Быстрее ветра

На крыльцо небольшого двухэтажного поместья, построенного ещё в 80-е годы прошлого века, вышли двое – статный мужчина средних лет в синей военной форме и лихо заломленной шляпе, а также упитанный пожилой человек с залысинами, в сером костюме-тройке с саквояжем, от которого пахло лекарствами и микстурами.  

– Уффф! Давно я такого не видел. Что я мэру скажу? – спрятал лицо в ладонях военный, облокотившись на ограждение веранды.  

– Полностью с вами согласен майор. Кошмар, просто кошмар.  

– Да, молодец. Страшно даже представить, что эти беглые каторжники ещё бы натворили кабы здесь не подохли, – продолжил военный, набивая простую пеньковую трубку табаком.  

Внимательно рассматривая прищуренными глазами чуть повреждённую огнём конюшню, пожилой, поджал губы и ответил:  

– Вы правы Логан, вы правы. Но как так вышло, что они смогли так далеко пробраться на север? Это же подумать страшно, добрались до нашего штата и разграбили несколько ферм.  

– Разграбили? Это конечно печально, но три фермы они сожгли прямо вместе с хозяевами и их работниками, перед этим вдоволь поизмывавшись над женщинами. Подонки! А виноватых мы отыщем.  

– Ну, теперь-то им конец майор.  

– Шестерым точно.  

– Шестерым? Но внутри мы насчитали пять тел!  

– Уилл Фрост умер от ран. Сержант только что доложил мне, – пояснил военный, посылая в воздух плотную струйку дыма.  

– Техасский душитель мёртв? Вот это праздник, газетчики сойдут с ума.  

– Доктор, я вас уважаю, конечно, давно знаю опять же, но о чём вы вообще говорите? Погиб хороший человек! Смерть убитых здесь грязных псов, меня не беспокоит, нет. Двоих выживших повесят в форте Смолл завтра же к вечеру. Даю вам слово! Шесть футов под землёй скроют все их грехи.  

– Мой друг, я конечно как все врачи привык иметь дело со смертью и иногда шокирую этим окружающих. Прошу у вас прощения. Однако «хороший человек», как вы пожелали выразиться, погиб не зря, он спас своих домочадцев, а это подвиг. Как не посмотри. Я собственными глазами видел, какую цену заплатили разбойники. Трёхглазый Пит начисто лишился нижней части лица!  

Зажав трубку в крепких зубах, майор Харрис, спрятал большие пальцы рук под ремень, да так и замер на месте. Видно было, что ему неудобно за своё недавнее поведение.  

– И вы меня простите Морган, вспылил. Расстроен, думаю, вы понимаете.  

– Ничего. Бывает. Но меня беспокоит один вопрос.  

– Какой?  

– Как так вышло, что ваши солдаты прибыли сюда так быстро? Сумели задержать выживших каторжников, потушить пожар? В конце концов, даже тела ещё не остыли?  

Чуть расслабившись, Харрис сдвинул шляпу на затылок и грустно улыбнулся доктору.  

– Это всё она, Корочка.  

* * *  

Миловидная девушка с волосами цвета воронова крыла (чёрными с тёмно-синеватым отливом) и серо-зелёными лучистыми глазами, одетая в белое платье в мелкий горошек, поверх плеч, которого была накинута тёмная шаль, прижалась лбом к лошадиной морде что-то нашёптывая животному на ухо.  

– Милая моя, любимая лошадка сейчас вся надежда только на тебя. Ты слышишь? Ты помнишь майора Харриса? Да, да того самого который всегда угощает тебя свежими яблоками и так глупо хохочет над моими шутками. Мчись в Хот-Спрингс и отвези моё послание. Я постараюсь задержать их, но вряд ли у меня получится сделать это долго. Сестры, мама и Гортензия с Хлоей будут в опасности. Корочка, красавица моя, скачи во всю силу. Я верю, ты сможешь найти майора и передать ему мою записку. Люблю тебя и надеюсь.  

* * *  

– Корочка? Это кто?  

– Это лошадь Дороти. Ну, та смешная вороная лошадка с белым пятном промеж глаз.  

– Да, да, да вспомнил, – ударил в ладоши доктор. – Такая симпатичная кобылка, просто прелесть. Старый Батлер уверял меня даже, что она считать умеет.  

– Охотно верю. Эта коняга нашла меня в таверне «Последний шанс». Уж не знаю по запаху или ещё как. Она прямо запёрлась в здание, протопала по первому этажу и вызвала меня громким ржанием.  

– Ничего себе!  

– При лошади была записка от Дороти, в которой она рассказывала мне о прибывших на ферму подозрительных чужаках, при оружии. Как смогла, описала их. Я сразу смекнул, кто к ним пожаловал, поднял гарнизон. Жаль мы опоздали.  

– Совсем чуть-чуть, – доктор похлопал по плечу собеседника.  

– Это не имеет значение, мы опоздали!  

– Вы успели майор. Если бы не ваши солдаты, оставшиеся в живых каторжники, не бросились бы бежать, да и пожар потушить было бы некому. Огонь перекинулся бы с конюшни на другие здания, и… я думаю вам не надо объяснять, за сколько минут он превращает жилой дом в пылающий факел.  

– Доктор вы видели, что здесь произошло? В одиночку пристрелить пятерых отпетых преступников… да на них клейма ставить негде! Один Фрэнк Дармон чего стоил! Ему прямо в лоб пуля угодила. Не зря, нет, не зря Роберт учил детей стрелять! А ведь все смеялись! Болваны!  

– Да, Фрэнк Дюжина убийств был легендой преступного мира. А смерть принял от рук фермеров. И поделом ему, – выудив из саквояжа склянку с белыми пилюльками, доктор отправил одну из них под язык. – Как им это удалось? Я про то, что ведь каторжники были вооружены и не новички в деле смертоубийства?  

– Дороти заставила сестёр возвести в гостиной баррикаду из мебели и всевозможного хлама. Именно из-за неё и вели огонь. Линч, Дармон, Гилл Стамеска были убиты благодаря укрытию.  

– Но баррикада разрушена. Что произошло?  

– Бертинелли говорит, что Фрост метнул в препятствие динамит. Стрелок остался без защиты, винтовку заклинило, и отстреливаться пришлось из револьвера Роберта.  

– Ах вот оно что! Всё понятно. В этот момент, наверное, и были получены первые ранения. Я осмотрел тело. Три осколочных попадания и два пулевых. Ужас, просто ужас. Превозмогая боль…  

– Да, сквозь боль, стиснув зубы, как умеют только южане.  

Харрис так сильно стиснул погасшую трубку в руке, что она с громким треском сломалась на две половинки. Некоторое время, он разглядывал бесполезные обломки, а потом, со злостью отшвырнув их в траву закончил:  

– И всё же двое каторжников было убито и смертельно ранен Фрост.  

– Страшно даже подумать, что бы произошло, доберись они до задней комнаты, где спрятались женщины – младшие сёстры и кухарка с дочерью.  

– А что, кстати, с миссис Батлер она же было наверху…  

– Нет худа без добра.  

– Что вы имеете в виду Морган? – подпрыгнул на месте майор.  

– Миссис Батлер пришла в себя.  

– Не понял. Она же после смерти мужа почти два года не вставала с постели?  

– Верно. Смерть ребёнка вернула её к полноценной жизни. Она самостоятельно спустилась со второго этажа. Без какой-либо помощи. Так бывает.  

– Вот это да. Случается же. Нет слов.  

– Когда я покидал их, миссис Батлер довольно бодро руководила наведением порядка в доме и отдавала указание о похоронах. Она сильная. Настоящая женщина Старого Юга.  

* * *  

– Дороти я останусь с тобой! И не спорь! – топнула ножкой обутой в кожаный сапожок девчушка.  

Скорчить серьёзную мордочку у неё не получилось. Помешали веснушки, щедро рассыпанные на носу и щеках, придававшие ей приветливый, даже ласковый вид.  

– Нет Эшли, ты останешься с сёстрами.  

– Я не брошу тебя. Буду подавать тебе патроны. Не уйду и всё!  

– Ну что с тобой делать?! Вы подростки вечно не слушаете старших, – Дороти сверкая глазами, упёрла руки в бока, что свидетельствовало о крайнем раздражении. – Ты будешь мне мешать, как ты не понимаешь! Мои шансы выжить существенно возрастут, если я не буду беспокоиться ещё и о тебе! Пожалуйста, Эшли послушай меня!  

Некоторое время сёстры просто смотрели друг на друга, а затем, всхлипнув, младшая крепко-крепко обняла старшую сестру и быстрым шагом покинула гостиную. За закрывшейся дверью что-то задвигали, чем-то застучали и даже доски под ногами вздрогнули от чего-то тяжёлого упавшего на пол.  

По крайней мере, некоторое время убийцам понадобится на то, чтобы пробиться внутрь её детской комнаты, – подумала девушка.  

Сжав потрескавшуюся перламутровую рукоятку длинноствольного отцовского «кольта» Дороти положила револьвер перед собой. Он, да дедовская винтовка помогут ей отстоять ферму и дом. Из «винчестера» она стреляла намного лучше, поэтому начнёт именно с него. Охота не сложнее пальбы по незваным гостям, руки которых по локоть в крови.  

Дурёха! О чём это она? Конечно сложнее! Заяц, куропатка, даже койот, тебе в ответ не выстрелят. Но она должна! Сёстры, мама, служанки, что с ними будет, если сдаться и опустить руки?  

Между дедушкиным креслом и пуфиком с обгрызенной крысами ножкой, открывался великолепный обзор на входную дверь. «Если враг тебя не видит, а ты его хорошо. Ты король! » – так, кажется, папа говорил.  

Дах! Трях! – деревянные створки вздрогнули от ударов. Правая половина даже треснула.  

Началось. Сердце, сбиваясь, застучало, буквально вырываясь из грудной клетки. Что-то ты разволновалась Дороти. Так нельзя. Как целиться то, будешь? Сейчас, сейчас, как там дедушка меня учил? Закрыть глаза, глубоко вдохнуть, выдохнуть, открыть глаза. Так-то лучше.  

Приклад упирался в плечо, кончик пальца поглаживал спусковой крючок, свободный глаз прищурен, второй привычно находит мушку и ожидает появление цели. Судя по тому, как каторжники стараются, ждать осталось совсем недолго.  

Девушка не боялась за себя. Нет, правда не боялась. Она боялась не увидеть больше родных. Не сделать простые вещи, ставшие привычными и от этого ещё более дорогими. Ну, кто расчешет теперь костяным гребнем мамины волосы? Прикованная к постели она не сможет сама. Кто научит Эшли охотиться на куропаток? Она так торопится, что всё время промахивается. Кто расскажет сказку маленькой Софи по вечерам? Засыпая она так смешно улыбается. Очень не хотелось погибать. Так сильно, что глаза защипало.  

Вот ещё! Соберись немедленно! Уже скоро!  

Дверь зашаталась и рухнула внутрь гостиной, подняв облако пыли.  

За секунду до первого выстрела, словно сами собой, с губ храброй фермерши сорвались слова:  

– Ну что ж, Корочка, любимая лошадка моя, надежда только на тебя. Лети, лети быстрее ветра!