Плохому не научит

Она жила со мной в одном подъезде. Изумительная пергидролевая блондинка с точёной фигуркой и необычайно красивым лицом. Почти каждое утро я слышал, как она, цокая своими каблучками по ступенькам, спускается и выходит на улицу – звукоизоляция советских панелек была ни к чёрту. Изредка я пересекался с ней на лестничной площадке, иногда – в школьном коридоре. Каждый раз, видя её, я здорово нервничал, порой даже краснел. Но всякий же раз не мог удержаться от соблазна и не проводить взглядом её игриво вихляющие бёдра под узкой прямой юбкой. Я был в том возрасте, когда думал одним лишь органом, и это был далеко не мозг.  

Я отчаянно хотел эту женщину.  

Да, я не оговорился. Не девушку. Это была завуч в нашей школе, абсолютно бомбическая знойная женщина чуть за сорок.  

Накануне было окончание учебного года. Школьная администрация закатила шикарный праздник в местном дворце культуры. Помимо прочих тёток на сцену поднималась и она. Та, которую я неистово желал. В этот раз на сцене она произвела настоящий фурор, в восторге был не я один, а едва ли не все присутствующие старшеклассники. И не только.  

Она надела на торжество белый офисный костюм. Приталенный жакет, обтягивающая юбка едва ли до середины бедра, кружевная блузка и самое главное – пикантные белые чулки в тоненькую сеточку с узором из вышитых переплетающихся цветов. На ногах же у неё красовались белые туфли такого рода, которые даже многие из наших девочек презрительно называли «проституточными», настолько высокими и тонкими были каблуки. Когда она поднималась на сцену, чтобы взять слово, я отчётливо видел, как юбка то и дело норовила задраться ещё выше, обнажая подвязки для чулок. Парни и чьи-то папаши вокруг меня готовы были выть волками на луну.  

Стоит ли мне говорить, кого я представлял той ночью, сжимая горячий член в ладонях…  

Следующим утром я отправился в школу для летней отработки. Бесформенная груда сала с луповидными очками на не менее бесформенном лице – наша замдиректора – распределяла пришедших. Я пришёл последним, потому она была крайне недовольна.  

– Ну и куда мне тебя девать? – проворчала она. – Я всех устроила.  

Дав понять, что я лишний на этом празднике жизни, и попричитав таким образом с минуту, она призадумалась.  

– Ну не отправлять же тебя домой, – выдала она, наконец. С этим я был согласен. Не для того я в такую рань вставал. Да и не моя забота. Пристроит, никуда не денется.  

– Поднимайся-ка ты в 37-й кабинет, – сказала она. – Поможешь Татьяне Витальевне.  

У меня сердце заколотилось как у кролика, и начало теплеть где-то внизу живота.  

– Она затеяла перестановку мебели, – продолжила разглагольствовать замдира. – Через две недели должны привезти новые шкафы для классов на третьем этаже. Вот будет радости заносить их кому-то, – и она мечтательно оскалилась, мысли её унеслись далеко к предстоящим страданиям школьников. Но вот она вспомнила обо мне, вяло и пренебрежительно махнула рукой:  

– Иди, начнёшь передвигать мебель. Или поможешь, о чём попросит.  

Я не шёл, я летел на третий этаж.  

Дверь в кабинет была приоткрыта. Я просунул голову в щель.  

Татьяна Витальевна сидела за столом и писала. У учителей много писанины, но сколько её у завучей…  

Это было странно, но она пришла этим утром на работу в том же костюме, в котором была давеча на празднике. Та же юбка, та же блузка, те же чулки, те же «проституточные» туфли. Одну ножку она кокетливо закинула на другую, обнажив часть крепких бёдер и тонкую полоску подвязок. В кабинете было жарко, окно было распахнуто, работал вентилятор, но, несмотря на всё это, она скинула жакет, повесила его на спинку стула и осталась в одной блузе. Та была полупрозрачна, словно пеньюар, и под лёгкой парящей тканью можно было без труда разглядеть белый кружевной бюстгальтер.  

«А, может, это не тот же костюм, что и вчера», – пришла мне в голову интересная мысль: «Может, это всё ещё тот костюм? »  

То есть она не была дома. Где же она провела ночь? И с кем? Я испытал жгучий укол ревности, и одновременно очередной прилив возбуждения. Ещё бы! Её оттрахали этой ночью, может, и не один раз, а она, ничуть не смущаясь, ушла утром от любовника (или от любовников) и прямиком на работу. Коллеги, наверняка, обратили на это внимание, как и я, и, теперь, должно быть, судачали об этом в учительской. Я же ни о чём распространяться не собирался.  

Я окликнул завуча по имени. Она подняла голову от писанины, удивлённо посмотрела на меня и даже чуть приспустила очки к кончику носа – видимо, чтобы лучше разглядеть, кого это к ней принесло. Отложив ручку и чуть откинувшись на стуле – но даже и не подумав чуть одёрнуть юбку! – она небрежно поинтересовалась целью моего визита. Я объяснил.  

– Ага, – многозначительно протянула она, провела рукой по коротким волнистым волосам и улыбнулась. – Сам вызвался?  

– Нет, – признался я.  

– Я не веду у твоего класса, верно? – она мимоходом перекинула ногу на ногу. Только дымящейся сигаретки в руке не хватало. Я бы многое отдал, чтобы наблюдать эту сцену не в профиль. – Как тебя зовут?  

Я назвался.  

– Красивое имя, – она вновь чарующе улыбнулась. – Я запомню.  

– Что нужно делать? – спросил я, чуть дрожа и пытаясь обуздать эрекцию. Благо утром меня дёрнуло, и я решил надеть широкие спортивные штаны-шаровары, а не шорты, как планировал изначально.  

– Не терпится приступить? – она стянула очки и задумчиво отправила одну дужку себе в рот.  

– Угу, – я нервозно переступил с ноги на ногу.  

– Пойдём, – она встала и грациозной походкой от бедра проследовала до книжных шкафов в самом конце класса. Я послушно пошёл за ней.  

Она обрисовала рукой дугу, указывая на все шкафы:  

– Надо освободить их от книг, всё просто. Но учти.  

Она обернулась и приблизила своё лицо к моему. Я жадно рассматривал каждый его изгиб, каждый контур, подмечая каждую деталь. Макияж, как я и думал был чуть смазан и подновлён, но неидеально.  

Она размеренно произнесла:  

– Я люблю упорядоченность.  

Я кивнул.  

– В новых шкафах они должны будут стоять в том же порядке, что и здесь. Вот например, – она сняла с полки несколько томов одной серии и передала их мне. – Раскладывай их на парты. Или… нет… Придумай что-нибудь! Хорошо?  

Она потянулась было за новой порцией книг, но я остановил её, сказав, что сам сделаю всё.  

– Ну, ладно, – удовлетворённо кивнула Татьяна Витальевна.  

Она попятилась и наткнулась бедром на мой стоящий колом член. От неожиданности она удивлённо выдохнула, развернулась ко мне и покосилась на мой пах.  

– Это что? – спросила она ледяным тоном.  

– Ничего, – глупее в жизни не давал ответа.  

– Да? – иронично спросила она, протянула руку, взяла с полки тонкую пластмассовую указку и со свистом рассекла воздух передо мной, задев самым её кончиком мой конец. Притом, довольно чувствительно. Я поморщился.  

– И как там твоё «ничего? » – она игриво склонила свою курчавую платиновую голову к плечику и начала похлопывать указкой по раскрытой ладони.  

Я стоически молчал.  

Она приблизила свои подведённые губы к моему уху и прошептала:  

– Мне кажется, ты очень рад меня видеть.  

Я чуть скосил взгляд, пытаясь заглянуть в её глаза и понять, шутит она или нет.  

– Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на меня каждый раз, как мы сталкиваемся где-либо? – продолжила она и внезапно обхватила губами мочку уха, а свободную руку запустила мне под пояс штанов. Несколько секунд и она нащупала под шелестящей тканью мой пульсирующий член.  

Она насмешливо выдохнула, игриво прикусила мочку зубами, отпустила и коротко бросила:  

– Снимай!  

Я слабо запротестовал.  

– Снимай! – повторила она тоном, не терпящим пререканий.  

Я оглянулся на дверь кабинета.  

– О, ясно, – хмыкнула она, – живо за мной!  

Я вновь не посмел её ослушаться. Пока мы проходили меж стройных рядов парт, я подумал, не отправится ли она вместе со мной к замдиру по воспитательной части. Или что ещё веселее – прямо к директору.  

Но нет.  

Мы подошли к её столу, она дала мне связку ключей и кивнула на дверь:  

– Закрой, ключ оставь в скважине.  

Я занялся дверью, она тем временем закрыла окно.  

– Будет как в парилке, – раздосадовано заметила она, расстёгивая пару пуговиц на блузке и приоткрывая ложбинку промеж грудей.  

Я закончил возиться с замком и обернулся.  

Татьяна Витальевна уперла руки в боки и выжидающе смотрела на меня.  

– Ну?  

Я стянул футболку. Она молча наблюдала за мной, ожидала продолжения балета.  

Медленно я стащил с себя штаны. Она изогнула бровь. Судя по её виду это значило: «О, а неплохо! »  

Промеж бёдер покачивался мой набухший чуть изогнутый к низу член. Вены на нём яростно бились под кожей, на кончике головки между половых губ уже скопилось порядочно блестящей жидкости-смазки.  

Строгая учительница присела на краешек стула и поманила меня к себе пальчиком. Я медленно приблизился к ней. Каждый удар бешено колотящегося сердца отдавался аж в самом темени, голова кружилась от восторженного предвкушения.  

Татьяна Витальевна взяла мой член одной рукой, оценивающе взвесила, другой рукой приподняла свою юбку, отодвинула край белоснежных кружевных трусиков и начала елозить пальчиками вдоль своих губ-лепестков. Аккуратно высунув кончик языка, она провела им по уздечке и слизала эякулят.  

По моему телу пробежала очередная волна горячей дрожи, я едва сдержался, чтобы не взвыть в полный голос. Что за упоительное мгновение!  

Татьяна Витальевна несколько раз прошлась туда-сюда язычком, а потом обхватила губами головку и стала медленно спускаться вдоль ствола. Она играючи заглотила член, я почувствовал, как упёрся головкой в стенку горла.  

Женщина несколько раз прошлась так по всей длине – то обжимая головку губами и покусывая её, то, расслабляясь и закинув голову, глядя мне в глаза, заглатывая горлом всего меня, гладя свободной рукой бархатистую мошонку. Внезапно её рука обхватила мои ягодицы и с силой дёрнула меня к себе. Ещё. И ещё. Я понял намёк и, обхватив голову учительницы, начал размеренно трахать её в рот.  

Но вот она ткнула меня острым ногтём в живот, я сбавил темп и вынул свой агрегат. Учитель обхватила бордовую головку рукой и начала массировать, а ртом заглотила яички и принялась жадно охаживать их языком.  

– Не вздумай кончить! – яростно дыша, предупредила она меня, на мгновение оторвавшись от трапезы.  

Я кивнул и решил не терять времени даром – начал расстёгивать пуговицы на блузке. Расправившись с ней, я расстегнул застежку лифчика и откинул его в сторону.  

Груди были не очень большие, но красивые, задорно торчащие, с такими же торчащими длинными сосками. Я обеими руками принялся нежно теребить соски, словно заворачивая гайки на болтах.  

Учительница оторвалась от члена, откинулась на спинку, ловко взгромоздила ножки в туфельках на стол и прикрыла глаза. Я склонился над ней, обхватил губами один из сосков и начал щекотать его языком, не забывая массировать другую грудь. Поиграв так с ней некоторое время, я припал ртом к другой груди. С ней я закончил менее удачно – в какой-то момент язык соскользнул и я ухватился за сосок зубами, за что получил затрещину и был тут же отстранён от дивного наслаждения.  

Учительница встала со стула, потянулась, выгнула спинку словно кошечка – да она ею и была – легла на стол и прикрыла глаза.  

– Ну же, – призывно промурлыкала она.  

Я приставил было головку к её расщелине, но она пресекла это, вновь больно хлестанув меня указкой.  

– Нет! – рыкнула учительница и начала стягивать с себя трусики. Я приподнял её зад и помог. С белья капало. Я аккуратно продел её ножки, так чтобы не задеть тканью подошвы, и уткнулся лицом в благоухающую ткань.  

– Видишь? – Татьяна Витальевна подняла и раздвинула ноги. Блестящие багровые половые губы разошлись, открыв мне нечто розовое и пульсирующее, а за этим зияла бесконечная глубина.  

Ещё бы я не видел.  

– Здесь ты можешь делать, что захочешь, – прошептала она, – целуй, кусай, лижи, соси, дуй, тереби… Ласкай меня…  

И я сделал всё, что она просила.  

Мой язык без устали охаживал клитор и губы, пальцы я настойчиво погружал в истекающее соком отверстие, вертя кистью то влево, то вправо, а моя любимая учительница извивалась и умоляющим шёпотом просила: «Ещё!.. » И я делал ещё. И снова, и опять, раз за разом выдумывая и воплощая всё более невообразимые ласки. Под её ягодицами на столе начала скапливаться лужица.  

Учительница дрожала в сладком исступлении, бёдра тряслись, ходили ходуном, наконец, она закинула руки за голову и подалась вперёд.  

Я ждал этого мгновения. Ни на секунду мой член не расслаблялся, ни на мгновение не провисал, более того – лаская учительницу, я всё больше распалялся, на кончике головки вновь заблестела смазка.  

Я распрямился и медленно вошёл в её вагину. Моя партнёрша издала низкий утробный звук. Я подался бёдрами назад, а затем обрушил на неё весь свой напор, всё неистовство, всю страсть.  

Я бешено трахал её. А она обвила меня ногами в своих дивных сексапильных чулках и помогала, двигая бёдрами и крутя тазом. Влагалище совершенно по-дурацки хлюпало. Капли разлетались вокруг, и были теперь повсюду – на столе, на стуле, на полу и даже на стене. И на нас. И мой и её лобок были измазаны этим соком.  

Ничто не длится вечно.  

Я был близок.  

Татьяна поняла это по моему дыханию. Поднявшись на локте одной руки, другой она обхватила член и начала мощно надрачивать его.  

– Ну же, – взревела она, – кончай!  

Ещё несколько резких движений её изящной ручки.  

– Кончай, ты был готов ещё 20 минут назад! Почему ты не кончаешь?! – к моему удивлению учитель русского языка разразилась отборной площадной руганью.  

Я судорожно выдохнул и окропил ей грудь тысячами густых жемчужных капель.  

– Вот так, – удовлетворённо прошептала учительница, сгребла груди в ладони и начала водить ими по члену, то усиливая давление, то ослабляя свой напор, и время от времени, наклоняясь и облизывая головку. Вершина блаженства.  

Татьяна Витальевна простонала и вернула меня из забытья.  

– Помоги подняться, – попросила она. Я мягко подхватил её и посадил.  

– Стол жёсткий, спине иногда просто дико больно, – и она невесело улыбнулась, – а мне не 20 лет, знаешь ли.  

– Вы всем фору дадите, вы изумительная, – прошептал я ей на ухо, обняв и прижав к себе. – Вы – лучшая.  

Ничего больше не говоря она прильнула к моим губам.  

Когда с ласками было покончено, и мы стали приводить себя в порядок, я, глядя, как учительница вытирает остатки спермы салфетками, не удержался и спросил:  

– Вы ведь занимались сексом этой ночью, да?  

– Поверишь, если скажу, что меня имели три здоровенных чернокожих студента? – небрежно ответила она вопросом.  

Я поверил ей.  

– Завтра. Здесь. В это же время. Как штык, – она сгребла меня за футболку и притянула к себе. Я задыхался от восторга и её пьянящего парфюма, пока её язык вновь жадно впивался в мой.  

Со смачным хлопком мы разлепились, и учительница, глубоко дыша, сказала:  

– Раньше начнём – раньше кончим…  

Я искренне верил, что она меня плохому не научит.