упаковывать в банки и продавать. В космопорте, далеко от ближайшего города, я заколебалась. Знаю адрес и даже распорядок дня нужной мне семьи, но как я туда заявлюсь? Зачем? И в каком виде?  

Денег у меня много, я почти их не трачу. Прошлась по магазинам космопорта, плевать, что дорогие, закупив по местной моде обновки, всё скромное, но добротное, стильное и не кричащее. В салоне проторчала три часа на минимальной программе обработки кожи, стрижки, маникюра. Вот всегда мне Ром предлагает увлажняющие маски, массажи с маслами, маникюр и педикюр он умеет делать, и прически, но я всё отмахиваюсь, зачем мне. Зачем заботиться о коже, тратить время и средства, если в любой момент я могу всё тело обновить до состояния молодой девушки. Внемли я его приставаниям, или подумай об этом раньше, дома, сейчас потратила бы меньше времени. В городе забронировала хороший номер, арендовала кар и уже в вечерних сумерках постучалась в дверь дома, утопающего в зелени и ароматах фруктового сада. Внутри слышался смех, разные голоса, такой домашний теплый шум, когда собирается большая семья за ужином. Я тоже могла бы так, с трудом пряча свои секреты, но всё же могла бы.  

Дверь открыл мальчик лет семи-восьми. В шортиках, сандалиях с белыми носочками, желтой гати. Смотря на меня снизу вверх без малейшей тревоги спросил:  

– Здравствуйте. А вам кого?  

Тут же подошла улыбающаяся женщина, положила руки на плечи мальчика и выжидательно посмотрела на меня. Я молча наблюдала, как сдвинутые в неузнавании брови расслабляются, улыбка вянет и приоткрываются губы, в глазах проявляется ужас.  

– Доза, – я широко улыбнулась, – как я рада тебя видеть!  

– Мина…  

– Дорогая, кто там пришел? – прокричал издалека мужской голос.  

Затем носитель его приблизился твердыми быстрыми шагами. Я перевела глаза на красивого черноволосого мужчину и поздоровалась, продолжая стоять за порогом.  

– Это…это моя…подруга, Мина. Мы давно не виделись. Познакомьтесь. Мой муж Пруд.  

– Входите, входите. – он засуетился, Доза с мальчиком пропустили меня внутрь. – Какими судьбами у нас? Милая, ты не говорила, что мы ждем гостей. Однако, это прекрасно, мы любим гостей. Прошу вас, не стесняйтесь, проходите.  

Веселый обходительный мужчина увлек меня рассказами и показом довольно большого, старомодного на мой вкус, жилища, попутно представляя членов семьи. Отчего-то он решил, что я ничего не знаю об их семье, я молчала, а Доза следовала за нами как растерянная тень и, бросая на жену взгляды, супруг играл роль радушного хозяина. Мне был представлен старший сын четы Свифт – Пол, и его племянник, который открыл мне дверь – Ток, также несколько слуг, с которыми хозяева явно находились в теплых отношениях. Лохматое местное животное, наподобие собаки, с маленькими кожистыми крылышками на спине, лениво валялось под столом, изредка вздыхая. В камине горел живой огонь, правда не по дереву, специальные бездымные долгоиграющие брикеты. Мне отвели просторную комнату, не гостевую, а бывшую спальню кого-то из детей. Никакого багажа я с собой не брала, только небольшая новая сумочка с разными женскими мелочами. За ужином Пруд и Пол наперебой рассказывали забавные и интересные случаи из жизни семьи, малыш Ток крутился на стуле, а Доза сидела над полной тарелкой с тревожным лицом. Я старалась не пялиться на нее, показывая живой интерес ко всему вокруг. В какой-то момент Пруд спросил:  

– Расскажите, как вы с моей женой познакомились? Когда? Должно быть, на работе?  

Я перевела взгляд на Дозу, женщина наврала, не моргнув глазом. Да, познакомились на работе, на проекте по внедрению новой производственной линии. Мина – специалист по логистике. Я рассматривала лицо зрелой женщины, повсюду с радостью угадывая черты той задорной неунывающей девицы, которую я знала когда-то. Видно, что она следит за собой, скорее всего, делает операции для сохранения молодости, применяет уход. Сейчас Дозе под шестьдесят, но выглядит очень хорошо, лет на сорок пять. Гладкая кожа почти без морщин, не седые волосы, хотя стали светлее, чем раньше. Аккуратная прическа и скромная одежда дополняют образ приличной степенной женщины средних лет.  

После ужина я сидела в своей комнате на кровати и ждала. Она пришла. Тихо постучала, отворила дверь и, проскользнув внутрь, встала неподалеку. Я улыбнулась ей и указала на место рядом. После короткого колебания осторожно Доза присела на край постели.  

– У тебя замечательная семья. – сообщила я чистую правду.  

– Спасибо. – едва слышно ответила женщина. Затем, решившись, спросила, твердо глядя в глаза. – Зачем ты пришла?  

– Совершенно случайно узнала, что ты здесь. Ну, решила заглянуть. Извини, что потревожила.  

Она опустила голову, начала мять пальцы с ухоженными ногтями.  

– Как ты познакомилась с Прудом? Помнится, ты говорила, что замуж не собираешься.  

Доза улыбнулась, потом помрачнела.  

– Познакомились на похоронах, когда Кола умерла.  

– Кола умерла?!  

– Да. – женщина тяжело вздохнула. – Момины вылечили ее от той неизвестной болезни, но через полтора года она погибла, несчастный случай.  

– Мне очень жаль. А Бой?  

– Он в порядке, у него славная жена и две дочери. Он живет далеко отсюда.  

Я испытала облегчение. Хоть у кого-то всё хорошо. Колу жалко, но у Дозы и ее братишки жизнь сложилась.  

– А ты…ммм…как поживаешь? – спросила подруга.  

– О, у меня всё хорошо. Я член Семьи моминов. У меня интересная насыщенная жизнь.  

– Хорошо, – Доза выдохнула. – Если бы тебе было там плохо, ты бы легко сбежала, не так ли?  

Хочет оправдать содеянное. Возможно, Доза, совершая ту сделку, рассчитывала именно на это. На то, что момины не смогут меня удержать, я освобожусь, прощу ее потом, всё-таки предмет торга – жизнь сестры. То есть формально Доза не очень-то мною рисковала, это как продать дикого скакуна, не удержал – твоя проблема, к продавцу нет претензий. И, возможно, так бы и вышло, если бы не одно обстоятельство, изменившее всё.  

– Конечно, но…мне там очень хорошо.  

Женщина еще больше расслабилась.  

– Я рада.  

– Ну, так как же вышло, что тебя поймали брачные сети?  

– Пруд потерял тогда мать, мы стали утешать друг друга, ну и так всё получилось. Как-то само собой, естественно. Мне нужно было крепкое мужское плечо. У его отца была уже здесь фабрика, тогда еще маленькая. Через пару лет он умер, зачах без жены, бизнес взял в свои руки Пруд. Мы переехали сюда, в старое родовое поместье, потом родилась Око, старшая дочь, а за ней Пол. Ток – сын дочери, она отдает его нам на время каникул.  

– Доза, честно говоря, мне очень понравились твои родные, и дом замечательный. Я очень рада, что у тебя всё хорошо. Всё ведь хорошо? Если я могу чем-то помочь, только скажи, я многое могу.  

На Дозу было жалко смотреть, она хотела что-то сказать, но не решалась, и тут раздался спасительный детский голос из коридора:  

– Бабушкаааа. Ты где?  

– Я пойду, уложить нужно внука.  

– Конечно. Спокойной ночи. Спасибо, что оставили у себя на ночь.  

Доза ушла, я легла в постель, но сон долго не шел. Из памяти всплывали сцены из прошлого, как мы познакомились, как подружились, как она помогала мне, как всегда поддерживала, и наши приключения, работа. Это было веселое время, я бы сказала «молодое», если бы могла. С улыбкой уснула к середине ночи, утром встала в прекрасном настроении. После завтрака Доза показывала мне дом и окрестности. Дала одежду из своего гардероба и наотрез отказалась так быстро отпускать. Пруд отлучился по делам, а когда вернулся, то обед также устроили на природе, жарили мясо на огне. Плавно посиделки перетекли в ужин, мы пили вино и веселились. Не помню, когда у меня так было, я расслабилась, ни о чем не волновалась, атмосфера такая уютная, домашняя. У меня много времени, некуда спешить, если случится что-то срочное – со мной свяжутся. Не помню, как доползла до постели.  

На следующий день Пруд уехал на фабрику со старшим сыном, мы остались с малышом. Отправились гулять в сад, для удобства взяли с собой няню.  

– Наконец-то можно поговорить свободно. – вздохнула Доза. – Я постоянно себя одергиваю, как-бы не сболтнуть лишнего о нашем прошлом.  

Мы не спеша брели рядом, мальчик бегал неподалеку, нянька плелась где-то в хвосте. Я наслаждалась покоем и умиротворением, солнце еще не жаркое, зеленые травы под ногами, цветы дурманят ароматом. Подумалось, что хотелось бы остаться здесь, пусть не навсегда, но надолго. Никуда не бежать, ничего не делать, после завтрака гулять в саду до обеда, скучать, лениться. Доза с улыбкой вспоминала прошлое:  

– Помнишь, как в клуб я тебя водила первый раз?  

– Хаха, да. Такого похмелья у меня не было никогда.  

– Бааа, баааа. А что это за цветок?  

– Мокулис. А помнишь как у жуков колонну сперли?  

– А то.  

– Бабуля, смотри какая бабочка!  

– Да, милый, я вижу.  

– Помнишь, на Сфере ко мне пристал каламиец?  

– Ужас, еле ноги унесли.  

– Бааа, бааа, смотри.  

– Помнишь Сета? С Паса? – спросила я.  

Подруга кивнула.  

– Он старый уже, живет в доме престарелых. Один, семьи нет.  

– Ну так ему и надо.  

– Как ты можешь так? Мне его жалко.  

Она вздохнула.  

– Сет получил по заслугам. Он мужик неплохой, но всегда брал что хотел, не отступая, без компромиссов, слишком жизнь его была легка. Вот и расплата.  

– Бабушкааааа….  

– Ну где там эта няня?! Нам здесь не дадут поговорить. Зола! Прогуляйся с Током до родника.  

Няня с мальчиком ушли в сторону, а мы продолжили путь с ностальгическими разговорами. Скоро я поняла, что сад закончился, фруктовых деревьев больше нет, кое-где колючий кустарник, валежник.  

– Мы уже не в саду?  

– Это дикая часть сада, уже почти лес. Когда-то здесь было так же ухоженно, как у дома, были постройки. Вообще территория большая, мы сейчас не в силах за всем ухаживать. Ток как-то раз показывал мне свое тайное убежище здесь, пойдем туда.  

Продравшись через заросли, Доза вывела меня к полуразрушенному одноэтажному зданию. Одна стена обвалилась, пол почти весь сгнил, части крыши нет, вместо нее над развалинами нависает густая листва.  

– Осторожно здесь.  

Прошли внутрь. В углу расчищено место, стоит небольшой ящик, бумажки от конфет валяются на земле. Я представила, как маленький мальчик тайком сбегает сюда со сладостями, радуясь своему секрету, предается детским фантазиям. Каждому иногда хочется иметь такое место, не только детям. Место, где бы не было никого, кроме тебя. Только твое. Забиться в теплый уголок, сесть на пол и смотреть на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь дырочки в стене, слушать ветерок и пение птиц, или дождь. Мой сын, Мик, тоже имел такое убежище на чердаке. Мы с мужем, конечно, знали о нем, но никогда говорили и не ходили. Если нужно было вызвать Мика оттуда, то ходили недалеко от чердака и звали, будто ищем его. И Кофта, он тоже хотел что-то подобное. Мы вместе построили на заднем дворе шалаш. Такой маленький, что мне там места не было. Стены не плотные, сквозь них можно было видеть, внутри мальчик или пусто.  

– О, небеса! Вот он где. Я так и знала. – раздался потрясенный голос Дозы.  

Я взглянула на нее, в руках женщина держала нож.  

– Это нож Пруда, у него много таких. Охотничьи, декоративные, разные. Этот пропал давно, мы всё обыскали. Главное Ток, засранец, клялся, что не брал.  

Я протянула руку. Красивый нож. Мужской, тяжелый. Массивная деревянная рукоять эргономичной формы, лезвие чуть длиннее моей ладони. Пока я любовалась оружием, Доза отошла к дальней голой стене.  

– Здесь какие-то надписи, нацарапано. Темно, почти ничего не видно.  

Подойдя к ней со спины, я выпустила светлячок. Он подплыл к стене, освещая каракули, и женщина восхищенно рассматривала белый сгусток света.  

– Не думала, что еще когда-нибудь увижу это. – прошептала Доза. – Твое волшебство.  

Что-то происходит. Тревожно, в животе твердый ком, сердце зашлось. Я подошла ближе. Еще ближе. Совсем близко…  

Женщина резко повернулась, вспыхнули испуганные глаза. Мир замер, в ушах запищало. Воздух густой как мед, и потому с таким трудом я преодолеваю сопротивление и давлю на рукоять. Лезвие утопает в груди бывшей подруги. Смотрю в ее изумленное лицо и знаю, у меня такое же. Это не мой выбор. Твой. Ты сделала это много лет назад. Это нечестно.  

– Мина…  

Я лишь качаю головой, роняя слезы, и продолжаю давить. Конец всему. Всему, что было. Ее бежевая дорогая блуза промокла, перекрасившись в алый. Мои рыдания смешались с ее хрипами. Как же так? Почему так вышло?  

– Ми…Мина… – еле слышно.  

– Я так верила тебе…  

Тело обмякло, вырвался последний выдох, глаза закрылись. Осторожно опустив тело женщины на пол, я ткнулась лбом в ее руку. Больно дышать. Доза, мне так жаль! Но я не могла… Я не простила тебя. Я бы всё забыла, если бы Кофта не умер. Твой муж будет горевать. Дети будут плакать, проклиная меня. Я больше никогда не увижу тебя. Моя жизнь кончалась и начиналась много раз, в том числе тогда, когда я узнала, что моего мальчика больше нет. И вот теперь, когда последняя ниточка связи с прошлым обрезана острым охотничьим ножом.  

Выйдя из развалин, я осмотрела себя и нашла небольшие кровавые пятна на руках и одежде. Не пошла к дому, а направилась наискосок к дороге. По пути наткнулась на ручей и смыла кровь, на солнце одежда быстро высохнет. Поймав попутный кар, добралась до своей гостиницы, выписалась и отправилась в космопорт. Очень удачно успела на предпоследний рейс на удобную планету, откуда добралась до дома. По пути я думала о Роме. Сладкий мальчик без прошлого. С чего мне захотелось остаться в скучном доме на природе? У меня дома так хорошо. Спокойно, безопасно. В Семье.  

По прилету мне сразу сообщили, что я уже в розыске. Значит и Фатими в курсе. Встретила меня с легкой улыбкой. Всегда так делает, не важно, какие новости я принесу. Это показывает ее одинаковое отношение ко мне, не зависимо ни от чего. Положила руку мне на плечо, я заглянула в теплые желтые глаза.  

– Ты знала?  

Молчаливая улыбка.  

– Ты знала… Ты знала, что я так поступлю? Убью ее.  

После долгого молчания, подбирая слова:  

– Я предполагала, что с большой долей вероятности ты так поступишь. Ты такая. Не спрашивай меня, правильно ли ты поступила. Что бы ты не сделала, это верно. Теперь прошлое закрыто. Ты бессмертна, подобное будет происходить в твоей жизни бессчетное количество раз. Нужно научиться отрешаться от прошлого.  

Идя по коридору в свои покои, я чувствовала легкость, как никогда. Именно теперь эта глава моей жизни закрыта. Не тогда, когда умер мальчик, которого я любила, как сына, и не в тот момент, когда я пронзила сердце лучшей подруги. Именно сейчас, когда я вернулась домой. Теперь позади ничего и выхода нет, только двигаться вперед.  

Когда Рому исполнилось тридцать, я настояла, чтобы он покинул меня. Еще молодой, по-прежнему сладкий, красивый, сильный мужчина, у него полно шансов быть счастливым. Он очень не хотел, уверял, что ему не нужна семья, любит только меня и ничего не хочет, кроме как остаться рядом со мной. Перепробовал все методы, от слез до угроз. Я готовила его к этому постепенно, и мы обсуждали это в течение месяцев. Сколько раз я была близка к провалу. Сама плакала по ночам, понимая, что скоро буду снова одна. Он обижался, злился, но я хочу, чтобы он был счастлив. Хотя бы он. Я глазом не успею моргнуть, как он состарится. Я всё равно потеряю его. Пусть хоть поживет по настоящему, познает любовь, заведет детей. С этим, правда, сложность, клоны бесплодны, но момины заверили, что всё устроят. Мы подобрали Рому комфортную планету, выбрали хорошую молодую женщину и стерли ему память, загрузив новые воспоминания. О том, как он там родился, вырос, нос сломал в двенадцать лет, боится высоты. Как познакомился и влюбился. Дальше сами разберутся, а когда не получится завести детей, поможет медицина. Планета входит в Союз, в личном деле Рома есть специальная отметка, он не узнает правду о себе. Иногда бывает, что лучше ее не знать.  

Через сто три года Фатими покинула свой пост, ушла на пенсию. Мы стали больше времени проводить вместе, я часто навещала ее, как свою бабулю. Не будучи больше связанной работой, она позволяла себе приоткрывать некоторые тайны, рассказывала, как сложно и вместе с тем увлекательно руководить. Мне не раз предлагали руководящие должности, но я всегда отказывалась. Не мое это. Отвечать за действия других, да ну. Куда проще получить и выполнить задание, потом отдыхай, расслабляйся. Руководство надо мной взял новый советник, мужчина, с другими целями и принципами работы. Я радовалась тому, что в Семью меня привела именно Фатими. Она всегда была добра и терпелива ко мне, помогала и смягчала острые ситуации. Если бы моим наставником сразу был этот новый жесткий персонаж, не известно, как сложилась бы моя жизнь в Семье. Фатими научила меня противостоять его напору и провокациям.  

В применении магии я еще немного продвинулась. Научилась делать яркие вспышки света руками, чтобы ослепить врага. Правда и моим глазам приходилось так же несладко. Объект в поле моего зрения могу придушить, сгущая воздух вокруг его шеи, как невидимой рукой. Могу вызвать у объекта головную боль, вплоть до обморока. Вокруг своего тела создавать отталкивающее поле для защиты, например, от выстрелов или ветра, дождя. Однако еще через сто тридцать лет мне так всё надоело, что при очередной смерти я не захотела возвращаться. Захотелось отдохнуть, перестать существовать, не дышать, не видеть. Не чувствовать ничего. Я умерла и сопротивлялась до тех пор, пока не растворилась в нигде и в никогда.  

КОНЕЦ