Посадила баба репку

ПОСАДИЛА БАБА РЕПКУ  

В Москве грузин пытается получить водительские права.  

Ему, как у нас принято, советуют прийти завтра.  

Грузин: – Дорогой, нельзя ли сделать поскорее, мне права для работы нужны.  

Милиционер: – Но Вы ведь не имеете вида на жительство в России!  

Грузин: – Ну мне права для работы нужны!  

Милиционер: – Да Вы не имеете права. В России Вам нельзя работать!  

Грузин: – Как же так, дорогой? Работать нельзя, а воровать можно?!  

Городской анекдот.  

В некотором царстве, в некотором государстве, жили-были крестьяне в маленькой деревеньке, что у самого леса стояла. Жили – не тужили, землю пахали, хлеб жевали, водочку пили. Ну и огорчения у них, само собой, случались: там засуха нагрянет, или град пшеницу побьет, или волк серую козочку задерет, да только люди все не унывали!  

Да и что было печалиться при таком-то барине! Он, ежели что не так, матюгнется да в ухо съездит, да все одно в беде не оставит. В самой столице барина слушались и уважали. Бывало, какая помощь нужна – свиснет, и бравые солдатушки его холопам подсобят урожай собрать, а уж если корова телится, или лошадей перековать надо, или петух куриц топтать перестанет, или картофель на складе гнить начнет, так целая научная делегация, всем составом профессорским, в деревню спешит, чешет пятками. Раз – два – и управятся, на то у них, городских, и умные головы!  

Так бы жизни и идти дальше, да пришла в деревню беда: объявился в столице новый царь, да и объявил всем волю. Собрал тут барин крестьян и говорит:  

– Вот что, холопы мои верные, послал нас батюшка-царь на три буквы!  

А сам аж от удовольствия светится, облизывается, как кот на сметану.  

Взвизгнули при таком известии бабы, почесали затылки мужики. И обидно народу, и сумнительно – вроде голубая кровь у Его Величества, а такое неприличие допускает.  

– Нет, мужики, вы не поняли, – разъясняет барин, – Я вам теперь не барин, а директор ООО. Ну так наша деревня теперь называется. Раньше у меня ответ был полный, а теперь – ограниченный. Так что, мужики, крутитесь сами, как хотите! Хотите – у меня оставайтесь. А хотите – берите землицу во-о-он там, у болотца, куда в прошлом году Макар телят не гонял, и сами хозяевами становитесь!  

Поразевали рты от удивления мужики и бабы, поохали, да увидали, что барин не шутит – и разошлись.  

Но это только присказка, сама сказка впереди.  

Той же весной, как и всегда, посадила баба репку, да не простую на этот раз, а волшебную.  

Выросла репка большая-пребольшая. Уж как не тянула ее бабка – не смогла вытянуть. Пришлось деда кликать на подмогу, да сына со снохой, да внучку, да Жучку, да чуть ли не мышей из норки выгонять на работу – только тогда и удалось справиться.  

Лежит волшебная репка на земле, ни в какие ворота не лезет, на солнышке желтыми боками переливается, блестит, как самовар, полдвора занимает. У бабы с дедом от счастья аж голова закружилась! Стала баба ту репу парить и жарить, пироги из нее печь, да всю деревню в гости позвала, так что все еле-еле за столом поместились. Наелись до отвала и хозяева и гости, так что и с лавки встать тяжко, и подпоясаться больно, а от репки лишь маленький кусочек откушали.  

Стали тогда всей деревней решать, что с репкой делать. Хотели было остатки барину в счет оброка сдать, да вспомнил кто-то, что барина теперь нет. Он теперь все больше в столице проживает, люди говорят, что в Думу боярскую выбился. Ну да Бог его ведает…  

Да только тут Жучка из конуры вышла, хвостиком повиляла да и говорит:  

– Как бы моя была бы репка, я бы напарила-нажарила, пирогов бы испекла да добрым людям их продавала!  

Подхватилась тут бабка, как молодая, и ломота в спине сразу прошла. Тесто в квашне замесила так, что оно гуляло-гуляло, бродило-бродило, через края вылезало, а конца-краю ему и не было. В горшке репы напарила, лепешек из нее нажарила, и так здорово они испеклись, что только успевай ухватом да лопатой поворачивать! А уж как стали из печи пироги с репой выскакивать, не выдержала баба. Подставляет корзину и приговаривает:  

– Вот эти – внучке – на пряник медовый; вот эти – сыну на баян новый.  

Да деду на посошок, да снохе на гребешок,  

Да надо побаловать Жучку,  

Косточку дать ей штучку,  

А мне ничто не отрадно,  

Что есть в сундуке – и ладно!  

Прикрыла бабка товар рушниками чистыми да понесла его на станцию. Много там народу проезжего, много людей городских, богатых, свежей репой да пирогами из русской печи небалованных. Хорошо там пойдет торговля, как Бог свят, хорошо!  

Вся семья бабу на промысел провожает, вся деревня завидует. Пироги печь да продавать – это ж проще пареной репы, а все верная копеечка!  

Скоро только сказка сказывается, да не скоро дело делается. День торгует баба, второй, уж и от покупателей отбою нет, да только покупатели все какие-то странные. Придут и давай тремя буквами сыпать: тут тебе и СЭС, и ДЭЗ, и УВД, и МВД. Грозно так брови сведут, усами пошевелят и говорят:  

– А кто тебе, баба, разрешение давал торговать? Мы не разрешали!  

Ну баба, ясен пень, темная, глупая, пужалась спервоначалу, глазами хлопала, да только все ее про какую-то крышу спрашивали. Мол, без нее никак нельзя, а чтобы она не прохудилась, изволь оброк пирогами платить. Да не одному барину, как раньше, а всем этим тремя буквам…  

Заплатила баба оброк, да и осталось у нее пирогов на самом донышке, только и хватило, что двум проезжим мастеровым полакомиться. Три медяка заплатили, хватило бабе, чтобы леденец внучке купить…  

Вою было – на все село! Упустила баба свое счастье! Один только дед крякнул, лысину почесал, – да и скормил остатки ботвы коровушке.  

А ботва-то волшебная! Стала с тех пор коровушка так доиться, что вся деревня и молоку, и творогу, и простокваше уже и счету не знала, только что в молочной реке не купалась. Мыши и те на сыр уж и не смотрели.  

Вот только дед с тех пор умом малость тронулся. Коровий навоз собирать начал! Уж и совестили его, и высмеивали, а он только отмахивается – мол, не ваше дело. Я и на навозе заработаю, а вы знайте молоко пейте, ваше дело телячье.  

Пришла весна, и снова посадила баба репку. Чтобы надоумил ее Леший да Полевик, что после с урожаем делать, угостила она нечисть лесную молочком да сметанкой, целые ведра в лесу оставила. А дед продал коровий навоз дачникам – денежки в хату принес. Кто ж знал, что такая от говна польза!  

Долго ли, коротко ли, а снова поспела волшебная репка. Только теперь бабка уж умней оказалась, решила пироги не печь, так репку на городском базаре продать. Репка и рада, сама по дороге катится, видно, охота ей тоже в городе побывать!  

Прикатилась репка к самым базарным рядам да у ворот и встала. А уж оттуда ей кричат: мол, такой большой репой так просто торговать нельзя, место на базаре нужно покупать. Да и не базар это теперь, а тоже три буквы – ОАО. А нет денег, так сразу продай, не назад же с ней катиться, только цена уж тогда другая – те же три медяка. Еле-еле бабе на обратный путь хватило.  

Плакала бабка, слезы косой утирала, да делать нечего. Оставалось только нового урожая ждать.  

В третий раз поспела волшебная репка. Большая-пребольшая, еле-еле всем селом вытянули…  

Тут уж, как отпировали, ни на базар не покатили репку, ни пирогов на продажу не пекли. Советовали бабе снова в лес ее снести, лешим да русалкам на угощение. Ну да баба-дура в рев, жалко ей, спину ведь гнула!  

А дедок ее ходит – посмеивается, он-то давно уже весь навоз продал, землю с поля – и ту дачникам вывез, и сам пьян, и семья сыта.  

– Ты бы, – говорит, – бабка, из своей репы самогону бы нагнала!  

Послушалась баба мужнего совета. И такой самогон получился забористый, такие с него чудеса в селе твориться начали, что не в сказке сказать, ни пером описать! И свои пили, и чужим продавали, а наведается кто из СЭС, или ДЭЗ, или УВД, или МВД, так им в уважение – чарочку!  

Одного теперь в селе боятся – как бы барин назад не вернулся, оброк не потребовал да на барщину не погнал. Впрочем, крестьяне теперь смелые стали, отправят барина назад, на его три буквы…