Аккордеон на стуле. Глава 3

Глава 3  

– А вы не пробовали искать родителей мальчиков? – спросил я.  

– Пробовала. Про Сашину семью я выяснила ещё в Полоцке. В дом, где они жили, попала бомба, из всей семьи чудом уцелел двухлетний мальчик, которого подобрали проходившие мимо красноармейцы: услышали плач ребёнка… Они отдали мальчика девушке, живущей на соседней улице в доме, не так сильно пострадавшем от бомбежки. Звали девушку Дарья Климович. Соседи рассказывали, что в июле 41-го часто видели её с маленьким мальчиком и решили, что малыш её брат.  

Вот почему Сашка искал старшую сестру. В феврале 44-го фашисты частенько устраивали облавы на местную молодежь для отправки в Германию. Вероятней всего, в одну из таких облав, успев спрятать Сашу, Дарья попалась в лапы оккупантов. Пробовала я через военкомат искать Дашу Климович. Через три года после победы вызвали меня в военкомат, где дали прочитать перевод письма гражданки Польши Беаты Зиньковской.  

В письме сообщалось, что группа молодёжи в конце февраля 44 года из Украины и Белоруссии, бежали с поезда на территории Польши и примкнули к местным партизанам. Даша стала работать санитаркой под началом Беаты. О себе Даша рассказывала Беате, что она из детского дома, но у неё есть названный брат, которого ей передали красноармейцы в конце июля 41 года. Дарья погибла в апреле, подорвавшись на мине по пути на хутор, куда была послана вместе с Беатой для оказания медицинской помощи местному населению. Сама Беата была тяжело ранена и два года лечилась в госпитале.  

Я хотела письменно поблагодарить Беату, но военком не позволил мне это сделать, сказав, что переписка с гражданкой другого государства не желательна.  

Если с родственниками Саши появилась хоть какая-то ясность, то о семье Вани до меня дошла лишь легенда, больше, к сожалению, похожая на правду... Когда в декабре 41-го очередную группу евреев Полоцка вели на расстрел в сторону кирпичного завода, молодая мама, выбрав момент, сунула одной из женщин, стоявших вдоль дороги, своего грудного ребёнка. Чтобы не выдать себя, она ни разу не оглянулась и растворилась в колонне соплеменников, идущих на смерть. Полицай, сопровождающий колонну, сделал вид, что ничего не заметил... Всего во дворе завода были уничтожены около восьми тысяч евреев – Ванечка единственный, кто уцелел в этой бойне.  

Что мой младшенький еврей, я поняла сразу, как только стала его купать. Всю мою довоенную жизнь прожила я в городе, где почти половина населения говорила на идиш. Знала их обычаи, праздники, да и моя близкая подруга Мира много рассказывала мне о традициях своего народа.  

Своим найденным сыновьям я не раз говорила, что у них были настоящие мама и папа, и пусть никогда не забывают об этом. «Никого нам не надо, – отвечали они, – ты одна у нас мама, и мы тебя любим и будем любить всю жизнь».  

– Это неправильно, у каждого человека на этой многострадальной земле есть родители. К сожалению, судьба распорядилась так, что не всегда дети и родители могут жить вместе» – возражала я сыновьям.  

Как-то раз, когда мы с сыновьями жили ещё в Ломовке, Мира пригласила нас на еврейский праздник «Ханука». Ванечка подошёл ко мне и спросил:  

– А можно та женщина, о которой ты рассказывала, тоже будет нашей мамой, и ещё сестра Саши Даша Климович?  

Мы с Мирой в ответ заплакали.  

Тогда-то дала себе слово: как сыновья подрастут, обязательно посетим все вместе наш родной Полоцк. Придём на улицу, где стоял дом родителей Саши, положим цветы прямо на землю, постоим, помолчим и пойдём на улицу, где жила Даша Климович. У её дома тоже положим цветы. Сходим на место расстрела евреев Полоцкого гетто и к памятнику жертвам катастрофы евреев Полоцка, положим камешки. Съездим на братскую могилу погибших партизан, где лежат мои Васенька и кровиночки Ульяночка и Галочка…  

Когда Саша окончил восемь классов, мы втроем так и сделали. Правда, к нашему огорчению, ни братской могилы, ни памятника погибшим евреям в Полоцке не было, как и не было синагоги, хотя до войны в городе их было четыре. И хотя после двадцатых годов они были закрыты как культовые учреждения, но по еврейским праздникам около зданий синагог всегда собиралось много народу.  

Молитвы проводили на подпольных квартирах, как, впрочем, и в других городах нашей страны, где синагоги были закрыты.  

Не было памятника и в 63-м году на восемнадцатилетний день Победы. Мы в тот год снова приехали в Полоцк. Саша вместе с женой Татьяной и маленькой дочкой Люсенькой, старшей моей внучкой. Есть у меня внук, сын Саши и Тани, Игорем назвали в честь моего мужа Игоря Васильевича. Ваня был женат, но неудачно…  

Борис, затаив дыхание, слушал исповедь Марии Ивановны. Рассказчица умолкла и, вжавшись в кресло, закрыла глаза. Минут через десять, достав из сумочки платок, поднесла к глазам.  

– Боря, я хочу познакомиться с вашими родителями», – сказала она вдруг.  

– Конечно, конечно, я и сам хотел это предложить, думаю, вам есть, о чем поговорить со своими земляками. Вы, когда обратно? »  

– 29 мая.  

– Когда вернётесь, мы с Иваном договоримся о встрече.  

Самолёт совершил посадку, и все четверо тепло, словно старые знакомые, простились друг с другом.