Фантазёр

И чего только не было в этом кабинете. Стол был завален книгами и морскими картами, у окна на табурете замер искусный макет парусника, а в углу стояли разнокалиберные мушкеты. Посреди комнаты, возле кучи разнообразного холодного оружия валявшегося прямо на полу, замер высокий молодой человек с непослушными тёмно-русыми волосами и пронзительными серыми глазами, в алом кафтане с позументами. Он ловко размахивал широким клинком, с филигранным эфесом, нанося молниеносные удары невидимому противнику.  

– А, правда, что испанские клинки так хороши, как про них бают?  

– Ийе, вашье величество. Самие лучшие!  

– А пушки, чьи самые мощные?  

– Ммм, навьерно францзуские. Хотя... и шведски хорьоши.  

– А мушкеты?  

– Англичкие и немьецкие Пьётр Алексеич, безспорно.  

– Стоят наверное немало?  

– Всье хорошьие весчи, хорошьё стоят. Русски нье умьеют делять таккое оружье. Придьётся пакупать.  

– Нет, покупать дорого, будем сами делать. Не сразу, но справимся.  

– Но Пьётр Алексеич иэто не возможьно.  

– Для русских нет ничего невозможного. Мы научимся.  

– Прайдут десятьлетия.  

– Годы Лефорт, годы.  

– Не вьерю.  

– Наступит день, когда русское оружие и русский солдат будет обращать в бегство самые сильные армии мира. Кто у нас там силён в сухопутных сражениях? Англичане?  

– Ньет, англичане сельны на морьях, а на сушье безпольезны. Швьеды непобедьимы.  

– Шведы значит? Вот шведы и будут бежать от русского солдата, а российские корабли бороздить просторы морей и океанов наравне с британскими. Наш флаг будет узнаваем от северных морей до жарких…  

– Ха-ха-ха! Вьи фантазьёр вашье величество! Насмешьили старьика!  

– Насмешил? Лефорт предлагаю тебе пари!  

– Интерьесно, сльющаю.  

– Спорим, что через четверть века Россия станет империей и всё сбудется, так как я рассказал?  

– На что Пьётр Алексеич?  

– С меня двести рублей золотом, а с вас… ну хотя бы ваши знаменитые серебряные часы!  

– Ийе, я согласьен. По рукам!  

– Проиграешь старый лис.  

– Йето врядьли.  

* * *  

– Минхерц, Пётр Алексеевич, к вам швейцарец какой-то. Вроде как инженер, говорит, что сын адмирала Лефорта.  

– Пусти его Алексашка.  

– Может завтра? Устал ты император. Осунулся, бледен, не спал уже два дня.  

– Пусти, у нас победа, у нас гость, хочу его услышать.  

– Будет исполнено. Охрана! Пригласить инженера Лефорта к императору!  

В зал легко ступая, вошёл субтильный молодой человек в обтягивающем бархатном чёрном костюме, и берете с соколиным пером. Изящно сняв головной убор, он поклонился Пётру I по европейской моде. Когда поклон, больше похожий на танец, закончился, посетитель поднял глаза цвета летнего моря на российского правителя.  

– Приветствую тьбья император!  

– И тебе рады здесь…  

– Тео, меня зовут Тео, Пьётр Алексеевич.  

– Мы рады тебе Тео. Что привело тебя сюда?  

– Обьещание, данное моему отцу перед смертью.  

– Что-то не припомню.  

– Умирая, отец обязал менья получить с вас двести рубилей золотом.  

– Однако, что за… – оживился Меншиков, ловко спрыгивая с возвышения, на котором замер монарх.  

– Алексашка помолчи! Говори дальше Лефорт.  

– Я знайю суть того спора.  

Вынув и-за пазухи белый свёрток Тео с поклоном, вытянув носок изящной туфли, протянул его правителю России.  

– Что это Пётр Алексеевич?  

Император, дёрнув погрузневшим подбородком и встопорщив усы, положил себе на ладонь тряпицу, осторожно развернув её. Свет, бивший в огромное окно, недавно построенного зала, заиграл бликами на серебряных часах-луковицах и шатлене с массивным зажимом.  

– Отьец считал, что дело верное и двести рублей достанется мне.  

– Хм, а ты как считаешь Лефорт?  

– Он ошьибался Пьётр Алексеевич.  

– Почему?  

– Это очиевидно. Прошло чуть менее двадцати пяти льет, а российский флот бороздит моря и океаны. Всем знаком Андреевский крест. А русский сольдат разбил непобедимую армию Карла XII и принёс вам титул императора.  

– Как это давно было, – крутя часы в руке, произнёс Пётр I, облокотившись на спинку массивного кресла игравшего роль трона. – Я уже и забыл. Спасибо тебе Тео. Эта вещь будет мне напоминанием о твоём отце верно служившим государству Российскому и тех великих делах, начало которым было положено тогда.  

– Я рад самодьержиц, что услужил вам.  

Раскланявшись, Лефорт покинул тронный зал. Когда Император и Меншиков остались одни. Светлейший князь, облокотившись на ручку кресла в котором сидел царь, уставился на карманные часы всё ещё удерживаемые за цепочку Петром.  

– А вещица-то дрянная, минхерц. Серебро не лучшей пробы, корпус поцарапан, цепочку пару раз паяли, стрелки вон загнулись. Неужели будешь носить самодержец? Твои-то, подарок аглицкого посла, с позолотой и камешками, куда как лучше смотрятся.  

Вытянув из кармашка на сюртуке массивные золотые часы, Пётр I брезгливо бросил их князю. Меншиков, ловко поймав брегеты с жадной улыбкой начал их разглядывать.  

Встав с кресла, император убрал часы в карман, и устало взглянув в окно на серое небо, тихо, будто самому себе, произнёс:  

– Дурак ты Алексашка! Ей богу дурак! Что твоё золото? Сегодня есть, завтра нет. А вот мечта, ставшая явью, цены воистину не имеет.  

ГЛОССАРИЙ:  

Позумент (галун) — золотая, серебряная или мишурная (медная, оловянная) тесьма; золототканая лента, повязка, обшивка, оторочка;  

Минхерц (герм. ) – моё сердце;  

Шатлен – изделие, украшение и аксессуар в виде цепочки с зажимом, к которой крепятся в виде подвесок различные функциональные предметы: ключи, кошелёк, карманные часы, ножницы, печати и так далее;  

Брегеты – старинные карманные часы с боем, отличавшиеся большой точностью и показывавшие числа месяца.