По ходу жизни. (Заметки на могильной плите).

Случайно подслушанный разговор ни о чём.  

Как-то однажды тёплым осенним вечером возвращался я с работы домой. Погода была хорошая, солнце клонилось к закату, а лёгкий ветерок приятно обдувал прохожих и мягко шелестел желтеющими кронами насаждений. Было начало сентября, лето нехотя сдавало свои позиции, но и осень не спешила вступать в свои законные права.  

Я решил пройтись и направился напрямик через парк. Мне позвонил один мой коллега, и я присел на скамейку, дабы не разговаривать на ходу. Мы обсудили один производственный вопрос, и я уже было решил тронуться дальше, как вдруг за кустами услышал чьи-то голоса. В этом парке было несколько аллей, идущих параллельно. Они находились недалеко друг от друга и разделялись газонами, поросшими декоративными кустарниками и деревьями. По причине близкого расположения можно было в тихую погоду, сидя на одной аллее, услышать разговор, происходящий на соседней. Свидетелем такого странного спора я и оказался в тот тёплый тихий вечерок.  

Итак, меня привлекли голоса, доносившиеся из-за кустов. Я осторожно раздвинул ветки и увидел двух в высшей степени странных субъектов, которых можно было себе вообразить находящимися вместе. Они сидели на скамейке, на соседней аллее и оживлённо о чём-то спорили. Один из них был похож на профессора каких-нибудь гуманитарных наук. Он был высок, несколько полноват, имел прямую и горделивую осанку. Плавные, неторопливые движения, седая, хорошо уложенная шевелюра, аккуратно подстриженная бородка клинышком, очки в красивой оправе, старомодная массивная трость, отличный костюм-тройка тёмно серого цвета и мягкие замшевые ботинки модного фасона. Просто образцовый представитель интеллектуальной элиты общества.  

Второй же спорящий был совершенным ему антиподом. Невысок, худ, суетлив и как-то нервически расхлябан. Давно нечёсаные волосы пучками торчали в разные стороны, всё время находящиеся в поиске какого-либо занятия руки, да одутловатая, припухшая рожа. Одет он был в затёртую куртку из кожзаменителя, замызганные джинсы и потрёпанные кроссовки. Натуральный ханурик. Я их так и прозвал – интеллигент и ханурик.  

Ввиду плотности кустарника, разделяющего наши скамейки, я остался незамеченным и принялся с интересом рассматривать и слушать этих так не похожих друг на друга собеседников. Не уверен, что застал их спор в самом начале, но и подслушанное мною произвело на меня сильнейшее, неизгладимое, ни с чем не сравнимое впечатление и заставило задуматься на многие годы вперёд.  

– Значит, Вы утверждаете, уважаемый, что Бог есть та разумная, созидающая, осмысленная сила, извлёкшая человека на свет божий из мрака небытия и одарившая его душой и божественным светом разума? – вежливо и несколько подобострастно спрашивал ханурик, сидя на краешке скамейки и повернувшись всем телом к вальяжно развалившемуся интеллигенту барственного вида.  

– Точно так! – не поворачивая головы, менторским тоном отвечал ему тот, – именно Бог есть наш Создатель и источник всех наших позитивных начинаний. А Вы что, не согласны с этим утверждением? – наконец соизволил слегка повернуть голову интеллигент к своему собеседнику и одарить того высокомерным взглядом.  

– А Вам, правда, интересно знать моё мнение? – робко поинтересовался ханурик. Можно было подумать, что он побаивается своего визави и, поэтому лебезит перед ним, но внимательный человек увидел бы в его прищуренных глазах весёлую хитринку и заподозрил подвох в этом вопросе. Однако, высокомерный интеллигент ничего не заметил.  

– Да уж, будьте любезны, удивите мир своим открытием, поведайте нам свою оригинальную точку зрения на данную тему, – опять же высокомерно и несколько презрительно разрешил тот.  

– Я думаю, что понятие «Бог», вопреки общепринятому мнению, отнюдь не является разумной, осмысленной, созидательной силой. Это есть некая космическая, невероятно мощная, слепая стихия, тотальный диктат, непреклонная воля, непреодолимый своенравный энергетический поток, который имеет абсолютно животную, инстинктивную, анти разумную природу. И её главный, основной, он же единственный принцип гласит: «Кто выжил, тот и прав». И человек, следуя этому закону, выживает любыми способами и средствами. И в этом стремлении для него не существует никаких этических норм и рамок, моральных запретов, законов совести и всяких прочих гуманистических условностей. Никакое общественное осуждение и навязывание неких искусственных этически-моральных моделей поведения человеку в обществе себе подобных не способны помешать ему в этом его внутреннем, природном, естественном желании. Тотальная война всех против всех. Человек использует любую подлую низость, коварное предательство и невероятную жестокость, лишь бы достичь этой главной, желанной, вожделенной цели. Он без раздумий толкнёт в пропасть оступившегося, всадит нож в спину, пристрелит безоружного, истребит весь выводок своего конкурента. И не следует испытывать никаких обманчивых иллюзий на счёт «божественной», разумной природы человека. Он всего лишь есть обыкновенное, стопроцентное, натуральное животное, не более того. Человека можно назвать “божественным творением” только в одном случае: если признать его создателем такого Бога, который является абсолютным, тотальным, однозначным животным. Только такой Создатель способен воспроизвести своё творение по своему образу и подобию. А все остальные домыслы и фантазии человека на счёт божественной, светлой, созидающей силы есть просто неуклюжие выдумки в его неосознанном, интуитивном желании вести разумную жизнь против своей же собственной, натуральной, естественной природы.  

– Так, так! Очень интересно, – нахмурился интеллигент и грозно уставился на ханурика.  

– И поклоняясь такому Создателю, человек обречён на это низкое, подлое, животное существование, − как ни в чём не бывало, продолжал тот, ─ необходимо брать под жёсткий контроль эту слепую, своенравную, животную энергию, которую человек по своему незнанию или страху назвал Богом. Следует отказаться от такого Бога! Нужно сбросить с себя этот невыносимый гнёт, этот слепой, уничтожающий диктат и самим создавать божественный, разумный, светлый мир будущего! До тех пор, пока человек полностью подчинён этому непреодолимому потоку, пока он поклоняется и возносит этого своего животного Бога, то и жизнь его будет оставаться бессмысленной, бесцельной и никчёмной! Чтобы она стала осмысленной и целенаправленной необходимо научиться управлять этим потоком слепой, животной энергии, направлять его в нужное русло и придавать ему правильный вектор. Только тогда жизнь человека обретёт смысл и подобающее его разуму значение. Ведь не существует никакого высшего божественного замысла, который всё порешает за нас и расставит по своим местам. Надежда на этот “божий план” – это всего лишь малодушная, трусливая попытка человека снять с себя ответственность. Но человек как раз и призван для создания и воплощения этого высшего замысла. Никто и никогда за него этого делать не будет!  

– Да Вы просто еретик, богохульник и бездуховная личность! Вы смеете выступать против Бога, против самого Бога! – пафосно воздев указательный палец вверх, взвился интеллигент и грозно уставился на ханурика, а тот сидел, как ни в чём не бывало, и мило лыбился своей застенчивой улыбочкой, – Вы себе даже не представляете, что Вы несёте! – брызгая слюной, задыхался в праведном гневе он, – Бог есть жизнь, духовность, разумность и красота! Жизнь прекрасна и удивительна! – всё более распаляясь, упорно настаивал интеллигент, – и она не может быть другой, потому что этот мир создал сам Господь Бог, а он не делает ничего дурного, некрасивого и неразумного!  

– Не могу с Вами согласиться, уважаемый, – деликатно возразил ханурик, – красота есть слегка упорядоченный хаос пространства, не более того. О красоте и разумности этого мира можно судить только с какой-то конкретной точки зрения, с какого-то определённого ракурса и позиции.  

– Это как? – опешил интеллигент.  

– Ну, например, если смотреть с позиции какой-нибудь древнегреческой вазы, то да, жизнь прекрасна и удивительна. Потому как стоит эта ваза в каком-нибудь известном и знаменитом на весь мир музее, и ходят вокруг неё восхищённые зрители и умиляются совершенству форм, всякие умные эксперты производят свои измерения и проводят хитро-мудрые исследования, да смотрители осторожно и нежно сдувают с неё пыль. Совсем другое дело, если смотреть на мир с позиции унитаза в общественной уборной. Что видит сей предмет сантехнического искусства за свою нелёгкую жизнь? Какие цвета, запахи и прочие прелести обречён он лицезреть всё своё многотрудное, многострадальное существование? Что он сможет вспомнить, когда его демонтируют и повезут на свалку? Вот и получается, что для отдельно взятого человека и мир и Бог есть только то, что этот самый Бог открывает и показывает этому самому конкретному индивиду. И здесь ничего нельзя поделать. Реальность мироздания только такая, какую мы вынуждены наблюдать со своего назначенного нам кем-то места, потому что мы сами не в состоянии изменить это самое место и мы не можем увидеть мир с другой стороны, нам этого не позволяют.  

– Нет! Вы абсолютно не правы! – истерически взвизгнул интеллигент, – мы сами можем выбирать свою роль и функцию в этом мире, Бог дал нам право выбора и мы в полной воле воспользоваться им!  

– Ну и какой же, позвольте Вас спросить, есть выбор у унитаза? – спокойно и несколько иронично поинтересовался ханурик, – Вы считаете, что эти два предмета могут поменяться местами? И вот же какой парадокс получается: оба они сделаны из керамики, может быть, даже глину для них брали из одного места, а какая разница в судьбе. Для одного из них мир – это, красота, гармония, восхищение и полная гигиена, а для другого и мир, и его Создатель, и все его создания есть, извините за выражение, говно, всё вокруг одно сплошное, дурно пахнущее, липкое говно!  

– Да ты есть богоненавистник, брехун и мерзкий негодяй! – бешено заверещал интеллигент и, изрыгая отборную матерщину и проклятия, вскочил и принялся остервенело колотить ханурика своей тростью. Тот сначала несколько опешил, но затем пришёл в себя и умело выписал двоечку по всем правилам боксёрского искусства, от чего интеллигент самым натуральным образом ушёл в аут и закатился отдохнуть под скамейку. Ханурик оправил одежду, подтянул штаны и полез доставать своего не в меру вспыльчивого собеседника из-под лавки.  

Он поднял его и усадил обратно на скамейку. Тот что-то нечленораздельно мычал и пускал изо рта и носа кровавую пену. Ханурик опасливо огляделся по сторонам. Заметив меня, он застенчиво улыбнулся, виновато пожал плечами и поспешил удалиться прочь с поля интеллектуальной битвы. Он семенил мелкими шажками и постоянно подтягивал на ходу свои вечно сползающие штаны.  

Через несколько минут «божественное творение» интеллигентного вида совершенно пришло в себя, достало носовой платок, вытерло ушибленную свою физиономию и, непотребно выругавшись, направилось нетвёрдой, но гордой и полной собственного достоинства походкой по своим делам. А я, оглушённый и контуженный этим спором, в полном недоумении остался сидеть в парке на своей скамейке и осмысливать только что услышанную странную дискуссию на предмет природы высшей «божественной» силы и её многогранных проявлений в этом мире.  

Миллениум.  

(Почти сказочная новогодняя история).  

Был самый канун Нового Года. Да не просто какого-то там очередного по счёту года, а начало нового столетия. Да не просто столетия, а целого тысячелетия. Короче говоря, на носу маячил натуральный Миллениум. А это, доложу я вам, не хухры-мухры. Это был не какой-то там обычный, рядовой, рутинный праздничек, который происходит каждый год и справляется скорее машинально, по привычке, по давно заведённому распорядку жизни, но это было долгожданное, грандиозное и, не побоюсь этого слова, эпохальное по всем меркам событие. И пусть наше современное летоисчисление и вызывает множество вопросов, кстати, совершенно законных, но пропустить такое мероприятие ну ни как было не можно.  

Поэтому народец, находясь на грани своих физических, эмоциональных, финансовых и прочих остальных возможностей, изо всех сил готовился к этому невиданному, экстраординарному моменту. Закупались в невероятных количествах разные копчёности, солёности, сладости и прочие экзотические деликатесы. На всех кухнях, распространяя умопомрачительные, сладчайшие ароматы, постоянно что-то варилось, жарилось и пеклось. Люди тащили домой разнообразные пиротехнические изделия, конфетти и ёлочные игрушки с самими ёлками. Различные спиртосодержащие смеси заполняли все укромно-прохладные места в квартирах и особняках в ожидании часа Х.  

А как же иначе? Как можно было ударить в грязь лицом перед лицом такого грандиозного и эпохального события?! Ну, ни как было не можно. Совершенно необходимо было хрюкнуть с пол тазика оливье, залить это хорошей дозой чего-нибудь расслабляюще будораживающего (это уж как и на кого эта жидкость действует) и пойти запускать фейерверки. Без всех этих обязательных атрибутов большого праздника, без этих нравственных преображений и духовных скреп и обычный то рядовой Новый Год не смог бы состояться, не то, что целый Миллениум. Так что народец пребывал в атмосфере предпраздничной, судорожной суеты, в ожидании скорого, невиданного чуда. Предвкушение такого редкого и эксклюзивного явления, как Миллениум, приводило всех его будущих участников в восторженное умопомрачение и заставляло биться в радостно-судорожных конвульсиях. Квартиры украшались новогодней мишурой, улицы прихорашивались разноцветными гирляндами, да и весь город по вечерам расцветал нарядной, торжественной иллюминацией.  

Однако эта предпраздничная вакханалия затронула не всё пространство на нашем глобусе. Ещё имелись у нас на карте глухие места и дикие территории, до которых не смогла докатиться даже такая сверхмощная волна всех этих грандиозных ожиданий и приготовлений. И одним из таких мест была старинная усадьба, которая находилась в предместьях одного большого мегаполиса и считалась музеем национального значения. Это историческое место находилось под эгидой и защитой самого Государства со всеми вытекающими отсюда последствиями.  

Эта усадьба когда-то очень давно принадлежала одному чудаковатому богатею. Он её, собственно говоря, и построил. Являясь большим поклонником европейской культуры и образа жизни, этот сумасбродный богач решил соригинальничать и выстроить свою усадьбу по всем правилам архитектурно-ландшафтного искусства того времени. Заказал модного архитектора из Италии, выписал себе садовника из Англии, навёз кучу дорого стройматериала со всего света.  

В общем, получилась у него вполне себе приличная европейская фазенда с красивым домом, большой мраморной лестницей, кованной витиеватой оградой, каскадом прудов и английским садом. Однако появлялся здесь сам хозяин очень редко, он всё больше колесил по европам, а после известных событий начала прошлого века и вовсе на родину носа не казал.  

Так что остались его владения натурально безо всякого присмотру. Наследники подались в дальнее забугорье подальше от жутких преобразований родного отечества, прислуга разбежалась, прихватив с собой всё самое ценное, а новым властям было пока что не до буржуйской архитектуры и ландшафтного дизайна. И сгинула бы в полном запустении и глухом забвении эта усадьба, выстроенная по европейскому образцу, однако новая власть вовремя обратила внимание на огромное наследство старорежимного времени. Поначалу здесь устроили коммуну для беспризорников, коих сами и наплодили, но потом вовремя одумались и сделали здесь музей-усадьбу. Благо, годы запустения, беспризорники и прочие многочисленные бедствия прошлого столетия не так сильно навредили самой постройке и английскому саду, как могли бы. Пришлось, правда, изрядно повозиться с восстановлением самой усадьбы и английского сада, но все усилия окупились с лихвой. И теперь здесь царил дух строгой музейной академичности и восторженного пиетета пред холодным ликом вечности и высокого искусства. Сюда водили экскурсии раскованных, вездесущих иностранцев, школьники-разгильдяи подавленно смолкали, глядя на это великолепие мраморных лестниц, огромных зал и позолоченной лепнины, ну и прочие экскурсанты тоже оставались весьма довольны всем увиденным.  

Но сегодня в самый канун Нового Года никаких экскурсий не было. Как и положено в подобных заведениях, сейчас здесь стояла благородная, с лёгким налётом надменности тишина. Только один персонаж изредка нарушал эту идиллию тихими звуками и шорохами. Это был ночной смотритель музея в лице пожилой, сухонькой сотрудницы. Типичный музейный работник – бабуся божий одуванчик с клубком седых волос на затылке и цепким взглядом профессиональной хранительницы чужого добра. Сегодня она несла ночную вахту.  

Первым делом она проверила на предмет сохранности двери и окна музея, затем осмотрела пульт охраны. Всё было в порядке, двери заперты, сигнализация включена, огоньки на пульте светились зелёным светом. Повода для беспокойства не было никакого. Усадьба находилась на приличном расстоянии от города, поблизости тоже не было больших поселений, так что непрошеных гостей не намечалось и вахта обещала быть спокойной.  

Конечно, нельзя было сказать, что вся эта предпраздничная, истерическая суета совсем уж обошла стороной это тихое, отдалённое местечко. Кое-что готовилось и здесь. Однако эти приготовления носили неофициальный и даже тайный характер. Причём, настолько тайный, что об этих приготовлениях не догадывалось не только, прости Господи, само Государство, но и всё непосредственное руководство этого музея вместе со всем обслуживающим его персоналом было не в курсе этих мероприятий. Короче говоря, назревал жуткий и зловещий заговор! Что, страшно? Правильно, бойтесь! А то какая же новогодняя сказка может обойтись без будоражащей воображение и вселяющей нечеловеческий ужас завязки?  

Итак, наша ничего не подозревающая музейная работница находилась в приятном, приподнятом расположении духа. Настроение слегка портила только мерзопакостная погода с сильным, порывистым ветром, который завывал в трубах и яростно швырял в окна мокрый снег, временами переходящий в ледяной дождь. Но всё это ненастье было где-то там за стеклом, а в комнатке ночной смотрительницы было тепло, светло и сухо. Она вытащила из своей авоськи баночку с оливье, баночку с селёдочкой под шубой, кусочек грудинки, копчёную колбаску, порезанную тончайшими, полупрозрачными ломтиками, и ещё всякие, соответствующие моменту вкусности и деликатесы. Последней на свет появилась заветная бутылочка-чекушка с красноватой мутной настойкой, умело и плотно закупоренная пробкой из свёрнутой бумаги.  

«А что? Музейные работники тоже люди и ни что человеческое нам не чуждо. Все кругом будут веселиться и встречать Миллениум, а я должна сидеть и вязать носок? Да хрен вы угадали! Я тоже в меру сил приму участие в этом торжественном мероприятии. Никого нету, гостей сегодня не будет, так что можно и попраздновать, – так думала пожилая смотрительница музея, открывая все свои баночки, узелочки и свёрточки с угощениями».  

И как же она ошибалась. Гости этой ночью у неё были. Да гости непростые. Первый явился ровно без четверти полночь. Это был дух с севера. Ледяной тенью он бесшумно скользнул сквозь толстое стекло и материализовался в высокую фигуру в чёрном балахоне в пол с тяжёлым капюшоном. Был он высок, могуч и широкоплеч, каменное непроницаемое лицо, холодный надменный взгляд серых глаз, тяжёлый квадратный подбородок. Весь его монументальный вид и властный облик заставляли смотрящего на него трепетать и в необъяснимом ужасе склониться перед ним на колени.  

Второй гость прибыл ровно через минуту после первого. Это был алчущий дух с запада. Просочившись осторожной тенью между стёкол, он тоже принял материальную форму силуэта в чёрном длинном балахоне. Но был он против первого и фигурой пожиже, и ростом поменьше. Суетливые, порывистые движения, длинный крючковатый нос, глумливая улыбочка, бегающие тёмные глазки и влажные руки с тонкими пальцами. Окончательно приняв материальный облик, он осторожно хихикнул и замер в ожидании возле стены.  

Последним снизошёл гость с юга. Проникнув в комнату аналогичным способом, что и первые два, он точно так же материализовался в человека в балахоне с капюшоном. Отблеск уличного фонаря слабым лучом сочился через щель в тяжёлых портьерах. И в этом дрожащем, неверном источнике света третий дух застыл в самом центре большой старинной залы. Он был меньше всех и фигурой, и статью, и скорее больше напоминал подростка, чем взрослого мужчину. Узкие плечи, гордая осанка, плавные изгибы тела под тяжёлой мантией, да и тонкие изящные пальцы были характерны скорее лицу женского пола. А длинные завитые локоны, выбивающиеся из под капюшона, только подтверждали эту догадку.  

– Вечно ты опаздываешь! Всё время заставляешь себя ждать! – недовольно и сварливо проскрежетал второй гость на неведомом гортанном наречии. (Дабы не утомлять читателя нудными переводами, я сразу буду озвучивать их речь на понятном языке. )  

Третий дух ничего не ответил, только принял горделивую позу и своенравно тряхнул плечами. От этого движения капюшон упал с его головы, обнажив прелестную головку. Действительно, это была женщина. И не просто женщина, а красивая женщина. И не просто красавица, а непревзойдённая, эталонная красавица. На всём белом свете не сыскать было подобной красоты. Всё в ней было великолепно и идеально. Высокий белый лоб, тонкие дуги бровей, чуть вздёрнутый носик, трепетные пухлые губки и зеленоватые глаза. И всё это в обрамлении густых, вьющихся светло каштановых волос. От самой макушки и до последнего ноготка, абсолютно всё в ней прямо-таки сияло непревзойдённой ухоженностью и красотой. Вся она была совершенством и идеалом.  

– Ладно, не будем ссориться по пустякам, – повелительно сказал первый дух, – все в сборе, теперь можно и делом заняться.  

Он пошарил по комнате взглядом в поисках наиболее подходящего места. Незваные гости находились на втором этаже усадьбы в дальней комнате, которая когда-то выполняла функцию кабинета самого хозяина дома. Зала была просторная, но уютная. Стены были украшены старыми гобеленами с живописными пейзажами, с изображениями знати и сцен из их повседневной жизни, а старинное оружие и чучела животных дополняли этот аристократический интерьер. Высоченный потолок с позолоченной лепниной, выполненный в виде купола, венчала тяжёлая бронзовая люстра, ниспадающая сверху живописными каскадами и переливающаяся игристыми брызгами горного хрусталя. Штучный наборный паркет из редких пород деревьев был прикрыт персидским ковром искусной ручной работы. Тяжёлые, толстые портьеры прикрывали три высоких окна. В самом центре одной из стен находился старый камин, которым вот уже лет сто никто не пользовался. Этот древний отопительный прибор и привлёк внимание нашего гостя. Первый дух подошёл к камину и внимательно осмотрел его. Затем хлопнул в ладоши и перед ним из воздуха возник старинный стул с высокой резной спинкой из чёрного дерева, больше напоминающий трон.  

– Здесь сядем, – сказал он голосом, не терпящим возражений. Двое других духов послушно последовали его примеру и уселись возле камина на непонятно откуда взявшиеся такие же два чёрных стула.  

А в то же самое время внизу на первом этаже в комнате смотрителя наша ничего не подозревающая ночная дежурная готовилась к встрече этого самого пресловутого Миллениума. Она раскрыла все свои баночки и свёрточки, нарезала хлеба, сыра и буженины, потом с лёгким хлопком вытащила пробку из бутылочки и наполнила стаканчик мутной, тягучей жидкостью. И только она, прикрыв от наслаждения глаза, вожделенно поднесла его ко рту, как вдруг на пульте загорелась красная лампочка и раздался раздражающий писк сигнализации. Бабка раздосадовано поставила полный стакан на стол и посмотрела на пульт. Сработал датчик движения в одной из дальних комнат второго этажа. Она перевела взгляд на монитор и пошарила по экрану глазами в поисках неспокойной комнаты. На этом квадратике экрана всё было нормально, следов взлома не наблюдалось. Раздался телефонный звонок. Старушка подняла трубку.  

– Ну, что у вас там!? – спросил слегка нетрезвый голос дежурного вневедомственной охраны, отвечающей за охрану данного объекта.  

– Да тут что-то сигнализация барахлит, – залебезила бабка в оправданиях, – может из-за ветра сильного.  

– Ладно, тогда отбой, – облегчённо ответил тот и положил трубку.  

– Придумают же всякую пакость электронную! Вот раньше было лучше, – запричитала старая музейная работница, ностальгически вспоминая прошедшие свои молодые годы.  

В это время на втором этаже в дальней зале три духа продолжали своё тайное заседание.  

– Ну вот, прошло ещё одно столетие, – сказал первый дух тяжёлым, низким голосом, – ещё один век незаметно пролетел в тяжких трудах и усердных стараниях. И что характерно, в этот раз мы перекрыли все наши прошлые результаты. Никогда ещё нам не удавалось собрать такой обильный, богатый урожай. Рекорд, скажу я вам. Самый, что ни на есть, рекорд, – удовлетворённо потёр он руки, – теперь попрошу предоставить ваши личные показатели. Что-то темновато здесь, надо бы свету прибавить.  

И в ту же самую секунду два тяжеленых канделябра, стоящие у противоположной стены, взлетели в воздух и оказались возле духов. Они встали по бокам старого камина и свечи сами собой одновременно вспыхнули приятным жёлтым свечением.  

В это время на первом этаже в комнате смотрителя бабка закончила чертыхаться по поводу последних достижений научно-технического прогресса в области электронных средств слежения и снова взялась за свой стакан. И только эта сладковатая, тягучая, слегка терпкая жидкость коснулась её сухих, страждущих губ, как в то же самое мгновенье снова противно заверещал сигнал тревоги. Тётка вздрогнула и замерла. Секунду она пребывала в раздумье. Пить, или не пить? Но долг победил внутреннюю жажду. Ночная смотрительница с явным сожалением оторвала стаканчик с волшебным нектаром от своих пересохших губ и посмотрела на пульт. Опять беспокоила эта проклятая дальняя комната на втором этаже. Она перевела взгляд на экран монитора и тут же почувствовала, что все оставшиеся на её старом тельце волосы зашевелились от ужаса. Два канделябра в этой злополучной зале поменяли места своего привычного расположения, переместились к камину и ярко горели всеми своими десятью свечами.  

– Что, опять? – снова раздался звонок из вневедомственной охраны.  

– Приезжайте, тут что-то непонятное, – только и смогла выдавить из себя потрясённая музейная работница и положила трубку.  

Минут через пятнадцать группа быстрого реагирования была уже на месте. Четыре здоровенных охранника в касках, бронежилетах и с автоматами с шумом ввалились в дверь музея. Ночная смотрительница встретила их и указала путь к беспокойному помещению, а сама вернулась в свою каморку и стала следить за ними в камеру наблюдения.  

В это время на втором этаже в дальней комнате первый дух внимательно изучал отчёты своих коллег. Он всецело был погружён в это занятие и его спутники ни одним звуком не смели нарушить мёртвую тишину, повисшую в кабинете. Однако группа быстрого реагирования была не в курсе этих событий. Они даже понятия не имели, кого им предстояло арестовать. Грохоча тяжёлыми ботинками и распространяя свежий запах спирта, они бодро шли обследовать указанную старушкой комнату.  

– Что за шум? – недовольно спросил первый дух, оторвавшись от своего занятия.  

– Да это охрана приехала, сигнализация у них тут везде, – поспешил его успокоить второй дух.  

– Они что, нас видят? – удивился первый дух.  

– Нас, конечно, нет. Как же они могут увидеть духа, а вот прочие предметы видят. Понаставили везде камер и прочей ерунды, думают, что могут всё контролировать. Идиоты!  

– Ладно, сделай что-нибудь, только чтобы не мешались, – обратился он ко второму духу.  

– Может в войну поиграть? Столкнём их, запутаем, заморочаем. Пускай побегают, постреляют, кровью всё заляпают, – оживился тот.  

– Нет, не сейчас! – строго ответил первый дух, – ты что, забыл? Сегодня мы отдыхаем.  

– Ну, ладно. Я тогда на них иллюзию напущу, – несколько разочаровано ответил второй дух и щёлкнул пальцами.  

Через пару секунд вооружённые люди вошли в комнату. Они лениво обошли всю залу, всё осмотрели, но ничего подозрительного не обнаружили. Следов взлома не было, все предметы находились на своих законных местах.  

– Ладно, пошли, – сказал старший, – померещилось что-то бабке. Видать уже приняла в честь Нового Года, – добавил он. Вооружённый отряд дружно развернулся и, громко грохоча своими ботинками, пошёл обратно.  

– Пить надо меньше, бабуся, – гоготнул командир на выходе.  

– Не пила я. Вот тебе крест! – осенила она себя крестным знамением и непонимающе посмотрела на монитор. Канделябры стояли на своих местах и не горели, – чертовщина какая-то, – снова перекрестилась бабка и пошла закрывать дверь за охраной.  

В это время на втором этаже в дальней комнате три духа спокойно восседали на своих тронах у камина и массивные канделябры освещали их тайное собрание.  

– Ты хорошо поработал в этом веке, – похвалил главный дух своего коллегу, – мы с тобой на пару устроили две мировые войны и пару десятков поменьше. Как мы их столкнули лбами тогда, красота! Как они рвали друг друга, сколько крови пролилось, просто загляденье! Я тогда начал, а ты поддержал меня в первой большой войне, затем сам замутил вторую мясорубку, а я уже после присоединился. А может и наоборот. Сейчас уже и не разберёшь, всё перепуталось и смешалось. И не поймёшь, что было раньше, желание власти и превосходства над себе подобными, или неистребимая жажда наживы. А скорее всего, и то и другое одновременно.  

– Я всегда работаю хорошо. Мои труды постоянно приносят отличный урожай. Народец жаден до крайности и готов на всё ради большого куша! – самодовольно потёр свои потные ладошки второй дух.  

– А вот у тебя результаты слабоваты, – обратился первый дух к третьему своему собрату, – ты опять наплодила людишек больше, чем забрала.  

– Да! Вот именно! Почему ты вечно халтуришь? Почему мы должны за тебя всё время работать? Сколько ещё ты будешь ездить на нашей шее? – ворчливо и вздорно присоединился к претензиям второй дух.  

– А чего тут непонятного? – своенравно вздёрнула плечиками эталонная красавица, – я же не могу, как вы оба, устраивать войны между странами с миллионами жертв! Это вам не античный мир, когда из-за одной бабы можно было сталкивать в битве целые народы! Сейчас я свой урожай снимаю по-тихому, бытовухой. Да и что бы вы оба без меня делали? Где бы вы брали материал для своих забав? Чем бы разжигали свои кровавые костры больших войн? Кого бы бросали в горнила этих своих грандиозных побоищ? Да вы бы оба без меня с тоски сдохли бы! – возразила она нежным, вкрадчивым голоском и плотоядно ощерилась своими безупречно ровными белыми зубками.  

– Тоже верно, – не стал спорить первый дух, – без больших человеческих масс хорошей бойни не замутишь! Что-то тут зябко, надо бы камин разжечь, – обратился он ко второму духу.  

– Сейчас изобразим, – засуетился тот и куда-то пропал. Потом снова появился и в старом камине вспыхнул огонь.  

– Вот и хорошо, – сказал первый дух, неподвижным взглядом всматриваясь в причудливые языки пламени.  

В это время на первом этаже музея ночная смотрительница пыталась совершить очередной заход. Она с опаской и даже уже с некоторым отвращением взялась третий раз за свою рюмку. И только осторожненько поднесла сосуд трясущейся рукой ко рту, как пульт сигнализации снова ожил. На этот раз сработали пожарные датчики. Комнату дежурного огласили неприятные звуки тревоги. Бабка вздрогнула и резко поставила рюмку на стол, от чего половина содержимого выплеснулась наружу. Но ночная смотрительница даже не заметила этого, она уставилась на экран. В проклятом дальнем кабинете на втором этаже вовсю полыхал старый камин. Тётка потёрла глаза руками, однако видение не исчезло. Крупные поленья, сложенные шалашиком, горели высоким пламенем и слегка дымили. Старушку взяла оторопь. Она не решилась идти одна в этот злополучный кабинет, а вызвала пожарную команду.  

Те приехали злые и сильно пьяные. Молча размотали все свои шланги, выдвинули лестницу и облачились в огнезащитные костюмы. В общем, приготовились к борьбе с огнём. Однако никакого пожара они в музее не обнаружили. Они походили, поискали своего врага, сильно наследили, чуть не разбили большую, редкую китайскую вазу, но никаких следов возгорания не нашли. Тогда бравые брандмейстеры, несмотря на своё не совсем корректное состояние, быстро и умело скатали змеи-рукава, задвинули обратно лестницу и убрались восвояси.  

– Пить надо меньше, бабуся, – зло дыхнул на неё густым, отменным перегаром старший, покидая здание музея.  

– Не пила я, – тихо, почти шёпотом ответила она ему вслед и снова перекрестилась.  

И подобная история повторялась этой распроклятой праздничной ночью ещё много раз. То сработает датчик движения, то предметы начинают самым загадочным образом менять свои места, а то противопожарная сигнализация верещит, словно весь музей вместе со всем содержимым провалился в адское пламя. И все сигналы почему то поступали из той проклятой дальней комнаты на втором этаже. Экстренные службы, отвечающие за безопасность данного объекта, быстро дошли до точки кипения. Таких редких, ласковых и сокровенных слов в свой адрес несчастная служительница музея не слышала никогда. Проклятье даже сотни сионских мудрецов не шли ни в какое сравнение с теми эпитетами и пожеланиями, что довелось ей выслушать этой ночью. Она теперь и не думала о своей заветной бутылочке и об угощениях, а, только, напрягая глаза до слёз, неотрывно и пристально всматривалась в экран монитора.  

А всё это время на втором этаже в дальнем кабинете три духа спокойно сидели на высоких стульях возле камина и неспешно вспоминали свои кровавые достижения за прошедший век.  

– Что им там всё неймётся? Что они всё бегают и суетятся? – наконец отвлёкся от главной темы собрания первый дух.  

– Дрова сыроваты, дымят, – хихикнул второй дух, – датчики у них тут разные, сигнализации, контролировать они всё кругом хотят. Себя бы научились контролировать, идиоты. Да я на них иллюзию напустил, не видят они ничего.  

– Видят-не видят, а эту серую пожилую мышь, что сидит внизу, надо бы как-то наказать за беспокойство. Только не сильно, так, для порядка только. А эти пускай себе остаются в иллюзии полного контроля, – постановил первый дух.  

– Сделаем, – снова хихикнул второй дух.  

Они замолчали. А зачем было разговаривать? И так всё было понятно. Слова тут были лишними. Они так и провели остаток ночи молча, сидя в величественных позах на своих седалищах, озаряемые причудливыми всполохами пламени. Верховным жрецам не к лицу лишняя суета и многословие.  

Настало утро, а три тёмных силуэта всё ещё восседали на старинных стульях с высокими резными спинками, больше напоминающих троны, возле старого, давно не топленного камина и молча смотрели на затухающие языки пламени. Первый дух перевёл взгляд на высокое окно с тяжёлыми, толстыми портьерами. Сквозь щель в шторах можно было увидеть линию горизонта, светлеющую на востоке серыми отблесками зарождающегося рассвета.  

– Пора, – сказал он голосом, не терпящим возражений, – встретимся через сто лет. О месте я сообщу.  

Все трое быстро поднялись и их силуэты растаяли в воздухе. За ними бесследно исчезли и их три трона. Огонь в камине тоже погас и унёс с собой все следы недавнего костра. Три тёмных духа разлетелись в разные стороны, дабы и впредь диктовать свою непреклонную волю и вершить свой древний, свирепый суд. Три ужасных пахаря разошлись по своим уделам, чтобы и дальше возделывать людскую ниву и собирать свой страшный урожай из человеческих душ. Три верховных жреца, три верховных правителя, три неутомимых землепашца человеческого естества, беспрестанно рыхлящих и бороздящих людские души, три столпа человеческой натуры, являющиеся его природной основой и незыблемо его подпирающие, три источника существования человека, наполняющие собой всё его внутреннее содержание и составляющие весь смысл его никчёмной жизни. Дух абсолютной власти и вечного стремления возвыситься над всеми, дух безудержной алчности и неутолимой жажды наживы, дух ненасытной похоти и продолжения рода посетили сегодня ночью этот старинный особняк, дабы отдохнуть от трудов своих праведных и встретить новое, уже бесчисленное по счёту тысячелетие своего непререкаемого господства и тотального владычества. Три тёмных властелина рода людского, три демона человеческой сущности, три безжалостных вершителя его судеб закончили своё очередное тайное вече и покинули старую усадьбу.  

А несчастная ночная смотрительница музея, измученная и задёрганная всеми этими загадочными ночными происшествиями, находилась на грани умственного помешательства. Эта проклятая дальняя комната на втором этаже и эта ненавистная сигнализация совершенно её доконали. Ей уже и сладкий праздничный кусок не лез в горло. Она без сил опустилась на свой диванчик. Её отяжелевшие веки закрылись сами собой, и вконец обессилившая служительница музея провалилась в беспокойный, тревожный сон-обморок.  

Однако, как только она мирно задремала, в ту же самую минуту произошёл настоящий взрыв. Оглушительный рёв тяжёлой гитарной музыки сотряс старый дом. Бедную бабку аж подбросило на её диванчике. Она спросонья ничего не могла понять. Звуки неслись непонятно откуда. Будто бы сам воздух превратился в одну сплошную ударную волну вибрирующего грохота, накрывшую собой всю старую усадьбу. Как будто бы весь дом превратился в один огромный динамик и давил всеми децибелами на её и так уже подорванное душевное здоровье. Музейного работника стал охватывать ледяной животный ужас. Ей сделалось очень страшно и одиноко. Однако на этот раз она не стала никуда звонить. А куда было звонить то? В дурдом, что ли? До неё вдруг стало доходить, что все события этой страшной юбилейной новогодней ночи были неспроста. Какие-то неведомые, потусторонние силы навестили сегодня старую усадьбу и продолжают свою жуткую, безумную вакханалию.  

А скрипучие гитарные ритмы оглушительно ревели в густом, застоявшемся музейном воздухе, разрывая в клочья эту болотную пелену надменности и высокомерия и заставляя стёкла во всём здании жалобно дребезжать. Ночную смотрительницу стала накрывать лёгкая волна безумия. И тут раздался голос. Заглушая и без того невыносимо громкую музыку, он глухо и хрипло начал петь свою песню. Бабка была и так сильно не в себе, но от этих слов ей стало совсем уже нехорошо. Безумный, парализующий ужас сковал все её члены. Вцепившись побелевшими костяшками пальцев в край дивана, бедная работница музея неподвижно застыла на своей кушетке, и только её широко раскрытые глаза изредка помаргивали. А страшный, загробный голос, перекрывая тяжёлое рычание электрогитар, натужно хрипел леденящую кровь своей жуткой простотой историю:  

«Шёл дождь, пел ветер, горел камин.  

Ещё одно столетье унесло как дым.  

И я, и ты уйдём за ним,  

Оставив только тени…»*  

Приятных сновидений, дорогие детишечки.  

–---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------  

*Композиция «Дождь», автор и исполнитель Константин Ступин.  

Мастер Вова.  

(Сказка-быль).  

Жил да был когда-то на белом свете один умелец, мастер “золотые руки”, редкий дока в области починочного ремесла по имени Вова. Его так и называли: Мастер Вова. Всё, что не попадало в его умелые руки, самым неотвратимым образом подвергалось скрупулёзному осмотру с дальнейшим основательным ремонтом. И электроприборы, и разные хитрые механизмы, и мебель, и дверные замки, и всякая прочая бытовая номенклатура после его ловких вмешательств волшебным образом оживали и начинали исполнять свои прямые функции, как новые. Даже лучше.  

Вове нравилась его работа. Он приходил в неописуемый восторг от самого процесса возвращения вышедшего из строя какого-нибудь сложно устроенного агрегата или предмета интерьера к практическому, полноценному функционированию. Со своей потрёпанной сумкой бродил Мастер Вова от адреса к адресу и без устали чинил всё то, что клиенты умудрялись поломать. Оплату за свои визиты он брал умеренную, так что желающих воспользоваться вовиными услугами не убывало.  

Его сумка заслуживала отдельного внимания. Она не являлась сумкой по рождению, а стала таковой путём сложной трансформации из старого рюкзака. Вова собственноручно распорол свой видавший виды рюкзак, с которым по молодости лет ходил в походы, и сшил неказистую, но чрезвычайно крепкую сумку с широким брезентовым ремнём. Была она под завязку набита всяким шанцевым инструментом, разными нужными в его работе железяками, да винтиками с шурупчиками, от чего вес имела совершенно неподъёмный. Как он таскал этот адский балласт на плече, оставалось загадкой. Личным транспортом Вова так и не обзавёлся, поэтому передвигался либо пешком, либо общественным извозом.  

По специфике своей деятельности Вове часто приходилось ползать на карачках, а то и вовсе на пузе, отчего вопросы внешней презентабельности у него явно хромали. Дорогие классические костюмы, если таковые и водились в его гардеробе (в чём я лично сильно сомневаюсь), только зазря собирали бы там пыль. Не носил он подобные наряды, потому и видок имел тот ещё.  

Роста и возраста Мастер Вова был среднего, уже отсвечивал хорошей проплешиной на своей крупной голове, был неразговорчив и всегда на вид хмур. С людьми он разговаривал редко и неохотно, да и то, исключительно по крайней необходимости. Но происходило это не от вредности его характера, или какого другого мизантропического пристрастия, просто Мастер Вова почти всегда находился в состоянии мрачного недоумения от сумасбродных капризов существующей действительности. Он постоянно пытался упорядочить и логически осмыслить ту суматошную неразбериху, что творились в окружающем его пространстве.  

Ну, и, конечно же, у него ничего не получалось. Созерцая этот логически неуравновешенный мир и происходящие в нём хаотические процессы, Мастер Вова пребывал в трагической прострации от дисбалансов и истерического сумбура всей системы. В таком состоянии у него не получалось последовательно, логически думать, не мог он долго сосредоточиться на одном тезисе. И тогда его внутренний мыслительный процесс напоминал механизм со сломанными зубьями. Мысль постоянно прерывалась, проскальзывала и перескакивала на другие темы, что очень сильно Мастера Вову огорчало, напрочь лишая душевного равновесия.  

И уж если говорить по чести, у него был странно устроен мозг. Он работал как бы отдельно от личности самого Вовы. И иногда он мог наблюдать работу своего мыслительного аппарата со стороны. Это происходило во время его ремонтов, когда в голове вдруг что-то щёлкало и самопроизвольно запускался процесс логической, последовательной мысли. Свою роль в этом действе Мастер Вова определял, как стартера, кинолога, который пускает собаку по следу. Его задачей являлось дать команду, запустить мыслительный процесс, всё остальное происходило уже в автоматическом режиме.  

Приходя на очередной объект, он долго рассматривал и тщательно, я бы даже сказал интимно, ощупывал предмет или механизм, требующий починки, чем вводил в некоторое замешательство своих клиентов. Но этими странными и не совсем понятными действиями он просто пытался дать толчок, запустить свой тугодумный мозг. И, когда тот начинал работать, то можно было уже расслабиться и наслаждаться процессом последовательной работы мысли. Мозг медленно, но неуклонно набирал обороты и шёл к поставленной цели. Можно было не сомневаться, что мысль, пройдя все логические перекрёстки, найдёт единственно верное решение и подаст сигналы к правильным действиям остальному организму. Оставалось только немного подождать и не мешать этому загадочному механизму.  

И Мастер Вова по возможности не вмешивался в это сакральное таинство зарождения и развития мысли, а наблюдал его как бы со стороны. Он мог производить какие-то действия, куда-то ходить, что-то делать, разговаривать о посторонних вещах с другими людьми, но запущенный механизм остановить было уже невозможно. Ему очень нравилось это приятное состояние неспешного, последовательного течения мысли, его накрывала волна лёгкого опьянения от оптимальной упорядоченности событий, а сладкая эйфория идеально чёткого взаимодействия всех частей своей тушки с мозгом уносила его на самый верх блаженства. В такие мгновения на его всегда хмуром лице проступала блаженная улыбочка маньяка, злодейски овладевшего неким запретным плодом. Как вы понимаете, такая странная особенность явно не добавляла Мастеру Вове поклонников.  

Но подобная нирвана случалась с ним нечасто и только в моменты решения каких-то конкретных, практических задач. В остальное же время в его крупной голове творилось форменное безобразие. Причудливое, непредсказуемое самодурство жизни и истерическая неопределённость всей системы повергали его в беспросветное уныние. Отчего-то те стройные, безупречно выверенные логические цепочки, что возникали в его мозгу во время ремонтов, не могли существовать долго в окружающем пространстве. Они плохо сочетались с теми сумбурными процессами и нелогичными событиями, что происходили в этом мире. Они вступали в непримиримые противоречия с реалиями повседневного бытия и быстро обрывались.  

Этот странный факт несоответствия упорядоченной логики и реальной жизни Мастер Вова объяснить не мог. Именно поэтому у него в голове и происходили совершеннейший хаос и непроизвольное брожение мысли, что повергало его в состояние огорчительной потерянности и угрюмой задумчивости. Что, в свою очередь, также не сближало его с людьми. Сторонились его добропорядочные граждане и старались встречаться с ним только по крайней нужде.  

Так что летел Мастер Вова по своей собственной орбите, всё дальше и дальше отдаляясь от больших скоплений себе подобных. И, если бы не физиологически-коммунальные потребности, давно бы уже ушёл в одиночное плавание в чёрную бездну космоса. А так, долго ещё бродил он со своей неподъёмной, сшитой из старого рюкзака котомкой по домам и учреждениям и чинил, чинил и чинил всё то, что люди усиленно ломали.  

Но потом вдруг исчез, причём бесследно, начисто сгинул. Наверное, сдох. От огорчения. Всё-таки доконала его вечная война с этим совершенно неразумно устроенным миром. Так и не смог он прийти к общему знаменателю с неупорядоченным хаосом жизни, не сумел привести в строгое, логическое соответствие объективную реальность со своим субъективным представлением о ней.  

Что характерно, никто этого даже не заметил, никто про него не вспомнил, никто его не хватился. И только изредка всякие там ломастеры пытались, да и до сих пор ещё пытаются набирать его номер, чтобы к вящему своему неудовольствию получить в ответ на свои законные претензии на качественное и недорогое обслуживание слегка раздражающую, неприятную фразу: “абонент больше не абонент”.  

Вот такой вот жил когда-то на белом свете редкий знаток ремонтного дела и безнадёжный искатель строгих, логических смыслов в сумбурном бессмыслии бытия незабвенный Мастер Вова.  

Маленькая комната с большим окном.  

Комната. Небольшая прямоугольная комната, оформленная в практичном, минималистическом стиле. Белые свежевыкрашенные стены и потолок, светлый пол, односпальная кровать у стены под бежевым покрывалом, крошечная ванная комната с душевой кабиной и унитазом, тумбочка с электроплиткой и огромное в полстены окно, занавешенное накрахмаленной светлой шторкой. Ничего лишнего, только всё самое необходимое для жизни.  

Дверь распахнулась. В комнату вошёл человек в синем плаще и с саквояжем в руке. На него пахнуло запахом свежей краски и какой-то бытовой химии. Человек поначалу слегка поморщился, но затем этот букет ароматов ему показался даже несколько приятным. Он поставил свой саквояж на пол и направился к окну. Энергично одёрнул штору и стал обозревать окрестности. Ему открылся восхитительный вид на город. С левой стороны виднелись большие многоэтажные дома с широкими улицами, высокие заводские трубы слегка дымили производственными нуждами и толпы горожан суетливо сновали между этими заводами, магазинами и домами. С правой же стороны всё пространство, доступное обзору, занимал старый лес. Он широкими разноцветными волнами раскачивался на ветру и уходил своей бескрайностью куда-то вдаль за видимую линию горизонта.  

Человек некоторое время молча наслаждался великолепным видом, переводя взгляд с цивилизации на буйную, дикую природу и обратно. И в этот момент его что-то кольнуло внутри. В его душе зародилось какое-то не совсем понятное двоякое чувство, которое он мог объяснить лишь отчасти. С одной стороны всё предельно ясно – вот современная цивилизация с её понятными перспективами и возможностями, но с другой стороны дикое устрашающее пространство с совершенно неясными законами и правилами. Этот фактор и вводил человека в некоторое опасливое недоумение.  

Но сейчас он не стал глубоко погружаться в эти размышления. Он находился в том приятном возрасте, когда все сомнения и неудачи воспринимаются как временные и незначительные, когда перспектива будущего неизбежного успеха затмевает собой все эти мелкие промахи и падения. Он ещё был наивен и полностью уверен, что до победы остаётся всего лишь один шаг, нужно только протянуть руку, чтобы схватить удачу за хвост и воспарить над этим ничтожным миром, заставив его пасть у твоих ног и униженно пресмыкаться пред своим повелителем. Ещё все двери перед ним были открыты, ещё все дороги вожделенно стелились перед ним в ожидании его уверенной, твёрдой поступи.  

В общем, был он молод, энергичен и полон надежд. Его ничуть не смущало, что за последние несколько лет он потерпел множество неудач, что все его начинания заканчивались в лучшем случае ничем, что его жизнь, несмотря на все его усилия, ни в какую не желала налаживаться к лучшему. Он всё ещё прибывал в плену сладких иллюзий и наивных надежд.  

Человек зажмурился от приятного света утреннего солнца и улыбнулся радужным перспективам своей жизни. На сегодня у него был намечен ряд встреч с нужными, полезными людьми, которые могли в корне изменить его статус и положение в обществе. Так что своё пребывание в этом дешёвом пристанище неудачников на окраине города он рассматривал исключительно как временное и абсолютно случайное. И этот странный, непонятный, пугающий зов из глубин старого леса он старался заглушить и игнорировать.  

Прошло несколько лет. Человек заметно поубавил свой пыл. Теперь он уже не ставил перед собой недосягаемых целей, а старался довольствоваться малым. Непрерывная серия больших и не очень поражений остудили его страсть и заставили относиться к жизни более осторожно и не испытывать необоснованных, ничем не подкреплённых иллюзий. Он всё ещё жил в маленькой комнате с огромным окном. Теперь, стоя у этого своего окна, он всё чаще смотрел в сторону старого леса. Зов с той стороны не только не прекратился, но стал ещё более сильным. И, хотя человек ещё не до конца понимал смысл этого влечения, но он интуитивно чувствовал, что там в самой чаще старого леса кроется какая-то тайна, какая-то абсолютная истина, какая-то совершенно бесценная вещь именно для него. Он пока что не мог это объяснить, но понимание этого уже начало укореняться в нём. Оно проникало всё глубже и глубже внутрь, захватывая его помыслы и внутренние желания. Теперь человек не противился этому зову, а старался разобраться в нём. Он не возлагал все свои надежды только на цивилизацию, сейчас он всё чаще посматривал и в другую сторону, в сторону старого леса.  

Прошло ещё много лет. Человек не то, чтобы состарился, но и молодёжью его назвать было уже нельзя. Он до сих пор жил в той маленькой комнате. Теперь он подолгу простаивал у своего огромного окна, и взгляд его был неизменно обращён в сторону старого леса, в самую его чащу, туда, откуда каждое утро поднималось солнце, на восток. Он давно всё понял. Теперь он не испытывал никаких иллюзий насчёт себя и своего места в этом мире. Он больше не смотрел в сторону людей и цивилизации, он не искал там ничего полезного для себя, он больше не связывал с ними своё будущее. Теперь человек понимал, что выход из этой маленькой комнаты может быть только туда на восток. Он разгадал тот зов, который шёл из самой чащи старого леса. Это был всего навсего вопрос, один маленький вопросик. И был он прост до примитивности и страшен до леденящего ужаса. А звучал он так: «Зачем? Зачем мне это всё? » Это был зов смерти. Человек сначала не мог поверить в эту свою страшную догадку, но жизнь упорно и неумолимо утверждала его в этом мнении. И человек перестал противиться очевидному. Он просто не был ещё настолько честен, он ещё не имел внутренних сил, чтобы предпринять этот последний великий бросок на восток.  

Но однажды он решился. Человек собрал весь свой убогий скарб, нажитый непосильными трудами за долгие годы, и снёс всё на ближайшую помойку. Затем взял маленький рюкзачок с самым необходимым, что ему должно было понадобиться в этом его последнем великом походе на восток, и рано утром отправился в дорогу. Он вышел до рассвета, когда ещё было совсем темно. На улице вовсю хозяйничала осень. Лес стоял тихий и прозрачный. Разноцветные опавшие листья толстым ковром покрывали остывающую землю. Его путь лежал в самую чащу старого леса строго на восток, туда, где вставало солнце, туда, откуда шёл этот непонятный, но такой манящий зов смерти. И человек пошёл именно на него. Больше его никто никогда и нигде не видел.  

Через три дня в комнате появилась бригада рабочих. Без суеты и лишних разговоров ремонтники принялись за дело. Каждый хорошо знал свои обязанности. Их действия были точны, профессиональны и отработаны до автоматизма. Они перестелили полы, сменили шторы и обивку на кровати, покрасили белой краской стены, окно и потолок. В ванной комнате был заменён унитаз и до блеска начищен смеситель. Спустя пару недель дверь в комнату отворилась. На пороге стоял человек в лёгкой куртке и с дорожной сумкой в руке. Он уверенно сделал шаг внутрь. На него пахнуло приятным букетом ароматов ещё не выветрившейся свежей краски и бытовой химии. Человек поставил сумку на пол и подошёл к окну. Он широко раздвинул новые шторы и приятно удивился открывающейся из окна перспективе. Слева его взор услаждал великолепный вид на урбанистический ландшафт современного мегаполиса, а справа виднелся большой лесной массив, уходящий за горизонт. От света восходящего солнца человек блаженно зажмурился и улыбнулся. Все дороги перед ним лежали открытыми. Он был молод, энергичен и полон надежд.  

Собачье дело.  

Мимолётное, смутное наваждение приглушённым всполохом озарило оцепеневшее сознание. В тело проникла томительная нега, где-то в груди и животе мучительно-сладостно защемило. Растревоженный мозг попытался удержать неуловимое, ускользающее видение, но оно легко освободилось из его слабых объятий и сгинуло где-то в тёмных глубинах памяти. Он проснулся.  

Шёл последний месяц весны, самая середина мая. Давно растаяли остатки грязных сугробов, скопившиеся в течение долгой зимы. Газоны и обочины неудержимо распухали от обилия разнотравья. Появились первые озабоченные постригальщики со своими рычалками. Кусты и деревья оживали от долгого зимнего некроза душистым цветением. Да Солнце слепило ядовито-ярким сиянием.  

На газоне в тени лежал большой бездомный пёс. Рядом ходили прохожие разных возрастов, полов и вероисповеданий, но никто не обращал на псину никакого внимания. Несмотря на величину собаки, ни у кого не возникало ни малейших опасений за свою жизнь, здоровье и имущество. Он был БЕЗОПАСЕН для окружающих. Об этом свидетельствовала жёлтая силиконовая клипса в его левом ухе.  

Пригревало градусам к двадцати. Пёс растянулся на молодой траве и щурился от ярких красок наступающего лета. Прямо перед его носом лежал сильно недогрызенный куриный окорочок. Лёгкий бриз трепал его густую шерсть песочного цвета. На первый взгляд могло показаться, что судьба была предельно благосклонна к этому бездомному бродяге и одарила его всеми радостями собачьего бытия. Однако ни приятное весеннее тепло, ни отменная еда, ни прохладный ветерок не трогали зверя. Его уже давно ничего не волновало и не радовало. Апатия и равнодушие владели всем его существом. Все его радости и огорчения остались там далеко, в другой жизни, когда он занимался своим прямым собачьим делом.  

Псу опять приснилась та его прошлая, настоящая жизнь, где были свирепые драки за территорию, тяжёлые поиски еды и подлые облавы. Но там был и смысл, и интерес, а ещё тот дурманящий, сладкий запах, заставляющий забывать о еде и покое и только следовать за ним упорно и неотступно. Там было всё: жизнь, влечение и его собачье дело. Там он был счастлив тем простым и незатейливым собачьим счастьем, что так мило и простой дворняге, и донельзя породистому псу самых чистых, благородных кровей.  

Эти сны стали приходить к нему всё реже. Раньше они тревожили его каждый раз, как он забывался в дрёме, но теперь они посещали его нечасто. Пёс начал уже сомневаться в реальности той прошлой жизни. Теперь ему всё чаще казалось, что это был мираж, иллюзия, какой-то невероятный фокус его воображения, рисующий в его стерилизованном, сонном мозгу нереально живые картины собачьего рая.  

Когда же это случилось? Две, а может, три зимы назад, он уже и не помнил. Как такое могло произойти? Почему он допустил, чтобы это случилось с ним? Где он потерял свою собачью душу? Когда лишился своего собачьего дела? Как у него украли этот самый главный собачий секрет бытия?  

Память начала подводить его. Та апатия и равнодушие, завладевшие всем его телом и нутром, коснулись и его памяти. Его воспоминания, так же, как и его физические функции, становились всё более стерильными и гладкими, там уже почти ничего не осталось, за что можно было бы зацепиться. Плотный, вязкий туман висел непроницаемой завесой в его голове. Пёс сделал усилие, чтобы разогнать его. Поначалу ничего не вышло, только глухим эхом ёкнуло в сонном сознании неприятным ощущением болезненной пустоты. Однако понемногу отдельные картинки стали пробиваться сквозь плотную, серую пелену стерилизованности. Они становились всё чётче и ярче, они накладывались и затмевали друг друга, путая общую картину произошедшего. Приходилось напрягать неверную память, дабы восстановить правильную, хронологическую последовательность событий. Мозг лениво сопротивлялся, не желая разгонять этот сонный дурман стерилизованности. Наконец, ему удалось упорядочить эти видения и в голове у пса возникла ясная, цельная картина всего произошедшего с ним. Во всём своём холодном презрении, в подробном, беспощадном натурализме всплыла неприкрытая правда его поражения, его краха, его катастрофы. Он вспомнил. Он вспомнил всё.  

Да, точно, это была осень. Сырая, муторная, промозглая осень. Лили затяжные, холодные дожди, резкий ветер хлестал ледяными струями и бесконечная слякоть гнилым болотом растекалась по газонам и обочинам. Однако все эти неприятные капризы природы пса волновали мало. Был он молод, здоров и находился на гребне своей собачьей волны. Совсем недавно он победил главного врага и хорошо расширил свои владения. Теперь он мог совершенно беспрепятственно бороздить все окрестности в поисках еды и самок. И пёс был безмерно доволен этим своим тяжело приобретённым собачьим делом.  

Вот уже несколько раз он сталкивался с ним и всё время терпел поражение. Тот был матёрый и опытный, хорошо закалённый в битвах бродяга. Приходилось спасать свою шкуру бегством. Но время неумолимо. Задорная молодость всегда возьмёт верх над расчётом и опытом. И в тот последний раз пёс всё-таки одолел своего врага. Это была славная битва. Чаша весов несколько раз склонялась то в одну, то в другую сторону, но, наконец, его старый соперник был повержен. Поджав позорно хвост и жалобно поскуливая, тот бежал с поля битвы, а молодой победитель великодушно дал ему возможность скрыться и не стал травить долгим преследованием. И пускай кровоточила рана на боку, и побаливало драное ухо, но вкус победы переполнял его. Пёс пребывал в приятном возбуждении.  

Наверное, эта эйфория его и погубила. Она притупила его чутьё и лишила осторожности. Он всегда чуял эти невзрачные, пахнущие бедой машинки за километр и спокойно обходил все облавы. Но в этот раз его подло обманули, эти гады применили против него незнакомое оружие. От человека с петлёй он ловко увернулся, это было не впервой, это было несложно. И пёс бросился наутёк от этой ненавистной будки на колёсах. Он уже решил, что его преследователи отстали, как вдруг сзади раздался негромкий хлопок и что-то кольнуло его в холку. Все четыре лапы отчего-то вдруг стали ватные и в голове зашумело. Он по инерции пробежал ещё пару десятков метров, а затем рухнул безжизненной тушей прямо в лужу.  

Очнулся пёс в каком-то тёмном помещении. Он медленно поднялся на слабых лапах и неуверенно сделал пару шагов. Его нос упёрся во что-то холодное и твёрдое. Это была клетка. Пёс сделал отчаянную попытку вырваться из западни, но что может слабая плоть против равнодушной, мёртвой стали. Загорелся свет и в помещение вошёл человек. Это была женщина в белом халате, наверное, ветеринар. Она подошла к его клетке и с каким-то нехорошим интересом стала его разглядывать. Хотя от той вкусно пахло едой и чем-то ещё приятным, пёс сразу почуял к ней лютую ненависть. Какую-то страшную беду принесла она с собой. Он в бешенной ярости бросился на прутья, но клетка легко сдержала этот отчаянный напор.  

– Ух ты, какой злющий! – в испуге отшатнулась она, – ничего, я из тебя быстро сделаю хорошего мальчика, – мстительно и плотоядно ощерилась баба.  

Пёс понял, что если он сейчас не вырвется отсюда, то быть большой беде. Невзирая на боль и кровь, он стал исступлённо биться в своей темнице. Клетка не поддавалась. В помещение вбежали какие-то люди. Они попытались его утихомирить, но безуспешно. Тогда раздался негромкий хлопок, его кольнуло в бок и пёс снова провалился в небытие.  

Очнулся он уже в другой комнате. Тут было светло, чем-то неприятно пахло и никаких решёток. Пёс постепенно приходил в себя. Он тревожно втягивал носом воздух, стараясь разведать обстановку. Его чутьё говорило о переменах. И перемены эти были явно не в его пользу. Вроде бы ничего не болело, но что-то было не так. Что-то неуловимо изменилось. То ли в воздухе, то ли в нём самом. Он стал прислушиваться к себе. Его как будто чего-то лишили, словно у него украли часть него. Он не мог понять, чего именно, но чуял, что чего-то очень важного, возможно даже самого важного, такого важного, что теперь ему ни в жизнь не постичь того главного собачьего секрета, что так влечёт и манит любую собаку в мире. Из него как будто вынули его собачью душу.  

К нему подошла та женщина-ветеринар. Но пёс почему-то не почуял к ней прежней ненависти, только какое-то холодное равнодушие и безразличное отчуждение. Он, вообще, стал чувствовать как-то иначе, словно сквозь вату, через какую-то завесу, сквозь вязкую, плотную пелену.  

– Ну, вот. Так-то лучше, – безбоязненно потрепала она его по холке. Пёс не проявил ни капли эмоций, ему было всё равно, ему было безразлично.  

Так началась его новая жизнь. Она была спокойная, сытая, но… совершенно бессмысленная. Да и была ли это жизнь? Теперь он обитал на люке теплотрассы, медленно передвигался между остановкой, магазином и своим люком, а еду ему носили люди сами, да такую еду, о которой раньше тот мог только мечтать. Он ожирел, стал равнодушен ко всему на свете. Он даже перестал замечать тот сладкий, влекущий запах течной суки, который раньше сводил его с ума и заставлял следовать за собой, забывая о еде и отдыхе.  

Пёс был ещё не стар, но он был уже “мёртв”. У него не было сил жить, у него не осталось ни смысла, ни воли к жизни. Его обворовали. У него отняли его собачье дело. Ему лицемерно было отказано в главном его законном праве быть животным. Из него самым наиподлейшим образом выдернули его основной, определяющий, сущий стержень. Его сломали. Его уничтожили. Он проиграл эту войну. Он теперь жил машинально, по инерции. У него даже не осталось сил броситься в последний раз на громыхающих неподалёку огромных, чадящих сизым смрадом, неведомых зверей и сгинуть в честной битве с этими монстрами, пролетающими на огромной скорости. Он кончился, он исчез, он перестал быть.  

Шёл последний месяц весны. На газоне в тени большого магазина лежал крупный пёс с жёлтой клипсой в левом ухе. Лёгкий, прохладный ветерок трепал его густую шерсть светло-песочной масти. Рядом туда-сюда ходили люди, но ни им, ни собаке не было друг до друга никакого дела. Пёс медленно прикрыл глаза и равнодушно провалился в бессмысленную стерильность забытья.  

Куда приводят иллюзии.  

Вязкое, душное марево ночного забытия мгновенно сдуло стремительным порывом нежданного озарения. Внезапная мысль молнией сверкнула в голове и термоядерной вспышкой обожгла мутное, воспалённое сознание. Человек моментально проснулся и резко сел. Тяжёлый, беспокойный сон бесследно испарился, словно и не бывало. Свесив голые ноги, он сидел на кровати и широко раскрытыми глазами озадачено и удивлённо смотрел в тёмный проём окна.  

Своим негаданным открытием человек был ошарашен до крайности. Он вдруг всё понял. В этой ослепительной вспышке мысли он предельно ясно и чётко разглядел ту причину, которая тихо изводила и угнетала его всю жизнь, а особенно в последние годы. Он почти физически осязал её, он ходил вокруг неё, рассматривал с разных сторон и проникал в её суть до самых тёмных глубин и потаённых секретов. Он, наконец то, во всех подробностях смог разглядеть ту занозу, что не давала ему спокойно есть и спать, что исподволь точила его изнутри, вызывая в нём чувство перманентного дискомфорта, что постоянно свербела у него в голове, раскалывая её пополам. Как будто бы пелена спала с глаз. Он вдруг отчётливо осознал, что же вызывало эту вечную междоусобицу, бушевавшую где-то внутри него. Он теперь ясно понимал, чем же являлись эти две неведомые и зловредные стихии.  

И имя причины той было “непримиримое противоречие”, и стихии эти звались Жизнь и Смерть. Казалось бы, совершенно разные и противоположные понятия, однако, помимо явной антагонистичности эти явления имели и нечто общее. Общность эта определялась одним словом “противоестественность”. То есть, в таких неблагоприятных и враждебных условиях, что царили в окружающем пространстве, было совершенно противоестественно жить, но и добровольное прерывание мерзости бытия также являлось актом извращённым и противоестественным. Вот такая взрывоопасная, гремучая смесь каким-то невероятным образом проникла внутрь его головы. Её токсичные ингредиенты постоянно вступали в яростные схватки друг с другом, они разъедали его сознание, они ежесекундно взрывали мозг и неумолимо доводили его до состояния когнитивного диссонанса.  

Пресловутый вечный выбор человека между добрым и злым началом, так многократно и красочно описанный во всяких там философских и прочих религиозных текстах, но не имеющий к реальности абсолютно никакого отношения. А какой на самом деле выбор всегда стоял перед человеком? Что всегда лежало на чаше весов? Что всегда являлось ставкой в игре? Между чем и чем у него вообще был выбор? Между очень плохим и ещё более худшим? Или жить вопреки, или сдохнуть благодаря – вот единственный выбор, который всегда только и был реально доступен человеку! Только в решении этого вопроса он имел возможность проявить свободу воли! Только здесь он мог реализовать своё законное право на действительно свободное и независимое волеизъявление! С категоричностью прописной истины и с непреодолимой неизбежностью фатума человек предельно чётко и ясно осознал это в данную минуту.  

Ссутулившись, уперев локти в колени, он сидел на кровати и монотонно покачивался. Его немигающие стеклянные глаза слепо сверлили чёрную пустоту за окном. Он всё не мог поверить в эту безжалостную и жестокую истину. Эта простая мысль своей одноклеточной, примитивной натуралистичностью ни как не хотела умещаться в его изнеженном сознании, с детства избалованном лукавым, изощрённым, эгоцентрическим воспитанием. Мозг категорически отказывался принимать такую чудовищную реальность, но против фактов спорить было глупо и бесполезно. «То, во что совершенно не желаешь верить, и есть натуральная правда, а то, во что поверить очень хочется, на деле оборачивается стопроцентным обманом», ─ гласило правило, придуманное им когда-то и всегда работающее безотказно.  

Или жить вопреки, или сдохнуть благодаря! Но при таком раскладе у него совершенно не было шансов выиграть, это было просто невозможно. Ему всё время подсовывали какой-то гнилой, фальшивый, ложный, кем-то сфабрикованный выбор, заставляя его играть в такую игру, где он изначально был обречён на поражение. Чтобы выиграть, нужно было изменить саму концепцию и правила игры! Нужно было менять всю игру и ставки в ней! В свои руки надо было брать игру, чтоб самому дёргать за ниточки и управлять всеми процессами! Самому нужно выбирать себе карты! Самому назначать законы и правила, по которым следует играть! А иначе человеку светило только оставаться неисправимым лузером и быть исключительно в вечном, тотальном проигрыше! Необходимо было заменить сдающего в этом казино под названием “жизнь”!  

– Ха-ха! – горьким сарказмом скривило человеку губы, – заменить сдающего! Но, как?! На кого?!  

«Да на самого себя! – мысленно ответил он на свой же вопрос, – только человек, как разумное существо, имеет на это право! Но как подтвердить это право? Как доказать свою разумность? Да есть только один критерий, подтверждающий разумность какого-то организма. Переступить через себя, через свой инстинкт, вот, что даёт человеку пропуск в разумную жизнь. Любой акт, совершённый человеком вопреки своему животному инстинкту, следует считать проявлением разума. Даже акт суицида, если, конечно, он не совершён в бессознательном состоянии под воздействием каких-то веществ, в состоянии аффекта, временного помешательства и прочих психических расстройств.  

Ведь, что есть акт самоубийства в нынешних условиях? А это есть несогласие с окружающей действительностью, это есть понимание того, что невозможно и бессмысленно продолжать жизнь в данных обстоятельствах, это есть бунт против системы, это есть акт разумного поведения в неприемлемой для жизни среде. И вину здесь нельзя перекладывать на самого человека, виноват создатель и управитель системы. Только он виновен в том, что участники добровольно отказываются в ней существовать и соблюдать её правила. Виноват всегда создатель системы! Или жить вопреки, или сдохнуть благодаря! Хорошенький выбор предоставил нам создатель этой системы, не правда ли? Нет, виноват всегда создатель! И только он! Это однозначно и очевидно! Потому как человек, совершивший в здравом уме и твёрдой памяти акт самоликвидации, в качестве доказательства представляет самое дорогое, что у него есть, а именно, свою жизнь. Против этого аргумента ничего не противопоставить, и все оправдания тут будут ничтожны.  

Добровольно сбрасывая карты, выданные ему жуликоватым крупье, человек делает первый шаг к свободной жизни. Этим актом он подрывает систему и аннулирует её людоедские правила и законы! Но готов ли человек к свободе? Желает ли он вести честную игру? Хочет ли держать в своих руках собственную судьбу и создавать приемлемые для нормальной жизни системы? Осмелится ли он подтвердить свою разумность? Не испугается ли бросить вызов той дикой, животной стихии, что сейчас безжалостным, слепым катком давит всё вокруг? Достанет ли ему отваги и мужества, чтобы скинуть с себя это ненавистное ярмо небес и вступить в своё законное право созидателя высшего замысла? Сумеет ли он реализовать своё предназначение? Сможет ли он подняться с колен, или так и останется низкой, лицемерной гнидой, трусливо ползающей на брюхе перед своим глухим и беспощадным поработителем? Возьмёт ли он когда-нибудь власть в свои руки, или так и будет расшибать себе лоб в пустых, бесполезных молитвах, тщетно пытаясь умилостивить тот бездушный и безжалостный тесак, коим его и зарежут? »  

Человек неподвижно застыл в согбенной позе. Его невидящие, мёртвые глаза мутным стеклом пронзали пространство и время. Оцепенение продолжалось какое-то время. Затем он очнулся и нехотя пошевелился. Выходить из приятного тепла гипнотической, анестезирующей задумчивости на лютый холод реальности совершенно не хотелось. Но от своего ужасного прозрения уже было не скрыться. В открытое окно залетела муха. С резким жужжанием она с пол минуты хаотично металась по комнате, но, видимо, не найдя для себя ничего интересного, напоследок пару раз тяжело шлёпнула о стекло и вылетела вон. Человек с ледяным, равнодушным презрением наблюдал за этой истерикой жизни.  

– Или жить вопреки, или сдохнуть благодаря! – словно мантру, тихо повторил он несколько раз.  

Презрительная, брезгливая ухмылка скользнула по его сухим, треснувшим губам. Человек тяжело поднялся и медленно направился на кухню. Достал из холодильника початую бутылку водки, налил полный стакан и, словно воду, залпом выпил. Вернулся в спальню, взял лист бумаги и что-то недолго писал. Затем достал пистолет из верхнего ящика письменного стола.  

– Или жить вопреки, или сдохнуть благодаря! – пристально и заворожённо глядя в чёрную, мертвенную бездну пустого отверстия ствола, снова повторил он. Затем быстро приставил холодную сталь к груди и нажал на спусковой крючок.  

Оперативные службы, прибывшие на место происшествия по вызову бдительных соседей, обнаружили в квартире мёртвое тело в луже крови и короткую записку на столе. «А не шли бы вы все лесом! » ─ таково было последнее послание человека миру и всем его обитателям.  

О шпионах и бурбонах.  

(Политически-утопическая фантасмагория, подозрительно сильно смахивающая на реальность).  

Предыстория. В распрекрасном королевстве Многоврутании, славящемся чопорностью своих граждан и многовековым консерватизмом нравов и обычаев, в небольшом поселении под названием Силасбург произошло экстраординарное происшествие. В тихом и сонном городишке, где пропажа велосипеда единственного городского почтальона считается преступлением века, случился настоящий террористический акт. Атаке боевым отравляющим веществом под загадочным названием “Новичок” подверглись два человека, находящиеся в этом поселении. Одним из пострадавших оказался недавний местный житель, а вторая потерпевшая была его родственница, недавно приехавшая к нему из далёких Тёмных Территорий. Пикантности ситуации добавил тот факт, что этот местный житель по фамилии Скрипнуль был когда-то сам гражданином тех Тёмных Территорий и занимал там высокую должность в чёрном легионе, но затем внезапно переобулся и совершенно искренне и бескорыстно (за какие-нибудь пару миллионов многоврутанских тугриков) стал выдавать все секреты своей зловещей и могущественной организации многоврутанцам. За что был изловлен и безжалостно выпорот на конюшне с последующей высылкой в дикие земли. Однако аналогичный ябедник был пленён и самими многоврутанцами, после чего произошёл обмен штука на штуку. И вот теперь этот новообретённый гражданин Многоврутании Скрипнуль поселился в провинциальном тихом городишке Силасбург и жил себе размеренной спокойной жизнью местного аборигена. И вдруг такое чрезвычайное происшествие. Кошмар! Ну и, конечно же, правительство Многоврутании сразу заподозрило Тёмные Территории в сведении счётов с изменником и предъявило им ультиматум, суть которого сводилась к следующему: «В течение двух суток вы, Тёмные Территории, обязаны во всём сознаться и покаяться, а не то мы вас зачморим санкциями и сгноим в анналах истории».  

И вот отведённые двое суток закончились. Ответ официального представителя Тёмных Территорий устами главы Министерства Иностранных Дел С. В. Листова-Лавровского. Большой зал пленарных заседаний ООН заполнен до отказа официальными представителями всех стран-членов, пресса многочисленными гроздьями свисает с балконов и толпится во всех проходах и холлах здания. У входа стоят полицейские кордоны и кареты скорой помощи. Все замерли в ожидании ответа на предъявленный Многоврутанией ультиматум. На высокую трибуну поднимается министр Листов-Лавровский. В руках у него папка с документами. Он аккуратно достаёт оттуда бланки гербовой бумаги и начинает свой доклад.  

– От лица Властелина Тёмных Территорий приветствую вас, уважаемые коллеги, партнёры и прочие представители славного мирового сообщества. Мира вам и процветания, – торжественно начинает он свою речь, – я думаю, все присутствующие в этом зале в курсе по какому случаю мы здесь собрались, поэтому сразу, без лишних предисловий перейдём к делу. Да, мы получили ультиматум от досточтимого королевства Многоврутании и теперь хотим на него ответить. Мы полностью согласны со всеми обвинениями, выдвинутыми в наш адрес, мы поддерживаем все подозрения и претензии к нам, высказанные правительством Многоврутании. Однако у нас имеется ряд дополнений и пояснений к этому гнусному преступлению. Во-первых, по не предоставленным нам данным многоврутанских химиков, наши специалисты в области химического оружия сделали вывод, что пострадавшие Скрипнули были отравлены не химагентом “Новичок”, а куда более страшным и опасным средством под названием “Первачок”. Секретом изготовления этого жесточайшего яда издревле владеют все жители Тёмных Территорий, они успешно и самозабвенно травят им друг друга вот уже не одно столетие. Действие этого яда намного сильнее всех других средств химического умерщвления человека. Он тлетворно влияет на внутренние органы отравленного, вызывает призрачные галлюцинации, приступы эйфории и привыкание. А к особо пристрастившимся к “Первачку” из леса по ночам приходят мелкие древесные грызуны и занимают их непринуждённой беседой с показом различных картинок и дивных образов из мира необузданных фантазий. Страшное это дело – чистый “Первачок”, скажу я вам. Ну, а если ещё к нему добавить химический раствор, называемый в Многоврутании быр, а по нашему пивасик, то человек совершенно превращается в дикого орка и теряет всякую возможность на приличное, достойное пробуждение на следующее утро. Это что касается самого яда, – министр откладывает один гербовый листок и берётся за следующий, – теперь о средствах доставки. Уже очень давно перевербованный нами двойной шведляндский агент под оперативным псевдонимом Карлсон на бреющем полёте доставил этот самый “Первачок” прямиком из самых глубоких глубин Тёмных Территорий в славный город Силасбург. Он не был обнаружен средствами ПВО Многоврутании, потому что шёл на сверх низких высотах. В одной руке у него был запасной бензобак в виде банки с вареньем, а в другой он нёс четверть этого самого страшного яда. Четверть – это такая специфическая мера объёма, испокон веков используемая жителями Тёмных Территорий для хранения жидких продуктов, – пояснил Листов-Лавровский, – этот двойной агент Карлсон прибыл бы в Многоврутанию намного раньше, задолго до очередных недовыборов Тёмного Властелина нашего, с позволения сказать, недогосударства, но эти хитромудрые колдуны из Гидрометеоцентра опять перемудрили с погодой и маршрутом, и Карлсон заблудился в бесчисленных архипелагах Северных морей. Хорошо ещё, что он не совсем забыл свой родной язык и встретившиеся ему на пути шведляндские рыбаки на его вежливую просьбу о помощи средним пальцем правой руки указали ему правильное направление, а то он бы ещё долго плутал в местных фьордах и заводях. Вот, собственно говоря, и все замечания и дополнения к этому гнусному делу. Да, мы виноваты перед вами, люди доброй воли! Накажите нас посильнее! Введите против нас самые жёстокие санкции, увековечьте их законодательно, опустите железобетонный занавес перед нашей Империей Зла, чтобы ядовитая мгла не могла расползаться по миру! Нам очень стыдно! Простите нас, люди добрые! Всё, больше не могу, пойду приму “Первачка”, – Листов-Лавровский всхлипывая и утирая слёзы, спускается с трибуны и исчезает в тёмном закулисье.  

В переполненном Большом зале пленарных заседаний ООН повисает мёртвая тишина. Не в силах вымолвить ни звука, все заворожено и ошеломлённо смотрят на опустевшую высокую трибуну и пытаются осмыслить услышанное.  

P. S. А эти самые Скрипнули в самом скором времени быстро пошли на поправку. Сработал антидот, предоставленный колдунами-химиками Тёмных Территорий под названием “Первачок очищенный”. Воспользовавшись этим средством и рецептом, приложенным к нему, в котором была указана доза в количестве ста граммов и чего-нибудь горяченького, пострадавшие ожили и вернулись в нормальное адекватное состояние. За беспримерный подвиг двойной агент под оперативным псевдонимом Карлсон был награждён новым вентилятором и премирован внеочередной банкой варенья. А санкции против Тёмных Территорий, конечно же, ввели, зря, что ли, созывали экстренное заседание ООН.  

Мораль: Что русскому хорошо, то англичанину “Дело Скрипалей”.  

Об образовательной культурности.  

В наше время стало модным сетовать на упадок образования, да и всей культуры в целом. Особенно любят высказаться на этот счёт люди старшего поколения, и только ленивый ещё не приложил об забор современную систему образования и прочие институты культуры. В этом утверждении, конечно же, есть доля истины, однако, на мой взгляд, в целом данный тезис выглядит крайне спорно. И вот совсем недавно я имел удовольствие лицезреть его опровержение.  

Возвращался я как-то вечерком с работы. Местность мне была хорошо знакома, поэтому я пробирался до дома напрямик, дворами и закоулками. И вот в одном из дворов, обходя гаражи, плотно налепленные между домами, на стенке крайнего я обнаружил прелюбопытнейший диалог в эпистолярном жанре. Вроде бы и ничего особенного, но данный пример меня очень даже позабавил.  

Кто-то, скорее всего владелец этого крайнего гаража, написал на стене грозное предупреждение, которое гласило: «Свалка мусора запрещена! Штраф – 500 рублей!!! » У нас же издревле подобные закуточки используются как места несанкционированных свалок, или как отхожие, а чаще всего и то и другое вместе. Вот этот несчастный владелец крайнего машиноместа и решил отвадить несознательных сограждан от своей многострадальной недвижимости столь грозным на его взгляд предупреждением. Однако не тут то было. Один местный шутник, я думаю, что всё-таки молодой, потому как додуматься до этого мог только представитель современной молодёжи, приписал рядышком с этим предупреждением следующую недоумённую фразу: «А чё, бля, так мало то?!!!»  

Конечно же, с точки зрения академической научной орфографии можно было придраться к некоторым словам и оборотам, но зачем же нам это делать? Зачем обеднять родную речь какими-то там строгими правилами и запретительными условностями? Но посмотрите, как логически безупречно выстроена эта фраза, как категорически точно расставлены в ней акценты и знаки препинания, сколько в этом выражении экспрессии, темперамента и боли за чистоту родного поселения. Я прямо-таки воочию представляю себе эту картину, как один не совсем трезвый молодой человек, одной рукой выводит замысловатые узоры, справляя малую нужду, а другой пишет эти полные праведного гнева и законного возмущения слова. Нет, это просто песня, а не фраза!  

Так что, дорогие сограждане, ищите культуру, ищите её в себе и обязательно обрящете. И будет вам счастие!  

Судьба.  

(Вариации на тему старого анекдота).  

Жил был на свете один человек. И всё у него было хорошо и ладно: и жена умница да красавица, и дети – отрада родителей, и работа престижная да перспективная, и почёт да уважение в обществе. Короче говоря, абсолютно всё в такой его распрекрасной жизни устраивало этого человека, кроме, пожалуй, одной вещи – от него постоянно попахивало калом. Да что там попахивало, за версту разило от него непереносимо говнищем так, что хоть святых выноси!  

Ну и, конечно же, все знали об этом его единственном недостатке. Да и как можно было скрыть такое? Если вдруг в округе начинало нестерпимо смердеть ароматами общеизвестного заведения под названием Мэ и Жо, то всем становилось понятно, что приближается вышеуказанный многоуважаемый гражданин собственной персоной. Ну и все люди натурально старались укрыться от этой страшной газовой атаки в хорошо герметически закрывающихся помещениях и ёмкостях, или, на худой конец, зайти с наветренной стороны. И только перламутровые мухи стремились оказаться поближе к источнику столь сладких ароматов и роились бесчисленными облаками вокруг него.  

Вот именно этот злополучный фактор сильно отравлял человеку жизнь и незаслуженно препятствовал приятному общению с интересными людьми, тем самым лишая его душевного покоя и равновесия. Нельзя сказать, что он смирился с этой своей, мягко говоря, странной особенностью организма. С самого раннего детства, как только начал себя осознавать, он боролся с этим неприятным недостатком и досадливой напастью. Чего он только не перепробовал, какие только средства он не выливал на себя сверху и не вливал себе вовнутрь, но результат всегда был отрицательный. С позволения сказать, “аромат” отхожего места, что источал сей уважаемый и, безо всякого сомнения, достойный член общества, совершенно не желал его покидать. Ни лосьоны, ни шампуни, ни мази, ни гели, ни разнообразные отвары и настойки не могли помочь ему в этой страшной беде и ни в коей мере не решали его проблему.  

Этот человек совсем уже было отчаялся и опустил руки, он практически смирился с этой своей горькой участью быть вонючкой, но вдруг, как это часто бывает в подобных ситуациях, ему попался один добрый человек. Именно он и присоветовал ему обратиться к одному очень сильному колдуну, который жил отшельником в глухом лесу, в самой его чаще и имел неформальные сношения с такими силами и энергиями, что о них не только говорить, но даже думать было страшно.  

Однако, несмотря на столь жуткую перспективу быть заколдованным в какую-нибудь не очень приятную живность или предмет, не имея более никаких шансов на излечение, наш многострадальный герой засобирался в дальнюю дорогу. По совету своего знакомого он взял побольше табаку, конфет, сахару, соли и прочих долгохранящихся продуктов, а также топор, компас и спирт, да и отправился в путь. Проплутав пару суток по непроходимым буеракам и зарослям, он всё-таки нашёл одинокую хижину колдуна в самой чаще леса и в робкой нерешительности замер у самого порога избушки. Но невероятным усилием воли пересилив свой страх, постучался в корявую крепкую дубовую дверь.  

– Што тебе надобно, мил человек? Ты пошто смердишь здесь невыносимо? Зачем людей беспокоишь и животных пугаешь? – спросил хриплый, низкий голос у него из-за спины.  

Человек вздрогнул и резко обернулся. Прямо позади стоял кто-то неопределённого возраста со спутанной седой бородой и, опираясь на корявый толстый посох, зажав себе нос рукой, чревовещал жутким загробным басом. Человеку стало очень страшно, ему страсть как захотелось попасть в Книгу рекордов в раздел бега по пересечённой местности. Однако он снова невероятным усилием воли взял себя в руки и, оставаясь на месте, нашёл в себе храбрости продолжить беседу.  

– Прости, дедушка, за беспокойство, но к тебе меня привела беда страшная, – срывающимся голосом ответил человек колдуну, – никто в целом свете не смог мне помочь, осталась надежда только на тебя, на твои редкие познания натуралиста и исследователя дикой природы и твою исключительную способность общаться с потусторонними силами и неизведанными стихиями.  

– Ну и что за напасть с тобой приключилась? Хотя, чего спрашивать то, и так всё ясно, – колдун брезгливо сморщил нос и попытался отогнать от себя неприятный запах, – н-да, беда твоя действительно лютая и излечению не подлежит, – вынес вердикт древний колдун.  

– Что, совсем ничего нельзя сделать? – совершенно сник человек и в голову ему стали лезть сильно нехорошие мыслишки насчёт преждевременного прерывания бренности своего невыносимого бытия.  

– Есть один старинный рецепт, – разглаживая свою спутанную бороду, задумался колдун и надежда вновь вспыхнула ярким пламенем в потухших глазах человека, – однако исполнить его будет очень непросто и хлопотно.  

– Говори, дедушка! – воодушевился человек, – я на всё готов, лишь бы излечиться от этого недуга!  

– Ну, слушай, – колдун зашёл с наветренной стороны, сел на пенёк и стал диктовать свой хитрый рецептик, – в пяти верстах отсюда строго на восток растёт большая старая сосна. Нужно в ночь на Ивана-Купалу, ровно в 00-04 минуты наломать с неё тринадцать самых больших лап. Потом в течение месяца варить из них отвар. Делать это нужно только по ночам и на старых заброшенных кладбищах. Затем надо полученную смесь три недели настаивать в тёмном месте при температуре три с половиной градуса, переворачивая и взбалтывая по ночам. После всех этих манипуляций на новолуние сходи в церкву, помолись там усердно, свечку поставь всем святым и ступай себе в баню. Там хорошо попаришься да отмоешься. Затем натрись этим отваром и хворь твоя должна оставить тебя. Всё понял?  

– Да, – ответил человек, скрупулёзно записывая рецепт стараясь не упустить ни одного слова.  

– А теперь ступай отсель, мил человек. Хватит зверушек травить своими бинарными газами, – утирая рукавом слёзы от резких запахов и брезгливо морща нос, взмолился старый колдун.  

Человек не стал спорить со знахарем, а щедро отблагодарил того добрыми словами и подарками, которые принёс с собой, и ретировался восвояси. Да чего было спорить то, и вправду, с самого момента появления в лесу этого человека вся местная живность куда-то попряталась и затихла. Над лесом повисла мёртвая тишина, даже птички не пели. И только жужжание навозных мух нарушало этот мёртвый акустический фон.  

Через пару недель в точно обозначенный старцем срок он снова появился в этом лесу. Нашёл старую сосну, дождался ночи, наломал с неё тринадцать самых больших лап и принёс это добро домой. Ну и началась его колдовская эпопея. Не спит по ночам, бродит по заброшенным погостам, варит там своё хитрое варево в чугунном котелке, усердно помешивая его половником из хорошей пищевой нержавеющей стали. Потом настаивает полученную смесь в новом холодильнике с электронным управлением, специально купленным для этих целей. Каждую ночь в течение трёх недель взбалтывает и переворачивает драгоценную ёмкость с заветным варевом.  

И вот, наконец, настаёт долгожданный день новолуния. Всё готово к сакральному ритуалу. Варево колдовское дозрело в холодильнике, баня растоплена, свечки заготовлены. Человек вечером выходит из дома и отправляется в церковь для вознесения молитвы высшим силам на предмет своего исцеления. Тонкий серп луны блестит на небе, освещая ему путь. На улице тишина и спокойствие. Небесная благодать растекается по окрестным поселениям и предместьям. Человек, перекрестившись, заходит в церковь. Там пусто и тихо. Он зажигает свечи встаёт перед алтарём, долго и усердно молится, призывая себе на помощь всю небесную святую рать. После молитвы идёт в баню, парится там до посинения, немилосердно истязая себя вениками, мочалками, скребками и прочими затейливыми принадлежностями банного мазохизма. Затем достаёт из холодильника своё заветное средство и тщательно, не пропуская ни миллиметра своей “душистой” тушки, щедро натирается им. Через час возвращается его жена со второй смены. Он подсаживается к ней поближе.  

– Ну, как? – с волнительным придыханием спрашивает он.  

Она, прикрыв глаза, втягивает носом воздух и держит его в себе, прислушиваясь к своим обонятельным рецепторам и внутренним ощущениям.  

– Ну, как?!!! – по детски нетерпеливо, с нескрываемой истерической надеждой требует ответа человек.  

– Хорошо! – блаженно, зажмурившись от удовольствия, наконец, произносит измученная многолетним ароматическим террором бедная женщина, – словно в сосновом бору. Как-будто под ёлкой насрали!  

На следующий день человек исчез. Его не видели ни на работе, ни дома, ни в других привычных для того местах. Спешные розыски результатов не возымели. Ни самого человека, ни того неприятного запаха, коим он выделялся с самого своего рождения, обнаружить нигде не удавалось. А дня через три заплутавшие в глухом лесу грибники наткнулись на труп, висящий на дереве. Это был наш “душистый” страдалец. С застывшим на лице выражением умиротворённого блаженства тот высоко болтался в воздухе, мерно покачиваясь на ветру. В невесомой эйфории освобождения от чего-то гнетущего и непомерного тяжкого он словно парил над землёй, и только ловко прилаженная туристическая верёвка выдавала суть физических явлений. Удавился он на той самой сосне, с которой по рецепту старого колдуна рубил лапник для своего чуда-средства. И, что характерно, но он больше не источал неприятный аромат отхожего места. Это мерзкое, неистребимое зловоние, навязанное ему свыше непреклонной волей небес, эта невыносимая безысходность его бытия, это ничем не перебиваемое дыхание Бога ушло вместе с жизнью, оставив только слабый, сладковатый запашок разлагающейся плоти.  

Мораль: «От судьбы не уйдёшь».  

Тосты.  

Жил когда-то на свете один маленький мальчик. И все его друзья и знакомые смеялись над ним и обзывались. А всё потому, что у его папы была старая, маленькая и некрасивая машина. И тогда этот мальчик в новогоднюю ночь загадал желание, чтобы у его папы появилась новая, красивая машина. И добрый Дедушка Мороз исполнил его желание. Через какое-то время к папе этого мальчика приехала блестящая, чёрная, большая, новая машина под названием «катафалк».  

Так выпьем за то, чтоб люди сначала думали, а уже потом что-то делали! Дебилы, бля.  

По правилам этикета при свидании знакомых людей принято говорить что-то приветственное и ободряющее. Однако бывают такие люди, повстречав которого, вместо этих приятных слов на языке вертится только одно выражение: Чтоб ты сдох!  

Так выпьем за то, чтобы среди нас не было таких людей!  

Стишки.  

“Не оставит следа в этом мире человек по имени Никто”.  

Мои карманы всегда пусты,  

Мои надежды как груда хлама,  

С тоскою смертной давно на ты.  

И нет ответов на телеграммы.  

Я жил во мгле, вдали ветров,  

Искал дороги, что не хожи.  

Не признавал лукавых слов,  

Что так на истину похожи.  

Я не имел надёжный кров  

И не встречал по крови близких.  

У злой судьбы скупых даров  

Я не просил в поклонах низких.  

Я пересёк немало рек,  

Друзей найти хотел в пустыне.  

Зачем я жил свой скорбный век?  

И почему живу поныне?  

Я заплутал во мраке слов.  

В их лабиринтах нету нити.  

Искал истоки вещих снов,  

Нашёл песков зыбучих лики.  

А может быть я здесь чужой?  

А может быть ошибся дверью?  

Но где тогда чертог родной?  

И где те грёзы, что лелею?  

Вопросов гнёт, им нет числа.  

Под грузом их трещала кожа.  

Но я не принял те слова,  

Что так на истину похожи.  

Насмешка.  

(На смерть оптимиста).  

Когда я сдох и труп мой хладный  

Глодали черви в яме смрадной,  

Тогда раскрылись ради смеха  

Все двери, что ведут к успеху.  

Запрет, дебелым монолитом  

Лежавший на пути закрытом,  

Теперь по чьей-то злой насмешке  

Растаял. И сошёл неспешно  

Сонм удивительных даров.  

И мутной мглы слетел покров.  

Доступно стало всё, открыто.  

Черпай бездонное корыто.  

Успех, восторги и признанье,  

Да пышногрудых дев лобзанья.  

Капризной публикой обласкан,  

Над их умами стал я властен.  

Все стали чтить меня и помнить,  

Читать взахлёб в полночьи тёмной.  

Вздыхать над мыслью моей грустной,  

Смеяться шутке простодушной.  

И нет отказа мне нигде.  

Желанным гостем стал везде.  

И вот теперь богат и славен,  

Известен всем, любим богами.  

Я банк мечу, я правлю бал,  

Сбылось с лихвой, о чём мечтал.  

Познал я всё по полной мере:  

Богатство, славу, поклоненье.  

И стал мне сладок каждый вдох.  

Но что с того мне?  

Я же сдох!  

На смерть реалиста.  

Конец. Я сдох. Окончен путь  

Бесславный, тягостно-натужный.  

И мой окоченелый труп  

Глодают черви в яме душной.  

И мне не нужен больше мир  

Превратный, миражом манящий.  

И мне он больше не кумир,  

Велеречиво говорящий.  

Отринул все надежды, страх,  

Что занимали меня прежде.  

Себе оставил только мрак,  

Гнилой могилы безмятежность.  

Хокку.  

Мудрец преклонных лет средь ночи поднялся справить малую нужду.  

И в темноте забрызгал он мочой зловонной свои колени, дряблые чресла.  

На что затейливая мудрость, коль тело бренное не может быть с разумом в ладу?  

Мечта.  

Как приятно прокатиться иногда на Мерседесе.  

Развалиться в мягком кресле, ногу на ногу закинув.  

Взять из пачки сигарету, затянуться ихним дымом.  

Рядом томная блондинка извздыхалася, конечно.  

Н-да, проснулся и подумал: Что-то только не катают.  

Обрывки беспорядочных мыслей, залетевших в голову по случаю.  

Вот такая виртуальная реальность.  

(О совместимости компьютерной техники с программным обеспечением и о конфликте этих двух составляющих с уголовно-процессуальным кодексом и нормами морально-нравственных отношений в обществе).  

Наша Windows громко плачет: не прошла проверку Windows.  

О необходимости понимания законов физики.  

Падение с высоты собственного веса чревато самыми непредсказуемыми бедствиями.  

О планировщиках и исполнителях.  

Если Бог не даёт человеку испытаний больше, чем тот может вынести, тогда его любимое выражение – это “Oops”!  

О философии.  

Философия есть абсолютно точная наука о первопричинах поведения человека в социальных системах. Все остальные отрасли социально-психиатрической науки о взаимоотношениях человека с себе подобными и со всем обществом в целом изучают только следствия этих первопричин.  

О морали.  

Мораль – матерь лицемерия.  

О лицемерии.  

Лицемерие – это такая разновидность лжи, в которую и сам лицемерствующий почти что полностью уже уверовал.  

О вежливости.  

Бывают такие люди, при встрече с которыми вроде бы и нужно сказать что-то вежливое и приветственное, но на языке почему-то вертится только одно единственное выражение: “Чтоб ты сдох! ”  

О патриотизме.  

Куды ни плюнь, обязательно попадёшь в патриёта. Они толпами ходють по улицам, они дружно протирають свои порты на бесчисленных заседаниях в парламентах, президиумах и прочих госучреждениях, они яростно и оголтело изливають свой патриотизьм с экранов телевизоров и разносють его по радио волнам по необъятным просторам интернета. Складывается такое впечатление, что кругом одни только патриёты. Только вот почему-то весь их записной патриотизьм куда-то вмиг испаряется, когда речь заходит об их личном, индивидуальном, собственном кармане. Странно, не правда ли?  

О малой родине.  

Район чисто конкретных пацанов и быковатых тёлок.  

Парадоксы бытия.  

Вот интересно, почему это человеку, чтобы почувствовать себя Человеком, непременно нужно превратиться в животное?  

О действительности и индивидуальности её восприятия.  

Обычно объективная реальность совершенно не соответствует мировосприятию отдельно взятого человека. Вот, например, мой здравый смысл настаивает на том, что такого со мной не может быть никогда, но факты утверждают, что только такое со мной и случается.  

Дороги, что мы выбираем.  

Какой путь не выбери, всё равно окажешься на погосте.  

О желанных возможностях и невозможных желаниях.  

Каждый человек стремится переделать этот мир по своему образу и подобию. Со страстной целеустремлённостью и маниакальным упорством, достойных лучшего применения, он ежесекундно пытается подогнать объективную картину мира под свой личный угол зрения и подстроить существующую действительность под своё индивидуальное понимание, под свою энергетику, под своё внутреннее состояние. Ну, и естественно, терпит полное, сокрушительное поражение! Слишком уж несопоставимые это величины – огромный мир и микроскопический человечек. Миру же наплевать на вас, на ваши хотелки, понималки и представлялки, он развивается по своим собственным, естественным, неписаным законам и правилам. А все ваши желания им грубо и демонстративно игнорируются.  

Но человек всё равно будет яростно и обречённо бросаться на этого монстра. Он будет биться головой об эту непробиваемую стену, калечиться и убиваться вусмерть, пока его окровавленные и изувеченные хладные останки не скинут на обочину жизни. Человек никогда не оставит эти бессмысленные и самоубийственные попытки по перекройке этого мира по своим личным лекалам и шаблонам, потому что ему легче изменить существующую объективную реальность, чем измениться самому! Ещё никому и никогда не удалось изменить себя, своё внутреннюю энергетику и свой взгляд на окружающее пространство. Да, человек может на какое-то время заставить себя подчиниться этому грубому диктату, подстроиться под существующие порядки и правила, но, как показывает практика, это очень кратковременный период. И человек снова бросается в бой на этот мир в совершенно безумной надежде подстроить его под себя.  

Об искусстве.  

Основным, определяющим критерием в оценке любого акта творчества является честность. Честность, прежде всего, перед самим собой. Вот главный и единственный показатель, на который стоит обращать внимание при разборе какого-то произведения, представления, полотна или иной формы самовыражения человека. И, если человек абсолютно честен, то это его действие уже следует рассматривать, как некий самоценный акт творчества. Конечно же, хорошо бы ещё, чтобы подобный акт был подкреплён некими способностями и талантами, но это уже является делом второстепенным и условием совсем не обязательным, это от человека не зависит, это уж кому как повезёт.  

Спору нет, у каждого своя реальность! Это утверждение незыблемо и монументально своей абсолютной однозначностью и не подлежит ни малейшему сомнению. Оспаривать этот тезис было бы делом крайне глупым и совершенно бессмысленным. Однако, существуя в этой своей уникальной реальности, находясь в плену своей собственной тотальной близорукости и глядя на всё окружающее пространство сквозь эту индивидуальную мутную призму, катастрофически искажающею настоящую картину мира, человек обязан оставаться честным. Даже пребывая в перманентном состоянии аффекта от невозможности увидеть действительность чётко и ясно, бесконечно страдая от искривлённости своего взгляда на объективную реальность, человек должен быть честным перед самим собой. Иначе же все его действия и поступки теряют всякую полновесную значимую ценность, они просто нивелируются и обнуляются. Всего лишь малейшее лицемерие, микроскопически крохотная песчинка лжи способна отравить нечто большое и ценное. Это, как капля яда, убивающая здоровый организм. И не стоит гоняться за формой и подачей, это всё пустое. Ведь, никакие красота слога и изящество линий не способны нивелировать лукавое лицемерие и изощрённую лживость замысла.  

О литературе.  

Писать следует не чернилами, а кровью!  

Про литературную деятельность.  

Обезличенность – вот верный признак хорошей литературы. Писать следует тонко, очень тонко, так тонко, чтобы невозможно было идентифицировать автора, чтобы сама его личность стала абсолютно прозрачна и неразличима для публики. На читателя не должны давить авторские субъективные оценки и суждения, ему необязательно видеть его отношение к персонажам и события. Только чистая, обезличенная мысль может и должна главенствовать в процессе творчества.  

О языке.  

Величайшим изобретением человечества является язык. Никакое другое его открытие или находка не могут сравниться с этим самым важным и значимым приобретённым навыком человека. Ничто не способно даже приблизиться к тому удовольствию и торжеству, которые испытывает тот в момент выражения своих мыслей столь образным, ёмким и общепонятным способом.  

О книгопечатании.  

Издаваться за собственный счёт – то же самое, что размножаться самоудовлетворением.  

Об образовании.  

Из стен академий, университетов, институтов и прочих высших учебных заведений различного профиля и направлений почему-то выходят исключительно только одни интеллигентного вида барыги.  

У каждого своя реальность.  

Способность адекватно воспринимать объективную реальность была напрочь отшиблена неподъёмным грузом собственного самомнения.  

Он был просто нечеловечески человечен.  

Некоторые люди живут так, словно этим делают одолжение миру.  

Все те атрибуты и материальные ценности, которыми он был окружён, обустроен, обложен, обставлен и обвешан, никоим образом не могли избавить его от его собственного беспросветного ничтожества. Все эти вещи являлись лишь усилителями этого ничтожества.  

Величие в ничтожестве.  

– Вот это лысина!  

– Это не лысина, это сонм многомудрых мыслей протоптал (пробил) себе путь на волю.  

Жизненное кредо: «Не подумал».  

Гондон пустотелый.  

Он всегда был бодр, свеж, трезв, энергичен и целеустремлён, но неисправимо, безнадёжно глуп.  

Женщина – жлобщина.  

– Ну, я теперь женщина свободная…  

– Это ты-то свободная? В смысле женщина?  

Об истинности споров, или о спорных истинах.  

Аргументировать свою позицию цитированием чужих мыслей – ума много не надо, хорошо бы ещё иметь и что-то своё.  

О благих путях и адских намерениях.  

Не важно, что человек делает, главное, зачем он это делает.  

О справедливости.  

Смерть есть наивысшая форма справедливости жизни.  

Про потенции и компетенции.  

Деньги считать умеете, значит, и с этим справитесь.  

О победителях.  

Выигрывает всегда только тот, кто устанавливает правила игры.  

Про любовь.  

Любовь – это странное желание какого-то человека реализовывать свой инстинкт размножения именно вот с этим половым партнёром и ни с кем другим.  

О дружбе.  

Настоящим другом может считаться только тот, кто за компанию даже сдохнет.  

Про память.  

Странно, вроде бы и сахар в крови повышенный, а памяти нет нихрена.  

Подсознание осознанности.  

Подсознательное стремление человека к смерти обусловлено абсолютной, тотальной, категорической, бескомпромиссной и совершенно неподкупной честностью оной. Смерть ещё никого и никогда не обманула в его надеждах и чаяниях.  

О разумности бытия.  

Только слабый и ущербный взывает к разуму. Сильному разум не нужен вовсе, ему вполне хватает его силы.  

О вечных ценностях.  

Сильный всегда живёт за счёт слабого.  

О внутривидовой конкуренции.  

Почему-то все ничтожества стремятся занять как можно больше физического пространства вокруг себя.  

О форме и содержании.  

Многословие убивает мысль.  

О политике.  

Искусство целомудренного блядства.  

Про бизнес.  

Кто проявляет инициативу, тот и пытается получить выгоду.  

Про халяву.  

Обычно халява очень дорого обходится её стяжателю.  

Про тишину и драгметаллы.  

Легко молчать, если нечего сказать. Куда труднее хранить молчание, когда есть, чем поделиться.  

Миротворцам.  

Объявление войны – это предложение, от которого невозможно отказаться.  

Пацифистам.  

У каждого своя война.  

Оптимистам.  

Почему-то все оптимисты очень плохо заканчивают.  

Мыслителям.  

Единственная достойная тема для размышления – это смерть.  

Идиотам.  

Только идиот спорит с фактами.  

Футурологам.  

Только столкнувшись с суровой реальностью, человек начинает блажить о фантастических мирах и идеальных обществах.  

Резидентам.  

Павел Во, бля!  

Вот интересно, боятся ли негры темноты?  

Не твоё собчачье дело.  

Салон крыса ты.  

Фаллос-патрон.  

Сказки ужасов.  

И жили они дружно и счастливо, пока не умерли в один день… сегодня!!!  

Тут Кощея бессмертного кондратий то и хватил.  

О ВПК.  

Современное оружие – это такой изощрённо высокотехнологичный научно-технический способ отъёма жизни у населения.  

Моралистам.  

Человек просто убийственно категоричен в запрете ближнему своему быть животным. Он совершенно бескомпромиссно и однозначно отказывает всем прочим людишкам в этом их законном праве реализовывать свой естественный, природный инстинкт и жить полной, насыщенной жизнью. Он неистово и безоговорочно требует от всех окружающих быть святее Папы Римского, он ждёт от них высочайшей моральности, нечеловеческой духовности и абсолютной разумности поведения. Но, при всём при этом, сам крайне болезненно и запредельно агрессивно относится к тем, кто пытается ограничить уже его самого в этом его естественном, природном праве существовать в рамках животной модели поведения. Он воспринимает как своих лютых, кровных врагов тех, кто мешает или ограничивает ему возможность реализации всех его естественных животных инстинктов и потребностей, кто пытается вменить ему какие-то нормы морали, кто взывает к его терпимости и хочет наставить на путь разумности бытия.  

Для начала попробуй сам совершить какой-нибудь акт разумного поведения, сделай что-нибудь против своих же собственных, шкурных интересов да на всеобщее благо, а уж только потом требуй от других подобных противоестественных для обычного человека поступков.  

Правдорубам.  

Ничто так не оскорбляет человека, как услышанная из чужих уст правда о нём любимом. Никогда не говорите людям правду! Ни в коем случаи не раскрывайте им глаза на их собственную жизнь, их смешные жизненные принципы, их образ мысли и их недостойное окружение. И уж точно не стоит выводить их на чистую воду, прилюдно вываливая все их пороки, слабости и нелицеприятные деяния. И упаси вас бог тыкать их носом в их же собственное дерьмо, указывать на их невежественность, некомпетентность и глупость, принародно вскрывать все их заветные тайны и сакральные секретики и выворачивать их тёмные, нечистые душонки на свет божий. Очень сильно пожалеете. Отбирая у людей их иллюзии и заблуждения, срывая их защитные розовые очки, выставляя их на показ в естественном, природном виде, не добьётесь ничего хорошего. Таким путём невозможно снискать себе ни славы, ни почёта, ни уважения, наживёте себе лишь лютых, непримиримых врагов.  

Война и мир.  

Солдаты не должны возвращаться с войны. Для них нет места в “мирной” жизни. Здесь же всё слишком сложно, здесь всё построено на лукавстве, лицемерии, подлости и изворотливости. И солдат теряется в этих изощрённых хитросплетениях из негласных правил лицемерной морали, он блуждает в джунглях запретов, догм и предубеждений, тонет в трясине зыбкой подлости человеческой натуры. А солдаты привыкли к простоте и незатейливости взаимоотношений людей на войне. Они насквозь пропитаны этой минималистически упрощённой формой существования человека в природе, этой однозначной и совершенно ясной определённостью картины мира. Они испорчены простотой решения конфликтов и споров на войне, они развращены безнаказанностью убийства, они лишены всяких условных запретов и общепринятых сдерживающих рамок.  

Хотя здесь тоже идёт война, но совершенно по другим законам и правилам. Более изощрённым, более подлым, более жестоким. Здесь кровь, убийства и предательства залиты толстым, красивым слоем лицемерия, лукавства и обмана. Здесь нужно иметь особое зрение, чтобы увидеть через этот маскировочный, мутный слой настоящую реальность. А солдат с его простотой нравов и наивным представлением о мире, конечно же, потеряется в такой “мирной” жизни, он будет разбит наголову и безоговорочно повержен. Так что солдаты не должны возвращаться с войны.  

О тонкости душевной организации.  

У алкаша ранимая душа.  

Про анкетирование.  

Графа образование – не начатое высшее.  

Об истории.  

Историк церкви – пропоповедник.  

Христианский путеводитель по Иерусалиму.  

Проспект Иисуса Христа (она же улица Голгофная).  

Аллея Понтия Пилата.  

Сквер Апостолов.  

Переулок Каиафы.  

Тупик Иуды.  

Про Китай.  

Вчера сдал китайскую металлическую дверь в макулатуру… Приняли!  

О столице.  

Москва, как много…!  

О правоохранительной системе.  

Уберись, мусор!  

Историческая память.  

Тихий провинциальный городишко средних размеров. Остановка «Улица имени Дзержинского». Видавшее виды облупленное маршрутное такси подъезжает к данному остановочному пункту. Водитель, жгучий брюнет с гордым кавказским акцентом, демонстрируя свой эталонный орлиный профиль, обращается к пассажирам:  

– У Дзержинского выйдут?  

На что ему из салона чей-то не совсем трезвый интеллигентный голос печально констатирует:  

– Эх, молодой человек, молодой человек, у Дзержинского только сядут.  

Зарисовки из общественного транспорта.  

В нашем захолустье имеется стадион. И не стоит скептически хихикать. Вполне себе современное и очень даже приличное заведение, оборудованное, если и не по последнему слову науки и техники, то очень близко к тому. Ну, так вот, рядом с сим храмом культа чрезмерно развитой мускулатуры и непомерных амбиций, как водится, имеется одноимённая остановка общественного транспорта. Не могла же администрация оставить без своего заботливого внимание столь знаковое место проявления запредельной человеческой гордыни и прочих низменных страстей и не обеспечить своевременный подвоз как самих богоподобных атлетов, так и их верных, восторженных почитателей.  

Ну, так вот, на остановке солидная во всех отношениях дама предбальзаковского возраста в дорогой шубе неуверенно ловит маршрутку. По всему видно, что она плохо ориентируется в номерах. Видимо, сказывается долгое пользование личным, или служебным автомобилем. Маршрутное такси останавливается, дверь открывается.  

– Я до стадиона доеду? – полным собственной значимости голосом спрашивает дама, с брезгливым высокомерием заглядывая в салон.  

– Добежишь! – отвечает ей оттуда чей-то скабрезный, нетрезвый голос.  

О пенсионной реформе.  

Спасибо товарищу Путину за нашу счастливую старость!  

Об инфляции.  

В этой благословенной Богом стране темпами роста, опережающими инфляцию, растёт только смертность.  

Все на выборы!  

Всему народонаселению России давно пора бы уже усвоить, что власть, как и Родину, НЕ ВЫБИРАЮТ!!!  

О формах собственности.  

Ничто так не портит человека, как собственность.  

О приоритетности события.  

Неважно кого похоронили, главное, чтоб поминки удались.  

О юбилеях.  

Пятьдесят лет псу под хвост.  

О воспитании.  

Не орите на детей! Им ещё жить.  

О комфорте.  

Как правило, чей-то личный, индивидуальный комфорт создаёт сильный, порой неприемлемый дискомфорт для окружающих.  

Об афоризме и скептицизме.  

Уважаемые скептики, если вы сомневаетесь в истинности слов того или иного крылатого выражения, то это означает лишь одно – вам сильно повезло, вам просто пока что ещё посчастливилось не оказаться в той ситуации, куда влип автор этого афоризма.  

Марку Твену.  

“Раз в жизни фортуна стучится в дверь каждого человека, но человек в это время нередко сидит в ближайшей пивной и никакого стука не слышит.  

Марк Твен”  

Когда фортуна ломилась в мою дверь, я был на работе.  

О вере.  

Странная всё-таки это вещь – вера человека в Бога. Что это – внутренняя его потребность стремиться к чему-то высшему и духовному, мистика или заблуждение? А может быть это желание пофантазировать на тему идеального мироустройства? Ни то, ни другое, ни третье и уж точно ни последнее. Вера человека в Бога (в высшее сверх существо) обусловлено исключительно практическими целями и меркантильными интересами. Эта вера, или имитация оной позволяют человеку решить целый ряд насущных, очень серьёзных практических проблем, возникающих у того по ходу всей его жизни.  

Ведь, что есть человек по своей сути? А человек есть животное со всеми присущими тому признаками и особенностями. Инстинкт самосохранения, инстинкт размножения и доминирование в популяции – вот три основных столпа, на которых зиждется любое животное и человек в том числе. Эти три цепных пса неусыпно стоят на страже шкурных интересов любой особи и неукоснительно блюдут его право на выживание. Но человек же не совсем обычное животное, а, хоть и слегка, но всё-таки разумное. Не будем вдаваться в бездоказательные рассуждения, откуда разум появился у человека, слишком уж широк диапазон версий его происхождения. От внеземного, божественного вмешательства до новейшего, ещё не до конца сформировавшегося инстинкта. Лучше мы попробуем ответить на вопрос: А что есть разум по своей сути?  

А разум выступает в роли антипода по отношению к животной составляющей человека, то есть к инстинкту. И, если инстинкт стоит на страже интересов организма, то разум как-бы пытается ему навредить, то есть пытается сделать хорошо кому-то другому в ущерб личным, шкурным интересам своего носителя. Чем вам ни постоянный конфликт интересов, чем ни перманентная междоусобица этих двух начал? Это внутреннее противостояние и является причиной вечного внутреннего дискомфорта и невозможности обрести покой и гармонию.  

Человек же не в состоянии самостоятельно прекратить эту внутреннюю бойню, не в его силах примирить эти два вечно враждующих лагеря между собой. Вот и назрела острая необходимость погасить, или хотя бы заглушить этот междоусобный конфликт интересов, нужна была какая-то внешняя сила, третья сторона, при помощи которой человек, как в футболе, смог бы отыграться. И человек её придумал. Он создал эту третью высшую силу, стоящую над схваткой и выступающую в роли верховного арбитра, находящуюся в парадигме последней инстанции. А что, очень даже полезное, практическое изобретение, позволяющее если и не совсем примирить враждующие стороны, то сильно сбавить накал противостояния между ними.  

Н-да, всё-таки и Бога и религию придумали умные люди – это факт. Да и не совсем придумали. Существует же некая внешняя судьбоносная, тотальная сила, оказывающая непреодолимое воздействие на жизнь человека. Она ведёт его по жизни, не даёт далеко отклониться от намеченного курса, бьёт его всё время по голове, когда тот отвлекается от заданного маршрута. В общем, диктаторски беспрекословно гнёт свою линию. Тоже факт!  

Однако ошибочность, а точнее лукавство любого религиозного догмата состоит именно в том, что их создатели наделяют эту внешнюю высшую силу каким-то благожелательным, разумным началом. И даже сверх разумным, имеющим какой-то чудесный, скрытый от человеческого понимания план, который путём исполнения сложных ритуалов и соблюдения хитрых правил приведёт того в мир гармонии и счастья.  

По-моему это полный бред. На самом деле эта стихия носит природный, дикий, абсолютно животный характер. Это излучение Вселенной, совокупность излучений всех космических скоплений, образований, тел и объектов, поток слепой, тотальной энергии, несущийся неудержимой лавиной и давящий всё на своём пути. Этот “божественный“ каток тупо прёт вперёд, ему для смазки его механизмов нужна кровь, он неутолимо жаждет крови. Только одна задача всегда стояла перед этим природным монстром – всех убить, привести всё живое к смерти, чтобы система пришла к точке абсолютного покоя и равновесия. Это ли можно назвать высшим божественным замыслом? Такому ли Богу следует поклоняться и ставить его идеалом на постамент? Не, ну точно полный бред. Вот древние религии и культы были куда ближе к истине, когда поклонялись не какому-то там абстрактному сверхразумному существу, а совершенно конкретным энергетическим объектам: солнцу, ветру, огню, дождю и прочим природным стихиям. И чтобы их умилостивить приносили им человеческие жертвы, как те и желали. Только вот крови и жертв тем было маловато, им нужны были все до единого.  

Ну, ладно, придумал человек Бога, наделил того сверх широкими полномочиями и зажил себе более менее спакойненько. Но дальше то больше. По своему трусливому малодушию, по своему ленивому обыкновению идти по пути наименьшего сопротивления он сбросил на эту третью силу совершенно всякую ответственность, оставив для себя только обязанность по показному поклонению, исполнению формальных ритуалов перед своим божеством.  

«Да пребудет воля твоя, а не моя» – ну что за лицемерная, трусливая позиция! Человек при помощи выдуманного им Бога стал просто оправдывать свою животную натуру и свирепые, дикие повадки. Он подчинил своё разумное начало своему животному началу. Он поставил свой разум ниже своего же инстинкта и отдал его в услужение своей прожорливой, ненасытной тушке. И нашёл этим своим недостойным действиям отличное оправдание. Чем вам не прямая, практическая выгода от такого изобретения?  

Да и вообще, вера человека в Бога с точки зрения здравого смысла является абсолютно иррациональной. Это есть какое-то совершенно нелогичное, непонятное, необъяснимое с позиции природных явлений желание жить вопреки законам физики. То, как человек описывает божественные проявления в этом мире, по сути своей являются исключениями из этих законов. Но он в них верит, или делает вид, что верит с превеликим удовольствием, пытаясь при этом с маниакальным упорством дебила игнорировать сами законы, составляющие на 99, а может и на все 100 процентов его жизнь и окружающий мир. Это или наивная глупость, или абсолютно трезвый, холодный расчёт. И я думаю, что скорее последнее. Это есть махровое лицемерие, лишённое всяческих иллюзий и недопониманий.  

Ведь, что такое Бог по своей сути? А это в изначальном своём виде был идеал, последняя инстанция, абсолютная истина, которую невозможно оспорить. Но нужны ли человеку абсолютные истины? Конечно же, нет! Ему нужна только его маленькая, личная, эгоистическая правда, при помощи которой он может оправдать свою трусость, лень, жадность, похоть, подлость и прочие неприглядные стороны своей животной натуры. А абсолютные истины ему ни к чему, они для него вредны и даже очень опасны. Ведь, по сравнению с такими гигантскими величинами человек выглядит микроскопическим, презренным нулём.  

Но, тогда зачем же он выдумал себе эти недоступные вершины и недосягаемые идеалы? А в этом то и заключается весь хитрожопый замысел, это есть верх человеческой подлой изворотливости и изощрённого лицемерия. Выдуманный человеком Бог является для него эдакой большой защитной ширмой, за которой так удобно прятаться от самого себя и от себе подобных, это есть некий инструмент, при помощи которого он пытается оправдать свою животную сущность и дикие, свирепые наклонности.  

«Да пребудет воля твоя, а не моя» – вот она та заветная стеночка для того, чтобы отыграться, чтобы заглушить в себе голос разума, чтобы и дальше продолжать пестовать свою прожорливую, похотливую, ленивую тушку. Вот и весь скрытый, подспудный смысл веры человека в Бога. И нету там ничего более. Человек как был с древних времён лицемерной гнидой, так и остаётся до сих пор.  

О надежде.  

Самым большим смертным грехом является надежда! Вопреки расхожему мнению, нет для человека чувства более опасного и вредоносного, чем эта лживая иллюзия. Сколько народу пало жертвой этой эфемерной заразы, сколько судеб испоганила и загубила эта подлая мозговая чума. Бесчисленное число жизней сгинуло совершенно зазря, поверив этому коварному, манящему соблазну, этому сладкому, лукавому шёпоту, этому миражу в пустыне.  

Человек слаб. Находясь в плену обманчивых надежд, он начинает игнорировать действительность, спорить с фактами и совершенно не хочет верить в реальность. Человеку нужна сказка, он желает жить вопреки законам физики. Поддавшись коварному влечению надежды, человек лишает себя будущего, закрывает все пути развития.  

Безнадёжность – вот тот единственный правильный путь эволюции человека, вот та единственная верная дорога прогресса. Все остальные пути заводят его в тупик. Только в самые критические, самые безнадёжные моменты своего существования человек начинает думать реалистически. Только в самых безнадёжных ситуациях он способен мыслить рационально. Однако, если остаётся хоть капля надежды, хоть крохотная толика иллюзии выбора, человек тут же впадает в беспочвенный оптимизм и совершенно нереализуемые фантазии. Надежда, словно сильный яд, разъедает здравомыслие человека, лишает его трезвого понимания реальности, убивает в нём способность к ясному, критическому мышлению.  

У человека не должно быть выбора! Только в этом случае он способен сделать правильный выбор.  

О путях и направлениях.  

Воистину неисповедимы пути тока мочи по организму идиота  

Про чувства верующих.  

Ничто так сильно не оскорбляет людей, как правда.  

Про образ и подобие.  

Инстинкт гонит человека по жизни.  

О путях неисповедимых.  

Мораль, этика, совесть – какие нужные, полезные и, казалось бы, неотъемлемые вещи, без которых жизнь человека должна была бы превратиться в нелепое, бессмысленное, совершенно неподъёмное мероприятие, да просто в сущий ад. Однако это есть распространённое заблуждение, а точнее обыкновенное человеческое лицемерие. К сожалению, человек не мыслит подобными категориями. Выгодно-невыгодно – вот та парадигма, в которой он существует всё долгое время своего пребывания в этом мире, вот то, что движет его помыслами и руководит всеми поступками.  

И не стоит выискивать в действиях людей какие-то, надуманные, разумные, высокие мотивы, их там просто нет. Ищи только материальную выгоду, какой-то своекорыстный интерес и прочие меркантильные устремления. Точно не ошибёшься.  

О душе.  

Какой орган у человека является самым значимым и ценным, что он больше всего ценит в себе, какую часть самоё себя он всячески холит, лелеет и нежно взращивает, что бережёт, словно зеницу ока, от несанкционированных вторжений, вероломных посягательств и прочих внешних вмешательств в свой богатый внутренний мир? Теряетесь в догадках, никак не можете выделить одну единственную основную функцию организма? Так я подскажу. Самой главной и ценной частью тела человека является жопа. Не верите? А я сейчас докажу.  

Из жопы растут ноги, при помощи которых человек ищет приключения опять же на неё самую. У некоторых из жопы растут ещё и руки. Скажу больше, даже “золотые руки” могут расти из жопы. Нет такого преступления, на которое не пойдёт человек ради спасения, защиты и прикрытия этой своей невероятно драгоценной части тела. Ну, и ещё целый ряд полезных, а порой и совершенно незаменимых функций несёт на себе этот наиважнейший, системообразующий, сакральный орган человека.  

Спросите: При чём тут душа? Так я и говорю: Какая к дьяволу душа?! Нет никакой души, такого органа у человека нету, её просто в природе не существует. И не стоит себя тешить пустыми иллюзиями, да глупыми, безосновательными надеждами на вечное прозябание в форме каких-то эфемерных, выдуманных форм жизни. Нужно быть честными и реалистичными. Своя собственная Жопа – вот центр Вселенной, вот основа мироздания и начало всех начал! Она всегда с вами, она всегда рядом, такая родная, такая сущая, такая неотъемлемая. Её можно потрогать, на неё можно присесть, её можно почесать. Чем человек, собственно говоря, всю жизнь и занимается.  

Так что, делайте выводы, господа хорошие, делайте выводы.  

О женщине.  

Женщины все такие гладенькие, такие мягонькие, такие сладенькие, такие вкусненькие, такие аппетитненькие и такие… бессмысленные. Потому как вся их жизнь, все их желания и устремления направлены исключительно на реализацию заложенной в них природой внутренней биологической программы. Хочет баба того или нет, осознанно или бессознательно, но она всегда стремится только к одной точке в пространстве и времени – реализации своего инстинкта размножения. Отсюда и проистекают все эти женские капризы, загадочность и нелогичность поведения. На самом деле женщина груба, проста до примитивности амёбы и расчётлива до мелочности калькулятора. Её поведение исключительно логично, рационально, оправдано и абсолютно предсказуемо. Словно громадный бульдозер она медленно, но верно катится вперёд по этому своему генеральному тракту, безжалостно сметая все преграды, всё лишнее и ненужное, попадающееся ей на дороге. Шаг за шагом, этап за этапом она планомерно выполняет эту природную биологическую программу, и ничто не может ей помешать. Сначала она должна привлечь самца с тем, чтобы забрать его гены, выносить потомство и довести его до жизнеспособного возраста. А потом идут внуки и так далее. Вот, где сокрыт натуральный, естественный смысл жизни бабы. Ну и где в этом природном плане имеется место для мужчины? Только быстрая передача генов, а затем в идеале бесконечно долгое генерирование материального ресурса с целью передачи его женщине и потомству. Вот истинный, глубинный смысл взаимоотношения полов. И не надо рассказывать людям сказки про высокие отношения и неземную любовь!  

О браке.  

Брак – это свободный, равноправный союз мужчины и женщины с целью создания ячейки общества, именуемой семьёй. Это есть официальное определение. Теперь по сути.  

Брак – это договор аренды конкретного физического объекта в виде тела со всеми имеющимися у этого тела выпуклостями, вогнутостями и прочими отверстиями. Заключается между неким нетерпеливым субъектом с сильно зудящими физиологическими потребностями и самим объектом аренды, или же его представителями (тёщами, родственниками и прочими заинтересованными лицами). Сумма аренды данного тела обычно в договоре не указывается и обговаривается устно, но это есть главный, основополагающий пункт подобных пактов. Больше можно, меньше ни-ни. И попробуй только хотя бы разок просрочить выплату арендной платы, как тут же получишь штрафные санкции в виде ограничения прав пользования арендуемого тела, удушающую домашнюю атмосферу и прочие негативные последствия. И это в лучшем случае. Обычно же после задержки обязательных выплат арендуемое тело тут же переходит к другому арендатору с более успешной кредитной историей. Причём, что характерно, даже после потери прав на аренду какого-то тела у тебя почему-то всё-равно остаются обязательства по арендным выплатам этому телу. Вроде бы ты и не пользуешь объект по назначению, а платить обязан. Вот такая вот юриспруденция получается.  

И ещё раз о браке.  

Браки Завершаются на небесах.  

О материнстве.  

Хорошей матерью может считаться только та, которая свой инстинкт размножения затем не превращает в вечную вину своим детям.  

Про импотенцию.  

Импотентами мужиков делают бабы.  

О вторичных половых признаках.  

“Мужчина должен быть чуть красивее обезьяны” – таково мнение большинства женщин о нас о сильном поле. Это конечно больно задевает наше самолюбие и сильно занижает нашу самооценку. Но, как спорить с подобным мнением? Это же правда! И своей внешностью, и своими повадками мужчина практически ничем не отличается от какого-нибудь самца орангутанга. И внешне, и, самое главное, внутренне он в точности копирует поведение древнего примата. Сами понаблюдайте за собой и за окружающими особями мужского пола. Тут тебе и войны за территорию, и битвы за ресурсы, и конкуренция за самок. Ну, чисто дикое стадо доисторических гоминидов.  

“Мужчина должен быть чуть красивее обезьяны” – какое тонкое, точное и остроумное замечание! А что же сами создатели и носители этой оригинальной, красивой мысли? Что же сами эти утончённые и одухотворённые создания, что называются женщинами, что призваны украшать и облагораживать нас неотёсанных, грубых и нечувствительных мужланов? Что можно сказать о них самих, кроме, конечно же, всяческих комплиментов, высокопарных слов и восторженных сравнений? Вы знаете, я долго думал над этой темой, всё не мог никак найти образы и подобрать слова. Но, “если долго мучиться, то что-нибудь получится”. И меня, в конце концов, осенило. И знаете, к какому выводу я пришёл? Ни за что не догадаетесь. Женщины в подавляющей своей массе и повадками, и внешностью практически стопроцентно повторяют модель поведения рептилий. Такие же яркие, такие же примитивные, такие же хладнокровные и расчётливые, такие же пустые. Одни только хватательные рефлексы и втягивающие в себя движения. Не замечали? Нет? Сидит вот такая особь в полной боевой раскраске где-нибудь на видном месте и хладнокровно поджидает свою жертву, очередного самца, которого можно легко заманить, схватить и затем высасывать из него все материальные ресурсы, что тот способен сгенерировать.  

Так что уж лучше линять вонючими носками, издавать призывные ароматы перегара, кидаться на всё, что шевелится да мериться бицепсами и х…ми, чем лежать в прохладе уюта и комфорта в засаде, хладнокровно поджидая очередную свою жертву, и немигающими глазами бессмысленно пялиться во мрак собственной внутренней пустоты.  

Про агрессию и половую принадлежность.  

Вопреки расхожему мнению, степень агрессивности и экспансивности любого народа, племени, этноса и прочих больших и малых скоплений двуногих определяет отнюдь не природное честолюбие и извечное стремление к новым завоеваниям и покорению других народностей мужской части населения, а, именно, женская половина этих сообществ. Чем агрессивнее, ненасытнее и жаднее будут самки, тем более жестоким и беспощадным будет экспансия этих сообществ в отношении ближних и дальних соседей. Именно ненасытная жадность и патологическая жестокость женской части общества толкает мужское население к грабежу и насилию, заставляет правителей строить захватнические планы и вести кровопролитные войны.  

О благодетеле.  

Если уж ты решил прослыть добряком и настолько набрался наглости, что удосужился сделать кому-то доброе дело, то, как можно скорее беги от него со всех ног подобру-поздорову. А то этот облагодетельствованный тобою чего доброго полезет тебя благодарить в ответ, вот уж где потом добра не оберёшься.  

О дерматологии величия.  

Человечество – это всего лишь микроскопический прыщик на заднице Вселенной.  

О полноценности и пустоте.  

Часто приходится слышать, что люди, оказавшиеся в одиночестве, испытывают всякие страдания и неудобства, вызванные недостатком общения и внимания к своей персоне. Особенно этому симптому подвержены люди, которые в своё время имели некий публичный успех и признание. Всякие там артисты, спортсмены, политики и прочие общественные деятели. Мне видится этот тезис сильно спорным или даже в корне не верным. Ведь, только оказавшись в положении брошенного, оставленного и всеми забытого, у человека и начинается так называемая настоящая, полноценная жизнь. Именно тогда он приходит к пониманию того, кто он есть на самом деле и где находится. Именно в это время он познаёт настоящую стоимость вещей, людей и событий. Только отстранившись как можно дальше от повседневной суеты и пустого многословия публичной жизни, человек в состоянии понять эту самую жизнь и дать точные и правильные оценки и себе и всему происходящему вокруг.  

Про жизнедеятельность.  

Когда человек перестаёт генерировать достаточное количество материального ресурса, чтобы вести нормальную, полноценную жизнь, тогда он начинает имитировать таковую.  

О целесообразности принуждения.  

Принуждение человека к противоестественным формам существования есть занятие глупое, бесперспективное, неблагодарное и в высшей степени непродуктивное.  

Пример из жизни. Гастроном. На входной двери примерно с периодичностью в два месяца появляется объявление следующего содержания: “В ликёро-водочный отдел требуется продавец. НЕПЬЮЩИЙ! ” Но, как?! Как столь противоречивые функции организма могут сочетаться в одной человеческой тушке? Никак не могут, по крайней мере, долго. Может, всё-таки не стоит предъявлять столь высокие требования к соискателю данной вакансии?  

Про шаблоны и реалии.  

Самые гнилые профессии – врачи и юристы. Вроде бы такие высокие и благородные сферы человеческой деятельности, призванные помогать и защищать людей в самых критических и сложных жизненных ситуациях, но на деле всё оборачивается куда прозаичнее. Ведь, как получается? Людишки по мере сил и способностей барыжат, кто чем может. Кто мордой, кто руками, кто мозгами, кто телом, кто другим товаром. В общем, выживают, кто на что горазд. И всё заработанное складируют в заветных кладовочках и чуланчиках в виде материальных ценностей: деньгами, золотишком, камушками, недвижимостью, или каким прочим ценным грузом. А тут бац, заболел, или, что ещё хуже, влип по глупости, или по неблагоприятному стечению обстоятельств в какую-нибудь не совсем красивую историю. Ну, и всё, кирдык бедолаге, пропал человек. Все нахомяченные с таким трудом ценности быстренько улетают на лечение, или на борьбу с правоохранительной системой. Эти “благодетели” сбегаются, словно гиены на падаль и, пользуясь беспомощностью, некомпетентностью и страхом несчастного бедолаги, моментально высасывают из него все материальные ресурсы, накопленные за долгие годы. При этом эти, так называемые спасители, не гнушаются ни чем. В ход идут самые подлые и жестокие способы потрошения своих жертв. Всё выметут подчистую, все сусеки выскребут, обгладают своего клиента до натуральной нищеты да ещё и в долги загонят. А куды деваться бедному пациентику, жить то хочется, инстинкт, понимаете ли. Жисть то она одна, и охота прожить её сыто, долго и подальше от мест скопления криминального элемента. А вы говорите чистые руки, горячее сердце и прочие клятвы Гиппократа. Смешно, ей богу.  

Пожелание.  

Дай уже вам бог здоровья сообразно вашей совести.  

О природе взаимоотношений человека с себе подобными.  

Человек человеку не друг и не брат, но и не волк. Человек человеку всего лишь средство, или препятствие к обладанию каким-либо материальным ресурсом. Отсюда и проистекает всё это обычное высокомерное равнодушие и холодное, презрительное невнимание друг к другу. Человек проявляет интерес к другому человеку только тогда, когда с того можно заполучить какой-то материальный ресурс. И, исходя именно из величины и серьёзности препятствия, или из степени полезности средства к обладанию неким заветным предметом, между людьми и начинают происходить какие-то взаимоотношения в виде “дружбы”, “любви”, “сотрудничества”, “предательства”, “подлости” и “коварства”, вплоть до физического устранения конкретного препятствия.  

Однако, как только человек тем или иным способом решит свою проблему, устранив ли данную преграду, или воспользовавшись полезностью средства, и получит желаемое, он моментально возвращается в своё изначальное, привычное, естественное состояние брезгливой апатии и холодного равнодушия к окружающим. И так до следующей вспышки эмоциональной активности интереса к себе подобным, вызванной желанием овладеть ещё большим материальным ресурсом. Потому как вся человеческая цивилизация была, есть и будет цивилизацией материального ресурса.  

И из подобного наблюдения следует два умозаключения: первое; лучше и безопаснее быть для окружающих средством, а не препятствием к обладанию неким материальным ресурсом. И второе; только обладание как можно большим, а, в идеале, неограниченным материальным ресурсом, способно сделать человека максимально свободным и счастливым.  

О своих и чужих.  

В этом мире у человека своих нет. И беда не в том, что он чужой для всех прочих людей, к этому можно привыкнуть, это можно претерпеть, с этим можно смириться и как-то жить, а проблема заключается в том, что человек и по отношению к самому себе не совсем свой, не всегда он принимает свою собственную сторону.  

Парадоксы логики.  

Человек никогда не сможет понять другого человека. У них просто нет места, где можно встретиться, нет той реальности, нет того общего знаменателя, на основе которого возможно будет реализовать это долгожданное, такое выстраданное, но совершенно недостижимое событие. Потому как у каждого своя реальность и у каждого своя война, а солдаты не должны возвращаться с войны – таковы правила игры. Вот и выходит, что человек с человеком для обсуждения вопроса взаимопонимания может встретиться только в одном месте – на кладбище. Но там этот вопрос уже не актуален.  

Благодетелям.  

Вашими благими намерениями вымощена моя дорога в ад.  

Альтруистам.  

Бескорыстие есть наивысшая форма тщеславия.  

Про чудо.  

Чудо – это явление природы, противоречащее законам физики, в которое человек желает верить с превеликой охотой, при этом совершенно безумно стараясь игнорировать сами законы физики, составляющие на девяносто девять и девять, а может быть и на все сто процентов его жизнь и окружающую его объективную реальность.  

Про реальность.  

Реальность – это непрерывное продолжение чудес, но со знаком минус.  

Про войну.  

Война – это такой ускоренный метод селекции населения с последующей обязательной деградацией общества. Ведь первыми на войне гибнут самые честные, самые принципиальные и самые порядочные представители вида. И только самые подлые, всеядные и приспособляемые особи выживают в экстремальных условиях.  

Про мифотворчество.  

Войны выигрывают подлые, трусливые убийцы.  

Про опыт.  

Опыт не имеет полярных значений, он не может быть ни положительным, ни отрицательным. Опыт и есть опыт.  

Про орехи.  

Человек есть орех со всеми присущими последнему атрибутами и свойствами. У него есть куст, на котором он растёт, скорлупа и ядро. Куст – это система, где он обитает, скорлупа – это его отношение к этой системе, а ядро – это его естественная, нутряная сущность. Когда человек только появляется на свет, его скорлупа тонкая и мягкая. Он своим ядрышком легко преодолевает её слабое сопротивление и беззащитным выходит в этот чудесный мир. Он ещё верит в доброжелательность и сочувствие со стороны других орехов, он пока что совершенно не сомневается в благожелательной предрасположенности к своей уникальной, бесценной персоне создателя этой системы. Он пока что точно уверен, что этот высший разум задумал и сотворил этот мир исключительно для его пользы и удовольствия.  

Однако, набираясь опыта от общения с себе подобными, шалея от дружелюбности окружающей среды, его скорлупа постепенно крепнет и твердеет. Теперь он уже реже выходит за её пределы для очередной порции тумаков и плевков со стороны других участников процесса жизнедеятельности и самого создателя этой системы. И вот, наконец, настаёт такой момент, когда человек совсем перестаёт покидать пределы своей такой уже твёрдой, толстой, крепкой скорлупы. А зачем ему выходить наружу? Чтобы получить ещё больше затрещин, пинков и плевков? А здесь в родной скорлупе тепло и уютно, никто тебя не обидит и не пнёт.  

Всё вроде бы логично, но это тоже не выход. Человек и самого себя может вытерпеть с большим трудом. Он и в полном одиночестве умудрится найти способы, как самому себе навредить и напрочь испоганить свою жизнь. Потому как все орехи, то есть люди, изначально, с самого момента своего зарождения имеют в своём ядрышке гнильцу, которая с возрастом всё больше и больше проявляется и расползается не только по всему его нутру, но и на окружающее его пространство тоже. Вот и свербят нестерпимо своей гнилью подобные плоды, распространяя мерзкое зловоние на всю атмосферу. И только очень редкие экземпляры способны перебороть свою врождённую червоточину, очистить своё ядро от гнили и сделать его полезным и пригодным к употреблению, чтобы и другие люди тоже имели возможность вкусить их мысли и идеи.  

Уникальные идентичности.  

Люди по факту все разные. Только вот природа у них у всех одинаковая. А природа человека, как раз, и обуславливает примерно на 98, 5 процентов его наклонности и модель поведения. И только оставшиеся полтора процента составляют его неповторимую личность, формируют его уникальную индивидуальность. Вот и выходит, что, познав общую природу вида, вы знаете любого его представителя на 98, 5 процентов. Так стоят ли оставшиеся полтора процента тех усилий, времени и ресурсов, затраченных на индивидуальное познание какой-то конкретной особи?! Вроде бы очевидные, логически обоснованные вещи, но человек начисто их игнорирует. Не хочет он принимать очевидность, не желает смотреть правде в глаза. И вместо того, чтобы признать 98, 5 процентов своей природной натуры, он с упорством, заслуживающим более достойного применения, носится с оставшимися полутора процентами, словно придурочная курица с несозревшим, давно протухшим яйцом. Человек воспевает их, оберегает, холит и лелеет, раздувает эти ничтожные циферки до немыслимых, чудовищных, гипертрофированных размеров, обволакивает их флёром загадочной тайны. Нет бы, честно признать законные 98, 5 процентов своей ординарной, животной сущности и попытаться каким-то образом их исправить. Нет, он будет все свои силы, ресурсы и время тратить на оставшиеся эти жалкие полторы единицы, будет натужно силиться в безуспешных попытках заполнить ими внутренние бездонные пустоты своей драгоценной персоны, будет изображать из них центр Вселенной. А всё потому, что это своё, сокровенное, шкурное.  

Искателям себя.  

В этом мире нет зрелища печальнее, чем вид человека, нашедшего себя. Нет явления плачевнее, чем состояние Homo Sapiens, постигшего свою истинную природу и изувеченного от столкновения со своей свирепой, ненасытной сущностью, узревшего под толстым слоем самовнушения, лицемерия и фальши своё натуральное животное естество до самого дна, до последнего предела и ужаснувшегося от своего прозрения.  

Цена и качество.  

Со временем отношения между людьми, а в особенности между супругами, начинают сильно, порой катастрофически портиться. Это происходит всего лишь по одной простой причине: люди узнают реальную, истинную цену друг другу. Происходит логичная, совершенно неизбежная в подобных ситуациях девальвация всех когда-то глубокоуважаемых и горячо любимых партнёров.  

О свинстве.  

Поросёнок совершенно не виноват в том, что он свинья, но человек в подобном деянии виноват абсолютно и безоговорочно.  

Про головы и плечи.  

Человек живёт мордой в землю. Основная масса населения не способна жить собственным умом. Обыватель хочет, чтобы за него подумали, преподнесли ему мысль на тарелочке, пожевали за него и хорошо разжёванную положили ему прямо в рот. Только так среднестатистический человек в состоянии воспринять, проглотить и усвоить какую-то общую, отвлечённую от его прямых физических нужд мысль. Но думать самостоятельно он не желает, ленится. Мыслительный процесс забирает у него слишком много жизненной энергии, он отвлекает человека от куда более важных и насущных практических дел. Вот и выходит, что плечи свои, а голова то чужая.  

Про смыслы.  

Бессмысленно искать осмысленность собственных действий, находясь в парадигме чужих смыслов.  

Про деньги.  

Деньгам нужна кровь, деньги жаждут крови, им просто необходима эта солёная, липкая жидкость. Баблище требует, чтобы за него убивали, бились насмерть, рвали глотки. Такова природа денег, такая сущность у этой загадочной субстанции. Она липнет только к грязи, крови и подлости. От чистогана всегда дурно пахнет. Его природа неприглядна, нечиста и омерзительна, что и сама природа человека. Это есть квинтэссенция его явных и тайных желаний, его гнусных пороков, его необузданных страстей, это есть супер концентрированная сублимация его естественной животной натуры в некоем универсальном средстве оценки материального ресурса, который человек генерирует или пытается присвоить. Отсюда следует, что, чем ближе поведение человека к его натуральной, истинной природе, чем последовательней и прилежней он исполняет приказы своего естества, тем большим количеством денег он сможет завладеть и быстрее обогатиться. И, соответственно, наоборот, чем разумнее и нравственнее лицо, чем сильнее оно пытается придерживаться тех моральных норм и правил, которые официально приняты в нашем лицемерном обществе, тем ограниченнее у него доступ к материальным благам и ресурсам, тем беднее в материальном плане его существование.  

И это логично, законно и обосновано. Не стоит принуждать человека к противоестественному поведению, подобные действия бессмыленны и контр продуктивны. Продать нечто разумное людям совершенно невозможно, они этот продукт не купят ни при каких обстоятельствах. Подобное производство никогда не будет востребовано основной массой населения, потому что это не приносит им быстрой, сиюминутной выгоды. Продукт деятельности разума для них будет интересен только в том случае, если он обслуживает их животные инстинкты, если он удовлетворяет их базовые, жизненно важные потребности и прихоти. Только за подобное предложение они готовы раскошелиться, только за такой вид товаров и услуг они с превеликой радостью выложат свои кровно заработанные денежки.  

Так что, если хочешь разбогатеть, тогда дай людям то, чего они так страстно желают, чем они больше всего жаждут обладать, к чему они неудержимо стремятся всей своей первобытной, животной душонкой. Алчность, чревоугодие, блуд, тщеславие и стремление повелевать – вот, с чем стоит идти к людям, а не пытаться им всучить какие-то непонятные поделки из области разумных, добрых и вечных ценностей. И даже не пытайся продать человеку то, что ему ненужно, что ему не приносит сиюминутной, реальной материальной выгоды и физического удовлетворения! Сто процентов прогоришь!  

Про власть.  

Право на власть имеет тот, кто эту власть имеет.  

Власть и злодейство.  

Существует ли одно без другого? Отчего это практически любую не подставную, не показушную, а настоящую, реальную власть всегда сопровождает мистический шлейф из конспирологии, необъяснимых с точки зрения простого здравого смысла злодейств и подлых заговоров против и без того подконтрольного им стада? Почему властные круги так изобилуют явными или тайными мизантропами, усердно плетущими антиобщественные интриги и задумывающими всякие пакости и злодейские козни в отношении простого люда? По какой такой неведомой причине все эти властители, диктаторы, финансовые воротилы и промышленные магнаты испытывают столь лютую ненависть к обычному, среднестатистическому человеку? Зачем они различными методами пытаются осложнить людям жизнь и превратить их существование в трудное, порой беспросветное мероприятие? Может быть, это относится к вечному вопросу взаимоотношений аристократии и плебса, страха перед толпой, боязни лишиться своего статуса и богатств? А может, это презрение вызвано их положением и возможностями, несопоставимыми с возможностями обычного человека?  

Отчасти так оно и есть, но главная проблема кроется в совершенно другом аспекте взаимоотношений человека с себе подобными. Причина эта не так очевидна, её сразу не разглядеть, потому как она залегает в самых тёмных глубинах человеческой природы. Дело всё в том, что, даже сосредоточив в своих руках колоссальный материальный ресурс, невероятные возможности и неограниченную власть, человек, всё равно, остаётся человеком. Не происходит с ним качественного перехода из одного состояния в другое, не получается метаморфозы, как у некоторых видов живой природы, когда из презренной, ползающей в грязи и прахе гусеницы, возникает прекрасная, порхающая в небесах бабочка. Человек так и остаётся “гусеницей”, большой, жирной, влиятельной, но такой же, как и все остальные прочие, пресмыкающейся гусеницей. Именно этот аспект так неимоверно злит все эти властно-финансовые элиты и катастрофически отравляет им жизнь. Они никак не могут поверить, что власть есть плоть от плоти управляемого ей стада. Власть не имеет той высшей, божественной природы, на которую так уповают её держатели. Поэтому-то, несмотря на всю их власть и богатства, ну ни как не желает небесная канцелярия выделять тех из общего стада и переводить из категории зависимых, недолговечных тварей в разряд бессмертных, всемогущих небожителей. Именно из-за этого все эти завоеватели, отцы народов, финансово-промышленный олигархат, всякие аяталы, машиахи и прочие “духовные” пастыри преисполнены такой лютой ненависти и изощрённой жестокости к своей пастве. Они просто мстят людишкам за крушение своих надежд, за своё разочарование в “создателе” этого мира, за своё бессилие перед законами природы.  

Про демократию.  

Термин “демократия” появился ещё в Древней Греции и состоит из двух корней: “демос” – народ и “кратос” – власть. Народовластие. Но существует ли в современном мире хоть где-нибудь реальная, истинная демократия? На первый взгляд этот вопрос можно отнести к риторическим и даже праздным, но это вовсе не так. Проблема хоть и скрыта, но крайне актуальна. Почему-то никто не задумывается о том, что демократия берёт свои истоки в язычестве, она зародилась и выросла в обществах, практикующих политеизм. И это был естественный и закономерный процесс. Выбор себе божества и выбор правителя тогда стояли на одном уровне. И то, и другое было равнозначно важно для избирателя. Однако с навязыванием человеку одного единственного творца и повелителя судеб за ним почему-то оставили право выбора земного правителя. Но это же абсурд. Одно без другого существовать не может. Не должно! Или демократия во всём, или её нет нигде. Нельзя быть беременной наполовину. И это противоречие заложили в фундамент, в сам краеугольный камень, на котором зиждется вся современная система власти и общества.  

Ведь, что есть бог для человека? Это исток, начало всех начал, вершитель судеб, основа жизни, венец и создатель всего сущего. И раньше человек сам был волен выбирать себе для поклонения любого известного ему идола. Да и сами члены божественного пантеона поощряли это его законное право выбора. В древности на Олимпе небожители конфликтовали друг с другом, вступали в коалиции, искали поддержку у людей, плели хитрые интриги, составляли заговоры и замышляли перевороты. В общем, вели нормальную, активную, полноценную политическую жизнь, всеми доступными способами боролись за власть, так сказать. Но с воцарением одного единственного творца и вседержителя всякая политика стала невозможна априори. Тут могла вырасти только жесточайшая вертикаль власти, и ничего иного в таких условиях возникнуть не могло. Откуда взяться демократии, если попран главный, основополагающий принцип избирательного права: Или демократия во всём, или её нет нигде? И вот здесь появляется некое несоответствие, кроется какой-то хитрый обман.  

Скорее всего, тот, кто навязал обществу единого бога, лишил его и реального выбора земной власти. И то, что сейчас повсеместно происходит на всяких “выборах” и “референдумах”, являет собой некую форму отрепетированного спектакля, профанации, фарса и форменного издевательства над “избирателями”. Та власть, за которую они голосуют, или вовсе не является реальной и настоящей, или они выбирают тех, кого им навязывают. И третьего здесь не дано. Невозможна демократия при монотеизме! Совмещение демократии и догматов всех современных религий о сотворении и существовании этого мира под эгидой одного единственного божества, то есть единобожие, противоестественно и контрпродуктивно. И, если люди этого не понимают, значит, человечество – это стадо параноидальных шизофреников с раздвоенным сознанием, существующее по принципу: здесь помню, здесь не помню. Они выстраивают свою жизнь на основе совершенно противоположных, взаимоисключающих друг друга концепций.  

Монотеизм и демократия. Бред какой-то. В подобной парадигме общество не может развиваться стабильно и поступательно, оно обречено на вечный, перманентный конфликт внутри самоё себя. И чтобы это противоречие вконец не разрушило всю систему общественных отношений и не пустило её вразнос, похоронив тем самым под своими обломками всех участников процесса, необходимо его снять и восстановить изначальное положение вещей. Нужно или отойти от единобожия и вернуться к многополярному восприятию мира, или свернуть всякую видимость демократии. Как в том анекдоте: «Гражданин Рабинович, Вы или крестик снимите, или трусы наденьте».  

О предназначении и воплощении.  

Бескорыстное, нестяжательное созидание высших замыслов и полезных смыслов – вот тот ориентир, куда должен стремиться каждый человек. А что? Может быть, в этом и есть самый кайф, может быть, в этом и кроется тайный, глубинный смысл существования разумного организма? Может быть, именно в этой функции и заключено его истинное, природное предназначение – совершать общеполезные, но абсолютно несвоекорыстные поступки, которые с точки зрения животного обыкновенного выглядят совершенно противоестественно, неоправданно и непонятно? Может быть, и вправду, всё так просто и незатейливо? А?  

Только вот существует один нюанс. Человек не является разумным существом, человек по своей природе не созидатель, а деструктор. Посмотрите на его кумиров, на тех, кого он возводит на пьедестал и кому пытается подрожать. Завоеватели, покорители и колонизаторы. Все эти легендарные “великие” правители, полководцы и завоеватели по своей сути являются разрушителями. Да и современные кумиры не лучше. Шоу, спорт и бизнес – всё это есть современный вид агрессии, экспансии и гладиаторства. Может быть, это и приняло более цивилизованные, изощрённые формы, но суть осталась прежней – деструкция, разрушение, завоевание и победа любой ценой.  

Какая же, в сущности, бессмысленная нелепица для разумного организма – жизнь по канонам животного мира.  

Формула идеального общества.  

Чем невыгоднее поведение отдельно взятого человека по отношению к самому себе, к своему индивидуальному интересу, тем это выгоднее для всего общества. Однако, в конечном итоге, чем выгоднее всему обществу в целом, тем выгоднее и отдельным его элементам, то есть людям, даже тем из них, которые в своих действиях пренебрегли собственными шкурными интересами и личными выгодами. Но так должны себя вести абсолютно все участники системы, иначе же всегда найдутся желающие нажиться на бескорыстии других. Нужно создать такие условия, когда всем станет выгодно вести себя невыгодно.  

О виновности невинных.  

В этом мире невиновных не бывает. Здесь априори виноваты все: от ещё не родившихся до уже стоящих на краю могилы. Здесь, даже если просто хочешь жить, значит уже виноват вплоть до высшей меры социальной защиты. В этих свирепых кущах только смерть представляет сторону защиты, сторону милосердия. Только она выступает в роли адвоката и помилователя, только она снимает с человека вину и полностью освобождает его от наказания.  

О гениальности и злодействе.  

Отчего-то все поголовно завидуют гениям. И способности у них всякие, и успех, и разные прочие жизненные преимущества и бытовые блага. Всё это, конечно же, имеет место быть. Однако, стоит ли из-за этих мелочей завидовать уникально одарённым людям? Наверное, всё-таки нет. Ведь что есть гениальность? А это есть способность некоторых индивидов знать, видеть и замечать больше, чем все остальные. Некая эксклюзивная форма владения скрытой от обыкновенных людей информацией. А что есть информация? А информация есть яд. В малых дозах она лечит, а в больших убивает. Именно поэтому почти все великие гении мрут, как мухи, в расцвете лет, редко доживая даже до среднего возраста. А как же ему преждевременно не дать дуба, ежели он в свои неполные двадцать лет уже знает то, до чего остальные дотумкают только к сорока, а то и к самой пенсии. Что ему делать с этим неподъёмным грузом информации, припечатывающим его смертельной ношей к земле и не дающим свободно дышать? Сверстники его уже не понимают, а люди в годах ещё не принимают. Вот и пускается такой “баловень небес” во все тяжкие. Травит себя алкоголем и наркотой, да лезет в петлю. А что ему ещё делать? С подобной жуткой ношей жить долго невозможно.  

Вот такое вот злодейство небес происходит у нас тут внизу на земле. Не дают высшие силы подобным индивидам подняться до своего уровня, всеми доступными и недоступными способами изводят уникально одарённых людишек. Боятся что ли чего?  

Так что не стоит завидовать гениям, им можно только посочувствовать. Вспомним слова одного классика, написавшего про себя и прочих феноменов совершенно гениальные строки. Некий А. С. Пушкин сказал: «Блажен, кто смолоду был молод, блажен, кто вовремя созрел, кто постепенно жизни холод с летами вытерпеть умел…»  

О кумирах.  

Сотворение кумиров – удел недоумков. Только глупый и недалёкий человек ищет себе предмет для поклонения, восторгов и подражания. Толькой умственно неполноценный старается быть на кого-то похожим и копирует модель поведения другого, пусть даже и известного, добившегося славы, богатства и всеобщего внимания человека. Мало-мальски адекватный и разумный человек никогда не сделает подобной глупости, потому что он понимает одну простую истину: “У каждого своя реальность! ”, совершенно невозможно повторить путь другого человека.  

И из подобного наблюдения напрашивается один весьма неутешительный вывод: человеческая цивилизация – это цивилизация недоумков.  

Вот такой, бля, шоу бизнес.  

В среде современных эстрадных исполнителей сейчас вошло в моду заниматься фитнесом под свою собственную музыкальную продукцию. Надевает такая вот так называемая супер звезда наушники, где звучит её очередной шедевр, и отправляется на оздоровительную пробежку. Стало уже хорошим тоном ругать наших певунов разных мастей и направлений за столь нескромное, и даже вызывающее поведение. Бесспорно, в этом есть очень большая доля истины. Однако в данном конкретном случае я бы хотел заступиться за всех этих неадекватных звездунов и не стал бы так сильно их ругать. Уж лучше под себя бегать, чем ходить.  

Авторам.  

Не орите в пустоту! Ей тоже больно.  

О мыслительном процессе.  

Чтобы думать, мозги нужно иметь.  

Про самостоятельность.  

Чтобы жить своим умом, нужно, как минимум, его иметь.  

Про вопросы и ответы.  

Обычно на «хороший» вопрос не находится хорошего ответа.  

О наставничестве.  

Не учи животное блюсти свой инстинкт. Чрезвычайно неблагодарное занятие. И никого не учи жить, ибо ты не знаешь, как ему лучше.  

О боги, как вы жестоки!  

Она с таким вожделенным, нетерпеливым трепетом наконец то достигла того счастливого и так многообещающего состояния души и тела, когда ебать уже можно, что не сразу то и осознала весь ужасный трагизм сложившихся реалий. Можно то оно было можно, только вот почему то никому не хотелось.  

Про интернет.  

Интернет – что топор, которым можно дом срубить, а можно кому-то башку проломить. Всё зависит от дури пользователя.  

Кредо.  

Философ-натуралист.  

Про ум.  

Невозможно выжить из того, чего никогда и не было.  

Об опасности познания.  

Знание умножает скорбь… скорбь близких родственников по преждевременно усопшему многознайки.  

О нано технологиях.  

Его гениальность возможно было разглядеть только строго в нанометровом диапазоне. То есть его величие измерялось его же ничтожеством.  

Про счастье.  

Инстинкт делает человека счастливым, а разум – несчастным.  

О бескорыстии.  

На чужом бескорыстии всегда кто-то наживается.  

Об успехе.  

Человек никому и никогда не простит своей неуспешности. За свою серую посредственность и беспросветное ничтожество он будет мстить этому миру всеми доступными способами.  

О качестве жизни.  

Чтобы жизнь удалась, жить нужно непременно плохо: бедно, тяжело, грязно и несвободно. В общем, жить надо так, чтобы смерть не воспринималась, как лютая кара, а, наоборот, чтобы она выступала в роли освободителя. Тогда смерть не будет казаться чем-то неприемлемым и катастрофическим, а станет долгожданной и желанной. Постоянное и осознанное стремление к смерти должно путеводной звездой вести человека за собой сквозь непролазные дебри физического бытия, вся его жизнь должна стать подготовкой к этому самому главному и приятному во всех отношениях событию. Только в этом случае человек не познает горечи разочарования, только тогда результат будет стоить затраченных на него усилий.  

Про райдеры.  

Человек рождается с очень коротким райдером. Всё, что ему нужно на тот момент, умещается в три пункта. Это: пожрать, погадить да поиграться. Но по мере взросления этот список удлиняется, прирастая всё новыми и новыми хотелками. И обычно наибольшим райдером человек обзаводится примерно к достижению первой четверти жизни. У некоторых неадекватных особ список их претензий к миру выглядит, как хорошая библиотека. Однако, набив себе шишек на колдобинах жизни, этот список снова начинает уменьшаться. Пункт за пунктом из него постепенно исчезают почти все те плюшки, которые человек хотел получить от жизни. И к самому концу его райдер снова становится точно таким же, каким был вначале: пожрать, вывести из организма непереваренные остатки пищи и поиграться чем-нибудь. Всё, круг замкнулся.  

О документообороте.  

С момента своего самого первого появления на свет, а может даже и раньше, на человека обрушивается целый водопад различных справок, документов и свидетельств. Этот формализм преследует его всю жизнь. И к концу своего существования у человек скапливается этой макулатуры на приличную библиотеку. Даже после смерти он продолжает получать какие-то справки и свидетельства. Человек заформализован этой бюрократической системой от и до. Невозможно и шагу ступить, чтобы не получить какое-нибудь свидетельство, разрешение или справку. И каких только формалистических бланков не исторгает из своего бюрократического чрева госаппарат. Тут тебе и свидетельство о рождении, свидетельство об окончании детского сада, школы или вуза, свидетельство о праве собственности, свидетельство о постановке на учёт, свидетельство о снятии с учёта, свидетельство о браке, свидетельство о расторжении, свидетельство о членстве, свидетельство о вступлении, свидетельство о выходе, свидетельство о смерти и т. д. и т. п. Абсолютно любую бумажку можно получить в этой бюрократической системе.  

Одну только справку не выдают здесь: Свидетельство о Жизни. Странно, не правда ли? Самый важный документ в своей жизни человек не может получить нигде! Ни одно госучреждение, ни одна контролирующая структура, ни один орган власти не выдают подобную бумаженцию. Видимо, каждый человек только сам должен выписывать себе такое свидетельство, оставив после себя какой-то заметный след, создав что-то важное, значимое и полезное, что-то действительно ценное и долговечное (материальное имущество не в счёт, его быстро распихают по карманам и профукают наследники). Но, если человек не хочет или боится облагодетельствовать самого себя «Свидетельством о Жизни», что тогда от него останется, кроме этой груды никому не нужной формалистической макулатуры, только подтверждающей его бессмысленное и бесполезное пребывание в этом подлунном мире?!  

О пессимизме и реализме.  

Извечный вопрос: Чем думает человек? Сколько поколений билось над его разрешением. Технически, конечно же, да, человек думает головой, серым веществом, извилинами всякими, но в действительности это совсем не так. На практическом, сущностном уровне человек думает тем материальным ресурсом, который он в состоянии контролировать. Просто пессимист думает тем материальным ресурсом, который он уже утратил, реалист – которым владеет здесь и сейчас, а оптимист пытается манипулировать тем материальным ресурсом, которым надеется завладеть в будущем. А голова у человека, чтобы шапку носить и жрать в неё.  

Поощрение и наказание.  

Бог наказывает жизнью и награждает смертью.  

О своевременности воздаяния.  

– Скорее распахните все окна и двери, сэр! К Вам пришли успех, признание и богатство.  

– Э-хе-хех. Лучше бы ко мне пришла смерть.  

Про жизнь.  

Жизнь – это вечная, непрекращающаяся ни на миг жесточайшая конкуренция за возможность обладать как можно большим материальным ресурсом. Это есть безжалостная, кровавая бойня за кормовую базу, за право на реализацию инстинкта размножения и за бесконтрольную, ни чем не ограниченную власть над себе подобными и над миром в целом.  

Про смерть.  

У человека очень легко можно отнять всё: и веру, и надежду, и любовь, и ненависть, и дружбу, и перспективу, и мечту, и права, и собственность, и статус, и власть, и достоинство, и честь, и репутацию, и так далее и тому подобное. Всех этих “фундаментальных”, “жизнеобразующих” и, как казалось на первый взгляд, неотъемлемых вещей человек может лишиться чрезвычайно быстро и совершенно безвозвратно. У него можно отнять абсолютно всё…, кроме, пожалуй, одной вещи – права на смерть. Значит, смерть и является той главной и единственной реальной вечной ценностью в жизни человека.  

Ещё раз про смерть.  

Смерть – это то, что делает человека живым.  

Осознание бытия.  

Человек являет собой одну из многочисленных форм органической жизни на Земле. И он, как и все прочие виды живой природы, намертво и совершенно неразрывно связан с материализмом этого мира. Человек мыслит и выстраивает свою модель поведения исходя ровно из того количества материального ресурса, который ему отпущен здесь и сейчас. Данный ресурс управляет человеком, определяет его действия и наполняет смыслом его животное существование, позволяя чувствовать себя венцом эволюции. Этот ресурс заменяет собой абсолютно всё для человека. Он и есть сам человек, его уникальная личность, его внутреннее состояние. Именно материальный ресурс формирует объективную реальность отдельно взятого человека, обеспечивая должную взаимосвязь того с окружающим пространством и определяя его место в иерархической пирамиде общества. Отсюда вывод: у каждого свой мир, у каждого своя реальность. Потому-то ни отдельные люди, ни различные слои населения не находят понимания друг у друга. Богач думает, что не смог бы жить, как представитель среднего класса, а тот, в свою очередь, уверен, что не стал бы существовать бомжом. Но это не есть их собственное суждение, это за них говорит то количество материального ресурса, что в данный момент времени за ними стоит.  

Однако такая позиция ошибочна. На самом деле, человеческое сознание не является раз и навсегда установленной и неизменной константой. И мировосприятие человека, и вся логика его поведения напрямую зависят и меняются пропорционально ровно тому количеству материального ресурса, коим тот обладает сейчас, или надеется завладеть в будущем. Своим животным происхождением, своими базовыми инстинктами человек загнан в эти жесточайшие рамки и не смеет нарушать незыблемые законы дикой природы. И только некоторые бесшабашные личности способны освобождаться от такой рабской зависимости и не блюсти этих вековечных, железобетонных запретов. Это те, чей разум взял верх над их натуральным естеством, над их животным началом. Но подобные феномены встречаются крайне редко и не задерживаются в этом мире. Существующая система материальной жизни максимально быстро освобождается от таких “бракованных” особей и выбрасывает их за свои границы.  

Проза (правда) жизни.  

Это в какую же мерзкую паскуду должен превратиться человек, чтобы в этом мире дотянуть до старости лет.  

Из истории болезни.  

Заключение патологоанатома: причина смерти – мразь.  

О масштабах и ракурсах.  

Слишком большой, чтобы быть замеченным.  

О деяниях и воздаяниях.  

Я слишком много сделал, чтобы ничего не иметь.  

О вопросах и ответах.  

Уж если ты набрался смелости, а скорее наглости, чтобы обращаться к вечности, то не стоит ждать от неё сиюминутного отклика. Ответа от вечности можно ожидать вечно.  

К вопросу самоидентификации.  

Я всегда был никем. Находился ли я в состоянии абсолютного бездействия, или, пребывая в атмосфере сладостной эйфории безудержного трудового энтузиазма, совершал так много полезной работы, я всё равно оставался никем.  

А теперь вопрос: “Если я есть никто, тогда кто я есть такой? ”  

О смысле жизни.  

Человек рождён для того, чтобы сдохнуть.  

PolPot3