Письмо милой Салли

Здравствуй, милая Салли!  

Как же я по тебе соскучился! Ты даже не представляешь себе…  

Как же мне хочется, снова ждать тебя на одном из Овечьих холмов, с которых видно все фермы в округе, и только завидев тебя, бежать на встречу с распростёртыми крепкими объятьями.  

Хочется снова увидеть твои прекрасные, глубокие, зелёные глаза, отдающие голубизной на солнце; почувствовать твои розовые мягкие губы, схожие по цвету на жевательную резинку, так любимую всеми детьми, на моей левой щеке, целуемой тобой при каждой нашей встрече; прижать твою голову к груди и запустить свои пальцы в твои тёмно-каштановые, длинные, волнистые волосы; почувствовать сладкий, цветочный запах твоих чудесных духов, которыми ты пользовалась каждый раз, приходя на «наше» место.  

Так хочется увидеть тебя в твоём любимом обтянутом белым ремешком на талии красном платьице в белый горошек, которое чуть ниже твоих колен; и в твоих красных туфельках на маленьком каблучке, так подходящих к твоему платью.  

Да, давно мы не виделись…очень давно…пять лет уже как, а я всё еще помню тебя и твою ослепительную улыбку, от которой я буквально сходил с ума…  

Дядюшка Билли часто спрашивает о тебе. Да-да, Салли, тот самый дядюшка Билли с густой, рыжей бородой, который так любил брать нас с тобой пасти овец на Овечьих холмах, и у которого мы с тобой так любили играть в персиковом саду.  

Эх, какие беззаботные были тогда времена…  

А когда мы уже подросли, помнишь? Дядюшка Билли уже разрешал нам самим выводить овец на пастбище. И ведь ни разу не ругал нас, когда одной овцы не хватало. А её не хватало всегда. Помнишь, как мы потом могли часами искать, ту самую, пропавшую овцу, а когда, наконец, находили, не могли её поймать, чтобы вернуть на ферму?  

Любил я те времена…до сих пор люблю...  

Дядюшке Билли говорю, что ты учишься, вот и не можешь приехать. Не расстраивать же его тем, что ты уже никогда не приедешь. Он ведь так надеется снова увидеть тебя и услышать твой звонкий смех, при его очередной неудачной попытке, загнать ту самую, постоянно теряющуюся, последнюю овцу в кошáру*.  

Родители мои тоже часто говорят о тебе, вспоминают тебя. Вспоминают твой первый день у нас и то, как я очень стеснялся показывать тебе свою комнату, потому что там было не убрано.  

Родителям тоже приходится говорить, что ты учишься. Они, кстати, тобой очень гордятся!  

Как ты уже могла заметить, я тоже часто тебя вспоминаю. Вспоминаю, как мы с тобой любили читать. Мы читали друг другу каждый день и рассуждали о написанном каждой строчки, а когда читать уставали, ложились на зелёную, мягкую, теперь уже пахнущую детством траву и рассматривали пушистые, медленно плывущие по чистому голубому небу облака, сравнивая их формы с чем только душе было угодно.  

Помню, как ты обижалась на меня когда я, указывая пальцем на очередное облако похожее на щекастого хомячка, говорил: «Смотри! У него щёчки прямо как у тебя, такие же пухленькие и миленькие! »  

Ты обижалась, а я налюбоваться не мог, потому что когда ты злилась, твои щёчки становились в два раза пухлее и в тысячу раз милее.  

Я не только вспоминаю тебя, Салли, я вижу тебя, вижу тебя во всём. В каждом облачке, в каждом съеденном мною персике, в каждом звуке и запахе я вижу тебя, моя Салли. Ни минуты не проходит без того, чтобы я о тебе не вспомнил, не подумал о тебе. Кто-то может сказать, что я свихнулся, совсем потерялся в своих мыслях о тебе, но на самом деле, мне просто не хватает тебя, моя Салли. Очень не хватает. Не хватает твоего одурманивающего запаха, твоего звонкого, переливчатого смеха, твоего нежного, исцеляющего взгляда и бархатного голоса, который, кажется мне, любили все, без исключения. Ты, была олицетворением всего самого прекрасного, что только могло существовать в этом мире.  

Ты была всем для меня, а ведь я до сих пор ничего о тебе не знаю, Салли…  

Знаю лишь, что тебя назвали в честь маминого дедушки и что ты из соседней фермы, которую видно только с Овечьих холмов. Я никогда не был на той ферме, хотя ты постоянно приглашала меня в гости. Не знаю, почему я отказывался, наверное, боялся показаться в глазах твоих родителей, невоспитанным и беспардонным, раз пришел в гости к девочке.  

Помню, как ты любила бегать среди цветов, безумно любила их запах, а больше всего любила наблюдать за пчёлами трудящимися над этими цветами. Что ещё помню, и что мне очень нравилось в тебе, так это то, что ты никогда не срывала цветов, потому что: «Они же живые! »  

Я многое помню из нашего детства, Салли…очень многое…  

Мне всегда было интересно, что же помнишь из нашего детства ты? Что же помнишь ты, Салли? Но, увы, в этой жизни мне не суждено получить ответ на свой вопрос.  

Знаешь, я часто пишу тебе, Салли, хотя знаю, что ответа я так и не получу. Пишу до тех пор, пока не угаснет свеча.  

Конечно же, ты знаешь. Знаешь. Не можешь не знать. Уверен, ты тоже бы мне писала, если бы только могла.  

В этом мире всё так скоротечно, мой Ангел. Вот даже сейчас, свеча моя уже догорает и я вынужден заканчивать писать своё письмо. А я же ещё так многого не успел написать. Впрочем, как и всегда…  

Мы все думаем, что у нас достаточно времени, чтобы рассказать о том, что думаем, о наших чувствах и о наших воспоминаниях. Но времени нет. Нет, и никогда не было…  

Мы всегда говорим то, на что у нас достаточно времени, всегда стараемся досказать то, что уже давно досказано и то, на что просто бессмысленно тратить время и в итоге, мы не успеваем сказать то, на что времени было в обрез, или и вовсе не было…  

Даже сейчас, я пишу это письмо и не могу остановиться, так как мне оно кажется недосказанным, неоконченным. Кажется, будто я должен ещё так много сказать, но на это у меня не хватает свечи.  

Помню, ты ещё с первым нашим письмом сказала: «Свеча определяет начало и конец письма. Когда свеча потухла, должно потухнуть и письмо».  

И вот моё письмо потухает…  

Я не буду пытаться что-либо ещё досказать, дописать, вспомнить. Нет…  

Я лишь скажу то, на что у меня никогда не хватало смелости, а в итоге не хватило времени.  

Я люблю тебя, моя милая Салли! Люблю тебя, мой милый Ангел! Всегда любил! С самого первого взгляда! Всё, на что я надеюсь сейчас, это встретиться с тобой снова, если даже не в этом мире, то хотя бы на облаках. И очень надеюсь на то, что облако, на котором мы встретимся, будет похоже на милого, щекастого хомячка…  

До скорого, милая Салли, моя свеча уже догорела…  

Моей маленькой, милой Салли.  

С любовью, от друга детства.  

*Кошара – помещение для содержания овец, скота.  

©Malec Wailen  

29. 02. 2020