Вековуха

ВЕКОВУХА  

Нет мне покоя от жены: упрекает, что я пишу только о мужиках, а о женщинах ни слова. Я все отнекивался, но домашняя кукушка долго отсчитывала моё терпение, и я сдался, хотя пытался объяснить свое упорство тем, что для этого надо смотреть на мир с женской колокольни: нужно понять её душу, проникнуть в её самые потайные уголки и закоулки. За бугром с этим никаких проблем: захотел, и тебя тут же превратят в женщину, заменят срамные органы, дадут имя, выдадут документ, дадут гражданство, будут ставить в пример другим, поощрять и хвастаться телерантностью.  

У нас это криминал: нам давай духовные ценности и вековые устои, даже в конституцию записали, что если ты мужик, то будь им до конца жизни, никаких послаблений, даже и если ты доживешь до тех лет, когда сам забудешь, что за заморочка болтается у тебя между ног.  

– Ладно, напишу, только из твоих слов. Давай, рассказывай прямо с самого детства, без утайки. Чего там скрывать: жизнь, считай, уже прошла, не будем предаваться ревности и пересчитывать сколько, кто отложил горошин, и сколько раз мы из них ели суп. Теперь уже ничего не поправишь, да и ничего от нас не убавилось: дожили в целости и сохранности.  

– Можешь не только о себе. Не пойму я, всю жизнь был закоренелым атеистом, духовным саном не наделен, а тебя считают, чуть ли не матушкой, откровенничают, доверяют сокровенные тайны, исповедаются в своих житейских перипетиях; так что знаешь много человеческих историй, которые ты можешь предложить мне для изложения.  

Далее все из её уст.  

В детстве мы растем и взрослеем быстрее, чем наши сверстники мальчишки. Мы крупнее статью, умнее, сообразительнее, с некоторым верховенством относимся к их затянувшейся несмышлености, страсти задираться и таскать нас за косы. Поэтому нам нравились парни из старших классов, особенно статные и высокие, хотя сами, подчас, коротышки, от горшка три вершка, и то, если подпрыгнуть. Обязательно, чтоб красивый, сильный, заводила, в меру хулиганистый, не важно, что дуб дубом, беспросветный двоечник, но внешне видный и заметный. Как мы гордимся и задаемся, когда такой подходит каждую перемену, расталкивает зевак и разгоняет любопытную мелюзгу, провожает домой, несет твой портфель, без умолку болтает всякую чепуху, долго не отпускает, демонстрирует молодецкую удаль и замашки.  

Проходит время, мы уже в выпускных классах: тех уж давно нет, они или в вузах, или в армии, или вкалывают в поте лица, добывая хлеб насущный, беззаботная жизнь закончилась; те, кому повезло с родителями, или, которые приобщились к лихой незаконной вольнице, ведут праздный образ жизни, наслаждаясь её дарами. Им уже не до нас, да и кто мы? Витаем в облаках непорочности и иллюзионных надежд и мечтаний в духе Наташи Ростовой, далекие от противоречивых настоящих реалий. Со своими однокашниками теперь дружим, проводим вместе время, но не более того.  

Иногда кто-то предложит познакомиться с парнем на стороне, и ты по-прежнему спросишь: «А какой он? ». Тебе все еще важен его внешний вид, модные крикливые прикиды и нестандартные манеры.  

Наконец, выпускной: ты уповаешься свободой, ты уже взрослый человек, тебе не нужна ничья опека, сама себе хозяйка. Ты молода, свежа, привлекательна, вокруг тебя вьются ухажеры, наперебой объясняются в чувствах, предлагают руку и сердце. Но ты неприступна, разборчива, тебе кажется, что молодость вечна и никогда не закончится: торопиться некуда, хомут одевать рано, надо пожить для себя, насладиться успехами и вниманием кавалеров.  

Проходит время, и ты понимаешь, что эйфория наслаждения затухает, привлекательность вянет – пора, а то скоро без макияжа уже показаться на людях будет стыдно. Но теперь принцип увлечения и подбора уже другой: «Какой он? » уходит на второй план. Сейчас важно: «Кто он? », что он представляет из себя, чего достиг, и сможешь ли ты завладеть им и держать в руках и в повиновении, ведь мы так обожаем власть. Зря говорят, что матриархат давно закончился: нет, он жив, он в нашей крови и в помыслах. Пока есть выбор, прикидываю, взвешиваю все за и против.  

Вот, например, Сережа. Красавец, мачо, элегантно со вкусом одевается, обладает изысканными манерами, галантен, душа компании, умело ухаживает, дарит чудесные букеты, угощает только в лучших заведениях, вхож в элиту, завсегдатай светских тусовок и сборищ, средствами не обделен, не скуп на дорогие подарки и презенты. Чем не жених? Правда, немного развязен, много мнит о себе, но это не так страшно, обуздаю и стреножу. Вот только, говорят, живет на шее зажиточного отца. А не станет родителя, самой содержи альфонса, ведь он привык бездельничать и жить на широкую ногу. Нет, Сереженька, нам не по пути.  

Другое дело Вася, тоже не дурак собой, правда, рабочий. Ну и что, я тоже дамский парикмахер, учиться поленилась, загулялась. Он человек основательный, хозяйственный, крепко стоит на ногах, специалист высокой квалификации, заработок – у начальников даже ниже. Буду, как за каменной стеной, в достатке, деньгам я дам толк, управляться с ними умею. Чем не вариант? Но он такой, пока молодой и есть силы, а со временем при такой работе прыть поубавится, начнет уставать, приходить с работы разбитый и злой, пристрастится к рюмке, начнется грязь и ругань, зачахнет. Нет уж, гуляй Вася без меня.  

Вон Андрюша, так страстно заглядывается на меня, вздыхает, предлагает дружбу. Окончил ВУЗ с красным дипломом, говорят, перспективный, талантливый инженер, прочат прекрасное будущее, его ценят, доверяют самые сложные проекты – справляется, награждают грамотами, иногда перепадают премии за его разработки, правда, крохи, основное достается начальству. Автор многих изобретений, собирает материал и пишет диссертацию; злые языки распускают слух, что не себе, а руководству – брешут, наверное. К сожалению, и он не без изъяна: никакого характера и настойчивости, не может проявить упорство и затребовать свое, с таким слабоволием он вряд ли пробьется на верх, да и зарплата инженера – смех один. Перспектива, это далеко и призрачно, а я хочу сегодня, сейчас, пока молодая. Буду иметь тебя, Андрюша, в виду, но не сейчас, инженеры нынче не в моде.  

Вот экономисты, другой коверкот. Имеют дело с деньгами, с ценностями. Конечно, я говорю не о счетоводах, учетчиках и бухгалтерах, которые только то и делают, что сводят чужие балансы, видят, ворочают и тасуют крупные цифры и солидные суммы, а получают копейки, да и занимаются этим в основном женщины, мужчины попадаются редко и то всякие заморыши, калеки и неудачники.  

Я имею в виду денежных воротил, банкиров и финансистов: их не засосала бумажная рутина, они – самодостаточны, представительны, на вершине достатка и богатства, верхушка общества. Их уважает власть, не дает в обиду, одаривает льготами, защищает нужными законами, не дает упасть при кризисах и санкциях, всегда поможет, восполнит потерянное и разворованное, закрывает глаза на утечку средств за кордон. Главное, чтоб не крохоборничали, делились, и процветание обеспечено. Надо только выбрать посолиднее банк, чтоб был и коммерческий и хоть чуть-чуть государственный, так надежнее и риска меньше.  

Всё, решила! Расставляю сети и ловушки, у меня не сорветесь, лишь бы клюнули.  

Хотя, подождите. Они подвержены неизлечимому и коварному профессиональному недугу по имени непомерная жадность и страсть к наживе, а это порождает пристрастие к воровству: нахапать по больше и слинять за бугор, оставив своих покровителей без кормушки. Такое – уже крамола, таких не любят даже там, за границей, отлавливают и передают туда, где набедокурили. Далее разговор короткий: отдай наворованное, конфискация и на казенную баланду.  

Нет, не хочу быть замужней вдовой и всю жизнь носить передачи.  

Вот бы окрутить олигарха, их не трогают, все повязаны, они не убегают за границу: они там живут, у них там дома, замки, виллы, яхты, футбольные клубы. В свое время подсуетились, прибрали к рукам народное добро, разорили страну и теперь только стригут купоны и поплевывают на родное отечество. Жаль, их не так много, всех давно расхватали, выбора почти нет, шансов совсем мало. Хотя вспомнила: Изя, был такой в нашем классе, теперь он уже Израиль Львович. Невзрачный такой, уши торчком, рыжие космы, нос горбатый и опухший, непрерывно шмыгает, сутулый, в очках с толстыми линзами, не мужик, а маленький щупленький манекен. Ну и пусть, мне не воду с него пить. Главное, он хваткий, предприимчивый, миллиардер, в первой десятке мировых богачей. Он и в школе был расторопным, зря времени на баловство не тратил: приторговывал, вернее сдавал за умеренную плату в аренду на несколько минут пососать жвачку. Не злоупотреблял, был благодушен, девчонкам позволял лизать на минуту дольше, а классной и директрисе вообще бесплатно. Так что это у него в крови, с гарантией до конца жизни. Правда, он часто меняет жен. Хорошо было первой, она при разводе отсудила у него половину состояния, ведь богател он при ней. Все последующие получали в наследство только детей, которых он плодил с не меньшим рвением, чем бизнес. Так и я могу оказаться разменной женой. Нет, Изя, ну, тебя в тухес. У меня есть другой, перспективный вариант – чиновники.  

Во-первых – их много: есть из кого выбрать; во вторых – они вечны: как их не сокращают, а они плодятся, как кролики. В-третьих – они всегда у государственного финансового пирога: можно полакомиться, отломив кусочек, и в зарплате сами себя не обидели, и от благодарных просителей получают не только спасибо. Моя мудрая бабушка не раз говорила: перекладываешь даже чужое сало, руки все равно будут жирными. Формально им запрещено держать большие состояния в собственном загашнике, а теперь даже конституцией запретили пользоваться Швейцарскими банками. Но наши чиновники, люди ушлые: не зря учились в академиях кадровых резервов при президенте, находят расторопных, деловитых и предприимчивых жен. В итоге даже обидно и страшно читать их декларации о доходах, сами почти нищие, без копейки в кармане, зато жены процветают, ворочают большими капиталами, весьма успешны и удачливы.  

Вот окручу такого, он меня тоже вразумит, научит коммерции, и буду жить-поживать, добро наживать и мужа содержать. Поможет он мне обанкротить наш салон, приватизирую его и буду, как теперешняя хозяйка, только числиться, а всем ворочает супруг, он в мэрии какая-то шишка. Беда только, что чинуши очень подвержены весьма заразной болезни, называется коррупция. Как, правило, она долго протекает спокойно, без рецидивов, но надо очень остерегаться, не сильно нарушать режим и предписания: бывают осложнения, и придется долго отлеживаться на излечении на нарах.  

Ох, и трудно найти оптимальный вариант, не ошибиться, ведь на карте собственная судьба. Я – ни какая-нибудь ветреная свистушка, которая влюбилась по уши и, очертя голову, бросилась в объятия, потом корит себя всю жизнь. Я все взвешу, все расставлю по местам. Так, что пока повременю, еще подумаю, потасую варианты.  

Только не задача – начала замечать, чтоб держать себя в прежнем тонусе, приходится все больше времени и средств тратить на макияж: на лице наметились изъяны, на голове несколько белых волосинок, подружилась с хной и с басмой. А тут еще подруга подтрунивает: мол, хватит привередничать, упускаешь благодатное время, торопись, ярмарка скоро закончится.  

И правда, уже никто не поворачивается на меня в след, не причмокивает, глядя на мои ножки, не восторгается моими откровенными нарядами, мучительнее влезать в корсет и держать осанку, кокетничать лень. В общем, звоночек. Мои бывшие воздыхатели и кандидаты давно пристроены, в дефиците даже разведенные и брошенные. Отбивать женатиков – так им женской ласки и без меня хватает, наоборот, мечтают сбежать куда- нибудь подальше: сил на утехи не хватает. А, если заарканишь какого пузанчика, так такой ширпотреб: только пожрать и поспать, самой противно; а гонору и важности – согласен только любовником, хотя из мужского в нем только штаны, щетина и обширная лысина.  

Но, я надежды не теряю: впереди еще бабье лето, нальются перезрелые ягодки, капканы и сети расставлены, может какая раззява и попадется. Ох, и прихвачу, не вырвется, мне терять нечего.  

А теперь от себя. Прошу меня в предвзятости не обвинять: как супруга рассказала, так я и описал. Она меня отловила давно и сразу, держит крепко, поэтому мою кандидатуру в список претендентов не вносите.