Дом-коммуна. Глава 11.

Он помнит тот момент, когда впервые осознал себя чудовищем.  

Сколько ему тогда было? Лет шесть или семь. Он сидел на подоконнике и смотрел во двор. Мама почему-то не выпускала во двор одного, а ему так хотелось бегать вместе с мальчишками и кричать, всё-равно что, но чтобы со всеми.  

Вдруг какая-то девочка заметила его и её лицо исказила гримаса отвращения.  

Она помахала кому-то рукой. Прибежали ребята и стали смотреть на него. Кто-то закрывал рот рукой, кто-то отворачивался, кто-то смеялся.  

Один мальчик взял горсть грязи и бросил в окно.  

– Урод, закрой своё отвратительное рыло, – выкрикнул он.  

Все начали смеяться и кричать, что у него страшная рожа, которую нужно показывать в цирке.  

И тогда он понял, что мама врала. Мама всю жизнь его обманывала.  

Из зеркала на него смотрела безобразная рожа с зияющей дырой, вместо рта. Как она могла говорить, что он самый красивый мальчик на свете? Как она могла целовать это лицо, на которое никто не может смотреть без содрогания?  

Она врала. Она всегда врала.  

Маленькие кулачки сжались с такой силой, что побелели костяшки. Он схватил табуретку и бросил её в зеркало. Мелкие осколки, как брызги воды, рассыпались по всей комнате.  

Крупные слёзы обиды и отчаяния бежали по его щекам.  

Один. Он должен быть один.  

С тех пор он стал наотрез отказываться выходить на улицу. Потребовал над своей кроватью занавеску и целыми днями сидел в своём убежище, отгородившись от злого мира.  

Первый зов крови он почувствовал в 13 лет. Чувство, до селе ему не известное, захлестнуло его. Он не знал, что с ним происходит: тело сошло с ума, руки сами собой сжимались в кулаки, сердце бешено колотилось, и самое главное – хотелось бежать, куда он и сам не мог понять. Это было его первое полнолуние, которое он пережил плотно закутавшись в одеяло.  

А на утро, когда остался один дома, он услышал за дверью тихий писк. Осторожно приоткрыв дверь, заметил на лестнице котёнка, который сидел и жалобно мяукал.  

Тонкая шейка животного была мягкой и податливой. Он смотрел на обмякшее в своих руках тельце и не понимал, почему испытывает тепло, разливающееся по всему телу. Ему было хорошо и страшно.  

Потом были мучительные годы, когда он кусал свои руки в кровь, чтобы не разбудить родителей и сестру от крика, который рвался из его груди по ночам. А луна, страшная и манящая, светила в окно не давая уснуть.  

Та женщина, которую он задушил в подъезде её дома, была первой его женщиной. Он не мог даже самому себе объяснить ту гамму чувств, которые тогда испытал. Это было нечто, сравнимое с космосом. Когда тебя возносят на недосягаемую высоту и ты ощущаешь себя властелином всего мира.  

Он познал радость, найдя выход из душевной темноты, в которой жил всё это время. Пусть он изгой. Пусть не такой, как все. Но он властелин мира, в руках которого миллионы жизней  

Продолжение следует...