Нечаянность

Dum spiro, spero. – Пока живу, надеюсь  

***  

Это случилось совсем внезапно и неожиданно. В какой-то мере мне не хотелось этого, но чувства, эмоции, необычность взяли вверх. Я не смог одержать победу в этом раунде, но это послужило уроком, который клеймом остался в моей памяти. Уроком, который многому научил – научил любить и влюбляться искренне и по-настоящему. Ну что ж, расскажу все по порядку.  

Лето – это пора отпусков родителей и каникул у детей. Я закончил первый класс старшей школы в Маудлискул, и чтобы отдохнуть, меня отправили загород к моей тети Энн. Она была родной сестрой моего отца, который, к несчастию, умер, когда мне было десять лет. Он страдал редкостной болезнью, которая развилась за считанные месяца и сожгла его изнутри. С тех пор она была воплощением отца, и за это я ее очень сильно любил. Мой приезд немного смутил ее, а я хотел устроить сюрприз, который, к сожалению, не удался. Она как раз решила уехать в соседний городок Олбани, где жила ее давняя знакомая, которая предложила провести выходные на природе. Мне было крайне неловко, что так получилось, но все же мы нашли выход из ситуации: тётя Энн оставила меня одного в своем доме на целых три дня. Конечно, она с полной доверчивастью отдавала ключи от дома, надеяясь на мою порядочность. В этом можно было не сомневаться. Но жизнь такая сложная, что предугадать как будут развиваться дальнейшие события невозможно. Вот мы помахали друг другу на прощанье, и Энн уехала на своем черном пикапе, подаренный любовником, а вот каким не помню – их было слишком много. Дом если честно был довольно таки большой – трехэтажный, толстностенный, построенный из красного кирпича, привезенного специально с Восточного побережья, где его качество было наилучшим. Использовались только первые два. Верхний был заполнен непонятно чем, туда даже мы и не заходили. Там же располагался и кабинет покойного отца. Я раньше мог сидеть там часами, но сейчас скорбь принималась серьёзнее.  

Как только машина скрылась за холмом, я сразу же побежал в дом к холодильнику взять бутылочку холодного пива, чтобы немного расслабиться. Сначала пропустил одну, смотря какое-то камеди-шоу, потом вторую, третью и таким образом холодильник стал алкогольно пуст, а голова была так же ясна как и до отъезда тети. Мне стало скучно, и я пошел в библиотеку, которую тетушка Энн собирала всю жизнь. Книг там было.. я даже не уверен, прочитала ли их все она. На глаза попалась красненькая книжка, лежавшая на дубовом столике. Пришлось сесть поудобнее и начать читать. Поначалу я вникал в смысл, а потом предложения начали сливаться, слова расплывались и Морфей пришел за мной. Сколько я проспал – не помню, но мой сон прервал телефонный звонок, доносившийся из холла. Вставать было лень, но пришлось. Вдруг тетя Энн вернулась раньше времени и не может попасть домой. А ведь надо еще вернуть все пиво, которое выпил. Я взял телефон, и из трубки послышался приятный голос старого друга Джейсона.  

– Привет, старина.  

– Боже, как я рад тебя слышать, Джейсон. Как дела?  

– Без тебя очень плохо, чувак. Я слышал ты приехал в нашу глушь.  

– Да, я один на целых три дня.  

– Это круто. Может встретимся?  

– Рад бы, но я немного выпил, так скажем.  

– Ты портишься, братан.  

– Да, жизнь немного потрепала.  

– Ну так что, ты выйдишь?  

– Придется, раз ты этого так хочешь.  

– Кстати, тут есть одна клёвая девченка. Она тебе понравится.  

– Ты же знаешь, я не интересуюсь ими и вообще…  

– Да, да, эту сказку слышал каждый, но сегодня исключение. До встречи.  

– Ладно, на нашем старом месте.  

Я положил трубку телефона и начал собираться. Мысль, что там будет девушка, не давала мне покоя. Обычно в нашей компании, что здесь, что в школе, их нет – она чисто мужская. А тут… но мне следовало не упасть лицом в грязь, и поэтому я принял освежающий душ, тчательно умылся, одел свои лушие джинсы от Gucci, курточку от Versacci и все для того, чтобы произвести впечатление, ибо от меня несло пивом. А приличный вид и запах алкоголя никак не сочетаются в веселой компании. Казалось, я выглядел просто замечательно. Но зачем было это делать, если я сторонюсь девушек как огня? Наверное, подсознание готовило бомбу из феромонов…  

Я шел по знакомым из детства улицам, где с мы с друзьями практически всегда во что-нибудь играли. Помнится, нашими любимыми играми были какие-нибудь войнушки с участием пришельцев или бой с мексиканскими пиратами. Но сейчас все изменилось – не встретишь ни одного ребенка, чтобы он играл на улице. А все потому что много времени проводят за компьютерами. Да, как они могут это делать, когда на дворе стоит столь прекрасная погода, редкая для наших широт!? Да и мы в принципе не лучше: абсолютно все в один миг изменились. Кто начал курить, кто пить, другие и вовсе подсели на легкие наркотики. Один я до недавнего времени ничего подобного не делал. А потом, наверное, созрел. Простой пример – не будем же мы есть недоспелую сливу? Конечно, нет. Мы будем ждать пока она станет фиолетовой. Так же и я: просто-напросто не был готов к этому морально. Это один из примеров взросления, когда молодость хочет попробовать всё – даже самые сильные наркотики, способные отправить на тот свет любого. Кто же знал, что такой наркотик попадется и мне.  

Я уже стал подходить к старому домику возле небольшого озера, который был нашим местом с Джейсоном, как услышал пронзительный смех в метрах тридцати за бугром. Любопытство повело меня туда и не подвело. Смех издавала моя старая компания, которая очень обрадавалась моему приходу. Кого только я не увидел: Эндрю – белокурый мальчик, вечно чем-то недовольный, но сейчас только так потягивал пиво из горла; Бобби – индийский мальчик, который под чьим-то влиянием стал геем, чего ожидать было невозможно: в школе он переспал со всеми девченками, даже ходили слухи, что в постели он монстр; Джейсон – мой старинный друг, с которым прощли и воду, и огонь, и преследование больного сбежавшего из психбольницы; Патриция – итальянка французского происхождения, приехавшая в Америку за своей мечтой, несбыточной мечтой, которую она тчательно скрывала, потому что немного стыдилась этого. Хотя Пат просто хотела найти своего принца на белом коне. Чего тут было стесняться?! Не понимаю. А остальных я не знал, хотя они были родом из этого городка. Не хотелось с ними и знакомится. Наша компания отошла немного в сторону и тут началось, слово за слово, как я выпил одну бутылку пива, потом вторую, а дальше повторилось то, что случилось со мной в библеотеке.  

– Сейчас я тебя кое с кем познакомлю, -сказал Джейсон и на некоторое время ушел.  

– Да, да, она замечательная, – в один голос подтвердили Бобби и Эндрю.  

Кажется, я догадывался, что этим «кто-то» окажется какая-нибудь давняя и престарая девченка, с которой виделись пару раз, да и то, сидя в песочнице. А потом я опять уснул. Так сладко спалось, но запах костра заставил меня встать. Ничего не соображая, в пьяном угаре, так скажем, я сидел и грелся: ночь была холодная.  

– А вот тот, с кем ты проведешь сегодняшний вечер, – сказал Джейсон незнакомке, указывая пальцем на меня.  

Я моментально отрезвел. Она была такая красивая, словно сошла с небес, окуда Боги послали её специально для меня; такая обваражительная, что обо всём забываешь на целом свете; и от нее пахло духами, одурманивающими рассудок, которые я запомню на всю жизнь, чей аромат ощущать буду до конца жизни. А волосы… чего стоили только они – обнимающе лежали на маленьких хрупких плечиках, да и сама она была небольшого роста, но ее очаровательная улыбка компенсировала, на мой взгляд, этот недостаток. Большие карие глаза, невинно выглядывающе из длинных, наверное, все-таки, настоящих ресниц, как-то по особенному притягивали к себе, внушали безграничное доверие и очаровывали с первых же секунд, и казалось, что это девственный ангел, ещё не знавший человеческого порока.  

– Привет, – поздоровалась она со мной, и на мгновенье я потерял дар речи, слушая ее тоненький до необычности голосок, который задел ранее нетронутую струну моей души. Что-то проснулось во мне. Какое-то новое, необъяснимое чувство. И я уверен, что это не из-за голоса.  

– Я могу произвести плохое на тебя впечатление, но на самом деле я хороший человек, и вообще я не пью, – пробурчал за меня мой внутренний голос. Я в этот момент не соображал, что происходит. Мне даже стало немного стыдно за мой пьяный вид, стоя перед такой «девственностью».  

– Вот уже оправдывается, значит не хочешь выглядить удручающе, – метко заметила эта хитрая итальянка Патриция.  

– Да, ладно, я не обращаю внимание, пьёт человек или нет, – поддерживая меня, как показалось мне, ответила незнакомка.  

– Кстати, как тебя зовут?  

– Кэтрин, можно просто Кэт.  

– А меня Алекс, можно просто Алекс.  

– А ты юморист, я смотрю.  

– Да, есть такое.  

– Ну что может по пивку? – предложил Джейсон, и на, моё удивление, Кэт в обе руки согласилась.  

***  

Чёрный юмор, развратные поцелуи и легкие обнимашки – три составляющие того вечера. Это я понял, лежа утром в своей постели, не понимая, как там оказался. Если честно, я не помнил, что вечера-то было. Но чем дольше лежал, тем яснее становилась картина. После предложения Джейсона выпить еще, я совсем опьянел и потерял координацию. Чтобы не упасть на ровном месте я обнял Кэт. Так и ходили мы с ней вокруг костра, обнимались. Все начали подшучивать надо мной «типа влюбилась наша крепость». На это обращать внимания было глупо и не зачем. Это же была неправда. Если бы была… вдруг Кэт пересела от меня, и я почувствовал, что хочу, чтобы мои руки обнимали ее плечи. Поэтому я пошел за ней, а она начала сопротивляться, но имея один прекрасный дар – внушать людям свою идею – быстро сдалась. Опять моя рука нежно лежала и крепко-накрепко держала ее плечи. Вот всё, что мне удалось вспомнить. Вставая с кровати, я понял, что влюбился. О черт, я влюбился. И мне дико захотелось ее увидеть и обнять. Нет, нет, это лишь плод фантазии. Я не мог влюбиться ни в коем случае. Это бы означал крах моей неприступной крепости. Но правда была такая. Умываясь, я думал только о ней. Ее образ возникал ежеминутно и ежесекундно, не уходя их головы. А воображенье рисовало, как мы целуемся под звездным небом, потом она зовет меня зовет к себе и мы… Мне было страшно за своё психичиское здоровье. Как бы не сойти с ума. Врачи ведь недаром утверждают, что влюбленность – это психическое расстройство личности, которые имеет самые разные степени адекватности. А я был самым больным из влюбленных. Вот интересно, чувствовала ли она что-нибудь. Или она бесчувствееный комок обаяния? Сходит ли с ума так же, как и я. Или спокойно сидит на террасе, наблюдая за прохожими, и пьет крепкий черный кофе с круасанами? Кэтрин вообще вспомнит меня при встрече? Я не знал чем себя занять: за чтобы я не принился – везде была она. Тогда, чтобы развеяться немного, я пошел в магазин подкупить продуктов, а заодно пополнить запасы пива. Идти до ближайшего супермаркета была недалеко, поэтому отправился пешком, хотя мог поехать и на новеньком квадроцикле, стоявшим в гараже.  

Когда шел по улице, то волей-неволей думал о Кэт. Я столько себе нафантазировал, что оно начало выходит за границы разумного. Конечно, во мне поселилась непоколебимая вера в свое всемогущество над ней, вера на наши дальнейшие отношения. Но в голову не один раз не влетела мысль, которая бы пошатнула уже ставшееся убеждение в то, что она невлюбилась в меня. Я не допускал не единой подобной капли. Хотя стоило бы.  

В магазине не было живой души кроме продавца – полной афроамериканки, которая только и делала, что хохотала с каких-то древних приколов в местой газете. Долго я не задержался, зато по дороге возвращался очень долго: в руках были два пакета – один наполнен продуктами, а другой десятью банками пива. Лишние три я прикупил для себя. Придя домой, я начал смотреть сериал, но вспомнил что давно не проверял свою почту. Оказалось, что все мои друзья, с которыми я был вчера вечером, написали мне. Выключив телевизор, пришлось проверить, что же интересного хотят мне сообщить. Все в один голос уверяли меня, что мое поведение было для них весьма странным, что подобного никаким образом не ожидали, а самое интересное то, что я изменил всем своим моральным принципам. Да, я напился, но это может случиться с каждым. Но такие мысли оказались ложными, потому что дело было совсем в другом. После дополнительной третьей банки пива меня прорвало. Я начал открыто обнимать Кэт, нашептывать ей разные комплименты, от чего она дико смущалась, а в добавок к этому пересело от меня подальше. Мое тело последовало за ней, и руки, не слушаясь меня, все ниже и ниже спускались вниз. В конечном счете Кэт сдалась, и мы просто сидели у костра, слушая мой пьяный бред, о способности звезд светится различными оттенками, характеристик планет солнечной системы, законов Ньютона, а также о свойствах химических элементов. Это не удивительно, что бред заключался именно в этом, потому что я был ботаник, зацикленный на образовании. Конечно, мне стало немного стыдно за происходящее, но чувство того что, я с каждой секундой все больше влюбляюсь в эту девушку усиливалось, и подобные масли разом пропадали. Оставалась лишь дума о Кэт. Как можно было поступить в данной ситуации? Естественно пойти снова гулять все той же компанией этим же вечером. Поэтому я инстиктивно начал приводить себя в порядок: умылся, классно оделся, чтобы произвести хорошее впечатление и уселся на диван ждать звонка Джейсона. Прошел час, потом два, три, на часах далеко за восемь часов, а в это время в принципе уже никто не выходит гулять – все идут раньше. Отчаяние напало на мою душу, и я уже решил опять приняться смотреть сериал, как раздался звонок. Это звонил Джейсон.  

– Привет, чувак. Ну, что, повторим вчерашнее?  

– Здорово, братан. А что вчера было?  

– Ты разве не помнишь?  

– Нет.  

– А почту смотрел?  

– Так слегка, – а вот здесь я немного соврал, ибо изучил каждое слово досконально, а мне хотелось услышать, как это событие видели другие.  

– Выходи, все расскажу.  

–А Кэт будет?  

– Хахах, да. А я говорил, что она понравится тебе.  

– Да не понравилось она. Обычная девченка.  

– Была бы обычная – не стал спрашивать бы.  

– Да иди ты к черту, старый пес.  

– О, полегче, дорогой. Давай я тебя жду.  

– Давай, я почти готов уже готов.  

Мне было очень приятно, и радость распирала меня от одной мысли, что Кэт будет снова тусить со мной. Вернее сказать с нами. А вот мой мозг взорвался от выброса в него тонны эндорфинов которые заполнили его до отказа. Да к тому же посоветовали, хотя это звучит психически ненормально, но они посоветовали высказать Кэт все, что я прочувствовал за этого короткое время, что мы были вместе. Да, вот для чего я иду на всречу со своими друзьями, чтобы признаться в своей уязвимости. А уверенности для этого было столько, сколько воды в «Титанике». Из дома я выходил окрыленный своей мечтой.  

***  

Место, где мы чера отдыхали, если так можно выразиться, было в ужаснейшем состоянии: на полу разбросаны пустые бутылки из-под пива, чья-то разорванная футболка с надписью « Я лучший» и парочка прзервативов. Мне страшно было представить, кому они могли принадлежать. Поэтому для начала нам пришлось немного убраться, чтобы вновь отдыхать было чуточку приятно. Но не мне. Джейсон сказал, что Кэт будет, но мы гуляли уже как полтора часа, а ее все не было. Печаль и только печаль отражались на моем лице, и это заметил каждый из присутствующих. Поэтому начало как-то пошло медленно, пиво пилось с неохотой, да и тем для разговоров особо не наблюдалось. Зато когда в домике появилась Кэт, все ожило. Это можно сравнить с приходом весны, когда растения по-тихоньку начинают показывать свои зеленые веточки да листочки, и животные выходят из зимней спячки, шатаясь по лесу в поисках еды, дабы насытить пустой желудок, который требует еды прямо здесь и сейчас. Все в один миг обрадывалсь, потому что девушка принесла несколько упаковок пиццы и роллов, которые приготовила сама. Вот почему она задержалась. Это даже в какой-то степени оправдывало ее. А я? Что я? Опять начал налагать на пиво. Правда, пил помедленее и небольшими глотками, чтобы завтра ничего не вылетело из головы. А в ней было лишь одно – мой план по признанию в своих чувствах. Мне хотелось это сделать красиво и романтично, потому что до этого я никогда не делал подобного. Хотелось, чтобы запомнилось на всю жизнь. Но смогла бы Кэт понять меня? Не посмеялась бы она, а потом всем с гордосью рассказывала бы, что свела с ума буквально за один вечер незнакомого пацана? Было ли приятно ей услышать, что кто-то хочет восхищаться ею, писать стихи в ее честь, сочинять музыку, восхваляющую целомудрее и вообще любоваться по утрам, нежно касаясь голого тела? Готова ли она стать предметом моей любви? Эти вопросы столь важные для решительного шага волновали меня и требовали незамедлительного ответа, но их могла дать только Кэт. Что мне было делать? Сомнения все глубже прорастали во мне, и укреплялось убеждение, что чувство, которое я испытываю всего лишь увлечение, которое сдует ветром при первом же урагане. Но нет, я не хотел верить в это. Не хотел. Я считал, что она любовь всей моей жизни, жизни ботаника, который не умеет веселиться по-настоящему и жить как хочет. А она была катализатором этого всего. Хотя в действительности и практике такого не наблюдалось, но в душе чувствовалось. Поэтому и тянуло к ней.  

Опять в глазах все поплыло, а это означало что контроль над собой терялся и нужно действовать. Но как? Она тоже была в хорошем состоянии, хотя ноги немного подкашивались. Если Кэт чуточку и пьяная, то эта шанс который нельзя упустить. Потому что алкоголь придаёт огромную уверенность. Тем более в худшем случае заватра все это будет казаться обычной шуткой. Но способ – какой выбрать? Слава Богу природа подсказала: на улице стояла прекраснейшая погода, чтобы наблюдать за звездным небом. Я предложил ей небольшую экскурсию по созвездиям, а она с интерсом согласилась послушать. Мы вышли из домика, где начался самый разгар разврата, когда Бобби Эндрю на спор решили поцеловаться, а Джейсон с Патрицией наблюдали за происходящим. Стоит отметить, что последние были влюблены друг в друга, но никак не могли признаться в этом. А их тянуло все сильнее и сильнее. Уверен что, после ухода они сто процентов целовались, потому что эта парочка геев напилась до чертиков. Следовательно, они никому не рассказали бы. Из-за алкоголя-то они и устроили гейские игры. Я и Кэт этим временем шли по тропике, ведущей к холму, чтобы звезды наблюдались лучше. А вокруг тишина стояла как ночью на кладбище. Даже стало немного жутковато, но я был на своей волне, которая настроена только на Кэт. При лунном свете она показалась в тысячу раз лучше и красивее, что вызывало некое воодушевление и одновременно страх, потому что эта такая вещь – красота – способна на самые безбашенные поступки.  

– Видишь ту яркую звезду, что нависла прямо над луной?  

– Вижу.  

– Это не звезда – это планета.  

– Ахахаха, какой ты шутник. А вон то оранжевое пятно – что это?  

– Бетельгейзе – самая крупная звезда в Солнечной системы.  

– Слушай, а тебе не кажется, что ты слишком заумный. Ты знаешь всё и даже больше, но мне кажется, что жизнь твоя уходит просто так, без смысла.  

– Может ты хочешь лучше послушать о звездах?  

– Нет, не хочу. Мне просто стало скучно, а ты тут предложил прогуляться, поэтому я согласилась. Ну, так что, ответишь на мой вопрос?  

– Да. Тебе может показаться, что моя жизнь скучна и неразнообразна, но это не так. Почему все считают успешных учеников интровертами и социопатами? Они такие же люди как и остальные. Просто они не могут найти своё отражение в обществе. А оно, знаешь ли, полно лишь псевдомудрецами, которые начитавшись на сайтах мантры, считают себя просвещенными. Конечно…  

– Нет, кажется ты не понял. Твоя жизнь она бессмысленна или нет?  

– Ну, если вопрос поставлен имнно так, то нет. Каждый находит сам то, для чего он живет. Я пишу стихи, в которых воплощаю свои чувства, хотя может показаться, что мое сердце, как вчера выразился Джейсон, непреступно как крепость, но все же это так. Прекрасно рисую морские пейзажи, сочиняю музыку для фортепиано. Всё это имеет для меня огромнейший смысл. А к чему такой немного странноватый вопрос?  

– Просто интересно, мыслят ли ботанки по-другому или также как обычные люди. Ахаха.  

– Очень смешно и обидно.  

– Ладно, прости.  

Наступило неловкое молчание, сопровождавшееся громким стрекотанием кузнечиков, которое в скором сошло на нет. Установилась тишина и безмолвность. Казалось, сейчас неожиданно закачаются деревья, листья зашелестят и нам придеться вернуться в домик. Что-то подобное начало происходить в моей душе вместо того чтобы случиться на улице. Какое-то беспокойство, одним словом…  

– В продолжении темы – в последнее время стихи, музыка, картины утратили для меня определенный смысл..  

– Интересно..  

– Я испытал нечто ранее неизвестное, что вывело меня из зоны комфорта, к который привык с детства. Это «что-то» его нельзя описать словами. По крайне мере сейчас. В будущем, конечно, да, я найду всему верное объяснение, но не сейчас, потому что гормоны…  

– Только давай без научных рассказов.  

– Прости, прости, я просто привык высказываться правильно и находить…  

– Так, нормальным языком.  

– Всё, всё.  

– Так вот, мне кажется, что…  

– Что? Ну, не томи.  

– Я влюбился  

– Это же круто, поздравляю, молодец.  

– Я влюбился в тебя.  

Мы резко остановились, и она жгучим взглядом посмотрела на меня, и в эту минуту почувствовал, что зря я сказал ей то, что чувствую, но мои ожидания не оправдались, и Кэт немного, смягчившись, земетив моё редкостное смущение, подошла ко мне, дернула к себе, и наши губы слились в поцелуй, которого я с нетерпеньем ждал в своих фантазиях. Мечты могут сбываться – это лишь реальность, которая ждёт своего часа. Я был безумно счастлив эти минуты. Нет ничего приятнее, чем касаться любимого человек. Это ценность которую не стоит терять ради каких-то однодневок. Но вот поцелуй закончился, ощущения испарились и мне захотелось все повторить. Кэт согласилась и мы просто легли на еще теплую землю, продолжая целоваться, все дальше и дальше чувствуя, что хотим намного большего, чем обычные объятья да касания губ…Нас не было порядка полутора часов, и за этого время наша компания изрядно перепугалась и хотела было идти на поиски, но вот мы показались. Начали расспрашивать, что да как, но наше молчание говорило намного больше, чем тысяча слов, а в особенности помада на моей щеке.  

Я шел домой такой счастливый, осозновая, что случилось самое невероятное, что могло случиться с подростком сильно замкнутом в себе. Она помогла освободиться моему внутреннему льву, который разорвёт в пух и прах моё прошлое. Она самое лучшее, что могло произойти со мной за эти три дня, которые казались неумолимо скучными, но Кэт скрасила их своей лучезарной улыбкой, заставляющей меня смеяться. И благодаря ей проснулся тот вулкан чувств, который поглотил всю Помпею. Между прочим именно с этого дня я нашел вести жизнь, которую всегда хотел: пил ужасно много, как русский Есенин; мог выкуривать по сорок сигарет в день, и от этого я получал огромный кайф; перестал задумываться о будущем – жил одним днем; в банке на счету у меня никогда не было ни одного цента, потому что все деньги уходили на прихоти: то понравится какая-нибудь картина – куплю, то захочется слетать в Италию посреди недели – слетаю, то вздумается поменять машину – поменяю в этот же вечер. Вообщем жил как хочется и это безумно нравилось мне. Но чего греха таить – мне нравилась безответственность, которая перешла от Кэт. А вот каким образом и откуда она появилась – безответный вопрос…  

***  

Проснуться утром, осозновая, что ты безумно влюблен – это самое приятное из всех чувств, придуманных природой. Я долго не вставал, вспоминая, что произошло вчера вечером и утопал в самых грязных фантазиях, которые только могли придти на ум. Но все же пришлось подняться с кровати и начать эту утренню последовательность действий, знакомую каждому жителю городского населения. Поначалу я и не смотрел на часы: было все равно. Внезапно мой взгляд упал на столик, стоящий в библиотеке, ибо там мне больше всего нравилось проводить свободное время, на котором находились небольшие, вырезанные из красного дерева и обшитые с четырех сторон позолоченными листами оливы, которые подавались победителю на олимпийских играх, часы. Они показывали ровно два часа дня, а это означало, что уже в скором времени я снова смогу встретиться с Кэт и, возможно, повторить вчерашнее. Но это страшное слово «ждать», которое наводить ужас и беспокойство, сразило и меня. Уже ничего не хотелось делать, хотя планов построено было достаточно. Все эти размышления немного утомили мою голову. К тому же она была в похмельном состоянии, что ежесекундно требовала подушку. Что ж было поделать? Так я и уснул как в первый день приезда в том же крсле.  

Глаза открылись – на часах шесть пятнадцать. Быстро выбежав из библиотеки, мое сонное тело направилось к телефону, чтобы позвонить Джейсону и назначить время нашей дальнейшей встречи.  

– Привет, ну что во сколько собираемся сегодня?  

– Привет, мы уже гуляем. На том старом месте кстати.  

– Да? Почему вы меня не позвали тогда?  

– Мы только что вышли.  

– Хорошо тогда минут через тридцать я подойду.  

– Договорились.  

– Как там моя Кэт?  

– А ты разве не знаешь?  

– Нет.  

– Она уехала сегодня уторм. Странно мне показалось, что она сообщила тебе об этом ещё вчера.  

– Да, да, конечно. Я просто забыл..эээ… я тебе перезвоню.  

– Алекс, все нормально?  

– Да, просто… просто ничего, – сказал я, вешая трубку телефона. Эти слова прозвучали очень больно, как будто моё сердце пронзил острозаточенный нож. И в этом «ничего» скрывалось столько боли и некого зеленого огонька, дававшего огромную надежду на продолжение наших романтических чувств. Как можно было уехать, не сказав мне? Предатель – больше она никто. Мне не хотелось слышать и даже произносить ее имя, ассоциирующееся с гнусным и подлым отношением к человеку, который всем сердцем поверил ей, боготворил в своих мыслях и лелеял святую надежду на счастливое будущее.  

Я не успел продолжить свое рассуждение, происходившее у меня голове помимо моей воли, как раздался стук в дверь, с выкриками моего имени. Нетрудно догадаться, что это был мой лучший друг – Джейсон – который почувствовав неладное, мигом, как пуля, примчался ко мне. Я накинул легкую курточку и пошел встречать дорогого и столь необходимого в эту минуту товарища. Как он был рад, что со мной все в порядке. Правда, Джейсон заметил, что лицо мое изменилось и на нем появился какой-то отпечаток, не сходивший в первые минуты общения. Я сказал бы, что это был не отпечток, а скорее глубокое и временное разочарование. Поэтому Джейсон решил немного прогуляться со мной и выведать, что же со мной произошло. Мы шли по той самой дороги, при том же лунном свете, что и вчера вечером с Кэт, как друг прервал молчание и спрсил:  

– Что произошло? Ты можешь мне толком разказать?  

– Тебе будет смешно.  

– Нет, я не буду смеяться, обещаю.  

– Только посмей даже улыбнуться.  

– Нет, нет, не переживай.  

– Вчера мы целовались и…  

– Серьезно?  

– Да, не перебивай, пожалуйста.  

– И вобще, неправильно я начал. Ты только не кому не болтай об этом. Хорошо? Пусть все, что ты услышишь далее будет моей исповедью. Так вот. Как только мы познакомились, я по уши в нее влюбился, и утром на слудующей день она не уходила из моих мыслей, стояла как пелена. Мысль, что мне нужно сказать ей это, моментально поселилась в глове. Я хотел как-то проанализировать ситуацию, подумать, но сердцу не прикажешь, а тогда оно руководило и душой, и телом, и всем. Вообщем, я признался Кэт, и потом мы начали целоваться все ниже и ниже. Короче, у нас был секс.  

– Поздрявляю, теперь ты вышел из круга тупых девственников.  

– Я же просил.  

– Всё, всё.  

– И то, что вчера было оно так меня воодушевило и мне захотелось увидеть ее снова, спросить, что чувствовала и не захочет ли она продолжить наше «близкое» общение, но ты сказал, что она уехала и...  

– Да, ее забрал парень. У них скоро подготовка к поступлению и они решили зря время не терять и все отучить на зубок.  

– Парень? У нее есть парень?  

– Да. Они вместе уже три года. Я так понимаю, что ты это тоже не знал.  

– Конечно, нет. Боже, что произошло. Она изменила своему парню со мной и как ни в чем не бывало будет с ним трахаться снова?! Да она же шлюха!!! Твою мать, а я тут нафантазировал себе, что у нас любовь. Вот черт. Но, Джейсон, я не могу без нее. Слышишь? Не могу. Хочется ощущать ее прикосновенеие, слышать, как она дышит, радоваться каждой улыбки.. – я чуть не расплакался, говоря всё это. Мне было дико больно, что меня вот так вот использовали. Хотя кто меня использовал?!  

– Стоп, остановись, Алекс. Хватит нести чушь. Хочешь, я скажу тебе, что на самом деле произошло?  

– Ну давай попробуй.  

– Приехала девушка, в которую ты как ни странно влюбился. На второй день ты с ней переспал и вообразил, что она тебе чем-то обязана, что вы, возможно, будете встречаться и все из-за банального поцелуя. Он ничего не значит в наши дни. Запомни эти слова. Да и секс в принципе тоже. Вы просто удовлетворили друг друга, сами того не подозревая. С ее стороны, конечно, это было аморально, она ни в коем случае не должа была так поступать, но и ты тоже хорош – развесил сопли и понеслось.  

– Не говори так, Джейсон.  

– Но это прада. Она тебя и не вспомнит при следующей встречи. У нее таких как ты, может, было десять, или сто, или двести.  

– Зачем же подавать надежды поцелуем?  

– Зачем же ты надеялся?  

– Но я..  

– Ты завтра уже будешь меньше вспоминать о ней, потому что это молодость, безоблачная и немного непонятная, запоминающаяся и слегка грусноватая.  

– Я просто хотел, чтобы меня любили.  

– Не переживай, еще полюбят…  

– Полюбят, я не сомневаюсь.  

– Главное, чтобы такой «нечаянной» любви больше не было иначе…  

– Лучше не будем об этом. Может по пивку?...  

Возвращаясь домой, я думал… думал, что это была лишь игра, научившая скорее влюбляться, чем любить, но чувство, которое я испытал было по-настоящему чистое и искреннее. А оно врядли когда-нибудь повторится снова. Но я несколько не жалею, что именно так все произошло. «Нечаянность», как назвал Джейсон, осталось насегда в моем сердце и служит напоминанием о тех счастливых минутах, проведенных с Кэт. Их невозможно выбросить из головы. Случись это весь мир, созданный мною, рухнул бы. Я ведь до сих пор сравниваю с этой милой девушкой всех остальных женщин, с которыми хочу связать дальнейшую жизнь. И не одна из них не похожа на Кэт. Поэтому и не получилось построить своё семейное счастье, завести детей – мальчика и девочку- и встречать Рождество, ощущая всю прелесть жизни. Я любил и полюбить уже не смог…