Двое

–Как ты думаешь, что там после смерти? – спросил худой нескладный юноша, сидящий на краю крыши и смотрящий на горящий в разных местах город  

–А не всё ли равно – задумчиво ответил ему ещё не пожилой, но уже крепко побитый жизнью мужичок – если ты узнаешь, что там хорошо, то прямо сейчас прыгнешь с крыши, чтобы быстрее этим насладиться – он сплюнул тягучей от табака слюной куда-то вниз – а если ты узнаешь, что там всё плохо, то будешь всю свою безрадостную жизнь думать об этом, трястись, боясь сделать шаг. Не лучше ли нам этого не знать?  

–А если загробная жизнь зависит от наших поступков, то что тогда? Может мы тогда смогли бы измениться?  

–А постоянный страх тюрьмы заставляет людей не воровать? Так с чего бы страх кары небесной должен что-то поменять? Если где-то и есть бог, то он давно потерял веру в нас, как мы потеряли веру в него. Это не он нас бросил, а мы его – сказал мужик и стал смотреть, как совсем недалеко пламя пожирало один за другим этажи высотки. Огонь, почуяв, что его никто не собирается останавливать, расходился всё быстрее и быстрее. Было видно, как внутри квартирок мечутся люди, что-то кричат, кто-то пытался выпрыгивать из окон. С восьмого-то этажа.  

–А знаешь, наш мир чертовски похож, на этот дом – сказал мужик после паузы – где-то случайно появляется искорка, которую каждый может легко потушить. Но её не замечают, нет времени на это. Она разгорается сильнее, начинает пожирать квартиру. Её хозяин мечется по своим владениям, зовёт на помощь, но его никто не слышит – он же сам поставил звукоизоляцию.  

Пламя забирается в соседние квартиры. Могут его потушить жители дома? С трудом, но могут, если соберутся все вместе. Но они не собираются, ведь это не их проблема. Их это не касается. А потом огонь охватывает всё здание, причём чертовски быстро, ведь при постройке сэкономили – взяли то, что дешевле, а не то что лучше. И уже поздно что-то делать. Конец пришёл всем жильцам.  

Кто-то прыгает из окон. Чего они хотят? Они же точно не выживут. Видимо, они вместо благородной кремации хотят, чтобы их трупы сожрали собаки бродячие. Тьфу на них – и мужик снова отправил порцию слюны вниз – а кто-то просто сидит и судьбы своей ждёт. Вот как мы с тобой сейчас. Ты смотри, смотри, когда ещё такое увидеть сможешь – и он вновь стал разглядывать огромный факел, ставший братской могилой для его жильцов. Теперь уже бывших.  

–--  

Они молча сидели и смотрели на пожары. Один, другой, третий… Их невозможно было сосчитать. В горле першило от стойкого запаха гари, глаза начинали слезиться.  

–Почему так случилось? – нарушил, наконец, молчание молодой  

–А почему так не должно было случиться? Всё к этому давно и размерено шло. Только каждый о своём думал. Каждый свою жопу грел.  

–А что дальше будет? – отрешённо спросил подросток  

–Ты же уже спрашивал про смерть, разве нет? – усмехнулся мужик – что будет, то будет, всё одно оно от нас не зависит  

–И всё же  

–Да всё, как и раньше, только еду в ашаны завозить перестанут и телек работать не будет, а в остальном все те же люди останутся. Только озвереют они быстро, поверь мне. Они и раньше-то святыми не были, а теперь за банку тушёнки горло рвать будут.  

–Но ведь они объединиться могут, поля возделывать – места же кругом полно, людей мало осталось  

–Если бы они могли объединиться, то не было бы всей этой херни с миром, девушка в том доме не сгорала бы заживо, а мы бы сейчас не сидели бы на поминках этого трижды проклятого мира. Кстати, о поминках – он извлёк из пакета бутылку виски. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что этот человек никогда бы не смог позволить себе её купить.  

–Да почему нет, давай  

–У меня стаканов нет, так что будем по военно-полевому. Даже если у тебя открытая форма туберкулёза, мне плевать – сказал мужик и достал из того же пакета батон колбасы, несколько упаковок хлеба и две банки чёрной икры  

–Всегда мечтал попробовать, да денег жалко было – усмехнулся мужик – подержи бутыль, я бутеры сделаю.  

Он, сноровисто орудуя кухонным ножом с плохо затёртыми следами крови на лезвии, намазал несколько бутербродов.  

–Ну что, за похороны этого трижды ёбанного и забытого и чёртом, и богом мира! – сказал мужик и варварски приложился к бутылке дорого вискаря.  

Юноша глотнул молча и закашлялся. Мужик тем временем откусил кусок бутерброда и сморщился.  

–Если бы я знал, что этот чёртов виски по 12 тысяч за бутылку на вкус как ослиная моча, а чёрная икра, мечта всей моей жизни – это просто пересолёная селёдка, то я бы, наверное, иначе жизнь бы прожил – он задумчиво покрутил в руках бутыль – например, взял бы в последний день этого мира обычной водки и простых солёных огурцов.  

–--  

Уже темнело, но над городом висело зарево от пожарищ. Горизонт был затянут непроглядной стеной дыма.  

–И пусть эта бутылка найдёт внизу своего счастливчика и проломит ему череп, избавив от страданий – с этими словами мужик размахнулся и бросил пустую бутылку вниз  

–А если тот, кому ты её предназначил, не хочет умирать? – заплетающимся языком спросил юноша, смотря как бутылка летит вниз.  

–А он рано или поздно всё равно умрёт, я лишь помог судьбе быстрее свою работу сделать  

–Но также нельзя. Вдруг его кто-то ждёт?  

–А если он сейчас убивать шёл?  

–А ты откуда знаешь?  

–А ты откуда?  

Юноша не нашёлся что ответить.  

–Но также нельзя – после долгого молчания всё же сказал он  

–А что сейчас вообще можно, а что нельзя? Вон посмотри туда – он указал пальцем – там на парковке около магазина десяток тел лежит, вон их уже собаки рвут. Так можно? Или посмотри сюда – он ткнул пальцем в ещё дымящийся дом – там пара сотен человек в своих уютных квартирах сгорела заживо. Так можно? Что вообще в этом мире нельзя?  

–То есть ты можешь взять и убить человека без повода? Не за еду, не защищаясь, не ради наживы? А просто потому что вокруг смерть гуляет?  

–А почему нет? Что в этом мире истина? Это как стараться не забрызгать сидушку унитаза в поезде, который под откос уже летит. Можно, но зачем.  

Они опять надолго замолчали. Город уже погружался в ночь, но хмель не собирался выходить из крови.  

–Почему ты пришёл на эту крышу? – спросил юноша  

–А куда ещё идти в такое время? – лениво ответил мужик – такое зрелище раз в жизни бывает. Ты только подумай, мы свидетели конца света самого настоящего. И сделали его не пришельцы и не разбушевшаяся природа, а сами люди. Это как мастер-плотник, которому на виселице под ноги поставили его лучший табурет.  

–Кем ты был? –спросил юноша  

–А не всё ли равно, если я уже никто? Того мира, в котором я кем-то был уже нет – ответил его собеседник и закурил  

–Знаешь я никогда раньше не курил, здоровье берёг, а для чего? Чтобы в последний день мира взять себе целый блок и накуриться за все эти годы. А стоило оно того? А что вообще того стоило? Знаешь, какое воспоминание в моей жизни яркое самое? Как я в 8 лет в лагерь ездил пацаном. И всё. А мне ведь 38, я почти до седин дожил. А в жизни так ничего и не произошло. Грустно всё это.  

И он снова замолчал, глядя на затянутый дымом город. Где-то далеко вместо привычного шума двигателей, рвали ночной полумрак отрывистые выстрелы. Остатки человечества начинали делить своё наследство.  

–Знаешь о чём я жалею больше всего? – спросил мужик после долгого молчания  

–О времени потерянном? – предположил юноша  

–Да к чёрту его, это время! О том, что здесь нет тех, кого я хотел бы своими руками в мир иной отправить, не надеясь на судьбу. Так гложит это, ты не представляешь.  

–Людей ведь и так мало осталось, зачем ещё старые обиды вспоминать?  

–А сейчас самое время, чтобы новый чистый лист открыть. И с этого листа нужно всю грязь смести. Иначе по новой всё пойдёт.  

–Залить свежую страницу кровью?  

–Лучше испачкать одну страницу кровью, чем всю книгу дерьмом – сказал мужик.  

–--  

Прошло ещё несколько часов, первые утренние лучи уже безуспешно пытались пробиться сквозь пелену дыма. Двое так и сидели на краю крыши. Они не смыкали глаз этой ночью. Последней ночью старого мира.  

–Я детей считать учил  

–Что? – переспросил юноша, выходя из оцепенения  

–Ты спрашивал, чем я занимался раньше. Я детишек считать учил – повторил мужик – очень мне это нравилось  

Юноша хотел что-то сказать, но бывший учитель перебил его  

–У меня к тебе две просьбы парень – сказал он – первая – не проебите и этот мир тоже. А то мы старый уже того  

–А вторая?  

–Помяни раба божьего Петра, когда будет время – сказал мужик и спрыгнул вниз.