Палец, сапоги и права человека

Восьмидесятилетняя бабушка Люба, невысокая крепкая старушка, сегодня после обеда узнала, что она, оказывается, круглая дура. Бездушное существо, эгоистка, не имеющая элементарных понятий о правах человека. Способна думать только о себе и своих прихотях. Начисто лишена здравого смысла. И еще бабушка во всем виновата.  

Эти интересные новости бабушка Люба узнала не от кого иного, как от собственной семьи, которая состоит из любимого сына, не менее любимой невестки, взрослых внука и внучки, младшего зятя и маленького правнука.  

Бабушка Люба, несмотря на свой возраст, оставалась главой многочисленной семьи, в которой, кроме самого ближнего круга родни, существует еще множество племянников, племянниц, двоюродных невесток и зятьев, их детей, свояков и просто знакомых. Кролик из книги про Винни-Пуха, у которого было то ли семнадцать, то ли восемнадцать детей, рассованных по карманам, и множество знакомых и родственников, в сравнении с бабушкой Любой выглядит просто сиротой.  

В отличие от Кролика, бабушка Люба не носила свое потомство в карманах, с нею проживала только внучка с мужем и сыном, и еще огромный, наглый сибирский кот.  

– Давно бы отдала кому этого паразита, – жаловалась хозяйка, – Да никто не берет, потому что он, гад, только телячьей вырезкой и свежей рыбой привык питаться. Раскормила на свою голову.  

Пятьдесят пять лет из своих восьмидесяти бабушка Люба проработала шеф-поваром в одном из столичных ресторанов. В последние же годы, выйдя на пенсию, она практически круглый год жила на даче, выращивая на своих двенадцати сотках абсолютно все, от картошки до северного винограда, ананасов и лимонных деревьев в кадках.  

С огромным огородом и садом хозяйка обычно справлялась сама, но сельский труд все же требует мужской силы и молодой спины. В этих случаях прародительница семейства властно отдавала приказания, которые исполнялись ее чадами и домочадцами с той или иной степенью охоты.  

Больше всех помогал младший зять, муж внучки. Кое-кто из соседей жалел молодого парня, мол, в примаках живет. Но Игорь сам вырос с деревне, и, осев в Москве после института и женитьбы, явно скучал по широкой, спокойной Верхней Волге, по гудкам кораблей и заросшим лесом берегам, по неспешной жизни среди родных и друзей и по заботам провинциального жителя.  

Подмосковные леса, заросшие рогозом и кувшинками лесные озера, мелкая, но полная раков речка Нара настолько полюбились Игорю, что он все свободное время проводил с семьей на даче и купил для походов за грибами и рыбалки дорогие, фирменные, высокие резиновые сапоги.  

Вот из-за этих самых сапог и произошла маленькая домашняя трагикомедия.  

*** *** ***  

Поздняя весна и начало лета выдались теплыми и дождливыми, трава буйно пошла в рост, сорняки, нагло улыбаясь, захватывали грядки и уже подбирались к парникам. Участок остро нуждался в покосе, пока созревшие одуванчики не десантировали на самую плодородную землю. Бабушка Люба вооружилась мобильным телефоном и перешла в наступление.  

К несчастью, Игорь уехал в срочную командировку, но вот у сына образовался отгул, и родительской властью он был вытребован на сенокос.  

Дядя Вадим приехал злой как черт, и, отказавшись от обеда, быстро прошел на участок.  

– Ты, мама, не имеешь к людям никакого уважения, – раздраженно заявил он, – Я работаю и имею право на отдых. Это, между прочим, одно из базовых прав человека.  

Бабушка Люба много раз слышала по телевизору про права человека и не нашлась, что возразить.  

Земля хлюпала под сапогами, и дядя Вадим, промочив ботинки, вернулся в дом и переоделся в болотные сапоги зятя.  

Видимо, раздражение мужик решил выместить на ни в чем не повинной косилке и так резко рванул ее на себя, что лезвие повредило ему палец на ноге.  

На крик выбежала вся улица. Дядя Вадим, схватившись за разрезанный сапог, костерил последними словами весь белый свет, начиная с правительства и президента, которые позволяют ворюгам и хапугам производить дебильные косилки – орудие убийства, и заканчивая тем идиотом, кому вообще пришло в голову раздавать народу участки под сады и огороды.  

– Это наше гениальное изобретение, никакому другому народу не понять, – вещал на повышенный тонах дядя Вадим, он даже в самый отчаянный момент не терял красноречия, – На это нашему государству надо бы взять патент, и мы озолотимся на нем лучше, чем на газе и нефти! К несчастью, это невозможно! Почему? Это риторический вопрос. Потому что нигде в мире нет таких граждан – идиотов, которые согласятся в законные выходные гнуть спину на этих самых сотках! Да еще строить чертову дачу на свои деньги! Разбивать малинник, сажать клубнику, перевозя за тридевять земель рассаду!  

– Жрать все любят, – моментально завелась бабушка Люба. До сих пор она с испуганным и виноватым видом подавала сыну то нашатырь, то стакан воды, – Огурчики, помидорчики. Опять же патисончики свои, с грядки!  

– Великий Боже! – дядя Вадим воздел руки к небу, – Патисончики! Да за один только взнос в СНТ можно обожраться овощами до смерти! Ведь это семь тысяч рублей в год, господа! А теплица, эта гробница египетского фараона? Ее возведение обошлось в полновесных двадцать пять тысяч! А удобрения, а…  

– Обожрался бы ты на эти семь тысяч не огурцами, а водкой своей! – перешла на ультразвук бабушка Люба, – А патиссонов в продаже практически не бывает! Особенно желтых, моих любимых…  

– Нет, это гениально! Гениально! Именно по этой причине у нас в России никогда не будет революции! Все свободное время активное и здоровое население занято физическим трудом за городом!  

Бабушку Любу увела ее подруга, а дядю Вадима сосед справа отвез на машине в город, в травпункт, где врачи оказали пострадавшему помощь и уверили, что в ампутации ноги и даже пальца нет никакой необходимости.  

На другой день на дачу неожиданно приехала внучка со всем семейством. Повезло: Игорю удалось быстро завершить все дела в командировке.  

Бабушка бросилась к ним с расспросами о здоровье единственного сына, но молодежь выразила недоумение:  

– Странно, – удивилась внучка, – Почему же отец ничего мне не сказал?  

Причина выяснилась через час, когда Игорь обнаружил испорченные сапоги. Парень не отличался красноречием своего тестя и высказался предельно просто?  

– Я же просил русским языком – не трогайте мои вещи. Но ведь хоть кол на голове тещи! Никакого уважение к чужой собственности!  

И он с досадой бросил разрезанный, испачканный кровью сапог на пол.  

Бабушка Люба попыталась возразить:  

– Ну мы же одна семья, Игорек. Не сердись, так уж получилось…  

– А что, в семье люди лишаются прав человека? – иронизировала внучка, – Член семьи не может распоряжаться личными вещами, купленными за свои деньги?  

Бабушка Люба попыталась вернуть деньги за испорченные сапоги из своей пенсии, но зять только махнул рукой. В слезах старушка ушла к соседям.  

– Я на них положила всю жизнь, – недоумевала бабушка Люба, – Все им, все им, все для них. И никак не угодишь. Все я плохая. Все нарушаю права какие-то, которые они придумали. Права человека. А я что – не человек?  

Бабушку Любу успокоили и напоили чаем с мятой. Вскоре молодежь прислала парламентера – маленького правнука. В знак примирения внучка лично вынесла на свалку злополучные сапоги. И все – больше никогда ни о них, ни о правах человека разговора не было.