Авоська

АВОСЬКА  

Ныне в магазине набирай покупок сколько угодно, конечно, если ты при деньгах, не страшны ни габариты, ни тяжести, все складываешь в тележку, легко, удобно, даже одежду положить можно, если жарко. Подходишь к кассе и тебе первый вопрос:  

– Пакет нужен?  

И, если ты согласно кивнешь головой, тебе тут же предложат хоть целлофановый, хоть бумажный, хоть еще с какого-то диковинного материала с красочными картинками логотипа магазина или соблазнительной рекламой его товаров. Можешь и отказаться, никто тебя не неволит, у тебя есть своя сумка, тоже не простая, просторная, вместительная, с ручками в руку или с лямкой через плечо, бывает даже на колесиках, тащи за собой: тоже легко и удобно.  

Раньше таких благ не было: одна сетчатая сумочка с непонятным названием «авоська». В неё можно помещать все, что не проваливается через её ячейки. Конечно, много не положишь: тяжело носить, ручки тонкие, до боли врезаются в ладонь, товар весь на виду, не спрячешь дефицит, купленный по блату, цепляются за все, собаки обнюхивают: как бы не отняли. Одно достоинство, можно пустую носить в кармане.  

Вспомнил я о ней, т. к. она сыграла большую роль в моей жизни. Было это в славном и знаменитом городе Одесса. У меня был отпуск, и я осуществил свою давнюю мечту: побывать в ней, побродить по неоднократно воспетой Дерибасовской, покарабкаться по ступенькам Потемкинской лестницы, полюбоваться красотами самобытной архитектуры, послушать необычный местный говор, насладиться морем и южным теплом.  

Сполна отдал дань Аркадии и Лонжерону, загорел до черноты, в волю наплавался и нанырялся, насладился по полной. Знатоки и завсегдатаи надоумили, что если не посещу Привоз, то я не увидел Одессы. Сказать, что это – муравейник, обидятся горожане. Нет, это – огромный термитник, большая толчея, уйма шумных, кричащих, толкающихся, активных и азартных торгашей, перекупщиков, покупателей и праздных зевак. Все двигаются, куда-то торопятся, спешат и непрерывно галдят. Здесь обилие товаров, все в открытую: заграничная контрабанда, искусные подделки брендовых товаров, дары южных садов и полей, того, что в своих шаландах привозил бесшабашный гуляка моряк Костя, здесь все, что имеется на нашей планете.  

Да, действительно, я как будто побывал в другую эпоху и в другом мире. Устал, полный необычных впечатлений, пошел на трамвай. А он тоже необычный, сугубо одесский: узкоколейка, вагончики маленькие, юркие, ведь в теснине городских окраин и лабиринте улочек не разгуляешься, два спаренных вагона, задний без стекол, одни рамы. Это для любителей прохлады, дуновения морского ветерка и наслаждения ароматом вездесущей белой акации. Сел я в такой вагон. Вернее не сел, а втиснулся.  

Народу набилось, как чего-то в известной бочке. Сидячих мест мало. Рядом со мной умостилась дородная пожилая женщина неопределенной национальности, у неё традиционная авоська полная раков. Сквозь ячейки во все стороны угрожающе торчат увесистые клешни, шевелятся, двигаются, зубастые клещи то открываются, то соединяются. Я стою рядом, одной рукой держусь за продольную перекладину вверху.  

Вокруг теснота, вплотную ко мне девушка в изящном легком летнем наряде. Присмотрелся повнимательнее и обомлел, поразила в самое сердце, мечта моих грез, совершенство, богиня из Олимпа, Афродита, русалка черноморская, воздушное творение морской стихии, все при ней, все к месту, все в гармонии, природа не поскупилась, выложилась по полной, вложила в нее и идеальные формы, и идеальные пропорции.  

В общем, влюбился с первого взгляда, не верил, что такое возможно, а тут сразу и бесповоротно, глаз не могу оторвать. На меня она, конечно, ноль внимания, куда уж мне, знает себе цену, гордая. Вдруг, как-то вздрогнула и мельком взглянула на меня, но не больше, а как бы я хотел, чтоб она застыла, не отворачивалась. Прошло немного времени, смотрю – на её ангельском личике появилась краснота, опять взглянула на меня, но уже с неким еле заметным укором.  

Смотрю, краски все больше, уже во взгляде злость и резкое:  

– Отстань, нахал!  

Не понял: к кому она и о чем, ведь стою смирно, млею, не шевелюсь.  

Далее лицо уже не красное, а пунцовое, угрожающе исказилось, и она со всего маха залепила мне увесистую оплеуху.  

Народ в недоумении, не поймет, почему она сорвалась, почему безображничает, начали возмущаться, жалеть меня. И тут та пожилая женщина:  

-Я, конечно, дико извиняюсь, ви, дивушка не мастерите себе истерику, и ваши милые ушки уже поверните к мине. Шо я вам скажу, чтоб ви, наконец, знали, не ставьте в обиду красавца. Мине бы твои годы, я бы с ним сокрушила такой свадебный гешефт, завидовала бы вся Пересыпь, а ви кулаком по лице, а оно вам надо, я тебя умоляю, не вин виноват. Это моим ракам много нравится щупать тебя везде и всюду, они живые, соблазн имеют к твоим телесам. Мое тебе совет, я век прожила, и не с одним Мойшей, земля им всем пухом. Хапай этого хлопца, чтоб ви были так здоровы, проси у него пардону и не выпускай из рук.  

– Вей зе мир, чтоб я так жила, так пока еще: да, как бы я хотела иметь себя на твоем месте, я бы не забыла голову и знала чего творить, а ты морду парню поганишь.  

И еще долго она рассуждала о превратностях жизненных путей, упущенных возможностях и давала сомнительные советы.  

А мы помирились, познакомились под одобрительный гул попутчиков. Она тоже не местная: Одессу мы покидали вместе, поехали ко мне и до сих пор не расстаемся.  

Часто с благодарностью вспоминаем ту авоську и тех раков, которые могут не только свистеть на горе, но и так удачно очаровывать и опутывать нас узами Гименея.